После панихиды по отцу Глебу Якунину, его вдова — Ираида, но я так понял, что отец Глеб звал её Ирой — рассказала, что в 1965 году, когда всё только начиналось, никаких инструкций «как вести себя на допросе» не существовало, её вызвали в отдел кадров. Там сидел начальник её института, но он сидел в углу, уткнувшись в газету (так митрополит Ювеналий Поярков присутствовал, когда чекисты допрашивали о.Александра Меня в митрополичьем кабинете).
Разговор вёл человек в штатском, никак не представившийся. Он спросил: «Вы верующая?» — «Да», — ответила опешившая Ираида Георгиевна. — «А что же вы обманываете? Написали, что ваш муж работает в институте охотничьего хозяйства?»
Якунин, как и Мень, учился на охотоведа.
Тут на молодую мать явно снизошёл Дух Святой, и она ответила:
«Если бы я написала правду, меня бы уволили».
Её повезли домой, стали там рыться (безо всякого ордера) в бумагах, но к тому времени она малость очухалась и уже запротестовала.
Что значит православный человек! Римо-католик бы ответил, что это чистая святая правда, потому что Московская Патриархия есть именно институт, несомненно — хозяйства, что охотничьего — так это же охота духовная! А кому неохота, те идут в Союз воинствующих безбожников.
Вот отца Дмитрия Дудко таким манером довели и согнули. Не сломали. Он и до ареста был диссидентом не по целям, а по средствам, как и большинство его интеллектуалов-прихожан. У них с чекистами была общая цель, только средства различались — у одних атеизм, у других религия. А цель была не Царство Божие, а Сделаем Великороссию Великой Опять.
Ложь вообще — не монологическое явление. Если я в одиночестве кричу «солнца нет», это не ложь. Если я это шёпотом скажу другому — это ложь. Поэтому молитва сердца, конечно, главная, а всё-таки иногда нужно и другому или с другим, вслух: «Ве-эрую...».
Ложь — диалогическое, коммуникативное явление. Что невероятно усложняет жизнь, но и делает жизнь жизнью.
Люди, которые сомневаются, что «Письмо 36» — часть спецоперации СВР, ГРУ, Лубянки по обработке западного общественного мнения — мол, в России вона какая свобода слова! — должны бы помнить, что уровень подконтрольности чекистам в России был всегда чрезвычайно высок, хотя неравномерным. Какого-нибудь урюпинского попика никто и вербовать не станет, но если человек за границей — всё. Он может сохранять некоторую порядочность — как друг о.Александра Меня священник Владимир Рожков работал в ОВЦС по Ватикану, стучал, но и привозил запретную литературу отцу Александру, и не прикидывался белым и пушистым, просто о каких-то темах не говорили, во избежание проблем.
О чём говорить, ведь и знаменитое письмо Якунина и Эшлимана было написано вообще-то прожжённым гебешным агентом Феликсом Карелиным и стало чем-то вроде липучки для ловки мух — в смысле, потенциально опасных активистов. Так что о.Александр Мень, отказавшись его подписывать, был очень прав.
Стоит отметить характерную особенность такой фальшивой либеральности: она спорадична. Как Собчак — полгода исполняет задание «организатор оппозиции», а потом три года — вообще нигде. Полгода выполняет следующее задание — «соперник диктатора на выборах» — и затем опять исчезает и появляется уже в реинкарнации под фамилией Соболь. А в промежутках между заданиями эти фальшь-либералы — никто и ничто.