О соитии ради предварительного обучения(1) "Сара, жена Аврамова, не рождала ему. У ней была служанка египтянка, именем Агарь. И сказала Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей, чтобы ты родил детей от нее" (Быт. 16:1— 2). (2) Имя "Сара" в переводе означает "власть надо мною": разум, который во мне, умеренность, которая во мне, и частная праведность или всякая другая добродетель, какую мне одному случилось иметь, есть власть надо мною одним. Ибо она [добродетель] повелевает мною и направляет меня, научившегося подчиняться, по природе своей будучи царицей, (3) Ее Моисей наистраннейшим образом выводит и неплодной, и многоплодной, поскольку признает, что от нее произошел самый многолюдный из народов. Ведь на самом деле добродетель неплодна на все дурное, а на доброе обладает такой плодовитостью, что не нужно никакого повивального искусства — она успевает родить [до прихода повивальной бабки]. (4) И вот, животные и растения, пропуская большую часть времени, приносят свои плоды один или, по крайней мере, два раза в год тем числом, какое каждому из них назначила природа, в соответствии с годичным циклом. Добродетель же, не делая пропусков, непрестанно и непрерывно, рождает всегда, без оглядки на время — но не младенцев, конечно, а изысканные речи, безупречные решения и похвальные дела. (5) Однако богатство, которым нельзя распорядиться, не приносит пользы обладателям; так и плодовитость разума, если рождает полезное не нам самим. Так, одних она считает полностью достойными своего сожительства, другие же ей кажутся еще не достигшими того возраста, чтобы выдержать похвальную и умеренную жизнь в уединении. Им она позволила совершить предсвадебные жертвоприношения, дав надежду отпраздновать и свадьбу. (6) И Сара, добродетель, властвующая над моей душой, хотя и рождала, но мне не рождала, ибо я в юном возрасте не мог принимать ее детей — способности разумно мыслить, совершать праведные поступки, быть благочестивым — из-за множества незаконнорожденных, которых мне родили пустые помыслы. Вскармливание их, непрерывные заботы и нескончаемые хлопоты о них заставили меня пренебрегать законными детьми, имеющими подлинное право на гражданство. (7) Так вот, правильным будет желать не только того, чтобы добродетель рождала — она и без пожеланий легко родит, — но и чтобы она рождала именно нам, и мы бы узнали счастье, получив часть ее семени и плодов. Ибо она обыкновенно рождает одному Богу, возвращая ему с благодарностью начатки от тех благ, которых удостоилась — Ему, отверзшему, как говорит Моисей (Быт. 29:31), вечно девственную утробу. (8) Ведь светильник, изначальный образец для подражания, светит одной своей частью, — говорит Моисей, — конечно, той, которая обращена к Богу (Исх. 25:37, Числ. 8:3). Седьмая [свеча], находящаяся посредине шести ветвей подсвечника, разделенных на две триады и защищающих ее с обеих сторон (Исх. 25:32), обращает лучи вверх к Единому, поскольку свет ее слишком ярок, чтобы его мог выносить человеческий глаз, (9) Поэтому Моисей и не говорит, что Сара не рождала, но что не рождала кому-то "ему". Ибо мы не в силах каким бы то ни было образом принять потомство добродетели, если раньше не встретились с ее служанкой; а служанка премудрости есть общее образование, состоящее из подготовительных наук, (10) Ведь, подобно тому как в домах через ворота проходишь раньше, чем через дверь, ведущую в дом, а в города попадаешь через предместья, так и подготовительные науки лежат на пути к добродетели, поскольку они — путь, ведущий к ней. (11) Нужно представлять себе, что обыкновенно великим предметам предпосылаются и великие вступления, самый же великий предмет — добродетель, ведь речь идет о важнейшем предмете — обо всей человеческой жизни. И вот, естественно, что добродетель не обойдется краткими вступлениями, но ей понадобятся в качестве вступления грамматика, геометрия, астрономия, риторика, музыка, всякое другое разумное познание, символ которых — служанка Сары, Агарь, как мы намерены показать. (12) "Сказала, — говорит Моисей, — Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей, чтобы ты родил детей от нее" (Быт. 16:1-2). Совокупление тел с телами и связь, имеющую целью удовольствие, следует изъять из нашего рассмотрения, ибо речь пойдет о соитии ума с добродетелью — ума, желающего иметь от нее детей; если же он тотчас на это неспособен, то о близости с ее служанкой, средним образованием, необходимой для научения. (13) Достойно благоговейного почтения, что премудрость проявила стыдливость и не захотела упрекнуть нас в том, что мы медлим с рождением или вообще бесплодны, хотя пророчество говорит правду: "не рождала", но это не из зависти, но по причине нашей собственной непригодности; ибо она говорит: "заключил Господь меня, чтоб мне не рождать" (Быт. 16:2) и не добавляет "вам", чтобы не показалось, будто она ставит в укор несчастье и упрекает других. (14) "Войди же, — говорит она, — к служанке моей", среднему образованию, состоящему в научении средним и общим наукам, "чтобы прежде ты родил себе детей от нее", ведь потом ты сможешь извлечь пользу и из связи с госпожой для рождения законных детей. (15) Грамматика, научая тому, о чем рассказывают поэты и прозаики, даст ум и многознание и научит с пренебрежением относиться ко всему тому, что рисуют нам пустые помыслы, — и это через несчастья, которые, как известно, случаются с воспеваемыми героями и полубогами. (16) Музыка, зачаровывая не имеющее ритма — ритмами, лишенное гармонии — гармонией, нескладное и неблагозвучное — мелодией, приведет нестройное к стройности. Геометрия, закладывая семена равенства и подобия в чуткую к наукам душу, привьет любовь к правильности гладкостью связной теории. (17) Риторика, заострив ум для наблюдения и постоянными упражнениями выстроив речь для словесного выражения, делает человека по-настоящему разумным, позаботившись о том особенном и исключительном, чего природа не даровала ни одному из прочих живых существ, (18) Диалектика — сестра и двойник риторики, как говорят некоторые, различая истинные и ложные утверждения и изобличая внешне убедительные софизмы, вылечит величайшую болезнь души — заблуждение. Таким образом, полезно познакомиться с этими и близкими науками и заранее поупражняться в них. Ибо, может быть, — и так уже случалось не раз — мы познаем царственные добродетели через их служанок, (19) Разве не видишь, что и тело наше поначалу, во младенчестве, питается неразнообразной молочной пищей, а уже потом переходит к пище твердой и богатой. И вот, пойми, что точно так же и для души приготовлена детская пища — круг общих наук и рассмотрение каждой из них по очередности, а истинным мужам — более совершенная и подходящая для них, и это суть добродетели. (20) На первые свойства среднего образования указывают нам два символа — происхождение и имя. Родом она египтянка, а зовется Агарь, что истолковывается как "переселение". Ибо необходимо, чтобы тот, кто переходит к изучению общих наук и заводит дружбу с многознанием, присоединился к земляному и египетскому телу и стал пользоваться глазами, чтобы видеть и читать, и ушами, чтобы внимать и слышать, и всеми другими чувствами, чтобы раскрылось все, что можно ощутить, (21) Ведь тому, о чем выносится суждение, не свойственно быть понятым без выносящего суждение, а об ощущаемом выносит суждение чувство, так что нельзя было бы без чувства точно узнать ни о чем, относящемся к чувственному миру, о котором в основном и толкуют философы. Чувство же, самая телесная часть души, коренится в сосуде целой души, а сосуд души символически называется "Египет". (22) Таково первое свойство, которым была наделена служанка добродетели по своему происхождению; теперь же рассмотрим, каково то свойство, которым она наделена по имени. Выходит так, что "среднее образование" — это все равно что "пришелец". Дело в том, что знания, премудрость и всякая добродетель одна только и есть туземная, местная и обладающая правами гражданства; все же другие занятия, получающие вторые, третьи и последние места, находятся между чужеземцами и гражданами, ибо они, не принадлежа ни к одному из этих двух родов в чистом виде, в то же время каким-то образом относятся к обоим. (23) Ведь пришелец равен гражданам в том, что он живет в городе, а чужеземцам — в том, что не живет там постоянно. Точно так же, мне думается, и приемные дети равны в том, что наследуют имущество своих приемных родителей, родным детям, в том же, что не рождень от них, — чужим. И какое отношение существует между хозяйкой и служанкой, между законной женой и наложницей, — таким же оно будет между добродетелью, Саррой, и образованием, Агарью. И вполне понятно, что у ревностно стремивше гося к науке и знанию, именем Авраам, оказывается жeнoй добродетель, Сарра, а наложницей — Агарь, весь круг предварительного обучения. (24) Всякий, кому разум дается в учении, пожалуй, не отвергнет Агари, ибо приобретение предварительных знаний весьма необходимо. Если кто решил обратить усилия на борьбу за добродетель и, упорно упражняясь, пребывает в постоянных заботах, то он возьмет двух жен и стольких же наложниц, служанок жен. (25) Природа и сущность у каждой из них своя. Так, одна из законных жен есть движение, совершенно здоровое, прочное и мирное; эту Моисей по ее поступкам называет Лия. Другая же подобна точильному камню и зовется Рахиль; об эту заостряется любящий борьбу и упражнения ум. Рахиль же толкуется как "нечистое созерцание" не потому, что она "смотрит нечисто", но, напротив, потому что она считает зримое и ощутимое по сравнению с непорочной природой незримого и мыслимого не священным, а нечистым, (зб) Ведь, поскольку наша душа имеет две части — разумную и неразумную, добродетели свойственно присутствовать в каждой из них: Лии — в разумной, Рахили — в неразумной. (27) Ибо вторая дает нам навык при помощи чувств и всех частей [души], не подчиненных разуму, с презрением относиться к тому, что заслуживает пренебрежения: к славе, богатству и наслаждениям, которых человеческое стадо считает достойным желать и бороться за них, идя на поводу у подкупленного суда ушей и всех других чувств; (28) первая же учит души, любящие добродетель, сворачивать с неровной и каменистой тропы и идти твердым шагом, не спотыкаясь и не оскользаясь, по широкому пути. (29) Поэтому необходимо, чтобы у первой была служанкой объяснительная сила органов речи и нахождение логических приемов, околдовывающее меткой убедительностью, а у второй — то, что необходимо для жизни: пища и питье. (30) Моисей записал для нас имена этих двух служанок: Зелфа и Валла (Быт. 30:3-9). И вот Зелфа в переводе означает "идущий рот", символ силы исчерпывающего объяснения. Валла же — "глотание", первый и необходимейший оплот смертных существ: ведь наши тела держатся на нем, и канаты жизни тянутся к нему как к причалу, (31) И борец имеет сношение со всеми названными силами: с одними как со свободными и имеющими гражданство, с другими же — как с рабынями и служанками. Ибо он стремится к движению, Лии, поскольку ровное движение, возникнув в теле, произведет здоровье, а в душе — нравственное совершенство и праведность; Рахиль же он любит, борясь со страстями и натираясь маслом, чтобы добиться самообладания, и противопоставляя себя всему ощущаемому. (32) Все дело в том, что помощь всегда бывает двух видов: либо через вкушение от благ, как во времена мира, либо через противостояние злу и освобождение от него, как на войне. Лия — та, которая позволяет нам получать главные и ведущие блага, а Рахиль — словно бы военную добычу. Таково сожительство с законными женами. (33) Борец нуждается и в Балле, глотании, но как в рабыне и наложнице — ведь без пищи и жизни нет благой жизни, потому что среднее всегда есть основание лучшего. Нуждается он и в Зелфе, исчерпывающем объяснении, чтобы разумная часть его души с двух сторон черпала для совершенства из источника мысли и из родника органа речи. (34) Но эти двое были мужьями нескольких женщин — и не только законных жен, но и наложниц, как свидетельствует Священное Писание. А у Исаака не было ни многих жен, ни наложницы, но только одна законная жена всю его жизнь. (35) Почему? Из-за того, что научающая добродетель, к которой стремится Авраам, нуждается во множестве наук, родных ей по разуму и неродных постольку, поскольку они относятся к кругу подготовительных знаний; та же, на которую, судя по всему, направил свои помыслы Иаков, достигается упражнением: а упражняются в большом числе разнообразных мнений — ведущих и ведомых, выходящих навстречу и запаздывающих, требующих то меньших, то больших усилий. (36) Однако самопознаваемый род добродетели, с которым соединился Исаак, — радость, лучшее из высших наслаждений — наделен простой, незамутненной и несмешанной природой и не нуждается ни в упражнении, ни в обучении, делающих необходимыми не только "супружеские" знания, но и знания-"наложницы". Ибо, коль скоро Бог излил с небес на землю благо самопознаваемое и самообучающее, ненужным стало сожительство еще и с искусствами — рабынями и наложницами, вызванное желанием иметь незаконнорожденные мнения в качестве детей. (37) Тот, кто получил этот почетный дар, предстает в Писании как муж госпожи и владычицы Добродетели. У эллинов она зовется стойкостью, у евреев же — Ревеккой. Ведь нашедший не требующую труда и мучений добродетель благодаря ее счастливой природе и плодовитости ее души не ищет ничего лучшего. (38) Он имеет в готовом виде совершенные дары Бога, одухотворенные главными благодатями, и желает и молит о том, чтобы эти дары с ним оставались. Вот поэтому, мне кажется, и Благодетель дал ему в жены постоянство, чтобы Его благодати навечно пребывали со взявшим ее. (39) Считается, что припоминание есть нечто второстепенное по отношению к памяти, а припоминающий — к помнящему: так, один подобен человеку, который никогда не болел, другой же — выздоравливающему после болезни, ведь забвение есть болезнь памяти. (40) Тот, кто припоминает, должен был сначала забыть то, о чем он помнил. Священное Писание называет память Ефремом, что толкуется как "плодородие", а припоминание забытого евреи именуют Манассией. (41) Ведь на самом деле душа помнящего приносит плод — то, что он познал — и ничего из этого не теряет; у того же, кто припоминает, она выходит из забвения, которым была скована, прежде чем стала вспоминать. И вот с памятливым мужем живет законная жена, память, а с забывчивым — наложница, припоминание, родом сириянка, хвастливая и высокомерная (Сирия имеет толкование "высоты"). (42) А у этой наложницы, припоминания, есть сын Махир, как называют его евреи, эллины же — "[сын] отца". Дело в том, что припоминающие видят в отце-уме причину припоминания и не думают о том, что он сам и впустил в себя однажды забвение, — а этого бы не произошло, если бы в нем была память. (43) Ибо говорится: "И были сыновья Манассии, которых родила ему наложница Сириянка: Махир. Махир же родил Галаада" (Быт. 46:20). У Нахора, брата Авраамова, тоже две жены — законная жена и наложница: имя законной — Милка, Реума — имя наложницы. (44) Но ведь написанное мудрым Законодателем — не историческое родословие (да не подумает так никто из здравомыслящих людей!), а символическое разъяснение вещей, способных принести пользу душе. Переведя имена на наш язык, мы узнаем истинное обетование. Так рассмотрим же каждое из них. (45) Нахор толкуется как "угасание света", Милка— как "царица", Реума — как "видящая нечто". И действительно, обладать светом мысли есть благо, угасающий же, спокойный и неподвижный свет не является совершенным благом, ибо полезно, чтобы зло пребывало в покое, а добру хорошо пребывать в движении. (46) Что пользы от певца, если он не поет, от флейтиста, если он не играет на флейте, от ки-фареда, если он не играет на кифаре, и вообще от всякого, кто, владея искусством, не занимается им? Голое созерцание без действия не приносит никакой пользы знающим его. Ведь и панкратиаст, и кулачный боец, и борец, если ему скрутить руки за спиной, не извлек бы никакой пользы из борьбы, и точно так же — овладевший искусством бега, случись ему заболеть подагрой или какой-нибудь другой болезнью ног. (47) Знание есть свет души, в высшей степени сходный с солнечным: ведь, подобно тому как глаза отражают лучи солнца, так мысль озаряется светом мудрости, и, словно маслом, натираясь новыми и новыми познаниями, привыкает видеть все острее. (48) И вот, Нахор справедливо толкуется как "угасание света": ведь, с одной стороны, будучи в родстве с мудрым Авраамом, он был причастен свету мудрости, с другой же стороны, поскольку он не отправился вместе с Авраамом в странствие от рожденного к Нерожденному и от мира к Создателю мира, он и знанием обладал хромым и незавершенным, угасающим и неподвижным, или, скорее, застывшим наподобие бездушной статуи. (49) Ибо Нахор не переселяется из Халдейской земли, то есть не расстается с изучением астрономии, ставя сотворенное выше Создателя, а мир — выше Бога, и полагая, что сам мир есть Бог-Самодержец, а не творение Бога-Самодержца. (50) В жены он берет Милку — не ту царицу, которая, если ей доведется, правит людьми и городами, а только сходную с ней по имени. Ведь подобно тому как не будет ошибкой назвать небо царем всего ощущаемого — поскольку из сотворенного оно самое значительное, — точно так же и науку о небе, которой занимаются астрономы и в особенности Халдеи, — царицей знаний. (51) Такова законная жена Нахора, наложница же — та, которая видит что-то одно из сущего, пусть даже из всего самое ничтожное. Действительно, наилучшему роду свойственно видеть наилучшее, истинно сущее — ведь Израиль толкуется как "видящий Бога", — тому же, кто стремится к вещам второстепенным, — второстепенное: чувственно воспринимаемое небо, стройный порядок звезд и воистину панмусичес-кий их танец на нем. (52) А есть еще третьи — такие философы, которые не понимают [ничего, что есть] лучшего в природе, — воспринимаемого чувствами и мыслимого, но тратят время на ничтожные софизмы и занимаются буквоедством. С ними и сожительствует "видящая нечто", пусть даже самое ничтожное, наложница Реума, поскольку они не в состоянии перейти к изучению чего-то более достойного, что поможет им улучшить свою жизнь. (53) Ибо подобно тому как во врачебном искусстве так называемая словесная медицина далека от того, чтобы приносить пользу страждущим — ведь болезни излечиваются лекарствами, хирургическими операциями и диетами, а не словами, — так и в философии есть такие продавцы слов и охотники за словами, которые ничем больше не являются, а жизнь, полную недугов, лечить не хотят и не стремятся. С молодых лет и до глубокой старости они, не краснея, сражаются за мнения и слоги, как если бы счастье заключалось в бесконечной и беспрерывной возне вокруг имен и глаголов, а не в том, чтобы сделать более совершенным образ мыслей, который есть источник человеческого существования, изгнав чуждые людскому нраву пороки и поселив на их место добродетели. (54) Но и дурные люди допускают до себя в качестве наложниц мнения и учения. Сказано же, что Фамна, наложница Ели-фаза, сына Исавова, родила Елифазу Амалика (Быт. 36:12). Сколь очевидно низкое происхождение этого потомка! Если забыть о том, что это говорится о людях, и рассмотреть душу Амалика словно бы в разрезе, станет явным его неблагородство. (55) Моисей называет Амаликом безрассудный и неумеренный порыв страсти: в переводе это имя означает "народ лижущий". Ибо подобно тому как сила огня уничтожает подброшенную древесину, точно так же и страсть, вскипая, лижет и уничтожает все на своем пути. (56) И не зря отец этой страсти назван Елифазом: ведь имя это толкуется как "Бог меня рассеял". Разве не родится тотчас же безрассудная страсть, когда Бог рассыпает или рассеивает, прогоняет от себя душу? Бог насаждает благородный росток — мысль, способную видеть Его и воистину любящую Его, расправляя ее корни к вечности и наделяя ее изобилием плодов для приобретения и вкушения добродетелей. (57) Вот и Моисей возносит молитву, говоря: "Введи их и насади их" (Исх. 15:17)" чтобы божественные ростки были не однодневками, но бессмертными и долговечными. А неправедную и безбожную душу, прогнав ее как можно дальше от себя, Бог рассеял в месте наслаждений, вожделений и беззаконий. Именно это место с наибольшим основанием зовется "[местом пребывания] нечестивцев", а не мифический Аид. Ибо настоящий Аид — жизнь порочного человека: здесь и дух мщения, и дух наказания, и все проклятья. (58) Есть в Писании и такие начертанные на камне слова: "Когда Всевышний давал уделы народам и рассеивал сынов Адамовых" (Втор. 32:8), Он изгнал всех обращенных к земле и не стремившихся узреть небесных благ, сделав их не имеющими дома, не имеющими отечества и воистину рассеяв их. Ибо ни у кого из дурных людей не остается ни дома, ни отечества и ничего, что связывало бы их с другими. Все они, не имея корней, пребывают в рассеянии, повсюду носимые, вечно влекомые с места на место и неспособные нигде закрепиться. (59) Итак, дурному человеку от законной жены родится порок, от наложницы же — страсть; ведь вся душа целиком как законная жена сожительствует с разумом, душа же, заслуживающая порицания, рождает пороки: в то время как телесная природа — наложница, от которой, очевидно, рождается страсть; ибо тело — вместилище наслаждений и вожделений. (60) Наложницу зовут Фамна, имя которой в переводе означает "колеблемое угасание": ведь от страсти душа угасает и теряет силу, испытав со стороны тела мощный напор и волнение из-за обрушившейся на нее жестокой бури, вызванной неумеренным порывом. (61) Как голова у живого существа, так родоначальник всех названных частей есть Исав, чье имя толкуется то как "сочинение", то как "дуб". "Дуб" — постольку, поскольку он по своей природе негнущийся, неподатливый, упрямый и жестоко-выйный, следующий безумным советам, поистине дубовый; "сочинение" же — постольку, поскольку безрассудная жизнь есть вымысел и миф, жизнь, исполненная трагедии и пустой болтовни, а с другой стороны — смеха и комедийных шуток, не содержащая в себе ничего здравого, изолгавшаяся, изжившая правду, ни в одно слово не вложившая никакой безыскусной, простой по форме и невыдуманной природы, которую любит борец. (62) Моисей свидетельствует, что "был Иаков безыскусным, живущим в жилище" (Быт. 25:27), и потому тот, кто ему противоположен, должен быть бездомным и любителем выдумки, сочинения и мифических россказней — можно сказать, сам сцена и миф. (63) О соитии разума, охваченного любовью к созерцанию, с силами, которые суть законные жены или служанки, насколько возможно, сказано. Теперь продолжим сплетать ткань нашего рассуждения, рассматривая то, что следует за этим. "Ав-рам, — говорит Моисей, — послушался голоса Сары" (Быт. 16:2), ибо нужно, чтобы ученик повиновался приказаниям добродетели. (64) Повинуются, однако, не все, а только те, в кого проникла могучая страсть к знанию. Почти каждый день ак-роатерии и театры бывают полны, и философы без передышки произносят речи о добродетели. (65) Но какая польза от этих речей? Ведь вместо того, чтобы внимательно слушать, люди направляют свой ум на другое — одни думают о мореплавании и торговле, иные — о доходах и земледелии, те — о почестях и политике, другие — о прибылях от разных занятий, те — о мести врагам, еще одни — о радостях плотских наслаждений, и вообще, кто о чем, а к тому, о чем говорится, они глухи и присутствуют только телами, мысли же их далеко, и сами они ничем не отличаются от идолов и статуй. (66) Если же кто и проявляет внимание, то лишь пока сидят и слушают, а уйдя, не думают ни о чем из сказанного, и пришли-то они туда скорее развлечься слушанием, чем получить пользу, так что душа их не смогла ничего зачать и выносить, но, как только исчезла вызывающая удовольствие причина, угасло и внимание. (67) Есть же и третьи — те, в которых услышанное сразу находит отклик, однако они обнаруживают себя софистами, а не философами. В то время как слова их заслуживают похвалы, жизнь их, напротив, достойна порицания: они способны говорить, но неспособны поступать наилучшим образом. (68) И вот, трудно найти человека, способного внимательно слушать и запоминать, при этом ставящего дело выше слов, — то самое, на что любящему учиться указывают слова "послушался голоса Сары". Ведь [об Аврааме] говорится не как о слушающем, но как о слушающемся — вот самое точное имя для одобрения и подчинения. (69) И не случайно добавлено, что он слушается "голоса", а не говорящей Сарры. Ведь тому, кто учится, свойственно слушать голос и слова, ибо только ими он и обучается. Тот же, кто обретает благо упражнением, а не обучением, обращает внимание не на слова, а на говорящих и подражает их жизни в своих поступках, безупречных во всем. (70) Ибо говорится об Иакове, когда его посылают вступить в родственный брак: "Иаков послушался отца своего и матери своей и пошел в Месопотамию" (Быт. 28:7) — а не слов и не речей, поскольку борец должен быть подражателем жизни, а не слушателем речей, ибо это последнее — свойство обучаемого, а то — борющегося. И это для того, чтобы и здесь мы поняли разницу между борцом и учеником, между тем, кто устраивается благодаря говорящему, и тем, кто благодаря его речам. (71) "И взяла, — говорит Писание, — Сара, жена Аврамова, служанку свою, египтянку Агарь, по истечении десяти лет пребывания Авраама в земле Ханаанской, и дала ее Аврааму, мужу своему, в жену" (Быт. 16:3). Порок по природе своей завистливый, жестокий и злонравный, а добродетель — кроткая, щедрая и доброжелательная, готовая всеми способами помогать тем, кто способен к восприятию — и через саму себя, и через других. (72) И вот, теперь она обручает нам, еще не могущим рождать детей от премудрости, собственную служанку — как я уже сказал, общее образование, — и соглашается быть чуть ли не просто другом и устроительницей свадьбы, ведь о ней говорится, что она, взяв, дает эту женщину своему мужу в жены. (73) Может вызвать недоумение, почему и здесь снова Моисей назвал Сарру женой Аврама, хотя упоминал об этом уже много раз прежде: ведь он никогда не употреблял повторений — этого худшего рода многословия. Что сказать на это? Писание говорит, что, когда Авраам собирается обручиться со служанкой премудрости, общим образованием, он не забыл обета, данного его госпоже, но знает, что Сарра — жена его по закону и по духу, а Агарь — по необходимости и по требованию времени. (74) И так бывает с каждым прилежным учеником — лучший свидетель здесь тот, кто испытал это сам. К примеру, я, когда впервые был побуждаем жалами философии полюбить ее, в молодости тесно сблизился с одной из ее служанок — грамматикой, и все, что родил от нее: умение писать, читать, знание того, о чем рассказывают поэты, — все это я посвятил ее госпоже. (75) И сошелся я в другой раз еще с одной — с геометрией, и хотя полюбил ее красоту, ибо имела она во всех частях соразмерность и подобие, но ничего из потомства не присвоил, а принеся, отдал законной жене. (76) Я позаботился сойтись и с третьей — была она хороша ритмом, гармонией и мелодичностью и называлась музыкой — и родил я от нее диатонические и энгармонические модуляции разделительных и сопряженных мелодий с интервалами в четыре, пять или все [восемь] тонов — и снова ничего из них я не скрыл, дабы разбогатела моя законная жена, и дабы служили ей многие множества слуг. (77) Ибо есть такие, кто, соблазнившись чарами служанок, пренебрегли их госпожой — философией — и состарились одни за чтением поэтов, другие — за черчением линий, третьи — за соединением модуляций, а иные — за множеством иных занятий, и не смогли они возвыситься до законной жены. (78) Ведь всякое искусство обладает изяществом и некой притягательной силой, во власти которых души некоторых людей так и остаются, забывая обеты, данные философии. Тот же, кто сохраняет верность договору, собирает все отовсюду, чтобы угодить ей. И потому не напрасно Священное Писание, любящее Авраама за его верность, говорит, что Сара была его женой и теперь, когда он вступил в брак со служанкой, для того чтобы угодить Сарре. (79) И подобно тому как науки, составляющие круг общего образования, помогают восприятию философии, так и философия — приобретению премудрости. Ибо философия — это занятие премудростью, премудрость же — знание о божественном и человеческом и о причинах того и другого. И вот, пожалуй, выходит, что как мусические науки — рабы философии, так философия — раба премудрости. (80) Философия учит воздержанию желудка, воздержанию того, что ниже желудка, и воздержанию языка. О таком говорят, что оно достойно быть избранным само по себе, однако показалось бы еще более возвышенным, если бы к подобной жизни прибегали во славу и во угождение Богу. И вот нам необходимо помнить о госпоже, когда мы собираемся посвататься к ее служанкам. И хотя нас будут называть их мужьями, пусть она одна будет для нас истинной женой — и не только на словах. (81) Сарра дает Аврааму Агарь не сразу после прихода в землю Ханаанскую, но после десяти лет пребывания там. Почему это так, следует рассмотреть со всем тщанием. В начале нашего бытия душа окружена только обычными страстями: горестями, страданиями, страхами, желаниями, удовольствиями, которые все приходят к ней через чувства, пока разум неспособен видеть доброе и злое и определять, в чем они различаются между собой, но еще дремлет и глаза его закрыты словно в глубоком сне. (82) С течением времени, когда мы, выходя из детского возраста, начинаем взрослеть, из одного корня произрастают одновременно два ствола — добродетель и порок. И мы в состоянии воспринимать и то, и другое, но выбираем так или иначе что-то одно: те, кто наделен благородной природой, — добродетель, а люди противоположного склада — порок. (83) Теперь, когда сделаны эти предварительные замечания, необходимо уяснить, что Египет — символ страстей, а символ пороков — земля Ханаанская. Понятно поэтому, что, подняв народ, Моисей ведет его из Египта в страну Хананеев. (84) Ведь человек, как я сказал, одновременно с появлением на свет получает для жизни Египетскую страсть и укоренен в удовольствиях и страданиях; после он готовится переселиться к пороку, когда разум уже дал ему способность более зоркого видения и воспринимает то и другое: добро и зло, выбирая при этом худшее, потому что во многом причастен тленному, коему присуще зло, в то время как добро присуще, напротив, божественному. (85) Но обе эти страны — его родины: страсть — Египет — [родина] детства, порок же — Ханаан — юности. И Священное Писание, хотя и ясно сознает, что обе они — родины смертного рода, все же говорит о том, что мы должны делать для собственного блага, требуя ненавидеть обычаи, законы и дела их: (86) "И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: Я Господь, Бог ваш. По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите: Мои законы исполняйте и Мои установления соблюдайте, поступая по ним.' Я Господь, Бог ваш. Соблюдайте постановления Мои и законы Мои, которые исполняя человек будет жив. Я Господь, Бог ваш" (Лев. 18:1—5). (87) Итак, истинная жизнь — это жизнь человека, ходящего по законам и предписаниям Бога, а значит, смерть — это дела безбожников. Некоторые же дела страсти и пороков незримы, хотя от них во множестве происходят нечестие и святотатство. (88) И вот спустя десять лет после переселения к Хананеям мы возьмем в жены Агарь, поскольку, только что став разумными, мы приобретаем вредную по природе неученость и необразованность, а позже, по достижении совершенного числа лет — десяти — мы приходим к желанию получить законное образование, могущее принести пользу. (89) Рассуждение о десятке было тщательно разработано писавшими о музыке, а святейший Моисей воздал ей немалую хвалу, отнеся к ней самое прекрасное: царства, первенцы, непременные священнические приношения, соблюдение Пасхи, день Умилостивления, прощение каждые пятьдесят лет и возвращение к прежним уделам, сооружение нерушимой скинии и многое другое, о чем долго было бы здесь говорить. Но нельзя не сказать о важнейшем. (90) Уже Ноя — первого, кто назван праведным в Священном Писании (Быт. 6:9) — Моисей представляет нам десятым от сотворенного из земли, — и не потому, что хочет указать число лет, но желая разъяснить, что, как десятка есть совершеннейший предел чисел от единицы, так в душе праведное является совершеннейшим и поистине пределом нашей жизни, (91) Ибо Писание выводит число три, помноженное на себя, так что получается девять, самым враждебным числом, а привходящую единицу, которая дополняет его до десяти, признает дружественной. (92) И вот доказательство: когда вспыхнула гражданская война, и четыре страсти устремились на пять чувств, и вся душа, наподобие города, подверглась опасности разрушения и опустошения, тогда премудрый выступил с войском и, явившись десятым, разбил девять царств. (93) Так вместо бури он установил спокойствие, вместо болезни — здоровье, и, если сказать правду, вместо смерти — жизнь. Ибо Податель побед Бог указал на него как на победителя, и Ему Авраам воздает десятину в благодарность за победу. (94) И, конечно, каждое десятое из ручных и домашних животных, проходящих "под жезлом" — я имею в виду образование — отделяется, становясь по предписанию Закона святыней (Лев. 27:32), чтобы мы научились на многочисленных примерах близости десятки к Богу, а числа 9 — к нашему смертному роду. (95) Ибо ведь не только от первенцев животных приносятся в жертву десятины, но предписано приносить их и от всего, что произрастает на земле. Ибо Писание говорит: "И всякая десятина на земле из семян и из плодов дерева — это святыня Господня. И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Господу" (Лев. 27:30-32). (96) Разве не видим мы, что и из окружающей нас телесной массы, которая, по сути своей, является земляной и древесной, полагается приносить в жертву первенцы? Ибо ее жизнь, и прочность, и рост, и здоровье происходит благодаря этой божественной милости. Или не видим мы, что и от бессловесных животных, которые в нас самих, — то есть от чувств, — нам тоже предписано приносить в жертву первенцев? Ибо зрение, слух, обоняние, и вкус, и еще осязание суть дары Божий, за которые следует воздавать благодарность. (97) Но ведь мы учимся восхвалять Благодетеля не только телесными массами, имеющими древесную и земляную природу, а также бессловесными животными, — чувствами, — но и умом, который справедливо будет назвать человеком в человеке — сильнейшим в слабейшем и бессмертным в смертном. (98) По этой причине, я думаю, освятил Он все перворожденное, взяв вместо него десятину, то есть колено леви-ево, для сохранения и сбережения благочестия, набожности и служб, которые совершаются во славу Божию. Ибо разум есть первое и лучшее в нас самих, и правильно будет воздавать Богу первенцев благоразумия и сметливости, умственного восприятия и рассуждения, и прочих сил, которыми ум обладает, — Ему, Богу, Который дает плодородие человеческому мышлению, (99) Вот почему, с одной стороны, борец, подвигнутый на это Господом, в молитве сказал: "Из всего, что Ты даруешь мне, я дам Тебе десятую часть" (Быт. 28:22). С другой стороны — то, о чем в Писании сказано сразу после молитв в честь победы, которые творит Мелхиседек, получивший священство самопознаваемое и самообучающее: "[Авраам] дал ему десятую часть из всего" (Быт. 14:20), то есть из всего, что относится к чувствам, —лучшие чувства, из всего, что относится к речи, — лучшие слова, а из всего, что относится к уму, — лучшие мысли. (100) Так что весьма прекрасно и одновременно не случайно Писание говорит как бы мимоходом, когда речь идет об освящении как памятника золотого кувшина с небесной и божественной пищей, что "гомор есть десятая часть трех мер" (Исх. 16:36). Ибо очевидно, что в нас самих есть три меры: чувство, речь и ум; мера ощущаемого — чувство, мера имен, глаголов и всего произносимого — речь, а мера всего мыслимого — ум. (101) Итак, от каждой из этих трех мер следует приносить словно бы некую священную десятину, чтобы и речь, и ощущение, и понимание поверялись безупречной и здравой Божией мерой, ведь именно она и есть истинная и справедливая мера, наши же — ложные и несправедливые. (102) Так что не случайно и во время жертвоприношений десятая часть меры пшеничной муки будет приноситься священником на алтарь, а девятое число, остаток от десяти, будет оставаться нам. (103) В согласии с этим совершается и всегдашнее священническое жертвоприношение: предписано им всегда приносить десятую часть ефы пшеничной муки (Лев. 6:20). Ибо научились они, переступая через девятого ощущаемого и мнимого бога, поклоняться Десятому и воистину единственно Сущему. (104) Ведь мир получил девять частей: восемь на небесах — одну неподвижную и семь находящихся в постоянном движении и несомых в неизменном порядке, а девятую — землю с водой и воздухом. Ибо все они, хотя и имеют различный вид и претерпевают многообразные изменения, составляют одну семью. (105) И вот, многие почтили эти девять частей и сложенный из них мир, но совершенный человек чтит Того, Кто превыше этих девяти, Кто создал их — Десятого Бога. Ибо смотря поверх всего творения, возжелал он Самого Художника и вознамерился стать Его просителем и слугой. Поэтому-то священник приносит всегдашнюю десятину Десятому, Единому и Вечному. (106) Такова, собственно говоря, и суть душевной Пасхи — переход от всякой страсти и всякого ощущаемого к Десятому, которое одно есть мыслимое и божественное. Ибо говорится: "В десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый по агнцу на семейство" (Исх. 12:3), чтобы Десятому были посвящены жертвы, взятые десятого числа и сохраненные в душе, просветленной на две части из трех, до того времени, как став целиком и во всех частях небесным светом, — подобно луне, которая становится полной, возрастая во вторую неделю, — душа сможет не только сохранить, но уже и принести в жертву свой прирост, невинного и безупречного агнца. (107) Таков и день Умилостивления, ибо он закреплен за десятым числом месяца (Лев. 23:27), когда Десятого Бога призывает душа, уверовавшая в тщету и ничтожность тварного рассудка и познавшая превосходство и первенство Несотворенного среди всего прекрасного. Итак, Бог становится милостивым — сразу и без призываний становится милостивым к унижающим и смиряющим себя, к тем, кто не раздувается от похвальбы и самомнения. (108) Таков и день Освобождения, такова полная свобода души (Лев. 25:9-10) стряхивающей с себя заблуждение, которым она заблуждалась, устремляющейся обратно к неблуждающей природе и возвращающейся к тем уделам, которые она получила, когда вдыхала сияние и вела тяжкую борьбу за прекрасное. Тогда Священное Писание, любя ее за труды, почтило ее, дав избранный дар — удел бессмертия, место в строю нетленного рода. (109) О том же просит и премудрый Авраам, когда, согласно слову Писания, должна сгореть Содомская земля, а на самом деле душа должна стать бесплодной в смысле прекрасного и слепой в смысле разума, чтобы, если найдется в ней знак праведности, десятка, удостоилась она некоторого снисхождения. Вот поэтому он начинает свою мольбу с числа освобождения, с пятидесяти, заканчивает же на десятке, последнем возможном искуплении. (110) Из-за того же, мне кажется, Моисей, выбрав тысячников, сотников и пятидесятников, назначил еще ко всему и десятников (Исх. 18:25), чтобы если ум не сможет улучшаться через старшие подразделения, то хотя бы претерпит очищение через самые младшие. (111) Это весьма прекрасное учение постиг и слуга возлюбившего знание, когда отправился с тем удивительным посольством, сватаясь к добродетели, в наибольшей степени близкой ему как самонаучающемуся мудрецу, — к постоянству. Ибо он берет десять верблюдов — напоминание о десятке, под которой я имею в виду правильное образование, — из бесчисленного множества [того, что могло стать] напоминанием о господине, (112) "Берет он и от добра его" (Быт. 24:10), очевидно, что не серебро и не золото и не что-либо иное, состоящее из бренной материи — ибо никогда Моисей не называет подобные вещи именем добра, — но берет с собою в путь то подлинное, которое только и является принадлежностью души: обучение, движение вперед, усердие, желание, рвение, вдохновение, пророчества, любовь к правильности. (113) Заботясь о них и упражняясь в них, когда он словно бы собирается после открытого моря бросить якорь в гавани, он возьмет две серьги весом в драхму каждая и запястья в десять золотых на руки девушки. Божественное украшение! Слышимое здесь выражено в одной драхме, нерушимой единице, и в чем-то по своей природе притягивающем — ведь не подобает занимать слух ничем другим, кроме как единым Словом, которое как должно излагает добродетели одного и единственного Бога; дела же рук имеют вес в десять золотых, ведь мудрые поступки закреплены за совершенными числами, и каждое ценнее золота. (114) Этому подобно и приношение начальников, которое избирал Бог по их достоинству и которое они творили, когда душа, подготовленная философией, совершала приличествующим образом освящение, благодаря своего учителя и наставника — Бога. "Ибо он приносит золотую кадильницу в десять золотых, наполненную курением" (Числ. 7:14), дабы единственный Премудрый призрел на благоухания, восходящие от разума и всяческой добродетели. (115) Когда же станет видно, что они угодны Богу, Моисей пропоет припев, говоря: "Обонял Господь приятное благоухание" (Быт. 8:21), употребляя "обонять" вместо "похвалить", ибо Господь не подобен человеку и не нуждается в ноздрях, ни в каких-либо иных органах. (116) Далее и о жилище Божием, скинии, скажет Моисей: "в десять покрывал" (Исх. 26:1), ибо средоточие всей Премудрости получило в удел совершенное число — десятку, а Премудрость — это жилище и царские палаты Всевладыки и единого Царя-Вседержителя. (117) Ведь скиния — умопостигаемый дом, ощущаемый же дом есть мир: ведь и покрывала сотканы из таких волокон, которые сами являются символами четырех элементов, ибо эти покрывала сделаны из виссона, гиацинта, пурпура и червленой шерсти (Исх. 26:1), то есть, как я уже сказал, из четырех. Символ земли — виссон, ибо он из нее произрастает, воздуха — гиацинт, ибо он по природе черный, воды — пурпур, ибо то, из чего получается эта краска, происходит из моря — это одноименная ей раковина, а огня — червлень, ибо она более всего похожа на пламя. (118) Так же и упрямый Египет, который поклонялся богопротивному разуму, вручая ему знаки царской власти — престол, скипетр и венец, — вразумляет десятью бичами и десятью казнями Тот, Кто надзирает за всем и заботится обо всем. (119) И таким же образом обещает Он мудрому Аврааму погубить и полностью уничтожить не большее и не меньшее число народов, а именно десять, и дать его потомкам землю уничтоженных народов, считая справедливым пользоваться десяткою и для хвалы, и для порицания, и для награды, и для наказания. (120) Но что вспоминать об этом? Ведь священное и божественное законодательство было записано Моисеем всего в десяти речениях, которые суть основы, родовые и главные законы для бесчисленных частных, корни, начала, неиссякающие источники предписаний, содержащих повеления и запреты, что служат во благо пользующихся ими. (121) Итак, недаром сообщение с Агарью происходит спустя десятилетие после прихода в землю Ханаанскую: ведь мы, став разумными, не можем устремиться к общему образованию тотчас же, поскольку мысль еще студениста, но лишь когда окрепнет наше понимание и соображение, и мы станем пользоваться во всем не легким и поверхностным знанием, но твердым и прочным, (122) Оттого прибавляется и последующее: "он вошел к Агари" (Быт. 16:4), ибо ему, ученику, следовало входить к наставнице-премудрости, дабы пройти обучение, приличествующее человеческой природе. Здесь друг изображен входящим к наставнице, но часто она сама выходит навстречу первой, прогнав от себя зависть, и притягивает к себе тех, кто одарен способностью. (123) И вот, добродетель, Лию, можно видеть выходящей навстречу и говорящей борцу: "Войди ко мне сегодня" (Быт. 30:16), ибо он пришел с поля. В самом деле, куда должен идти тот, кто заботится о семенах и растениях премудрости, если не к добродетели, обработанной им как земля? (124) Бывает и так, что она, желая испытать учеников, имеют ли они усердие и рвение, не выходит навстречу, но, скрыв лицо, подобно Фамари, садится на распутье, являя проходящим по дороге вид блудницы, чтобы любопытные могли, сняв с нее покров, открыть и созерцать блистательнейшую, истинно нетронутую, незапятнанную и девственную красоту стыда и скромности. (125) А кто же этот испытатель, этот любознательный человек, не желающий ничего тайного оставить нерассмотренным и неисследованным, если не верховный вождь и царь, с радостью соблюдающий обеты, принесенные Богу, имя же его — Иуда? Ибо сказано: "Он поворотил к ней и сказал: позволь мне войти к тебе" (Быт. 38:16) — он ведь не желал совершить насилия — и посмотреть, какова та скрытая сила, и для чего она предназначена. (126) После же того, как [сказано, что] он вошел, написано: "и зачала", а кто, ясно не говорится: ведь и наука заполучает и улавливает ученика, убеждая его любить ее, и ученик — наставницу, ибо он любознателен. (127) Часто бывает и так, что преподающий средние науки встретит одаренного ученика и возгордится своим преподаванием, решив, что он — единственная причина успехов ученика, и станет чваниться, и надуваться, и вытягивать шею, и весьма высоко поднимать брови; он возгордится и начнет много просить с тех, кто захочет заниматься с ним, а от тех, кто, как он чувствует, бедны, но жаждут знаний, он отвернется, как будто бы он обрел сокровище премудрости для одного себя. (128) Это и есть "иметь во чреве" — чваниться, и надуваться, и принимать не в меру важный вид, из-за чего некоторые начинают пренебрегать самою добродетелью — госпожой среднего образования, достойной почитания ради ее самой. (129) Те души, которые носят плод мудро, рождают без труда, различая и разделяя то, что смешано в них, как Ревекка — ибо она, зачав во чреве знание добродетели и порока, двух племен мысли, в благополучных родах различает и разделяет их природу; те же, кто лишен мудрости, либо выкидывают, либо производят на свет спорщиков и софистов, бросающих и стреляющих из лука, или же таких, в кого бросают и стреляют, (130) И это недаром: ведь одни думают, что они зачинают, другие же — что они имеют во чреве, а тут есть весьма большая разница. Ибо вторые, приписывающие себе выбор и рождение, велеречиво похваляются, первые же не считают, будто они имеют в себе нечто свое собственное, а вбирают в себя семя и плод, притекшие извне, восхищаясь дающим их, и вытесняют себялюбие, величайшее зло, совершенным благом — благочестием. (131) Таким же образом были брошены и семена законодательства у людей. Сказано: "Был некий из колена левиева, который взял одну из дочерей левиевых, и обладал ею. И зачала она во чреве, и родила сына. Увидев же, что он прекрасен, скрывали его три месяца" (Исх. 2:1—2). (132) Это Моисей, чистейший ум, действительно прекрасный, получивший благодаря вдохновенной и богоносной премудрости одновременно дар законодательства и пророчества, бывший по своему рождению из левитского колена и причастный по отцу и по матери к истине. (133) А величайшее у родоначальника этого колена — это его исповедание веры. Ибо он дерзает говорить: "Одного только Бога следует мне почитать", а все остальное, кроме Него, — нет: ни землю, ни море, ни реки, ни воздушное естество, ни изменения ветра или времен года, ни виды животных или растений, ни солнце, ни луну, ни множество звезд, вращающихся гармонично по кругу, ни целое небо, ни космос. (134) Это признак великой и необыкновенной души — возвышаться над творением, перешагивать его пределы и придерживаться только Нерожденного согласно священным заповедям, в которых предписано "держаться Его" (Втор. 30:20). И тем, кто держится Его и неотступно служит Ему, отдает Он в удел Себя Самого. Порукой мне речение, в котором говорится: "Сам Господь удел его" (Втор. 10:9). (135) Итак, лучше приспособлены для рождения те души, которые зачинают во чреве, нежели имеют. Подобно тому как телесные глаза часто видят слабо, а часто — зорко, так же и душевное око воспринимает свойства вещей то замутненно и неясно, то чисто и отчетливо. (136) Неясное и нечеткое видение подобно плоду, еще не сформировавшемуся во чреве, а ясное и отчетливое, напротив, — сформировавшемуся, слаженному во всех своих частях, внутренних и внешних, и обретшему подобающий вид. (137) На этот счет существует закон, составленный очень хорошо и удачно: "Когда дерутся двое мужей, и кто-либо из них ударит женщину, имеющую во чреве, и выйдет из нее дитя не образовавшееся, но не будет другого вреда, то да будет взята пеня, какую наложит муж той женщины, и пусть он заплатит оную после оценки суда; а если будет образовавшееся, то пусть отдаст душу задушу" (Исх. 21:22—23). Ибо это не одно и то же — погубить совершенное творение мысли или несовершенное, предполагаемое или состоявшееся, только чаемое или уже существующее. (138) Поэтому при неясном предмете и наказание устанавливается неясное, а при совершенном — определенное; притом совершенное является таковым не благодаря добродетели, а благодаря некоему искусству из числа безупречных: ибо носит во чреве не зачавшая, а имеющая во чреве, исповедующая самомнение вместо скромности. Вообще, невозможно, чтобы выкинула зачавшая во чреве, поскольку плод прекрасно доводится до совершенства самим посеявшим семя; зато такое вполне может случиться с имеющей, ведь она поражена неисцелимым недугом. (139) Не следует думать, будто это сама Агарь видит, что она имеет во чреве, если сказано: "увидев, что имеет во чреве" (Быт. 16:4), но видит это ее госпожа, Сарра. Ибо она затем говорит о себе: "Увидев, что имеет во чреве, стала она презирать меня" (Быт. 16:5). (140) Почему? Потому, что средние искусства, если они и видят то, чем чреваты они сами, то все же видят весьма неясно; знания же созерцают их прозорливо и очень ясно. Ибо знание превосходит искусство тем, что обладает твердостью и не может быть поколеблено разумом. (141) Ведь искусство определяется так: соединение восприятий, направленное на какую-либо полезную цель; "полезный" тут добавлено правильно, потому что бывают злые искусства. А определение знания таково: восприятие устойчивое и твердое, которое не может быть поколеблено разумом. (142) И вот, музыку, грамматику и тому подобное мы называем искусствами, а тех, кто ими занимается, — искусниками; философию же и другие добродетели мы зовем науками, а тех, кто ими обладает, — учеными. Ведь они — люди разумные и мудрые, они — философы, и никто из них не ошибается в положениях своей науки, как названные первыми — в правилах средних искусств. (143) Глаза видят, но ум зорче глаз, и уши слышат, но ум лучше ушей, и ноздри обоняют, но душа, пользующаяся ими, обоняет более чутко, и каждое из чувств воспринимает свое, но мысль делает это чище и яснее, она, говоря кратко, есть око очей, слух слуха, чувство, более ясное, чем любое из чувств; мысль пользуется чувствами, словно служителями в суде, но судит о природе предметов сама, одобряя одно и отвергая другое. Точно так же и так называемые средние искусства подобно возможностям тела вступают со своими правилами в какие-то простые отношения, но науки это делают более точно и после более внимательного изучения. (144) То есть как ум относится к чувству, так и знание — к искусству, и подобно тому как душа, о чем уже было сказано прежде, есть чувство чувств, <так и наука есть искусство искусствх Каждое из искусств привлекает некую малую долю природы, над которой и трудится, и хлопочет (для геометрии это линии, а для музыки — звуки), философия же занимается всей природой вещей, ибо ее материя — этот мир и вся зримая и незримая сущность вещей. (145) Что же удивительного в том, что та, которая видит все, видит и части, причем лучше, чем [видят их] те, другие, если она наделена лучшими и более зоркими очами? Поэтому ясно, что госпожа, философия, скорее увидит беременной свою служанку, среднее образование, нежели та — сама себя. (146) Также и то известно всем, что начала и семена всех частных искусств, из которых, очевидно, возникли их законы, дарует им философия. Ибо равносторонние и неравносторонние треугольники, круги и многоугольники, а также прочие фигуры изобрела изначально геометрия, но вовсе не геометрия изобрела природу точки, линии, плоскости и объема, которые являются корнями и основаниями названного. (147) Ибо откуда у геометрии возьмутся такие определения, что точка — это то, у чего нет части; что линия — это длина без ширины; что плоскость — это то, что имеет только длину и ширину; и что объем — это то, у чего есть три измерения: длина, ширина и высота? Все это — область философии, и на философе лежит вся забота об определениях. (148) Письмо и чтение — предметы простейшей грамматики, которую некоторые, изменив имя, называют грамматистикой, а [предмет грамматики] более совершенной — объяснение поэтов и писателей. Но когда начинают рассуждать о частях речи, разве тогда не присваивают, беря себе в помощь, открытия философии? (149) Именно философия изучает, что такое союз, имя, глагол, имя нарицательное, имя собственное, выражение эллиптическое, выражение полное, утверждение, вопросы разного рода, приказ, пожелание, просьба; ибо это философия включает в себя учения о самодостаточных выражениях, утверждениях и сказуемых. (150) Знать, какие буквы полугласные, какие гласные, а какие вообще безгласные, и как каждая из них произносится, и все, что относится к звукам, буквам и частям речи, — разве не философия усердствует и трудится надо всем этим? Однако воры, заполучившие из бурного потока какие-то мелкие капли, вмещают их в свои еще более мелкие души и не стесняются выдавать за свое собственное. (151) Возгордившись этим, они пренебрегают госпожой, которая, собственно, и есть залог и основание того, чем они занимаются. Она же, почувствовав их пренебрежение, обличит их и откровенно скажет: "Вы, нарушающие договор, оскорбляете и предаете меня. (152) С тех пор как вы заключили в свои объятья подготовительные искусства, которых произвела моя служанка, вы почтили ее, словно законную супругу, а от меня отвернулись, как будто ни о чем со мною и не договаривались. Но, может статься, это только мои подозрения, и я судила по вашему явному общению со служанкой о тайной враждебности ко мне; и то, расположены вы так, как я подозреваю, или наоборот, невозможно узнать никому, и только одному Богу это легко". (153) Поэтому-то вполне уместно скажет она: "Господь пусть будет судьею между мною и тобою" (Быт. 16:5), не решая заранее, .что супруг ее виновен, но предполагая, что он, возможно, и прав. Это тут же и оказывается правильным, когда он говорит, оправдываясь и рассеивая ее сомнения: "Вот, служанка твоя в твоих руках; делай с нею, что тебе угодно" (Быт. 16:6). (154) Говоря "служанка", он имеет в виду две вещи: то, что она рабыня, и то, что неразумная, ибо и то, и другое подходит под это слово. Но тем самым он определенно заявляет и обратное, противопоставляя неразумной совершенную и рабыне — госпожу, прямо-таки крича во весь голос: "Я люблю общее образование за ее юность и за то, что она служит мне, а знание и мудрость я почитаю как совершенство и как госпожу. (155) Слова же "в твоих руках" означают: "она подвластна тебе". Но есть в них и другой смысл: принадлежащее рабыни приходит в телесные руки, ведь общее образование должно пользоваться телесными органами и возможностями, а принадлежащее госпоже входит в душу, ибо относящееся к мудрости и знанию есть удел разума. (156) Таким образом, поскольку мысль сильнее, способнее и во всех отношениях лучше, нежели рука, постольку я считаю знание и мудрость более достойными удивления, нежели общие искусства, и почитаю их особо. Возьми, ты, которая являешься на самом деле и мною признаешься госпожой, все мое образование и делай с ним, словно со служанкою, "что тебе благоугодно". (157) А то что благоугодно тебе, — я знаю это — есть во всех отношениях благое, если и неприятное, и полезное, если и далекое от сладостного. Для тех же, кто нуждается в обличении, благо и польза состоят во вразумлении, которое Священное Писание называет другим именем — "притеснение". (158) Потому и добавлено: "и притесняла она ее" (Быт. 16:6), что означает — вразумляла и наставляла. Ибо тем, кто пребывает в покое и привык ко вседозволенности, весьма полезно острое стрекало, как необузданным коням, которых уже почти невозможно укротить и сделать покорными при помощи окрика и бича. (159) Разве не очевидно, какие награды получают неусмиренные? Они жиреют, раздаются, толстеют, тяжело дышат; потом они, несчастные неудачники, получают горькие призы за нечестие, и объявляют их победителями и увенчивают за безбожие. Ведь из-за своего легко притекающего счастья они сочли себя серебряными и золотыми богами, как то бывает с фальшивыми монетами, а об Истинном и действительно Сущем позабыли. (160) Свидетельствует об этом и Моисей, говоря: "Утучнел, отолстел и разжирел, и оставил Бога, создавшего его" (Втор. 32:15), и если великая распущенность порождает величайшее зло — нечестие, то, напротив, законное притеснение производит на свет совершенное благо — достославное вразумление. (161) Основываясь на этом, Моисей называет и символ первого праздника, опресноки, "хлебом притеснения" (Втор. 16:3). Хотя кто же не знает, что радостное настроение и веселье создаются праздниками и пиршествами, а не притеснением? Все же очевидно, что здесь это слово употреблено в переносном смысле и означает вразумляющий труд. (162) Ибо самые многочисленные и великие блага обыкновенно возникают благодаря самоотверженной борьбе и тяжким трудам, а праздник души состоит в стремлении к лучшему и в труде, доводимом до конца. Оттого говорится еще "есть опресноки с горьким" (Исх. 12:8): не для приправы, но потому [так сказано], что многие считают неприятным делом не вздуваться и не вскипать от вожделений, быть воздержными и скромными, полагая, что отучиться от страстей горько, в то время как для любящей борьбу мысли это и есть радость и праздник. (163) По этой-то причине, мне кажется, научение законам происходит в месте, названном "Горечь": ведь сладко грешить, а делать праведное трудно — таков самый нелживый закон. Ибо, выйдя из египетских страстей, говорит Моисей, они "пришли в Мерру — и не могли пить воды в Мерре, ибо она была горька, почему и наречено тому месту имя: Мерра. И возроптал народ на Моисея, говоря: что нам пить? Моисей возопил к Господу, и Господь показал ему дерево, и он бросил его в воду, и вода сделалась сладкою. Там Бог дал народу устав и закон и там испытывал его" (Исх. 15:23-25). (164) Ибо тайное испытание и проверка души состоят в труде и огорчении, и непросто выяснить, в какую сторону склонится душа. Одни быстро устают и ослабевают, решив, что труд — слишком нелегкий противник, опускают руки, словно борцы, отказывающиеся от борьбы, и думают возвратиться в Египет, чтобы наслаждаться страстями. (165) Другие же чрезвычайно терпеливо и стойко переносят ужасы и беды пустыни, оставаясь несокрушимыми и непобедимыми в борьбе жизни; и противостоя потребностям естества, таким как голод, жажда, холод, зной, они своей великой силой покоряют то, чему подчиняются обычно другие люди. (166) Вследствие этого труд становится не просто трудом, но трудом со сладостью, ибо сказано: "Вода сделалась сладкою", а сладостный и приятный труд называется по-другому — "трудолюбие". Ведь в труде заложены сладкая любовь, и вожделение, и усердие, и любовь к Прекрасному. (167) Пусть же никто не отвращается от такого притеснения и не думает, будто о пище праздника и радости сказано "хлеб притеснения" потому, что это нечто вредное, а не полезное: вразумляемая душа питается установлениями образования. (168) Хлеб без закваски настолько свят, что пророчествами предписано приносить на золотой стол в святилище двенадцать хлебов без закваски, равных по числу коленам Израиле-вым, и зовутся они "хлебами предложения". (169) И запрещается законом приносить на жертвенник всякую закваску и всякий мед, ибо трудно посвящать сладость телесных наслаждений или же рыхлое и пористое набухание, словно нечто святое, когда наделе это осквернено и нечисто. (170) Разве не уместно скажет торжественным тоном Слово-Пророк, именуемое Моисеем: "Помни весь путь, которым вел тебя Господь Бог по пустыне, чтобы смирить тебя, испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет; Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Втор. 8:2—3). (171) Кто же настолько нечестив, что подумает, будто Бог — злодей, наводящий голод, это ужаснейшее бедствие, на тех, кто не может жить без пищи? Ибо Он благ и является Причиною блага, Он — Благодетель, Спаситель, Питатель, Податель богатства, щедрый Даритель; Он удалил зло из священных пределов, ибо изгнал из Рая огорчения земли — Адама и Каина. (172) Так не будем прельщаться звуками, но рассмотрим значения, передаваемые при помощи аллегорий, и скажем, что слово "смирял" имеет тот же смысл, что "вразумил", "наставил", "обратил", а "томил голодом" означает, что Бог создавал недостаток не в пище и питье, но в наслаждениях и вожделениях, а также в боязнях, в скорбях, в обидах и вообще во всех делах зла и страстей. (173) Порукой в этом то, что добавлено сразу после этих слов: "питал тебя манною". Разве можно говорить, будто повинен в голоде и притеснении Тот, Кто дал людям пищу, к чему им не пришлось прилагать никаких усилий, никакого труда, никаких стараний, причем не обычную, земную, а — чудесное дело! — небесную, и облагодетельствовал тех, кто нуждался в ней, — или же, напротив, [нужно сказать, что] Он — Причина изобилия и благополучия, безопасности и благоза-кония? (174) Но множество людей, толпа, думает, что питающиеся божественными словами живут скорбно и несчастно, — ведь [думающие так сами] никогда не вкушали пищи премудрости, питающей всех, — а те на самом деле живут, незаметно для других, в радостях и счастье. (175) Таким образом, некоторое притеснение бывает и полезно, так что даже худший его вид — порабощение — признается великим благом. Именно его пожелал в Священных Писаниях один отец своему сыну: превосходный Исаак — неразумному Исаву. (176) Ибо он сказал однажды: "Ты будешь жить мечом твоим и будешь служить брату твоему" (Быт. 27:40), сочтя наиболее полезным для того, кто предпочел войну миру и ходит с оружием, словно собравшись в бой, стать покорным рабом и повиноваться всем приказаниям, какие отдаст любящий благоразумие, ибо в душе такого человека — раздор и смута. (177) По той же причине, мне кажется, говорит и один из учеников Моисея по имени Миролюбивый, называемый на родном языке Соломоном: "Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает, и бичует всякого, кого принимает как сына" (Притч. 3:11—12). Итак, упрек и вразумление признаются чем-то настолько прекрасным, что благодаря им образуются близость и родство с Богом. Ибо что ближе сыну, чем его отец, а отцу — чем его сын? (178) Чтобы не показалось, однако, будто мы изъясняемся слишком пространно, сплетая слова со словами, приведем, помимо сказанного, самое ясное свидетельство тому, что порой притеснение может быть делом добродетели. Есть такой закон: "Ни вдовы, ни сироты не притесняйте; если же притесните их злобою..." (Исх. 22:22-23). Что этим сказано? Значит, можно быть притесняемым и по-другому? Ибо, если притеснение бывает только делом зла, то излишне добавлять то же самое, когда это ясно и без добавления. (179) Однако, очевидно, Моисей хочет сказать: "Я знаю, что и добродетель может обличать, и мудрость может вразумлять. Посему я осуждаю не всякое притеснение, но тем, которое есть дело праведности и законодательства, — ибо упреком оно вразумляет — я, напротив, восхищаюсь, а отвергаю и порицаю [то, которое есть] дело неразумия и зла, ибо оно вредоносно." (180) И вот, услышав, что Агарь была притесняема Сарою, не нужно представлять себе, будто там происходило подобное тому, что случается у ревнивых женщин: ведь не о женщинах идет речь, но о мыслях, одна из которых упражняется в предварительных науках, а другая стремится к победе в борьбе за добродетель. КОММЕНТАРИЙ О соитии ради предварительного обучения: принятое Вендландом (PCW) греческое название трактата — Περί της προ; τα προπαι&ήαατα συνόδου (рукописи Μ А); в рукописях H G F вместо предлога προς стоит ε'ις, что не меняет смысла; впрочем, в обоих случаях заглавие может быть понято и несколько иначе: о соитии с предварительным обучением (символом которого выступает библейская Агарь), и именно такое понимание отражено во французском переводе издания Арнальдеса (РАРМ, vol. XVI. Р. 16, n. 3). Латинское название De congressu eruditions gratia дано Вендландом. В перечне трактатов Филона у Евсевия Кесарийского (Hist. Eccl. II 18, 2) мы находим вариант ΐίερί της προ; τα παιδεύματα συνόδου, однако чтение προπαι&ύματα является более предпочтительным, так как это слово встречается в трактате в пяти местах (§ 9, 24, 35, 152, 180), тогда как παιδεΰματα — только в одном (§ 122). 1. Сара, жена Аврамова: Филон использует в цитате из шестнадцатой главы книги Бытия имена Авраам ('Αβραάμ.) и Сарра (Σάρ'ρ'α, евр. sura), хотя эти имена оба персонажа получают только в семнадцатой. Должно быть Аврам (Άβράμ) и Сара (Σάρα, евр. saray), тем более что перевод αρχή μου, власть надо мною, может относиться только к евр. saray. В других своих трактатах Филон специально рассматривает изменение имен Богом (см., в особенности, Mut. 61, 77-80), но в данном случае этот момент не играет большой роли. В издании Арнальдеса (РАРМ) принято чтение Вендланда (PCW) Σάρα... 'Αβραάμ. Чтобы ты родил детей от нее: принято чтение более ранних рукописей (М А Н), соответствующее лучшему чтению Септуагинты. Однако в некоторых рукописях как Филона, так и Септуагинты перевод точнее передает еврейский оригинал: может быть, я устроюсь через нее (οιχαΰομ,'η&ήσομαι — рукописи G и F, то же в буквальном переводе Акилы) — ср. синодальный перевод: быть может, я буду иметь детей от нее. Выбранное чтение гораздо более соответствует мысли Филона: именно для Авраама важно иметь детей, а он не может этого (см. § 7). 2. Власть надомною: имя Сара (евр. saray) означает точнее моя госпожа. Частная праведность: частные (видовые, земные) добродетели часто противопоставляются у Филона общим (родовым, небесным) — см., в частности, Det. 75-78; Her. 118. Другая добродетель: названы три из четырех добродетелей, перечисленных в "Государстве" Платона (427е) и популярных у стоиков; четвертая добродетель — мужество. 3. Произошел самый многолюдный из народов: см. Быт. 17:16. До прихода повивальной бабки: ср. Исх. 1:19. 4. Изысканные речи, безупречные решения и похвальные дела: ср. Втор. 30:14 (Септуагинта); также Post. 85 sq.; Mut. 236 sq. и др. 5. Предсвадебные жертвоприношения: см. Plat. Legg. 744e. 7. Начатки: Исх. 22:28; 23-19 и др. Вечно девственную: эти слова добавлены к библейской цитате самим Филоном, для которого союз с Богом и девственность в духовном смысле теснейшим образом связаны (см., в частности, Cher. 50—52). 8. Образец для подражания: то есть образец, по которому следует делать другие светильники для скинии (Исх. 25:9. 40). Одной своей частью... той, которая обращена к Богу: в еврейском тексте книги Исхода: на сторону лица его, что в Септуагинте передано как εκ του ενός προσώπου (Числ. ix μέρους κατά πρόσωπον). Греческий перевод можно понять и как на сторону Одного (Бога) — см. чуть ниже (вверх к Единому). 9. Общее образование, состоящее из подготовительных наук, ή &ιά των προπαιο'ζυμάτων εγκύκλιος μουσική. Агарь выступает в той же роли во многих текстах Фило-на (Leg. Ill 244; Cher. 3, 8; Post. 130, 137 и др.). Говоря о круге подготовительных наук, Филон любит применять термин εγκύκλιος μουσική, который употреблен и здесь (см. также Agr. 9, 18; Ebr. 49 и др.) и означает как бы близкое знакомство с музами, т. е. с науками и искусствами. 11. Великие вступления: оборот заимствован у Платона (Rep. VII 53 1d); Филон придает ему этический смысл. Разумное познание: λογική θεωρία; Филон перечисляет важнейшие науки античности (в § 18 добавляется еще диалектика). 12. Средним образованием: термин средний, μίσος, может иметь у Филона два смысла: 1) не плохой, не хороший, а сам по себе безразличный, могущий служить и добрым и злым целям (стоическая триада); 2) посредничающий между человеком и добродетелью, служащий человеку для достижения добродетели. 15. Ум и многознание: Филон отказывается противопоставлять ум, νόησις, и многознание, πολυμάθεια, как делал Гераклит (многознание уму не научает — B 40 DK). 16. Приведет нестройное к стройности: ср. Cher. 105; Spec. I 343, также Plat. Tim. 47d—e. Гладкостью связной теории: ср. Cher. 105; также Plat. Gorg. 508a. 17. Словесного выражения: ср. Cher. 105; Somn. I 205. Разумным... прочих живых существ: ср. Arist. Pol. I 1253; SVF III 390 (Хрисипп называет человека λογικον ζφον, живое существо разумное). 18. Как говорят некоторые: ср. Arist. Rhet. I 1, 1354a. Изобличая внешне убедительные софизмы: Diog. Laert. VII 42, 62. Величайшую болезнь души - заблуждение: ср., в частности, Det. 35-44; Agr. 162—165. 19. И вот, пойми etc.: ср. Agr. 18. 20. Истолковывается как "переселение": относительно имени Агарь см. § 22 и комм. Земляному и египетскому телу: о земляной природе тела ср. Plat. Phaedr. 81c. То же выражение в § 96 (ср. Det. 109; Plant. 44). Египет — обычная у Филона аллегория плоти или плотских страстей (см. § 89, 106, 162—165, а также Leg. II 59-77; Det. 38; Agr. 64 и др.). 21. Ни о чем, относящемся к чувственному миру: ср. Plat. Tim. 47а-с. Сосуде целой души: это сравнение часто повторяется у Филона (Leg. II 37. Det. 170 и др.). Ср. Plat. Tim. 44а; в иудейской литературе — "Завещание Неффалима" (греч.) 2:2 и 4; близкая метафора у Апостола Павла (2 Кор. 4:7: 1 Фес. 44). 22. Пришелец: πάροικος; имя Агарь сближается с еврейским ger, пришелец, которому и соответствует в Септуагинте слово πάροικος. У Филона тот же перевод и в других местах (Leg. Ill 244; Sacr. 43 и др.). Словом πάροικος могли называть евреев в греческих городах (см., например, los. Ant. XIV 213), но оно может употребляться и в более широком значении, характеризующем социальный статус — промежуточный между гражданами и иностранцами, что важнее всего для Филона (ср. статус древнегреческого метека — μέτοικος от того же корня, что и πάροικος). 24. Пребывает в постоянных заботах: Иаков у Филона — аскет и борец, что связано как с текстом Быт. 32:24—28, так и с библейским произведением его имени от еврейского глагола 'qb — хватать за пяту (Быт. 27:36). который переводится в Септуагинте словом πτερνίζω, а в синодальном переводе — запнутъ; Филон в ряде мест (Leg. I 61 и др.) называет Иакова πτερνιστής, запинатель, в смысле подавитель (страстей). Ср. еще Ос. 12:4.
25. Лия: Филон связывает здесь имя Лия с греческим λείος, гладкий, кроткий. В других случаях Филон связывает это имя с разными еврейскими словами (см. Cher. 41; Migr. 145). хотя принципиально Лия — это всегда "нелюбимая добродетель".
Об эту заостряется любящий борьбу и упражнения ум: имя Рахиль объясняется здесь, возможно, через греческий глагол ράσσω, означающий, в частности, бить.
Нечистое созерцание: такое толкование имени Рахиль встречается только здесь; объяснить его затруднительно. В других местах Рахиль противопоставляется Лии как "любимое наслаждение" "нелюбимой добродетели" (Her. 49; Sobr. 23 и др.); вообще Рахиль символизирует чувство (см. § 23, также Leg. II 46 и др.).
27. Идя на поводу у подкупленного суда ушей и всех других чувств: критика внешних благ (ср. Plat. Legg. V 743е, SVF III 136) подкреплена здесь игрой слов άλογος, не подчиненный разуму, — άλογεΐν, пренебрегать. О ложном суде чувств см. также Her. 71; Ebr. 169—170; Somn. I 118.
28. Твердым шагом... по широкому пути: игра слов λείος — λεωφόρος этимологически никак не обоснована, но Филон желает привлечь слово λεωφόρος, которым часто передается у него понятие царского пути, οδός βασιλική (Числ. 20:17), важное для философии Филона (см. Deus 143, 182; Post. 31, 102 и др.).
29. Околдовывающее меткой убедительностью: ср. § 17.
30. Идущий рот: имя Зелфа (евр. zilpa), истинная этимология которого неясна, производится здесь от слова ре, рот.
Глотание: еврейское имя bilha. Балла, соотнесено с глаголом bl', глотать. Тот же перевод этого имени в Leg. II 96; III 146.
31. Борец: ασκητής; это обозначение Иакова связано с идеей борьбы, см. § 24 и комм., а также ниже в этом параграфе.
Нравственное совершенство: καλοκαγαθία.
33. Нет благой жизни: оппозиция ζην — ευ ζην, жить — хорошо жить, восходит к Платону (Crit. 48b) и Аристотелю (Pol. I 1252b) и часто встречается у Филона (Opif. 77 и др.). Родника органа речи: различение речи внутренней и речи произносимой, λόγος ένοΊά^ετος — λόγος προφορικός (Mos. II 127), заимствовано Филоном у стоиков (SVFII 135 - Хрисипп). 34. Но эти двое... а у Исаака: Авраам, Исаак и Иаков, таким образом, олицетворяют три возможных пути достижения добродетели: путь научения, μά3.ησις, путь естественный, φύσις, и путь упражнения, ασχηοΊς. Ср. Sacr. 5— 7; Conf. 79-81. Подробнее об этой триаде см. книгу: Brehier E. Op. cit. p. 272 sq. 35. Требующих то меньших, то больших усилий: ср. Somn. I 150—152. 36. Радость (χαρά), лучшее из высших наслаждений (ευπά$.ειαι): имя Исаак толкуется как он будет смеяться в связи с Быт. 17:17 и 18:12—15 (см. в связи с этим Leg. Ill 219). Исаак как символ радости — см. Praem. 32; Leg. I 82. Не нуждается ни в упражнении, ни в обучении: Исаак символизирует у Филона совершенство, τελειότης (см. Mut. 12). Бог излил с небес на землю: подобного рода метафоры часто встречаются у Филона (в том числе и в отношении Исаака — см. Migr. 30; Fug. 166). Ср. в Ветхом Завете Ис. 55:10-11. 37. Ревеккой: Ревекка у Филона — символ добродетели, связанной с самим Совершенством. Имя Ревекка Филон трактует как стойкость, постоянство, υπομονή, επιμονή (как в § 38), — ср. Leg. Ill 88; Sacr. 4; Fug. 24, 45 и др. 38. Благодатями: почти персонифицированные благодати, χάριτες, Филона связаны с греческими Харитами у стоиков, о чем говорит сам Филон в Legat. 95, 105. 39. Припоминающий — к помнящему: ср. Virt. 176. 40. Манассией: см. Быт. 41:51-52; также Ос. 14:9—10: игра слов mэnasse, Манассия — nsh, забывать; 'eprayim, Ефрем — para, приносить плод — рэri, плод. У Филона см. также Leg. Ill 90—93. Sobr. 27—29 и др. 41. Сирия имеет толкование "высоты": о жене Ефрема в Писании ничего не говорится. Название Сирии ('аrаm) традиционно связывается с глаголом rwm, быть высоким, возвышаться; у Филона см. Leg. Ill 18; Fug. 44—45. О наложнице Манассии см. § 43. 42. [Сын] отца: этимология неясна. 43. И были сыновья... Галаада: в масоретском тексте эти слова отсутствуют, Филон точно цитирует Септуагинту. О потомках Манассии говорится в Числ. 26:29 и 1 Пар, 7:14. Имя законной — Милка, Реума — имя наложницы: Быт. 22:23—24. 45. Угасание света: имя Нахор произведено здесь от еврейских слов noh, покой, и 'or, свет,. Ср. QG IV 93. Царица: это действительное значение имени Милка (mekha). Видящая нечто: имя Реума (rэ'umah) произведено от еврейских слов та rэ'ut, смотреть, осмотр, и mа, что. 46. Теория без практики не приносит никакой пользы знающим ее: ср. Leg. I 57-58; Praem. 51. Панкратиаст: панкратий — "многоборье", а точнее, "двоеборье": состязания у древних греков, включавшие борьбу и кулачный бой. 47. Знание есть свет души, в высшей степени сходный с солнечным: ср. SVF I 322 (слова Зенона). 48. В странствие... от мира к Создателю мира: аллегорическому истолкованию этого "странствия" посвящен трактат "О странствии Авраама". О слове κοσμοπλοΜ-της, создатель мира, см. Plant. 3. 49. Нахор не переселяется из Халдейской земли: Быт. 11:31. С изучением астрономии: астрономия естественным образом ассоциируется с Халдеей, родиной этой науки — ср. Orac. Sib. Ill 227; lub. 11:8; 12:16—18. У Филона см. также Migr. 32. А не творение Бога-Самодержца: ср. Прем. 13:1—2. 50. Небо царем всего ощущаемого: ср. Plat. Tim. 29a; у Филона — Opif. 27, 37; Abr. 272-273. Науку о небе... царицей знаний: ср., например, Mut. 68. 51. Видящий Бога: Филон производит имя Израиль от r'h, видеть, и 'el, Бог, в то время как по Быт. 32:28: srh, бороться, и 'el. Панмусический: Музы покровительствуют наукам и искусствам — средним, второго порядка. 52. Такие философы: σκεπτικοί, букв, скептики; однако Филон выступает не только против собственно представителей скептической школы, но также и против софистов, и вообще против "философов" в худшем смысле этого слова. Ср. § 129, а также Her. 246; Fug. 209; QG III 33. 53. Хирургическими операциями и диетами, а не словами: относительно теоретической медицины ср. Det. 43-44; Agr. 13. Продавцы слов и охотники за словами: Филон использует здесь неологизмы λογοπωλαι и λογο&ηραι. Ср. μα$ηματοπωλική у Платона (Soph. 231d и др.); общий тон также напоминает платоновскую критику софистов. Образ мыслей: ε$ος. 55. Народ лижущий: имя Амалик, Amaleq, связывается со словами 'am, народ, и Iqq, лизать. То же объяснение см. Leg. Ill 187; Migr. 143. Страсть, вскипая, лижет и уничтожает все на своем пути: ср. Spec. IV 79. 56. Бог меня рассеял: имя Елифаз производится от 'el, Бог, и pws, рассеивать. Мысль, способную видеть Его: см. толкование имени Израиль в § 51 . Расправляя ее корни к вечности: ср. у Филона Plant. 46—55; в Библии — Исх. 15:17; Пс. 1:3; Иер. 17:8; также апокрифические "Псалмы Соломона", 14:3-4. 57. Введи их и насади их. в синодальном переводе: введи его и насади его (народ). Бог рассеял в месте наслаждений, вожделений и беззаконий: ср. Plant. 46. Жизнь порочного человека: ср. Cher, 2; Post. 31 и др. Идея, возможно, заимствована из языческой философии (ср. Plut. De genio Socr. 590f). Дух мщения, и дух наказания, и все проклятья: Филон употребляет здесь имена духов из греческой мифологии: άλάστωρ, παλαμναϊος, άρα!, которые представляют собой как бы функции жизни грешника. 58. Воистину рассеяв их: ср. у Филона Post. 91; Plant. 60; у Платона — Rep. IX 586a. В цитате из Септуагинты глагол διασπείρω, рассеивать, неточно передает евр. prd, лишенное негативного смысла в отличие от pws. (ср. комм, к § 56) — ср. в синодальном переводе: расселял, а не рассеивал. Не остается ни дома, ни отечества: о том, что дурной человек не может быть гражданином, πολίτης, говорил Хрисипп (SVF III 677). Неспособные нигде закрепиться: Филон часто подчеркивает неустойчивость порочного человека, противопоставляя ее устойчивости мудреца (ср., например, Post. 22—32): опора мудреца в Боге, а тот, кто не желает поступать по велениям Бога, этой опоры лишен (ср. Пс. 17:3; 124:1 — здесь употреблен глагол σαλεύομαι — см. § 60). 59. Законная жена сожительствует с разумом: ср. Leg. Ill 150; Det. 149; Spec. I 201. Рождается страсть: ср. Her. 268; Somn. II 255. 60. Колеблемое угасание: εκλειφις σα,λευομένη; имя Фамна, Thimna, связывается со словами temes, таяние, исчезновение, и n'r, трясти. 61. Исав: Исав символизирует у Филона неразумие и порочность (см. Leg. Ill 193; Sacr. 17; Ebr. 10 и др.). То как "сочинение", то как "дуб": те же этимологии см. в Fug. 32—42; QG IV 161. Имя Исав, 'esab, связывается со словом 'esel, большое дерево, дуб, и, более естественно, с глаголом 'asa, делать, что связывается через греческое ποιέια, делать, со словами произведение, сочинение, ποίησις. 62. Был Иаков безыскусным, живущим в жилище: в синодальном переводе: Иаков (стал) человеком кротким, живущим в шатрах. Бездомным: Филон заменяет слово αγροικος, дикий (так в цитируемом месте Книги Бытия), на αοικος, бездомный, — ср. § 58 и комм. 63. Послушался голоса Сары: в синодальном переводе: послушался слов Сары. 64. Акроатерии: акроатерий (от άκροάομαι, внимательно слушать) — нечто вроде лектория, где ораторы произносили декламации на разные научные и философские темы. О таких "лекциях" см. также Her. 12—13. 65. Какая польза от этих речей: дальнейшее рассуждение напоминает по форме новозаветную притчу о сеятеле (Мк. 4:3-9). У Филона ср. Contempi. 31. 67. Неспособны поступать наилучшим образом: ср. § 52-53, также Post. 86; QG IV 92 и др. Любопытная параллель в Новом Завете: Мф. 23:3 (Христос о фарисеях). 68. Способного внимательно слушать и запоминать: ср. Her. 10 — 11. 71. Добродетель кроткая, щедрая и доброжелательная: прославление благородства Сарры см. в Abr. 247—254; QG III 20. 73. Повторений - этого худшего рода многословия: экзегеза Филона основана на том, что лишних слов в Священном Писании быть не может (Fug. 54). Ср. §178. 74. Кто это испытал сам: достаточно редкое для Филона обращение к собственному опыту (ср. Leg. II 32, 85; Migr. 35-36; Spec. Ill 1—7). Побуждаем жалами философии полюбить ее: Филон использует платоновскую лексику: πό$ος, любовь, страсть; κέν-rga, жала— см. Phaedr. 251d, 252a. 76. Диатонические и энгармонические модуляции etc.: ср. подобные перечни терминов в Somn. I 205; Agr. 137; Post. 104. См.: Reinach Th. La musique grecque. P., 1926. P. 14 sqq. 77. Пренебрегали их госпожой: ср. Ebr. 50. 78. Забывая обеты, данные философии: ср. QG III 23. 79. Знание о божественном и человеческом и о причинах того и другого: см. интересную параллель к этому определению премудрости в Четвертой Книге Маккавейской (1:16): премудрость — знание о божественном и человеческом и причинах того и другого (разница между двумя определениями только в слове знание — у Филона это επιστήμη, в 4 Мак. — γνωσις). В "Мнениях философов" Псевдо-Плутарха (I 1) приводится это определение (в том виде, что у Филона) со ссылкой на стоиков (οι Στοιχοί έφαναν). У самого Филона ср. QG I 6; III 43. Философия -раба премудрости: ср. Post. 101—102. 80. Воздержанию: о том, что воздержание есть основа добродетели, говорил еще Сократ (Xen. Mem. I 5). У Филона ср. Spec. II 195. 81. Душа окружена только обычными страстями: ср. Sacr. 15; Sobr. 26 и др. 82. Два ствола: δίδυμον στέλεχος; в Spec. II 70 Филон называет древо познания добра и зла (Быт. 2:9) δίδυμου ξνλον. Тот же символ — близнецы Иаков и Исав (ср. § 129). В состоянии воспринимать и то, и другое: ср. Втор. 1:39; Ис. 7:15-16. 83. Египет — символ страстей: см. § 20 и комм. Символ пороков — земля Ханаанская: ср. § 176, а также Sobr. 44-45, Sacr. 90. 84. Добро присуще, напротив, божественному: ср. Conf. 178. 87. Смерть— это дела безбожников: ср. Втор. 30:15-16. 88. Законное образование, могущее принести пользу: ср. Her. 294—299. 89. Рассуждение о десятке: о символической "десятке" Филон говорит и в других местах, но здесь (§ 89—121) мы имеем самое полное рассуждение (сочинение Филона "О числах", где, очевидно, говорилось об этом весьма подробно, не сохранилось). В § 89 содержится перечень тем, в связи с которыми в Пятикнижии упоминается число десять, далее разбираются все эти места по отдельности. Писавшими о музыке, см. книгу: Kucharski P. Etude sur la doctrine pythagoricienne de la tetrade. P., 1952. P. 18. 90. Сотворенного из земли: то есть от Адама (согласно родословию в Быт. 5). Число лет: по данным в Быт. 5 о числе лет жизни определялось у древних иудеев и средневековых христиан время, прошедшее от сотворения мира до любого момента в истории (на таком летосчислении построена, в частности, вся апокрифическая "Книга Юбилеев"). Пределом нашей жизни: ср. Plant. 122; Abr. 27. 92. Четыре страсти устремились на пять чувств: ср. Быт. 14:9: четыре царя против пяти. Более подробно этот эпизод из Быт. 14 изложен и истолкован в Abr. 236—244. 93. Авраам воздает десятину в благодарность за победу: Быт. 14:20, без упоминания о посредничестве Мелхиседека. 94. Проходящих "под жезлом" — я имею в виду образование: обыгрываются значения греческого слова ράβδος, которое означает в Септуагинте в разных случаях то жезл, то розга. В значении розга оно, в свою очередь, связывается со словом παιδεία, означающим в Септуагинте наказание, а не образование или воспитание (ср. Притч. 23:13—14; 29:15). Кроме того, ράβδος означает еще и посох, а посох служит опорой, как образование, воспитание служит опорой в жизни; в этом смысле Филон связывает ράβδος и παιδεία в Leg. II 89; Fug. 150 и др. В Mut. 135; QE I 19 оба объяснения стоят рядом. Становясь по предписанию Закона святыней: ср. Post. 96. 96. Телесной массы: όγκος; Филон часто употребляет этот оборот (Det. 27; Migr. 191 и др.), идущий от Платона (Legg. XII 959c). Земляной и древесной: ср. § 20 и комм., а также Post. 26; Leg. Ill 58. Благодаря этой божественной милости: ср. Иов 10:8—12; у Филона —Cher. 113-114; Sacr. 97-98 и др. Суть дары Божий: ср. у Филона там же. Ко всему рассуждению в этой главе см. также Aristeae epist. 155—156. 97. Сильнейшим в слабейшем и бессмертным в смертном: ср. Plat. Alc. I 130с; Legg. XII 959a—b. У Филона ср. Det. 22; Agr. 9; Plant. 42 и др. 98. Колено левиево: Числ. 3:12; 3:45; 8:16-18. О Левин и левитах как символе см. § 132-134. Дает плодородие человеческому мышлению: ср. Leg. II 46-47. 99. Получивший священство самопознаваемое и самообучающее: ср. § 36. О Мелхиседеке как священнике "не по закону" ср. у Филона Leg. Ill 79-83. в Ветхом Завете — Пс. 109:4; в Новом Завете — Евр. 7. 100. Гомор есть десятая часть трех мер: в синодальном переводе: гомор есть десятая часть ефы. Гомор и ефа — древнееврейские меры сыпучих веществ. Ефа соответствует трем сатам, а сата (евр. sэ'а),переводится в Септуагинте словом μέ-TQov, мера (так и в синодальном переводе). Отсюда греческий текст, который толкует Филон. Чувство, речь и ум: стоическая триада — см. SVF I 143—144 (Зенон); у Филона ср. Leg. Ill 41- 103; Cher. 113 и др. 101. Наши же — ложные и несправедливые: ср. Post. 35; Somn. II 193—194. 102. Будет приноситься священником на алтарь: ср. Исх. 29:40. 103. Девятого ощущаемого и мнимого бога: ένατος α'ισ&ητος δοκήσει &εός. У Платона (Tim. 92с) выражение Άεος αισθητός обозначает небо. У Филона оно имеет также смысл звезды (см. Opif. 27; Spec. I 19). 104. А семь находящихся в постоянном, движении: ср. Plat. Tim. 96c—d; у Филона— Cher. 22; Decal. 103—104. 105. Многие почтили эти девять частей и сложенный из них мир: ср. § 49; Филон критикует не только халдейских звездочетов, но и греческих философов: стоиков, Платона, Аристотеля, обожествлявших небо и звезды. Смотря поверх всего творения: ϋπερκύψας; ср. Plat. Phaedr. 247b; 253е (термин ανακύπτω); у Филона — Opif. 70—71; Leg. Ill 100 и др. 106. Переход (διάβασις) от всякой страсти (πά$ος): слово Пасха, евр. pesah, связывается с глаголом psh, проходить, который употреблен в Исх. 12:13, 23, 27, и переводится в Септуагинте то как σκεπάζω, защищать, то как παρέρχομαι, проходить мимо: Господь проходит мимо домов евреев и защищает их от гибели. Филон относит проходить к проходу евреев через воды Чермного моря (Исх. 14:29; 15:19, где употреблен другой глагол — hlkи переводит psh глаголом οΊαβα'ινω, проходить сквозь. То же — в Leg. Ill 94; Sacr. 63 и др. Одновременно обыгрывается сходство греческих слов Πάσχα и πάσχω, страдать, откуда πά$ος, страсть. То же — в Her. 193. Во вторую неделю: агнца отбирают в 10-й день месяца (нисана), а закалывают в 14-й. В 10-й день луна еще не достигла своей полноты (не полностью освещена солнцем), а в 14-й достигает ее. Свой прирост, невинного и безупречного агнца: у Филона сказано буквально: невинный и безупречный прирост (τας ασινεϊς κα! άμωμους προκοπας). Обыгрывается этимологическое сходство греческих слов προκοπή, продвижение вперед, и πρόβατον, овца, агнец, и первое употребляется вместо второго (пасхальный агнец уподоблен приросту луны). 107. День Умилостивления: еврейский праздник, отмечаемый ежегодно в 10-й день месяца тишри, называется День Очищения, в Септуагинте — Εξιλασμός. Филон именует этот праздник 'ϊλασμός, Умилостивление, таким образом переосмысливая его значение (Leg. Ill 174; Post, 48 и др.). Уверовавшая в тщету и ничтожность тварного рассудка: текст в этом месте, очевидно, требует конъектуры, поэтому возможны иные понимания. Смысл конъектуры, принятой в издании Арнальдеса (РАРМ), таков: уверовавшая в тщету и ничтожность тварного при помощи рассудка. Принятое здесь чтение основано на Praem. 28. 108. День Освобождения (αφεσις): речь идет о празднике, отмечаемом раз в 50 лет в День Очищения (то есть опять-таки в десятый день тишри). Слово юбилей (год, когда отмечается этот праздник, евр. yobel) переводится в Септуагинте σημασία αφέσεως, букв, знамение освобождения, отсюда наименование его у Филона. Подробнее об этом празднике см. Лев. 25. У Филона ср. еще Decal. 164; Spec. II 110-123 и др., а также Her. 273. 109. Бесплодной в смысле прекрасного и слепой в смысле разума: у Филона смешаны этимологии названий Содом и Гоморра. Скорее слово Гоморра, amora, может связываться со словами 'iwwer, слепой, или 'aqar, бесплодный. Ср. Ebr. 222; Conf. 28 и др. Удостоилась она некоторого снисхождения: Быт. 18:26—33. С числа освобождения: см. § 108 и комм. Последнем возможном искуплении: комментарий к тому же месту Книги Бытия см. Sacr. 122; Mut. 228—229; QG IV 27. 110. Хотя бы претерпит очищение: ср. QG III 56; IV 27, 189. "Десятка" как символ усовершенствования, прогресса — см. Mut. 2; Post. 97. 111. Сватаясь к добродетели: речь идет о сватовстве Авраама за своего сына Исаака к Ревекке (Быт. 24). Ср. QG IV 85—137. Десять верблюдов: верблюд символизирует у Филона память — ср. Аgг. 132; Post. 148 и др. 112. Подлинное, которое только и является принадлежностью души: в следующем далее перечне фигурируют как платонические термины (желание, πό$ος; вдохновение, ενθουσιασμός), так и стоические (движение вперед, προκοπή; усердие, σπουδή; правильность, то καταργούν). 113. Две серьги весом в драхму: Быт. 24:22. На самом деле в еврейском оригинале идет речь не о двух серьгах, а об одном — носовом — кольце, что ясно выражено в евр. тексте 24:47. Исправление Септуагинты связано, очевидно, с тем, что таких колец в эллинистическом Египте не носили. Словом драхма переводится евр. полсикля, а золотой означает в евр. тексте золотой сиклъ. Каждое ценнее золота: ср. QG IV 110, 118. 114. Благоухания, восходящие от разума и всяческой добродетели: ср. Leg. Ill 11; Soran. II 74. 115. Не нуждается в ноздрях, ни в каких-либо иных органах: ср. Post. 1—2. 116. Царские палаты Всевладыки и единого Царя-Вседержителя: ср. Her. 112; Ebr. 134. 117. Покрывала сделаны из виссона, гиацинта, пурпура и червленой шерсти: в синодальном переводе: из десяти покрывал крученого виссона и из голубой, пурпуровой и червленой (шерсти). Виссон: дорогая ткань, изготовлявшаяся из льна. Воздуха - гиацинт: υάκινθος означает темно-синий, фиолетовый цвет; в подобном значении употребляется и греческое μέλας, черный. Воздух по природе темен — слова Хрисиппа (SVF II 429) -- ср. у Филона Opif. 29; Leg. 146 и др. Раковина... червлень: пурпурную краску получали из определенного рода морских раковин. Подобное истолкование смысла четырех тканей см. также у Иосифа Флавия (Ant. Ill 183; Bell. V 213). У Филона - Mos. II 88; QE II 51, 83. 118. Поклонялся богопротивному разуму: вместо Фараону — ср. Leg. Ill 13; Ebr. 111 и др. Десятью бичами и десятью казнями: Исх. 7—11. О десяти казнях ср. у Филона Mos. I 96. 119. Не большее и не меньшее число народов, а именно десять: Быт. 15:18—21. В Септуагинте названо одиннадцать народов, в масоретском тексте — десять. Видимо, существовали какие-то разночтения, которые были известны Филону: с масоретским текстом согласны Пешитта и Вульгата, с Септуа-гинтой — самаритянское Пятикнижие и "Книга Юбилеев" (14:18). И для награды, и для наказания: ср. QG III 17. 120. Законодательство: принята конъектура Менджи — νομοθεσία, законодательство, вместо рукописного εκκλησία, религиозное общество, собрание. Ср. оппозицию декалог— законодательство в Decal. 154. Служат во благо пользующихся ими: Исх. 20; Втор. 5. 121. Не легким и поверхностным знанием, но твердым и прочным: Филон возвращается к рассуждению, которое было прервано отступлением о числе 10. 122. Входить: глагол φοιτάω имеет оба значения обычного глагола εισέρχομαι — входить и вступать в половую связь — и при этом значит еще и обучаться. Притягивает к себе тех, кто одарен способностью: ср. слова о Премудрости (Софии) в Прем. 6:13; Сир. 15:2; Притч. 9:1—6. 124. Девственную красоту стыда и скромности: об Иуде и Фамари ср. Fug. 149-156; Mut. 134; Somn. II 44. О девственности Фамари см. lub. 41:27. 125. Царь, с радостъю соблюдающий обеты (ομολογία,!)... Иуда: об Иуде как царе ср. Somn. II 44, Ios. 189. Имя Иуда трактуется у Филона как έξομολόγησις (Leg. I 80—82; Plant. 134—135 и др.) в соответствии с Быт. 29:35. Έζομολόγησις означает благодарность, благодарственная молитва (евр. ydh в указанном месте), но также и обет, клятва (= όμολογίαι). Позволь мне войти к тебе: в синодальном переводе сказано: войду я к тебе, и просьба (которая, впрочем, является скорее "формой вежливости") никак не передана, хотя она присутствует и в еврейском, и в греческом тексте. 126. Заполучает и улавливает: συλλαμβάνω. Филон возвращается здесь к тому месту Книги Бытия, где говорится о зачатии Агарью Измаила (Быт. 16:4) — в Быт. 38:18, где речь идет об Иуде и Фамари, выражения несколько иные, хотя и сходные. В греческом тексте Быт. 16:4 говорится: και είσηλ^εν προς "Αγαρ, και στ/νίλαβεν, так что формально в самом деле неясно, к кому относится второе сказуемое. Поскольку, однако, глагол συλλαμβάνω в таком контексте может означать только зачать, подлежащим, разумеется, может быть только Агарь. Но Филон, конечно, не считает нужным понимать συλλαμβάνω в соответствии с буквальным контекстом, а придает ему более широкое значение: схватывать, заполучать" (στν + λαμβάνω, т. е. со+ брать). При таком истолковании подлежащим при этом глаголе может быть как Агарь, так и Авраам. 127. Ученика: γνώβΐμος; то же слово, что друг в § 122. Поднимать брови: признаки надменности — ср. Legal. 350; Virt. 173. Начнет много просить с тех, кто захочет заниматься с ним: ср. § 53. 128. Иметь во чреве: в синодальном переводе Быт. 16:4 об Агари сказано: и она зачала; в Септуагинте — и имела она во чреве (εν γαστρι ε'ιχεν). Гордынею: όγκος; ср. § 96, где слово όγκος использовано в материальном смысле (масса). 129. Души, которые носят плод мудро, рождают без труда: текст испорчен; принята конъектура Вендланда (PCW) в соответствии с чтением издания Арнальдеса (РАРМ). Двух племен мысли: διττών διανοίας ε$νων — то есть близнецов Иакова и Исава, двух родоначальников, потомство которых символизирует два направления человеческой мысли — к добру (Израиль) и ко злу (Едом). См. Быт. 25:23. Разделяет их природу: ср. Leg. Ill 88—89; QG IV 157-159. Мудрости: φο,όνησις, ср. § 154. Бросающих и стреляющих из лука: ср. Быт. 16:12 и 21:20 (об Измаиле, сыне Агари). Обмен ударами и выстрелами Филон связывает с софистическими спорами. 130. Выбор: по одним рукописям — выбор, αϊρεσις, по другим — нахождение, εϋρ/ησις. В любом случае речь идет об активном, самостоятельном действии. Вытесняют себялюбие, величайшее зло, совершенным благом — благочестием: характерная для Филона оппозиция: φίλαυτος — φιλόθεος, себялюбивый — боголюби-вый, ср. Fug. 81; Det. 32. 131. Был некий из колена левиева... три месяца: синодальный перевод: некто из племени левиина потел и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца. 132. Моисей, чистейший ум: ср. Mut. 208. Прекрасный: άο-τεΐος, ср. Mos. I 9. Вдохновенной и богоносной премудрости: ср. Spec. I 65; Mos. I 210, 283. Пророчества: Моисей неоднократно именуется пророком в Писании (Числ. 12:6—8; Втор. 18:15; 34:10). Причастный по отцу и по матери: αμφιθαλής буквально означает человека, у которого живы и отец, и мать. Филон придает ему смысл восходящий со стороны обоих родителей (к истине). Ср. такое же употребление этого слова в Prob. 10; Legat. 93. 133. Исповедание веры: επάγγελμα. Одного только Бога следует мне почитать: ср. Втор. 33-9. У Филона — Det. 62. 134. Возвышаться над творением: γένειτιν ΰπερκύπτειν, ср. Исх. 32:26—27; Втор. 33:9. У Филона — Sacr. 120; Det. 62 и др. Держаться Его: синодальный перевод: (дабы ты) прилеплялся к Нему. Аллюзия на Быт. 29:34. где объясняется имя Левий (lewi — как бы от Iwh, соединяться, прилепляться). Порукой мне речение: ср. Plant. 60—66. 137. Когда дерутся двое мужей... душу за душу: в этом месте перевод Септуагинты сильно отличается от масоретского текста (см. синодальный перевод). Комментарий к этому месту см. также в Spec. Ill 108—109. 138. Совершенное является таковым не благодаря добродетели: Филон переходит от общего закона к частному случаю с Агарью, которая не может вынашивать нечто истинно совершенное. Самомнение (οϊηοις) вместо скромности (ατυφ/α): то же противопоставление см. в Mos. II 96. 139. Увидев, что имеет во чреве, стала она презирать меня: в этой главе Филон продолжает обсуждение Быт. 16:4 и переходит к Быт. 16:5. Синодальный перевод этого места таков: (Он вошел к Агари, и она зачала.) Увидев же, что зачала, она стала презирать госпожу свою. И сказала Сара Авраму: в обиде моей ты виновен; я отдала служанку мою в недра твое; а она, увидев, что зачала, стала презирать меня... Этот перевод правильно передает смысл масоретского текста, но Филон имеет дело с Септуагинтой, где действительно субъектом при глаголе видеть (βοΰσα) является Сара (во всяком случае, в Быт. 16:5). 140. Знание превосходит искусство: здесь Филон обращается к стоическим определениям понятий знание, επιστήμη, и искусство, τέχνη, — см. ниже. 141. Соединение восприятий: определение явно стоического происхождения, о чем говорят термины σύστημα, соединение, и κατάληψις, восприятие. О его популярности свидетельствует Квинтилиан (II 17, 41). Злые искусства: слово κακοτεχνία вообще означает обман или уловка, но здесь обыгрывается его этимологическое значение дурное искусство. Филон осуждает как дурные искусства магию (Spec. Ill 101), дивинацию (Spec. IV 48) и в особенности риторику (Somn. I 107; Mut. 150). Ср. Sext. Emp. Adv. Math. II 12; Quint. II 15, 2. Неможет быть поколеблено разумом: ср. SVF 168 (Зенон); II 93, 117 (Хрисипп). 142. Искусствами... искусниками... науками... учеными: τέχναι... τεχνΐται... επιστη-μαι... επιστήμονες. 143. Мысль делает это чище и яснее: ср. Plat. Theaet. 184b—d; развитие этой темы у Филона — Post. 126. Судит о природе предметов: о суде ума ср. Ebr. 176; Praem. 28—29. 144. Так и наука есть искусство искусств: добавление Вендланда (PCW). Не исключено, что пропуск был и больше, и было сказано что-то о геометрии и музыке. Эта дефиниция, возможно, здесь и не присутствовала, но в Ebr. 88 именно так определяется премудрость, σοφία. Макробий (Sat. I 24, 21) и Иоанн Дамаскин (PG XCIV 533b-с) приводят эти слова в качестве определения философии. Философия же занимается всей природой вещей: об этом говорит Аристотель (Met. 982a и др.). 146. Законы: $εωρήματα. 147. Откуда у геометрии возьмутся такие определения: определения взяты из "Начал" Евклида. Об этих геометрических категориях ср. у Филона еще Opif. 49, 102; Decal. 24—25; Mos. II 115. На философе лежит вся забота об определениях, установлению определений придавали особенно большое значение стоики (Diog. Laert. VII 41—42). 148. Грамматистикой: γραμματιστικ'ή название происходит от слова γραμμα-τιστής, обозначавшего учителя начальной школы, обучавшего чтению и письму. Объяснение поэтов и писателей: учитель, занимавшийся с учениками толкованием текстов, назывался γραμματικός. Различение двух уровней грамматики см. также в Somn. I 205 и др. Ср. Sext. Emp. Adv. Math. I 44—45. Частях речи: τα του λόγου μέρη. Филон привлекает стоическую классификацию (см. Diog. Laert. VII; у Филона ср. Agr. 136—141). 149. Выражение эллиптическое: ελλιπές εν λόγω — например, γράφει, пишет, подразумевающее γραφεί Σωκο_άτης, пишет Сократ, которое является полным выражением, πλήρες εν λόγω (Diog. Laert. VII 63). Вопросы разного рода: Филон употребляет здесь два слова, обозначающих вопрос, ερώτημα и πύσμα. В стоической классификации первое обозначало такой вопрос, на который можно ответить знаком ("да", "нет"), второе — такой, на который необходимо ответить словами (Diog. Laert. VII 66). Приказ: προστακτικόν — чтение по конъектуре Вендланда (PCW). В рукописях — περιεκτικόν, имеющее разные грамматические значения, которые, однако, плохо вписываются в контекст. Просьба: άρατικόν — чтение по конъектуре Вендланда (PCW). В рукописях — разные чтения, ни одно из которых нельзя признать удовлетворительным. Самодостаточных выражениях (αυτοτελείς), утверждениях (αξιώματα) и сказуемых (κατηγορήματα): Филон называет разные виды высказываний или предложений, которые можно перевести лишь с известной степенью условности (ср. Diog. Laert. VII 63), но эти названия одновременно имеют философский смысл: абсолют, аксиома, предикат. 150. Буквы полугласные... гласные... безгласные: эта классификация, восходящая к Платону и Аристотелю (Plat. Crat. 424е; Arist. Poet. 20, 2—3, 1456b), была принята и у стоиков (Diog. Laert. VII 55—57). Полугласными буквами (o~roi-χεΐα) назывались сонорные, σ и буквы, включающие в себя σ (ζ, ζ, ψ). Безгласные — смычные согласные. Философское толкование этих трех видов "букв" у Филона см. в QG IV 117. Воры: то есть грамматики. 151. Госпожой, которая, собственно, и есть залог: Филон обыгрывает связь между κύριος, господин, и κΰρος, залог, и в других местах (ср. Her. 23; Somn. II 29). 154. И то, и другое подходит под это слово: греческое слово πα/ί/σκη, служанка, происходит от παις, букв, ребенок. Νήπιος, неразумный, — одновременно синоним παις. 155. Образование должно пользоваться телесными органами и силами: об этом говорилось в § 20 и 143. 156. Благоугодно: Филон заменяет αρεστόν, стоящее в тексте Септуагинты, на έΰάρεο-τον, как он делает это и в других местах (Mut. 42; ср. Spec. IV 131). 157. Притеснение: здесь начинается вторая часть трактата, посвященная теме притеснения — вразумления (κάκωσις — νουθεσία). Эту тему Филон часто затрагивает и в других сочинениях (ср. QG III 25; Decal. 174; Conf. 171 и др.). Идея благого наказания заимствована из Священного Писания, преимущественно из Притчей Соломоновых, а также из Книг Премудрости Соломоновой и Премудрости Иисуса, сына Сирахова (см. Притч. 19:18-20; 22:15 и др.; Прем. 11:10; 12:22; Сир. 30:1; ср. также апокрифические "Псалмы Соломона", 10:1-3; 13:8). Текст Притч (3:11-12) комментируется Фи-лоном в § 177. Следует обратить внимание на то, что русские слова притеснение и смирение, которыми передается греческое κάκωσις, недостаточно точно отражают этимологический смысл этого слова, происходящего от κακός, дурной, злой; Филону приходится доказывать, что благо может происходить и от зла. 158. Покорными при помощи окрика и бича: ср. Пс. 31:91 "Псалмы Соломона", 16:4; у Филона — Migr. 62; Agr. 109 и др. 159. Увенчивают за безбожие: ср. Agr. 111. Сочли себя серебряными и золотыми богами: ср. Исх. 20:23. Об Истинном и действительно Сущем позабыли: ср. Втор. 32:17. 160. Совершенное благо — достославное (αοίδιμος) вразумление: несколько странно, что здесь вразумление представляется результатом притеснения, тогда как выше (§ 157) эти два понятия были синонимами. Ср. Post. 121—123. 161. Первого праздника: речь идет о Пасхе, ср. Исх. 12:2. Хлебом притеснения: в синодальном переводе: хлебы бедствия. Опресноки символизируют у Филона борьбу со страстями, ср. § 162 (вздувание и вскипание), поскольку в них отсутствуют дрожжи, вызывающие подобные процессы (брожение) в хлебе, который уподобляется душе человека. Ср. QE I 15; также Spec. I 293—294 и др. Вразумляющий труд: πόνος, ό σωφρονιστής. Греческое слово πόνος означает именно тяжелый труд, труд, связанный со страданием (ср. рус. страда). Это позволяет Филону связывать друг с другом κάκωσις и πόνος. Ср. Post. 154—158, также Del. 9—10; Migr. 222 и др. 162. Есть опресноки с горьким: в синодальном переводе: с пресным хлебом и с горькими (травами) пусть съедят его (мясо). Отучиться от страстей горько: ср. Migr. 151. Для любящей борьбу мысли это и есть радость и праздник: ср. Sacr. 111. 163. Происходит в месте, названном "Горечь": комментарий к тому же эпизоду Книги Исхода см. в Post. 154-157, Migr. 36—37. Египетских страстей: см. § 20 и комм. Мерра: еврейское слово marа, Мерра, означает как нарицательное горечь. 164. Отказывающиеся от борьбы: символика отказа от борьбы часто встречается у Филона — ср. Sobr. 7; Det. 32; Agr. 120 и др. 166. Любовь к Прекрасному: ср. такой же переход от темы трудолюбия к любви к Прекрасному в Post. 156—157. 167. Хлеб притеснения: см. § 161—162. Установлениями образования: ср. Sacr. 41 . 168. Хлебами предложения: Исх. 25:23—24 и 30. 169. Трудно посвящать сладость телесных наслаждений: ср. Spec. I 291. Рыхлое и пористое набухание: αραιά! και καΰναι επάρσεις, что одновременно означает: пустая и тщеславная кичливость. 170. Слово-Пророк, именуемый Моисеем: ср. § 132. О Моисее как посреднике-логосе Филон говорит в Migr. 23; ср. также Leg. Ill 43; Migr. 122, 151. Смирить... смирял: καχόω; то же в § 172. Помни весь путь... из уст Божиих. Филон несколько сокращает цитату. 171. Злодей... зло: χακώτης... καχία. Огорчения земли: распространенный греческий оборот (ср. рус. как его земля носит?), см. Soph. El. 1240; Plat. Apol. 28d; Theaet. 176d. Адама и Каина: по смыслу Быт. 3:23—24 Господь изгоняет из Рая Адама и Еву. Однако для Филона важнее точный текст Писания. В указанном месте Книги Бытия Ева не названа, зато в Быт. 4:14 Каин говорит: Ты теперь сгоняешь меня с лица земли. Таким образом, Филон имеет основания говорить, что именно Адама и Каина изгоняет Господь (Септуагинта в обоих случаях использует глагол ίκβάλλω). 172. Аллегорий: υπόνοια. Филон использует слова αλληγορία и υπόνοια равнозначно (ср. Opif. 157; Praem. 65). Томил голодом: Филон заменяет здесь глагол λιμ,αγχονέω, использованный в Септуагинте (и в цитате в § 170), описательным оборотом λιμψ παρίβαλεν. 174. Множество людей, толпа, думает: Филон в полной мере использует то обстоятельство, что сам текст Втор. 8:3 носит характер аллегорического толкования — ср., помимо этого места, Leg. Ill 173; Fug. 138. Никогда не вкушали пищи премудрости, питающей всех: ср. Прем. 16:26, также 16:26. 175. Неразумному Исаву: мудрец, по Филону, свободен, тогда как для неразумного наилучшее состояние — это рабство, ибо, пребывая в нем, он в наибольшей степени защищен от совершения греха и легче всего наставляется на путь праведности (ср. Sobr. 69; Prob. 57 и др.). 177. Соломоном: имя Соломон, Sslomu, традиционно связывается со словом мир salom. И бичует всякого, кого принимает как сына: в синодальном переводе (в соответствии с масоретским текстом) концовка читается иначе: и благоволит к тому, как отец к сыну своему. Близость и родство с Богом: место не вполне ясное. Принята конъектура Мен-джи: ομολογία και συγγένεια (вставлено και'). Ср. Decal. 134; Virt. 79. Что ближе сыну, чем его отец, а отцу — чем его сын: ср. этот комментарий с новозаветным толкованием того же места: Евр. 12:7—8. 178. Если же притесните их злобою: κακία χαχώσητε; в синодальном переводе: если же ты притеснишь их (без плеоназма). Без добавления: о плеонастическом обороте см. § 73 и комм. |
