3 августа 2020 года мы ночевали в Торжке по пути в Питер. Спросила меня любимая женщина, как называются жители Торжка. Что-то меня стреножило, сказал, что надо посмотреть. И правильно: они — «новоторы», потому что изначально это был Новый Торг (где был старый, науке неизвестно).
Город неожиданно хорош. Любителям Айя Софии — сюда, тут огромнейший собор Борисоглебского монастыря, строеный не кем-нибудь, а самим Львовым. Нечто чудовищно-огромное, а монастырские башни словно мечети. Сам город похож на Боровск, только возведённый в куб. Исполинские церкви (Преображенский собор чуть ли не Росси), да и жилые дома не пятистенки, а похоже на украинские хаты, удлинённые, каменные. Архитектура почти сплошь классицизм, а потом железная дорога пронеслась в стороне и денег стало меньше.
Из военного тут вертолётное соединение «Беркут», но тут ещё и крупнейший в Европе завод масел «Шелла», кто бы мог подумать. Есть завод «Марс», делает корпуса для микросхем и фумигаторы — один такой и у нас есть, пластик паршивый, по оси не вращается. Хочется надеяться, что масла лучше.
Центр ухожен, но дороги местами — которые не миновать — «лунные», как после бомбёжки. Впрочем, может, это один такой отрезок? Ремонт основной дороги, весь транспорт пустили в объезд по переулку, ну, крупнотоннажные и разбили асфальт вдрызг.
Сама трасса на Питер, впрочем, в отличном состоянии, не то, что 9 лет назад, когда мы по ней ездили последний раз. Кстати, причина поездки та же самая была — вырваться ненадолго из кошмара, тогда это был дым, сейчас ковид.
В городе 45 тысяч населения, 30 лет назад было 50. На свадебных замках на мосту через Тверцу — ни одного, простите, русского имени.
Главная площадь с боровичком Лениным названа в честь большевика Ананьина, который умер в 1919-м от всего лишь рожистого воспаления. Во всяком случае, такова официальная версия: «Однажды утром он ушёл на работу и не вернулся. Через несколько дней его стала искать соседка и нашла в морге». Не слабо — всё-таки умер, говоря современным языком, мэр города, героические изъял мощи из монастыря и собора, а хватилась соседка. Сгорел на работе. Бывает!
Кстати, недалеко от Торжка к западу село Далекуши, где была странная история в 2006-м: сгорел дом со священником и всей его семьёй. То ли священник психопат, то ли случайность, а списать пытались на местных жителей — якобы они убили священника за обличения их алкоголизма. Так или иначе, с тех пор храм закрыт. И дело закрыто. Закрытое общество.
Моему сердцу мило, что в Торжке сохранилась улица в честь 9 января — при Сталине-то этот праздник, изначально главный революционный, стали гнобить из-за Гапона, но гнобили не совсем последовательно, осталась какая-то загадочная двусмысленность. Вроде бы неправильно шли, а вроде бы и правильно. В предательство Гапона никто не верил — кстати, и Ленин считал Гапона героем. Низвержение Гапона — один из моментов антицерковной кампании 1920-1930-х годов. Но его «сподвижник» и его убийца Пётр Рутенберг тоже на героя не тянул: мало того, что еврей и с-р, так ещё и не умер на каторге или на фронте, а умер в Палестине, где был небольшой царь-и-бог, потому что строил электростанцию для британцев и распоряжался колоссальными, по палестинским меркам, деньгами и рабочими местами. Завещал развеять свой прах, но в итоге тупо лежит на Масличной горе. То, что он убил Гапона, поддавшись на провокацию Азефа, явно сломало его психику. А вот не убий, никого, никогда.
Проверил: улиц 9 января несколько десятков в России и в Украине (Гапон, кстати, украинец, из Полтавы), но все в глуши. В Москве нет, в Питере нет, ближайшая к месту события в Павловске, который уже глухомань, вяло реагирующая на всякие кампании.