Мф. 4, 19. и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков.

Мк. 1, 17 И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков.

Лк. 5, 10 также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков.

№37 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Окончание эпизода у Луки.

Рассказ о призвании апостолов занимает много места и зачаровывает. "Призвание" хочется отождествить с "обращением", "избранием" и "служением". Но "обращение" апостолов случилось раньше, когда Иисус позвал их за Собой. Это было и их "избрание" - в том смысле, в каком употреблено слово это в антифарисейской притче с моралью "много званых, да мало избранных". "Служения" апостолов были разные - вот Иуда казначействовал, Иоанн с Иаковым задавали глупые вопросы, Нафанаил выращивал смоковницы, Петр руководил, Матфей, могу поспорить, прикрывал общинку от бывших коллег по налоговой службе. Призвание же апостолов - вещь редкая, это задание идти впереди Христа, проповедуя Евангелие. Далеко не каждому христианину это дается. И те несчастья, которые приходятся на голову находящихся в арьергарде не стоит возвеличивать и говорить - вот, это "несение креста", это меня гонят за мою веру...

*

Призывая рыбаков проповедовать Царство, Иисус сравнивает проповедь с ловлей рыбы.

Если бы Иисус призывал богача, Он бы сравнил проповедь с приращением капитала.

Правда, когда сам богач попросился в проповедники, Иисус приказал оставить богатство.

Так ведь и рыбакам Иисус приказал оставить рыбную ловлю.

Всякое земное дело может стать отправной точкой для дела небесного, но эту точку надо оставлять на земле. Использованные подгузники выкидывают.

Иначе мы впадём в распространённую ошибку, когда всё земное считают отражением, подобием некоего идеального небесного первообраза. Вроде бы это облагораживает земное - но нет, это опошливает небесное. Хотят облагородить царское служение или материнское, отцовское, программистское - но опошливают Бога, снижая Его до уровня идеального царя, отца, программиста.

Что, собственно, проповедуем мы, проповедуя Царство? Что небо на земле. Это не означает, что земля стала небом. Земные занятия остаются земными. Однако, как композитор может колоть дрова, так гражданин Небесного Царства может воспитывать детей, ловить рыбу, играть на бирже.

Разница та, что композитор колет дрова, скорее всего, хуже обычного человека, не говоря уже о профессионале. Верующий в Христа возвращается к своим земным занятиям - как апостолы ведь вернулись к рыбной ловле, евангелисты сообщают, что они ловили рыбу, когда к ним пришёл Воскресший Иисус. Только делает он всё вдохновеннее и легче. Насколько верует. И когда тяжело молиться, когда уныние нападает - значит, "не догоняет" наша земная жизнь нашу небесную родину. А раз не догоняет, значит, побежала не туда. Благая весть не о том, что Бог даёт силы. Силы у нас есть, пускай всегда не так много, как хотелось бы. Должно хотеться намного больше! Только энергию нашу мы тратим не туда. Но вот Господь нас поймал благодатью, затормозил и - развернул в Царство. И вот уже мы продолжает вроде бы ловить рыбу, но при этом ловим и людей.

Коллега бежит к ссоре, бежит ко греху, а наша задача - его остановить. Не слова "покайся, ехидна!" - такими словами лишь подтолкнёшь в пропасть. Не ловят рыбу заклинаниями: "А ну пошла в сеть, мерзавка!" Успешные завоеватели не те, которые выжигают приобретаемые земли, а те, которые стараются всё оставить, как было, только управление (и налоги) на себя переключают. Таков и Бог: Он посылает на землю не завоевателя-разрушителя, а Спасителя и Утешителя. Такова, следовательно, и христианская ловля - не глушить динамитом, не бить острогой, а учиться слушать рыб и, если понадобится, даже молчать на их языке.

Проповедь 2009 г., 1381

Иногда выражение "ловцы человеков" понимают в современном духе: нужен крючок, наживка и т.п. Но Иисус обращался к тем, кто ловил сетью. Тут нет ни наживки, ни крючка, но есть большая круглая сеть с грузилами. Тут не заманивают рыбу, а окружают. В отличие от ловли удочкой, ловля сетью -- работа, причем часто с ничтожным к.п.д. Ловля удочкой -- всегда в одиночку, ловля сетью -- только вместе. Уильям Лейн предполагал, что тут может быть намек на страшный суд, тогда ловля людей противоположна ловле рыбы: рыбу ловят, чтобы зажарить и съесть, людей -- чтобы спасти от огня геенны. (Ист.: статья Дэниэла Уоллеса, Fishing in the New Testament A Misunderstood Analogy for Evangelism; http://www.bible.org/docs/soapbox/fishing.htm).

Иисус или Мидас?

В Лк 5, 1-11 (воскресное чтение в православной Церкви) этот же рассказ звучит совсем иначе, только конец совпадает: рыбаки-де целую ночь ловили, ничего не поймали, а когда по Его повелению закинули сети, то вытащили столько рыбы, что лодки стали тонуть. Петр реагировал адекватно, хотя и невежливо: попросил Иисуса, простите, "выйти". Он выразил общее мнение, все участники происшествия были в "ужасе". Богу, любимому Иисусу, - и вдруг "позвольте Вам выйти вон". А что делать? Инстинкт самосохранения! Есть дивный мультфильм советских времен по индийской сказке "Золотая антилопа", который в точности воспроизводит ту же ситуацию: исполняются все желания, но в результате человек задыхается под грудой золотых монет. Что же нам, Мидасам эдаким, делать? По-человечески, надо остановиться в своих желаниях, закричать антилопе: "Довольно", попросить Богочеловека удалиться. Но Евангелие ведь Благая Весть, а не призыв к самоограничению, и как пояснение к этому месту читают в тот же день в церквах отрывок из послания апостола Павла о том, что христиане должны быть "богаты на всякую щедрость". Остроумный и логичный выход: берите сколько угодно, только переборите трусость и жадность и раздавайте - и тогда ваши лодки не потонут. Более того: тогда мы становимся подобны Богу, раздающему и потому бесконечно обильному, тогда отпадет необходимость прогонять Бога, отпихивать Его дары.

Блажен муж иже не леже

Здесь впервые Иисус говорит о "следовании" за Собой. Собственно, Его миссия и есть собирание идущих. И что любопытно: Ветхий Завет знает Бога неподвижного. Перед Богом ходят, как это делал Ной, но в принципе религиозная жизнь тяготеет к статике. Грешник ходит, и дело не в том, что он ходит на совет нечестивых, а именно в том, что он вообще... суетится. Праведник как дерево -- но кто видел, чтобы дерево ходило?

Чуть позднее (Ио. 1,48) Иисус поразит Нафанаила упоминанием какого-то (остающегося неизвестным) события, происшедшего с оным. "Под смоковницей. каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это" (пророк Михей, 4, 4). А у пророка Захарии и царство Божие рисуется как: "Будете друг друга приглашать под виноград и под смоковницу" (Зах. 3, 10).

Вот была у Нафанаила под смоковницей насыщенная религиозная жизнь, и кончилась она, и началось хождение за Иисусом. То, что последователи Иисуса приняли на себя кличку "христиане" (видимо, оскорбительную первоначально), может быть, показывает, как все-таки тянет под смоковницу (католиков и протестантов - под виноград; и ходить друг к другу). "Как христианин" верующий статичен, он может и прибить ненароком, и прелюбу сотворить. Ведь грехи это движение, а "христианин" -- неподвижно, это навеки. А вот быть "идущим за Христом" и одновременно "отступать от заповедей" (слово-то какое, "отступать", т.е. идти в противоположном направлении) -- невозможно никак. Так что в тяжелые минуты -- а единственно тяжелые минуты те, когда тянет, оставаясь христианином, сделать что-то сомнительное -- стоит вздрючить себя еще и тем, что можно ли это делать, идя за Иисусом -- или только "оставаясь" ("стоя") хритианином.

*

"Я сделаю вас ловцами человеков", - это прежде всего шутка, напоминающая анекдот про разговор акул: "Не люблю аквалангистов, их чистить долго". - "А я люблю как раз в мундире!" Менее благочестивый анекдот повествует о том, как папа римский попадает в рай, никто не может понять, о какой такой церкви тот говорит, пока, наконец, Иисус не говорит Петру: "Я понял! Помнишь, мы создали кружок любителей рыб? Таки ты будешь смеяться, но он до сих пор существует и в нём миллиард членов". Только важно помнить, что ловили Пётр и иже с ним не на удочку, а сетью. Церковь - артель, почему всюду, где канцелярия, церковность исчезает. А ловить можно по-разному: можно глушить динамитом, можно пугать, загоняя в садок, а можно не пугать, а привлекать... Но этот последний способ пока наименее испробован. Мы оправдываем себя тем, что на любовь грешники реагируют неадекватно, а всё-таки, пожалуй, дело в том, что Господь создал общество любителей рыб, а вышло общество любителей рыбалки.

*

Бог не требует от нас менять наш характер - привыкли ловить, так ловите. Ученики ловили рыбу - будут ловить людей. Обычно-то происходит наоборот: человек, придя к Богу, начинает особенно обращать внимание на то, как он что-то делает. Быть подобрее, помягче, смиреннее, - всё это понимается как "тех же щей, да пожиже влей". Ты палач? - Пытай добрее. Ты миллионер? - Наслаждайся богатством поскромнее.

Да нет, "каков в колыбельке, таков и в могилку". Человеческое "как" меняется не очень сильно, в очень узком диапазоне. Бог требует изменить цель жизни: ловите не для того, чтобы продать или съесть. Ловите, чтобы освободить. Бог Сам именно для того ловит сбежавшего человека. Человек расцветает, обнаруживая свою уникальность, в святости. Не может быть двух одинаковых святых. Бывают лишь одинаковые жизнеописания святых, но это на совести авторов. Они "жарят". Рыбки в море все разные, а на сковородке - все одинаковые. Так самородки золотые, если их бросить в плавильный тигель, превратятся в однородную, хотя и золотую массу. Так происходит в патологическом, фарисейском, безличном христианстве: именно то, что было святым и уникальным, уничтожается в описании, человек подменяет человечное - гламуром, общими словами.