Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Юрьева Л.Н.

КРИЗИСНЫЕ СОСТОЯНИЯ

К оглавлению

Глава 1. Причины возникновения кризисных состояний.

Бездна, безмолвно поглощающая тысячи жизней, скрытые яды, доводящие личность до вырождения, до убожества и угасания, при насмешках безрассудных зрителей, подводные камни, о которые столько жизней терпят крушение или от которых получаются навсегда неизлечимые раны —  все это зло вплоть до бесчисленных маленьких ран и уколов, незначительных по себе, но накапливающихся изо дня в день тысячами в нашей душе и тем  приобретающих слишком большое значение —  все это ждет исследования.

Ф. Мюллер–Лиер, “Социология страдания”.

90–е годы 20 столетия называют десятилетием стресса. Однако историко–психологический  и психиатрический анализ событий и судеб  уходящего столетия позволяет говорить не только о десятилетии, но и о столетии  кризисных ситуаций. Еще на заре  20 века  Мюллер–Лиер  в  своей “Социологии страдания” обосновал социологическую закономерность почти всех страданий личности, народа, нации, человечества, справедливо полагая, что именно они лежат в основе  кризисных состояний. Он надеялся, что человечество прислушается к выводам,  изложенным в  его книге. 

Но в конце столетия были проведены исследования в 15 экономически наиболее развитых  странах мира,  которые убедительно показали катастрофический рост  социально детерминированных психических и поведенческих расстройств. Так, за 93 года (1900–1993 г.г.) количество пограничных расстройств возросло в 21,4 раза, из них  невротических  и связанных со стрессом — в  61,7 раза; количество лиц, страдающих  алкоголизмом— в 58,2 раза, олигофрениями — в 30 раз (Петраков Б. Д., 1995).    

Причины возникновения кризисных состояний многообразны.Они определяются, с одной стороны, социальными и  ситуационными факторами, а с другой — индивидуально–типологическими и биологическими особенностями личности.

Предрасположенность к кризисным состояниям велика у детей, подростков и пожилых. Помимо биологической ранимости, для этих возрастных периодов характерны психологические кризисы, которые подробно изложены в главе 2. К группе риска  развития кризисных состояний относятся также лица с сомато–неврологической патологией, с физическим истощением, имеющие в анамнезе психотравмы.

Вопрос о роли биологических факторов в этиопатогенезе кризисных состояний далек от разрешения. Высказывается предположение об участии эндогенных опиоидов в механизмах формирования кризисных состояний, отмечается повышенный уровень катехоламинов и изменения ГАМК нейротрансмиссии. Нейроанатомическими исследованиями установлена дисфункция структур лимбической системы и височных корковых зон. Нарушения на ЭЭГ сходны с таковыми у лиц с эндогенными депрессиями (J. A. Gray, 1982; R. HoehnSaric, 1982; E.R. Kandel, 1983).

Однако ценность обнаруженных биологических маркеров относительна, так как  до сих пор не установлено, отражают ли они действие причинных факторов или их последствия.

Большое значение имеет характер и интенсивность стрессовых ситуаций. Стрессовые факторы могут быть острыми, внезапновозникающими, опасными для жизни (природные и техногенные катастрофы, войны) и хроническими, постоянными, растянутыми во времени (социально–экономические трудности, конфликтная ситуация в семье или на работе, экзистенциальная пустота). Стрессы подразделяют также на единичные, множественные и периодические.

Выделяют также ятрогенные (острое или хроническое заболевание, хирургическое или нехирургическое вмешательство, диагностические процедуры, госпитализация, болезнь членов семьи, новые диагнозы, рецидивы) и неятрогенные (межличностные кризисы, супружеские ссоры, разводы, трудности в работе, денежные затруднения, трудность в учебе, столкновение с законом). Кроме того,  каждому  этапу  человеческой жизни присущи специфические стрессогенные ситуации (начало учебы в школе, специализированном учебном заведении, служба в армии, вступление в брак, выход на пенсию и т.п.).

Как правило, острые, жизнеопасные стрессы потенцируют развитие реакций на тяжелый стресс (острых и посттравматического стрессового расстройства). Хронические, пролонгированные стрессовые состояния чаще влекут за собой развитие невротических и соматоформных расстройств, в возникновении которых существенная роль принадлежит социальным и личностным факторам.

1.1. Роль социальных факторов в генезе кризисных состояний.

К  макросоциальным факторам, потенцирующим развитие кризисных состояний  в популяции, относятся факторы, формирующие на протяжении нескольких поколений ментальность населения, его морально–этические установки и  идеалы. Коренное, навязанное извне,  изменение  национального сознания носит  характер хронической психотравмы  и постепенно изменяет  и ухудшает психологическое состояние населения в целом, что является благоприятной почвой для  развития психических и поведенческих расстройств.    К  макросоциальным факторам могут быть отнесены:

Изменение национальной мотивации.

Изучая социальные этнокультуральные особенности  различных популяций во второй половине 80–х годов 20 столетия голландский ученый Хофстид пришел к выводу, что для разных  национальностей  характерен различный тип мотиваций. (А.Н. Наумов, 1995).

Первую группу  составили  североамериканцы, австралийцы, британцы и ирландцы. Они “мотивированы на достижения”. Для них характерно стремление к лидерству, богатству, рационализм.  Приоритетной проблемой  являются деньги.

Вторую группу составили жители Австрии, Бельгии, Италии, Греции, Японии и ряда других стран. Они ориентированы на  “защитную мотивацию” и ценят прежде всего стабильность и традиции, тщательно ограждая свой мир от посягательств извне.

Третью группу составили Югославия, Испания, Бразилия, Чили, Израиль, Турция, Россия, Украина. Для жителей этих стран характерен “уравнительный подход”, желание  улучшить качество жизни, но при этом “ничего не менять, чтобы не стало хуже”.

Четвертую группу составили жители стран Скандинавии. Они “социально мотивированы”, их приоритетной задачей является постоянное, неуклонное улучшение качества жизни.

Смена или ломка “мотивации нации” является фактором риска  развития кризисных состояний.

 Социокультуральные изменения.

Стремительные политические, социально–экономические и культуральные изменения  всегда сопровождались ухудшением психологического  состояния населения.  Многочисленные примеры  связи   критических   периодов истории  с ухудшением психического состояния здоровья населения  подтверждают это.

Анализируя  психологические последствия революции 1905 года,  русский психиатр Ф.Е. Рыбаков (1906 г.) пришел к выводу о том, что у лиц, переживших эти события и непосредственно принимавших в них участие (особенно у “пассивно участвующих”), возникали тревога, страх, “подавленность в действиях”, острый бред.

Своеобразной моделью изменения общественного сознания  является  психологическое самочувствие населения  Украины в постсоциалистический период.  Данные социологических опросов  свидетельствуют о  нарастании тревожности, пессимистических установок, ”экзистенциального вакуума”, чувства социальной невостребованности и потере перспективы у подавляющего большинства респондентов. Социокультуральные изменения повлекли за собой также и изменение  массового сознания с тенденцией к иррациональному восприятию действительности  и с включением механизмов аутистического и архаического мышления ( В.И.Полтавец, М.К.Белинская, 1994; Б.С.Положий, 1995; Е.И.Головаха,1997).

В американской психиатрии для описания психической дезадаптации, вызванной социальными потрясениями, используется понятие “ кризиса идентичности”. Под термином “ идентичность” понимают восприятие личностью самое себя, а под “кризисом идентичности” — потерю чувства самое себя как личности, неспособной принять роль, которую ему предписывает общество на данной стадии своей истории, либо приняв ее — адаптироваться к ней.

Проявления “кризиса идентичности”  клинически полиморфны, но их объединяет социально–стрессовый механизм возникновения. Б.С. Положий (1994, 1995) выделяет  4 варианта кризиса идентичности.

1. Апатический вариант — составляет около 40%  всех выявленных случаев кризиса идентичности. Клинически он проявляется тревожно–депрессивными расстройствами, потерей жизненной перспективы, снижением активности и целеустремленности, уходом в мир своих переживаний, снижением самооценки, замкнутостью, пассивным ожиданием  решения своих проблем. Этот стереотип поведения способствует развитию социально–бытовой и профессиональной   дезадаптации.

2. Диссоциальный или агрессивно–деструктивный вариант — составляет около 12% от всех выявленных случаев кризиса идентичности. У этих личностей преобладает аффект злобы, дисфоричность, тенденция к разрушительному поведению и бескомпромиссным суждениям. Мышление приобретает сверхценный, а в некоторых случаях и параноидный характер. Следует отметить, что с одной стороны,  они легко внушаемы и легко индуцируются  лидерами, а с другой стороны, они сами являются мощным индуктором в толпе. В силу этих особенностей,  данные личности часто примыкают к  экстремистски настроенным группам, являются активными участниками  различных акций, придавая им агрессивно–деструктивный характер. Кроме того, их часто можно видеть в криминальной среде. 

3. Негативистический или пассивно–агрессивный вариант — составляет около 27%. Эти лица панически боятся всего нового, пессимистически воспринимают любые экономические и социальные новации, они постоянно испытывают чувство неудовлетворенности не делая при этом ничего для изменения  обстановки. Их пассивные протестные реакции заключаются чаще всего в постоянном брюзжании, желчной критике, пассивном противостоянии внедрению нового.

4. Магический вариант — составляет около 21% от всех лиц с кризисом идентичности. У этих личностей преобладает магическое мышление, которое формирует  поведение, мировоззрение и весь стиль  их жизни. Их отличает повышенный интерес к метафизическим проблемам, ко всему  иррациональному и паралогичному. В норме магическое мышление свойственно примитивным культурам и детям, а как психопатологический феномен оно встречается при шизофрении и обсессивно–компульсивных расстройствах.

Исследователи отмечают, что в периоды исторических потрясений обществу в целом свойственна “метафизическая пораженность” (активный интерес к астрологам, экстрасенсам, колдунам, ясновидящим и т.п.) и объясняют это тем, что магический стиль  мышления носит характер защитного психологического механизма и   снижает уровень тревоги и напряженности.  

Магический вариант кризиса идентичности  может привести к опасным социальным последствиям. Ярким примером может служить деятельность секты “ Белое братство”.

 Аномия.

Как социальный феномен аномия (буквально — исчезновение нормы) впервые была описана французским социологом Дюркгеймом в 1897 году. В современной трактовке под аномией понимают, с одной стороны, некий объективно имеющий место в обществе конфликт, обусловленный несоответствием десятилетия декларируемым социальным нормам, ценностям, идеалам и реальной  действительностью, а с другой — комплекс переживаний, испытываемый людьми в связи с несовместимостью  самых важных для человека внутренних установок  с требованиями повседневной жизни.

В эпоху  радикальных социальных преобразований поиск новых ценностей приобретает трагическую напряженность. Американский социолог Лео Строул, занимающийся психологией людей, ставших жертвами социальной аномии, описал  типичный для них социальный портрет с характерными  переживаниями утраты смысла жизни, ненужности, покинутости, обреченности. Аналогичные утверждения были получены в 1995 г. Р. Фрумкиной в популяции молодежи г. Москвы. В своей работе, посвященной аномии,  она подробно останавливается на  способах адаптации личности к аномии, выделяя как социально приемлемые формы, так и отклоняющиеся  от  принятых норм поведения.

Роберт Мертон выделил следующую типологию адаптивного поведения (приводится соответствующий отечественный аналог).

Таблица 1. Индивидуальные варианты адаптации к аномии.

Виды адаптации

Отношение индивида

 

К ценностям

К общественным институтам

1. “ Все, как у людей

+

+

2. “ Цель оправдывает средства”

+

3. “Лишь бы не было войны”

+

4, “Безразличие”

5. “ До основанья, а затем...”

?

?

“+” — согласие; “–” — пренебрежение; “?”— негативизм.

Действие вышеперечисленных факторов растянуто во времени, стрессы носят хронический характер, дезадаптация личности наступает не сразу.

На основании анализа состояния психического здоровья населения России и бывших республик СССР Ю.А.Александровский (1997)  выделил и описал группу  социально–стрессовых расстройств (ССР). Эти расстройства развиваются не только у людей, переживших конкретные жизнеопасные ситуации, но и у  находящихся под влиянием макросоциальной общегрупповой психогении.

 Острые стрессовые ситуации, опасные для жизни.

Это стрессовые ситуации, выходящие за рамки привычного человеческого опыта . К ним  относятся стихийные бедствия, катастрофы (как природные, так и техногенные),  войны.   Для этой группы расстройств  характерно, что в жизнеопасной ситуации находится большая группа людей, объединенная общим горем.

Еще в 1871 году Da Costa описал психические нарушения у солдат времен гражданской войны в Америке. В клинической картине у них доминировали кардиологические симптомы, что позволило автору назвать это состояние “солдатское сердце”. В дальнейшем изучением этих расстройств занимались военные психиатры, которые обозначили постстрессовое психическое состояние, наблюдаемое ими у солдат первой мировой войны как “снарядный шок”.

После первой мировой войны появились работы, в которых описывались нервно–психические нарушения в результате психотравм военного времени. Затем было замечено, что психотравмы мирного времени  также вызывают подобные нарушения.

Вторая мировая война возобновила интерес к  военным стрессовым реакциям, появился термин “невроз военного времени”. В 1952 г. Американское психиатрическое  общество включило в классификацию DSM 2 “реакцию на сильный эмоциональный и физический стресс”. Однако спустя 16 лет эта  диагностическая категория  была изъята из классификации и появилась вновь лишь в 1980 году под названием  “посттравматическое стрессовое расстройство”.В последней международной классификации болезней (МКБ–10) выделена рубрика F43 — реакции на тяжелый стресс и нарушения адаптации.

Однако, несмотря на чрезвычайную актуальность вопроса послестрессовой морбидности, проблемой  анализа поведения человека в критических жизненных ситуациях  психологи и психиатры  стали заниматься сравнительно недавно. Родоначальником этого направления считают Э. Линдермана, который в своей работе “Клиника острого горя” (1944) описал симптоматологию и пути коррекции острого горя, вызванного кризисной ситуацией. Новым импульсом к изучению этой проблемы послужили наблюдения за  ветеранами войны во Вьетнаме,  у которых был описан “ синдром выжившего”. К началу 90–х годов среди них покончили жизнь самоубийством 58 тысяч, т.е. столько же, сколько погибло во время  самой войны, 497 тысяч — страдают психическими и поведенческими расстройствами, 460 тысяч — имеют конфликт с законом.  Позднее был описан “афганский синдром”, сегодня  уже говорят о “чеченском”. Каждый шестой ребенок в Чечне и 15–20% военнослужащих, воевавших в Чечне, имеют  посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР).

Драматическое внедрение атомной энергетики в сферу деятельности человека в 1945 году (бомбардировка Хиросимы и Нагасаки)  и не менее драматические дальнейшие последствия ее использования в течение всех последующих десятилетий (Три Майл Айлендс, Гайана, Чернобыль) явилось еще одним социально детерминированным стрессовым фактором, потенцирующим развитие кризисных состояний как у ликвидаторов последствий аварий, так и у лиц, проживающих на загрязненных территориях.

1.2. Роль личностного фактора в генезе кризисных состояний.

Роль характерологических особенностей личности в генезе кризисных состояний безспорна. Она доказана в работах многих исследователей, которые отмечали , что эмоциональная лабильность, повышенная тревожность и незрелость личности, а также акцентуации характера предрасполагают к развитию кризиса. При рассмотрении этиопатогенеза кризисных состояний очень важно знать иерархию потребностей личности, ибо их фрустрация потенцирует развитие кризиса.

А.Maslow (1968, 1987) предложил следующую иерархию потребностей личности:

· Физиологические потребности ( в пище, питье, кислороде, в физической активности, сне, защите от экстремальных температур, сенсорной стимуляции). Их удовлетворение направленно на биологическое выживание человека.

· Потребности  безопасности и защиты. Сюда включены потребности в стабильности, в организации, в законе и порядке, в предсказуемости событий и в свободе от таких угрожающих сил, как болезнь, страх и хаос. Удовлетворение этих потребностей направлено на долговременное выживание.

· Потребности принадлежности и любви. Потребность в установлении отношений привязанности с другими, в своей семье или референтной группе. Групповая принадлежность становится доминирующей целью человека. Потребность в любви также являются одной из фундаментальных. Маслоу выделяет два вида любви:

1.   Б–любовь (бытийная любовь) — тип любви, в которой человек ценит другого за то, что он есть, без какого–либо желания изменить или использовать этого другого.

2.   Д–любовь (дефицитарная любовь) — эгоистический тип любви, когда человек больше хочет получить, чем отдать любовь другому.

Удовлетворение потребности принадлежности и любви является основой формирования здорового чувства достоинства, а ее фрустрация — формированию враждебности, страха быть отвергнутым и душевной пустоты.

· Потребности самоуважения. Они подразделяется на:

1.   Потребности самоуважения ( компетентность, уверенность, достижения, независимость, свобода);

2.   Потребность уважения другими ( престиж, признание, репутация, статус, оценка и принятие).

Удовлетворение потребности самоуважения порождает чувство уверенности в себе, осознание своей  причастности к происходящему и чувство собственного  достоинства. Ее фрустрация приводит к  формированию низкой самооценки, чувству неполноценности, ощущению пустоты, бессмысленности существования, пассивности и зависимости.

· Потребности самоактуализации: желание  человека реализовать свой творческий потенциал и максимально самовыразиться. Именно на этом, высшем уровне иерархии люди сильнее всего отличаются друг от друга. Реализация этого потенциала рождает духовно богатых, творческих личностей. Фрустрация этой потребности приводит к “экзистенциальному вакууму” и  потере смысла жизни.

Согласно концепции А. Маслоу, потребности никогда не бывают полностью удовлетворены. Первоначально удовлетворяются физиологические потребности и только после их (хотя бы частичного) удовлетворения реализуются все последующие. Средний человек удовлетворяет свои потребности примерно следующим образом: физиологические — 85%; в безопасности и защите — 70%; принадлежности и любви — 50%; самоуважении — 40%; самоактуализации — 10%.

Потребность в самоактуализации удовлетворяется реже всего. По мнению А. Маслоу менее 1% населения реализуют свой потенциал. Он объясняет это несколькими причинами:

1.   Сильное негативное влияние потребности в безопасности. Самоактуализация требует постоянной готовности рисковать, преодолевать традиционные установки,  опровергать укоренившиеся  взгляды , что угрожает психологической (а иногда и физической) безопасности человека.

2.   Необходимость преодолевать социокультуральные нормы и стандарты. Например, еще в начале 20 века для самоактуализации женщинам–ученым приходилось преодолевать массу препятствий социального характера и предрассудков.

3.   Комплекс Ионы — страх и сомнение в своей способности достичь самоактуализации.

Каковы же характеристики самоактуализирующихся людей?

Для ответа на этот вопрос А. Маслоу  проанализировал биографии 48 психически здоровых лиц, которых, по его мнению, можно было отнести к самоактуализирующимся личностям. В эту когорту вошла плеяда выдающихся людей: Авраам Линкольн, Альберт Эйнштейн, Элеонора Рузвельт, Джордж Вашингтон, Уолт Уитмен, Олдос Хаксли и другие  столь же незаурядные люди.

В результате анализа полученных данных А. Маслоу пришел к выводу, что для самоактуализирующихся личностей характерны следующие признаки:

1.   Более эффективное  восприятие реальности.

2.   Приятие себя, других и природы.

3.   Непосредственность, простота и естественность.

4.   Центрированность на проблеме.

5.   Независимость: потребность в уединении.

6.   Автономия: независимость от культуры и окружения.

7.   Свежесть восприятия.

8.   Вершинные или мистические переживания.

9.   Общественный интерес.

10.Глубокие межличностные отношения.

11.Демократичный характер.

12.Разграничение средства и целей.

13.Философское чувство юмора.

14.Способность к творчеству.

15.Сопротивление окультуриванию.

В современной психологии большое внимание уделяется проблеме фрустрации фундаментальных личностных потребностей, как важнейшему  фактору, потенцирующему развитие кризисных состояний.

Фрустрирующей считается ситуация, при которой, с одной стороны, имеется  выраженная  мотивация  к удовлетворению определенной потребности, а с другой — преграды, препятствующие этому достижению (Ж. Нюттен, 1975; E.R. Hilgard,  R.C. Atkinson, 1967; G.W. Kisker, 1972; Ф.Е. Василюк, 1984).

Существует множество классификаций фрустрирующих ситуаций. Чаще всего используются следующие.

По характеру фрустрирующих моментов (A.N. Maslow, 1954).

1. Базовые, “врожденные”, психологические потребности (напр., в безопасности, уважении, любви и т.п.). Их фрустрация носит патогенный характер и может вызвать психические и поведенческие расстройства.

2. Приобретенные потребности. Их фрустрация не вызывает психических нарушений.

По характеру барьеров, препятствующих достижению цели (E.R. Hilgard, R.C. Atkinson, 1967; G.W. Kisker, 1972).

1. Физические барьеры (напр. стены тюрьмы)

2. Биологические ( болезнь, старение )

3. Психологические (напр., страх, интеллектуальная несостоятельность и т.п.)

4. Социокультуральные ( напр., необходимость соблюдения социальных норм, правил, запретов).

Стержневой признак фрустрационного поведения нашел свое отражение в монографии N.R.Maier (1949) “ Фрустрация: поведение без цели”.

В этой главе описаны   наиболее значимые социальные и личностные   факторы, потенцирующие развитие кризисных состояний, которые редко упоминаются в психиатрической литературе, но которые  имеют большое, а иногда и решающее  значение при развитии кризисных состояний. В критические исторические периоды  удельный вес  макросоциальных факторов в генезе кризисных состояний значительно возрастает,  и порог возникновения психической дезадаптации в населении резко снижается.

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова