«Иисус сказал: Я — свет, который на всех. Я — всё: всё вышло из меня и всё вернулось ко мне. Разруби дерево, я — там; подними камень, и ты найдешь меня там». Евангелие Фомы, 77.
В греческом варианте сперва говорится о дереве, потом о камне, в коптском наоборот. Это не очень принципиально. Принципиально, что фраза о камне и дереве в коптском варианте оказывается после 30 изречения (о трёх и одном). Вполне возможно, что это изречение существовало самостоятельно, а потом ему стали подыскивать логичное место, и по одной ассоциации поставили после 30, по другой — после 77. Исследователи предполагают, что как раз в коптском варианте связь с изречением 77 есть, потому что одно и то же коптское слово обозначает «вернуться» («достигнуть») и «разделить», «разрубить». Ассоциация понятна: Иисус — всё, в том числе, и камень, и дерево.
«Вернулось ко мне» — перевод неточный, в греческом настоящее время, «возвращается».
Эта фраза очень противоречит истолкованию евангелия Фомы как гностического текста. Иисус тут прямо-таки Иисус Символа Веры, «которым всё сотворено». «Твоя от Твоих», «Христос посреди нас». «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ио 8:12).
Гейтеркол выстраивает такой «христологический» ряд: Иисус выше всего, Иисус совпадает со всем, Иисус источник всего, Иисус цель всего. Только вот «всё» — это материальный мир, полагает он, поэтому нельзя тут видеть совпадения со знаменитым павловым «всё и во всём Христос» (Гал 3:11). Однако, затем он всё-таки заявляет, что «всё» это совокупность духовных элементов, то есть, опять выворачивает к гностицизму.
Проблема не в том, что предлагается выбор между двумя вариантами: пантеизм/панхристизм и панентеизм/паненхристизм. Либо «всё» это Христос, либо Христос «во всём», хотя всё и не Христос. Проблема в отношении к евангелию Фомы в целом. Оно последовательно или нет? Хочется видеть в нём систему, цельность — тогда надо принять за догму, что для автора материальный мир плох, и соответственно пытаться прочесть «всё» как нечто, что далеко не «всё», а только «духовное». Но зачем подгонять текст под гипотезу? Тот же Гейтеркол в других местах говорит, что евангелие Фомы отнюдь не последовательно. Да и в этой фразе он считает слова о дереве и камне чуть ли не «формой пантеизма».
Решение проблемы, возможно, в том, чтобы не видеть тут «христологии» наподобие схоластического богословия, которая из всего делает объект и устанавливает иерархию объектов. В этой фразе невероятное количество глаголов. Тут не статика, не описание Христа, мира, людей. Тут динамика: Иисус покоится (глагола такого нет, но ведь свет именно покоится над теми и тем, кого он освещает). Плавное, спокойное, почти бездвижное движение света. «Всё», что бы это ни было, выходит и возвращается. Это движение маятника, прилива и отлива.
Это не объяснение мироздания, это призывы: «найди Меня». Словно пирожок для Алисы: «Съешь меня!» Как найти? Разруби! Подними! Глаголы разные, но оба обозначают усилие, напряжённое действие.
Иисус — движение сверху вниз, плавное покачивание океана.
Творение — зыбкое движение на границе океана и земли, вперёд и назад.
Человек — движение-подвиг, рывок, предельное напряжение сил. Рассекание волн.
Такое прочтение, между прочим, перекликается с поэтикой евангелий, которые тоже часто делают акцент не на предметах, а на действиях. Не так важно, кого символизирует купец или жемчужина в притче, которая и в евангелии Фомы предшествует этому изречению. Никого они не символизируют. Важны действия: нашёл, продал всё, купил. Понял, расколол. Иначе не понять и притчу о нерадивом управителе, мозг начинает раскаляться: как это, ставить мошенника в пример. Да мошенник случаен, а принципиально действие: прости, привлеки, соединись.