Любите ли вы Грузию? Я спрашиваю, любите ли вы Грузию так, как люблю её я? Если нет— готовьтесь. Сейчас свершится неизбежное.
В пятницу вечером столица была потрясена страшной новостью: в отделение микрофинансовой организации ворвался террорист, вооруженный пистолетом и гранатой, и взял 17 заложников. Город замер. Проспект был оцеплен, жильцов близлежащих домов готовили к эвакуации— все шло по стандартному сценарию, не единожды обкатанному во всех странах мира,— ровно до тех пор, пока в прямом эфире не зазвучали требования террориста.
Что делают нормальные преступники? Ругаются нехорошими словами, укладывают перепуганных заложников на немытый пол, всячески куражатся над ними, демонстрируя степень своей неадекватности, чтобы перепуганное правительство безоговорочно раскошелилось. Но мы пошли другим путем.
Камера одного из заложников честно фиксировала творящийся беспредел: вместо того, чтобы хорониться под столами, как это принято у приличных людей, заложники беспрепятственно слонялись по заведению, поддразнивая блюстителей порядка масками, болтающимися ниже пояса, и так нахально приставали к террористу с поправками к требованиям, что он даже обиделся. И был прав, потому что его ультиматум вызвал почти единодушный восторг всей Грузии. Злодей не мелочился— казна волновала его в последнюю очередь. Первым делом он потребовал, чтобы все парламентарии собрались и немедленно приняли закон о запрете всех видов игорного бизнеса на территории Грузии. Ошалевший народ, делавший ставки на то, сколько денег будет вынесено из бюджета, онемел от изумления. Но бандит не собирался останавливаться на достигнутом. Второе требование негодяя уложило на лопатки большую часть населения страны: он потребовал заставить банки снизить проценты по кредитам до семи годовых. Заложники, активно одобрив концепцию бандита, все же сочли нужным внести коррективы: «Семь процентов тоже много!»— проворчал какой-то максималист. «Аба, брат, три процента ты сам проси!»— обиженно ответил террорист и приступил к третьему пункту. Старики в стране получают мизерную пенсию, а лекарства дорогие. Аптеки нее должны иметь с продаж больше десяти процентов дохода, а то бабушкам лечиться не на что...
К тому моменту, как полиция, спохватившись, прекратила прямую трансляцию, страна поделилась на три лагеря: один требовал немедленно ввести в парламент этого замечательного чело.. террориста, второй— надавать замечательному человеку по шее (но слегка!) и отправить его на принудительное лечение от алкоголизма, третий, самый малочисленный, настаивал на положенном наказании, ибо нечего.
Прождав журналистов часа четыре, злоумышленник отпустил заложников и сдался нашей доблестной полиции, не преминувшей сделать гордое заявление об обезвреживании и задержании,— очевидно, в робкой надежде на то, что ещё не всему городу известно, что пистолет преступника был стартовым, а гранату изображала зажигалка. Прямая трансляция злодея собрала 11 тысяч лайков, в комментариях под ней адвокаты бились за честь защищать преступника перед законом. Надо ли говорить, что имя, фамилию и семейные обстоятельства террориста тбилисцы выяснили в первые пятнадцать минут трансляции— его знакомые, их друзья и друзья друзей гордо заявляли о сопричастности и не жалели слов в его защиту.
31 год, родился и учился в Боржоми, разведен, живёт в Тбилиси с мамой-учительницей, растит ребенка. По слухам, проиграл две квартиры и серьезно залез в долги. Мать и ребенок после его выходки остались в отчаянном положении. На следующий день в газетах появилось письмо террористиной мамы, которая просила прощения у заложников и их семей. Извиняясь за сына, она рассказала о том, что толкнуло его на этот поступок.
Впрочем, это и так уже было известно и понятно всем— отсутствие работы, наличие кредитов, дикие цены на еду и лекарства для матери и беспросветное отчаяние. «Пол-Грузии живёт в подобных условиях, но люди не идут на преступление»,— доказывают наиболее здравомыслящие слои населения. «Он ничего не украл, никого не обидел, он старался обратить внимание общественности на то, что по-настоящему волнует народ!»— горячатся другие. «Вас бы в шкуру заложников или их родни!»— ворчат третьи. Но и первые, и вторые, и третьи не скрывают сочувствия к злодею— его отказались выпустить под залог, он в тюрьме.
Люди собирают деньги его семье, оказавшейся в тяжёлом положении, и каждый ищет для себя ответ на вопрос — что это было? Глупая выходка отчаявшегося пьяницы? Отчаянный порыв раскаявшегося человека, болеющего за будущее своей страны?
Не знаю. Но стало легче дышать от того, что в запуганном ковидом, загнанном в беспросветность городе есть такой смешной человек — Леван Зурабишвили, пожалевший свою страну и совершивший для нее поступок— пусть спорный, пусть скандальный, но бескорыстный и искренний. Я уверена, что Данелия рвется к нам с небес, чтобы снять очередной шедевр по мотивам этой истории.