Яков Кротов. Богочеловеческая история.- Вера. Вспомогательные материалы.

Андрей Анзимиров-Бессмертный

ГАРУН БЕЖАЛ БЫСТРЕЕ ЛАНИ

Михаил Немцев как зеркало своего поколения

Мне думается, пришло время подвести некоторые итоги нашей полемики с г-ном Немцевым по вопросу о переходе тюркских и финно-угорских народов России на латинский алфавит, равно как и по другим вопросам, поднятым в ходе нашей несостоявшейся по его инициативе дискуссии.

Важно подчеркнуть, что между мной и г-ном Немцевым и мной около трёх десятков лет разницы. Это значит, что г-н Немцев не жил в советское время, не был свидетелем ни Оттепели и десталинизации 1960-х годов, ни последующего за ними короткого либерального периода, постепенно перешедшего в неосталинский застой. Не наблюдал ни стиляг, дорогой ценой завоевавших всему населению несчастной страны право одеваться как они хотят, ни гниения и распада империи зла под названием СССР и коммунистической системы, ни борьбы диссидентов и прочих оппозиционеров против государственного подавления, ни движения подписантов. Г-н Немцев не ведал и не знал ни о буднях религиозного подполья, ни о созревании национальных движений в республиках, ни о повседневных тяготах «отказников» в Израиль, ни о распространителях самиздата и тамиздата. Иными словами, это означает, что г-н Немцев — символ весьма невежественного поколения, получившего достаточно сладкую жизнь в совершенно иных условиях бесплатно на блюдечке с голубой каёмочкой, не знающего ни шиша о подлинных реалиях советской жизни, слышавшего некий отдалённый звон, но не сознающего, где он и откуда. При этом, как и все подобные поколения в Московской России, это поколение полагает себя вполне готовым судить да рядить о чём угодно и о проблемах России особенно. И тем паче активно возражать людям старшего поколения, сформированных антисталинизмом, антифашизмом и антикоммунизмом и боровшегося с системой. Напомню, что с системой по-своему боролось даже пассивное большинство населения СССР — плохой работой, воровством у государства, неуплатой за проезд в транспорте, критикой режима, анекдотами и т. д. Хоть фигами в кармане — и то хлеб. Кто чем.

Г-н Немцев был недоволен тем, что я не только приветствовал план возвращения Казахстана к латинскому алфавиту, которого его лишила сталинская система удушения и постепенной русификации всех наций СССР, но и добавил, что к оному алфавиту следовало бы вернуться и всем тюркским и финно-угорским народа России. С культурной и социально-политической точки зрения я оправдывал свою позицию необходимостью для этих народов размежеваться с русским дискурсом во имя очищения и строительство собственной самобытной культуры и идентичности, а с лингвистической и филологической — тем фактом, что «материнские языки», как я условно обозначил языки независимых государств, сформировавшихся буржуазными нациями (nation state), принадлежащими к этим языковым группам — Турции, Финляндии и Венгрии — используют латиницу. И добавил в послании г-ну Немцеву, что «здесь нужна однородность. Это самоочевидно — тем паче должно быть понятно и историку, даже если он ещё в коротких штанишках. То, что такой однородности, нет среди славянских народов, вызвано их принадлежностью к разным ветвям мировой церкви и не помогает славянскому единству.

Мои идеи вызвали возражения г-на Немцева, которые, возможно, кажутся ему осмысленными (мы ещё к ним вернёмся) и которые более чем характерны как для его поколения, так и для демагогического образа мышления большей части населения страны, в которой он живёт. Помимо самих возражений г-н Немцев выдвинул мне ряд претензий, опять же, стопроцентно характерных. В наиболее очищенном виде эти претензии сводятся к формуле «А ты кто такой?» Обычно её высказывает тот слой русских люмпенов, который сегодня именуется «ватой» или «ватниками» и который применяет эту формулу, нередко с присовокуплением базарной или матерной брани. В полускрытом виде, однако, эту формулу использует и далеко не всегда деклассированная шваль с испитыми лицами. Такой тип, скорее, исключение. В основном эти люди — вполне классово сознательный слой, сформированный советскими стереотипами. Такие люди могут быть душой дружеских компаний, милыми мужьями и жёнами, весёлыми участниками туристских походов, а подчас и обладателями высшего образования и даже преподавателями университетов США, Канады или Тайваня, не говоря уже о российских.

Откликнулись, разумеется, и друзья г-н Немцева, так сказать его со-поколенцы, его ровесники. Далеко не так цивилизованно, а напротив, очень даже «в традиции», одновременно и безапелляционно-комичной (г-н Степан Яковенко), и базарно-грубой (г-н Квашин, г-жа Kondios). Но с откровенной швалью я дело не имею. Хотя я понимаю, что это типичное поведение сегодняшних русских мальчиков и девочек, вынужденных выживать в стране, которая на наших глазах семимильными шагами оскудевает культурой. Поскольку она поставлена в позицию социально-политического и культурного тупика, из которого, по сути дела, нет выхода. Я и от Немцева ожидал много худшего.

В любой семье не без урода, но более молодые поколения — в меньшей степени поколение Толоконниковой и Алёхиной (Pussy Riot), во много большей степени поколение Руслана Соколовского — намного более свободны от апломба и стадного чувства соперничества с людьми, которые старше них. Возможно, потому что они попросту выросли в менее совковой среде. Я пошёл навстречу г-ну Немцеву и терпеливо ответил на его вопрошания, чтобы показать, что готов чистосердечно протянуть руку его поколению. Потому что мне показалось, что мы с Михаилом можем говорить на одном языке, особенно если понизим тон, уберём естественные при начале всякой полемики колкости и будем просто обсуждать заявленные проблемы в духе взаимоуважения. Я так ему и написал: «вы приятно удивили меня неожиданно мягким тоном своего ответа. Я ожидал совсем иного, и ваш ответ делает вам честь».

Казалось бы, мы с моим оппонентом как раз и подошли к очень конкретному разговору. И, несмотря на сомнения г-на Немцева, он вполне мог бы состоятся — к тому же, в публичном пространстве. Потому что трубка мира выкурена, контакт установлен, рамки оговорены, стороны готовы к обсуждению важных вопросов. В том числе и о роли русского языка и кириллицы в культуре подвластных России народов, о русском империализме, о русском мире и о колонизаторском мышлении. А так же об отождествлении России с Кремлём. Обсуждай — не хочу! Подключай к обсуждению своих друзей! Вообще всех желающих!

Не тут-то было.

ГАРУН БЕЖАЛ БЫСТРЕЕ ЛАНИ.

Протягивая руку г-ну Немцеву в ответ на его протянутую руку, я тем не менее заранее предупредил его, что я, как и многие другие, привык ожидать от его поколения в основном непомерный апломб и грубость. На русских форумах в интернете обыкновенно царят грубость, злорадство, и редкостное неумение вести не только дискуссии, но даже простой диалог. Написал я ему и о том, что, наблюдая за русскими форумами, я заметил, что чем моложе оппонент, тем чаще он грубит, тем чаще он ведёт монолог вместо диалога и тем большим неумением объяснять свою позицию и нежеланием прислушиваться к словам другого он обладает.

К сожалению, г-н Немцев повёл себя в соответствии с моими предупреждениями и моим диагнозом.

Почему так? Прежде, чем ответить на этот вопрос, остановлюсь кратко на возражениях моего оппонента по сути проблемы — употреблении кириллицы и латиницы в языках народов бывшей колониальной Российской империи. Я должен на них остановиться, так как сам Гарун бежал быстрее лани и не дал мне ответить на свои вопросы.

Во-первых, не умея объяснить свою враждебность к латинскому алфавиту, мой оппонент обвинил меня в том, в чём обвинил его я — в колонизаторском мышлении. Дескать, я располагаю центр мира там, где наибольшая «цивилизованность» и «современность», то есть — в Америке, а остальные культуры и народы намерен подтягивать к этому стандарту.

Во-вторых, исходя из предыдущего, мой оппонент хочет узнать, как я отношусь к собственно колонизаторским страницам истории США. А именно, где теперь те люди, которые жили в Северной Виргинии (где сейчас живу я), «что с ними стало и почему ни одного из них теперь там нет», и как я оцениваю войну против Испании и оккупацию Филиппин и Кубы сто двадцать лет назад? И самый причудливый вопрос в моей жизни: какова моя христианская оценка «обоснованности и необходимости поддержки и снабжения «эскадронов смерти» и «контрас» в Никарагуа»?

В-третьих, мой оппонент полагает, что я отождествляю Россию и Кремль. А это, как он утверждает, «именно то, что нужно российской пропагандистской машине войны». А он, г-н Немцев, «такую услугу им оказывать оказывается».

Именно потому, что мой оппонент не дал мне ответить на эти вопросы, я на них отвечу. Начну с ответа на второй вопрос. Те люди, которые жили в Северной Вирджинии, называются американскими индейцами и по-прежнему здесь живут, хотя и уступают численно потомкам колонистов из Европы, Азии и Африки. Говорить, что «ни одного из них теперь там нет», может только недобросовестный историк, не умеющий работать с источниками. К доступнейшему из них, статье «Native American tribes in Virginia» в англоязычной Википедии я его и отсылаю. Кстати, именно в Северной Виргинии жила та самая прославленная «принцесса» Покахонтас, которая в 1607 спасла жизнь капитану Джону Смиту, стоявшему во главе колониальной Виргинии, и позже вышла замуж за владельца табачной плантации Джона Рольфа. Среди их прямых потомков — Нэнси Рейган, жена президента Рейгана, Эдит Вильсон, жена президента Вудро Вильсона, и известная модельерша баронесса Полина де Ротшильд. До её брака с французским бароном Филиппом де Ротшильдом одним из любовников Полины был участник убийства Распутина, великий князь Дмитрий Павлович Романов.

Помимо нескольких тысяч виргинских индейцев, официально зарегистрировавших свои племена, в Виргинии и Вашингтоне проживают десятки тысяч американских индейцев, не привязанных к каким бы то ни было резервациям, а активно использующих affirmative action (позитивную дискриминацию) предоставленную им американским обществом и обеспечивающую эффективное продвижение по работе. Среди них есть и мои друзья.

Я оцениваю войну Америки против Испании и оккупацию Филиппин и Кубы через призму доктрины Монро, в соответствии с которой США поддержала Кубинскую войну за независимость, что и закончилось независимостью, а отнюдь не оккупацией Кубы. Однако это было время президентства Мак-Кинли, который следовал экспансионистской политике, в том числе аннексировав Гавайи. Поэтому США заняла Пуэрто-Рико, не желая в соответствии с доктриной Монро, чтобы этот остров достался европейской стране и в конце концов превратив его в самую процветающую часть латинской Америки — недаром пуэрториканцы в своём большинстве до сих пор не хотят изменять свой статус. Куба некоторое время побыла американским протекторатом. Если бы она им осталась, туда бы не влезла империя зла СССР и не было бы тысяч и тысяч очередных человеческих трагедий. Несмотря на это я отношусь к любому экспансионизму, империализму и колониализму резко отрицательно.

Во времена, когда колониальные империи формировались, т.е. в 15-19 веках, это был естественный процесс, связанный с экономическим ростом европейских государств и их выходом за пределы Европы. Поэтому сам по себе процесс нуждается в исторических, а не моральных оценках; с позиции этики можно оценивать лишь конкретные эксцессы колониализма и империализма. Сегодня, когда мы знаем обо всём гораздо больше и такие явления получили в глазах современных людей свою негативную моральную оценку, от наследия колониализма и империализма следует активно избавляться.

В силу чего, не могу не напомнить своему оппоненту, что Америка давным-давно, ещё в 1946, предоставила Филиппинам независимость, а в 1979 передала Панаме Зону Панамского канал, сохранив за собой лишь небольшие островки в Океании. Тогда как Россия и по сегодня остаётся агрессивной колониальной империей, удушающей покорённые нации, и пытается проводить экспансию на территориях своих соседей, то и дело нагло попирая международное право и создавая повсюду очаги напряжённости.

К тому же немедленно после начала войны с Испанией американскими сторонниками классического либерализма была образована Антиимпериалистическая лига США, в которую вошли многие политики, предыдущий президент США Гровер Кливленд и классики американской литературы Марк Твен, Уильям Дин Хауэллс, Эдгар Ли Мастерз и Генри Джеймс, а также выдающиеся философы-прагматики Джон Дьюи и старший брат Генри Джеймса Уильям Джеймс, автор прославленной книги «Многообразие религиозного опыта». Эта Лига успешно парализовала дальнейшее развитие американского колониализма. Я никогда не слышал об Антиимпериалистической лиге России. А буде такая образовалась бы сегодня, её членов немедленно отправили бы по тюрьмам.

По поводу Америки и империализма лучше всех написал известный философ-гуманист Бертран Рассел в своём «Словаре разума, материи и морали» (http://www.harc.ru/):

«В международных делах репутация Америки является очень выигрышной посравнению сдругими великими державами. Правда, были два коротких периода империализма (один— связанный с войной вМексике в1846 году, другой— сиспано-американской войной 1898 года), но в обоих случаях очень скоро происходила перемена в политике. ВКитае, где Британия, Франция, Германия и Россия покрыли себя позором, Соединённые Штаты всегда были великодушны и благородны. Они ни разу непотребовали территориальных уступок, а деньги, полученные всчёт возмещения убытков от восстания «боксёров»,— использовали на нужды образования в Китае. С 1945 года американская политика как в отношении контроля заатомным оружием, так ивтом, что касалось плана Маршалла, отличалась великодушием и дальновидностью. Несомненно, что экономический и политический западный союз, накотором настаивает Америка, соответствует интересам Западной Европы; фактически, американская администрация обнаружила больше понимания нужд Западной Европы, чем сама Западная Европа».

Что до «эскадронов смерти» и «контрас» в Никарагуа, то это странный вопрос. За кого г-н Немцев меня принимает? Никарагуанские контрас были военными объединениями консервативных и либеральных сил, которые вели в Никарагуа гражданскую войну против леворадикальных сандинистов, поддерживаемых Советским Союзом. Насколько мне известно, сегодня в России, страдающей острым синдромом русского маятника, всё консервативное считается чуть ли не святым (что, разумеется, чистой воды больной бред). Этот вооружённый конфликт в Никарагуа рассматривался в США как важный элемент глобальной Холодной войны, а поддержка «контрас» как составная часть Доктрины Рейгана. Больше об этом мне ничего не известно — история Никарагуа меня мало интересует. Об «эскадронах смерти» в Никарагуа я слышу впервые, не говоря уже об их «поддержке» американцами. Любые «эскадроны смерти», в том числе современные эскадроны смерти ФСБ, действующее прямо сейчас, сегодня на Северном Кавказе и в Донбассе (см. напр. http://sprotyv.info/ru/news/6351-eskadrony-smerti-fsb-unichtozhayut-rossiyskih-nacionalistov-voyuyushchih-na-vostoke и (http://graniru.org/Politics/Russia/FSB/m.71320.html), являются преступными группировками. Их члены должны нести соответствующее наказание. Моя «христианская оценка» здесь не имеет никакого значения. Борется ли г-н Немцев с современными русскими эскадронами смерти и если да, то как?

Теперь по теме, непосредственно вызвавшей к жизни весь сыр-бор — употреблению кириллицы и латиницы в языках народов бывшей колониальной Российской империи. Я уже писал, что если народы, порабощённые русским колониализмом — как имперско-монархическим, так и советско-коммунистическим — хотят независимо развивать свою культуру даже в составе России, они по моему мнению, должны от кириллицы отказаться раз и навсегда. Тем более, если они вышли из состава русско-московской колониальной системы, как Казахстан, Киргизия и Таджикистан, и хотят развивать свою общественно-политическую жизнь, свою политическую самостоятельность и свою подлинную самобытность. Мне, честно говоря, непонятно, что здесь неясного. Это может быть неясно только тем, кому, наоборот всё ясно, и кто ни в какую не хочет отпускать эти народы из железных объятой «русского мира».

«Вы путаете хлёсткую фразу с продуманным обоснованным суждением. Ваши суждения вроде «Здесь нужна однородность. Это самоочевидно» — это как раз и есть колониализм, — пишет мне г-н Немцев. — Вот эта «мировая норма» — символ цивилизованности, это и есть стандартное колониалистское мышление. Такое сведение всего мира до схемы центр — периферия я не могу назвать иначе чем колониализмом. Именно так рассуждали английские, французские, немецкие и российские колонизаторы ещё в XIX веке. Это называется «бремя белого человека». Так же рассуждаете теперь и Вы. Легко догадаться что у Вас есть на этот счёт выстроенная теория, но смею предположить, что в этой теории нет одного — учёта того, что сами жители Сибири, Севера, Центральной Азии считают благом для себя; потому что Вы знаете это за них».

Забота г-на Немцева о «жителях Сибири, Севера и Центральной Азии» трогательна. Но сомнительна. Мой оппонент либо лукавит, либо, как всегда, попадает пальцем в небо. «Бремя белого человека», или «бремя белых» (название стихотворения Р. Киплинга) — это пренебрежительное отношение к неевропейским народам, их намеренное изображение как недоразвитых и требующих постоянного контроля и помощи со стороны «белых наций», как прикрытие для проведения колонизаторской политики. Между тем, г-н Немцев недоволен лишь тем, что я якобы намерен «подтягивать остальные культуры и народы» к американскому стандарту, «без учёта того, что сами жители Сибири, Севера, Центральной Азии считают благом для себя» и «абстрактно, из общих соображений, обсуждаю судьбу разных народов этого региона». А вот он, г-н Немцев, думает «как именно тот или иной проект будущего может состояться там, учитывая экономические, транспортные, политические, социальные обстоятельства текущей ситуации». Именно исходя из этого» моя идея тотальной латинизации представляется г-ну Немцеву неуместной и ненужной.

Если считать «социальными обстоятельствами текущей ситуации» тот факт, что все нерусские народы России и «ближнего зарубежья» (сам этот термин унизителен и проникнут духом русского колониализма и расизма), вся эта «нерусь», как именуют их в наши дни лихие православники-третьеримщики, находится в тисках путинской лубянско-православной имперской системы — естественно, что на таком фоне моя «идея тотальной латинизации» представляется неуместной и ненужной. Русским державникам и кремлёвской номенклатуре. Московщине, одним словом. Какая там латинизация! Сама её идея — уже преступление в глазах Кремля. Но диктаторы приходят и уходят, а страны и народы остаются. Хотя, благодаря империализму и колониализму, число некоторых народов и существенно сокращается, как это случилось с украинцами, казахами, татарами и башкирами после организованного Москвой на их территориях голода.

Я отнюдь не располагаю центр мира ни в Америке, ни в Европе, потому что у мира нет ни центра, ни периферии. Земля круглая. Но так уж устроил Бог истории, что наибольшая социально-политическая, экономическая и научно-технологическая «цивилизованность» сегодня в демократическом мире Запада, в который традиционно включаются и такие страны, как Япония, Корея, Тайвань и так далее. Ясно, что следует дорожить всеми культурами. Потому я и писал своему оппоненту (и он сделал вид, что не заметил этого), что монголы, буряты, калмыки и тувинцы могли вернуться старомонгольскому письму, а таджики — к арабской азбуке, как это принято в фарси. Главное — прочь от русского. Отряхнуть со своих ног прах русской промывки мозгов и русской многовековой демагогии и лжи. Ничего от русских не брать как минимум 100 лет.

Это очень простой вопрос. Стремление к «мировой норме» никаким образом не есть стандартное колонизаторское мышление. Дело не в «однородности», а в неизбежности сближения разнообразных культур, цивилизаций и государств. Просто потому, что все люди — братья и хотят одного и того же: мирной жизни, безопасного и безбедного существования, охраны своих прав, своего достоинства, своей собственности и своего здоровья, возможности, растить детей и давать им надлежащее образование. Люди, живущие в голоде и холоде, лишённые реальных прав и достоинства, беззащитные перед лицом анархии или слишком навязчивого и жестокого государства, прежде всего думают о выживании, а не о Боге и смысле жизни.

Именно христиане первыми стали проповедовать учение омировом гражданстве ипреданности человечеству вцелом, а не только своим собственным городам-государствам или Римской империи. Эти христианские заветы остались всего лишь идеалом, практическая сила которого невелика. Между тем, технически и информационно мир уже объединён. Эмоционально он остаётся расколот и отчуждён. Уже цитированный мною британский гуманист Бертран Рассел там же писал, что «внастоящее время всё более необходимым для выживания нашей научной цивилизации становится международное сплочение ичувство всего человеческого рода как единого взаимодействующего целого. Ядумаю, что это выживание потребует, как минимум, учреждения мирового государства ипостепенной организации всемирной системы образования, предназначенной для формирования лояльности поотношению кмировому государству».

Процесс всемирной унификации на демократической и правовой основе неизбежен. В этом процессе, к сожалению, нечто будет утрачено, однако сохранено будет намного большее, а приобретено то, что представляет огромную ценность,— аименно, чувство безопасности каждого отдельного индивида. Поэтому вопрос не в мифическом «едином мировом порядке», которого так боятся конспирологи-параноики, а в нераздельной и неслиянной множественности традиций и культур, которые, обогащая и дополняя друг друга, служат свободным от тирании людям в общем концерте наций. А не в гонке вооружений и постоянной жажде дестабилизации всего мира ради того, чтобы класс эксплуататоров в России мог под шумок грабить человечество и сосать соки из народов, попавших в их когти.

Когда мой оппонент упрекает меня, что мой подход, якобы, не учитывает того, что сами нерусские народы считают благом для себя, потому что я якобы, это «знаю за них», а он, дескать учитывает политические, социальные и прочие обстоятельства, на основе чего считает мою идею тотальной латинизации неуместной и ненужной — в этом как раз и проявляется его, а не моё стандартное мышление колонизатора. Потому что мой-то оппонент хочет, чтобы народы, о которых идет речь, сохраняли кириллицу — русский алфавит. Алфавит народа, который их завоевал, поработил, угнетал, а в 20-40е годы 20 века ещё и подверг массовому геноциду. И продолжает держать их под контролем затхлой и тупиковой путинской системы даже несмотря на то, что некоторые из этих народов наконец-то обрели политическую самостоятельность.

Кириллица относительно тюркских, финно-угорских, кавказских и сибирских народов имеет лишь одну единственную функцию — держать их в узде русского мира, тащить за собой при помощи этой узды в вечное русское никуда и не пущать на свежий воздух жизни и свободы. Допущение к чтению стихов Пушкина — это лишь побочный эффект кириллицы, подслащенная горькая пилюля.

Идеального строя нет, и рай на земле построить невозможно. Коррупция, манипуляция сознанием с помощью СМИ, чрезмерное влияние корпораций в той или иной мере присутствуют в любом обществе. Но в одних они ограничены и жёстко обуздываются, а в других составляют саму суть политических и социально-экономических отношений. Общество, вкотором каждый человек обладает юридической закреплёнными свободами, экономически обеспечен, уверен в своей безопасности иимеет достаточный досуг, как это происходит в США и западноевропейских странах, намного предпочтительнее общества, где человеческая жизнь является бессмысленным мучением, перемежающимся мгновениями острого ужаса, как это происходит в России, красном Китае и других коммунистических утопиях. С обществом первого типа ассоциируется английский язык, с обществами второго типа — русский или кхмерский. И на данном этапе человеческой истории ничто не может это изменить.

Русский алфавит и латинский алфавит принципиально отличаются друг от друга. Латинский алфавит в любом случае уже изучается во всех школах в связи с математикой, физикой и химией, а в университетах — с медициной и биологией. Кроме того, латиница ассоциируется с языками свободы, английским и французским, с римским правом, с Великой хартией вольностей и Habeas Corpus Актом, с тем же Бертраном Расселом, с Гуго Гроцием, Джоном Локком и Монтескье; это алфавит Дидро, Вольтера и Руссо, Лейбница и Канта, Эдмонда Бёрка и Адама Смита, Юма, Джефферсона, Франклина и Томаса Пейна.

Только прекраснодушные и наивные люди воспринимают русский алфавит как алфавит Пушкина, Толстого, Тургенева, Достоевского, Некрасова и Чехова. Это лишь одна сторона кириллицы, тем паче, что ни одна живая душа не скажет сегодня (а именно в этом всё дело!), что кириллица — алфавит Радищева, Сперанского, Николая Тургенева и Бориса Чичерина. Другая её сторона — подавление кириллицей всей и всяческой национальной самобытности всех народов, попавших в русскую орбиту, насильственная их русификация и растворение в безликой русской массе. Которую Кремль использует как вьючное животное и пушечное мясо. Русский алфавит, нравится нам это или нет, ассоциируется с потёмкинскими деревнями, крепостным правом, погромами, большевизмом, ГУЛАГОМ, Голодомором и сталинским Большим Террором, с ликвидацией органами НКВД едва ли не всех подряд писателей Украины и Беларуси, Татарии и Чувашии, Грузии и Армении. С расстрелом всей казахской и башкирской, мордовской и удмуртской, марийской, коми, коми-пермяцкой, бурятской и якутской интеллигенции.

Русский алфавит ассоциируется с завоевателем Кавказа генералом А. П. Ермоловым, который писал, что «сего народа, конечно, нет под солнцем ни гнуснее, ни коварнее. Я не успокоюсь до тех пор, пока своими глазами не увижу скелет последнего чеченца... Путь к завоеванию Кавказа лежит через покорение чеченцев, а точнее, через полное их уничтожение… Чеченцев, как своих врагов, мы старались всеми мерами уничтожить и даже их достоинства обращать в недостатки». Он ассоциируется с другим покорителем Кавказа генералом Н. П. Слепцовым, писавшим: «Какое имеют право эти дикари жить на такой прекрасной земле? Перстом Господа миров наш Августейший Император повелел нам уничтожить их аулы, всех мужчин, способных носить оружие уничтожить, сжечь посевы, беременным женщинам вырезать животы, чтобы они не рожали бандитов».

Если русский алфавит и ассоциируется с Достоевским, то лишь с тем, который с брезгливым пренебрежением вещал в «Дневнике писателя», что «по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому — не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества» («Дневник писателя». Сентябрь — декабрь 1877). Впрочем, для понимания Достоевского более чем достаточно нижеследующих строк:

«Евреи всё кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О боже! да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. <…> Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир» («Дневник писателя». Status in statu. Март 1877).

Если русский алфавит и ассоциируется с Солженицыным, то лишь с его рассуждениями империалиста и лжепророка:

«От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась — для укрепления политических рядов — мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия — от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России. Угроза войны так жаждалась ими для укрепления слишком ещё разбродного «украинского сознания». Украина уже так явно вытесняет нас с Чёрного моря! И такая антирусская позиция Украины — это как раз то, что и нужно Соединённым Штатам. Украинские власти, и при Кравчуке, и при Кучме, подыгрывают услужливо американской цели ослабить Россию. Поневоле вспомнишь бессмертный план Парвуса 1915 года: использовать украинский сепаратизм для успешного развала России.А новая Украина, денонсировав всё советское законодательное наследие, только этот один дар — фальшиво измысленные ленинские границы — приняла! (Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории).<…> Сколькие русские с негодованием и ужасом пережили эту безвольную, никак не оспоренную, ни малейше опротестованную, по дряблости нашей тогдашней дипломатии, в 24 часа отдачу Крыма. И беспрекословную, без малейших политических шагов, отдачу Севастополя, алмаза русской военной доблести. Злодейство это совершено нашей же выборной властью — однако и мы же, граждане, не воспротивились вовремя. И теперь на долгое обозримое время ближайшим поколениям с этим придётся примириться».

В реальности оказалось — ненадолго! Откровенный колонизатор, милитарист и очень посредственный оракул, Солженицын может торжествовать — его подстрекательство к агрессии было услышано и активно реализовано.

Последним символом кириллицы стала Олимпиада в Сочи. При её рекламировании было приложено много энергии, дабы явить миру достижения русской культуры. Не было сказано лишь об одном из них — о геноциде и депортации в короткие сроки всех племён оккупированной Черкесии в Османскую империю, после чего захваченная территория черноморского побережья заселялась казаками, армянами и выходцами из центральной части Российской империи. В том числе полностью обезлюдила и Убыхия. И мне интересно задать своему оппоненту вопрос: г-н Немцев, где теперь те люди, которые жили в Убыхии, на территории которой сегодня расположен олимпийский город Сочи, что с ними стало и почему ни одного из них теперь там нет? Ни там и нигде?

Само собой разумеется, что выбор алфавита принадлежит самим народам. Однако напомню, что в 1926 году Тюркологический конгресс в Баку рекомендовал перевести все тюркские языки на латинский алфавит — яналиф. Насколько мне известно, не успели воспользоваться этим только чуваши. Они по-прежнему могли бы перейти на латиницу, вернуться к древнетюркскому руническому письму или сохранить кириллицу. Всего между 1923 и 1939 годами на латиницу было переведено 50 языков (из 72 языков СССР, имевших письменность). Этот процесс сопровождался с благословения Ленина и Луначарского так называемой коренизацией, то есть зелёным светом для местной национальной интеллигенции — явлением безоговорочно прогрессивным. Той самой интеллигенцией, которую затем практически полностью вырезала вместе с латиницей фашистская система Сталина. Готовился и перевод на латиницу русского языка. Характерно, что на латиницу были переведены также якутский и коми, у которых существовали алфавиты на основе кириллицы, разработанные православными миссионерами для индоктринации сознания этих народов. При этом марийский, мордовский и удмуртский языки оставались при кириллице (в 1932 году был официально принят общемордовский — мокшанский и эрзянский — латинский алфавит, однако никаких изданий на нём не выпускалось). Конечный выбор принадлежит этим народам и кроме Кремля никто его не может и не будет оспаривать. Однако мне трудно представить нацию, которая захотела бы сохранить для своего языка алфавит поработителей.

В 1938-1940 годах, когда большевистская Россия спряталась от мира за железным занавесом, окончательно перестала ориентироваться на мировые стандарты и под руководством Сталина переродилась в фашистскую империю зла, латинский алфавит для всех её народов, кроме карелов (поскольку готовился захват Финляндии) и трёх оккупированных балтийских наций, был в шовинистических и великодержавных целях форсированными темпами заменён на алфавиты на основе кириллицы.

Даже в свободной и демократической Российской Федерации, реальной, а не фальшивой, как сегодня, ни русского языка, ни русской культуры не убудет оттого, что при переезде через границу с Коми, Мари-элем, Якутией, Калмыкией или Осетией дорожные указатели, названия улиц и магазинов будут на двух алфавитах, кириллице и латинице. Что до Идель-Урала (Татарстан и Башкортостан), Балкарии с Карачаем, Дагестана, Чечни, Кабарды, Бурятии и Тувы, не думаю, что они вообще при наличии свободного выбора останутся внутри России.

И никакой американизации, которая так пугает моего оппонента с его старомосковским сознанием. Только необходимая коренизация и дерусификация. Точно так же — никакого уничтожения тысячелетних письменных культур. Их на территории России и нет, кроме той же кириллицы. Приписывание мне этой идеи — чистой воды выдумка г-на Немцева.

Наконец последнее. Мой оппонент считает, что «путинизм побеждает каждый раз, когда ему удаётся убедить кого-либо в том, что он есть Россия, и что русский язык как-либо принадлежит Кремлю». Он полагает, что я неправ, когда отождествляю Россию с Кремлём, потому что, якобы, «это именно то, что нужно российской пропагандистской машине войны». А вот г-н Немцев уверен, что Россия — это он сам и его друзья, и не видит «причин «сдавать» Путину и его камарилье Россию».

Г-н Немцев всё-таки не очень хороший историк. В противном случае, он знал бы, что его подход банален и затёрт до дыр. В 1920-е годы люди точно так же убеждали себя, что «большевизм побеждает каждый раз, когда ему удаётся убедить кого-либо в том, что он и есть Россия, и что неправы те, кто отождествляют Россию с Кремлём, потому что это именно то, что нужно большевистской пропагандистской машине», и верили, что большевистская система скоро рухнет. И эмигранты сидели на чемоданах в ожидании её крушения. В 1930-е и в 1940-е годы люди точно так же убеждали себя, что «сталинизм побеждает каждый раз, когда ему удаётся убедить кого-либо в том, что он и есть Россия, и что неправы те, кто отождествляют Россию с Кремлём, потому что это именно то, что нужно сталинской пропагандистской машине». И в 1950-е, и в 1960-е, и в 1970-е, и в 1980-е годы люди точно так же уговаривали себя, что «коммунизм побеждает каждый раз, когда ему удаётся убедить кого-либо в том, что он и есть Россия, и что неправы те, кто отождествляют Россию с СССР, потому что это именно то, что нужно советской пропагандистской машине» ...

А воз и ныне там. А Кремль, как тот кот Васька, слушал да жрал человеческие жизни. И продолжает их жрать. И в прямом и в переносном смысле

Так что мысль г-на Немцева пропахла нафталином. Блажен кто верует, легко ему на свете. И коль скоро г-н Немцев «не видит причин «сдавать» Путину Россию», хотелось бы узнать, что именно лично он делает на этом поприще?

Почему же наш Гарун бежал быстрее лани от дискуссии? Почему он не дал мне ответить на его же собственные вопросы? Почему он всё время попадает пальцем в небо? Не делается ли всё это сознательно? Разве «палец в небе» не бесценное средство для того, чтобы и самому уйти от проблемы и оппонента от неё увести? Испытанный метод русского ведения дискуссий — переливание из пустого в порожнее и игра пустотой, выдаваемой за глубину, и фальшивками, выдаваемыми за подлинники.

Похоже, что и сам уход г-на Немцева от полемики — тоже сознательный акт, ибо наш Гарун разыграл конспирологическую карту.

Карту, которая стара, как мир, и называется «Нам пишут из Янины». Оказывается, г-ну Немцову написали некие «друзья из Москвы» и предупредили невинного младенца, что он связался с чёртом, ибо его оппонент А. Анзимиров — о ужас — явился аки зверь из бездны ЦРУ!

Я два с лишним десятка лет преподаю русский язык и страноведение в системе американского государства и безусловно за это время имел студентов среди сотрудников всех значимых департаментов и ведомств этого государства. Сознательная борьба с русским тоталитаризмом и фашизмом как раз и предполагает такие действия, которые абсолютно естественны. Америка есть жёсткий оплот демократии и свободы в мире и в течение всего 20 века сотни и тысячи немцев, австрийцев, украинцев, русских, китайцев, иранцев и других помогали ей в борьбе с тоталитаризмом, воцарившимся в их странах. Однако сей факт не даёт никакого права моим оппонентам ни отождествлять меня с каким бы то ни было из этих ведомств, ни демонизировать сами ведомства. Русский народ ныне в очередной раз живёт под диктатурой правителя, которого якобы несколько раз сам избрал себе в президенты после десятилетия свободы (!) и ныне всемерно поддерживает. Этот факт сам по себе является неизбывным позором всей русской нации. Ибо нынешний правитель России был извлечён из рядов НКВД/КГБ, организации палачей, которая в течение десятилетий убила несколько десятков миллионов человек в подвластной ей стране. Такой народ, пусть даже он состоит в основном из потомков палачей, а из не потомков жертв, не только не вправе демонизировать ведомства демократических стран, борющиеся с ГПУ, НКВД, ФСБ, Гестапо, СС, Секуритате, Штази и их эквивалентами — он не вправе даже ПИТЮКАТЬ что бы то ни было на предмет ЦРУ, ФБР, Моссада, сигуранцы и дефензивы.

ЦРУ, г-н Немцев? Ну и что? Разве г-н Немцев не написал, что считает, что он и есть русская культура? И что его «собеседники и друзья по всему миру — это и есть «русский мир»? Или г-н Немцев в своей наивности полагает, что «русский мир» — только он и его собеседники и друзья? Если так, то мой оппонент ошибся, хотя эта ошибка — вполне в московском духе. А сей дух есть дух разделения и вражды. До такой степени, что для московитов даже братский украинский народ — всего лишь объект агрессии, клеветы и ненависти. С кем бы не ассоциировали меня «друзья-конспирологи из Москвы», которые написали г-ну Немцеву из Янины, что я якобы «предал турецкому султану Али-пашу Тепеленского», я точно так же представляю русскую культуру и «русский мир», как сам г-н Немцев и его «собеседники и друзья по всему миру». Если конечно «русский мир» вообще существует в природе, а не является попыткой обезьянничания на манер Pax Romana или Pax Britannica, которые действительно существовали.

Как только кто-либо принимается отбирать себе русских людей, подходящих для его личных взглядов и пристрастий и объявляет всех остальных агентами сигуранцы и дефензивы, власовцами, русофобами, неправославными и так далее, перед нами не витязь русской культуры и не витязь православия, а либо шарлатан и мошенник, либо типичный москаль, обуреваемый духом ненависти, зависти, разделения и неуверенности в себе и своей позиции. Как правило за такими эмоциями скрывается уязвлённая гордость, а по Фрейду — кастрационный комплекс.

Поэтому бегство г-на Немцева от полемики на основании привычной для московского сознания демонизации противника скрывает элементарный факт: ему нечего возразить по сути. Ибо, судя по всему, потому наш Гарун и бежал быстрее лани от дискуссии, потому он и не дал мне ответить на свои собственные вопросы, что побоялся после моих ответов в очередной раз оказаться в луже и предстать в невыгодном свете.

Впрочем, я искренне убеждён, что поколение г-на Немцева органически неспособно видеть себя любимых в невыгодном свете — они для этого слишком невежественны и незрелы. Хотя, разумеется, нигде нет правила без исключений.

На деле же латинский алфавит для порабощённых Москвой народов мой оппонент не приемлет потому, что им продолжает владеть дух русского империализма. Даже когда он пытается намекнуть, что некоторые представители таких народов, мол, и сами не хотят этого перехода, он всего лишь свидетельствует либо о страхе представителей национальной интеллигенции, либо о том, что они страдают стокгольмским синдромом. Ибо если действительно не хотят — кто же им будет навязывать? ЦРУ?

Авторитаризм и тоталитаризм возможны везде, где есть дух разделения и существуют силы, желающие установления таких систем. А вот демократия возможна лишь там, где то, что объединяет людей, сильнее, чем то, что их разделяет.

Присущие всему посткоммунистическому поколению моего оппонента неуверенность в себе, страх несостоятельности, уязвлённая гордость, пребывающая в далеко не всегда осознанном шоке от развала СССР и утраты Кремлём ощущения, что все вокруг его «бояться, а значит уважают», непомерно завышенные притязания на всезнание (как компенсация комплекса неполноценности), незрелость, неумение и нежелание слышать мнение собеседника, нежелание вести диалог, нежелание вести разумную дискуссию на компромиссных условиях (вместо этого желание растоптать и размазать оппонента) — всё это доказывает, что дух разделения, зависти и враждебности к ближнему, являющийся сутью средневековой московщины, всё так же бродит по России, всё так же дышит где хочет. И воспроизводит себя в новых поколениях, ибо передаётся с молоком матери.

Увы, это не удивительно, а наоборот закономерно. Всё началось с пустяка — с желания вождей леворадикальной группировки в русском революционном социализме стать большими западниками, чем Запад и научить «омещанившуюся» (=обуржуазившуюся) Европу, как надо строить социализм. И один лишь этот импульс снисходительного превосходства решил всё и превратил вполне разумных людей в зверей. Как только Ленину и его единомышленникам захотелось преподать Западу урок «подлинной революционности» и «истинного марксизма», как только им в голову пришла идея, что «для России возможна одна только задача: сделаться самым марксистским из человеческих обществ» — идея столь же неимоверно глупая, претенциозная и пропитанная непомерной гордыней, как и идея Хомякова о том, что «для России возможна одна только задача: сделаться самым христианским из человеческих обществ» (A. Хомяков. «О юридических вопросах», «Русская беседа», 1858), западники-большевики, как тот казак из гоголевской «Страшной мести», оборотившийся уродом-колдуном (о, эти украинцы — воистину, всё-то они понимают про Россию!), мгновенно обернулись славянофилами.

И петровской России, основанной на ценностях Эпохи Просвещения пришёл конец — в стране вновь воцарилась допетровская домостроевская московщина, на которой воздвиг свою славянофило-фашистскую империю Сталин. Московщина, дух которой по-прежнему бродит по России и, как видите, материализуется в поколении г-на Немцева и немцевых. Вовсе не самых плохих из всевозможных образчиков нашего русского человека. Но увы, обладающих врождённой неспособностью к доброжелательности и согласию. А без этого нет и демократии. Нет и не будет. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.