Лк. 1, 46 И сказала Мария: величит душа Моя Господа №6 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. У еп. Иринея Лионского, жившего во II веке, в соответствующей цитате нет слов «и сказала Мария», так что получается, что гимн — продолжение монолога Елизаветы. Знать о том, что и такой вариант возможен, полезно, чтобы не догматизировать букву. Радость, восторг — как чрезмерно яркий свет, когда детали второстепенны, когда Иоанн Предтеча и Господь Иисус, и те — словно одно. Родился ребёнок — да любой ребёнок должен вызывать такой восторг, каждый новорожденный — Спаситель.Хотя всё же вероятнее, что изначально это именно гимн Марии. Так ведь сам-то гимн написан так, что похож на гимн Анны (1 Цар. 2) — совпадает образ мира, который переворачивается с головы на ноги, так что обиженные оказываются вверху, а обидчики внизу. Анна, однако, славит Бога совсем в иных обстоятельствах: она привела единственного сына, который родился по молитвам Богу, чтобы тот Богу и служил. Самуил уже не младенец. Лука нигде не говорит, чтобы Мария или Елизавета «посвящали» своих сыновей Богу. Ну, Иисус — ладно, как Его посвятишь... Масло масляное. Но Иоанна можно было бы и посвятить — но нет, мальчик вполне самостоятельно выбрал свой путь. Если за посвящённым Самуилом последовал Саул — первый царь Израиля с крайне саморазрушительным жизненным сценарием, то за непосвящённым Иоанном последовал Иисус — последний, в сущности, царь Израиля. Считать сценарий жизни Иисуса саморазрушительным — это уже зависит от веры, точнее, от её наличия или отсутствия. Для неверующего, конечно, Иисус — неудачник. Какая там вечность-мечность, - смысл жизни в том, чтобы прожить на несколько десятков лет побольше как можно более здоровым. Тысяча лет разделяет гимн Анны от гимна Марии, и разница очевидно. Сходство тоже очевидно — главный поэтический приём это параллелизм, удвоение. Русскому очень понятно. Не «да», а «да-да». «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» - проза, «Пролетарии всех стран, объединяйтесь, // Рабочие всей планеты, слипнитесь!» - поэзия. Так и тут: душа — величит, дух — радуется. А вот у Анны ни души, ни духа: «Возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моём». Никаких абстракций, всё предельно конкретно. Какой рог у человека? А «рог» - это то, что русский назовёт «куражом», «драйвом», «пассионарностью», «энергетикой». Все слова почему-то от иностранных корней — французского, английского, латинского, греческого. Как же это по-русски... Храбрость? Отвага? Да, пожалуй, «дух». «С душой» - это что-то сердечное, эмоциональное, женственное. «Набравшись духа» - это что-то мужественное. В греческом душа - «психэ», дух - «пневма». Опять — в русском «психическое» - это об эмоциях, а «пневматическое» - это об оружии. Хотя было и «психическое оружие»... В общем, «душа», «сердце» - это собственное человеческое, это, если угодно, выдох. «Дух» - это Божие в человеке, это вдох. Ещё на греческом красиво перекликаются глаголы (но Мария, полезно помнить, не на греческом говорила!): «величает» - корень «мега», «ликует» - корень «псалом».Мегализирую и псалмирую. «Величаю и пою». Что очень точно обозначает ощущение от пения: когда мы поём, то мы как-то расширяемся, мир расширяется вместе с нами. Совсем как живот у беременной — расширяется, увеличивается, и с ним увеличивается и мир, в котором прибавляется жизни. |
