Геродот ненавидит Гомера всеми силами души, как и положено историку ненавидеть человека, который ради эмоции искажает информацию. Конечно, Геродот осторожен — всё-таки Гомер для грека как Библия. Поэтому едкий фельетон против поэта упрятан глубоко в описание Египта и сводится к простому, но эффективному размышлению о психологической недостоверности сюжета. Немыслимо, по мнению Геродота, чтобы троянцы не отдали Елену в угоду прихоти царского сына, даже и не наследника.
Кстати, тут Геродот проявляет себя скорее обывателем, чем историком. Он не допускает мысли, что традиции меняются, он не подозревает об иррациональности «человеческого», а «традиции» тут — психология, базовые поведенческие установки, которые как раз и есть единственное, что меняется в самом глубоком и человечном смысле слова.
Есть у Гомера и Геродота и общая черта: неприязнь к лошадям. Если бы не честь, заявляет Ахилл, с чего бы я попёрся к троянцам, занимающихся таким идиотским делом как выездка лошадей? Вот уж точно, «конь не валялся». У Геродота в одном эпизоде кони стали есть змей, и это предвещало иностранное вторжение и оккупацию, потому что змеи это своё, родное, почвенническое, а кони — это экспортное явление, новинка дорогая и скорее опасная, как интернет. На греческой керамике времён Геродота в основном бегуны, даже царицу амазонок похищают на своих двоих, кони же в быту уже были, а в искусстве почти отсутствовали. У Аполлона квадрига, а нормальные люди джигитовкой не занимаются, они в беге состязаются.
Но главная и базовая фобия Геродота — это налоги. Когда он говорит о свободе, он говорит о свободе от налогов. Это вам не современные российские ура-историки, которые утверждают, что не было монгольского ига, а была так... ну типа конфедерация... Князья же были свои, посконные, так? Ну, платили там какие-то копейки монголам... Типа франшизы...
Для Геродота всё много проще: персы «освободились», когда они перестали платить налоги. Неважно, кому — вообще не платят. Платят завоёванные ими народы, а персы свободны. Даже Анне Рэнд такое не снилось. Какое там «нет представительства — нет налогов». Вообще нет налогов! Ну, представительства тоже нет, есть самодержавие, но это же лучшая форма правления (Геродот доказывает это рассуждением в один абзац).
А ради хорошего дела скинуться? А ради армии? Неважно. Это царские проблемы. Свободный человек никому ничего не должен.
Понятно, что это некоторая заторможенность психики. Та же заторможенность, она же старческий маразм, старалась и старается оградить от всяких инноваций самое дорогое. Например, в религиозной сфере — Библия сохранила запрет на использование металлических ножниц священниками. Ну как же, металл это неслыханная новация, извольте каменными скребками, как спокон веку делалось. Тору при богослужении использовать только свиток, написанный на пергаменте. Что уж говорить о билингвизме, когда для богослужения или для торжественных текстов и светского рода используется один язык, а то и особый шрифт, а для повседневной жизни другие. Когда епископу разрешается ездить на муле или осле, на лошади же нельзя, — это ровно та же фобия, что у Геродота. Лошадь рассматривается как экзотика, сугубо военный аппарат.
Кстати, в современном русском антиклерикализме (дай Бог ему здоровья, полезная для Церкви штука) очень много таких первобытных фобий: духовенство не должно использовать технических новаций, поп в интернете это чушь, и в самолёте попов быть не должно, и часы у попа должны быть песочные. Духовенство в древности часто было принципиально свободно от налогов — ровно из того же ряда явление, это свобода от сомнительной новинки типа ножниц. Он и богатым не имеет права быть — богатство это ведь новация... А священник, наверное, действительно не должен быть богатым — но и мирянин тоооже. Потому что стыдно быть богатым среди бедных. Кстати, и небезопасно. Не платить налоги — это очень куцая свобода. Это как бы свобода. Хотя бы потому, что это свобода хозяина дома, отца семейства, под которым куча рабов, детей и жён, у которых свои, как ни странно, представления о свободе. Совсем другие.