Вылупившиеся из яйца птенцы оставляют свою скорлупу и открываются миру с трогательной беззащитностью живого пухового комочка. Детеныши всех живых существ вынуждены начинать жизнь в лучшем случае, доверившись защите своих родителей. Большинство их заканчивает жизнь, едва успев родиться. Природа устроена так, что взрослые особи питаются в основном детенышами, больными и старыми животными своих или других видов. Так устроена жизнь.
Поэтому только родившись, все детеныши начинают буквально выстраивать вокруг себя новую скорлупу. Скорлупу жизненного опыта. Чем лучше этот опыт будет усвоен, тем больше вероятность прожить чуть дольше остальных и продлить себя в большем количестве потомков.
Так и человек на протяжении сотен тысяч лет видел смысл собственной жизни в созидании брони личного опыта и воспроизводства большего количества детей. Своих детей он не воспринимал как новых людей, а как самого себя или как более-менее удачных клонов. Чем больше клонов, тем больше вероятность, что кто-то из них выживет, сохранив опыт предка и далее оставит потомство, тем самым, как бы бесконечно воспроизводя основателя своего рода. Именно так думал Авраам, когда Бог пообещал произвести целый народ от семени его. В этом, собственно, и заключалась идея загробной жизни — родиться вновь в своих детях, внуках, правнуках… Многие из нас вольно или невольно воспроизводят ту же модель, видя в своих детях исключительно продолжение самих себя и своих не реализованных надежд.
Что же дало современному человеку повод, пусть недалеко, уйти от животного представления о защитной скорлупе опыта и о будущем потомстве как собственной реинкарнации? Верующие выскажутся в пользу Духа Божия, который вопреки опыту предков, вопреки логике и наконец вопреки законам природы постепенно прививал людям тягу к нерациональным вещам: милосердию, заботе о больных и слабых, созданию ненужных в быту предметов искусства, фантазии, играм и чувству юмора.
А что же остается неверующим? Конечно, многие философы пытаются подвести под эти нерациональные, присущие только людям особенности, рациональную подоплеку. Искусство, мол, появилось, благодаря первым культам и проторелигиям, милосердие выработалось само собой из наблюдения, что в обществе, которое заботится о бесполезных ему родичах, полезные молодые и здоровые особи живут дольше и лучше. Все это спорно и не имеет прямых доказательств. Кроме того, для неверующих объективно существует одна особенность, свойственная только человеку, помимо веры в сверхъестественное. Это — любовь.
Любовь не имеет определения и не реализуема искусственно какими-либо внешними или внутренними факторами. Да, все знают, что гормоны и биохимия влюбленного человека несколько отличны от среднестатистических показателей. Однако эти отличия не причина, а следствие совершенно нерационального чувства одного человека к другому. И здесь безразлично о какой любви идет речь — разнополой или однополой, любви молодых людей друг к другу или любви стариков к своим внукам, любви к лучшему другу или любви к своему родителю.
Любовь нерациональна и нелогична. Конечно, очень часто она замешана на сексуальности, родительском чувстве или общих представлениях о прекрасном. Однако как и биохимические изменения, сексуальность и прочие факторы, являются чаще следствием, а не причиной любви. Любовь беспричинна, бескорыстна и не требует конкретного результата.
Любовь разрушает скорлупу опыта, ломает традиции и уклады, повышает риски, создает цепочки неопределенных событий, мешающих устойчивому развитию. Но, если встать на позицию неверующего, получается, что именно любви человекообразное животное с развитым мозгом обязано тем, что со временем оно превратилось в человека. И этот процесс отнюдь не закончен. Напротив, мы еще только стоим на старте. Только сейчас качество, благодаря информационным технологиям и демократии, переходит в количество. То, что еще сто-двести лет назад понимали лишь десятки тысяч, сегодня осваивают сотни миллионов. Все больше людей открывают в себе способность отличать настоящую любовь от полового инстинкта, родительской опеки и заботе о своем роде, племени, государстве.
И именно этот процесс объясняет нам порядком затасканное христианское выражение, что Бог есть любовь.
Всего лишь один опыт настоящей любви. Любви нерациональной, беспричинной и самоотверженной, и мы получаем возможность увидеть мир в его настоящем облике, без скорлупы опыта, наслоения обычаев и привычек. Через опыт любви только к одному человеку мы получаем прививку любви ко всему человечеству. Совсем не всегда эта прививка спасает нас от лжи, насилия и предательства, но постепенно, поколение за поколением мы становимся более восприимчивыми друг к другу, более общительными, более сложно выстроенным из-за расширяющейся сети коммуникаций. Это и есть действие прививки любви. Она прорастает в самых неожиданных местах и дает возможность миру развиваться, а не прокисать в отдельных лакунах. Любовь и есть спасение человечества отныне и до века.