Хорошо зоологам, просто: лев есть лев есть лев. Львиный прайд больше суммы львов, его составляющих. Характеризуя одного льва, характеризуешь всех.
Человечество (народы, профсоюзы, партии, семьи) это структуры, которые не только не больше элементов, их составляющих — то есть, людей. Человечество меньше каждого отдельного человека. В этом слабое место всякого коллектива, в этом грех всякого коллективизма.
Биологически не просто все люди одинаковы, а все приматы достаточно одинаковы, чтобы выделение человека разумного в отдельную группу было чистой условностью.
Человек начинается там, где начинается уникальная личность.
Древнейшие образцы искусства — это то, что называется декоративно-прикладным искусством и отличается от искусства фигуративного. «Фигура» при этом может напоминать засечку, пятно, но это обманка. Чёрный квадрат — отдалённый потомок палеолитических венер и ренессансных давидов, а не сын двух треугольников.
Однако, можно ли говорить, что человеку свойственно заниматься искусством? Первые образцы искусства — это засечки на костях, 480 тысяч лет назад, Бильцингслёбен в Германии. Их главная черта — не коллектив их создавал. Один кто-то. Да, потом эти рисунки воспроизводились, тиражировались, но от этого они не становились искусством, наоборот. Тысячи людей писали и пишут «под Пушкина», «под Бродского» — это же не поэзия, это псевдопоэзия.
Навык шить изобретается и тиражируется без проблем, но искусство умирает там, где начинается навык, и воскресает лишь в момент преодоления автоматизма. Это очевидно (в буквальном смысле) для изобразительного искусства, менее очевидно для искусства речи, но это так и для речи, для слова.
Нельзя сказать, что «люди занимаются искусством». Люди как целое убивают искусство псевдо-искусством, искусством занимается один-единственный человек, противостоя абстрактному единству людей, не для этой абстракции. Точно так же с любовью — ею занимается не для продолжения рода человеческого, не от имени и по поручению, не по заданию и не по инстинкту, а исключительно в личных целях, и тут настоящая трагедия, потому в любви один может быть личностью, а второй нет, хотя чаще оба недотягивают до Рафаэля или хотя бы Церетели.
Из этого следует неприятный факт. Нет истории человечества, есть истории отдельных людей. Но всякий ли примат с паспортом — человек? С точки зрения искусства абсолютное большинство людей такие же не люди (писать раздельно), как не люди попугаи или бонобо, добивающихся больших успехов в овладении и использовании человеческого языка. Многие ли из нас способны сделать хотя бы засечки? Не повторить то, что мы подглядели у родителей, одноклассников, в книжках, а свои засечки? Ох, немногие...