Феодорит Кирский

ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ

К оглавлению

КНИГА ПЯТАЯ

Глава 8

О соборе, бывшем в Константинополе [1]

В это время в Константинополе находился и Григорий [2], управлявший тогда паствой Назианза и боровшийся с арианским богохульством. Напоевая Божий народ евангельским учением, уловляя заблудивших и бродивших вне стада овец и избавляя их от гибельного пастбища, он таким образом из малой сделал ту паству великою. Увидев его и хорошо зная цель правила, которым запрещалось перемещать епископов, то есть устранение повода к расчетам честолюбия, божественный Мелетий вверил святейшему Григорию предстоятельство в Константинополе. По прошествии немногого времени божественный Мелетий отошел в жизнь беспечальную и был напутствован надгробными похвалами от всех, кто только владел даром слова. Между тем александрийский епископ Тимофей, преемник Петра, принявшего жребий предстоятельства после Афанасия, вместо дивного Григория рукоположил некоего Максима Киника, у которого тотчас же обрезал кинические волосы. А этот Максим был заражен пустословием Аполлинария. Однако собравшиеся тогда епископы не потерпели этого странного поступка. Между отцами же собора были мужи достодивные, исполненные мудрости и святой ревности, именно: преемник Василия Великого Элладий, Григорий и Петр, родившийся с Василием от одних родителей, Амфилохий ликаонский, Оптим писидийский и Диодор киликийский. Там же присутствовали: Пелагий лаодикийский, Евлогий эдесский, Акакий и наш Исидор, Кирилл иерусалимский и украшавшийся словом и жизнью Геласий из Кесарии палестинской и многие другие подвижники добродетели. Все они тогда отделились от епископов египетских и с великим Григорием составляли особые торжественные собрания. При этом случае божественный Григорий убеждал их, чтобы, собравшись для утверждения согласия, они взаимное единомыслие предпочли несправедливости одного человека, "ибо через это и я, избавившись от многих забот, - говорил он, - буду наслаждаться приятною для меня тишиною, и вы после той долговременной и трудной борьбы вкусите вожделенный мир. Ведь крайне нелепо, только что избежав вражеских стрел, нападать друг на друга и тем ослаблять собственную свою силу. В таком случае мы окажемся очень забавными для своих врагов. Итак, поищите достохвального и мудрого мужа, который бы мог принять на себя множество забот и усердно исполнять их, и поставьте его архиереем". Убежденные этими советами, добрые пастыри в епископы того великого города избрали Нектария, мужа благородного, украшавшегося знаменитостью рода и сиявшего собственными добродетелями. Что же касается до Максима, то его, как человека заразившегося безумием Аполлинария, объявили лишенным епископского достоинства [3]. После сего отцы собора, постановив правила касательно церковного благочиния и утвердить непреложность Символа никейского, возвратились в свои епархии. Но с наступлением лета [4], многие из них снова прибыли в тот город и побуждаемы были к тому церковными нуждами. Здесь они получили соборное послание западных епископов, которым приглашаемы были в Рим по случаю составлявшегося там великого собора, однако ж от этого путешествия, как бесполезного, отказались, а только отвечали на послание, давая знать западным епископам о церковных своих беспокойствах и слегка намекая на их равнодушие в этом отношении. В том же ответном послании они кратко изложили и апостольское свое учение. Впрочем мужество и мудрость Отцов, написавших это послание, яснее откроется из самого послания.

Глава 9

Послание константинопольского собора

"Почтеннейшим господам и благорасположеннейшим братиям и сослужителям Дамасу, Амвросию, Бриттону, Валериану, Асхолию, Анемию, Василию и прочим, собравшимся в великом граде Риме, святым епископам - святой собор православных епископов, сошедшихся в великий град Константинополь, желает здравия о Господе.

Может быть, излишне было бы возвещать и рассказывать вашему благорасположению - так, как бы оно не знало того, - о множестве бедствий, претерпенных нами вследствие преобладания ариан. Нам не представляется, будто происходящее у нас вашему благочестию кажется до того сторонним, что мы должны еще объявлять вам о том, о чем вам следовало бы уже соболезновать. Притом свирепствовавшие у нас бури были не какие-нибудь, чтобы по своей маловажности могли оставаться неизвестными. Недавнее время гонений еще отзывается в памяти не только пострадавших, но и тех, которые, по любви, усвояют себе страдания их. Как будто бы только вчера или третьего дня одни, избавившись от уз ссылки, через тысячи скорбей возвратились в свои церкви, другие, почившие в изгнании, перенесены в останках, иные, далее по возвращении из заточения подпав свирепствовавшей еще ярости еретиков здесь, дома, испытали бедствия жесточе тех, от которых страдали на чужбине, и, подобно блаженному Стефану, умерли под ударами бросаемых еретиками камней, некоторые же, растерзанные различными многими орудиями пыток, и доселе еще на теле своем носят язвы и следы язв Христовых. А кто перечтет денежные пени, городские налоги и конфискации имуществ, принадлежащих тем или иным городам, козни, поношения, темничные заключения? В самом деле, скорби наши умножались без числа и все поражали нас. Может быть, мы наказываемы были ими за грехи свои, а может быть, человеколюбивый Бог и испытывал нас множеством страданий. Благодарим Бога, что Он толикими скорбями вразумлял рабов своих и по множеству своего милосердия снова даровал нам отдых. Но для восстановления церквей от нас требуется много занятий и трудов, чтобы мы своими попечениями тело церкви, как бы столь долго изнемогавшее, мало-помалу избавили его от болезни и возвратили ему здравие прежнего благочестия. Хотя теперь мы как-будто совсем свободны от жестоких преследований и совершенно возвратили церкви, столь долго находившиеся во власти еретиков, однако волки к нам тем не менее неприязненны. Быв изгнаны из ограды, они расхищают стада на пастбищах, осмеливаются делать особые собрания, возбуждают волнения в народе и ничего не упускают ко вреду церквей. Потому то, как сказали мы, нам необходимы долговременные знания. Теперь, по воле Божьей, составив собор в Риме и являя нам братскую любовь свою, вы, через грамоты боголюбезнейшего царя, призываете и нас как присные свои члены, чтобы вам не царствовать без нас, и чтобы одни, некогда осужденные на скорби, в настоящее время, при согласии самодержцев относительно благочестия, и мы, по слову апостольскому, соцарствовали вам. По получении этого призывания, хотелось бы нам, если бы только возможно, всем вообще оставить свои церкви и последовать зову любви или нужды. В самом деле, "кто даст нам крылья, яко голубиные, и полетим, и почием у вас" (Пс. 54. 7)? Но это совершенно обнажило бы только что начавшиеся обновляться церкви, а потому поездка в Рим для многих епископов решительно невозможна. Ведь в Константинополь собрались мы единственно по случаю прошлогодней грамоты, которую ваша честь, после аквилейского собора, прислала к боголюбивейшему царю Феодосию. Только к этому путешествию в Константинополь мы и приготовились и только на составление этого собора испросили согласие оставшихся в своих епархиях епископов, и в дальнейшем путешествии мы не предполагали и надобности, даже до прибытия в Константинополь о том вовсе и не слышали. Притом краткость срочного времени не предоставляет нам возможности ни приготовиться к дальнейшему пути, ни уведомить о том находящихся в своих епархиях единоверных епископов и получить от них согласие. Поелику же все это и другое, кроме того, послужило для многих препятствием к отправлению, то для устройства церковных дел и для возблагодарения вас за любовь к нам мы избрали второе средство: убедили поспешно отправиться к вам достоуважаемых и почтеннейших братии и сослужителей наших, епископов - Кириака, Евсевия и Прискиона. Через них мы объявляем вам и свои миролюбивые намерения, которых цель - единение, через них свидетельствуем и о своей ревности к святой вере, потому что и гонения, и скорби, и угрозы, и жестокость судей, и всякое другое искушение со стороны еретиков претерпели мы именно за евангельскую веру, утвержденную святыми и богоносными триста осьмнадцатью отцами в Никее вифинской. Эту самую веру должно принимать и вам, и нам, и всем, кто не извратил слова веры истинной. Она, некогда с трудом нами сохраненная, древняя, соответствует крещению и учит нас веровать во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, то есть веровать в Божество, силу и существо Отца, и Сына, и Святого Духа, веровать в равночестное достоинство и совечное царствование трех совершенных Ипостасей, или трех совершенных Лиц, веровать так, чтобы тут не имела место ни болезнь Савеллия, который смешивает Ипостаси и отвергает личные свойства, ни богохульство евномиан, ариан и духоборцев, которые рассекают и существо, и природу, и Божество, которые в несотворенную единосущную и совечную Троицу вводят какое-то естество, либо после-рожденное, либо сотворенное, либо иносущное. И касательно воплощения Господа, мы сохраняем учение невозвращенное: принимаем домостроительство плоти и не без души, и не без ума, и не несовершенное, но допускаем целостность, то есть, что совершенное прежде веков Слово Божие в последние дни для спасения нашего сделалось совершенным человеком. Такова в главных чертах искренно проповедуемая нами вера! Более ж в отношении к ней вы можете узнать наши души, если удостоите прочитать ее в том свитке, который написан бывшим в Антиохии собором, либо в том, который прошедшего года издан вселенским собором константинопольским. В них мы пространнее исповедовали свою веру и письменно анафематствовали недавно возникавшие ереси. Что же касается до частных правил церковной жизни, то вы знаете - у нас в силе древний обычай, утвержденный постановлением святых никейских Отцов, чтобы для всякой епархии совершаемы были рукоположения епархиальными - либо одними, либо, когда они захотят и признают полезнейшим, вместе с предстоятелями епархий сопредельных. Согласно с этим, знайте, управляются у нас и прочие церкви, и для церквей знаменитейших избраны иереи. Так, епископом, можно сказать, юной константинопольской церкви, которая недавно, по милости Божьей, исторгнута из богохульства еретиков, как бы из челюстей льва, мы на вселенском соборе, с общего согласия, перед лицом боголюбивейшего царя Феодосия, в присутствии всего клира и по одобрению целого города, рукоположили благоговейнейшего и боголюбивейшего Нектария. Таким же образом и для старейшей, истинно апостольской церкви в Антиохии сирской, в которой первой зазвучало драгоценное имя христиан, собравшиеся как из той самой епархии, так и из восточных диоцезов епископы законно рукоположили епископом благоговейнейшего и боголюбивейшего Флавиана, мужа, почтенного как бы единогласным выбором всей церкви, - и это законное рукоположение принято собором общим. Извещаем вас, что в церковь иерусалимскую - матерь всех церквей, канонически также рукоположен некогда епархиальными благоговейнейший и боголюбивейший епископ Кирилл, столь многократно и в разных местах подвизавшийся против ариан. С этими законно и канонически поставленными у нас епископами мы просим ваше благорасположение обмениваться приветствиями, иметь общение духовной любви и страха Божия, отложив всякое человеческое пристрастие, и благоустройство церквей предпочитая расположению или любви личной, ибо, когда таким образом слова нашей веры придут в согласие и христианская любовь между нами утвердится, мы перестанем говорить то, что осуждает Апостол: "аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин" (1 Кор. 1, 12). Тогда все мы будем принадлежать Христу, который не разделился в нас, тогда, по воле Божьей, все сохраним тело церкви нераздельным и с дерзновением предстанем пред престолом Господним". Это писали Отцы против безумия Ариева, Аэциева и Евномиева, также против Савеллия, Фотина, Маркелла, Павла самосатского и Македония; равным образом ясно отвергали они нововведение Аполлинария, когда говорили: "и касательно воплощения Господня мы сохраняем не превратное учение: принимаем домостроительство плоти не без души, не без ума и не несовершенным" [5]. Всехвальный же Дамас, узнав о порождении этой ереси, низложил и отрешил не только самого Аполлинария, но и ученика его Тимофея, и через послание известил о том управлявших востоком епископов. Это послание его я считаю полезным поместить в настоящем моем сочинении.

Глава 10

Соборное послание римского епископа Дамаса, написанное против Аполлинария и Тимофея

"Что вы, дражайшие дети, по своей любви воздаете апостольской кафедре должное уважение - этим весьма много приписываете нам. Правда, что особенно в той святой церкви учил св. Апостол, как надобно управлять принятым нами кормилом, в которой сам он восседал, однако ж мы признаем себя ниже сей чести, а только поэтому всячески стараемся, нельзя ли нам как-нибудь достигнуть славы его блаженства. Знайте же, что нами давно уже отлучен скверный ученик еретика Аполлинария Тимофей с нечестивым его учением, и мы надеемся, что остатки его затем не будут иметь никакой силы. А если тот давний змий, раз и два пораженный, снова оживает для своей казни, если и находясь вне церкви, он не перестает еще смертоносным своим ядом увлекать некоторых неверующих к падению, то уклоняйтесь от него, как от какой-либо гибели. Помня апостольскую веру, особенно как она письменно изложена Отцами в Никее, сильно стойте в ней твердою стопою и не двигайтесь. Запрещайте с этого времени и клирикам и мирянам слушать суесловные и темные исследования. Мы уже дали вам однажды образец, что всякий, признающий себя христианином, должен соблюдать то, что передано нам отцом Апостолов в словах святого Павла: "аще кто благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет" (Гал. 1, 9). Христос, Сын Божий, Господь наш своими страданиями даровал человеческому роду совершеннейшее спасение, чтобы всего одержимого грехами человека освободить от всякого греха. А кто говорит, что Христос имеет умаленное либо Божество, либо человечество, тот, исполненный духом дьявола, показывает в себе сына геенны. Итак, зачем снова требуете, чтобы я отлучил Тимофея? Он и здесь, судом апостольской кафедры, в присутствии александрийского епископа, отлучен уже вместе с соучителем своим Аполлинарием и в день суда (Господня) примет должное мучение и казнь. Если же каких-либо легкомысленных он еще убеждает, так, как бы имел некоторую надежду и тот, кто истинную надежду на Христа заменил собственным исповеданием, то знайте, что вместе с ним погибнет и всякий, захотевший противиться постановлению церкви. Бог да сохранит ваше здравие, дрожайшие дети". Собравшиеся в великом Риме написали и другое послание против различных ересей, и я счел нужным поместить его в своем сочинении.

Далее

[1] II Вселенский собор в мае 381 г.

[2] Григорий прибыл в Константинополь в 379 г. В это время в городе была всего одна церковь для сторонников никейской веры, остальные принадлежали арианам, поскольку епископом Константинополя был Демофил, арианин, бывший епископ Бероэ фракийской.

[3] Максим Киник был вынужден бежать в Фессалоники.

[4] Феодорит ошибается: это было через год, летом 382 г..

[5] Это послание было направлено не только против ересей. Восточные епископы одновременно призывали (не говоря об этом прямо) и епископа Рима к сохранению единой вселенской церкви, в которой не было бы какого-то одного епископа, руководившего всеми церквями мира (т. к. римский епископ также стремился объединить всю церковь, но под своим руководством).