На церковнославянском: htm - PDF из часослова 2002 года, переиздание 2010 года в 6 томе книги: Православное богослужение в переводе с греческого и церковнославянского языков. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт.
Смысл и содержание чина
Сущность чина о панагии заключается в том, что из храма по окончании литургии износится всей братией со священными песнями просфора, из которой на литургии была вынута частица в честь Богородицы, в монастырскую трапезу, там ее полагают на особом блюде и по окончании трапезы с прославлением Св. Троицы и молитвою Пресв. Богородице просфору возвышают (поднимают) над иконами Их и вкушают от нее. Смысл чина, очевидно, — живо представить присутствие за трапезой Самого Бога и Пресв. Богородицы. На такое знаменование чина указывает и предание о возникновении его, помещенное в Псалтири следованной (о нем ниже). По Симеону Солунскому, «часть хлеба мы каждодневно приносим сущему в Троице Единому Богу нашему о имени Богородицы, потому что посредством Ее Божественного рождения мы познали Св. Троицу и потому что Она родила нам Хлеб животный». Ближайшая цель чина — настолько тесно соединить трапезу с только что окончившейся литургией, чтобы та и другая явились одним богослужением и первая сообщила свою благодать второй. Благодаря чину о панагии, действительно, монастырский обед превращается в настоящее богослужение типа изобразительных и повечерия с кондаком и за-достойником вместо канона (на Пасху и с целою песнью канона).
«Панагия» (παναγία — «Всесвятая»), или «Пресвятая» (Псалтирь следованная, л. 135 об.) — наименование, прилагаемое обычно к Богоматери, но в чине о панагии или, как он полнее называется, «о возвышении панагии» (Псалтирь следованная, л. 136) это название прилагается к просфоре, из которой на литургии изъята была частица в честь Пресв. Богородицы. Эта просфора является поэтому наиболее священной после той, из которой изъят Агнец и которая, как самая священная, вкушается не в трапезе по принятии пищи, как панагия, а в самом храме до какой-либо пищи (антидор).
Немалосложные молитвословия и обряды чина о панагии, который совершается, как указывает надписание его, только в монастырях по вся дни (а не в воскресные лишь, хотя и помещен в главе о воскресной службе), можно разделить на три части: 1) благословение трапезы; 2) возвышение панагии; 3) благодарение за трапезу. — Кроме настоящего места, чина о панагии Типикон касается и в 35 гл. «о ястии и питии», делая там к настоящему изложению некоторые дополнения.
Открывается чин, как и всякая церковная служба, псалмом. Сообразно краткости чина и подобно вечерне, он имеет один предначинательный псалом, именно 144-й «Вознесу Тя, Боже мой». Псалом (алфавитный) представляет восторженную хвалу Богу, Его такому же величию, как и благости, особенно источаемой призывающим Его; взят сюда особенно за ст. 15—16: «очи всех на Тя уповают...». Псалом не имеет пред собою «Приидите поклонимся» по связи и аналогии с литургией. Псалом «глаголют» «братия» вся, следовательно, поют его речитативом, как и делается в Соловецком и других монастырях. Псалом поется дорогою из церкви в трапезу, следовательно, пение его начинается в церкви тотчас после отпуста литургии и оканчивается в трапезе. Братия идут попарно в предшествии настоятеля. Кто и как несет панагию, не указано ни здесь, ни в 35 гл. Типикона; но в пасхальном чине панагии, где она заменяется артосом, последний несет диакон на панагиаре (проскомидийном блюде с изображением Богоматери). В некоторых монастырях, например в Московском Гефсиманском скиту, просфору «Пречистую», которая при литургии стоит с дискосом или такого же устройстваблюдом на горнем месте, несет впереди иеромонах, за ним попарно идут братия в мантиях. По 35 гл. Типикона несение панагии сопровождается звоном в било или в колокол, что сообщает особую торжественность этой процессии и вместе служит благовестом к трапезе, являющейся, благодаря чину о панагии и чтению, настоящей церковной службой. Псалом поется с таким расчетом, чтобы его окончить со входом в трапезу: «достигше же в трапезу и кончану бывшу псалму, глаголем (т. е. так же, как псалом, — поем речитативом) молитву трапезы Отче наш». Молитва взята сюда кроме того, что, как главная христианская молитва, необходима за всякой службой, еще за свое 4 прошение; она не оставляется и в пасхальном чине о панагии, но отсутствует на вечерней трапезе. К молитве присоединяется благословение трапезы, предваряемое обычным вступлением: «Слава и ныне: Господи помилуй 3. Благослови» (см. выше, с. 719). Настоятель или священник (вероятно, в отсутствие настоятеля)2 произносит: «Христе Боже, благослови ястие и питие рабом Твоим» и т. д. (см. в Псалтири следованной, откуда видно, что и конечное «аминь» этого благословения произносит он же), благословляя, само собою разумеется, стол. «И седает кийждо на своем месте по чину, — говорит 35 гл., — с благоговением и молчанием», с благоговением потому, что трапеза здесь то же, что богослужение, с молчанием — ввиду того еще, что за трапезой бывает чтение. О чтении во II гл. Типикона не говорится, но в 35 гл. дается и чин чтения: «начинати же абие (тотчас, как братия рассядутся) чтущему предисловие чтения, егоже хощет чести», т. е. чтец произносит заглавие чтения в форме, например: «Житие (или: страдание) св. мч. N благослови отче». «Настоятель или чредный иерей, благословляя, глаголет: «Молитвами егоже чтение есть...», т. е. «Молитвами Святаго мученика (или: «прп. отца нашего») N Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». Что читается за трапезой в обыкновенные воскресные дни и будни, Типикон не указывает ни здесь (во 2 и 35 гл.), и нигде, только для некоторых праздников он дает такое указание, например, 25 декабря на трапезе «чтем слово Златоустаго емуже начало: Древле убо патриарх». Практикой принято на трапезе читать жития святых, но не из Пролога, откуда читаются они по 6-й песни, а из Четьи-Миней, где жития обширнее. И это практика, несомненно, древнейшая, только не записанная в уставе. Целесообразнее на трапезе читать житие святого следующего дня, чтобы подготовить к предстоящей службе ему и ввиду того, что литургией заканчивается церковный день (ср. устав Светлой субботы о 9-м часе и закрытии царских врат). Во время трапезы панагия в панагиаре «стоит на устроенном месте», т. е. на аналое впереди столов под иконами или царскими дверьми (если трапеза в церкви). Тут же должны лежать на аналогии иконы Пресв. Троицы и Пресв. Богородицы, необходимые для чина возвышения.Начатая молитвою, трапеза и прерывается неоднократною молитвою, хотя очень краткою. Пред каждым блюдом обеда («на коеждо же послуже-ние предлагаемых») «настоятель ударяет в кандию или звонец и всем вос-тавшим, служай (главный из прислуживающих за обедом, т. е. келарь) глаголет: «Господи благослови». Настоятель: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе» (35 гл. Типикона), т. е. каждое блюдо предваряется таким же, только более кратким благодарением, каким начался обед и каким обычно заканчивается каждая церковная служба. Чтец не прерывает для этих возгласов чтения. По окончании трапезы чтец становится у края стола и, обращаясь к настоятелю и сложив на груди руки, громко возглашает: «Отцы святии, простите мя грешнаго», кланяясь до земли. Настоятель преподает ему благословение. Это обряд прощения за неисправности в чтении.
Самое возвышение панагии совершается уже после ядения, по окончании обеда. Вследствие этого возвышение предваряется кратким благодарением за трапезу (полное благодарение будет после возвышения), составляющим переход к чину возвышения. "По вкушении творяй служение (чередной священник) глаголет стих: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». И мы: «аминь»". Это благословение к благодарению и возвышению панагии вместо «Благословен Бог» (ср. в начале утренних и вечерних молитв), служащее и знаком ко вставанию от трапезы. "И воставше глаголят (произносят все вместе): «Благословен Бог, милуяй и питаяй нас от юности нашея...»" — молитва Богу Отцу, прославляющая Бога за питание нас и всей твари и просящая радости, довольства во всем и преизобилия в добродетели (полностью в Псалтири следованной в чине о панагии) и «Слава Тебе Господи, слава Тебе Святый, слава Тебе Царю», — другая молитва Св. Троице, прославляющая за дарование нам брашен в веселие и просящая исполнить нас Духа Святого для непостыдности на Страшном Суде (полностью там же). Эти две молитвы заключаются испрошением благословения на самое возвышение, являющееся торжественным заключением трапезы, в обычной форме: «Слава и ныне: Господи помилуй 3. Благослови». Испрошенное благословение дается не словами, а самим чином. Кем совершается возвышение, во 2 гл. Типикона не указано и, по-видимому, предоставляется свободе выражением: «хотяй возвысити пресвятую»; 35 гл. Типикона это предоставляет диакону («зде же обычай имамы диакону сия действовати» — ср. изложение чина в Светлую субботу), очевидно как лицу, по первоначальной идее этого сана являющемуся служителем трапезы (Деян. 6, 2); в пасхальном чине соответствующее действие поручается келарю.
Ввиду важности предстоящего священнодействия, имеющий совершить его испрашивает прощение (подобно священнику пред совершением литургии и причащением) обычными для таких случаев словами: "«Благословите отцы святии, простите ми грешному», и мы «Бог простит ти и помилует тя»". Приготовление, необходимое для предстоящего высокого служения — подношения священного яства высоким невидимым Гостям. Очистившись прощением обид от людей и грехов от Бога, возвышающий панагию приступает к самому действию возвышения. "И прием часть (просфору) крайними персты рук (большим и малым, а остальными, следовательно, делая сень над просфорою, но в изложении чина в Светлую субботу: «трема персты обема рукама») возвышает мало (поднимает немного) над образом Святыя Троицы, глаголя велегласно: «Велико имя»", не дерзая назвать самого имени, что делает уже "настоятель или чредный иерей: «Святыя Троицы». И прено-ся над образ Богородицы, крестовидно знаменует (не просто поднимает, как ранее, а крестообразно), глаголя: «Пресвятая Богородице, помогай нам». И мы (не настоятель или иерей, как в тот раз): «Тоя молитвами, Боже, помилуй и спаси нас». И так как чин имеет ближайшее отношение к Богоматери, является жертвой Ей (Богу же уже принесена святейшая жертва евхаристии), то далее следуют молитвословия Ей одной. Произносят все вместе («глаголем», как прежде благодарственные молитвы, в противоположность следующему «поем»): «Блажим Тя вси роди...». Это радостная песнь Богородице, восхваляющая Ее от лица всех поколений человеческих за вмещение Невместимого и за постоянную молитву о нас («день и нощь» — не без отношения к полдню), упрочивающую государственный порядок (который обеспечивает и наше пропитание) (песнь служит Богородичным к заупокойным тропарям полунощницы, где для нее указан и глас: 2-й). Затем поется (первое пение в чине о панагии) наиболее употребительная песнь в честь Богородицы «Достойно есть...» (о замене этой песни задостойником в чине о панагии в праздники и попразднства нигде не указывается, но в пасхальный период она заменяется целой 9 песнью пасхального канона). Братия вкушают от панагии. "И по еже причаститися всем глаголет настоятель или священник: «Во многия молитвы Пречистыя Владычицы нашея Богородицы»". Этот возглас служит благословением на начинающуюся теперь 3-ю часть чина о панагии — благодарение за трапезу — и связью ее со 2-ой частью, посвященной исключительно Богоматери, почему ответом на этот возглас («мы же», т. е. — произносим все) служит прежнее: «Тоя молитвами Боже, помилуй и спаси нас».
Далее предваряемый стихом: «Милостив и щедр Господь, пищу даде боящимся Его» (Пс. 110, 5), как бы заменяющим здесь вводное «Приидите поклонимся» к псалму (ср. антифон пред псалмом в Западной Церкви) и выражающим общее содержание имеющего следовать благодарения за трапезу, следует псалом 121 «Возвеселихся о рекших мне», предначинательный к этой части чина, рисующий благосостояние («обилие в столпостенах») Иерусалима (духовного — т. е. Церкви), исходящее от посещения храма Божия. После псалма чин благодарения за трапезу, следуя типу самых кратких служб (междочасий и т. п.), имеет «Трисвятое» и «по Отче наш» тропари (не названные так здесь, и никак не названные). Из тропарей прежде всего «глаголется» (произносится всеми), как замечено, впрочем, о дальнейших тропарях, «Благодарим Тя, Христе Боже наш», заключающий, кроме благодарения за насыщение, прошение о Царстве Небесном и о сопребывании здесь с нами Христа; вторая половина тропаря «(Но) яко посреде учеников Твоих пришел еси...» составляет ипакои Фоминой Недели, гл. 6. На Слава и ныне, если «Владычний» (= двунадесятый) праздник, кондак его (на кратких службах, например изобразительных, из праздничных песней полагается только кондак); в другие дни (исключая попразднство Пасхи, когда «Предварившия утро» и «Аще и во гроб») — тропарь общий святителям и преподобным, как покровителям монастыря, «Боже отец наших...» (гл. 4) на Славу, а на И ныне — общий всем святым и Богородице «Молитвами, Господи, всех святых и Богородицы...». (Такая неизменность тропарей в чине о панагии для всех дней года, исключая двунадесятые праздники, напоминает такую же неизменность на полунощнице, не оставляющей своих обычных тропарей и для полиелейных дней). Указанными тропарями и заканчивается 3-я часть чина о панагии — благодарение за трапезу, — а вместе и весь этот чин. За тропарями следует отпуст. Отпуст здесь, конечно, должен иметь тип малого; но и малый отпуст здесь имеет сокращенный и измененный вид. Именно, без возгласа священника «Слава Тебе, Христе Боже...» произносится (всеми, как и все предыдущее): «Господи помилуй 3. Благослови» (предварительное Слава и ныне было уже между тропарями). Священник, вместо «Христос истинный Бог наш»: «Благословен Бог милуяй и питаяй нас...».
История чина о панагии
Молитвенное освящение монастырской трапезы достигает завершения своего в «чине о панагии».
Церковное предание этому чину усвояет прямо апостольскую древность. Это предание помещается в Псалтири следованной вслед за изложением чина, но оно входит составною частью и в то повествование об успении Пресвятой Богородицы, которое дается Четьи-Минеями. По этому преданию, когда апостолы, после сошествия на них Святого Духа и до отправления на проповедь в разные страны, жили вместе, то обычно за обедом они оставляли за столом незанятое место для Христа, полагая там возглавие с укрухом хлеба. По окончании обеда и после благодарственной молитвы они этот укрух подымали со словами: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Велико имя Святыя Троицы. Господи Иисусе Христе, помогай нам» (заменяя два последние возгласа в пасхальные дни «Христос воскресе»). Этот обряд совершали апостолы и после разлучения друг с другом — каждый отдельно. Собранные чудесно к преставлению Божией Матери и совершивши погребение Ее, они на третий день сидели вместе за трапезой. Когда после обеда они, возвышая по обычаю укрух хлеба в память Христа, произнесли: «Велико имя...», то увидели на воздухе Пресвятую Богородицу, окруженную Ангелами и обещающую пребыть с ними всегда; невольно апостолы тогда воскликнули вместо«Господи Иисусе Христе помогай нам» — «Пресвятая Богородице, помогай нам». Отправившись после этого ко гробу Богоматери и открывши его, апостолы не нашли там пречистого тела Ее и уверились, что Она вознесена на небо к Божественному Сыну Своему.
Молитвенное благословение трапезы христианская Церковь могла перенять от ветхозаветной — еврейской. Какой вид оно имело в последней, можно отчасти судить по обрядам позднего иудейства (обряд вообще устойчив): за обычным обедом, в составе, впрочем, не менее 3 человек, глава семьи или самое почетное лицо читает формулу благословения над хлебом, режет и раздает куски сотрапезникам; часть хлеба остается до окончания трапезы, как символ присутствия Божия; так же благословляется и вино, причем чаша приподнимается над столом; над каждым отдельным блюдом читаются благословения. Христианские агапы, особенно когда они не соединялись с евхаристией, без сомнения, дали начало многим обрядам чина о панагии. Замечательно, что важнейшие из молитв этого чина почти в нынешнем их виде даются памятниками IV в.: у св. Иоанна Златоуста и в сочинении псевдо-Афанасия «О девстве». Именно здесь дана в качестве молитвы пред обедом молитва: «Благословен Бог милуяй и питаяй нас», только у Златоуста ед. ч., нет «милуяй» и «поклонение», у Афанасия нет «веков». Молитва «Слава Тебе, Господи» только у Златоуста без разностей с нынешней.
С возникновением монастырей трапеза в них сразу получила особенно молитвенную обстановку и рассматривалась как краткая церковная служба. В Пахомиевских монастырях эта служба состояла из псалма и молитвы, иногда из нескольких псалмов и молитв.
Древнейший памятник Студийского устава Ипотипосис о трапезе говорит: «когда братия идут на завтрак, на устах у них стих (из псалма, конечно); садятся за столы по 9. Таксиархи совершают служение за трапезой благочинно, без шума. Бывает же и чтение, на котором братия сидят зимой в кувуклиях на голове. Знаком же конца этого чтения бывает на последнем блюде звук ложек, вместе всеми бросаемых в миску. Равным образом и на смешение (на вино) и на блюда бывает (знак) ударом». По Диатипосису,
Этого предания не приводят в своем повествовании об успении Богоматери Симеон Метафраст (XII в.) и Никифор Каллист (XIV в.), дающие сказание об этом событии уже в нынешнем законченном виде. Должно быть, в Четьи-Минеи это предание внесено из литургических памятников; при этом с той частностью сказания об успении, что гроб Богоматери открыт по просьбе ап. Фомы, настоящее предание примирено так, что апостолы, не найдя в гробу тела Богоматери, просили Бога открыть им судьбу его, и в ответ на эту молитву явилась им за трапезой Богоматерь.сверх этого «братия идут на трапезу по звуку колокола... со стихом на устах, так же и когда встанут (из-за стола), пока не дойдут до притвора, чтобы совершить благодарение за то, что приняли. Бывает и чтение по назначению екклисиарха, который заботится и о том, чтобы не было оставлено то, что не успели прочитать в церкви», т. е. для трапезы был свой круг чтений и, кроме того, на ней дочитывались положенные на суточных службах чтения, не оконченные в храме.
Дальнейшей ступенью в развитии Студийского чина трапезы в сохранившихся памятниках можно признать чин, даваемый Синаксарем Афоно-Иверского монастыря в грузинской рукописи начала XII в. Здесь сначала древнейшее краткое замечание о трапезе. «Братия входят в трапезную, имея на устах своих песнь, и рассаживаются без спора за трапезой по 9 человек. Во время еды бывает чтение патерика тихо, по окончании же еды, узнаваемом по стуку складываемых вместе ложек, поучение». Вслед за этим, несомненно позднее, записан сложный чин трапезы. "По окончании литургии ликостоятели (певцы) входят в диаконник к пресвитеру (служившему), которого екклисиарх (как заведующий певцами и представитель их) приветствует по чину. Входит трапезарь и справляется, свободны ли они (кончилась ли литургия). Узнав, он уходит и звонит в малые колокола. Пресвитер и братия собираются в притворе; пресвитер произносит: «Слава Тебе, Христе Боже наш, слава Тебе»; все стройно и умилительно начинают псалом: «Вознесу Тя, Боже мой» и идут в трапезную. По благословении (стола) рассаживаются по 9 человек за трапезой без спора и шума. Когда все сядут, трапезарь, поклонившись предстоятелю и получив от него благословение, приводит чтеца. Когда чтец назовет зачало чтения, трапезарь возглашает громко: «Господи благослови. Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, аминь». Все повторяем тихо то же; так и другие возгласы братия повторяют за трапезарем. Пред каждым блюдом трапезарь говорит: «Господи Иисусе Христе». Надсмотрщик ходит по трапезной и напоминает братии о тишине. Пред собиранием ложек трапезарь говорит: «Господи Иисусе Христе»; чтец подходит к настоятелю и, получив благословение, начинает собирать чаши, потому что на его обязанности лежит промывание их. Когда братия (окончат диаконию «послужение», т. е. блюдо) и по воле Божией насытятся, трапезарь говорит: «Господи Иисусе Христе...» и, поставив пред настоятелем плетеную корзину, возглашает: «Господи благослови». Все говорят: «Благословен еси, Господи, Иже насытил еси нас... Слава Тебе, Господи, слава Тебе...» и опускают в корзину оставшиеся на столе укрухи. Когда трапезарь воздвигнет Богородицу (панагию), все встают и начинают: «Милостив и щедр... (Пс. 110, 5), Возвеселихся о рекших мне... (Пс. 121), Святый Боже... Отче наш... Господи помилуй 12, Благослови»".В полных Студийских уставах находим уже чин о панагии, не далекий от нынешнего. В древнейшей из полных рукописей Студийско-Алексиевского устава (XII—XIII в.) так говорится о трапезе. После литургии или в постные дни после 9-го часа и Блажени и по «благословение братии прияти», "ударяют убо в било трижды, абие же на трапезу приходят в устех 144 псалом имуще «Вознесу Тя Боже мой»", «поюще его». «Предъидет же пред всеми служивый поп, близ же его идет игумен. Егда же приблизится к степенем поп, к вышнии трапезе возводящи(м), стоит доле таковых степений, на дес-ней стране, на восток зря, и сию молитву о себе глаголя: «Господи Боже наш, небесный и животворящий хлеб», ищи ея в евхолои. И вступльшю убо игумену, поклониться; тому же вступльшю и на своем чину ставшю, и егда реченый кончается псалом, тогда на 1 и 2 трапезу спасенный образ креста поп знаменав, приречет возглашение явленыя молитвы и рекше братия аминь сядет игумен и по нем прочии. Седшем же всем, начатие чтения творит чтец. И служивый поп прост став благословит сице глаголя: «Благословен Бог наш ныне и присно и во веки» и братии рекши аминь, всем умолчати повелит иже служит трапезе первый, иже убо и старейша именуют. По молчании же начнет чтец чести». Вносят первое блюдо — «вариво», старейший возглашает возгласно и «составьно»: «Господи благослови, помолися», братия встают; служивший священник благословляет брашно: «Христе Боже, молитвами отец наших, благослови брашно и питие наше ныне и присно...»; братия, сказавши аминь, садятся; «и на неже игумен брашно руку наложит, тогда и прочии вси ясти начнут». Игумену подают ложечку («лъжицю»), ударом которой он подает знак за столом для смены блюд и для благословения их. Взяв ложечку, игумен ударяет ею, подавая знак разносить вино; после удара старейшина возглашает: «Господи благослови» без «помолися»; к игумену подходит кутник (заведующий кладовой) и «от него молитву приим и обходить с обоухою (о двух ушках) чашею и дает комуждо в чяшу вина»; за ним идут другие с укропом и почерпают каждому. Такое обношение вином или «почерпание» бывает трижды за обедом: по внесении «варива» (жидкого блюда), по внесении «сочива» (каши) и по ядении его; на каждое почерпание от игумена дается знак ударом ложки. При первом почерпании братия встают и, держа чаши, протягивают их с мест своих игумену для благословения, при остальных почерпаниях каждый сам благословляет свое питие крестным знамением на нем. В отсутствие игумена знак ударом ложки и благословение дает эконом, но если последний не имеет священного сана, то благословение дает старший или служивший священник; на игуменское место никто не садится. По снедении первого блюда старейший (из служащих трапезе) «повелевает умолчати всей братии», и вносится второе блюдо — «сочиво»; старейший говорит: «Господи благослови, помолися», все встают, «и благословится поставленное не от первее благословившаго, но от иного попа, явленую рекше молитву («Христе Боже, молитвами отец наших благослови брашно...»), яже глаголется не исперва точию над варивом, но (и) на инех брашьнех». Еслиблюд несколько, весь этот обряд благословения совершается над каждым. По окончании последнего почерпания старейший ставит на краю первого (игуменского) стола особое блюдо и ударяет в него трижды большою ложкою и тотчас чтец прекращает чтение; другое пустое блюдо ставит келарь на нижнем столе; братия складывают ложки в эти блюда, теперь и начинается обряд, соответствующий «чину возвышения панагии», могущий быть названным «возвышением укрухов». Игумен произносит стих: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас»; все повторяют этот стих. Игумен кладет на миску оставшийся у него укрух хлеба, говоря «Господи благослови». Старейший начинает велегласно: «Благословен Бог, питаяй нас», прочие поют с ним эту молитву, кладя свои укрухи на миску. Эти укрухи предназначаются для раздачи келарем нищим, и их запрещается предлагать братии на следующей трапезе. К вышеуказанной молитве служивший священник присоединяет, творя крест над мискою, и другую: «Христе Боже, исполни избытки раб Своих и нас помилуй, яко Свят еси, ныне и присно и во веки веков». После «аминь» старейший (из служащих трапезе), поклонившись (игумену) у края стола и произнеся велегласно: «Благослови, помолися о мне», на что игумен тихо отвечает: «Бог спаси тя», взяв миску с укрухами, творит крест ею, говоря велегласно: «Велико имя»; все отвечают: «Святыя и Единосущия Троицы сохранит всех нас, аминь». Игумен: «Да помянет Господь всех духовных отец и братию нашу»; братия: «аминь». По знаку игумена старейший велегласно начинает «Милостив и щедр Господь» (Пс. 110,5), все встают и поют дальше. Служивший священник: «О всех благодарим Господа». Братия: «Господи помилуй» трижды. Священник: «Над всеми благодарим Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки...». Братия: «Аминь», и начинают псалом 121 «Возвеселихся о рекших мне», который и поют, идя пред игуменом из трапезы, присоединяя и псалом 83 «Коль возлюблена селения Твоя». Шествие из трапезы направляется в «предбожни-цю» (притвор), где священник, став пред царскими дверьми, творит молитву: «Тебе истинному Человеколюбцу Богу мы грешнии...». «По кончании молитвы рекшем Славу, бывает реченыя молитвы от попа отпущение». После «аминь» священник и братия делают три поклона. Священник, обратившись, говорит: «Благословите, святии». Братия падают на колени, говоря: «Благослови, отче». Священник: «Христе Боже, молитвами Пресв. Богородицы и св. Предтечи (храмовый святой) и всех святых помилуй и спаси души наша». После «аминь» каждый идет в свою келью.
Почти буквально сходен с этим чином трапезы чин, даваемый Типиконом Константинопольского Пантократорского монастыря 1136 г. (в рукописи только XVIII в.). Разница в следующем. Отправлялись в трапезу, получив антидор, после троекратного удара в древо. Священник про себя произносил ту же молитву, но которая приводится здесь полностью: «Господи Боже мой, животворящий хлеб, истинная пища всего мира, направляющий настоящую нашу жизнь и обещавший нам причастие будущей, Сам благослови пищу нашу и питие и сподоби неосужденно причаститься их нас, славящих и благодарящих Подателя всех благих даров»; затем священник, делая крест над столом, возглашает конец молитвы: «Яко благословися и прославися всечестное и великолепое имя Твое». Знак на перемену блюд подается ударом по столу деревянным молоточком. В возгласе «(Велико имя) Святыя Единосущныя» прибавка «Животворящия». По возвышении укрухов игумен благословляет всех; поется «Милостив и щедр», пс. 121 и 83, иерей говорит молитву; остального, что в Студ.-Ал. уст., здесь нет.
В сохранившихся греческих памятниках Иерусалимского Типикона нет чина трапезы. В славянских рукописях (XIV—XV вв.) этот чин сходен со Студийско-Алексиевским, но вместо возвышения укрухов уже возвышение панагии по нынешнему чину с небольшими отличиями. Различие общего чина трапезы от Студийско-Алексиевского в следующем. «По отпусте литургии исходит служивый иерей и по нем следует игумен и прочая братия теми же дверьми, глаголюще псалом 144. Иными же дверьми никтоже да исходит; идут же кождо их един по единому, якоже и на трапезе сидят; не беседуют межю собою отнудь; ни два в ряд идут». Трапезы 1-я и 2-я благословляются не при возгласе молитвы «Господи Боже наш, небесный и животворящий хлеб», а при непосредственно присоединяемой молитве (нынешней): «Христе Боже, благослови ястие...». Пред обрядом благословения вина замечено: «Егда же есть утешение», «испивают кождо свою чашу, глаголя: «Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас, аминь» (не говорится об осенении чаши крестным знамением). "По обеде же возметь игумен хлебец Всесвятей Богородице и положить на мисе и прекрестить рукою, аще есть поп. Абие же ударяеть и престанеть чтай и вставаяй игумен речеть: «Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». Братия: «Слава и ныне». Игумен: «Благословен Бог милуяй... Слава Тебе Господи, слава Тебе Царю, слава Тебе Святый... Слава и ныне. Господи помилуй 3». Хотяй воздвигнута диакон или чтец или келарь или который братии: «Благословите мя...». Отвещают: «Бог спаси тя». И подъимая хлебец речет: «О велико имя». Братия: «Всесвятыя Троицы». И абие он прекрещая панагию хлебом речеть: «Всесвятая Богородица помогай нам». Мы же глаголем: «Тоя молитвами» (в позднейших рукописях: «Блажим Тя вси роди»). Таже вземлють хлеб Всесвятей глаголюще: «Бысть чрево Твое...». И абие вси вставше от трапезы рекут: «Милостив и щедр Господь», пс. 121, глаголем его до конца, идя к церкви; тажь пс. 83, Трисвятое по Отче наш, в неделю ипакои, аще нарочита Святаго — кондак, во ин день тропари, глас 6: «Яко посреде ученик... Слава и ныне. Молитвами Господи всех святых... Господи помилуй 3». Иерей: «Тебе истинному Человеколюбцу мы грешнии и недостойнии раби Твои хвалу приносим, насыщшеся богатых благ Твоих, с земными благы и небесными Твоими дарми причастники ны яви Христе Боже, молитвами Святыя Богородицы и всех святых Твоих и ныне и присно...». Иерей: «Благословен Бог милуяй...». Игумен: «Бог простит и помилует послуживших нам». И братия поклонятся до земли. И идем в келия наша".
В позднейших рукописях, века XVI, чин панагии упоминается в чине трапезы, и последний дается в самом кратком виде: указывается согласно с древними рукописями порядок шествия в трапезу и рассаживания в ней; затем: "начинати же абие чтущему предисловию чтению, егоже хощеть чести, тажь благословити стихом предложенная чести; на коеждо же послужение предлагаемых (при подаче каждого блюда) глаголати: «Слава Ти, Христе Боже упование наше, слава Ти»"; об испрошении прощения чтецом говорится, как в нынешнем Типиконе, гл. 35, только прибавлено замечание об обязанности чтеца мыть посуду.
Старопечатные уставы и старообрядческий в гл. 53 дают такой же чин, как в рукописях XIV—XV в., со следующими отличиями. После молитвы: «Господи Боже наш, небесный, животворящий хлеб...», «иерей, выимая хлебец Пречистыя глаголет тропарь «Днесь спасению (-я)...» и положа часть на длани взнак и режа часть ножем крестообразно и полагает на пан-нагиаре и поставит его на месте; трапезе же уготованней сущи и на ней положенное брашно, хлеб теплый и соль и питье уже принесено есть». По благословении чтения и внесении варива келарь и «инохос сиречь чашник», взявши у игумена благословение, подносит ему «варива в сосуде, иже на ми-. се», а второй — квас в чаше; братиям также раздается по чаше квасу; «аще ли Владычень праздник, или от христолюбива некоего (поступит пожертвование), то по две чаши квасу (браги), аще ли несть праздника, то квас житной» (о вине не упоминается здесь, но в синаксарной части — неоднократно). По первом ударе ложечкой или в кандию, предваряемом возгласом «старейшаго»: «Господи благослови помолися», глаголет начальный иерей «Отче наш, Слава и ныне, Господи помилуй 2, Господи благослови»; игумен: «Христе Боже, благослови ястие»; чтец «аминь». В отсутствие игумена положенное ему совершает «церкви начальник» или «прот сиречь строитель» или «первый поп или отслуживший». "Игумен назнаменуя в кандию и престанет чтяй; таже, став пред образом, и творит 3 поклоны и прощенье к настоятелю. Внегда же восташи от трапезы, возгласить старейший, сиречь келарь, велегласно или трапезарь: «За молитвъ св. отец наших, Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас». Абие же ударит игумен в кандию, и возмет хлебец Пресвятыя Богородицы, и отдаст диакону и держит. И воставая игумен речет: «Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас». Клирицы же рекут: «Аминь. Слава и ныне. Господи помилуй 2. Господи благослови: Благословен Бог милуя и питая нас...»", и далее как ныне. Воздвигающий просит прощение у игумена: «Прости мя отче Святый и благослови,елико согреших словом и делом и помышлением и всеми моими чувствы». Игумен: «Благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас». Диакон, воздвигая, снимает куколь. «Святыя Троицы» говорит игумен. «Пресвятая Госпоже Богородице помогай нам». "Клирицы же рекут: «Тоя молитвами...», таж «Блажим Тя...» писан в полунощницы. И посем клирицы поют: «Блажим Тя вси роди, Богородице Дево, преблаженную и непорочную Матерь Бога нашего, Тебе Богородице блажим вси роди; Ты бо молиши за нас Христа Бога нашего», таже «Достойно есть»; аще ли Господский праздник, поем ирмос 9 песни праздника; тажь глаголет игумен: «Милостив и щедр Господь, пищу дал есть боящимся Его»; тоже и клирицы глаголют. Игумен же раздробляет Святый хлеб и раздает братии. Клирицы же глаголют Трисвятое; по Отче наш, аще есть неделя, глаголется ипакой настоящаго гласа; аще ли Господский праздник, глаголем вместо ипакоя кондак праздника или великому святому, иже имать полиелеос". В обычные дни тропари, как у нас: после «Господи, благослови» молитва «Тебе истинному Человеколюбцу...». Игумен дает отпуст, и после ответа братии «аминь» — «Бог простит...».
Старообр. устав, л. (48,49) 95—98. Старообрядческий устав присоединяет и «чин панагии на пути по уставу св. горы». Находясь в пути, надо носить с собою «Пречистая образ понагии» (панагиар) и, взявши из церкви «хлебец Богородичный», совершить хотя бы одному весь чин, начиная с «Велико имя»; если несколько братий в пути, совершает старший, но не раздробляет хлебец другим, что имеет право делать только иерей и диакон, а каждый отламывает себе часть. Если нет пана-гиара, хлебец кладется на правую руку со словами «Благословен Бог милуяй и питаяй»; "«таже учинив руку персты, якоже иерей крест деет, а хлебец в руце держа, крест своею рукою назнаменует и хлебец воздвигнув выспрь, глаголя «Велико имя»; а не будет прочей братии, и он сам глаголет «Пресвятыя Троицы» и всем вместе (на этом месте?) образ свой (иконку?) крестит рукою зю же хлебец держит глаголя: «Пресвятая Госпоже», и к челу руку; «Богородице», к персем руку; «помогай», на правое рамо руку; «нам», на левое рамо руку; таже глаголет: «Тоя молитвами»" и т. д.; вместо «Милостив и щедр» пс. 121, Трисвятое и т. д. (л. (50) 99 об.—100).
Как показывают свидетельства блж. Симеона Солунского и Марка Ефесского, в Греции в XV в. существовал чин о панагии, должно быть, вполне тождественный с нынешним. Симеон Солунский упоминает на нем «Отче наш», молитву «Слава Тебе Святый, слава Тебе Царю...», 4 возгласа «Велико имя» и т. д., песнь «Блажим Тя...», «Достойно есть». Чин этот там имел даже более широкое применение, чем ныне: он совершался не только в монастырских трапезах, но многими священниками и за литургией после «Изрядно о Пресвятей...» постоянно или по просьбе некоторых.
Обычай возвышения панагии на литургии не чужд был и славянским Церквам. Так, в одном славянском чине архиерейской литургии по рукописи XVII в. после «Изрядно» и указания на поминовение живых и умерших есть замечание: «потом возвышает панагию, сиречь ипсома («возвышение»), аще хощет в помощь душа (-и) и телесе; бывает же сице: вземь архиерей часть просфоры крайми двоих перстов обею руку творит крест с нею верх Пречистых Тайн святыя чаши и Святаго дискоса, глаголя сице: Велико имя Святыя Троицы, Пресвятая Богородице помогай рабу Твоему благоверному царю нашему Алексею и избави и от всякаго обстояния, сподоби его и деснаго предстояния Сына и Бога Твоего; тако творит и в прочих именах, елико хощет: и хранят ю в пользу всякия нужды и немощи» (Ркп. Моск. Синод. библ. № 670/368, л. 47. Невоструев К., Горский И., прот. Описание славянск. рукописей Моск. Син. библ. М., 1869, III, 107).
Блж. Симеон Солунский о себе говорит, что он «учредил, чтобы в соборных церквах ежедневно совершаем был упомянутый обряд, именно, чтобы иерей на каждой утрене в конце 9 песни возносил сей хлеб». Возвышалась в Греции не вся просфора, а изъятая из нее трехсторонняя (в честь Св. Троицы) частица. На монастырской трапезе пред сосудом с панагией ставился светильник. Возвышение совершал чтец, читавший за трапезой.
Чин трапезы и возвышения панагии у греков описывает и Арсений Суханов в своем «Проскинитарии» (XVII в.). По окончании литургии в трапезу приносят «хлеб Богородицы», и «старец простой» или священник попросту вынимают частицу из него; когда патриарх, отдохнув от литургии
А отдых этот описывается так. После литургии патриарх идет в свою келью, а за ним идут «власти (духовенство) служащия и неслужащия и иноцы, и мирские попы и мирские люди, и кто случится от частных людей»; в келье патриарх садится, и с ним все, «потом патриарх выпьет сам кубочек скляничной вина винограднаго, якожъ и наше хлебное, по их языку раки, потом и прочим подносят диакони; и тако по праздникам, или суббота и неделя; и братия вся вшед на погреб и пьют там по чаши того же вина из винограду выжжанаго».
В своей келье, придет в трапезу и сядет, недельный священник ударяет в кандию и говорит «Отче наш»; патриарх благословляет стол сидя. Он сидит за отдельным столиком, и подают ему кушанья диаконы, а вино архидиаконы, которые в присутствии его не садятся за стол, а обедают после. "Егда же время пить, архидиакон наполня сосуд, а недельный поп ударит в кандию, таже востанут вси, а чтец перестанет чести. А архидиакон говорит: «За молитвъ св. владыки нашего Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». И рекут вси «аминь». Патриарх, прием сосуд, говорит ко всем: «Евлогите патерес» («благословите отцы») и пьет; прочии же вси стоя говорят: «За молитвъ св. владыки...», таже «Тон деспотии» и мало поклонятся. И как выпьет, сядут вси; и кто хочет пить, нальет чашу вина из своего сосуда и поставя молвит патриарху гласно: «Евлогисон деспота» («благослови, Владыко»), а патриарх осеняет рукою глаголя: «О Феос» («Бог») и выпив стоя сядет; и тако вси первую чашу пьют, благословляя, стоя, а как другую, и третью, и четвертую кто захочет, пьют сидя и без благословения". Если патриарха нет, то "у недельнаго благословляются и пьют сидя. Егда же отъядят, повелит патриарх ударить в кандию и чтец перестав говорит: «Ди евхон» («За молитвы») и пришед поклонится патриарху с прощением; а патриарх подает ему чашу вина и урезочик хлеба положит на чашу. Таже опять ударит в кандию; потом трапезарь взем кошницу и говорит гласно: «За молитвъ св. владыки...», аще ли патриарха нет, то: «За молитвъ св. отец наших...», и идет к патриарху и говорит (в переводе с греческого): «Благослови, Владыко, остатки кусков»; а патриарх со стола своего положит в кошницу часть хлеба и говорит: «Христе Боже, благослови остатки кусков и сотвори их богатством для святой обители сей яко Свят еси всегда...»". Трапезарь ходит с кошницею и собирает укрухи, говоря: «благословите, отцы», а ему отвечают: «О Феос схоре ке елеисисе» (Бог да простит и помилует?). По удару в кандию встают все, кроме патриарха, и говорят: «Благословен Бог милу-яй... Слава Тебе Господи... Слава и ныне...». Диакон или монах воздвигает хлеб, приподнимая его с блюда, говоря тихо: «Велико имя». Патриарх, встав, отвечает: «Святыя Троицы». Два другие возгласа произносят екклисиарх и братия. При «Достойно» патриарх, а за ним все отламывают кусочек от подносимого екклисиархом на панагиаре хлеба, причем трапезарь, идя вслед, кадит у каждого держимую крошку хлеба. Съевши хлеб, запивают его вином — патриарх из одной чаши, а прочие из двух других, передаваемых друг другу. Екклисиарх и трапезарь просят прощения у патриарха поклоном, он осеняет их рукою, говоря: «Бог простит и помилует». Далее «Милостив и щедр...», Трисвятое, тропарь или кондак, «Господи помилуй» 2, «Господи благослови», патриарх — «Благословен Бог милуяй...», «Тон деспотии...». Екклисиарх, трапезарь, повара и стольники, выйдя из трапезы тотчас после испрошения прощения у патриарха (до «Милостив и щедр...»), при выходе патриарха падают на землю, говоря: «Прости мя, Владыко», на что он отвечает: «Бог простит и помилует вас»; они продолжают лежать на земле и при выходе всей братии, говоря каждому выходящему: «Благословите отцы», на что проходящий отвечает: «Бог простит и помилует». Совершенно так же совершается обряд прощения после трапезы и доныне на Афоне.
Надписания над чином о панагии и отдельные молитвы чина в некоторых рукописях показывают, что он совершался и вне монастырей по следующим поводам: при вступлении кого-либо на службу или должность, при отправлении в путешествие, особенно водное. Совершался этот чин и при Византийском дворе после обеда. По описанию Кодина (XIV в.), "после снятия со стола кушаний, доместик приносит хлеб на панагиаре; император встает; первый из присутствующих за столом, приняв панагиар, ставит его на столе, и возвысив хлеб, подает его доместику, а тот императору; как только император поднесет хлеб к устам, все громогласно поют ему: «Многая лета»".
Кодин. De officialibus palatii Constantinopolitani, с. 7.
В Римско-католической церкви есть тоже чин благословения трапезы, напоминающий наш. Чин особый для обеда (prandium, собственно завтрака) и ужина (соеnа). Каждый состоит из 2 частей: молитвы до принятия пищи и после. Чин начинается возгласом священника «Благословите» (Benedicite), повторяемым присутствующими. Пред обедам (или завтракам) священник начинает: «Очи всех...», присутствующие оканчивают это место из Пс. 144:15,16. «Слава и ныне. Kyrie eleyson, Christeeleyson, Kyrie eleyson, Отче наш». Молитва с обычным возгласом пред нею «Помолимся»: «Благослови, Господи, нас и сии Твои дары, которые мы имеем принять от Твоей щедрости, чрез Христа Господа нашего, аминь». Чтец: «Соизволь (jube), Владыко, благословить». Благословение: «Трапезы небесной участниками да сделает нас Царь вечной славы, аминь». После обеда (или завтрака): «Когда чтец скажет: «Ты же, Господи, помилуй нас», респонсорий: «Богу благодарение», все поднимаются, священник: «Да исповедятся Тебе Господи вся дела Твоя...» (Пс. 144, 10), «Слава и ныне» и молитву (absolute): «Благодарим Тебя, Всемогущий Боже, за все благодеяния Твои, Который живешь и царствуешь во веки». Произносится попеременно пс. 50 или 116, «Слава и ныне, Kyrie eleyson» и т. д., «Отче наш» (тайно, с возглашением конца). Респонсории из Пс. 111,9 («Расточи, даде убогим...»), 33, 2—4; 112, 2 («Буди имя Господне благословенно...»). Молитва (без «Помолимся»): «Воздать удостой, Господи, всем нам благодеющим имени ради Твоего жизнь вечную, аминь». Респонсории: «Благословим Господа. Богу благодарение. Верных души по милосердию Божию да упокоятся в мире». «Отче наш...» (тайно). Священник.· «Бог да даст нам Свой мир, аминь». Пред ужином священник, после такого же, как пред обедом, вступления начинает: «Ядят убозии...» (Пс. 21,27) (ср. у нас!), «Слава и ныне» и далее, как на обеде, только заключительное благословение: «К вечере жизни вечной да приведет нас Царь вечной славы». На конце ужина говорится «Память сотворил... (Пс. 110, 5), Слава и ныне». Священник: «Благословен Бог в дарах Своих и Свят во всех делах Своих, Который живет и царствует во веки веков, аминь». Пс. 116 и все далее, как на обеде. Если трапеза одна в день, то совершается второй чин. Для трапезы Великих четверга, пятницы, субботы, Пасхальной недели и дней от Вознесения до отдания Пятидесятницы, на дни Рождества Христова и Богоявления с их попразднствами особый чин — с особыми респонсориями в начале и конце и псалмом (Breviarium romanum. Ratisb., 1897,1, (238)-(270); II, (247)-(250); III и IV (233)-(234)).
Окидывая одним взглядом все развитие чина монастырской трапезы, нельзя не отметить в истории его, в качестве наиболее характерных явлений, некоторые частности. Еще до христианства сознавалась необходимость молитвенного благословения трапезы. Важнейшая из молитв трапезы в нынешнем ее виде известна IV веку. Агапа, а вслед за тем монашество, придали трапезе настоящий богослужебный характер. Начало самого чина о панагии, являющегося ныне средоточием трапезы, скрыто в глубине истории. Но то обстоятельство, что он неизвестен общераспространенному на греческом Востоке Студийскому уставу, имея здесь вместо себя возвышение укрухов, — это обстоятельство заставляет предполагать, что чин этот появился впервые в Иерусалимском уставе и мог возникнуть в недрах Иерусалимской Церкви очень рано. Лишь только Богоматерь получила в Церкви всю Свою славу и честь, должна была возникнуть идея некоторой евхаристии и во имя Ее. В целях резче отличить эту евхаристию от настоящей, возвышение поручается диакону и простому иноку (у греков даже чтецу). Замечательно сходство чина трапезы в Студийском и Иерусалимском уставе иногда до буквальности во всем, кроме этой частности (возвышение укрухов вместо панагии), правда, самой важной. Очень характерно, что Студийский устав поминает Богоматерь только за вечерней трапезой. Замечательно, что Студийский устав не имеет молитвы Господней в начале трапезы, заменяя ее другою, естественно потом уступившей место величайшей из молитв, так идущей трапезе 4-м прошением.
Песни в честь Богоматери постепенно растут в количестве. Конечные псалмы более поздние уставы исстари пытаются оставлять, результатом чего явилось в нынешнем уставе исчезновение 83-го псалма. Взамен этого в этих уставах стремление к увеличению числа кратких молитвословий. Позднейшие уставы ограничивают участие братии в пользу игумена и вообще излишне осложняют чин (греки и старообрядцы).
Почтенная древность чина, показывающая, насколько всегда он считался необходимой принадлежностью всякой благочестиво-торжественной трапезы, могла бы говорить — подле его бесспорной умилительности — за большее практическое применение его и ныне и за желательность его распространения за стены монастырей. А между тем и в последних он, кажется, не всюду чтится.