Мф 27, 48 И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить;

Мк. 15, 36: А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.

Ио. 19:29: Тут стоял сосуд, полный уксуса. [Воины], напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его.

№162 по согласованию. Стих предыдущий - последующий.

См. статью Логинова о "трости", 2013.

Кто-то побежал, чтобы дать Иисусу выпить вина перед смертью. Кто именно побежал, определить невозможно - кто-то из присутствовавших, возможно, и не солдат. "Уксус" - греч. "озос", латинское "поска" - вода с уксусом, которую римские солдаты использовали для питья, своего рода лимонад до лимонада.

Рассказ синоптиков не знает, что Иисус Сам попросил пить, сказав: "Жажду". Для них поступок солдата, давшего Иисусу губку на палке - то ли прямое издевательство, то ли недоразумение. В отличие от Иоанна, они не упоминают, выпил Иисус вина непосредственно перед смертью или нет, хотя знают, что выпить Ему давали. Синоптикам важнее, что Иисус еще до распятия попробовал успокоительной смеси и отказался ее пить, отказывался и потом, когда Ему предлагали. (См. Мф. 27, 34)

Пс. 17 "скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. 18 Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; 19 делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий. 20 Но Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! поспеши на помощь мне;

Был распят Иисус на высоком кресте или низком? Традиционно крест должен был бы быть низким, но в Мф. 27, 48 говорится о том, что солдат "взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить". Так и рисуют: крест настолько высок, что нужно высоко поднять копье... Но, может быть, дело в другом: солдату было противно касаться Иисуса? Умирающий под пыткой не слишком приятно пахнет - вот он издалека и ткнул копьем... А иначе как смогли солдаты прибить ко кресту надпись? Ведь они это сделали уже после того, как крест был поставлен. Неужели так, как изображают: приставили лестницу, полезли... Сейчас, вот нечего больше служивым делать. Что надпись должна быть, известно было заранее, ее привезли - они и приколотили. Были бы хлопоты - подождали бы приколачивать Иисуса, пока не привезут табличку. А главное: так "естественно" выходит у человека между собой и врагом организовать какую-нибудь механическую штуку, чтобы не соприкасаться непосредственно. А есть ли больший враг у человека, чем тот, кто не сделал ему лично никакого зла, но кого нужно убить во имя строительства светлого будущего, исполнения долга, приказа, борьбы с терроризмом, охраны целостности державы (ненужное подчеркнуть)?

*

Синодальный перевод звучит странно - в современном русском языке "трость" это прежде всего палка для ходьбы. Что такие палки когда-то делались из тростника, забыто напрочь. Но виноват не синодальный перевод, а греческий текст, недоразумение в нём, и это недоразумение издавна вызывало недоумение. В Евангелии от Иоанна говорится, что губка была наложена на "иссоп", но иссоп - это майоран, растение, которое напоминает сирень. Это куст, ветки которого слишком тонкие, чтобы использоваться в качестве стержня или палки длиной более пальца. Ветка иссопа попросту согнулась бы. Было предположение, что губку накололи на копьё - "иссос", а переписчик ошибся в букве. Но ведь в трёх синоптических евангелиях вообще нет ни иссопа, ни иссоса, а только "калам" - "тростник". Ну откуда на скалистой горе тростник?

На этот вопрос ответил остроумной гипотезой Александр Логинов, предположив, что речь идёт и не о кусте майорана, и не о тростнике, и не о копье, а о латинском витисе - символе власти римских центуриона. Витис изготавливался из виноградной лозы, и это была палка нешуточная. Тацит описывал солдатский бунт, когда убили центуриона по прозвищу "Дайдругую" - он так бил солдат этой самой лозой, что она ломалась. Изображение витиса сохранилось на надгробии римского центуриона, погибшего в 9 году, ровесника плотника Иосифа.

Заметим, что для греков витис был предмет не вполне понятный. Историк Евсевий, палестинский грек, писал три века спустя: «У римлян знаком отличия считается виноградная лоза, и получившие её, говорят, становятся центурионами». Многозначительное "говорят" показывает, что даже этот вполне образованный человек не был уверен в значении витиса. Тем более евангелисты могли не разобраться в том, на что насадили губку. Они ведь и про уксус написали неверно - центурион вовсе не хотел причинить Иисусу страдание, он хотел облегчить страдание. Издевательская реплика про Илию - посмотрим, не появится ли - могла быть прикрытием доброты. Евангелисты проповедуют, а не ведут репортаж. Сегодняшнего человека это может раздражать, но не разумнее ли радоваться, что перед нами не плохой репортаж, а проповедь, которая старается опираться на факты? Бывают ведь и другие проповеди, из которых вообще никаких фактов не извлечёшь, и ой как бывают...