Оглавление книги
Ио. 13, 7 "Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после."
№142 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Вера и любовь равно причастны вечности, но любовь открывает вечное во временном, а вера открывает временное в вечном. Кто полюбил, тот открыл всё в любимом человеке. Что бы он ни находил дальше в любимом, какие бы перемены ни происходили, он заранее принял все и нужно быть лишь верным этому принятию. Колумб именно "открыл Америку" - всю и сразу, хотя карты Америки не составлял, представление имел очень приблизительное и, кстати, не населял Америку. Кто населяет Америку, не может её открыть, может открыть Европу. Кстати, американцам неплохо было бы открыть Европу, а Европе и Америке - открыть Азию. Пока не поздно.
Вера не даёт понимания Бога. Вечный всё равно остаётся абсолютно иным. Вера открывает, что Бог неизменен, но жив. А ведь жизнь подразумевает изменение. Вера и надеется, что Бог знает, что делает, что те изменения, которые явно налицо в Боге, все отложенные ответы, свершения, воздаяния, что всё это - и есть, и будет. Просто вечное оказывается присутствующим во времени как жизнь Иисуса присутствует в хлебе и вине. Не биологическое же существование Иисуса - то, о чём Он говорил: "Сие есть Тело Мое, сия есть Кровь моя". Это - жизнь вечная, масло антимасляное. Вера не знает, как это может быть, но вера верует, что "поймёт позже". В конце концов, человек потому человек, что может понять прежде реализации замысла, понять и спланировать - и человек потому человек, что может обуздать свою страсть к пониманию, пропустив вперёд просто страсть, страсть любви и общения.
*
Жизнь хороша не тем, что в ней есть смысл, а тем, что этот смысл раскрывается постепенно. Вера есть уверенность в том, что окончательное осмысление невозможно и ненужно. Более того: жизнь хороша не тем, что в ней есть вечно открывающийся смысл, а тем, что смысл моей жизни раскрывается через жизнь другого. Наше счастье, наша радость мелкие и быстро испаряются, если они не наши, а «моё». Смерть и воскресение Иисуса наполняют для Петра смыслом не только этот эпизод, но и всю жизнь. Самоубийство Иуды, кстати, потому грех, что это отказ предоставить другому – Другому – возможность наполнить смыслом жизнь. Покаяние не в том, чтобы увидеть бессмыслицу своей жизни. Своя жизнь никогда не бессмысленна! Покаяние в том, чтобы увидеть: гнию! Мой смысл заперт во мне, тогда как он нужен другому!! Ну, конечно, мой смысл нужен другому так же, как смысл другого нужен мне – не как вампирическое высасывание и не как начальственное руководство, а как глоток воздуха. «Глоток воздуха», конечно, метафора – воздух не вода. Тогда вот симметричная метафора: «дуновение воды». Как во время омовения-крещения, как во время умывания ног, когда вода не столько реально что-то там моет, сколько создаёт нежную прослойку между моей плотью и Тем, Кто меня ласкает.
