Оп.: Н.А. Казакова, И.С. ЛурьеАнтифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. См. оглавление. См. библиография - эсхатология. «Сказания о скончании седьмой тысящи» — сочинения, направленные против московских еретиков и их пропаганды, связанной с несостоявшимся в 1492 г. «концом мира», — в данной редакции никогда еще не издавались. Издавалась только иная редакция этого памятника — 8-е, 9-е и 10-е «слово на новгородских еретиков», входящие в состав «Просветителя».
Весьма важные редакционные отличия «Сказаний» от «слов» «Просветителя> были отмечены уже Н. А. Соколовым в его рукописи «Материалы для библиографии рукописных памятников по истории религиозно-общественных движений на Руси в XIV—XVI вв.»: «Сказания» эти анонимны и не содержат ни упоминания новгородских еретиков, ни излюбленной Иосифом формулы для обозначения этих еретиков — «Алексей протопоп, Денис, поп, Федор Курицын и иные».[1] Мы можем отметить также, что «Сказания» в целом носят иной характер, чем «слова» «Просветителя»: полемика (с анонимным противником) ведется здесь в гораздо более сдержанном и менее «грубианском» тоне, чем в «Просветителе»; отсутствуют явно клеветнические обвинения по адресу еретиков, например обвинение, будто они собирались ненавистные им «святоотеческие» писания «огнем сожещи».[2]
Какая из редакций является первичной и какая вторичной — анонимная ли отдельная редакция трех «Сказаний»," или текст в «Просветителе»? Нам представляется несомненным, что и в данном случае (как и в случае с тремя «словами» о почитании икон), анонимная отдельная редакция должна быть признана первоначальной. Вторичность замечаний против «новгородских еретиков», читающихся в «Просветителе» (и отсутствующих в отдельной редакции) обнаруживается, прежде всего, из явной анахронистичности и абсурдности этих замечаний: «Алексею протопопу» (вместе с другими еретиками) приписывается здесь утверждение, что «семь тысущь лет прошло (т. е. настал 7000 год от сотворения мира — Я- Л.), а конца несть, и святых отець писания ложна суть»,[3] — утверждение, которое могло быть высказано только после 1492 (7000) года, а между тем сам Иосиф и Геннадий многократно указывали, что Алексей умер до 1490 г.[4] Древнейший список отдельной редакции «Сказаний» (БИЛ, Муз. № 2469) —и по времени раньше «Просветителя»: он относится к концу XV в. После появления «Просветителя» (написанного, как мы покажем далее, в момент падения еретиков) не было никаких оснований обрабатывать его «слова», выпуская из них упоминания о уже поверженных еретиках; наоборот — вставка при составлении «Просветителя» обычной формулы Иосифа против Алексея, Дениса и Федора Курицына вполне естественна и находит аналогию во всех остальных «словах».
В пользу первичности текста «Сказаний» говорит и детальное их сопоставление с 8-м, 9-м и 10-м «словами» «Просветителя». Наиболее показательна в этом отношении одна особенность текста «Сказаний»:наличие в них прямых обращений к «брату»-читателю, отсутствующих в тексте «Просветителя» (при сличении нами учитывались все основные редакции этого памятника):
| «Сказания» | «Просветитель» | | Еже аще въсхощеши поискати и сам обрящеши в божествных книгах... (Муз. № 2469: «ты же аще восхощеши»);[5] | Но аще кто въсхощет поискати и сам обрящет в божественных книгах...[6] | | ... но подобает т и ведати, — яко и тысяща лет на неуставном приемлется.[7] | ... но подобает ведати, яко же и тысуща лет на не уставном приемлется...[8] | | Познай, брате (Муз.: възлюбленне), яко святый старец той...[9] | Познавай убо, яко святый старец той.. [10]. | | ...ино, брате, буди ти ведомо, что не на седмь тысящь лет сложена пасхалиа...[11] | ... и да будет нам ведомо, яко не на 7 тысущь лет сложена пасхалия...[12] |
Сопоставляя приведенные места со всем текстом «Сказаний», мы убеждаемся в том, что перед нами характерная, типичная для всего этого произведения авторская манера: обращения к читателю проходят через весь текст «сказаний» (особенно первого из них), и Иосиф Волоцкий при составлении «Просветителя» не сумел их полностью удалить. «Како убо ты глаголеши тысящу лет век»,[13] — читаем мы во всех текстах; «видиши ли», «во многих писаниях обрящеши», «пойди к мудрейшим», «зри», «слышал ли еси», «яко же рече тебе», — поминутно обращается автор к читателю (опять-таки в обоих текстах). Для «Сказаний», памятника в значительной степени апологетического, такая манера была вполне органична; к обличительному тону «Просветителя» она менее подходила, — отсюда некоторые сокращения таких мест в «Просветителе». Большая последовательность текста «Сказаний» в этом отношении еще раз говорит о первичности «Сказаний» по сравнению со «словами» «Просветителя».
В пользу первичности текста «Сказаний» говорит и большая его исправность: более полно читается здесь евангельская цитата (Матф., 514) — «вы есте свет миру, и божественного духа исполнь суще...»;[14] в рассуждении о «седмицах» читается пропущенное в «Просветителе» пояснение — «Седмица же не днем глаголет, ниже месяцем, но седмица лет, иже есть седмиц седмь и седмиц 60 и две, четыреста лет и 80 и три»;[15] полнее читается объяснение к апокалиптическому тексту («но и зверь убо, диявола глаголю...»);[16] полнее читается и «филологический» комментарий к псалмам («не рече „господь глаголет", но „уже глагола"»),[17]
Когда и кто написал «Сказания о скончании седьмой тысящи»? Связь этого памятника с 1492 г. несомненна, — он должен был появиться в те годы, когда споры, порожденные несостоявшимся «концом мира», еще не потеряли своей остроты. Одно место в тексте «Сказаний» позволяет как-будто уточнить эту дату. Говоря о византийском писателе, написавшем цитируемое им «Зерцало» («Диоптру»), автор «Сказаний» восклицает: «Познай, брате, яко святый старец той, иже сиа написавый, бяше в лето шесть тысящное шесть сот третее — отселе за четыреста лет».[18] Если расчет этот точен ( в пользу его точности говорит неокругленность первой из дат), то мы получаем указание, что интересующий нас памятник написан в 6603 + 400 = = 7003= 1495 году.
Как и «слова» об иконах, «Сказания» — анонимны. Не очень ясное указание на их авторство читается в предисловии к «Миротворному кругу», памятнику сер. XVI в., в составе которого содержатся сочинения о пасхалии Геннадия и «Сказания» (в их первоначальной анонимной редакции): «Тии бо написали суть пресвященный Генадие архиепископ Новгородский и преподобный игумен Иосиф два слова, приводяще сведетельство от божественных писаний, якоже пишут историческая словеса».[19] Наиболее вероятным автором следует считать Иосифа, включившего впоследствии этот памятник в свой «Просветитель». Но и в данном случае (как и в отношении «слов» об иконах) не исключены и другие кандидатуры: Геннадия Новгородского, сочинения которого содержат ряд совпадений со «Сказаниями», и Юрия Траханиота, раньше Иосифа и Геннадия занимавшегося этими сюжетами (проблема «седмиричности»)[20] и вставившегося целое послание «О летах седьмыя тысящи», помещаемое во многих списках непосредственно за «Сказаниями».[21]
Нам известны следующие списки «Сказаний о скончании седьмой тысящи»:
1) БИЛ, Муз. № 2469; 4°; кон. XV в.—нач. XVI в. (водяной знак — тиара и три горы со змеей, см.: Лихачев, № 3514= 1482/85). Сборник;
2) ГПБ, Соф. № 1460; 4°; перв. пол. XVI в. Сборник. Л. 127 об. — духовная грамота Иосифа Волоцкого; лл. 250—314 — «Сказания»; л. 315 — Нил Сорский. Подробное описание рукописи см.: Д. Абрамович. Софийская библиотека, вып. III. СПб., 1910, стр. 246—253;
3) ГПБ, Кир-Бел. № 21/1098; 8°; кон. XVI в. Сборник. Л. 356 об. — «Аще хощеши обрести день лунный...»; л. 357 — «Сказание о глаголющих, что ради нет втораго пришествия Христова долго» (второе из «Сказаний о скончании седьмой тысящи»); л. 372 — «Сказание» в защиту Ефрема Сирина (третье из «Сказаний»); л. 394— «счет греческих купцов». Подробное описание рукописи см.: И. В. Я г и ч. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковно-славянском языке и исследования по русскому языку, т. I, СПб., 1885—1895, стр. 987 (отд. изд. СПб.. 1896, стр. 699). Ср. выше, стр. 257;
4) ГПБ, Погод. № 1292; 8°; кон. XVI—нач. XVII в. Сборная рукопись. Лл. 112 об.— 232 об. — пасхальные расчеты; л. 233 —«Сказание от божественных писаний, яко его же бог не повелел ведати...» (первое из «Сказаний»; начала заголовка нет; текст «Сказания» обрывается на словах: «Никто же да не дерзнеть рещи, яко вем разум божий еже в божественном писании...» — см. ниже, стр. 398); л. 243 об. — «Сказание о том, егда седмь тысящ лет изошла...» — рассказ о составлении пасхалии в 1492 г., несколько отличающийся от упомянутого выше рассказа «Миротворного круга»; лл. 258—268 об. — отрывок из «Начала пасхальи» Геннадия, читающийся и в «Миротворном круге» (ср.: РИБ, т. VI, стлб. 813—817); л. 268 об. — «Сказание» в защиту Ефрема Сирина (третье из «Сказаний); л. 306 об. — «О антихристе»;
5) ГПБ, Погод. № 1135; 4°; сер. XVII в. Сборник, содержащий «Просветитель» (см. ниже, стр. 462). Вместо 8-го «слова» «Просветителя» — первое из «Сказаний» (лл. 391 об.—412 об.). Далее — 9-е и 10-е «слова» «Просветителя».
В остальных известных нам рукописях «Сказания» представляют собой часть «Великого миротворного круга», составленного новгородским священником Агафоном в 1541 г.[22] «Сказаниям» здесь предшествует предисловие Агафона, «Извещение о пасхалии» Зосимы (без указания автора) и «Начало паскальи» Геннадия (непосредственно продолжающее «Извещение» Зосимы):
6) БИЛ, Троицк. № 736; Г; XVI в. «Сказания»— лл. 59—82. Описание см.: Описание славянских рукописей Троицко-Сергиевой лавры, ч. III. M., 1879, срр. 128;
7) ГПБ, Соф. № 1421; 1°; XVI в. (помета 1602 г.). «Сказания» —лл. 73—105. Описание см.: Д. Абрамович, «Софийская библиотека», вып. III, стр. 128—130;
8) ГПБ, F. I. 471; 1°; XVI в. (ср.: Н. П. Лихачев. Палеографическое значение бумажных водяных знаков, №№ 1695—1696; т. I, стр. 160). «Сказания» — лл. 42 об.— 63 об.;
9) ГПБ, F.I.321 (из собрания Ф. Толстого, 1, № 63); 1°; кон. XVI—нач. XVII в. (в начале — скрепа 1643 г., но водяные знаки — более ранние). «Сказания»— лл. 73—105. Описание см.: Описание рукописей Ф. Толстого, стр. 35—36;
10) ГПБ, ОЛДП, F.184, 1°; кон. XVI в. «Сказания» — лл. 22 об.— л. 38. См. выше, стр. 257—258;
11) БИЛ, Фунд. № 103; 1°; кон. XVI—перв. пол. XVII в. «Сказания» — лл. 24—39. Описание см.: «Сведения о славянских рукописях, поступивших из Троицко-Сергиевой лавры» Леонида, вып. 2, М., 1887, стр. 343—350;
12) Музей истории религии и атеизма, Рук. отдел, К. III, оп. 1, № 43; 1°; кон. XVI—нач. XVII в. «Сказания» — лл. 44—55;
13) БИЛ, М. 418 (собр. Большакова); 4°; XVII в. «Сказания»— лл. 270—324 об. Описание см.: «Рукописи Большакова» Георгиевского, Пг., 1915, стр. 348;
14) ГИМ, собр. Хлудова, № 88; 1°; XVII в. (после 1606 г.). «Сказания» —лл. 63— 106. Описание см.: «Описание рукописей Хлудова» А. Попова, М., 1872, стр. 225—227;
15) ГИМ, Синод. № 1; 1°; сер. XVII в. «Сказания» — лл. 49—67. Описание см.: А. Горский и К. Невоструев, «Описание рукописей Синодальной библиотеки» отд. III, ч. 2, № 570 (стр. 490);
16) ГИМ, Увар. № 910(703); 8°; XVII в. «Сказания» —лл. 260—316. Описание см.: Систематическое описание рукописей Уварова, ч. II, М., 189З, стр. 81—82 (№703).
Текст «Сказаний о скончании седьмой тысящи» издается нами по списку Соф. № 1460 (С) с важнейшими разночтениями и исправлениями по списку Муз. № 2469 (М), а также по списку Кир.-Бел. № 21/1098 (К) и списку «Миротворного круга» F.I.321 (Г).
Примечания[1] Рукописный отдел Музея истории религии и атеизма, ф. № 1, оп. № 1, ед. хр. 180, л. 17
[2] Просветитель, изд. 1904 г., стр. 337—338 (ср. ниже, стр. 395); Просветитель, стр. 358—359 (ср. ниже, стр. 401). Ср. выше, стр. 157.
[3] Просветитель, стр. 336, 358—359
[4] См. выше, стр. 376. 390 и ниже, стр. 472 и 481.
[5] См. ниже, стр. 397.
[6] Просветитель, стр. 342,
[7] См. ниже, стр. 397
[8] Просветитель, стр. 344.
[9] См. ниже, стр. 400.
[10] Просветитель, стр. 352.
[11] См. ниже, стр. 400.
[12] Просветитель, стр. 353.
[13] См. ниже, стр. 397, ср.:. 343 Просветитель, стр. 343
[14] См. ниже, стр. 395, ср.: Просветитель, стр. 337
[15] См. ниже, стр. 397, ср.: Просветитель, стр. 342
[16] См. ниже, стр. 398, ср.: Просветитель, стр. 345
[17] См. ниже, стр. 413, ср.: Просветитель, стр. 400
[18] См. ниже, стр. 400, ср.: Просветитель, стр. 352.
[19] ГПБ, F.I.321, л. 42 об.
[20] См. выше, стр. 135.
[21] Это послание «О летах» помещается также за 8-м, 9-м и 10-м «словами» в Ундольском изводе «Просветителя» (см. ниже, стр. 456).
[22] Об этом памятнике см. статью В. М. Ундольского в «Архиве историко-юридических сведений изд. Н. Калачевым» (кн. I, СПб., 1860, отд. III, стр. 6), см. также выше, стр. 187—188. Сказание от божественых писаний яко его же бог не повеле ведати, о сих не подобает пытати, и о глаголющих яко седмая тысяща лет прошла и пасхалиа скончялася, что святи и отцы сложили на 7000 лет, а втораго пришествия Христова нет, и святии деи отцы солъгали. Иже сице глаголют, сии супротивная глаголют всему божественному писаниюПреже всего подобает ведати, како повелено есть нам от божестве ных писаний о бозе мудръствовати и что есть яеизглаголанное о нем и что изъглаголанно. Яко убо бог есть—вемы, а еже что есть существо божие — не вемы. Яко убо премудр есть — вемы, а еже колико есть премудр — не вемы. Яко велик есть — вемы, а еже что есть величество его — не вемы. Яко промышляет и объемлет и вся содержит — вемы, а еже како — не вемы. И еже бог не повеле сих глаголати, немощно и не токмо нам, но и небесным силам. Что же есть дивно о бозе, яко не вемы его существа, «о убо и о творениих его не вемы, сиречь о ангелех и о небеси и о солънцы и луне и звездах и о земле и о мори и о воздусе и огни и прочих тварех? Даст нам от чясти разумети, а не все знати, есть же се яко от небытиа в бытие приведе и сотвори все видимое и невидимое словом скончеваемо и духом совершаемо, а еже како есть — не вемы и неведомых глаголати не можем. Богу тако изволившу его неизреченными судбами рекшему: вышьших тебе не пытай и глубочяйших тебе не ищи. Таже и человека сотвори и даст разумети, яко есм человек одушевлен, самовластен, разумен; не вем же, како есм сотворен или какова есть в мне душа. Такоже и конец положи когождо человека неведома, даст же знамение: старость и немощь. Сице и всемирный конец и второе его пришествие никто же весть, даст же знамение: временем пременение и скорбем и бедам нахожение.
Видиши ли яко премудре яви[1] и полезно скры? Но егда убо вопрошен бысть от священных его ученик и апостол о скончянии всемирном, сице рече:
Еуангелие: «О дни же том и чясе никто же весть, ни ангели небеснии, ни сын, токмо отец мой един. Блюдете, бдите и молитеся: не весте бо когда время будет!». Толкование Златоустаго: «Учит зде ученики не искати превосходящая человеческий разум: рек бо, яко ни ангели — возбраняет им не уведети ныне, его же ни ангели ведят; рек же яко отец един весть — возбраняеть им ни потом не искати уведети; приложи же ни сын весть — яко да не стужают си ученицы, яко не сказа им. И не полезно нам ведати, когда кончина будет когождо или соборное скончяние, да присно подвизаемся чяюще его. Аще бо ныне, не вемы ни своея кончины, ни соборныя, друг друга снедаем и блуды и прелюбодействы и разбои и татбами и всеми делы сатаниньскими исполнени есмы, что не быхом сотворили, зло, аще быхом ведали конец, но все время живота своего во гресех изживше, таче во един день покаятися хотехом!». Еуангелие: «Яко же во дни Ноевы, тако будет и пришествие сына человескаго: яко же бяху в дни преже потопа ядуще и пиюще, женящеся и посягающе». Толкование Златоустаго: «На уверение неложным его словесем приводит сказание бывъшаго потопа в дни Ноевы. Яко же бо тогда ругахуся составлению ковчега, Ноеви убо всегда въпиющу: покайтеся, они же смеющеся ругахуся, дондеже приде вода и погуби всех. Тако и ныне нецыи ругаются о словесех кончины. Объявляет же ся, яко антихристу приходящу сласти похотныя умножатся в человецех и на питаниа и на блуды безсрамно уклонятся, яко же при Нои исполины[2]».
И паки подобно сему и святый апостол Петр глаголет: «Приидет же день господень, яко тать в нощи». К великому же Иоанну богослову сам глаголеть в откровении: «Се гряду яко тать». И великий апостол Лука глаголет в деяниих: «Ови же убо съшедшеся вопрошаху его, глаголюще: Господи, аще в лето се устраяеши царствие Израилево? Он же рече к ним: несть ваше разумети времена и лета, еже отец положи своею областию». Аще убо апостолом не повеле о сем испытовати, к ним же сам рече: «Вы есте миру и божественаго духа исполнь суще», колми паче нам, иже многих страстей исполнь сущем и всегда богови согрешающим, не подобает пытати, их же бог не повеле. И многа такова в божественом писании обрящеши о сем, яко богу съпротивно есть и отнудь отреченно, еже божиа судбы опытывати.
А иже глаголют яко святии отцы написали, что седмь тысящь лет здешняго житиа, а осмая тысяща будущаго века, а ныне седмь тысящь прошло, а конца несть, ино и святии деи отцы солгали[3]; иже глаголют тако, яко святии отцы солгали, то ти суть уста отца их сатаны, яко не хотяще потрудитися в ширине божественаго писаниа и поискати в нем божественаго духа скровенных тайн и дерзают рещи, яко святии отцы солгали. Еже убо святии и божествении отцы наши и учитилие любомудръствоваша и предаша нам от иных многих, им же несть числа, и глаголаша и научиша вся согласна пророческому и еуангельскому и апостольскому учению сказаша и написаша. И ныне тако же и о сем написаша согласно пророческим речем. Рече бо премудрый Соломон: «Дай же часть убо седмым, то тогда осмым». Сему согласуют вси святии отцы наши и учитилие. Рече убо негде в божественых писаниих его великий Василие: «Земля убо наше смешение, и земля покрывает сего паки, и земля паки возстание: ибо сугубая десяторица погибе под седмей, осмая же будущаго века воображает растворение». Богослов же Григорие глаголет, яко даяти чясть седмым и убо осмым, яко же нецыи преже нас соломонское восприаша. Инде той же рече: «Еже и божественый Соломон приказывати мнит ми ся даяти чясть седмым жизни сея и убо осмым будущему от здешняго благодейства, иже тамо устроение». Великий же Златоуст сице рече: «Ибо в осмый век хотяше быти мертвым воскресение и к тому смертию непресечено будет, но не разрушимо будет и вечно». Святый же Иоанн Дамаскин глаголет сице: «Глаголет же ся убо сего мира седморичен век, рекше от небеснаго и земнаго сотворениа, даже и до общаго человеком востаниа. Есть бо скончяние особно, своя комуждо смерть, есть же и общее всему скончяние, егда приидет быти обыцему человеком востанию, осмый же век приходяй». Премудрый же Максим Исповедник рече, яко господь во осмом дни являющася, сиречь в пришествие его и праведным[4] убо присно благо быти дающа и грешником присно увы подающа. И блаженый Анастасие Синайские горы глаголет: «Осмое племя писание глаголет, еже под седмем настоящаго века, еже хотящаго быти живота и пребывание яже предгласи осмодневная обрезаниа; о осмей премудрый Соломон нас наказует: дай же чясть седмому, та же и осмому, яко же бы рещи: попецися в житии сем о хотящем и пребывающем житии». Глаголеть же святый Иоанн Лествичник: «Седмь убо седмаго нынешняго века суть деланна; осмое же будущаго века знаменателно есть».
Видиши ли, брате[5], яко вси вещают равно и полагают седмь веков нынешних, а не тысящь седмь, а будущий осмой век, а не тысящу осмую глаголют! Премудрый же Максим не нарече его будущий век осмый или тысящу осмую, но осмый день. Поистине же чюдне нарече его «день», яко тогда уже не будет нощи.
Но аще восхощеши[6], и сие тебе от божественых писаний скажем по мале, что есть век и что есть тысяща и чего ради глаголется нынешний век седморичен, будущий же осмый полагают. Ныне же зри пророческаго речениа премудраго Соломона. Рекл же есть Соломон: даждь часть седмым,—сиречь седморичному сему веку, ибо от начяла мира сего седморичное число бог паче всех числ предпочте. Того ради седморичен век сей именовася: в шесть бо дней составив же и въобразив и украсив всякими виды мира сего сотворив и в седмый день от дел почивает, сиречь в суботу. Субота бо еврейски покой именуется. По суботе же паки начинается первый день, сиречь неделя и доходит паки до седмаго дни, сиречь до суботы и тако обращается седмица от неделнаго дне починается и даже до суботы достизает. И тако бог повеле всему миру сему в нынешнем веце сими седмимы деньми строитися. Потом же бог Моисею повеле израильтяном заповедати седмый день почитати еже есть суботу и в летех же повеле им седмое лето почитати и не точию се, но и в седмерицах седмиц, сиреч да исчислиши себе седмь лет седмищи и будут ти четыредесять и девять лет и освяти лете пятьдесятное, еже израильтяне нарекоша «овилео», сказаемо «оставление», инии же нарекоша богозванный день. Единому же дни недоставшу на совершение, приахом сей от будущаго века, осмый сущ и первый по седмом, седмый бо сей век иже седмицами числится. А егда же приидет будущий век, иже нечислится ни седмицами, ни деньми, ни нощьми, ни западом солнце разоряется, но имуща незаходимаго солнца, того ради нарекоша того осмый век, занеже по седмерочисленом семь веце настанет. Многа же сведетельства в божественом писании обрящеши и извещениа, яко седморичен век сей глаголется, и яко седморичное число паче всех числ предпочте бог. И аще о сих всех глаголати начну ныне, еже где в писаниих седморичное число похвално есть, многа имамы о сих писати, но сиа не нынешнему времени ключима суть — ныне же о сих умолъчим[7]. Еже[8] аще въсхощеши поискати, сам обрящеши в божественых книгах. Ныне же о сем речем, о нем же преже глаголахом, ведый убо премудрый Соломон, яко седморичен век, ибо седмицами числим — и месяца седмицами числим и годы, яко же писано есть о пророце Даниле, яко прииде к нему ангел и рече: «Даниле, Даниле, да увеси и разумевши, еже создатися Иерусалиму до Христа игумена седмиц седмь и седмиц 60 и две». Седмица же не днем глаголет, ниже месяцем, но седмица лет, есть же седмиц седмь и седмиц 60 и две, четыреста лет и 80 и три. Видиши ли, яко и ангел Гаврил седмицами числит лета нынешняго века? Сих ради и иных многих сведетельств, еже в божественом писании, вси святии нарекоша того седморичный век сей. Того ради рече: «Дай же чясть седмым и тогда осмым». И вси святии отцы наши и учителие подобно тому рекоша и ни един же от них рече, яко седмь тысящ лет жити, а егда настанет осмая тысяща, тогда будеть конец, но вси полагають настоящий век, а не тысящу и будущий век, а не тысящами лет числят. Егда же слышиши «век», не мни яко известно уведаеши число веку, ибо многа нареченна «век» имать: «век» бо наречется и коегождо человека живот, и пакы глаголется «век» и все житие настоящее, и паки прииду щий живот бесконечный, иже по воскресении, «век» глаголется. Аще убо по воскресении бесконечный живот глаголется «век», како убо ты глаголеши тысящу лет «век»? Речет же ся и пакы век не лету чясть каа солънечным ношением и течением чтома, рекше деньми и нощьми составляема, но еже со присносущным есть протязаемо, яко же и летное шествие и разстояние, еже бо есть видимым лето под летом, то же есть и присносущным век, яко же глаголет Григорие Богослов. Глаголет же Исайя: «Бог вечен сотворивый края земли». И Сусана глаголаше: «Бог вечный». Варух же писаше: «Вопию к вечному в дни моя». Глаголет же ся: «Бог вечный превечный, и того бо века той есть сотворил». Глаголют же ся и вецы вечнии, и век един есть, иже вся веки обдержит, и век вечный глаголется нынешний и приидущий. Глаголет же ся: вечная жизнь, вечная же и мука бесконечная. Аще бо по воскресении ни деньми ни нощми лето честися имать, но паче един день будет не вечерний, глаголется век. Како убо тысящами лет честися имут вецы? Аще убо и тысящами лет где глаголется в писании век, но подобает ти ведати, яко и тысяща лет на не уставном приемлется, яко же в многих писаниих обрящеши. Яко же Давид рече: «Слово, еже заповеда в тысяща род, еже завеща Аврааму»; а никако же в писаниих не обрящеши, еже бог завеща слово Аврааму в тысящу лет. Но зри сего испытно, еже бог ко Аврааму завеща. Писано бо есть: «Бысть же Авраам лет девятидесят и девяти, и явися господь бог Аврааму и рече ему: Аз есмь бог твой, и угоди предо мною, и буди непорочен». И помале паки рече: «И поставлю завет мой межу мною и межу тобою и межу племянем твоим по тебе в род их в завет вечен». Слыши что рече? «В завет вечен», а не в тысяща род. По сих же глаголет божественный Давид: «И клятву свою Исаку и постави я Иакову в повеление, Израилю в завет вечен». Егда Израиля множае возлюби, Авраама же не толико? Никако же, но обычяй есть божественому писанию тысящею глаголати неуставнаа лета. Яко же великий Иоанн Богослов и еуангелист во своем откровении глаголет, яко «покло няем будет непорочный агнец тысящу лет, Христа проявляа, но и зверь убо, диавола глаголю, связан будет тысящу лет, потом же разрешится». Того ради устремишася нецыи рещи и написати, яко по Христове воскресении тысяща лет до антихристова прихода. Но зри, яко великий Богослов неуставная лета тысящею наричет. Аще ли же бы тако было, яко же нецыи разумеша, отселе за пятьсот лет не покланяем бы был непорочный агнец, Христос бог наш, и хотяще прийти антихрист, но несть тако, но яко же рех о недоведомых летех[9] глаголет.
Еже убо божественая писаниа нас поучяют и законополагают, известно и непокровенно сих подобает в закон приимати и хранити. А еже покровенно вещают или в притчю и в прилучяи или премудростию глаголют, о сих подобает богови молитися со смирением и многим трудом и с советом искусных делом паче, а не словом навыцати; потаена же святыми писании никако же искати — скотъско бо есть се. Яко же рече великий апостол: «Тем же убо, о человече, ты кто еси отвещаяй богови?». Но паче отрицатися сего яко недостойном сущем. Много бо суть неведома и неизреченна таиньства в божественом писании скровенна, и всяго слово божие или аще кого от святых разум имать в себе потаен. И никто же да не дерзнеть рещи, яко вем разум божий еже в божественом[10] писании, ибо хотяй уведати волю божию[11] и разум божественых писаний, яко же рече Лествичник, долъжен есть преже от страстей себе очистити сохранением божественых заповедей и вниманием и мнозем о бозе упражнением и безмолъвием и слезами и смиреномудрием и страхом божиим: душа бо, чистотою соединившися богови, слова иного не въстребуеть к учению, присносущное слово учителя и наставника и просвещение в себе носящи блаженая. И тако страстнаго помышлениа мрак отрясше невеществене приступим неложному учителю истине: учитель же есть Христос, составная премудрость божиа, в нем же вся сокровища разума скровена суть. Яко же сам рече: «Ему же хощет сын, открыет». Без него же глаголяй разумети, солъга: гадками бо глаголет, а не истинно, от мнениа в безмерная хвалится. К нему же богослов Григорие глаголет: «Не возносися на богоразумие, сказание укоряя — скотно бо и криво, рече, еже не внимати силе разуму, но не чернилу писмен». И от того точию безумно кто мнится мудр быти, а еже мнится имеа, взято будеть от него; понеже не хощеть рещи «не вемы», яко же вси святии ведуще глаголаху: «Ничто же вемы». И аще где потаена суть и скровена от нас словеса в божественом писании, и се бог на множайшую ползу сотвори, яко да не множае осужени будем в разуме преступающе. Понеже иже сподобился есть разуму и не подвизается яко же прежний святии отцы наши в посте и молитвах и в целомудрии и со смирением, таковый, яко недостоин, с прещением изгонится от благодати святаго духа, яко Саул от царьства, рече святый Максим. Мы же убо не тщеславие, но смиреномудрием разума снизившеся и многим трудом и молитвами желаемаго взыщем, прочтем единою и дващи и многащи, и ведомая удержи, неведомая же и неявленная многащи проиди. И аще не возможеши обрести искомаго, пойди к мудрейшим, прииди к учителю, яко же рече великий Златоуст. И аще видит тя бог толика имуща усердие, то и открыет ти всяко.
Велия бо стремнина и пропасть глубока писанием неведение и самосмышлением изъобретение. От сего убо и добрая зле приемлются, и на развращение простейших хитрости словес прелагаются, сие житие растленное введе, сие и ереси роди, сие и горьняа доле сотвори. От сего невидениа и ныне устремишася нецыи рещи: 7000 лет жити, а егда настанет осмая тысяща, тогда конец будет. Аще и вся писаниа прочтеши, не обрящеши того, но, яко же рех, неведомо никому всемирное скончяние написаша.
Аще ли же хощеши известнее уведати, прочти списание премудраго оного старца, иже книгу написа, глаголемую Зерцало. Тамо бо пишет о конце сице. «Душа: Ни рабыни моя не оставляй, но рци ми к сим мало о последних нынешняго века и о кончине его, когда и како и какова есть и когда антихрист приидет он; чаяние бо страшит мя и смущает. Жадаю уведати истинное рабыни о сем, да некако, обрет ненаучену, прелстит мя льстец. Плоть: Иже откуду и како приидет се убо реку тебе; а еже когда, никако неведомо есть сие. Многажды о сем воспросиша Христа его же видеша апостоли и ученицы, но не рече им когда. Рече бо: Сице отвеща к ним глаголя: Никто же весть никако же оного дне, ни ангели самии, но отец мой един. И како же утаил есть он, аз скажу? По домыслу убо реша мнози многая, госпоже. Неции убо мечташася от еже в шестих днех миру всему рече создатися и быти от бога вседетеля и зижителя всех, почи же в седмый, шестой убо тысящи прочее скончеваю щися быти скончянию общему и всяческому, понеже рече: Тысяща лет, яко день един от бога вменяются; нужа скончеваеме шестей тысящи рекше шестому дни, скончятися убо и самому миру и веку, еже в шестих днех бывшему, владычице моя. Солгаша же ти обаче яко же яве бысть. Глаголют же паки друзии: Понеже есть седморичен настоящий век убо лепо есть ему довлети же и пребывати донде же седмая тысяща вся скончается, подобаеть убо седморичному веку в седмое скончятися число, яко Соломон рекл есть: даждь чясть убо седмым и тогда осмым, осмый же будущаго века образ носит. Но и се речение не благословно мнится мне. И инии паки присносущее и божественое сведетельство от откровенна Иоанна Богослова глаголют бо, яко в нем явьствено прорече, яко покланяем будет непорочный агнец тысяща лет, госпоже, Христа проявляа, но и зверь убо диавола глаголю связан будет тысяща лет, потом же разрешится, прельстит же люди многи от язык и евреи; яко по кресте Христа и бога моего и еже по во ад съшествии связан будет зверь[12] и тогда прочее начят чтом быти агнец и считаются оттоле тысяща лет, о душе! Но ниже тии истинно рекоша, любимая: лет бо тысяща на неуставнем приемлются, яко же навыкох от многих, госпоже! Се бо от Христа даже до ныне скончяшася тысяща лет еще и сто и три над сим, даже до нынешняго лета: аще ли чтеши от погребениа его и страсти, бывают тысяща и 70 лет. И смотри ми число и разумееши, яже глаголю: отнеле же в начятце и солнце видеся на небеси суть лета вся съчитаема сице: 5000 еще же и 500, яже преидоша преже Христа, госпоже, и тако прииде воплотився от девы, 500 и 6 сот преидоша се и три другиа индикти, он же третей, круг луне десятый, солнцу же 23. К сим же и друзии многа и яко же прилучися предрекоша умысливше о кончине века. Но да престану сиа! Не лепо бо есть та писати, яко ничтоже известно в сих изъобретая сущее бо васнь, а истинное никто же отнуд рекл есть. О чясе же убо и о дни оном прочее аз, госпоже моа, рещи Како возмогу, еже не возможе рещи когда кто от древних? Покоряю же ся Григорию Богослову вяще паче инех всех и речению его сице глаголющему: яко подобает наполнитися вышнему миру; Христос велит, и никто же ин; наполняет же ся от спасаемых святых же и праведных подвизающихся. Сих всех душа совокупляются тамо и место оно и число наполнают, от него же спаде зле, иже иногда денница и с всем воиньством и множеством ангельским, их же возможе злейшии привлещи с собою. Внегда убо наполнятся число онех, ожидай скончяниа настоящаго века».
Познай, брате[13] яко святый старец той, иже сиа написавый, бяше в лето шесть тысящное шесть сот третее — отселе за четыреста лет. Зри, яко и в тех летех глаголаху нецыи самосмышлением, яко егда седмая тысяща скончяется, тогда будет всемирный конец! Премудрый же он старец не прият сего во сведетельство, но и отрече: понеже не рече сего кто от святых апостол или святых и богонОсных отец наших, но нецыи, рече, по домыслу рекоша, сиречь мнением.
Аще ли же инии приводят на сведетельство еже в мясопустном Синоксари написал Никифор Ксанфопул, той бо рече: «Глаголет же ся. яко по седми тысящ лет будеть приход». Виж, что рече? Яко «глаголет же ся», а не вемы, кто глаголет! Не убо рече, яко глаголет пророк, или апостол, или кто от прочих святых: обычяй бо есть божественному писанию глаголати тако о неведомых вещех. Сие убо речение ничто же имат известно, но яко же о Адаме речено есть: «Глаголет же ся, яко сотвори Адам сто лет, инии же рекоша 40 день, инии же рекоша 6 чясов, а истину никто же весть разве единого бога». Безсловесно убо есть, еже приводити на сведетельство неведомыя вещи!
Но что ради сиа вся проидохом? Но яко да покажем, яко еже бог не повеле ведати сего, аще и тмами трудимся, ищуще и испытающе, не возможем уведати, но точию на свою главу огнь събираем. Яко бог рече: «Ни ангелом возможно есть ведати»; мы же, человецы, грешни суще и всегда сквернящеся, яко же свиниа в кале тимениа, и хощем уведати, еже бог не повеле! Яко же в том же Синоксари глаголет, яко еже господь и апостолом не сказа, мы како хощем ведати?
Аще ли же нецыи глаголют, яко пасхалиа написана на 7000 лет того деля, что седмь тысящ лет жити, ино, брате, буди ти ведомо, что не на седмь тысящь лет сложена пасхалиа, но, яко же пишут историческая словеса, от вознесениа господа нашего Иисуса Христа до перваго собора святых отец 300 и 18 лет, иже бысть в лета благочестиваго царя Констян тина, даже дотоле пасхалии не было, и яко же о пасце не взаконено бяше, но во всем году творяху пасху: егда кто хотяше пасху сотворити, пощашеся дней 40, тогда пасху творяше, и нестройна сиа и мятежна бываху. Тогда сиа святии отци 300 и 18 многая церковная исправлениа и благочинна сотвориша, и раздельшееся на многиа чясти церковное тело христовою благодатию во едино съчеташа быти, и еже о бозе соединение в свет произыде, яко не к тому раздвоению коему или съмнению о вере быти. Тогда и о пасце, господа нашего Иисуса Христа воскресении, бывшу взысканию. Изволися благочестивому царю Констянтину и всем святым отцем, еже во един день всем пасху повсюду сотворяти, где аще кто будет. Тогда святии отцы написаша миротворный великий круг да границу; круг же он сотвориша на 500 лет и 30 и 2. И тако круг той обращается, яко же лунный круг и солнечный и индикта, и скончяниа не имать. Ино не всякому мощно того круга знати, и кто знает его известно, и они написали с того круга плохую пасхалию до шеститысящного лета. Тако убо нецыи мнеша: понеже в шестих днех миру всему создатися от бога вседержителя, почи же в седмый, шестой убо тысящи скончевающися быти скончянию общему и всяческому. Но сие преиде и не бысть по домыслу их. И абие начяша мнети, яко тысяща лет по Христове воскресении до антихристова царьствиа, и сведетельство приводяще, еже великий Иоанн Богослов рече, яко связан будет зверь, сиречь диавол, тысящу лет, и изложиша пасхалию до толе. Но ниже тии истину рекоша: лет бо тысяща на неуставном приемлется. Абие нецыи начяшася домышляти, яко седморичен есть век сей настоящий; убо лепо есть ему довлети и пребывати, дондеже седмая тысяща вся накончяется, и абие изложиша пасхалию до седмь тысящного лета. Сиа убо собою умысливше нецыи, а не от святых апостол, ниже от богоносных отец наших и учителей, ниже от святых седми собор вселеньских кто известно сказа или изъобрете. Сего ради сиа слаба и не крепка. Не лепо бо есть о тех писати, иже не имут сведетельства от божественых писаний. Ныне же о сем речем пасхалью же елико кто написал, а известие имели все от миротворнаго круга. Потом же святии отцы законоположиша и уставиша святцы на весь год; тогда нецыи разведоша границу и написаша в ней святцы и нарекоша ю скару. Нецыи же многиа мудрости изъобретше и многие круги и руки написаша. Но начяло всем им миротворный круг.[14] Аще бы на седмь тысящь лет сложена пасхалиа святыми отцы, то в седмътысящное лето скончялся бы миротворный круг: ныне еще осмьдесят лет и четыре уйде миротворнаго круга, а лето седмь тысящное скончялося. И сиа убо о сих.
Сказание о глаголющих, что ради несть втораго пришествиа Христова долго, а уже время ему быти: святии бо апостоли писали, яко Христос родися в последняа лета, и уже тысяща и пятьсот лет преиде по Христове рожестве, а втораго его пришествия несть. [15]Иже сице глаголют, не ведет еже глаголют ни от них же утвержаются[15].
Иже тако глаголющий, явьетвене показаша неистовство и изумление непрощенно и новейший нечестна образ и гордости и неверна знамение. Аще быша со смиреномудрием веру имели, приимали быша реченная в божественом писании: «Яже убо бог совеща, кто разорит, и руку его высокую кто отвратит?», и не смели бы много веществовати умолъчянная и истязати покровенная. Егда же кто от гордости и неверна победится, бывает яко же конь узду изложив и всадника низверг от себе, зелнейши ветра обносится и на вся злобная течет места, дондеже в погибелную пропасть низринется, яко же ныне глаголют неции развращенна и полагают претыканиа братии в соблазн, еже божествении апостоли святым духом написаша всем верующим на ползу. Ибо святый апостол Петр сице рече о господе нашем Иисусе Христе: «Проразумеваема убо преже сложениа миру, явльша же ся в последняа лета вас ради». И паки той же рече: «Иже силою божиею соблюденых верою во спасение готово явитися во время последнее, о нем же радуйтеся». Великий же апостол Павел сице глаголет: «Егда прииде кончина лету, посла бог сына своего, рожающагося от жены»; и паки той же рече: «Ныне же единою, в кончине век, в отметание греху жертвою своею явися». Сиа убо прочетше и протолковаша развращение к своей им погибели.
Того ради нас учя и утвержая, сих же загражая безстудная уста, верховный и великий апостол Петр явьственейши всех о сем святым духом вопиет: «Свойствено бо есть святому духу вся ведати и глубины божиа и хотящая быти, яко настоящая, своим рабом открывати». Рече убо: «Возлюблении, се преже ведуще, яко в последняа дни приидут ругателе, по своих похотех ходяще и глаголюще: Где есть обетование пришествиа его? Отнели бо отци успоша, вся тако пребывают от начяла созданию! И утаит бо ся им, сие хотящим, яко небеса быша исперва и земля от воды и водою составлена божиим словом, ими же тогдашний мир водою потоплен погибе. А нынешняа небеса и земля тем же словом скровена суть, огнем блюдом а в день суда погибель нечестивым человеком. Едино[16] же се да не утаится вам, возлюблении, яко един день от господа, яко тысяща лет, и тысяща лет, яко[17] един день. И не коснит господь обетованиа, яко же нецыи коснение мнят, но долготерпит на нас, не хотя некиа погубити, но вся в покаяние вместити».
Слышал ли еси великаго и верховнаго апостола Петра, велегласнейши трубы тогда вопиюща о хотящих ныне быти? Аще ли же тебе некая словеса неудобь разумна суть о сих, слыши сказание сих. Рече бо, яко «в последняа дни приидуть ругатели»,— по истине рекл есть великий апостол Петр, яко ругатели суть тако глаголющий, яко ругаются божественому промыслу, яко судбы божиа неиспытанныа хотят испытати. Потом же глаголет: «По своих похотех ходяще», — от похотей бо и от растленна житиа и ереси составишася; человецы бо егда на похоти уклонятся, тогда оставляеми бывают от бога, яко же реченно есть — «не имать пребыти дух мой в человецех сих, понеже суть плоть». Сего ради глаголють: «Где есть обетование пришествиа его?». Сиречь — се обещался есть приити, сам бо рекл есть: «Яко молнии[18] исходит от восток и является до запад, тако будет и пришествие сына человеческаго»; и сеуже тысяща и 500 лет преиде, а втораго пришествиа несть, а уже время ему быти. И паки глаголют: «Отнели бо отцы успоша, вся тако пребывают»,— сиречь: и при отцех наших тако глаголаху, но ничтоже збысться, яко же они вещаху, но вся тако пребывают. «От начяла созданию», — сиречь отнелиже создася мир сей, вся недвижима пребывают сице глаголющии суть, иже не веруют, яко есть бог, и яко строит промыслом своим и силою, и яко всем судит и воздаст комуждо по делом его. Сего ради рече: «Утаит бо ся им, сие хотящим», — по истине достойна и праведне утаится от них, яко недостойным божественаго откровенна, яко же содетеля всяческих и творца многоплетенными козньми тщатся истязати. Се же им случается, яко не боголюбезною совестию ищут благочестиа, но величавою мыслию некасаемых касаются. Потом же рече: «Яко небеса бяше исперва и земля от воды и водою составлена божиим словом», — божественое бо писание глаголет «небо небесное» и «небеса небесная», и божественый Павел до третьяго небеси восхищен бысть. Сего ради рече: «Небеса беша», а не едино небо исперва, а еже «от воды», Моисеови убо глаголющу: «И нарече бог твердь небо», ему же повеле посреде воды быти, и повелев разлучяти посреде воды, еже над твердию, и посреде воды, еже под твердию. А еже рече: «И земля от воды и водою составлена», яко же блаженный Давид рече: «Утвержьшему землю на водах», и паки рече: «Той на морих основал ю есть». А еже рече: «Божиим словом», сим затвори вся помышлениа человеческая и вопросы, еже о сих хотящих уведати. Яко же рече писание: «Не весть человек путей божиих, величество бо его конца не имать, и разум его числа не весть, мир его превосходит всяк ум, мудрость же откуду обрете, и кое место хитрости[19] его?». Добре убо рече блаженный Давид, яко: «Той рече — и быша, той повеле — и создашася». Пакы рече: «Ими же тогдашний мир, водою потоплен быв, погибе». Что есть тогдашний мир? Человеци, иже при Нои водою потоплени быша; еже предаст им бог на пищу и на питие и на иные многие потребы, тою же водою нечестивыя погуби. Добре блаженный Петр помяну тогдашний мир, иже при Нои, и тогда бо не вероваша Ноеви вопиющу: «Покайтеся»; аще бо быша уверилися, яко будет потоп, покаялися быша и от злых дел своих престали; но обаче не вероваша и неверьствиа ради погибоша. Якоже и ныне глаголют, яко апостольское списание солгалося: понеже, рекоша, в последняа лета пришел есть Христос, а ныне тысяща и пятьсот лет преидоша, а втораго пришествиа несть долго. А еже рече: «Нынешняа же небеса и земля тем жесловом скровена суть», — сиречь нынешняа небеса и земля тем же словом божиим содержима суть, да не погубят нечестивых, яко же преже при Нои, от небес водою и от земля водою, или яко же содомляны от небес огнем и жупелом и горящим камением. Пакы рече: «Огнем блюдома», — сиречь солнцем и луною и звездами просвещаема: ибо солнце и луну и звезды божественая писаниа огнь наричют. И паки глаголет: «В день суда и погибель нечестивым человеком», — сиречь огнем ныне вся просвещает, потом же огнем имать мучити нечестивых. «В день же суда» рече, являеть, яко аще и ныне не мучит нечестивых, но в день суда не убежать мучениа. И пакы рече: «Едино же се да не утаится вам, возлюбленнии, яко един день от господа, яко тысяща лет», — сиречь: бог на небесех тысящами лет не чтет, бог нощию не объемлется; еда солнце восходит или заходить у него, или луна величится и малится, но всегда есть у него един день. Яко же рече Исайа пророк: «Не будеть солнце в свет дневный, ниже луна в просвещение нощи». Того ради рече великий апостол Петр, яко един день от господа яко тысяща лет. Сему подобно и святый Давид глаголет, яко «лучши день един в дворех твоих, паче тысящ». По том же глаголеть: «И тысяща лет, яко день един», яко сие речение подобно есть, яко же глаголет святый Давид, яко «тысяща лет пред очима твоима, господи, яко день вчерашний, иже мимо иде, и стража нощная». Яко же рече тебе! День вчерашний, иже проиде, мал есть и ни в что же сущи вменится, понеже уже мимо иде: тако пред богом тысяща лет. И не токмо рече: «Тысяща лет пред богом, яко день вчерашний», но и «стража нощнаа», сиречь три чясы, еже есть стража нощная. И ты глаголеши, яко тысяща и 500 лет преиде, отнели же Христос воплотися, и долго втораго пришествиа Христова несть! Ибо писаниа рекоша: «Человеческий живот худ и мал, исполнь скорбей и болезни»; тысяща же лет много и велико время, и никто же поживе от человек тысящу лет. Или мниши, яко и богу. тысяща лет много и велико время, яко же нам, или бог Старостин) изнемогает, или нужи подлежит, яко же мы? Еда не слышиши Исаию, вопиюще о нем: «Бог вечный не трудится, ни взалчет, ни вжажет, ниже есть изъобретениа премудрости его»? Паки рече: «Не коснит господь обетованиа, яко же нецыи коснение мнят», — сиречь: не того ради еще не[20] прииде господь судити, яко закоснел есть, но сего ради не прииде, рече, яко «долготерпит на нас, не хотя некиа погубити, но вся в покаяние вместити». И паки глаголет блаженный апостол Петр: «И господа нашего Иисуса Христа долготерпение спасение непщуйте, яко же возлюбленный нашь брат Павел, по данней ему премудрости, написа, яко же и во всех своих посланиих, глаголя в них о сих, в них же суть неудобьразумна некая, яже не на учении и не утверженнии развращают, яко же и прочая писаниа, к своей им погибели». И святый апостол Павел вопиет: «В последняа дни настанут времена люта, будут бо человецы продерзливи, возносливи, сластолюбцы паче, нежели боголюбцы, имуще образ благочестиа, силы же его отвергъшеся. И сих отвращайся!». И паки рече: «От вас самех въстанут мужие глаголюще развращенная». И блаженный апостол Июда, брат Иаковль, сице глаголет: «Возлюбленнии, поминайте глаголы прежереченныя от апостол господа нашего Иисуса Христа, яко же глаголаху вам, яко в последнее время придут ругателе! Си суть отделяюще себе, душевни, духа не имуще. Вы же, возлюблении, преже ведуще, хранитеся, да не нечистыми лестми сведени бывше, отпадете своего утвержениа».
Се убо божествении апостоли о нашем спасении таково попечение имеют! Мы уже, страстнии и окаяннии, како смеем глаголати: «Что ради бог сие не сотвори тако, яко же мнится нам?». И толико помрачени быхом своею злобою, яко за многое милосердие истязуем благодетеля и за великое владыки человеколюбие досажаем ему и глаголем: «Почто укоснел есть судити? И что ради несть долго втораго его пришествиа, [21] а уже время ему быти?[21]. О, безместнаго сего и лукаваго злонравна, и помрачениа и гордости, паче же рещи умнаго развращенна, и мыслей благих оставление и божиа промысла отвращение, и бесовьскаго богоборьства[22 ]изъобретение! Внегда убо бес души преодолеет растленным житием и гнусным неверьствием умный свет превратит: к тому несть в окаянном оном ни трезвенна, ни разсужениа, ни познаваниа, ни срама, но нечювьствие и омрачение и неверьствие и сумнение и о судбах божиих неизреченных испытание. Яко же рече божественый Иоанн Лествичник: «Люто, еже о судбах божиих глубины испытати! В корабле бо гордости испытливии плавают; от того же чювьство яро и еже хотети в всем волю свою составити, еже бо претися в словесех, и запрещати нагло, и помыслы блуда за возношение их попущаемые на них, и мысль буя исполнь смеха, паче же реши плачя, и дух ужаса, от него же бывают тмы искушениа и помыслом развращение. От сего убо и еже божественому писанию развращеное[23] толкование к своей и иных погибели; от сего бесчиние же и нелепота, на воздусе громи, на земле же труси, в мори же потоплениа, в градех же и в домех брани, в душах же греси, в царствах же истощаниа, еже не праве приимати божественаа писаниа! Что бо есть украшающи поднебесную, разве чин церковный, [24]иже божественым писанием украшаем и утвержаем [24]. То бо содержит небесная и земная». Яко же рече великий Златоуст: «Оружия же от бога[25] дана суть, божественая писаниа духовьная; но аще не вемы составити оружиа, ничто же ползуемся от оружиа. Аще убо кто приимет оружье и бронями убо обвиет нозе, шлем же на лице положит, щит же к ногам привесит, мечем же стреляти начнеть, луком же сещи, убо может ли что оружием сим ползоватися? Яве есть всякому, яко и повредится не от немощи оружиа, но от неискусьства неведящаго сих держати добре. Сице и в писаниих: аще чин их смятем, писание убо свою силу имут; нас же ничтоже пользуют». Яко же ныне нецыи божественая писаниа святых апостол прочетше, еже они святым духом написаша, еже господа нашего Иисуса Христа явльшася в последняя лета, они же развратившеся, глаголют: «Втораго пришествиа долго несть, а уже время ему быти!».
Оле бесовскаго прелщениа и дерзости безчеловечьныя! Се бо и невеществении и присносущнии небеснии уми не смеют испытоватй, но о всем повинуются и без испытаниа славят! И пророк Моисей вопиет: «Не искусиши господа бога твоего!». И господь вещает к своим учеником: «Несть ваше разумети времена и лета, яже отец положи своею областию». И премудрости глаголющи: «Вышьших тебе не ищи, и глубочяйших тебе не пытай; яже ти повелело есть, сиа сматряй». И паки глаголет: «Не противися промыслу божию, ниже приступи[26] к нему сердцем двоичным, и не буди, яко же человек искушаяй господа». И апостол Павел глаголет: «Тем же убо безъответен еси, о человече! И яко ты избежиши ли суда божиа, или о богатьстве благости его и пождании и долготерпении не радиши, неведый, яко благость божиа на покаяние тя ведет? По жесточьству же твоему и непокаянному сердцу, щадиши себе гнев в день гнева и откровенна праведнаго суда божиа, иже воздаст комуждо по делом его». И паки рече: «Дней сматряете и месяца и времена и лета! Боюся вас, еда како без ума трудихся в вас; будите яко аз». Почто рече премудрый Павел: «Будете яко аз»? Он бо к безмерней пучине премудрости божиа недоумевся, и глубину велию видев, велми возопи, глаголя: «О, глубина богатства и премудрости и разума божиа! Яко неиспытанкь. судбы его и неизъследованни путие его! Кто бо разуме ум господень, или кто советник ему бысть?».
Мы же, персть и прах, плоть и кровь, трава и цвет травный, сень и дым и суета, и еже аще что и хужьши сих, хощем неиспытанная испытати, яже бог не повелел есть! Сам бо господь нашь Иисус Христос рекл есть: «Ни аггели небеснии ведять, токмо отець мой един», а ты глаголеши: «Долго несть втораго пришествиа, а уже время ему быти!». Или мниши, яко' мало есть согрешение сие, еже сиа вещати? На толику бо гордость сей взыде, яко и ангел самех больша себе непщует, — слыша убо, яко ни ангелом небесным бог не повеле ведати, он же, от гордости вземляся, глаголет: «Время уже быти второму пришествию», и бога, его же точию славити подобаше и поклонятися, того, яко единаго от худейших тварей, испытоватй любопрится и многовеществует, еже есть последняго неистовъства знамение! Иде же подобаше нам владыку благодарити и сокрушением сердца и горкими слезами припадати ему и молитися, яко еще не судит, яко долго терпит и не воздает[27] нам по делом нашим, не хотя нас погубити, но вся в покаяние вместити, мы же сами на свою главу огнь собираем и глаголем: «Почто несть втораго пришествиа Христова долго, а уже время ему быти!». Богу время кто может уставити? Бога кто может истязати, безначялнаго, неизменнаго, присносущнаго, бесконечнаго? О нем же божественое писание глаголет: «Поставльшему небо, яко комару и протягшему его, яко сень на земли, и содержай круг земли, и сотворивый землю, яко ничто же; потрясаяй поднебесную от основаниа, столпы же ея не поколеблются, запрещая морю и изсушая е, глаголяй бездне опустей, вся тварь подвижется и боится и трепещет». Един ты истязуеши и глаголеши: «Яко тысяща и 500 лет преиде, и долго несть втораго пришествиа, а писали апостоли, яко в последняа лета родился есть Христос!».
Слыши и се, что ради рекоша святии апостоли в последняа лета рожшася господа: понеже не прииде на землю родитися на первой тысящи, ниже на второй, ниже тогда прииде, егда преступление умножися заповедем божиим и убийствы и кровми и прелюбодействы и блуды человецы землю оскверниша, его же ради потоп наведе и всех погуби, от него же мало спасошася; ниже тогда прииде, егда начяшя человецы идолы творити и вместо содетеля твари поклонишася; но егда 5000 и 500 лет преиде, тогда прииде господь спасати нас! Тогда рекоша святии апостоли, яко в последняа лета пришел есть господь. Но нигде же несть реченно о сем в святых писаниих, ни от апостол, ни от пророк, ни от святых отец, яко, егда минет тысяща лет или две после перваго Христова пришествиа, тогда будет второе его пришествие. Но в святем еуангелии господь наш Иисус Христос рече: «Никто же весть, ни ангели небеснии, токмо отець мои един». Сему согласно святии пророцы и апостоли и святии отцы наши написаша.
Аще бы и тако писанием предал нам бог или кто от святых апостол или от пророк, яко по воскресении господа нашего Иисуса Христа тысяща лет или две тысящи минут, и тогда будет второе пришествие, и аще бы минули те лета, а втораго пришествиа не было, и тогда бы не смел глаголати и истязати всяческих творца и содетеля! Свойствено бо есть человеколюбивому и душелюбивому господу богу вседержителю, нашим грехопадением всегда терпящему и нехотящему нас со грехи погубити, но вся в покаяние вместити. Яко же и о Ниневии рече, яко разорится, и тако не разорися, но одоле суду благость. И о Езекии завеща и рече о дому своем: «Умреши бо ты и не будеши жив», и той не умре. И о Ахаве: «Наведу, рече, злая на тя», и не наведе. Сиа глаголюще, не господа лжуща глаголем, но показати хотяще преблагаго господа, от своего человеколюбиа побеждаема! Ибо ниневитяне, варвари суще и божеетвенаго писаниа и страха божиа не ведуще и не отчаяшася своего спасениа, ниже рекоша: «Бог повелел есть, царь уставил есть, и како могут сиа не тако быти?». Но вси притекоша к покаянию и вскоре отвратишася кождо от пути злобы своея и от неправды, яже в руках их, глаголюще: «Кто весть, егда[28] раскается господь и умолится и отвратит гнев ярости своея, да не погибнем». И виде бог дела их, яко отвратишася от путей своих злых, раскаяся бог о злобе, яже глагола сотворити им. Егда же преидоша трие оны дни, и Ниневиа не разорися, не истязаша господа, ни начаша глаголати, яко слово его не збысться. Мы же, наречени чяда божиа суще, язык свят и Христово имя на себе имеюще, истязаем и испытаем, глаголюще: «Что ради несть долго втораго Христова пришествиа, а уже время ему быти!».
О, злаго сего и лукаваго обычяа! За великое владыки человеколюбие бываем ему супостаты, и за многое его еже к нам милосердие от работы отбегаем! Да молчятся излишняа в церкви божий; да славятся верованная; да не испытаются умолчяннаа! Аще ли начнем испытати неиспытанная, имамы и мы погибнути, яко же ниневитяне по мале времени забыша милость божию и в первую злобу обратишася; и послан бысть к ним от бога пророк Наум, они же не вероваша проповеданию его, но надеющеся не збытися пророчеству его, яко же и Ионино не збысться. Зри, что глаголеть о них божественный пророк Наум, яко Ниневиа водами сладкими и огнем подземным погибнет, еже и бысть: сущее бо езеро, еже окрест его, потопи его, и огнь, ис пустыни исшед, вышьшую страну его пожже. Ибо и егда вероваша проповеди пророка Ионы, спасени быша, егда же не вероваша проповеданию пророка Наума, тогда всеконечно погибоша. И аще бы минуло после Христова пришествиа 5 тысящь и 500 лет, елико же бысть и преже пришествиа его, и тогда бы не смел о сем глаголати и истязати! Человек бо сый, ниже свое естество веси, — како бысть человек, и колико лет живота твоего, и что будеть кончина твоя? Аще о себе не веси, како о божественых пытаеши? Аще бы земнаго и тленнаго царя начял бы тязати и глаголати: «Почто тако не творити, яко ж мне мнится, или тако не творити, яко же аз знаю?», — не был ли приял горкую муку, яко дерзостен и зол и горд и непокорив раб? Ты же царя царьствующим и творца всему и содетеля дерзаеши опытывати и веществовати, ему же многа крепость, ему же многа мудрость, ему же многа сила, яко же рече божественое писание: «Наг ад пред ним, простираяй север неизреченно, повешая землю ни на чем же, связая воду в облацех и не проторжеся, крепостию устроил море, хитростию же подслал дно его, вереа небесныя убояшася его, повелением же умори змиа противника, луне повелевает, и не сиает, звезды бо нечисты суть пред ним Како же кто очистит себе роженый от жены, — человек бо гной, и сын человечьскый червь! И ад ему есть дом, и тма есть ему постеля, и степь ему есть смерть, мати же и сестра ему тление!». Како же смееши глаголати: «Долго несть втораго пришествиа, а уже время ему быти!», — гной сый и червь! И како можеши уставити время владыце и содетелю, о нем же писано есть: «Очи господни тмами тем солнца светлейши и вся пути человеческиа сматряють и на вся тайны его зрят, и число днем и времена животу той подает, и положи страх свой на всяком дыхании, и подаст человеку разум и художьство, и положи око свое в сердцы его, показа ему величество дел своих. И не рци, яко сокрыюся от господа, и в людех множайших не познан буду, и свыше кто мя помянет, что есть душа моя в бесчисленей твари?». Се убо небо и небо небеси и бездна и земля, горы и основаниа земли, трепетом трясутся от страха его; ты же безстудно развращенна полагавши и безумно буяа вещаеши и глаголеши: «Се убо тысяща лет и 500 преиде после Христа, а втораго его пришествиа несть, а уже время ему быти!». Сего ради человеческую худость и немощь являюще,[29] божественому писанию глаголющу о человеческом естестве: «Руце твои сотвористе мя и создасте мя, потом же преложи и поразил мя еси. Но помяни, яко кал создал мя еси, в землю же пакы възвращаеши мя, и яко же млеко мя измолзе, насырил мя еси равно сыру, кожею и мясы мя облече, костми же и жилами сшил мя еси. Аще убо нечестив буду, люте мне. Аще же и праведник буду, не возмогу возникнути: исполнь бо есмь безчестиа, ловим есмь яко лев на убиение. Запечатлел же еси беззаконна моя в мешце, и егда мнюся утвержен, тогда погибаю до конца, и яко же сон отходит, тако и аз отиду, яко же мечтание нощное, тако и аз не буду». И паки глаголет: «Высочайши небеса ничто же не вем, и глубочяйши ада ничто же знаю, далечайши меры земныя или ширины морьскиа ничто же ми есть известно! И аще вопрошу земли, ничто же ми возвестит; аще возглаголю с четвероногими, ничто же ми не глаголют; и аще испытаю птица небесныя, и не отвещают ми; аще истязаю рыбы морьския, и безгласны пребывают». Се убо человеческа естества немощь и худость божественое писание являет! Аще убо таков есть человек худ и ничтоже весть, како о божественом промысле глаголет: «Долго несть втораго пришествиа, а уже время ему быти»? О тех убо божественыа книги глаголют: «Аще кто вержет камень на высоту, главу свою сокрушит; ископаяй ров, впадется в него; поляцая сеть, увязнет в ней; творяй зло, обрящет зло; вжигаяй пламень, сгорит в нем!». Иже сиа глаголющеи на высоту камень верзают, име же главы своя сокрушат и огнь вжигают, им же згорят. Сие бо никто же виде никогда же, ниже в ум вложи, ниже языком произнести дерзну ни от пророк, ни от апостол, ниже от святых и богоносных отец! Аще бо великаго пророка и законодавца Моисея, божиа слугу, толикиа и таковыа сподобльшася от бога чести и сведетельствующу богу о нем и глаголющу: «Вем тя паче всех и обрел еси благодать предо мною», сего единого ради малаго пререканиа, еже рече ропщущим людем неимениа ради воднаго: «Еда от сего камене изведу[30] вам воду», и того ради единого прещение приемлюща в землю обетованиа не внити и молящася много о том, и не прощаема. И блаженный Петр, иже всем учеником верховный, ничто же сделав отреченно или преобидение некое глаголаху, но точию возопи: «Господи, ты ли мои омыеши нозе? Не умыеши ногу мою во веки», — слыша от господа: «Аще не умыю тебе, не имаши чясти с мною!». Се и за малое прекословие что пострада и како прият запрещение, аще не бы предварил покаянием и гнев разори скоростию исправление! Сиа убо ведый великый апостол Павел рече: «Тем же убо, о человече, ты кто еси сопротив отвещаяй богови? Еда речет здание создавшему его: почто мя сотвори тако? Или не имать власти скуделник брениа от того же смешениа сотворити ов сосуд в честь, ов же не в честь?». Тако и ты, по подобна брениа, безгласен буди, егда бог что устроити хощет. Великий убо верховный в постницех блаженый Антоние, егда спострада человеческому и сродному естеству, видяше бо человеки овы милуемы, овы мучимы, овы веселящася в богатьстве, иныя же в нищете стражуща, овы в старости живуща, иныя же в юности умирающа, и о сем не истязав, ни многовеществова, ни глагола съпротивно что, но на молитву обратися о сих, и слыша глас глаголющ ему: «Антоние, о себе пецыся, а тех не пытай, яже бог не повелел есть!». Помысли, страстне и окаянне, ты кто еси, иж ниже сени онех достоин еси? И кая испытавши, бога многовеществуеши? Глаголет бо: «Аще отец есмь аз, где есть слава моя? Аще господь есмь, где есть боязнь моя?». Бояй бо ся не испытует, бояйся не истязует, но покланяется и славит и всему верует: яко же рече великий Павел о Авраме и о послушании его: «Иже в обетовании божием не усомнеся неверием, но возможе верою, и дав славу богови и извещение прием, яко же обетова, силен есть и совершите». И пакы глаголет: «Праведный же от веры жив будет, и аще обинется, сиречь не верует, не благоволи душа моя о нем». Мы же, братие, несмы обиновению в погибель, но вере в снабдение души. «Есть же вера уповающим вещем состав и обличение невидимым; верою разумеваем совершитися веком, глаголом божиим и от невидимых видимо быти; без веры же невозможьно угодити богу». И паки рече: «Оружиа убо воиньства нашего не плотьска, но силна богови, к разорению твердем и помыслы ни излагающа, и всяко вышение, высящееся на разум божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово». Ибо речено есть святым духом: «Верен господь во всех слове сех своих, или что повелевает, или отричет, или обещает, или запрещает». [31]Яже убо от сих до зде.[31]
Сказание о глаголющих еже святый Ефрем написал есть, яко вся уже пророчества и писаниаскончя шася и ничто же ино о с тало есть, точию второе пришествие господа нашего Иисуса Христа, И се уже тысяща и сто лет преидоша, егда написал есть сиа святый Ефрем, а втораго пришествия господа нашего Иисуса Христа несть. И аще бы истинно было списание святаго Ефрема, было бы тогда же второе пришествие господа нашего Иисуса Христа, егда писал есть о сих святый Ефрем.
Иже сице глаголющей суть хотяще ввести в человеки лукавое мнение, яко да начнут человецы ложно имети списание преподобнаго и богоноснаго отца нашего Ефрема, и того деля вся писаниа святых отец наших ложна покажут. Но несть сего, и не будет! Яко же убо написал есть святый Ефрем, тако и святии и преподобнии и богоноснии отцы наши, и вси согласно и подобно пророческому и еуангельскому и апостольскому речению написаша.
И убо святии пророцы в мнозех родех преже Христова по плоти рождества бяху: ов убо 4000 лет и множае, яко же праведный Енох, и тысящу и 500 лет — великий Моисей, и тысящу лет — святый Давыд, и прочии вси святии пророцы преже рождества Христова быша во мнозех летех и вси рекоша и написаша о суде и о воздании, о хотящих быти, яко о ныне сущих, глаголаша. Такожде и еуангельская и апостольская и святаго Ефрема и прочих святых отец наших писаниа подобна суть вся и согласна древним; кождо же в свое время рекл есть, святым духом подвизаем. Сего ради преже напишем пророческая речениа; та же еуангельская, потом же апостольская, по сих же святого Ефрема списание. И аще хощеши, увеси, яко ничто же разньствуют его списаниа от пророчьскых и еуангельских и апостольских списаний.
Преже убо всех о сем рекл есть древний пророк праведный Енох сице: «Се прииде господь во святых тмах ангел своих, сотворити суд по всех и изъобличити вся нечестивыа, о всех делех нечестна их, их же нечествоваша». Моисей: «Яко огнь возгорится от ярости, и разжжется до ада преисподняго; снесть землю и жита еа, и попалит основаниа горам». Давыд: «Бог яве приидет, бог наш и не премолчит, огнь пред ним возгорится и окрест его буря зелна призовет небо свыше, и землю разсудити люди своя». И инде глаголет: «Сел еси на престоле судяй правду». И пакы: «Уготова на суд престол свой, и той судит вселенней в правду». И пакы рече: «И Преклони небеса и сниде, и примрак под ногама его; и взыде дым гневом его, и огнь от лица его воспланется». Исайя: «Се господь яко огнь приидет, и яко буря оружие его: огнем бо господним осудится вся земля, и оружием его всяка плоть». И пакы рече: «Се убо гряду собрати вся страны и языки, и помышлениа их и дела их свем и воздам им. Се бо день господень грядет неисцелною яростию и гневом, поставите вселенную всю пусту, и грешники погубити от нея. Звезды бо небесныя и лепота, и все украшение небесное свет свой не подадят и помрачятся солнцу не восиявшу, и луна не даст света своего. Ибо небо поколеблется, и земля подвижется от основаниа ея за ярость гнева господа Саваофа, в день, в онь же приидет ярость его. Господь и оружници его растлит всю вселенную и грешники погубить от нея. Рыдайте! Близь бо день господень, и сокрушение от бога приидет! И изыдут и узрят телеса человеческаа преступивших о мне, ибо червь их не скончяется и огнь их не угаснет, и будут в видение всякой плоти!». Данил: «Видех в видении нощнем: и се на облацех небесных, яко сын человечь идый, и до ветхаго деньми достиже. И тому дастъся власть и честь и царство и вси людие и племена, и языцы тому поработают, и власть его — власть вечна, и царство его инем не оставится». Иезекииль: «Се — день господень, се—конец пришел есть. Се — знамение гнева господня. Извне рать и мечь и извнутрь глад и смерть. Сребро их на стогнах повержется, и злато их преобидится; душа их не насытится, и чрево их не наполнится; и сребро их и злато не возможет избавите их от гнева господня». Михея: «Се господь исходит от места своего, и снидет и наступит на высоту земныя, и поколеблются горы под ним, и удолиа растаются яко воск от лица огню». Амос: «Тако глаголет господь вседержитель: На всех стогнах будет плачь и на всех путех речется: о, люте мне! о, люте мне! И поколеблются воды от моря до моря и от севера до восток». Иоиль[32]: «Яко близ есть день господень, и смятется земля и потрясется небо; солнце и месяць померкнета, звезды угасят свет свой. Господь даст глас свой, яко велик день господень, велик и светел зело, и кто достижен ему? И предняа его рай пища, задняа его — поле погиблениа, и избывающаго от него не будет». Наум: «Бог ревнив и мстяй, господь со яростию погубляа супостаты его. Господь скончанием запрещали морю и посушая е; горы потрясошася от него, и холми поколебашася, и усумнеся вся земля от лица его; ярость его растает власти, и камение сотреся от него». Малахиа: «Господь вседержитель приидет, и кто стерпит день пришествиа его? Зане той приидет яко огнь в горниле, и яко былие перущих, и сядет поядая и очищаа, яко сребро и злато. И будут вси творящии беззаконие— стеблие; и сожжет я день грядущий, и не оставит им корени лоза, и будут яко же пепел, иже под ногами». Захариа: «Господь бог вседержитель явится, и изыдет яко же молниа стрела его. Господь бог вострубит трубою, и приидет в шуме прещениа своего. И приидет господь бог мой и вси святии [33]с ним[33]». Софониа: «Да говеют от лица господня вси, яко близ день господень великий, близ и скор зело! Глас дне господня горек и жесток; день гнева — день той, день скорби и беды, день тмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и кличя. И оскорбятся человецы и изыдут яко слепи, понеже господеви согрешиша. И огнем и яростию его поядена будет вся земля: занеже скончяние и потщание сотворит господь живущим на земле». Се убо пророческое речение мала зело от многих.
Слыши убо и еуангельская словеса подобна пророчбскым. От Матфеа: «Яко же молнии исходит от восток и является до запад, тако будет и пришествие сына человеческаго. Абие же по скорби дней тех солнце померкнет, луна не даст света своего, и звезды спадут с небесе, и силы небесныя подвигнутся. Тогда явится знамение сына человеческаго на небеси. И тогда восплачются вся колена земная, и узрят сына человеческаго, грядущаго на облацех небесных с силою и славою многою. И послет анггелы своя с трубным гласом велиим, и соберут избранныя его от четырех ветр, от конец небес и до конец их». И инде глаголет: «Яко же убо собирают плевелы и огнем съжигают, тако будет в скончяние века сего. Послет ангелы своя сын человеческий, и соберут от царствиа его вся соблазны, и творящая беззаконие. И ввергут их в пещь огнену; ту будет плачь и скрежеть зубом. Тогда праведницы просветятся яко солнце в царствии отца их». И паки рече: «Егда приидет сын человеческий в славе своей, и вси святии ангели с ним, тогда сядет на престоле славы своея. И соберутся пред ним вся языцы. И о дни же том и чясе никто же весть, ни ангели небеснии, токмо отец мой един. Бдите убо, яко не весте, в кий чяс господь вашь приидет!». И паки рече: «Сего ради и вы будите готови, яко в он же чяс не мните, сын человеческий приидет». От Марка: «Услышати же имате брани, и слышаниа бранем, не ужасайтеся: подобает бо быти. Будут бо дние тии скорбь, яко не бысть такова от начяла созданию, еже созда бог, до ныне[34], и не будет. Аще не бы господь прекратил дней тех, не бы убо спаслася всяка плоть». От Луки: «И будут знамениа в солнци и луне и звездах, и на земли — туга языком и от не чяаниа шума морьскаго и возмущенна; издыхающим человеком — от страха и чяания грядущих на вселенную: силы[35] небесныа подвигнутся. И тогда узрят сына человеческаго грядуща на облацех с силою и с славою многою. Внемлете же себе, да некогда отягчают сердца ваша обьядением и пьаньством и печяльми житейскими, и найдет на вас внезапу день той; яко сеть бо приидеть на вся живущая на лице всея земли. Бдите убо на всяко время молящеся, да сподобитеся убежати всех сих хотящих быти, и стати пред сыном человеческим». Се убо от святых еуангелий мало написахом.
Да разумевши же и святых апостол речениа, подобна пророческим и еуангельским писанием. Иаков брат божий: «Долготерпите убо, братие, и утвердите сердца ваша, яко пришествие господне приближися. Не воздыхайте друг на друга, да не осужени будете: се судиа пред дверми стоит». Петр: «Приидет же день господень, яко тать в нощи. В онь же небеса искорене мимо идут, стихия сожигаемы разорятся, земля и яже на ней дела згорят». И инде глаголеть: «Всем же кончина приближися,— уцеломудритеся убо и трезвитеся в молитвах». Павел: «Яко день господень, яко же тать в нощи, тако приидет. Егда бо рекут: мир и утвержение, тогда внезапу нападет их всегубительство и пагуба, яко же болезнь в чреве имущой, не имать избежати». И инде глаголет: «Во откровении господа Иисуса с небесе с ангелы силою своею, в огни пламенне дающему отмщение неведущим бога, и не послушающим благовествование господа нашего Иисуса Христа». И паки глаголет: «Соблюсти заповедь нескверну и незазорну, до явленна господа нашего Иисуса Христа, еже в своя времена явит един силный, царь царствующих и господь господьствующих, един имеяй бесмертие, во свете живый неприступне. Засведетельствую убо аз пред господом нашим Иисусом Христом, хотящим судити живым и мертвым по просвещению его и царь ствию его». И паки рече: «Еще мало грядый приидет и неукоснит. А праведный же от веры жив будет. И толико паче молящеся елико видите приближающься день. Страшно же некое чаяние суда и огня зависть поясти хотя противныя, и яко судит господь людем своим, и страшно, еже впасти в руце бога живаго. Живо бо слово божие и действено и острейше паче всякого мечя обоюду остра, и проходя до разделениа души же и духа, членов же и мозгов, и судиво помышлением и мыслем сердечным. И несть тварь не видима пред ним, вся же нага и отверста пред очима его, к нему же нам слово». И паки глаголет: «Да никто же вас прельстит ни по единому же образу; яко аще не приидет отступление преже, и открыется человек беззаконна, сын погибели, противник и превозносяйся на всякого глаголемаго бога или чтилища, яко же ему сести в церкви божий яко богу, показуя себе, яко бог есть. Не помните ли, еще сый в вас, сиа глаголах вам, и ныне одержащее весте, явитися ему во свое ему время, его же господь убьет духом уст своих, и упразнит явлением пришествиа своего. Тем же убо, братие, стойте о господе и держите преданна, им же научистеся от нас, аще словом, аще посланием нашим». Се убо апостольскаа учениа.
Слыши же и святаго Ефрема писаниа, подобна пророческому и еуангельскому и апостольскому писанию. Ефрем: «Се убо при дверех стоит господь сотворити кончину веку суетному, и труба небесная готова есть, созывающи повелением божиим, силы небесныя готови стоят, по повелению приити, со страхом грядущаго на облацех небесных[36] судити живым и мертвым. И се господь спаситель наш приидет яко молнии, блистающися с небеси на облацех, с славою неизмерною текущим пред славою его чином ангельским и архангельским, суще вси пламень огнен, и река огнена исходящи от востока с яростию, яко же сверепое море, изжигающа горы и изравнающа, пожигающа землю и яже на ней дела. Тогда, братие моя, от огня того источницы пресякнут, море исхнет, воздух потрясется, звезды спаднут с небеси, солнце исчезнет, луна преложится в кровь, небеса совиются в свиток. Тогда предтекут молния ангельским полком и тмы тмами ангел и архангел, и тысяща тысящами бесчисленая воиньетва небесная, и херувим и серафим, многоочитая крепким гласом, вопиют: Свят, свят, свят господь Саваоф, сый святый вседержитель! И глас трубы глаголющ со грозою, и кличь велик с небеси, глаголя: Се судиа приближается, се великий царь является, се всех бог грядет судити вселенней и воздати комуждо по делом его! Тогда всяка вещь на небеси и на земли и под землею, крепко вопиют: Благословен грядый царь во имя господне! Тогда разступятся небеса и явится царь царствующим и господь господствующим, яко молнии гордая с силою великою и безчисленою славою». И инде глаголет: «Яко молнии блеснет, тако есть и пришествие Христово и не будеть возвещающаго: сей день или он день. И тогда кождо плачяся речет, глаголя: О люте мне, о люте мне, грешному, погубившему дни своя. Вся бо земля тогда трепещет, яко вода морская от лица славы его». И паки глаголет: «Егда небеса раздираема разливаются, стихия же палимы истают, земля и яже на ней дела попа ляются, егда звезды яко же листвие спадут, солнце и месяц померкнета, и егда явится сын божий с небесе с яростию и со гневом непостоянным, сядет на престоле славы своея и призовет землю от востока и до запада и воздаст комуждо по делом его. О люте мне, о люте мне! Где тогда злато и сребро, где тогда красота ризная, где царие и князи и воеводы, где похоть плотская, греховная, и скверная[37], воистину и мерзъская, где пища и питие?». И инде же глаголет: «Градове потопоша[38] и места опустеша от гнева божиа, и никако же устрашихомся. Солнце единою и двократы полудне омрачися на нас, но и тако не убояхомся. Брани перьскиа и варварскиа приидоша и пусту сотвориша страну нашу, да мы ся бога убоим и приидем к покаянию. Вся пророчества и писаниа вся скончяшася, при дверех есть година всех нас, и реченная знамениа вся соверши и несть ино ничто же прочее, токмо суперника нашего, еже есть антихристова слава. Тогда восплачется люте всяка душа и воздыхает горко. Егда видят вси скорбь без утехи, тогда будет внутрь страх и вне трепет, на путех плачь и в домех рыдание, на путех горе, в домех горе!». Се убо пророческая и еуангельская и апостольская и святаго Ефрема писаниа, — тая же о тех же глаголют! Ты же, оставив пророческая и еуангельская и апостольская речениа, едина списаниа святаго Ефрема истязуеши и глаголеши, яко тысяща и сто лет преиде, отнели же написал есть сиа святый Ефрем, а втораго Христова пришествиа несть. Сего же почто не разумевши, яко 5000 лет и вящьше уже преиде, егда написал есть о сих праведный Енох, и три тысящи лет преидоша, егда рекл есть о тех же великий Моисий, и 2000 и 500 лет преиде, егда написал есть о сем святый Давыд, и 2000 лет и множае преидоша, егда написаша о сих святии пророцы, и тысяща и 500 лет преидоша, отнели же быша еуангельская и апостольская писаниа. Последняго же есть[39] неразумиа знамение и зависти и лукавьства указание, яко тая же и о тех же рекших, овех похваляти, овех же укоряти. Аще истязуеши списаниа святаго Ефрема, истязуй и пророческая и еуангельская и апостольская и вся божественая писаниа! Но яко же убо истинно есть пророческое и еуангельское и апостольское писание, тако истинно есть и ничто же ложно святаго Ефрема писание: обычно же есть божественому писанию о грядущих, яко о настоящих, глаголати. Яко же рече господь наш Иисус Христос: «Не веруяй в сына божиа уже осудися». А еще несть суда, ни муки, како убо осудися? И паки: «Веруяй в сына божиа, преиде от смерти в живот». Не рече: «Преидет», но — уже «преиде»! Яко же бо он осудися, еще не сущу суду? Тако и сей — преиде от смерти в живот и еще не умер. И святый Давыд глаголет: «Бог богом господь глагола, и призва землю от восток солнца до запад». Не рече: «Господь глаголет»[40], но — уже «глагола»[41], и не рече: «Призовет землю», но — уже «призва». И Данил великий в пророцех тако же глаголет: «Видех дондеже престоли поставишася, и ветхий деньми седе. Одеяние его бело, яко снег, власы главы его, яко волна чиста, престол его пламень огнен, колеса[42] его огнь палящ, река огненая пред ним течяше, тысяща тысящ служаху ему и тмы тем предстояху пред ним, судии седе и книги разгнушася». Зри како не рече: «Видех дондеже престоли поставятся», но—«поставишася», и не рече: «Ветхий деньми сядет», но — «седе» уже, и: «Река огнена пред ним потече», но — уже «течяше», и: «Книги раз гнутся», но — уже «разгнушася». И святый Иоанн Богослов в своем откровении глаголет: «Видех престол велий бел и седящаго на нем, ему же от лица его бежа небо и земля, и видех мертвеца великиа и малыя стояща пред престолом и книги разгнушася, и суд приаша мертвии от написаных книг по делом их, и даст море мертвеца своя, и смерть и ад даша мертвеца своя». Еда был есть уже суд? Или «отдаст море и смерть и ад мертвеца»? Ни, но о хотящем быти суде и о воздании глаголет, яко же обычяй есть божественому писанию глаголати. Яко же глаголет инде: «И рече бог ко Адаму: В онь же день снесте от древа, смертию умрета». Что убо, в той ли день умроста? Никако же; но жиста девять сот лет и множае по дни том! Како убо рече бог яко «в онь же день снесте от древа, в той день умрета», и к разбойнику глагола господь: «Аминь, глаголю тебе: днесь со мною будеши в рай». Зде внимай разумно, глаголет божественый Златоуст, аще убо в той день, в онь же рекл есть сиа Христос, вниде разбойник в рай, тем же уже воздание благим бысть, — то коя воскресению потреба? Аще бо в той день прият [43]разбойник благая, то кроме[43] тела приат благая: нигде же бо не писано есть, яко тело его воскреси Христос. Аще ли же тело его не воскресе даже до днесь, разбойник же бес тела прият благая, уже к тому несть телесем воскресениа. Или точию трудом причящается тело, венцем же не причящается? Ни, но слыши Павла глаголюща: «Яко всем нам подобает предстаги престолу Христову, яко да кождо нас приимет яже с телом съдела,[44] или злая, или благая». Ниже бо рече: «Днесь со мною еси в рай», но — «аминь глаголю тебе: днесь с мною будеши в рай», сиречь во время пришествиа, егда телесем воскресение будет. И многа такова в божественых писаниих обрящеши.
Яко же глаголет святый Иоанн Златоустый во своем божественом толковании во еже от Матфея святем еуангелии, о пленении Иерусалим сте, глаголет бо: «Блюдите, да никто же вас прельстит. Мнози бо приидут во имя мое глаголюще: аз есмь Христос, и многи прельстять. Услышати же имате брани и слышаниа бранем. Зрите, не ужасайтеся: подобает бо всем сим быти, но не тогда есть кончина. Въстанеть бо язык на язык и царство на царство». Скончяся убо еже о Иерусалиме, отселе начинает глаголати о антихристове пришествии: «Тогда, аще кто речет вам: се зде Христос, или онде, не имите веры». А еже рекл есть «тогда», не помышляй, яко егда вышереченная о Иерусалиме рекл есть, и ныне о Иерусалиме же глаголет: «Тогда аще кто речет вам; се зде Христос или онде, не веруйте». Сие уже не о Иерусалиме глаголет: «Тогда аще кто речет», но о антихристове пришествии сие глаголеть ныне. Еда убо мало лет есть от пленениа Иерусалимьскаго до антихристова пришествиа? Все бо известно, яко многи и несведомы роды; но обычай есть писанию се. Тогда рече, не егда Иерусалим запустеет, но по времени пришествиа антихристова. И яко же Матфей еуангелист глаголет: «По рождестве Христове, во дни оны, прииде Иоанн креститель». О которых днех, егда по рождестве Христове? Ни, но нарочно глаголет: всем бо сие есть анаемо, яко в тридесятое лето по рождестве Христове прииде Иоанн и тогда же крестися от него господь нашь Иисус Христос.[45]
Примечания[1] М Яве; Т так
[2] Так МТ; С исполънены
[3] М не истиноствовали; Т так
[4] Так МТ; С преподобным.
[5] М брате нет Т так
[6] МТ господь восхощет.
[7] М умлъкнути хощу; Т молчим.
[8] М ты же: Т так
[9] Так МТ; С летех нет.
[10] Так МТ; С божестве
[11] Так МТ; С Божию нет
[12] Так МТ; С зверь нет
[13 ] М возлюбленне; Т так
[14] Так МТ; С круг нет.
[15-15] Так МКТ; С нет.
[16] Так МКТ; С единою.
[17] Так МКТ; С яко нет.
[18] Так МКТ; С молъниа.
[19] Так МКТ; С хитростию.
[20] Так МКТ; С не нет.
[21-21] МКТ нет.
[22] Так МКТ; С борьства.
[23] Так МКТ; С развращение
[24-24] МКТ нет.
[25] МТ бога нам; К так.
[26] Так МКТ; С приступит.
[27] Так МКТ; С воздаст.
[28] МК еда; Т так.
[29] Так М: С являющу; КТ являющи
[30] Так МКТ; С изведе
[31-31] Так МКТ; С нет.
[32] Так МКТ; С Иона
[33-33] Так МКТ; С отци.
[34] Так МКТ; С дни.
[35] МТ силы бо: К так.
[36] МКТ небесных нет.
[37] Так МКТ; С смертная.
[38] Так МКТ; С потопа.
[39] Так МКТ; С есть нет.
[40] М глагола; КТ так.
[41] М глаголеть; КТ так.
[42] Так; С колени.
[43-43] МКТ благая кроме
[44]Так МКТ; С съдея.
[45]МТ Христос ему же слава в векы; К так.
|
