Семь раз прокурор не являлся в суд над мэром Харькова Геннадием Кернесом — и судья закрыл дело из-за неявки прокуроров. Достойно книги Гиннеса.
Зато (или «за то») в декабре 2018 года Кернес призвал голосовать за Порошенко, при котором прокурор семь раз не являлся в суд над Кернесом.
При этом беззаконие началось раньше, когда обвинение было выдвинуто по мелкому, вторичному поводу, а не по основному. Неправильно сформулированное обвинение — лучший подарок обвиняемому, спросите Януковича, он подтвердит.
Я своими глазами смотрел прямые трансляции из Харькова — по российскому телевидению. Это было 22 февраля 2014 года, мой сын-журналист был в Киеве и мы за него очень переживали. А в харьковском Дворце спорта под председательством главы Харьковской обладминистрации М. Добкина шёл съезд депутатов юго-восточных областей Украины и Крыма. Что там говорили! То есть, очень просто: там призывали к территориальному расчленению страны, призывали российские войска и т.п. Сотни милиционеров и людей в штатском, но с дубинками, громили евромайдановцев Харькова, которые нашли убежище и в нашем храме на Полтавском шляху.
Сколько людей было наказано? Правильно — ни один.
Я не горюю, что никто не был наказан. Мой отец был в тюрьме 18 лет, мой Бог был в тюрьме один день, перед казнью. С меня достаточно.
Я горюю, что кто-то продолжает сидеть в тюрьме ни за что, а кто-то — по контрасту — достоин сидеть в тюрьме, но его не сажают из страха.
Где начинается страх, заканчивается даже не закон — заканчивается жизнь и начинается существование белковых тел.
США признали Медведчука виновным в помощи российской агрессии и включили его в санкционный список, а Украина — не признала.
Два украинца объяснили мне это по-разному: один сказал, что во время войны слишком опасно наказывать таких политиков как Медведчук, Кернес, Добкин, потому что симпатизирующее им население всё станет пятой колонной, другой заявил, что они невиновны. Просто — невиновны и точка. Ведь суд их не признал виновными. А суд не признал их виновными, потому что прокуроры семь раз... И сказка про белого бычка.
При этом 111 статья УК Украины наказывает за государственную измену и в виде деяния, подрывающего информационную безопасность страны. Я считаю, что никакой информационной безопасности вообще не существует, но если уж эта статья есть... И в итоге по этой статье на 12 лет осуждён директор херсонской школы, который якобы шпионил за передвижениями украинский войск. Я из учительской семьи, я знаю, как директора школ умеют шпионить.
Вообще по этой статье мало кто осуждён после Майдана, десятка три человек. Возбуждены были десятки тысячи дел — в том числе, конечно, против всех украинских военных, которые перешли на сторону России в Крыму — но осудили не их, а директора школы. Зато генпрокурор Украины грозится после победы над Россией посадить всех жителей Донецка, устроить миллионам людей поголовную «люстрацию». Логично: все силы, которые не потрачены в настоящем на настоящих предателей, надо куда-то канализировать — в фантастическое будущее, против надуманных предателей.
Савченко сидит уже год за слова — ведь лишь её подслушанный разговор с провокаторами, которым она издевательски предлагает взорвать парламент, предъявлен публике. Публика с готовностью ужаснулась. Готовность — от необходимости хоть кого-то посадить, чтобы очистить совесть.
Обсуждают, вернётся ли Медведчук в политику — как будто он из неё уходил. Не обсуждают, когда же его посадят, — всем очевидно, что никогда. Никто не сомневается, что он агент Кремля, что он участвовал в подготовке вторжения со стороны Украины, финансировал пятую колонну, да что «финансировал» — что он и есть пятая колонна. Но следствие не возбуждалось — а что возбуждать, если граждане не возбуждены.
Самое мерзкое и гадкое — что Порошенко называет Медведчука самым успешным посредником в переговорах по освобождению пленных. Успешнее, чем Савченко — которую Порошенко посадил в тюрьму. Правда, ещё успешнее были бы переговоры, если бы их поручили вести непосредственно Путину. Зачем Медведчук? Он что, умеет разжалобить Путина? Нет, он просто разносчик кровавой пиццы.
Ну и, конечно, никто не сомневается, что журналист Гонгадзе был убит по приказу Кучмы. Это я так напоминаю — как и о Сенцове. Карфаген должен быть, Кучма должен быть... Как никто не сомневается в опереточности дела Германа/Бабченко-плюс-40, инсценировки для поднятия рейтинга президента. Инсценировки грубейшей, когда Бабченко удивляется — а откуда у российский спецслужб данные его документов — тогда как объяснять надо, откуда эти данные у украинских спецслужб, сочинявших спектакль. Долго в стол заглянуть! Германа не жалко — человек производил не конфеты, а снайперские прицелы, знал, с кем связывается и как его могут подставить. Вот и подставили.
Украинцы — ну, из тех, у кого страх сильнее рассудка — любят цитировать глупые слова о том, что российский либерал заканчивается там, где начинается украинский вопрос. Это и не так, это по-разному, но важнее другое. А где начинается либерал? Любой? Либерал начинается там, где начинается закон. Либерал защищает закон от самодержавного самодурства. Поэтому либерал должен защищать Украину — и западные либералы защищают Украину — от российской агрессии, потому что границы Украины защищены законом. Если житель России или любой другой страны защищает оккупацию Крыма, то он не либерал по определению. А вот если украинец не защищает закон — и равенство перед законом, и защиту от манипуляций законом политических целях — то он не либерал, и не патриот, и не украинец, а... Кто? Мещанин? Обыватель? Трус? Не знаю. Но он предатель Украины, потому что предающий закон, предающий правду — предают и Украину, и Россию, и любую другую страну, предаёт разумность и человечность. Меняйте законы, но какие есть — соблюдайте. А двойной стандарт в применении закона — это убийство закона. А уж оправдания такого двойного стандарта — это апокалипсис.
Вот почему Господь Иисус Христос говорил о необходимости соблюдения Закона. Вот почему Он стал жертвой двойных стандартов в применении законов. Вот почему Бог — судья, но это не оправдывает судей, которые не боги, а лишь подчёркивает недопустимость существования таких судей. Впрочем, украинские судьи как раз наименее виноваты — они лишь испарения от абсолютно совкового желания большинства украинцев не жить по закону, а жить по необходимости, по понятиям, по политическому расчёту. И вот тут — источник войны и разрушения, а начало мира — не в призывах к войне до победного конца, а в призывах не издеваться над законом. Ещё раз: я призываю не сажать виновных, я призываю не сажать невиновных или, самое меньшее, не оправдывать беззакония — ну просто молчите в тряпочку и не выпендривайтесь. Промолчи — не попадёшь в палачи.
Прокурор, который семь раз не пришёл в суд — не миротворец и не добрый человек, и такой прокурор должен сидеть в тюрьме рядом с Медведчуком. А то как сажать героиню фронта Савченко — так без этого Киев падёт — а как сажать тыловых крыс Путина — так тогда Киев падёт. Хуже тыловых крыс только тыловые шакалы.
Я, живущий в России, больше патриот Украины, когда требую соблюдать закон Украины, чем украинец, который призывает следовать не закону, а целесообразности. Потому что законы не делятся по границам государств как чернобыльская радиация не по государственным границам распространялась. Конечно, украинское беззаконие — следствие российского беззакония еще царских времён. Но вопрос не в том, кто начал, а в том, кто кончит, вопрос в революции достоинства — а достоинство сохраняется, если меня несправедливо посадили, но заканчивается, если я не протестую, что другого несправедливо посадили или, напротив, поддерживаю, что кого-то не посадили, хотя это было бы справедливо и по закону.
Вот как-то я так устроен, что торчит в голове — мне хорошо, большинству справедливо хорошо, а кому-то несправедливо плохо. У большинства мерри кристмас, а у одного — тюрьма. У меня это сидело, когда Савченко была в тюрьме у Путина, у меня это сидит, когда Савченко — в тюрьме у Порошенко. Одинаково неправосудно. Есть, которые сидят справедливо — эти меня так не беспокоят. Хотя вообще-то по-христиански и о них беспокоиться. Но о них и без меня заботятся. А вот о несправедливо посаженных — мало. Ну да, это эгоистично — заботиться о несправедливо сидящих, ведь и меня можно только несправедливо посадить. Ну да, я эгоист, извиняйте... Но я утешен тем, что Бог пришёл в нашу тюрьму, к несправедливо лишённым свободы и правды, и разделил эту несправедливость... Хочется передать дальше эту разделённость, а как — если только словом, не выскакивая с голой грудью — я не очень понимаю... Ну вот, пишу. На мою голую грудь никто внимания не обратит, если не подкачаю силиконом, а на тексты хоть сколько-то обращают, как раз потому что без силикона.