Мф. 18, 26.  тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.

№91 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

"Господи, помилуй" очень часто и есть "государь, потерпи". Просьба об отсрочке. Ещё немного, ещё чуть-чуть. Это завуалированный упрёк: мол, что ты такой нетерпеливый? "Господь, не гони лошадей". У нас с Тобой впереди вечность. Так я пока полежу на диване, а Ты повиси ещё немного на кресте или посиди на престоле, по Своему выбору. Когда мы просим у Бога отсрочки, когда мы закрываемся одеялом и сопим: "Ну ещё пять минуточек", - мы вполне искренни и вполне безвольны. Это не "да будет воля Твоя" и не "да будет воля моя", а "ну её, волю, понежимся ещё немного...". Настоящее же "Господи, помилуй!" есть, напротив, крик: "Поскорее! Чего ждёшь?! Подтолкни меня, придай мне ускорение, пусть даже ударом по этому, как Ты выражешься, афедрону!!!" Люби меня - и во имя любви, откупорь моё существо, в котором я словно джинн в лампе. Выбей из-под меня диван, я выдержу! Тогда, конечно, будет не до того, чтобы взыскивать долги с других. Кто хочет отдать долг, тот не будет крохоборничать - некогда!

*

ЛЕГКО БЫТЬ АРИФМОМЕТРОМ

Редкий случай, когда синодальный перевод неудачен. Возможно, сказалось влияние латинского перевода (в XIX веке латынь у образованного духовенства была более в ходу, чем тот болгарский, который часто называют церковно-славянским). В оригинале «потерпи» - это глагол, точной калькой которого является существительное «великодушный». Макро-тюмесон. И ведь простой вариант – «Прояви великодушие!»

Разница огромная – в русском языке, во всяком случае. Быть великодушным означает быть не просто нормальным, а очень здоровым, очень сильным, благородным, выше других людей. Терпеть означает быть инвалидом, «пациентом» (в латинском переводе Евангелия как раз о пациенции идёт речь). Кто терпит, тот уменьшается в размерах, скукоживается. Великодушный – ну, сказано же, «велико». Великодушный растёт!

Великодушие Бога, между прочим, как и человеческое – меч обоюдоострый. Это особенно отчётливо у Луки (18, 7), где это слово употреблено второй и последний раз в евангелиях, где сказано, что Бог обязательно защитит тех, кто к Нему взывает в бедах, хотя… В синодальном переводе – «хотя и медлит защищать их». В греческом оригинале – «хотя и великодушен», подразумевается – великодушен к тем, кто причиняет страдания верующим. Так ведь и в притче о непрощающем простимом царь, проявляя великодушие к должнику, наверняка причинял тем самым жестокость к «быдлу». Приближённый-то был не сапожник и не кондитер, а человек власти. Он не зарабатывал деньги, он выбивал деньги с нижестоящих – чем и занялся, выйдя из тронного зала. Так что, простив этого господина, царь должен был понимать, что включает цепную реакцию жестокости, а не милости.

Мораль отсюда проста – не должно быть самих ситуаций с «выбиванием». В демократическом государстве немыслима описанная в притче ситуация. Надо понимать, что все притчи о царях в Евангелии описывают чуждые для евреев ситуации, они все с привкусом сарказма – вон, смотрите, как у язычников, и не подражайте им. Израиль был страной с весьма демократическими идеалами и, как ни странна, со многими демократическими практиками – конечно, речь идет о демократиии не современной, архаичной, но все же именно демократии, в сопоставлении-то с самодержавиями тогдашних империй. Единственный царь, который имеет право быть – это ты сам, и единственный твой подданный – ты сам. Не терпи зла, но будь великодушен, будь выше зла – будь богом.

Конечно, это довольно иррациональный призыв. Так это Евангелие, а не бухгалтерская ведомость. Иррационально прощение, которое за чужой счёт. Иррационально прощение, которое может стать причиной смерти другого. Простил – а прощёный взял и убил кого-то… Страшное дело – быть богом… А не быть богом легко, легко… Только человек не стоит перед выбором «быть богом – быть человеком». Стоит стоит перед выбором «быть богом – быть арифмометром». Иногда – «быть живым арифмометром или быть мертвым богом». Ну, после истории с Голгофой и воскресением отказ быть живым арифмометром не так уж иррационален… Если уж царь заплатил смертью Сына за свое великодушие… И, не то, чтобы «ничего», но, изволите видеть – воскрес!