Главкон1, сын Аристона, пробовал выступать оратором в Народном собрании, желая стать во главе государства, хотя ему еще не было двадцати лет. Его стаскивали с ораторской кафедры и осмеивали, но никто из родных и друзей не мог удержать его; только Сократу, который любил его по дружбе с Хармидом, Главконовым сыном, и Платоном, удалось его отговорить.
Встретившись с ним однажды, Сократ остановил его и, чтоб он захотел слушать, обратился к нему сначала с такими словами:
– Главкон, ты задумал у нас стать во главе государства?
– Да, Сократ, — отвечал Главкон.
– Клянусь Зевсом, — сказал Сократ, — хорошее это дело, лучше всякого другого на свете: если этого тебе удастся достигнуть, ясно, что у тебя будет возможность иметь лично для себя все, чего тебе ни захочется, ты будешь в состоянии помогать друзьям, прославишь дом отцов, возвеличишь отечество, будешь знаменитым сперва у нас в городе, потом в Элладе, а, может быть, как Фемистокл, и у варваров, и вообще, где бы ты ни был, взоры всех будут обращены на тебя.
Слыша такие слова, Главкон чувствовал себя великим человеком, и ему было приятно оставаться с Сократом.
После этого Сократ сказал:
– Так если ты хочешь, чтоб тебя уважали, Главкон, то, очевидно, ты должен приносить пользу государству.
– Конечно, — согласился Главкон.
– Так не скрывай, ради богов, — продолжал Сократ, — скажи нам, с чего ты начнешь благодетельствовать государство.
Поскольку Главкон молчал, как будто только теперь стал обдумывать, с чего ему начать, Сократ продолжал:
– Если бы ты хотел произвести улучшения в хозяйстве какого-нибудь друга своего, не правда ли, ты старался бы обогащать его? Не будешь ли ты точно так же стараться обогатить и государство?
– Конечно, — отвечал Главкон.
— А богаче будет государство тогда, когда у него будет больше доходов?
– Надо думать, что так, — отвечал Главкон.
– Скажи мне, — продолжал Сократ, — из каких источников государство получает теперь доходы и на какую приблизительно сумму? Наверное, ты обдумал этот вопрос, чтобы увеличить доходность источников малодоходных и прибавить новые источники дохода, теперь не эксплуатируемые.
– Нет, клянусь Зевсом, — отвечал Главкон, — этого вопроса я еще не обдумал.
— Ну, если этот вопрос ты упустил из виду, — продолжал Сократ, — скажи нам, по крайней мере, о расходах государственных: наверное, ты думаешь лишние из них отменить.
– Нет, клянусь Зевсом, — отвечал Главкон, — и на это у меня еще не было времени.
– В таком случае, — продолжал Сократ, — мы отложим на время вопрос об обогащении государства: не зная расходов и доходов, как же можно заботиться об его обогащении?
— Нет, Сократ, — отвечал Главкон, — есть возможность обогащать государство и на счет неприятелей.
– Совершенно верно, клянусь Зевсом, — отвечал Сократ, — если быть сильнее их; а если слабее, можно потерять и то, что есть.
– Правда твоя, — сказал Главкон.
— Значит, — продолжал Сократ, — кто будет обдумывать вопрос, с кем воевать, должен знать силу своего государства и силу противников: если государство сильнее противников, он посоветует предпринять войну; если слабее их, будет рекомендовать осторожность.
– Правильно, — сказал Главкон.
— Так вот, — сказал Сократ, — сперва скажи нам, как велики силы нашего государства, сухопутные и морские8, а потом — как велики силы у противников.
– Нет, клянусь Зевсом, — отвечал Главкон, — я не могу сказать этого так, на память.
– Ну, если это у тебя написано, принеси, — сказал Сократ, — мне было бы очень интересно послушать это.
– Нет, клянусь Зевсом, — отвечал Главкон, — еще и не написано.
— Значит, — сказал Сократ, — и о войне подавать советы, по крайней мере на первое время, мы погодим: может быть, именно ввиду обширности этого предмета, ты еще не успел заняться его исследованием, потому что только еще начинаешь свою государственную деятельность. Но вопросом об охране страны, я уверен, ты уже интересовался и знаешь, сколько сторожевых постов расположено на надлежащих местах и сколько нет, сколько гарнизона достаточно и сколько нет; посты, расположенные на надлежащих местах, ты посоветуешь усиливать, а лишние снимать.
— Нет, клянусь Зевсом, — отвечал Главкон, — все их надо снять, потому что сторожевое дело поставлено так, что у нас хлеб с полей воруют.
– А если снять сторожевые посты, — возразил Сократ, — не думаешь ты, что всякому будет дана возможность даже открыто тащить его? Однако, — прибавил он, — ты сам лично ходил и расследовал это, или как-то иначе узнал, что сторожевое дело поставлено плохо?
– Предполагаю так, — отвечал Главкон.
– Значит, и об этом, — сказал Сократ, — станем подавать советы тогда, когда уже не предполагать будем, а знать?
– Так, пожалуй, лучше, — отвечал Главкон.
— А уж в серебряные рудники, — продолжал Сократ, — знаю, ты не ходил, так что не можешь сказать, почему теперь дохода оттуда поступает меньше, чем прежде.
– Да, конечно, не ходил, — отвечал Главкон.
– Да, действительно, клянусь Зевсом, — сказал Сократ, — место это, говорят, нездоровое; поэтому, когда придется подавать совет по поводу рудников, этого оправдания тебе будет достаточно.
– Да ты смеешься надо мной! — сказал Главкон.
— Но уж вот чего, — продолжал Сократ, — я уверен, ты не оставил без внимания, а, наверное, рассчитал, на сколько времени хватает здешнего хлеба, чтобы прокормить население, и сколько хлеба нужно добавить в год; этот вопрос ты должен был обсудить, чтобы не случилась с тобою такая неожиданность, что население останется без хлеба, но чтобы с полным знанием дела ты мог своим советом о такой насущной потребности приходить на помощь государству и спасать его.
– Да ведь это — громадное дело, — сказал Главкон, — если придется думать и о подобных вещах!
— Однако, — сказал Сократ, — и свое хозяйство вести хорошо никогда невозможно, если не знать всех хозяйственных нужд и не заботиться об удовлетворении их всех. Но так как государство состоит из десяти с лишком тысяч домов и трудно заботиться сразу о стольких хозяйствах, отчего ты не попробовал сперва улучшить одно, — хозяйство своего дяди? А оно нуждается в улучшении. Если сможешь его улучшить, тогда возьмешься и за несколько; а раз ты не можешь быть полезным одному хозяйству, какая могла бы быть от тебя польза многим? Если кто не в силах нести один талант, разве не ясно, что ему нечего и браться нести несколько?
— Да от меня была бы польза дядину хозяйству, если бы он хотел меня слушаться, — сказал Главкон.
– Так ты дядю не можешь уговорить, — сказал Сократ, — и думаешь, что сможешь заставить слушаться тебя всех афинян, да еще вместе с дядей! Берегись, Главкон, как бы, желая прославиться, не прийти тебе к противоположному результату! Разве ты не видишь, как опасно говорить или делать, чего не знаешь? Подумай обо всех известных тебе лицах такого сорта, которые, как всякому видно, говорят и делают, чего не знают: как по-твоему, за это похвалы они заслуживают или порицания, восхищения или презрения? Подумай также и о тех, которые знают, что говорят и что делают, и, я убежден, ты найдешь, что во всех занятиях люди, пользующиеся славой и уважением, принадлежат к числу самых сведущих, а люди с дурной репутацией и презираемые — к числу самых невежественных. Так если хочешь пользоваться славой и уважением у нас в городе, старайся добиться как можно лучшего знания в избранной тобою сфере деятельности: если в этом отношении ты станешь выше всех и тогда возьмешься за государственную деятельность, то мне не покажется удивительным, что ты очень легко достигнешь цели своих желаний.