Общение как смысл жизни человечества

Коммуникация и общение

Человек есть коммуникативное измерение вселенной. Только человек способен делать сообщение общением, превращать коммуницирование в коммуникацию. Коммуникативные процессы — обмен сообщениями, сигналами, информацией — возможны и без человека, но коммуницирование не есть коммуникация, сообщение не есть общение.

Возможность есть всего лишь возможность. Общения пока было очень мало, и есть мало. Общение фрагментировано, оно неполно, не столько потому, что включает в себя не всех людей, сколько потому, что ни один человек не осуществляет способность к общению полностью. Общение постоянно подменяется символами общения, а то и деформируется властвованием и умирает в господстве одного человека над другим.

Описание и общение, наука и смысл

Принципиально отличие общения не только от господства, но и от науки. Наука описывает, а не общается. Наука использует общение учёных, конечно, но лишь для верификации описания. Вот почему идея, что по мере развития науки «человечество покорит вселенную», поскольку научное описание мира даст средство, позволяющие расселиться по планетам и галактикам, есть идея не столько неверная (возможно, расселение состоится), сколько неточная. Расселение людей по вселенной так же не прибавит ничего качественно особого как расселение жильцов дома по десяти домам не прибавит ничего, а может даже и убавить.

Культура и общение

Мыслители обсуждают, стабильны ли «цивилизации», «культуры». Историки не обсуждают — они используют деление на цивилизации и культуры как удобные инструменты, модели, позволяющие ориентироваться в кажущемся хаосе человечества. Это таксономика, не историософия.

Попытки классификации, с рассуждениями о том, насколько разные культуры и цивилизации автономны, могут ли сойтись, насколько одинаковые явления внутри разных культур порождены одинаковыми условиями, а насколько заимствованиями — занятие скорее вольных мыслителей, журналиста Шпенглера или чиновников Константина Леонтьева и сэра Арнольда Тойнби, помещика Хомякова, ботаника Данилевского.

Исследования эти антинаучны, а классификация крайне условна, потому что «цивилизации» и «культуры» — это явления негативные, а не позитивные. Это не корабли, это плоты, связанные из хвороста и обрубков. Это явления, обозначающие не позитивные достижения, а достижения по обособлению, по вычленению отдельных островков общения из общего потока человеческой истории.

В таких плотах, островках, оазисах есть огромная потребность, потому что человечество как целое есть пока биологическая данность, зоологическая, а собственно человеческое пока не осуществлено. Есть отдельные кусочки мозаики, разрозненные клетки, которые никак не срастутся в единый организм.

Механическое объединение людей в единую организацию не сделает человечество — человечеством. Возможно, такое объединение подымет уровень материальной жизни, но, если оно будет основано на механизмах власти, то оно лимитирует общение, а не даст ему превратиться в единое коммуникационное пространство. Глобализация не в том, чтобы в любой точке Земли можно было купить банан, и не в том, чтобы установить вечное спокойствие без преступлений и насилия, а в том, чтобы создать единое пространство общения. Будет ли такое пространство способствовать понижение бесчеловечности или, наоборот, возрастёт риск преступлений? Ответ не может быть дан в принципе, потому что принцип общения есть принцип свободы, непредсказуемости, нерегулируемости.

Единое пространство общения не означает установления единого языка общения, исчезновения наций и культур. Прямо наоборот. Общение полноценное требует свободы, но не унификации. Умеет общаться тот, кто владеет несколькими языками. Культура есть знаковая, семиотическая структура, а человек есть структура полисемиотическая. На место нынешних 6 тысяч языков и связанных с ними культур придут миллиарды языков и по нескольку культур на каждого человека.

См.: Коммуникационизм в истории.