Мф 4.24 И прошел о Нем слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их.

Мк. 1, 32: При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых.

№41 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. См. также Лк. 4, 41.

У Мф. отсутствует рассказ, который сохранился у Мк. 1, 35-38: И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов, и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос. 35 А утром, встав весьма рано, вышел и удалилыся в пустынное место, и там молился. 36 Симон и бывшие с ним пошли за Ним 37 и, найдя Его, говорят Ему: все ищут Тебя. 38 Он говорит им: пойдем в ближние селения и города, чтобы Мне и там проповедывать, ибо Я для того пришел.

В Мк. 1, 36 точнее читать так: "Последовал за Ним Симон и бывшие с ним". Петр и бывшие с Петром Андрей, Иоанн, Иаков просыпаются и видят, что Иисус ушел. Они торопливо собираются в путь и стали его искать. Найти-то было нетрудно, но у друзей осталось впечатление, что они долго и напряженно разыскивали Христа. Поэтому у Марка слово "катедиоксен" - "я выслеживал", говорил Петр Марку. А еще утверждают, что у евреев не было охоты - охоты не ради добычи, а ради удовольствия! В псалме 23,6 говорится о блаженстве ищущих (в синод. переводе) Бога - так ведь это удовольствие от охоты. Почему кажется неприличным охотиться на Бога, почему ханжи отрицают охоту у древних израильтян? Потому что охота - ради обладания, и если охота для удовольствия, это начало особенно выходит на первый план. Охотятся не чтобы съесть, а чтобы утвердить свое величие над жертвой (и над теми, кто не охотится). И здесь чего ради рыбаки (а рыбная ловля - тоже охота) так переполошились? Искать Иисуса только для того, чтобы сообщить Ему, что Его ищут другие? А то Он не знал! Поэтому и ушел, чтобы Его оставили в покое. Но ученики охотятся, - найти для себя, чтобы другим не досталось. А им в ответ Иисус объясняет, что пришел именно для того, чтобы Его можно было поймать, словить. И уже только в конце пути, через три года, обнаружится, что охота на Иисуса - не ради удовлетворения своего тщеславия, не для того, чтобы другим хвастаться добычей, что ловят Христа не так, как ловят радиопередачу. Это дейстительно охота в самом изначальном смысле - чтобы не умереть, чтобы не умереть с голоду, и завершается она пиром, который украшен Телом и Кровью Иисуса.

ЧУДЕСА, КОТОРЫМ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ:

Удивительны и многообразны чудеса, творившиеся Спасителем. Он повелевает природой: усмиряет ветер, заживляет язвы, прогоняет самое смерть. Он властен над бесами, и они повинуются ему. Толпы народа окружают Его, ища исцеления - но сейчас Он взойдет на гору, чтобы сказать им правду о Себе: "Блаженны нищие духом..."

Заповеди блаженства - самая страшная из всех правд. Они - о том, что есть предел беспредельной творческой власти Творца, и этот предел - не ветры или морские бездны, не сатана и бесы, а человек. Все может Господь - но не может заставить жадного поделиться куском хлеба, не может остановить насмешника, не может перевоспитать свирепого и очистить похабника. Исцелить Он может, но нищими, плачущими, гонимыми мы будем - ибо это не от Него зависит, но от злых человеческих сердец, Ему неподвластных. Все, что Он может - сказать правду о Себе и о человеке. Кто слушал Его тогда - не поняли, иначе бы разозлились и разочаровались, и тогда, может быть, убили бы бессильного Мессию прямо на этой горе, не на Голгофе.

Может Господь иное: встать рядом с нами. Он - с бессильными против тех, кто закрыл свое сердце для Бога и людей. Он не может обратить Каиафу или Пилата - зато он может быть с бесчисленными жертвами бессердечия. Заповеди блаженства - автопортрет Христа. Преддверие христианской жизни - в принятии как должной этой неприступности чужого сердца, предпочесть умереть, нежели нарушить неприкосновенность чужого "я". Но сосредоточенность на чужом зле, конечно, была бы гибельна - и сама христианская жизнь заключается совсем в другом, в том, чтобы раскрыть свое собственное сердце Богу. У сердца есть врата - но как же они заржавели, с каким трудом мы допускаем Бога туда, где сгустилась тьма. Тысячи бесовских голосов будут протестовать: зачем тебе быть нищим? зачем быть гонимым? зачем тебе награда? бескорыстное зло не лучше ли корыстной святости? не боишься потерять свою личность? И только один голос будет отвечать на них на все - голос молитвы: "Господи Иисусе Христе, помилуй меня, грешного".

Начао 1990-х гг.