В поисках потерянной совести
Ранее
«и, забежав вперед, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее» (Лк. 19, 4 );
История Закхея — история протезирования души. Бессовестный человек принимает Бога в свой дом и свою душу. «Адвокат — нанятая совесть», презрительно говорили в России, стране беззакония. Христос — наш Адвокат и наша совесть. Он ходатайствует за нас перед Отцом и ходатайствует перед нами о тех, кого мы обидели.
Лучше ли было бы сохранять совесть и не нуждаться ни в Отце, ни во Христе? Лучше, конечно, но ведь бессовестность случается даже в самых совестливых людях. Почему самые-то совестливые Христа не бранят, как минимум. Совесть и Христос — как воздух и еда. Без еды, конечно, можно дольше прожить, чем без воздуха…
Закхей забрался на дерево, христиане взбираются на небо. Альпинизм духовный. Понятно, что взобраться на небо невозможно, Иисус этого и не обещает. Он обещает жизнь на небе. Не мы приблизились к небу, небо приблизилось к нам, «царство небесное приблизилось». И слава Богу — потому что залезть на гору можно, но жить там, на пике, невозможно. Христианин — альпинист, который живёт на вершине вопреки невозможности там жить. Задыхаемся, но Духом дышим. Голодаем, но Христом живём. Унываем, но Отцом любимы.
Закхей — мученик, потому что отдаёт больше, чем получил в результате греха. Римляне говорили «до ут дес» — «даю, чтобы ты дал». Раневской приписывают «что отдал, то твоё», а Христос — у Павла сохранилось — «блаженнее давать, чем получать». Что отдал — то не твоё, а Христово, вот в чём блаженство победы. Христианин не мечтает, чтобы его хлеб, пущенный по водам, к нему и вернулся. Закхей необычный человек — наглый, жёсткий; нам с ним в грехе не сравняться, мы мещане греха. Столько не награбим. Но раздать — в процентах и в Боге — можем и столько, и даже больше. И к нам обращается Иисус, видя нас насквозь. Кто мир создал, тот мир и видит, — вот что такое провидение Божие. Видит и зовёт.
Теперь информационная эпоха. Наши знания — вот наши деньги. Воскресенье о Закхее часто совпадает с памятью о тех верующих, кого замучали большевики. А ведь Ленин был образованный человек, не из подворотни, и его преемники вплоть до наших дней не безграмотны. Бердяев даже пытался оправдать советскую жизнь тем, что при ней больше стало грамотных. Но ведь и без большевиков грамотность бы росла, а вот при большевиках она росла, увы, не для творчества. Научится человек писать — и пишет протоколы в застенке, лживые протоколы, залитые кровью. Немногим лучше и сейчас, когда люди освоили христианские слова и позорят Церковь уже не антирелигиозными карикатурами, а ультра-религиозными восхвалениями и жестокостями, как это и до революции было, да и привело, собственно, к революции такое антихристианское христианство.
Знания, как и деньги, можно по-разному потратить. Один Закхей до и встречи с Христом, а жизнь — разная. Может измениться человек! Одна и та же казённая Церковь до Ленина, но не все покинули Церковь, не все отошли в сторону, были и люди, которые вроде бы и казённые — а оказалось, что внутри живые и горящие духом. Потому что внешние обстоятельства — как набор рассыпанных букв, а что из них мы складываем — это уже наша жизнь. Мы карабкаемся и карабкаемся, но Иисус стоит и смотрит на нас снизу вверх, держа пирамиду из нас, лазальщиков на небо. Чем лезть в пустоту, надо посмотреть вниз, туда, где мы оставили человечность, совесть, детскость свою. Посмотреть на Христа, узнать Его, знать Его, и использовать это знание для того, чтобы дать людям нужное им, и принять от Бога нужное для себя.