Мф. 12, 13 Тогда говорит человеку тому: протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая.

Мк. 3, 5 И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука его здорова, как другая.

Лк. 6, 10 И, посмотрев на всех их, сказал тому человеку: протяни руку твою. Он так и сделал; и стала рука его здорова, как другая.

№47 по согласованию - Cтих предыдущий - последующий.

Однажды я встречался с одной женщиной, которая должна была подписать важный документ. Женщина только что из госпиталя после удара, правая рука у неё практически парализована. Однако, она не стала расписываться левой рукой. Она взяла шуйцей десницу и расписывалась именно десницей. Иногда стоит согласиться и на такое исцеление: чтобы Иисус двигал моей рукой. Как на картинах, изображающих сошествие во ад, люди цепляются за руку Спасителя.

*

Это единственное место в Евангелии, где прямо говорится о гневе Иисуса, - да и то, из трёх разных вариантов рассказа гнев упоминается лишь Марком. Но уж так устроен человек, что он выковыривает из книги любви и милосердия немногие слова о гневе и раздражении, словно изюм из булочки, и предъявляет их миру как главное, как сердцевину, как то, ради чего слова любви. Словно милосердие Божие - лишь наживка, призванная ввести человека в царство немилосердия. К счастью, и до, и после этого эпизода Библия довольно однозначно осуждает гнев. Пс. 4: 5-6: «Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь; приносите жертвы правды и уповайте на Господа». О том же говорит апостол Павел в Еф. 4, 26: "Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем". С точки зрения греческого языка, это абсурдное требование, потому что в греческом отдельное слово обозначает гнев и отдельное - ярость, и вот если раздражение лишь на день - так это ярость, а не гнев. А гнев - ого-го! "Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса..." Гнев - это когда тридцать три года не просто помнишь зло, но каждый день готов убить того, кто тебя разгневал. Для еврея всё было чуть иначе: гнев - это вполне рядовое чувство, это праведное чувство, Творец гневается, и следующие за Творцом гневаются, всё нормально, всё путём (Rodney J. Decker. Anger and Sin. По статье: Dan Wallacem CTJ, 3 (1989), 353-72). Павел даже словно специально через несколько строк ещё раз высказался насчёт гнева: "Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас". Гнев несовместим с состраданием, с прощением, с добротой. Пока он жив - они мертвы. И гнев должен умереть до заката, чтобы любовь могла воскреснуть до восхода. Гнев Иисуса проходит мгновенно, сразу сменяясь скорбью, а затем делом исцеления. И кто из ориентирующихся на Христа не может через минуту после вспышки раздражения исцелить кого-нибудь - пусть не раздражается. Сказать: "Гневаясь, не согрешайте" - всё равно, что сказать: "Обнаружив себя в кровати с чужой женой, сразу выскакивайте и бегите прочь, не одеваясь".

См. также об аскезе.

Только Марк сохранил важную деталь, упомянув об "ожесточении сердец" книжников. Важная она литературно, потому что создает симметрию, перекличку между сухостью руки и жесткостью сердец. Греческие слова звучат для русского уха как диагноз, потому что "огрубение", "твердость" - "порозис". Отсюда остеопороз - старческая хрупкость костей. Тут налицо кардиопороз - тоже проявление старческого одряхления, чрезмерной жесткости, которая вовсе есть вовсе не приобретение, а потеря прочности. Иссохшая рука стала здоровой, как другая рука - иссохшее сердце может и должно выздороветь, как здорово сердце больного, пришедшего не упрекать, но просить.

*

Бог не льстит человеку, а говорит ему правду - в отличие от сатаны. В эпизоде больных больше, чем кажется сперва: один с иссохшей рукой, другие - с иссохшим сердцем. У одного не двигается рука, у других - душа. Живое, мягкое сердце - бьется: это святые, у которых нравственное происходит постоянно, как биение сердца, и автономно от их самосознания. Глупо гордиться тем, что у тебя бьется сердце - и стократ глупее гордиться тем, что у тебя есть (если есть) биение нравственного добра. - о жестокосердии присутствовавших только у Марка 3 1-6.

*

Человек слаб, - это точнее описывает человека, чем кажется. Слабость человека не в том, что он гневается, ненавидит, сердится, кипятится, а в том, что он слабо кипятится, слабо сердится, слабо и вяло гневается и ненавидит. Беда не в том, что человек нравственно плохо реагирует на окружающий мир, а в том, что человек реагирует на окружающий мир "плохо" в самом простом смысле - недостаточно сильно. Щёлкни кобылу в нос, она махнёт хвостом, а мир щёлкает человека, тот же в ответ еле бровью  ведёт. Если бы люди гневались в полную силу, они бы давно бесповоротно разгневались на искушения. Если бы человек действительно кипятился, из него бы вся злость выкипела.

Человек может отражать свет как луна, а может - как зеркало. Если как луна - свет будет блеклый, слабый: покрывающая луну пыль поглощает солнечный свет. Душа, распавшаяся на пылинки, не объединённые ничем, тем слабее светит, чем больше прячет внутрь себя, восполняя "переживаниями", "реакциями" нехватку любви. Пыль, однако, может быть сметена, и тогда будет сверкать словно зеркало, не просто "реагируя", но соучаствуя в освещении мира.