Cм. апокрифы. Перевод и комментарии А. П. Скогорева См. перевод Мещерской. 1. Когда восходил Павел к Иконию, бежав из Антиохии, были сопутниками его Димас и Ермоген медник, лицемерия исполненные, и ластились к Павлу, притворяясь будто любят его. Павел же, на одну лишь благость Христову взирая, ничего дурного не сделал им, но миловал их весьма, дабы содеять для них сладкими все словеса Господни, и учение, и толкование благовестия о рождестве и воскресении Возлюбленного, и слово в слово пересказывал им дивные дела Христовы, как что ему самому открыто было. 2. И вот, муж некий по имени Онисифор, прослышав, что Павел идет в Иконий, вышел со чадами своими Симмией и Зиноном и женою своею Лектрою во сретение Павла, дабы принять его; ибо открыл ему Тит на словах, каков из себя Павел. Видеть же он его не видел плотию, а только духом. 3. И пошел Онисифор по дороге царской на Листру, и стал, дабы поджидать Павла, и всех проходящих оглядывал пристально, держа в памяти наставление Титово. И увидел он Павла шествующего, мужа низкорослого, лысого, с ногами кривыми, с осанкою достойную, с бровями сросшимися, с носом немного выступающим, полного милости; и то являлся Павел как человек, то ангела имел обличье. 4. Увидев же Онисифора, улыбнулся ему Павел; и сказал Онисифор: — Радуйся, Бога благословенного служитель! А тот ответил: — Благодать с тобою и домом твоим. Димас же и Ермоген завистию воспылали и еще усугубили притворство свое. И сказал Димас: — А мы не Благословенного ли служители, что ты не приветствуешь нас сим же образом? И ответил Онисифор: — Не вижу в вас плода правды; но если и вы таковы, войдите в дом мой и покойтесь. 5. И вошел Павел в дом Онисифоров; и была там радость великая, и колен преклонение, и хлебов преломление, и слово Божие о воздержании и воскресении. И говорил Павел так: — Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. — Блаженны в непорочности плоть свою соблюдшие, ибо они храм Божий сделаются. — Блаженны воздержанные, ибо им глаголет Бог. — Блаженны от мира сего отрекшиеся, ибо они Богу благоугодят. — Блаженны жен имеющие, как бы не имея, ибо они Бога наследуют. — Блаженны страх Божий хранящие, ибо они ангелами Божьими соделаются. 6. — Блаженны трепещущие речений Божьих, ибо они утешатся. — Блаженны премудрость Иисуса Христа стяжавшие, ибо они сынами Всевышнего нарекутся. — Блаженны крещение свое соблюдшие, ибо они в покой Отца и Сына внидут. — Блаженны разумение Иисуса Христа улучившие, ибо они в свете пребудут. — Блаженны любви к Богу ради образ мирской оставившие, ибо они ангелов судить будут и одесную Отца благословение примут. — Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут и не узрят горького дня Судного. — Блаженны тела девственные, ибо они Богу благоугодят и не лишаться воздаяния непорочности своей; ибо слово Божие будет для них делом спасения в день Сына Божия, и обретут они упокоение во веки веков. 7. И когда Павел говорил сие посреди церкви в доме Онисифоровом, некая дева Фекла, дочь Феоклии, обрученная мужу Фамириду, сидела у ближнего окна дома своего и слушала день и ночь слово Божие, через Павла возвещаемое, и о чистоте, и о вере во Христа, и о молитве; и не отходила она от оконца, но в вере исполнилась ликованием. Видя же многих жен и дев, к Павлу приходивших, желала и она сподобиться стоять пред лицом Павловым и слушать слово Христово; обличия же Павлова она еще не видала, а только слово слышала. 8. И вот, покуда не отходила она от окна, посылает мать ее за Фамиридом; тот же приходит, весьма радуясь, будто уже получая ее в жены. И сказал Фамирид Феоклии: — Где же моя Фекла, чтобы наглядеться мне на нее? И ответила Феоклия: — Новое имею поведать тебе, Фамирид; ибо три дня и три ночи не отходит Фекла от оконца своего, ни есть не хочет, ни пить, но как уставилась в оконце, так и сидит, словно ей в том радость некая, и слушает мужа чужестранного, обманным и хитрым словесам поучающего; и дивлюсь я, как это девица столь стыдливая так тяжко честь свою роняет. 9. — Фамирид, человек сей и весь город наш Иконийский мутит, как Феклу твою; ведь все жены и юноши стекаются к нему и научатся от него, что-де Бога надо бояться Единого и Единственного, а жить-де в непорочности. Вот и дочь моя, как паук, на оконце повисла, от слов его вожделением неслыханным и страстию непостижимую побеждаема. Внимает оно всему изрекаемому от него, и вот, пленена дева. Довольно, подойди к ней ты и заговори с ней; ведь твоя она нареченная! 10. И подошел к ней Фамирид, и любовь к ней имея, и страх перед исступлением ее, и сказал: — Фекла, мне обрученная! Что сидишь ты так и что за страсть обуревает тебя? Полно, погляди на твоего Фамирида и устыдись. Тут и мать ее тоже примолвила: — Чадо, что сидишь ты, в землю глядя, и ничего не ответишь, но вне себя пребываешь? И плакали они плачем великим: Фамирид — о невесте сетуя утраченной, Феоклия же — о дочери, рабыни же — о молодой своей госпоже; и было в доме смущение скорбное. Но когда совершалось все сие, не обернулась Фекла, но прилежно внимала слову Павлову. 11. Фамирид же прянул и на улицу выбежал, и озирал всех, входящих к Павлу и выходящих от него. И увидел он мужей двух, между собою злобившихся горько, и воспросил их: — Мужи, скажите мне, кто вы и кто смутитель сей, в доме с вами сущий, юношей же и дев в обман вводящий, чтобы они браков не творили, но в девстве пребывали? Обещаю вам много денег, только скажите мне про него; а я в городе этом из первых граждан. 12. И сказали ему Димас и Ермоген: — Кто он, не ведаем: а отвращает он юношей от жен и дев от мужей таковыми словесами, что-де нет вам иного воскресения, если не пребудете чистыми, соблюдая плоть свою от осквернения. 13. Фамирид же сказал им: — Войдите, мужи, в дом мой, и обретите покой у меня! И пришли они на пир расточительный, с винопитинием многим, богатством великим и трапезою многоценною. И поил их Фамирид, влюблен быв в Феклу и брака с нею вожделея. И сказал за пиром Фамирид: — Мужи, откройте мне, что есть учение его, дабы и мне знать о том; ибо велика моя тоска по Фекле и печаль, что так любит она чужеземца и брака отвращается. 14. И сказали Димас и Ермоген: — Приведи его к игемону Кестилию, как совратителя народного в новое учение христиан, и тот казнит его; ты же получишь в жены Феклу свою. А мы научим тебя о воскресении, о коем тот говорит, что оно-де совершится и уже совершается в детях наших, и что мы-де воскресаем, когда познаем Бога истинного. 15. Фамирид, сие услышав, ревностью распаляяся и гневом, восстал поутру и вошел в дом Онисифоров, ведя с собою правителей, и стражей, и премного народа с палками, и говорит Павлу: — Растлил ты град Иконийский и суженую мою, так, что она не желает брака со мною; идем же к игемону Кестилию! И все вошедшие с ним промолвили: — Ведите волшебника! Совратил он жен наших! И весь народ с ними согласился. 16. И возопил велегласно Фамирид, став пред судилищем: — Проконсул! Не ведаем, откуда явился человечишка сей, что воспрещает девам в брак вступать; пусть сам он скажет при тебе, какой ради корысти учит он тому. А Димас и Ермоген говорили Фамириду: — Скажи, что он христианин, и без труда погубишь его! Однако игемон, по собственной своей мысли действуя, обратился к Павлу с таковою речью: — Кто ты и чему учишь? Смотри, немалое противу тебя обвинение! 17. И возвысил Павел голос свой, говоря: — Если должно мне ныне дать ответ, чему учу, слушай, проконсул. Бог живой, Бог взыскующий, Бог ревнитель, Бог, ни в чем нужды не имеющий, но желающий спасения человеков, послал меня исторгнуть сих из тления, и нечистоты, и всякого сладострастия, и смерти, да не погрешают более. Сего ради ниспослал Бог собственного Сына Своего, Коего благовествую и на Коего учу человеков возлагать упование, ибо один Он сострадание явил миру заблудшему, дабы не были человеки более суду повинны, но веру имели, и страх Божий, и разумение благообразия, и любовь к истине. Итак, если учу тому, что открыто Богом моим, в чем вина моя, о проконсул? Игемон же, услышав сие, повелел Павла связать и во узилище ввергнуть, пока сам он не будет иметь досуга, чтобы выслушать его прилежнее. 18. Фекла же ночью той, сняв с рук запястья, дала их привратнику, и была дверь отворена для нее, и вступила она во узилище; а там, дав стражнику зеркальце свое серебряное, вошла она к самому Павлу и слушала, сидя у ног его, о дивных делах Божиих. И ничего не страшился Павел, но вещал в свободе Божией; у нее же возрастала вера. И лобызала она оковы его. 19. Когда же хватились Феклы домашние ее купно с Фамиридом, пошли чинить о ней сыск на улицах, будто о пропащей; и некто из рабов, несших службу совместно с привратником, донес, что выходила она ночью. И растянули привратника на пытке, и сказал он им, что входила она ночью к чужестранцу в узилище. И, устремясь туда по слову его, нашли они ее, как бы заточенную силой любви ее. Исшед оттоле, созвали они чернь и объявили о случившимся игемону. 20. И повелел игемон вести Павла пред судилище. Фекла меж тем не отходила от места того, где учил Павел в заточении своем. И повелел тогда игемон вести ее также пред судилище; она же пошла, в радости ликуя. Меж тем чернь, когда снова приведен был Павел, шумно вопияла: — Волшебник он! Истреби его! Игемон, однако, не без приятности внимал Павлу, учившему о правде Божией; и вот, сотворив совет со своими, призвал он Феклу и воспросил: — Чего ради не приемлешь ты брака с Фамиридом по закону Иконийскому? Она же стояла, с Павла очей не сводя, и безмолвствовала; видя же сие, вскричала Феоклия, матерь ее: — Огнем сожги беззаконницу, огнем сожги безбрачницу посреди театра градского, дабы все жены впредь страшились, ее примером вразумленные! 21. И печалился игемон много; и Павла, по бичевании, изверг он за пределы града, а Феклу же присудил огнем сжечь. И тотчас встал он с места своего, и пошел в театр; и вся чернь устремилась туда, желанием зрелища понуждаемая. И как агнец в пустыне ищет, где пастух его, так Фекла искала взором своим Павла. И вот, вперяясь очами в толпу, увидела она Господа, сидящего в образе Павла, и молвила: — Сколь несносна была слабость моя, когда пришел Павел поглядеть на меня! И не сводила с него глаз; Он же отошел на небеса. 22. Меж тем отроки и девицы носили дрова и сено, дабы сожечь Феклу огнем. Когда ввели ее нагую, заплакал игемон и подивился сущей в ней силе. Палачи же сложили костер и повелели ей взойти на него; сотворим знамение креста, поднялась она на дрова, они же подожгли. И разгорелся огонь великий; но не жег её огонь, затем что Бог, умилосердясь о ней, шум сотворил подземельный, и осенил её свыше облак, влаги исполненный и града, и излилось все вместилище его, отчего многие в опасность пришли и живота лишились. Огонь же угас, и Фекла спасена была. 23. Тою порой пребывал Павел в посте купно с Онисифором, и супружницею его, и чадами его, в склепе отверстом затворясь на пути, ведущим от Икония в Дафну. Когда же прошло много дней поста их, сказали отроки Павлу: — Вот, взалкали мы! И не имели они, где взять им хлебов; ибо оставил Онисифор все дела мира сего и последовал за Павлом со всем домом своим. Но Павел совлек с себя верхнюю ризу свою, подал и сказал: — Ступай, чадо, купи на это хлебов поболее и неси сюда! Когда же вышел отрок из склепа, увидел он Феклу недалече, изумился и вопросил: — Фекла, куда путь держишь? Она же отвечала: — Ищу догнать Павла, из среды огня спавшись! И сказал отрок: — Ступай сюда, и отведу тебя к нему! Ибо стенает он о тебе, и молится, и в посте пребывает уже шесть дней. 24. И стала она подле склепа, и взирала на Павла, преклонившего колена, и молившегося, и взывавшего: — Отче Иисуса, Господа нашего, да не пожжет Феклу огонь, но пребудь с нею Ты, ибо Твоя она! И тут она, стоя позади, возопияла: — Отче, сотворивший небо и землю! Отче возлюбленного Сына Твоего Иисуса Христа! Благословляю Тебя, ибо избавил Ты меня из среды огня, дабы увидеть мне Павла. И Павел, встав с колен, увидал ее и молвил: — Боже Сердцеведече, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Благословляю Тебя, ибо скоро внял Ты мне и сотворил мне по молитве моей. 25. И был внутри склепа пир любви великий; и ликовали Павел, и Онисифор, и все бывшие с ними. Имели же они хлебов пять, да овощи, да воду, да соль; и радовались о правде Христовой. И сказала Фекла Павлу: — Обрежу власы мои и последую за тобою, куда бы не пошел ты. Он же ответил: — Время худое, ты же красива; да не приидет к тебе искушение новое, горшее прежнего, так не выдержишь ты его, но впадешь в малодушие. Но молвила Фекла: — Только положи на меня печать Христову, и не коснется до меня искушение. И сказал Павел: — О Фекла, потерпи только; будет тебе купель. 26. И отослал Павел Онисифора со всеми домашними его в Иконий, а сам, взяв Феклу с собою, отошел в Антиохию. Когда же вступили они в город, некий наместник Сирии, по имени Александр, при виде Феклы воспылал к ней страстию и тщился улестить Павла деньгами и дарами. Павел же не принял и отвечал: — Не ведаю, о какой женщине говоришь! Не моя она! А тот, великую имея силу, сам подстерегал ее на улице; она же отнюдь не стерпела того, но Павла призывала и горестно вопияла, подъемля глас свой: — Не чини насилия чужестранице! Не чини насилия служительнице Божией! Была я сперва из гражданок Икония, но за то, что брака с Фамиридом не приняла, изгнана из града того. И сорвала она хламиду с Александра и разодрала ее; и венок сняла с главы его. И так торжествовала она победу свою. 27. Он же, и вожделением к ней уязвляем, и на приключившееся ему поношение негодуя, сделал на нее донос игемону; поелику же не запиралась она ни в чем, осудил ее игемон зверям на растерзание. Но жены градские восскорбели о приговоре том и вопияли перед судилищем: — Дурной суд! Неправедный суд! Фекла же просила только игемона, чтобы ограждена была чистота ее, пока не придет час со зверями сразиться. И вот некая жена богатства великого, рода царского, именем Трифена, у которой перед тем умерла дочь ее, приняла Феклу на сохранение и имела в ней утешение. 28. Когда же устроен был бой со зверями, предали ее львице лютой; и царица Трифена провожала ее. И села Фекла на место возвышенное, львица же прилегла к ногам ее, и весь народ дивился тому. Вина же, поименованная в надписи над главою ее, гласила: “Святотатица”. Но жены со чадами их вопияли к небу, повторяя: — О Боже, суд неправедный творится во граде нашем! И со зрелища того взяла ее Трифена снова к себе; ибо дочь Трифенина Фалконилла, прежде умершая, во сне сказала ей: — Матушка моя, прими Феклу, странницу одинокую, на место мое, чтобы молила она Бога обо мне и была я через то допущена в обитель упокоения праведных. 29. Взяв ее со зрелища того, и скорбела Трифена, что завтра снова предстоит ей бороться со зверями, и ласкалась к ней горячо, словно бы к дочери своей Фалконилле, приговаривая: — Дитятко мое второе, Фекла, помолись-ка о дочери моей, дабы имела она жизнь вечную; ибо так внушено было мне в сонных видениях. Та же, нимало не медля, возвысила глас свой и рекла: — О Боже мой, Сыне Всевышнего, на небесах сущий, подай ей по желанию сердца ее, чтобы дочерь ее Фалконилла имела жизнь вечную! И когда сказала она так, запечалилась Трифена, что предстоит такой красоте кинутой быть зверям на пожрание. 30. Когда же настало утро, пришел Александр забрать ее, ибо он давал игры; и сказал он: — Игемон воссел уже на место свое, и чернь уже торопит нас; дай же мне вывести звероборицу. Тогда возопила Трифена так, что обратился он в бегство, и причитала: — После смерти Фалкониллиной вторая скорбь в нашем доме приключается, и нет заступника: ни дочери, ибо скончалась она, ни сродника, ибо одинока я. Боже дочери моей Феклы, заступись за Феклу! 31. И посылает игемон воинов, чтобы выводили Феклу. Трифена же не отходила от нее, но сама рукою своею вела ее и говорила: — Дочь мою Фалконеллу проводила я в гробницу; тебя же, Фекла, на звероборство провожаю. И восплакалась Фекла горько, и восстенала к Господу, говоря: — Господи Боже, в Кого верую, к Кому прибегаю, Избавивший меня из огня, воздай Трифене за сострадание ее к рабе Твоей и за то, что соблюла меня в чистоте! 32. Тут сделался шум, и звериный рык, и народный вопль; и мужи кричали: — Выводи святотатицу! Жены же голосили: — Да погибнет город наш за беззаконие сие! Казни всех нас, проконсул! Горькое зрелище! Кривой суд! 33. Фекла же, из руки Трифениной взятая, была совлечена одежд своих и препоясана поясом, только прикрывавшим срам ее, и так брошена на ристалище. И выпустили на нее львов и медведей; и лютая львица, подбежав, к ногам ее прилегла, и толпа жен возопияла громко. И выбежала на нее медведица; но львица кинулась навстречу и растерзала медведицу. Затем лев, приученный терзать людей, что принадлежал Александру, выбежал на нее; и тогда львица, соплетшись со львом тем в борьбе, испустила дух вместе с ним. И возопияли жены громче прежнего, видя, что и львица, защитница Феклина, погибла. 34. После того выпущены были на нее звери многие; она же стояла, простерши руки свои в молитве. Когда же окончила она молитву свою, обернулась она у увидела водоем, полный воды многой, и сказала: — Ныне пора мне омыться. И вверглась она в воду, рекши: — Во имя Иисуса Христа, крещусь в последний мой день! Видя это, жены и весь народ стали вопиять с плачем: — Не ввергайся в воду ту! Сам игемон прослезился, что такую красоту, и тюлени пожрут. Она же вверглась в воду, призвав имя Иисуса Христа; и тюлени, ослепленные блистанием огня молнийного, замертво всплыли. И был вокруг нее как бы облак пламенный, так что ни звери ее не касались, ни нагота ее видима не была. 35. Когда же пустили в водоем иных зверей, лютее прежних, возопияли жены и принялись кидать кто листья, кто нард, кто касию, кто амом, так что благовоний было премного. А все звери, пущенные в водоем, словно дремой были обуяны и Феклы не трогали. И сказал Александр игемону: — Есть у меня быки весьма грозные; привяжем звероборицу к ним. С отвращением ответствовал игемон: — Делай как желаешь. И привязали ее за ноги между быков, быкам же принялись подкладывать к мужскому их естеству железа раскаленные, чтобы они сильнее взбесились и умертвили ее. И вот быки прянули, однако жар от желез пережег веревки, и встала Фекла, словно бы и не вязали ее. 36. Меж тем Трифена как стояла подле арены на плитах, так и упала без чувств, и воскликнули служанки ее: — Умерла царица Трифена! И остановил игры игемон, и весь город устрашен был; и пал Александр к ногам игемоновым, молвя: — Сжалься надо мною и над городом сим и умертви скорее звероборицу, чтобы город не разделил погибели ее; ибо если только прослышит о сем кесарь, вскорости погубит вместе с нами и город сей за то, что сродница его, царица Трифена, дух свой испустила на плитах. 37. И призвал игемон Феклу к себе из среды зверей, и вопросил ее: — Кто ты? И что это совершается над тобою, что ни единый из зверей до тебя не коснулся? Она же отвечала: — Я есмь раба Бога Живого: совершающееся же надо мною есть милость Бога о Сыне Его, и Его ради ни единый из зверей не коснулся до меня. Ибо Он один — спасения предел и жизни бессмертной полнота; обуреваемым соделывается в Нем прибежище, скорбящим — облегчение, безнадежным — покров, и, чтобы сказать все в едином слове, если не уверуешь в Него, жить не будешь, но умрешь вовеки. 38. Услышав сие, повелел игемон принести ризы и сказал: — Облеки себя в ризы! Она же молвила: — Облекший наготу мою пред зверями, Сей облечает меня в день суда спасением Своим. И объявил игемон тотчас указ свой, говоря: — Отпускаю вам Феклу, рабу Божию благочестивую. И воскликнули жены все гласом великим, и словно бы едиными устами воздали хвалу Богу, говоря: — Един Бог, Который спас Феклу! И сотрясся от гласа ликования их весь город. 39. Трифена же, услышав весть радостную, вышла со всею толпою Фекле во сретение, и обняла ее, и сказала: — Ныне верую, что воскресают мертвые; ныне верую, что живет дочерь моя! Войди же в дом, и все добро мое отпишу на тебя. Фекла же, войдя с нею, отдыхала в доме ее восемь дней и возвещала слово Божие, и уверовали служанки многие; и была в доме том великая радость. 40. Однако Фекла затосковала о Павле и принялась искать его, всюду посылая о нем спрашивать; и было ей возвещено, что он в городе Мирах. И вот она, взяв с собою отроков и девиц из челяди, препоясавшись и перешивши хитон свой по образу ризы мужской, отошла в Миры. И обрела она Павла, когда проповедовал он слово Божие, и стала подле него. Он же изумился духом, видя ее и толпу сущих с нею, и помыслил, не новое ли какое искушение предлежит ей. Но она глядя на него, сказала ему: — Омыта я, Павел; Тот, Кто привел тебя к благовестию, привел и меня к купели. 41. И взял ее Павел за руку, и отвел в дом Ермиев, и там услышал от нее о всем, бывшим с нею; и был Павел изумлен весьма, и все внимавшие получили назидание и помолились о Трифене. После же того восстала Фекла и сказала Павлу: — Иду в Иконий. И ответил Павел: — Ступай и учи людей слову Божию. А Трифена прислала ей много одежд и денег, и Фекла оставила все это Павлу для раздаяния нищим. 42. Сама же Фекла отошла в Иконий, и вошла в дом Онисифоров, и поверглась там на пол, на то место, где восседал некогда Павел, уча словесам Божиим, и восплакалась, говоря: — Боже мой и Боже дома сего, где воссиял мне свет! Иисусе Христе, Сыне Божий, заступник мой во узилище, заступник пред игемонами, заступник во огне, заступник посреди зверей, Ты еси Бог мой, и тебе слава вовеки, аминь. 43. И узнала она, что Фамирид уж умер, а матерь ее жива; и призвала она матерь свою, и говорила ей так: — Матушка моя Феоклея, можешь ли уверовать, что жив Господь на небесах? Чего желаешь? Если богатства, подает тебе Господь через меня; если же дочери, вот я перед тобою! И, таковое принеся свидетельство, отошла она в Селевкию, где, многих просветив словом Божиим, сном добрым опочила.
| 
