Историки согласны в том, что французский король потерял голову, потому что потерял рынок. Французы не видели смысла в монархии, потому что она не выполняла никакой роли, для них интересной. Уличный жонглёр выполнял, и король должен был бы выполнять. При этом управление категорически не рассматривалось как работа для короля. Управлять должны управленцы, желательно, сменяемые или даже выборные, чтобы не расслаблялись и чувствовали обратную связь.
К концу XVIII века и военное дело перешло в руки профессионалов, король как военный специалист более не рассматривался. В этом смысле и то, что Николай II стал главнокомандующим, было самоубийственным шагом. Впрочем, то, что он желал управлять, было куда самоубийственнее.
Наиболее удачно в современность вписалась британская монархия. Эта удачность складывается из двух компонентов. Во-первых, монархия постоянно сбивает цену, прося всё меньше денег за свои услуги. Началось это в конце XVII века, когда парламент ограничил доходы монархии 1,2 миллионом фунтов. Причём монархи из этих денег ещё и платили зарплату послам и некоторым другим госслужащим. Монархи, однако, вечно делали долги, и в 1760 году Георг III согласился на то, что будет получать меньше, но и не будет платить госслужащим, формально числящимся на его службе. Но окончательно монархам стали платить только на их личные расходы только в 1830 году. Суммы эти не очень велики — каждый британец платит монарху около 3 фунтов, стоимость кружки пива. Если на улице подойдёт фокусник и предложит за кружку пива показать фокусы, не всякий согласится. А тут фокусник ещё и кочевряжится, селфи с тобой не сделает, а какие фокусы-то показывает?
В коммуникационном обществе одним из товаров оказывается «я». Идентичность. Самосознание. Монархи предлагают укрепление самосознания через отождествление себя с монархом либо с коллективом, который монарх представляет. Различие существенное. Американские, русские, китайские туристы покупают в Англии ложечки с портретами королевы не потому, что хотят идентифицировать себя с англичанами или монархией, это им абсолютно неинтересно. Они отождествляют себя с Золушкой или с принцем-сиротой, которые поднимаются на вершины власти. Конечно, королева Елизавета II отродясь не убирала золу. Но имидж у неё именно простой девочки, которая случайно оказалась на вершинах власти и доказала, что достойна этой власти. Квест! То же с фильмом о короле, который и прав на престол не имел, и заикался, а вот же, возглавил нацию во время войны и внёс вклад в победу речами без заикания.
К несчастью для монархов, ложечек недостаточно. С не очень давних пор монархи ежедневно выезжают в самые разные учреждения, где пожимают руки, перерезают ленточки, произносят речи. Лаборатории, институты, детдома от этого лучше не становятся, и каждый работник в отдельности, возможно, не дал бы королеве на кружку пива. Но в коллективе, да перед тобой живая королева… Всё-таки воодушевляет! Пожалуй, если ты из России или Китая, британским подданным стал недавно, даже больше воодушевляет, и уж точно больше воодушевляет мигранта из Китая, чем работающего в Лондоне шотландца.
Ровно тот же феномен в основе всякого культа личности: установить эмоциональную связь с кем-то или с чем-то снаружи себя и за счёт этого укрепить своё «я». Сгодится и король, и Карлсон, и политик, и актёр, и мореплаватель, и плотник — если плотник это Не Просто Плотник, а Сын Божий.
Другой вопрос, точно ли укрепляет ли личность от идолопоклонства? Может, напротив — привычка иметь внешний ориентир как раз не даёт обрести полноценную автономность?
Что до самих идолов, то на их счастье в идолопоклонство входит потребность в дистанцировании, в ком-то, кто выше тебя настолько, что не пожмёт тебе руки. То есть, на королевский приём можно позвать 8 тысяч человек, и это будут не самые рьяные монархисты, самые рьяные ни в коем случае не пойдут на такой приём. Они как «верующие в душе», которые ни за что не пойдут в церковь, да и молиться не будут даже дома — а вдруг Бог ответит! У них же инфаркт случится. Бог должен быть высоко, молчать грозно… Оборот «принять Христа в сердце» (отсутствующий в Евангелии, введённый лишь в XIX веке) как раз делает Не Просто Плотника таким идолом — ведь «принять в сердце» не означает «сблизиться», а означает принять главенство Иисуса и ревностно служить Ему, борясь с абортами, эвтаназией и презервативами. Что там Иисус думает об этих проблемах, значения не имеет. Короля не спрашивают, королю служат.
В XIX веке несколько раз судьба британской монархии висела на волоске. Спас её Альберт, который произвёл радикальный переворот в подаче монархии, используя новую, только что появившуюся технику — фотографию. До Альберта мы знаем монархов по парадным портретам маслом в фантастических одеяниях. Эти портреты не предназначались для публики. Альберт выбросил на рынок тысячи фотографий себя, Виктории и их детей. Здоровая крепкая семья! Скорее буржуазная, чем аристократическая. Так и покупали эти фотографии буржуа.
Для сравнения: Николай II выбросил на рынок фотографии себя и царицы в царских одеяниях XVII века. Такие фотографии могли найти спрос (и то небольшой) в том же XVII веке, но в начале ХХ они лишь показали, насколько монарх оторвался от населения и не понимает, что его роль, в лучшем случае — роль хвоста у собаки, как в Британии, ни в коем случае не наоборот.
В 1990-е годы Елизавета II умудрилась сделать даже развод Чарльза и Камиллы рыночным товаром: в Британии тогда треть всех браков распадалась в течение 15 лет, и этот развод, как и последующий брак Чарльза, стал эталоном для тех, кто разводился и вступал во второй брак.
Елизавета получила свою работу лишь потому, что её дядя женился на разведённой женщине и это лишило его права быть королём, он и оставил трон. При этом у Елизаветы 4 детей, из них трое старших в разводе - и, по мнению историков, это помогло королевской семье "стать ближе к народу". А единственный ребёнок, который счастлив в браке, младший, в 2004 году посетил Россию, точнее, Карелию, чем внёс посильный вклад в укрепление российского деспотизма. В 2014 году была идея: пусть Елизавета, коли уж она представляет страну, гарантировавшую Украине незыблемость границ в обмен на передачу атомного оружия Украины России, приедет в Украину и станет живым щитом перед российскими войсками. Как американцы некоторые едут в Латинскую Америку и живут среди простых крестьян, чтобы "отряды смерти" не трогали бедолаг.
Наконец, монархия выкидывает на рынок чувств триумфализм. Вот этот товар один из самых токсичных. Фанфары, гвардейцы, марши, — это ведь милитаризм, это утверждение своего «я» за счёт власти как победы, власти как торжества над кем-то. Победителей не бывает без побеждённых. Этот триумфализм ровно той же крови, что триумфализм поп-культуры, так что не случайно королевский оркестр Британии при разводе караула или других торжественных событиях стал играть аранжировки музыки из «Звёздных войн» и «Игры престолов».
Но если триумфализм — одна из первичных функций монархии, то Елизавета II выбросила на рынок новый товар — причащение власти. В 1970 году она начала пожимать руки людям на улицах, вслед за нею это были вынуждены делать (и делают, нравится им это или нет) другие члены семьи. Утомительно, зато кружка пива гарантирована. Королева поняла простой принцип: лучше тысяча небогатых покупателей, чем один богатый. Все крупные современные состояния делают те, кто предлагает товары массового спроса. Пока не видно отката к прошлому, когда у масс просто нет денег ни на что, кроме самого необходимого, это самый перспективный путь. Вот в XIX веке многие британские аристократы заказывали для своих замков роскошные кровати — ценой по несколько тысяч фунтов, с чеховское Мелихово — для возможного королевского визита. Такая кровать была символом престижа как дубинка с перьями у нигерийских оба. Большинство кроватей не дождалось королей. А потом Британия перестала быть лидирующей экономической державой мира, аристократия перестала быть самым богатым классом, замки и кровати были проданы, и монархия чуть не лопнула. Вовремя перестроились.