Мф 3 12 лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым.

Лк. 3, 17 Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым.

По согласованию №20. Фразы предыдущая - следующая.

"Пшеница" по-гречески "ситос" (ударение на первом слоге!), и даже Фасмер не удержался и отметил сходство русского сита и "сеять", "просеивать" с греческими словами того же смысла. Можно радоваться тому, что русский язык так близок философическому греческому. Впрочем, ведь можно огорчаться, что русский язык далек от еврейского? Да и близость греческому иногда вполне несомненна, а проку? Вот, например, Предтеча говорит, что Спаситель соберет просеянную пшеницу в "житницу". Очень глубокомысленно - "житница", "жить..." Но в греческом-то тексте "аптека"! "Апотека". Видимо, "ипотека" от того же корня. В общем, склад. И будут оттуда спасенных праведников выдавать - как лекарства из аптеки, как пшеницу из амбара...

1.3.2004

Иоанн Предтеча предсказывает, что Иисус будет разделять пшеницу от плевел; плевелы сожжет. Златоуст замечает, что грешники мучаются уже и при жизни: только после смерти соломенные люди будет гореть, а при жизни они мучаются, словно их пережевывает осел. Святая простота! Это кто ж мучается? То, что с точки зрения Златоуста кошмар, измочаливание души, с точки зрения мочалящегося -- весьма приятное состояние. Проблема вечных мук не в том, есть они или нет, а заметят их мучающиеся или нет. Кто заметит ад, тот в нем не будет, кто не заметит ада, тот не будет мучаться, пребывая в этом самом аду. Другое дело, что приятные состояния хороши, когда они временные, а вот когда будет вечная приятственность, вечный наркотический, эротический, религиозный и пр. кайф -- вот это жжение.

8.11.2001

Рассказы о Предтече исходят от тех последователей Иисуса, которые сперва были учениками как раз Предтечи. Они оставили одного, чтобы последовать за другим. Между тем, большинство учеников Иоанна учителя не оставили - потом они еще встретятся на страницах Евангелия в довольно сварливой роли ревнивых завистников. Понятно, что на ушедших могли посматривать как на предателей. Понятно, что ушедшие могли невольно выискивать в бывшем учителе изъяны.

Во всяком случае, в пересказе проповеди Иоанна бросаются в глаза ошибки. Иоанн ошибся, когда говорил, что "Идущий за мною сильнее" (11) - Иисус оказался слабее. Иоанн считал, что недостоин служить ("понести обувь") Иисусу, недостоин Его крестить - Иисус твердо поправляет: достоин, достоин. Иоанн уверен, что Иисус "сожжет огнем" -- да ничего подобного. Уже две тысячи лет пожарная команда все глядит, где горит, и ничего выглядеть не может.

Впрочем, в этом рассказе вовсе не видно желания уязвить Иоанна. Ученики прекрасно понимали, что ошибки Иоанна это ошибки не личности, а традиции. В конце концов, христиане по сей день чаще всего относятся к Иисусу именно так: Он сильнее меня, я Его недостоин, Он старшой. И Спаситель может и твердить: да нет же, правда в том, что ты должен потрудиться, а Я буду пассивно стоять - но человек не слышит. Идолопоклонство перед Христом - высшая стадия язычества. Увидеть в Иисусе Спасителя трудно, да. Но еще труднее в Иисусе Спасителя увидеть слабое, нуждающееся в нашей активности существо, уступающее нам инициативу.

20.1.2001