Павел Орозий

ИСТОРИЯ ПРОТИВ ЯЗЫЧНИКОВ

К оглавлению

КНИГА III

Вступл. 1. И в предыдущей книге я уже показал, и теперь обязан, следуя твоему указанию, ¹ еще раз вспомнить о происшедших прежде конфликтах мира, но я не стану всесторонне и полностью излагать, что именно случилось и каким образом это произошло, ибо великие и бесчисленные деяния были описаны весьма красноречиво и многими [писателями]; эти писатели хотя и излагали те события, [вкладывали в них] однако не тот смысл: в то время как те [историки описывали] войны, мы раскроем бедствия войн.

2. Кроме того, из этого самого изобилия [событий], по поводу которого я сетую, рождается для меня затруднение, и тревога охватывает меня. Ибо, если я, стремясь к краткости, упущу что-то [из происшедшего], то подумают, что этот факт либо теперь не является для меня полезным, либо тогда, в то время, этого [события] не происходило; если же я, стараясь все упомянуть, не описывая, вооружусь такого рода краткостью, то создам туманность, и в отношении большинства [событий мною] будет сказано таким образом, что покажется, будто бы о них не сказано вовсе, 3. в то время как мы, наоборот, заботимся передать прежде всего суть событий, а не их образ. Краткость [278] же, как и туманность, или, как всегда бывает, туманная краткость, хотя и создает видимость ознакомления, однако же уничтожает живость восприятия. Но я, думая избежать и того, и другого, буду создавать то и другое так, чтобы хоть как-то умерить оба обстоятельства в надежде, что многие события не покажутся пропущенными и что рассказ не будет выглядеть излишне сжатым.

1. 1. В 364 год от основания Города как Рим пережил тяжелейший год из-за не имевшего себе равного захвата, так и Греция получила великолепнейший год вследствие редкостного мира: ибо в то время, когда галлы захватили, сожгли и продали за выкуп Рим, Артаксеркс, ² царь персов, через послов повелел, чтобы вся Греция отложила оружие и покоилась в мире, грозя пойти войной на противника мира. ³

2. Греки при этом могли бы презреть царя, так приказывающего, столь же решительно, сколь уверенно побеждали [279] его многократно, если бы не ухватились они за подвернувшийся случай столь же охотно, сколь жадно его желали 3. (они действительно показали, насколько мучительно и жалко до сих пор они совершали то, что без труда могли достичь недостойной участью: ибо что более недостойно для свободных и могучих мужей, нежели сложить оружие и подчиниться миру, следуя приказу царя весьма далекого, неоднократно побежденного, сначала врага, а затем сулящего угрозы?), если бы сила войны не угасла в истомленных сердцах всех от самого слова объявленного мира и если бы после бесконечных и тяжелых дней бессонницы внезапный сон не успокоил уже зевающих и ошеломленных людей прежде, чем взаимная воля установила этот покой. 4. Я весьма кратко покажу, отчего же такое сильное всеобщее утомление охватило по всей Греции тела и души народов, что оно столь легко побудило уняться свирепые души неведомым покоем.

5. Лакедемоняне — ибо ведь они люди и люди греческие — жаждущие тем сильнее, чем больше имели, после того как завладели афинянами, в надежде на господство стремились поглотить всю Азию. 6. И вот, объявив всему Востоку войну, они избирают для того похода вождем Гиркилида. ⁴ Когда он увидел, что должен сражаться против двух могущественнейших префектов Артаксеркса, [280] царя персов, Фарнабаза ⁵ и Тиссаферна, ⁶ по заранее задуманному плану, чтобы избежать двойной битвы, напал, объявив войну, на одного, а другого, заключив [с ним] мир, вывел [из игры]. ⁷

7. Фарнабаз обвиняет Тиссаферна перед Артаксерксом, общим тогда царем, в предательстве, особенно потому, что тот во время войны договорился с врагом об условиях союза, и побуждает царя, чтобы он вместо этого [изменника] поставил руководителем морского похода Конона, афинского мужа, который тогда случайно жил в изгнании на Кипре; ⁸ и вот Конон, получив пятьсот талантов серебра, призывается через Фарнабаза и назначается руководителем флота.

8. Лакедемоняне, узнав об этом, сами также просят через послов помощи для морского сражения у царя Египта Геркиниона; ⁹ от него они получили сто снаряженных [281] трирем и шестьсот тысяч модиев пшеницы; кроме того пришло великое подкрепление от разных союзников. 9. Во главе этого войска с общего согласия поставили Агесилая, мужа, припадавшего на ногу, ибо при весьма трудном раскладе они предпочитали, чтобы увечие имел царь, нежели царство. ¹⁰ Редко когда-либо со всем усердием собирались на одну войну столь равные полководцы, которые, изнурив друг друга в жесточайших сражениях, обагрив друг друга обильной кровью, ушли восвояси, словно они непобедимы.

10. Так вот, Конон, получив еще раз от великого царя благодаря собственной активности стипендию, ¹¹ возвратившись к флоту, устремляется во вражеские земли; он берет с боя башни, крепости и прочие опорные пункты и, словно неистовствующая стихия, крушит все, на что бы ни обрушился. 11. Лакедемоняне же, захваченные в кольцо внутренними бедами, перестают обращать внимание на чужие дела и, когда появилась угроза рабства, оставляют надежду на владычество; они отзывают на защиту родины Агесилая, которого отправили с войском в Азию. ¹² [282]

12. Между тем Писандр, ¹³ оставленный царем Агесилаем в качестве предводителя в Спарте, снарядил тогда огромный и мощнейший флот; он настолько был движим ревностью к доблести Агесилая, что, в то время как тот проводил сухопутную экспедицию, сам он морским маневром подошел к побережью.

13. В свою очередь Конон, когда завязалась война, нес на себе двойную ношу, вынужденный заботиться о союзниках и хранить верность родине, так что он проявлял в отношении последней природное свойство, союзникам же отдавал свое умение: он был расположен к согражданам тем более, что опасность чужой крови посвящал спокойствию и свободе их; он сражался против весьма надменных врагов с риском для царя, с выгодой для родины.

14. И вот сошлись в морской битве ¹⁴ персы, ведомые Кононом, и спартанцы, руководимые Писандром; воины, гребцы и сами предводители с одинаковым жаром устремляются на взаимное избиение. 15. Чудовищность и жестокость [283] этой битвы выявило положение лакедемонян, пришедшее после нее в окончательный упадок: и в самом деле, после нее кажущаяся надежда спартанцев стала таять и, ослабевая, откатывалась назад до тех пор, пока, мучительно поднимаясь и вновь жалким образом падая, истощенная, не утратила как силу, так и смысл. 16. Для афинян же эта битва была так же началом восстановления могущества, как для лакедемонян его потерей.

Первыми тогда фиванцы, укрепленные поддержкой афинян, нападают на израненных и смятенных недавней бойней [лакедемонян], воодушевленные великой самоуверенностью вследствие доблести и усердия своего полководца Эпаминонда, ¹⁵ с которым, они думали, смогут без труда получить власть над всей Грецией. 17. Итак, происходит битва на суше, в которой фиванцы без особых хлопот одерживают победу: ибо в этой стычке побеждается и убивается Лисандр; ¹⁶ Павсаний же, другой полководец [284] лакедемонян, заподозренный в измене, принуждается к изгнанию. ¹⁷

18. Фиванцы же, овладевшие победой, собрав силу всего войска, нападают на Спарту, полагая, что они без всякого труда вступят в лишенный защиты город, поскольку они уже уничтожили почти все его силы вместе с самим царем и видели [лакедемонян] брошенными всеми союзниками. 19. Лакедемоняне, приведенные грозящей городу опасностью к активности, призвав всякого неопытного солдата, выступают навстречу противнику. Но им, побежденным однажды, для противодействия победителям не хватало ни доблести, ни духа. 20. И вот, в то время как шло избиение по сути одной лишь воюющей стороны, вдруг на войне появляется царь Агесилай, ¹⁸ призванный из Азии, когда его никто не ждал; он атакует фиванцев, уже исполненных радости от двойной победы и не слишком торопливых, и без особых усилий превосходит их, в то время как у него самого в целости оставались почти все силы. Сам же Агесилай, тем не менее, получает серьезную рану. ¹⁹ 21. Тем же временем афиняне, когда узнали, что лакедемоняне воспряли от неожиданной победы, дрожащие от страха прежнего рабства, от [285] которого тогда они едва начали оправляться, собирают войско и направляют его на помощь беотийцам, поручив его полководцу Ификрату, который, будучи весьма молод (едва ли ему было двадцать лет отроду), слабость возраста прикрывал зрелостью души. ²⁰ 22. Конон же, муж хотя и афинский, полководец все же персидского войска, услышав о возвращении Агесилая, направляется на опустошение земель лакедемонян. ²¹ И вот спартанцы, запертые и всполошенные гулом кричащих повсюду врагов, пришли, казалось бы, в окончательное отчаянье.

23. Тем временем Конон, после того как пресытился безмерным опустошением вражеской земли, вступает в Афины, будучи, несмотря на огромную радость граждан, мрачным, ибо увидел, что некогда украшенный народом и великолепием город теперь облачен в траур руин и запустения. 24. Тогда при восстановлении его он воздвиг великий памятник милосердия и сострадания; ибо ведь он украсил город, разоренный лакедемонянами, трофеями лакедемонян, город, сожженный персидским пламенем, он восстановил посредством строящих “персов”. ²² [286]

25. Между тем Артаксеркс, царь персов, как было сказано вначале, приказал народам всей Греции, чтобы они отложили оружие и покоились в мире: не потому, что он милосердно заботился об изнуренных [сражениями людях], но для того, чтобы, пока он занят войнами в Египте, не случилось какого-либо вторжения в его царство.

2. 1. Когда все греки были изнежены вожделенным миром и убаюканы внутренним покоем, лакедемоняне, более беспокойные, нежели деятельные, не находя себе места скорее из-за ярости, нежели из-за доблести, после оставления войн, начинают использовать хитрости войны; 2 так, заметив отсутствие аркадцев, внезапным нападением они захватывают их крепость. ²³ Аркадцы же, потрясенные такой несправедливостью, присоединив к себе вспомогательные силы фиванцев, стремятся втайне возвратить себе утраченное войной. 3. Раненный в этой битве Архидам, предводитель лакедемонян, ²⁴ когда увидел своих почти уже побежденными в сече, через глашатая стал испрашивать тела погибших для захоронения, что [287] обычно у греков считалось знаком отданной победы. ²⁵ 4. Фиванцы, ²⁶ в свою очередь, удовлетворенные этим признанием, дав сигнал для пощады, определяют финал сражения.

5. По прошествии немногих дней перемирия, когда лакедемоняне обратились к другим войнам, фиванцы во главе с полководцем Эпаминондом обретают уверенность в возможности захвата Лакедемона, полагая, что город безмятежен и оставлен [защитниками]: ²⁷ сокрытые ночной мглой они вступают в Лакедемон, однако не застают его столь уж беспечным и беззащитным, как ожидали; 6 ибо старики, вооружившись, с остальной массой [граждан] неприспособленного для войны возраста встали в тесном проходе ворот; сотня ослабленных годами стариков устремилась против пятнадцати тысяч воинов. И вот, пока они несли на себе столь великое бремя битвы, пришедшая на помощь молодежь ²⁸ решила безотлагательно выступить против фиванцев в открытом сражении. [288]

7. Когда завязалась битва, ²⁹ когда лакедемоняне терпели неудачи, внезапно Эпаминонд, полководец фиванцев, сражавшийся весьма беспечно, получает ранение. А потому у этих [фиванцев] от боли [утраты] родился страх, у тех [лакедемонян] от радости возникло замешательство, и, словно бы по молчаливому согласию, произошло отступление и той, и другой стороны. 8. Эпаминонд же, тяжело раненный, когда узнал о победе своих и расцеловал щит, убрав руку, которой он закрывал рану, открыл выход крови и доступ смерти: за его смертью последовала погибель фиванцев, так что казалось, будто не полководец пал, но они сами погибли вместе с ним. ³⁰

9. Я сплел сложную вереницу беспорядочной истории и связал неопределенные круговороты войн, тут и там одержимо следуя шаг за шагом словам деяний; и вот, как я вижу, я писал тем беспорядочнее, чем более стремился сохранить порядок [событий].

10. Кто сосчитает, расположит по порядку и осмыслит, какого рода ненависти, какое количество ссор возбудила ненасытная жажда лакедемонян к владычеству, между каким множеством народов, между какими городами, в каких провинциях? Ведь и сами они, как передается, сокрушены были более не войнами, а круговертью войн: 11. ибо, действительно, в ходе этой непрекращающейся на протяжении нескольких веков войны афиняне, [289] лакедемоняне, аркадцы, беотийцы, фиванцы, наконец, Греция, Азия, Персия и Египет с Ливией и крупными островами проводили в неразличимой круговерти морские сражения наряду с сухопутными: я не смог бы передать тысячи убийств людей, даже если бы перечислил бы войны.

12. Но теперь всякий, кто не знает, что все вот эти жители названных городов и провинций так же стареют теперь среди одних лишь зрелищ и театров, как тогда убывали [числом] в лагерях и особенно в битвах, бранит эти времена и славит те. 13. Самый цветущий и стяжавший тогда власть всего Востока город едва смог выставить сотню стариков; в результате этого, окруженный беспрестанными бедствиями, он плачевным образом заплатил людьми незрелого возраста. 14. Теперь же изливают жалобы люди, города которых, переполненные детьми и стариками, обогащаются, безмятежно принимая пришлых молодых людей, и зарабатывают себе предприятиями, водворяющими мир, собственное наслаждение: разве только людям (так обыкновенно бывает — человеческому непостоянству все современное кажется ничтожным), жадно рвущимся и словом, и делом к обновлению, даже сама жизнь является отвращением.

3. 1. В 376 год от основания Города вся Ахайя испытала на себе тяжелейшее землетрясение, тогда же два города, а именно Эбора и Гелика, были поглощены образовавшимися в земле провалами. ³¹

2. Но я, в свою очередь, мог бы рассказать теперь, как в наши дни близ Константинополя, столицы народов, совсем [290] недавно было провозвестие подобных [несчастий], которые начались, но не совершились полностью, когда после ужасающего предостережения и своевременного осознания собственного зла до тех пор под ногами содрогалась земля, пришедшая в движение, а над головами низвергался с небес огонь, пока молитвами императора Аркадия ³² и христианского народа Бог не отвратил теперешнюю погибель, 3. показывая, что он единственный является заступником низких и карателем злых. Но я благоговейно позволил упомянуть эти более чем ясные события, чтобы тот, кто их знал, вновь вспомнил бы, а тот, кто не знал, узнал бы.

4. Между тем римляне, которые в течение семидесяти лет, теснимые и истребляемые городом вульсков, ³³ затем [городами] фалисков, ³⁴ эквов и сутрийцев, ³⁵ были изнурены постоянными войнами, наконец, в вышеописанные дни под предводительством Камилла они захватили те самые города и положили финал стародавней борьбе. ³⁶ 5. В то же время они, когда Т. Квинций ³⁷ дал сражение на [291] реке Алии, ³⁸ побеждают также пренестинов, ³⁹ которые, ведя войну и чиня убийства, доходили до ворот Рима. ⁴⁰

4. 1. В 384 году от основания Города, в консульство Л. Генуция и Кв. Сервилия весь Рим поразила страшная чума; ⁴¹ 2. неестественный, не как обыкновенно бывает, порядок времен — а именно: невыносимая для зимы засуха, неожиданный для весны зной, несообразная для лета влажность, не оправдавшее надежд ожидание богатой осени — и, сверх того, вырвавшийся из калабрийских теснин разрушительный ветер принесли внезапное протекание острых болезней; 3. однако тяжелый и продолжительный мор, не разбирая полов, не различая возраста, общим поветрием истреблял всех в течение непрерывного двухлетия, так что даже тех, кого он не привел к смерти, оставил после себя истощенными и ослабленными обезображивающей худобой. [292]

4. В этом месте посетовали бы, как я полагаю, недоброжелатели христианского времени, если бы я обошел молчанием, какими священнодействами римляне задабривали тогда богов и умиротворяли болезни! 5. В то время как чума изо дня в день усиливалась, верховные понтифики предложили, чтобы жаждущим богам были устроены сценические игры. В результате ради изгнания преходящей хвори тел была впущена вечная болезнь душ. 6. Это [событие] дает мне богатое поле для скорби и упреков, но мне нет смысла осмеливаться на то, в чем учение мудрости и справедливости уже серьезно потрудилось благодаря Твоему Преподобию. Достаточно было бы того, что исполненный всяческого рвения я напомнил [об этом] и направил читателя к богатству того произведения. ⁴²

5. 1. В ближайший год после этого отвратительного поветрия и еще более отвратительного его искупления последовало довольно горькое чудовищное происшествие: внезапно посреди Города разверзлась земля, и в результате раскола в безмерной пропасти вдруг открылись [293] недра земные. ⁴³ 2. Долгое время для обозрения и всеобщего страха открытой пропастью сохранялся бесстыдный провал и, по вещанию толкователей богов, требовал нечестивого погребения живого человека. 3. Заплатил нечестивой глотке низвержением своим М. Курций, ⁴⁴ конный воин, наполнил непостижимым изобилием безжалостную землю, которой не хватило, по-видимому, мертвецов, которых приняла она через погребения во время столь ужасной чумы, если, разверзшаяся, готова была поглощать живых.

6. 1. В 388 год от основания Города ⁴⁵ близ реки Аниен ⁴⁶ вновь нахлынуло ужасное наводнение галлов, [достигшее] четвертого милевого камня от Города; ⁴⁷ оно, без сомнения, благодаря массе многочисленной армии и подъему доблести, без труда заполнило бы смятенный город, если бы из-за праздности и вялости не застыло бы [294] [на подходе к нему]. 2. В то время как Манлий Торкват ⁴⁸ в одиночку начал там ужаснейшую битву, диктатор Т. Квинций ⁴⁹ завершил ее кровавейшим побоищем. Многочисленные галлы, бежавшие с этой сечи, вновь, собравшись с силами, устремившиеся в битву, были повержены диктатором Г. Сульпицием. ⁵⁰

3. Спустя же совсем немного времени под руководством Г. Марция ⁵¹ произошла битва с этрусками: можно представить, сколько человек там было убито, если было захвачено в плен восемь тысяч этрусков.

4. И в третий раз за те же дни галлы в жажде грабежей разлились от Альбанских гор по приморским районам и прилегающим полям; когда был проведен новый воинский набор и когда было составлено десять легионов, против них выступило шестьдесят тысяч римлян, в то время как [295] латиняне отказали им в помощи. 5. Начал эту битву М. Валерий ⁵² при помощи птицы ворона [auxiliante corvo alite], отчего впоследствии он звался Корвин [Corvinus]; когда был повержен бросивший вызов галл, испуганные и бегущие в разные стороны враги были жестоко перебиты. 7. 1. Я полагаю, что среди несчастий первым следует считать тот заключенный с карфагенянами союз, который относится к тем же временам, главным образом потому, что от него родились столь тяжелые несчастья, что казалось, будто [все беды] начались с тех пор. 2. Ибо в 402 году от основания Города из Карфагена были отправлены послы в Рим и заключили союз. ⁵³ 3. Какой с прибытием в Италию карфагенян посыпался град бедствий и какие наступили непроглядные потемки связанных с этим несчастий, свидетельствуют достоверность историй, а также бесславие мест и мерзость дней, в которых они были совершены. 4. Тогда показалось, что ночь растянулась на большую часть дня, и настоящим камнепадом поразил землю обрушившийся из облаков каменный град. ⁵⁴ [296]

5. В те же дни родился Александр Великий, ⁵⁵ эта настоящая пучина несчастий и смертоноснейший смерч всего Востока.

6. Тогда же Ох, он же Артаксеркс, ⁵⁶ после завершения крупной и длительной войны в Египте принудил к переселению многих иудеев и повелел им жить в Гиркании у Каспийского моря: ⁵⁷ 7. есть мнение, что они там пребывают до настоящего времени, значительно увеличивая свой род, и намереваются оттуда когда-нибудь вырваться. 8. В ходе той же войны Артаксеркс мимоходом разорил Сидон, ⁵⁸ богатейший [297] город Финикийской провинции, и подчинил своей власти покоренный в то время и ослабленный мечом персов Египет, хотя недавно был им побежден. ⁵⁹

8. 1. Уже с этого времени тотчас в защиту кампанцев и седицинов ⁶⁰ начались войны римлян против самнитов, ⁶¹ народа могущественного средствами и военной силой; самнитскую войну, ведшуюся с переменным успехом, подхватил Пирр, величайший, пожалуй, враг римского имени; за войной Пирра вскоре последовала Пуническая война, ⁶² 2. и хотя ворота Януса, постоянно открытые, говорили, что никогда после смерти Нумы не было покоя от несчастий войн, тем не менее жар бедствий запылал с этой войны так, словно бы он был разлит в полдень по всему небу.

3. В свою же очередь, после того как началась Пуническая война, прекращались ли когда-нибудь войны, [298] убийства, разрушения и все невыразимые разновидности смертей, если только не со времени правления Цезаря Августа, — пусть это всякий, кто считает христианские времена ужасными, сам увидит, раскроет для себя и доведет до сведения других — 4. за исключением все же того одного лишь года в ходе Пунической войны, ⁶³ мимолетного, словно пролетающая птица, когда римляне благодаря закрытым воротам Януса среди лихорадок и хворей государства соблазнились кратким знаком мира, словно ничтожнейшим глотком холодной воды, чтобы вновь разгорячившиеся для еще более худого они были терзаемы гораздо сильнее и беспощаднее.

5. В то же время, если не вызывает никакого сомнения, что впервые при Августе Цезаре после Парфянского мира, когда было отложено оружие и когда были преданы забвению раздоры, весь круг земель, успокоенный всеобщим миром и невиданным доселе покоем, подчинился римским законам, предпочел римское право собственному оружию и, отвергнув своих вождей, выбрал римских судей, 6. наконец, [если известно, что] у всех племен, во всех провинциях, в неисчислимых городах, среди всякого народа, во всех землях была единая воля со свободным и достойным уважения усердием посвятить себя миру и помышлять об общем благе — чего прежде ни один город, ни одно сообщество граждан и, более того, ни один дом братьев беспрерывно не мог иметь; — 7. а также, если (а ведь эти [изменения] произошли в правление Цезаря) благодаря более чем ясному свидетельству является очевидным, что именно в период владычества Цезаря обнаружил себя свет рождения в этом мире Господа нашего [299] Иисуса Христа: 8. тогда пусть узнают и признают противящиеся [истине люди], которых ненависть толкает на злословие, что этот мир на всей земле и безмятежнейшее благоденствие были установлены не силой Цезаря, но могуществом Сына Божьего, Который явился в дни Цезаря, и что сам круг [земной] следовал, как всем известно, не правителю одного государства [пес unius urbis imperatori], но Создателю всей земли, Который так же, как восходящее солнце наполняет светом день, явившись, смог милосердно украсить землю продолжительным миром. Это откроется полнее, когда, да позволит Господь, для этого придет время.

9. 1. И вот в 409 год от основания Города римляне под руководством консулов Манлия Торквата и Деция Муса ⁶⁴ пошли войной на восставших латинов. В ходе этой войны один консул был убит, другой совершил сыноубийство. 2. Ибо Манлий Торкват лишил жизни своего юного сына, победителя и убийцу Меция Тускуланца, знатного всадника, бросившего тогда вызов и насмехавшегося над врагом. ⁶⁵ 3. Другой же консул, когда увидел, что то крыло [войска], которым он командовал, сокрушается и расстраивается, в неистовом своем порыве ринулся в самую гущу врагов и принял смерть. 4. Манлий, хотя и стал победителем, во время триумфа из-за сыноубийства не был удостоен встречи знатной молодежи римлян, которая, [300] согласно закону, обычно происходит [при въезде триумфатора в город].

5. Год же спустя за совершение кровосмесительного преступления была осуждена весталка Минуция; она была лишена жизни на поле, которое теперь называется Скверным полем. ⁶⁶

10. 1. В то же время мне страшно передать то, что случилось по прошествии немногого времени: ибо в консульство Клавдия Марцелла и Валерия Флакка ⁶⁷ римские матроны загорелись неимоверным исступлением и страстью к преступлениям. 2. Был тот год весьма мерзостным и овеян пагубой чумы, и отовсюду кучами извергались скрытые до сих пор бедствия, и у всех от зараженного воздуха обнаружилось до такой степени наивное легковерие, что когда выступила некая служанка и открыла улики, многие матроны были принуждены выпить те снадобья, которые они сварили, а как только они их испили, то умерли. 3. Такое же множество было причастных к этим злодеяниям матрон, что, как передается, из них только лишь осуждено было триста семьдесят. ⁶⁸

11. 1. В 422 году от основания Города ⁶⁹ Александр, царь эпирцев, ⁷⁰ дядя по матери того самого Александра Великого, ⁷¹ [301] переведя войска в Италию, когда готовил войну против римлян и предался войнам с сопредельными Риму городами, стремясь укрепить силы своего войска, а также получить для себя дополнительную поддержку и лишить таковой врагов, в Лукании ⁷² был побежден и убит в крупном сражении самнитами, которые оказывали помощь луканцам. ⁷³

2. Однако, поскольку я немало преуспел в перечислении римских несчастий, или, [если угодно], поскольку я вспомнил этого Александра, я, возвратившись на несколько лет назад, в немногих [словах] изложу, насколько смогу, великое о Филиппе, царе македонян, который имел женой Олимпиаду, сестру этого Александра Эпирского, от которой родил Александра Великого.

12. 1. С 400 года от основания Города Филипп, ⁷⁴ сын Аминты, ⁷⁵ отец Александра, достигший македонской власти, [302] удерживал ее в течение двадцати пяти лет, в ходе которых он возвел все эти груды горестей и горы злодеяний. 2. Сначала он, отданный братом Александром в качестве заложника фиванцам, в течение трех лет обучался у Эпаминонда, деятельнейшего полководца и высочайшего философа. ⁷⁶ 3. Когда же сам Александр был убит по злодеянию матери Эвридики, и хотя она уже, совершив прелюбодеяние и убив прежде другого сына и отняв у дочери мужа, после смерти супруга заключила брак с зятем, Филипп по принуждению народа принял власть, которая хранилась маленьким сыном убитого брата. ⁷⁷ [303] 4. Он, когда был измучен снаружи нападением возвысившихся врагов, дома же — страхом часто вспыхивающих заговоров, сначала затеял войну с афинянами; ⁷⁸ 5. после же того как они были побеждены, он направил оружие против иллирийцев, и, когда многие тысячи врагов были убиты, он захватил знаменитейший город Лариссу. ⁷⁹ 6. Оттуда он напал на Фессалию, движимый не столько страстью к победе, сколько стремлением обладать фессалийской конницей, силу которой он намеревался прибавить [304] к своему войску. 7. И вот, когда фессалийцы были застигнуты врасплох и покорены, он, соединив могущественнейшие турмы ⁸⁰ всадников и отряды пехотинцев, создал непобедимейшее войско.

8. Итак, когда были побеждены афиняне и покорены фессалийцы, Филипп принял в жены Олимпиаду, сестру Арубы, царя молоссцев. ⁸¹ Этот Аруба, полагая, что благодаря родству с царем македонян расширится власть его, он, введенный этим в заблуждение, лишился (своего царства] и на положении частного лица состарился в изгнании. ⁸²

9. Позже Филипп, когда он штурмовал город Мотону, в результате попадания стрелы потерял глаз; сам же город он вскоре одолел и захватил. ⁸³

10. Затем он покорил войсками почти всю Грецию, упреждавшую его замыслы. Еще бы, города Греции, пока каждый из них стремился повелевать [другими], потеряли [305] власть все, и, пока они безо всякой меры устремлялись к взаимному истреблению, лишь оказавшись все [как один] подавленными и порабощенными, ощутили они, что погибли оттого, что каждый погиб в одиночку. 11. Филипп, словно бы со сторожевой башни наблюдая за безрассудным образом их жизни и, как искусный мастер обмана, постоянно оказывая помощь более слабым, поддерживая в войнах напряженность и огонь, подчинил себе как побежденных, так и победителей.

12. Этому Филиппу для обретения господства во всей Греции предоставило удобный случай неизмеримое владычество фиванцев, которые после того как на побежденных лакедемонян и фокидян, изнуренных убийствами и грабежами, на общем совете Греции наложили, ко всему прочему, такой большой штраф, какой те никаким образом не смогли бы уплатить, заставили их обратиться к оружию. ⁸⁴ 13. И вот фокидяне под предводительством Филомела и при поддержке лакедемонян и афинян, начав битву и обратив неприятелей в бегство, захватили лагерь фиванцев. В следующем сражении среди безмерного убиения того и другого народа был убит Филомел; ⁸⁵ на его место фокидяне поставили полководцем Эномая. ⁸⁶ [306]

14. В свою очередь фиванцы и фессалийцы, совершив набор граждан, по собственной воле добивались себе руководителем Филиппа, царя Македонии, которого прежде, как врага, чуждались. Когда началась битва и когда фокидяне были разбиты почти наголову, победа перешла к Филиппу. ⁸⁷

15. Однако афиняне, когда услышали об исходе войны, чтобы Филипп не прошел в Грецию, заняли Фермопильское ущелье точно так же, как прежде, когда стремительно надвигались персы. ⁸⁸

16. В результате Филипп, когда увидел себя отрезанным от входа в Грецию, войну, приготовленную для врага, обратил против союзников: ибо города, полководцем которых не так давно сам являлся, которые были открыты для выражения благодарности и встречи, он подверг, словно неприятель, нападению и безжалостно опустошил их, 17. и, полностью уничтожив всякую видимость союзничества, жен и детей всех продал в рабство, храмы же все порушил и разграбил, и все же ни разу на протяжении двадцати пяти лет не был побежден, хотя бы разгневанными богами.

18. После этого он переправился в Каппадокию и там с таким же вероломством вел войну, истребил захваченных [307] с помощью хитрости соседних царей и всю Каппадокию поставил под власть Македонии. ⁸⁹

19. Затем, после убийств, пожаров и грабежей, учиненных в союзных городах, убийства обратил он на братьев: их, рожденных отцом от мачехи, он задумал уничтожить, поскольку боялся сонаследников. ⁹⁰ 20. Когда же он убил одного из них, двое других бежали в Олинф; ⁹¹ вскоре Филипп, напав на него, подобно врагу, древнейший и необычайно процветающий город наполнив убийствами и кровью, очистил от богатств и людей, уведенных же силой братьев предал пытке и казни.

21. Потом, когда, возгордившись уничтожением союзников и убийством братьев, он решил, что ему позволено все, чего бы он себе не представил, захватил он золотоносные места в Фессалии и серебряные рудники во Фракии, ⁹² [308] и, чтобы не осталось ничего, что не нарушало бы закон человеческий и божественный, он, захватив море и рассеяв повсюду флот, решил также предаться пиратству.

22. Далее, когда двое братьев, царей Фракии, спорящие о границах царства, по общему согласию просили его выступить судьей, Филипп, по обыкновению своей натуры прибывший на суд со снаряженным войском, словно бы на войну, лишил несведущих юношей и жизни, и царства. ⁹³

23. Афиняне же, которые еще недавно, укрепив Фермопилы, отразили нападение Филиппа, [теперь], домогающиеся по своей воле от него мира, ⁹⁴ предупредили коварнейшего врага о нерадивой охране прохода. 24. Остальные же города Греции, чтобы как можно ревностнее посвятить себя гражданским войнам, под видом мира и союза по доброй воле предали себя чужеземному владычеству; 25. главным образом, когда фессалийцы и беотийцы призвали Филиппа, чтобы тот стал полководцем, выступившим против фокидян, и вел предпринятую войну; а фокидяне, со своей стороны, присоединив к себе афинян и лакедемонян, стремились то еще более разжечь войну, то деньгами и просьбами прекратить ее. 26. Филипп тайно обещал и тем и другим разное: успокаивая фокидян клятвой в том, что даст им мир и прощение, он, с другой стороны, гарантирует фессалийцам, что скоро придет с войском; он между тем не позволяет ни тем, ни другим готовить войну. 27. В результате, снарядив войска, Филипп, ничего не опасаясь, вступает в Фермопильское ущелье и, разместив там караулы, захваченное, укрепляет его. [309] 28. Тогда впервые не только фокидяне, но и вся Греция почувствовала себя захваченной: ибо Филипп, растоптав веру и поправ клятву, первых предал неслыханному растерзанию фокидян, затем кровавым присутствием он произвел такие опустошения городов и пределов всех [прочих греческих народов], что даже во время его отсутствия царил страх.

29. Когда же он возвратился в [свое] царство, по обыкновению пастухов, которые стада свои перегоняют то на летние, то на зимние пастбища, он по собственному желанию принялся переселять народы и города, когда ему казалось, что какие-то места нужно населить плотнее, другие более редко. ⁹⁵ 30. Всюду мерещился достойный сожаления вид и омерзительнейший род бедствий: претерпевать погибель без вторжения, завоевание без войны, изгнание без преступления, господство без победителя. 31. Гнетет несчастных страх, обрушившийся среди мук несправедливостей, и возрастает от самого притворства боль, там глубже вонзающаяся, где меньше можно увидеть явно трепещущих от ужаса, из опасения, что собственно слезы же прольются в уплату за строптивость.

32. Одни народы, сорванные со своих привычных мест, он разместил напротив пределов вражеских, других расположил на отдаленных границах царства; некоторые [народы], ревнуя к их силе, он распределил для пополнения опустевших городов, чтобы они не могли совершить то, на что, как верили, были способны. 33. И вот, то исполненное необычайной славы тело некогда цветущей Греции он, отняв предварительно свободу, расчленил на бесчисленные и истерзанные кусочки.

13. 1. Однако, хотя Филипп совершил это в некоторых городах Греции, в ужас он поверг всех, заключив из [310] добычи немногих о богатстве всех; посчитав, что для подготовки такого же опустошения во всем мире ради успешного исхода необходим морской город, счел Византий, ⁹⁶ славный город, наиболее удобным для того, чтобы он стал ему опорой на суше и на море, и тотчас заключил его, оказавшего сопротивление, в осаду. ⁹⁷

2. Этот же Византий, основанный некогда Павсанием, ⁹⁸ царем спартанцев, впоследствии же непомерно расстроенный Константином, христианским императором, и наименованный Константинополем, ⁹⁹ является теперь престолом славнейшей империи и столицей всего Востока.

3. Филипп же после долгой и тщетной осады, ¹⁰⁰ чтобы восполнить через разбой средства, которые он потратил во время осады, начал пиратствовать; сто семьдесят захваченных в результате этого кораблей, полных товарами, он распродал и небольшим пополнением [казны] остановил острую нужду. ¹⁰¹ 4. После этого ради захвата добычи и продолжения осады он разделил войско. Сам же, [311] отправившийся с наиболее крепкими [воинами], захватил многие города Херсонеса ¹⁰² и, повергнув в прах население, унес богатства. Также он с сыном Александром, движимый рвением к разбою, ходил на Скифию.

5. Скифами правил тогда Атей; ¹⁰³ он, когда был занят войной с истрийцами, ¹⁰⁴ через аполлонийцев ¹⁰⁵ испросил помощь у Филиппа, но, как только умер царь истрийцев, он, избавившийся от страха перед войной и от необходимости в помощи, расторг заключенный с Филиппом договор о союзе. ¹⁰⁶

6. Филипп, сняв с Византия осаду, всеми силами обратился к скифской войне, в завязавшейся же битве скифы, хотя они превосходили и числом, и доблестью, были побеждены коварством Филиппа. ¹⁰⁷ 7. В ходе этой битвы [312] было захвачено двадцать тысяч детей и жен скифского народа, уведено великое множество скота, однако ничего не было найдено из золота и серебра; именно этот факт породил сначала веру в скифскую скудность. Двадцать тысяч превосходных кобылиц были отправлены в Македонию для улучшения [македонской] породы.

8. Однако, когда Филипп возвращался назад, путь ему преградили войной трибаллы: ¹⁰⁸ в ее ходе Филипп столь тяжело был ранен в бедро, что через его тело получил смертельную рану конь. Когда все решили, что царь погиб, то [македоняне], обратившись в бегство, побросали награбленное. Затем во время небольшого перерыва он, пока поправлялся от раны, покоился в мире; 9. как только [Филипп] выздоровел, он двинулся войной на афинян; они, оказавшись тогда в таком критическом положении, привлекают в число союзников лакедемонян, некогда врагов, и изнуряют города всей Греции посольствами, чтобы общими силами обратиться против общего врага. И вот некоторые города связали себя с афинянами; ¹⁰⁹ некоторых же страх перед войной склонил на сторону Филиппа. 10. Когда завязалась битва, ¹¹⁰ афиняне, хотя долгое время благодаря превосходящему числу воинов были впереди, тем не менее оказались побежденными окрепшей в изнурительных войнах доблестью македонян.

11. Что эта битва была гораздо более жестокой, чем все предшествующие ей сражения, говорит сам исход дел: [313] именно этот день положил во всей Греции предел славе добытого [в свое время] владычества и издревле существовавшей свободе.

14. 1. Затем Филипп купленную неимоверной кровью победу использовал против фиванцев и лакедемонян: ¹¹¹ ибо первых из граждан он, кого зарубив топором, кого принудив к изгнанию, всех лишил состояния. 2. Изгнанных перед этим граждан он возвратил на родину; триста изгнанников из их числа он поставил судьями и управителями, чтобы они, исцеляя новым могуществом старые раны, не позволяли подавленному несчастным образом народу воспрять надеждой на [возвращение] свободы.

3. Далее, когда по всей Греции был произведен великий набор солдат для пополнения царского войска, он снарядил для персидского похода двести тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч всадников, не считая войска македонян и несметного воинства варварских народов, намереваясь [всю эту армию] отправить в Азию. ¹¹² 4. Он определил послать вперед к персам трех полководцев, а именно Пармениона, Аминту и Аттала. И пока вышеназванные силы собирались по Греции, он решил отпраздновать свадьбу Александра (он был братом его жены Олимпиады и впоследствии погиб в Лукании от сабинян ¹¹³ ), которого поставил царем Эпира в уплату за позор, совершенный в отношении его и своей дочери Клеопатры.

5. Когда Филиппа за день до того, как он был убит, спросили, какую смерть человеку следует более желать, он, как передают, ответил, что более желанна [смерть] [314] внезапная и скорая, которая бы крепкого мужа, царствующего после славы своих доблестных свершений среди мира без телесных мук и душевных пороков, могла поразить внезапным ударом меча: ¹¹⁴ что вскоре на долю его и выпало.

6. И гневные боги, которых он далеко не всегда чтил и чьи алтари, храмы и статуи он сокрушал, не смогли воспрепятствовать, чтобы он не обрел наилучшую, как ему казалось, смерть. 7. Ибо в день свадьбы, когда он направлялся на пышно устроенные состязания между двумя Александрами, сыном и зятем, захваченный в тесноте без охраны он был убит Павсанием, благородным юношей македонян. ¹¹⁵

8. Пусть бы славили теперь и, будто бы подвиги отважных мужей и принесшие счастье деяния, во многих словах превозносили эти [свершения] те, кто горчайшие [315] несчастья других превращают в сладостные басни, если бы, однако, сами не оплакивали в более горьких рассказах несправедливости, которым подчас подвергаются. 9. Если же они хотят настолько поразить иных слушателей собственными недугами, насколько сами, претерпевая их, чувствуют, пусть сами сравнят прежде не прошлое с настоящим, а деяния с деяниями и пусть вынесут приговор, выслушав, как если бы они были третейскими судьями, и ту и другую стороны.

10. На протяжении двадцати пяти лет коварство, высокомерие и владычество одного-единственного царя влекло за собой пожары в городах, разорения от войн, порабощения провинций, убийства людей, разграбления богатств, захват скота, продажу мертвых и пленения живых.

15. 1. Для примера бедствий хватило бы извлеченных из нашей памяти свершений Филиппа, даже если бы ему не наследовал во власти Александр. Войны его, более того, следовавшие друг за другом бедствия мира во время его войн я ненадолго оставлю [в стороне], чтобы в соответствии с ходом времен поместить в этом месте римские войны.

2. В 426 году от основания Города небывалое бесчестие римлян сделало довольно знаменитыми и покрыло дурной славой Кавдийские теснины. ¹¹⁶ Ибо после того как в предшествующей войне двадцать тысяч самнитов было убито Фабием, ¹¹⁷ магистром конницы, вступившим с [316] ними в битву, самниты с большей продуманностью и, вооружившись много лучше, укрепились у Кавдийских теснин; 3. когда там узостью мест и оружием оказались скованы консулы Ветурий и Постумий ¹¹⁸ и все силы римлян, Понтий, предводитель тех самнитов, настолько уверился в победе, что решил посоветоваться с отцом Гереннием, убивать ли запертых [в теснинах римлян] или оставить покоренными: определил все же оставить их в живых для позора. ¹¹⁹

4. Ибо известно было, что римляне прежде могли весьма часто терпеть поражения и принимать смерть, но никогда не могли быть захвачены в плен или быть принужденными к сдаче. 5. И вот самниты, одержав победу, приказали, чтобы все римское войско, позорно лишенное оружия и даже одежд, — ибо ради стыдливого прикрытия тел были дозволены лишь более чем скромные покрывала — двинулось длинной процессией, пропущенное под игом и отданное в рабство. 6. Оставив же заложниками [317] шестьсот римских всадников, они отправили назад обремененных позором и лишенных всяких достоинств консулов.

7. К чему я буду мучаться над увеличением в словах бесчестия этого омерзительнейшего договора, ¹²⁰ когда лучше было бы мне обойти его молчанием? Ибо сегодня римлян либо не было бы вовсе, либо находились бы они под ярмом самнитского владычества, если бы, покоренные самнитами, они сохранили бы верность договору, которую они хотели видеть со стороны подчиненных им.

8. На следующий год римляне нарушают установленный с самнитами мир и вызывают их на войну, которая, когда консулом стал Папирий, ¹²¹ положила начало великому уничтожению того и другого народа. 9. После того как сражающихся подстрекал: одних — гнев от недавнего посрамления, других — слава только что обретенной победы, римляне, стойко погибая, тем не менее одержали верх: и не прекращали погибать, равно как и убивать, пока не восстановили иго над поверженными самнитами и над захваченными их предводителями. 10. Этот самый Папирий потом напал на Сатрик ¹²² и, изгнав оттуда самнитский гарнизон, захватил его. [318]

Этот же Папирий считался тогда у римлян настолько воинственнейшим и деятельнейшим [полководцем], что когда стали поговаривать, будто Александр Великий намеревается, выступив с Востока, силой захватить Африку и оттуда переправиться в Италию, римляне подумывали, что среди прочих известных тогда в их республике полководцев наиболее достойным будет он, поскольку сумел бы остановить наступление Александра. ¹²³

16. 1. Итак, в 426 году от основания Города Александр наследовал во власти отцу Филиппу; ¹²⁴ первую пробу [319] духу и доблести своей он дал, когда в короткий срок подавил волнения греков, вдохновителем у которых, с тем, чтобы уйти из-под власти македонян, оказался оратор Демосфен, ¹²⁵ соблазненный золотом персов. ¹²⁶ 2. И вот, он ослабил войну в отношении взмолившихся афинян, которых, кроме того, избавил также от страха наказания; фиванцев он истребил вместе с разрушенным городом, оставшихся в живых продал в рабство; остальные города Ахайи и Фессалии он обложил данью; он покорил иллирийцев и фракийцев, очень скоро перенеся к ним войну. ¹²⁷ 3. Затем, собираясь отправиться в персидский поход, он убил всех своих родственников и близких. ¹²⁸

В войске его было тридцать две тысячи пехотинцев, четыре тысячи пятьсот конных воинов, сто восемьдесят [320] кораблей. ¹²⁹ Непонятно, что удивительнее: то, что он со столь малой силой покорил весь круг земель, или то, что дерзнул отправиться [на это завоевание].

4. В первой его стычке с царем Дарием ¹³⁰ ему противостояло шестьсот тысяч персов, которые обратили спины больше перед превосходящим мастерством Александра, нежели перед доблестью македонян: в итоге произошло великое избиение персов. В войске Александра недоставало всего лишь ста двадцати всадников и девяти пехотинцев. ¹³¹

5. Затем он захватил осажденный и подвергнутый штурму Гордиен, ¹³² город Фригии, который теперь именуется [321] Сарды, ¹³³ и отдал его на разграбление. После этого, когда к нему пришло сообщение о наступлении Дария с крупными силами, он, боясь теснин, ¹³⁴ в которых находился, с удивительной быстротой переправился через гору Тавр и, пройдя маршем в течение одного дня пятьсот стадий, прибыл в Таре ¹³⁵ и там, когда вступил разгоряченным в очень холодные воды Кидна, ¹³⁶ окоченел и в результате судороги мышц оказался близок к смерти.

6. Между тем Дарий с тремястами тысячами пехотинцами и со ста тысячами конных воинов устремляется к битве; ¹³⁷ и это множество врагов весьма потрясло Александра, взиравшего на небольшое количество своих войск, несмотря на то, что, одолев уже прежде шестьсот тысяч врагов тем же малым количеством войск, он научился не только не бояться сражения, но и уповать на победу. [322]

7. И вот, когда оба войска остановились на расстоянии броска дротика [друг от друга] и когда бегающие туда-сюда руководители распалили различными побуждениями народы, в напряжении ожидавшие сигнала к битве, с великой страстью и тех и других завязывается битва: ¹³⁸ 8. в ней оба царя — и Александр, и Дарий — получают ранение, и столь долго не ясен был исход сражения, пока Дарий не обратился в бегство; за этим последовала резня персов. 9. Тогда там было убито восемьдесят тысяч пехотинцев, десять тысяч всадников, захвачено же было сорок тысяч. Из македонян же погибло сто тридцать пехотинцев, сто десять всадников. ¹³⁹ В лагере персов было обнаружено большое количество золота и других богатств. Среди захваченных в лагере оказались мать Дария, жена, она же и сестра его, и две дочери; ¹⁴⁰ 10. когда Дарий не смог добиться их выкупа, даже обещая отдать половину царства, он, собрав все возможные силы персов и вспомогательные войска союзников, в третий раз возобновил войну. ¹⁴¹ [323] 11. Однако пока это совершал Дарий, Александр отправил с войсками Пармениона ¹⁴² для захвата персидского флота, сам же направился в Сирию. ¹⁴³ Там из многих царей, прибывших к нему по доброй воле в священных повязках, одних принял, других отверг, третьих предал смерти; Тир, ¹⁴⁴ древнейший и великолепнейший город, [324] оказавший ему сопротивление при поддержке карфагенян, своих родственников, ¹⁴⁵ он подверг нападению и захватил. 12. После этого он проходит с ожесточенным неистовством по Киликии, Родосу и Египту. ¹⁴⁶

Затем он направляется к храму Юпитера-Аммона, чтобы обманом, выдуманным по случаю, смыть с себя позор сомнительного отца и срам распутной матери. ¹⁴⁷ 13. Ибо он втайне, как сообщают его историки, указал призванному к нему главному жрецу этого святилища, что следовало бы ему [Александру], как бы вопрошающему, отвечать. ¹⁴⁸ Таким образом, Александр был убежден и нам показал, что, поскольку сами боги безмолвны и глухи, во власти святителя сочинить то, что бы он [Александр] ни потребовал, и в воле вопрошающего услышать то, что бы он ни пожелал. 14. Возвращаясь от Аммона на третью персидскую войну, он основал в Египте Александрию. ¹⁴⁹ [325]

17. 1. Дарий же, утратив надежду на получение мира, выставляет у Тарса для войны с возвратившимся из Египта Александром четыреста четыре тысячи пехотинцев и сто тысяч конных воинов; и немедленно к битве; ¹⁵⁰ 2. все в слепой ярости бросаются к оружию: македоняне весьма часто были горды собой, побеждая врагов, персы, если не побеждали, предпочитали умереть. 3. Редко в какой битве проливалось столь много крови. Но Дарий, когда увидел, что его войска терпят поражение, готовый принять смерть в бою, по уговору своих вынужден был обратиться в бегство. ¹⁵¹ 4. В этом сражении иссякли силы и [пали] царства Азии, и весь Восток перешел под власть Македонской империи, и настолько персами была утрачена всякая уверенность в этой войне, что никто после нее не дерзнул сопротивляться, и персы после власти стольких лет безропотно приняли ярмо рабства. 5. Александр на протяжении тридцати четырех беспрерывных дней обозревал добычу из [захваченного] лагеря. Он захватил [326] Персеполь, ¹⁵² столицу Персидского царства, блистательнейший и переполненный богатствами всего круга [земель] город.

6. Дария же, узнав, что тот, побежденный, удерживается своими родственниками в золотых оковах, ¹⁵³ он решил преследовать. И вот, приказав войску, чтобы двигалось вслед, сам, отправившись с шестью тысячами всадников, нашел Дария оставленного одного на дороге, многократно израненного и испускающего через раны последние дуновения жизни. 7. Он, движимый пустым милосердием, приказал перенести умершего Дария в усыпальницу предков и похоронить там; я не говорю о его [Дария] матери или жене, но Александр удерживал также в безжалостном плену маленьких дочерей [персидского царя]. ¹⁵⁴ [327] 8. Среди такого множества злодеяний не легко поверить словам: в трех битвах и в течение такого количества лет, как сообщают, было истреблено пятнадцать сот тысяч пехотинцев и всадников, ¹⁵⁵ и это [потери] того царства и того народа, где еще раньше в течение немногим большего срока погибло девятнадцать сот тысяч. ¹⁵⁶ 9. Впрочем, кроме этих лишений в течение этих самых трех лет были уничтожены и многие города Азии, и опустошена вся Сирия, разрушен Тир, разорена Киликия, покорена Каппадокия, порабощен Египет; остров же Родос, приведенный в ужас, по собственной воле принял на себя рабство, кроме того многие прилегающие к Тавру провинции, а также сама гора Тавр, укрощенная и побежденная, приняли долгое время отвергаемое иго.

18. 1. И не случайно никто тогда не считал, что Восток был истерзан только войсками Александра и что Италия страдала исключительно от римского недуга: тогда же шла война Агиса, царя спартанцев, в Греции, Александра, царя Эпира, — в Лукании, префекта Зопириона — в Сирии. ¹⁵⁷ 2. Из них лакедемонянин Агис, в то время как пробудилась и восстала вместе с ним вся Греция, когда он столкнулся с сильнейшими войсками Антипатра, среди великой и обоюдной резни и сам был сражен; ¹⁵⁸ 3. Александр [328] же [Эпирский], стремясь в Италии добиться власти над Западом, соперничая с Александром Великим, после бесчисленных и тяжелых войн там же был побежден в бою бруттийцами и луканцами, и тело его было продано для погребения; ¹⁵⁹ 4. Зопирион же, префект Понта, собрав тридцать тысяч войск, дерзнул пойти войной на скифов и, разбитый наголову, был полностью уничтожен со всеми своими войсками. ¹⁶⁰

5. Итак, Александр Великий после смерти Дария покорил гирканов и мандов: ¹⁶¹ там же его, все еще поглощенного [329] войной, нашла с тремястами женщинами похотливая амазонка Галестра или, иначе, Минофея, надеясь получить от него потомство. ¹⁶² 6. После этого вступив в битву с парфянами, которых, долгое время сопротивлявшихся, истребил прежде, чем победил. ¹⁶³ 7. Затем он покорил дранков, ¹⁶⁴ эвергетов, ¹⁶⁵ паримов, ¹⁶⁶ [330] парапаменов, ¹⁶⁷ адаспиев ¹⁶⁸ и прочие народы, которые пребывали у подножья Кавказа, и основал там на реке Танаис ¹⁶⁹ город Александрию. ¹⁷⁰

8. Однако жестокость его в отношении своих была не меньше, чем ярость по отношении к врагу: доказывают это [331] убитый им двоюродный брат Аминта, ¹⁷¹ погубленные мачеха ¹⁷² и ее братья, ¹⁷³ зарезанные Парменион и Филота, ¹⁷⁴ [332] лишенные жизни Аттал, ¹⁷⁵ Эврилох, ¹⁷⁶ Павсаний ¹⁷⁷ и многие первые македоняне, а также нечестивым образом убитый обремененный годами Клит, ¹⁷⁸ старый друг: 9. он, когда во время пира, будучи уверен в царской дружбе, напомнил царю, получившему власть по [смерти] отца Филиппа благодаря его [Клита] старанию, об отце, без основания рассердившимся царем был пронзен рогатиной и обагрил кровью общее пиршество.

10. Однако Александр, будучи не в состоянии насытиться человеческой кровью, врагов ли, союзников, постоянно жаждал все новой и новой крови. 11. И вот, увлеченный неодолимым стремлением к войнам, он принудил [333] к сдаче хорасмов ¹⁷⁹ и дикий народ дахов; ¹⁸⁰ философа Каллисфена, ¹⁸¹ к тому же своего соученика у Аристотеля, ¹⁸² в союзе со многими другими знатными он убил за то, что тот, отвергнув обычай приветствия, не почитал его [Александра] как бога.

19. 1. После этого он устремился в Индию, ¹⁸³ чтобы власть его достигла Океана и крайнего Востока; он занял город Нису; ¹⁸⁴ он захватил Дедаловы горы ¹⁸⁵ и владения [334] царицы Клеофилы, ¹⁸⁶ которая после того, как сдалась, выкупила царство сожительством. 2. Пройдя и покорив Индию, Александр, когда подошел к скале исключительной неприступности и высоты, на которой укрылось от опасности множество народа, он узнал, что Геркулес из-за землетрясения не смог захватить эту скалу. ¹⁸⁷ Возбужденный ревностью к тому, чтобы превзойти действия Геркулеса, Александр, с огромным усердием и риском овладев скалой, все народы того места принудил к сдаче.

3. Он вел кровавейшую войну с Пором, ¹⁸⁸ могущественнейшим царем индов; в ее ходе Александр, столкнувшись один на один с самим Пором и упав с поверженного коня, избежал явной смерти благодаря вмешательству телохранителей; Пор получил множество ранений и был схвачен. ¹⁸⁹ 4. Когда он за проявленную доблесть был возвращен к власти, Александр основал там два города, Никию и Букефалин, ¹⁹⁰ который он повелел так называть по имени своего коня. [335] Затем македоняне завоевали, разгромив их войска, адрестов, каттенов, пресидов и гангаридов. ¹⁹¹ 5. Когда он подошел к кофидам, ¹⁹² македоняне завязали там битву против двухсот тысяч вражеских всадников, ¹⁹³ и когда уже обремененные годами, слабые духом, выбившиеся из сил одержали победу, они основали памяти ради лагеря более великолепные, чем обычно.

6. После этого Александр движется к реке Агесин, ¹⁹⁴ через которую переплывает к Океану: там он уничтожил гесонов и сибов, ¹⁹⁵ которым дал жизнь Геркулес. Оттуда [336] он плывет к мандрам ¹⁹⁶ и субаграм; ¹⁹⁷ эти народы встречают его войском в восемьдесят тысяч пехоты и шестьдесят тысяч конницы. ¹⁹⁸ 7. Когда завязалось сражение, длившаяся долгое время с переменным успехом и кровопролитная битва отдала, наконец, полную горечи победу македонянам: ибо, рассеяв силы врагов, Александр повел войско на город; когда же он первым поднялся на стену, полагая, что город пуст, один лишь спрыгнул внутрь; 8. невероятно выразить словом, как, когда окружили его появившиеся отовсюду враги, готовые к нападению, не устрашили его ни множество врагов, ни великая сила копий, ни весьма сильный крик нападавших: он в одиночку поразил и обратил в бегство столько тысяч [неприятелей]! 9. Когда же Александр заметил, что со всех сторон он окружен множеством [врагов], хранимый лишь расположенным за спиной валом стены, он до тех пор без особых усилий сдерживал противников, пока на выручку ему и на крик врагов не ворвалось, разломав стены, все войско. 10. В ходе этой битвы Александр, получив под грудь [337] стрелу, до той поры сражался стоя на коленях, пока не убил того, кем был ранен. ¹⁹⁹

11. Потом, отправившись на судах, когда обходил берега Океана, он подошел к некоему городу, в котором правил царь Амбира. ²⁰⁰ Однако в ходе штурма города он потерял под вражескими стрелами, смазанными ядом, значительную часть войска, и только после того как он с оставшимися [в строю] излечил [раненых] снадобьем, привидевшимся ему во сне и добавленным в напиток отравившимся, он напал на город и захватил его. ²⁰¹

20. 1. Потом, словно обогнув финишную мету, Александр, вступив из Океана в реку Инд, быстро вернулся в Вавилон. ²⁰² 2. Там его ожидали послы приведенных в ужас провинций всего круга [земель], а именно послы карфагенян и всей Африки, а также Испании, Галлий, Сицилии и Сардинии, кроме того большей части Италии. ²⁰³ 3. Такой [338] ужас перед пребывающим в глубине Востока полководцем овладел народами отдаленного Запада, что ты заметил бы там иноземное посольство со всего мира, [прибывшее из таких областей], куда, едва ли бы ты поверил, могла добраться молва.

4. Александр же под Вавилоном погиб, когда все еще жаждущий крови он, жестоко укрощая алчность, испил в результате козней слуги зелье. ²⁰⁴

5. О! жестокий рассудок людей и всегда бесчеловечное сердце! Я сам, я, который разбираю эти события для засвидетельствования бедствия, чередующегося во все времена, я в рассказе о таком злодеянии, когда весь мир вздрогнул или от самой смерти, или от претерпеваемого страха перед смертью, источал ли слезы из глаз? сострадал ли я сердцем? снова пережив эти события, сделал ли я несчастия предков своими по общему состоянию жизни?

6. В то же время, если бы я когда-нибудь стал рассказывать о самом себе, что встретил-де я сначала неведомых варваров, что избежал-де исполненных враждебности, что заискивал-де лестью перед владычествующими, что защищался-де от неверных, увертывался-де от строящих козни,

7. что я, наконец, укрытый неожиданно опустившимся туманом, спасся-де от преследовавших меня на море и грозящих мне камнями и дротиками и от уже готовых вот-вот [339] захватить меня в свои руки, тогда бы предпочел я побудить всех моих слушателей к слезам и, замолчав, сожалел бы по поводу тех, кто не выразил бы сострадание, и размышлял бы о черствости тех, кто отказываются поверить тому, чего сами не претерпели.

8. И испанец, и морин ²⁰⁵ прибыл в Вавилон, чтобы преклонить колено перед Александром, и по доброй воле, дойдя до пределов земель и став печально известным и тому и другому Океану, искал кровожадного господина по всей Ассирии и Индии, чтобы не получить его в качестве врага: и все же память о столь жестокой необходимости либо была предана забвению, либо по старости обесценилась. 9. Неужели же мы, беспрестанно обращаясь к воспоминанию, полагаем, что ничтожный разбойник истязал один-единственный уголок [мира], ²⁰⁶ в то время как весьма значительная часть круга [земель] была безмятежна? словно бы на этот раз, чего бы я ни сказал, мир с готами и со свевами пришел просить и индиец, и ассириец, но даже и сам испанец, ²⁰⁷ который испытал [на себе ярость] врага.

10. Однако же, если считать, что те времена Александра достойны скорее восхваления вследствие доблести, благодаря которой был завоеван весь мир, нежели проклятия вследствие опустошения, которому подвергся весь мир, тогда тут же найдутся весьма многие люди, которые бы, с одной стороны, сочли и эти [наши времена] достойными [340] славы, так как одержаны многие победы, и, с другой стороны, посчитали бы бедствия других своим счастьем.

11. Однако кто-нибудь скажет: “Эти [варвары] были врагами Романии”. Ответ будет [такой]: “Каким тогда казался всему Востоку Александр, такими же казались и римляне другим, в то время как они шли войнами против покоящихся в мире и неведомых [народов]”. ²⁰⁸

— Но те [римляне] старались прибавлять царства, а эти [варвары] — сокрушить.

— Разорения врага и приговор победителя — суть вещи разные: 12. ибо, с одной стороны, те [римляне] прежде захватывали в ходе войн тех, кого потом приводили в порядок своими законами, с другой стороны, эти [варвары] теперь по-неприятельски беспокоят тех, кого, если бы они, покорив, захватили бы, — чего не допустит Бог — постарались бы усмирить своим обычаем: потомкам следовало бы [в таком случае] назвать великими царями тех, кого мы сейчас объявляем свирепейшими врагами.

13. Пусть каким угодно именем будут названы подобные деяния, то есть пусть именуются бедствиями, доблестями ли, и то и другое в наше время в сопоставлении с более ранним временем — незначительнее, и, стало быть, даже если в отношении нас совершается и то и другое: по сравнению с [деяниями] Александра или персов, если это теперь следует называть доблестью, то [доблесть] наших врагов меньше; если же это следует называть бедствием, то [бедствие] римлян меньше. ²⁰⁹ [341]

21. 1. В 450 году от основания Города в пятое консульство Фабия Максима и четвертое Деция Мура ²¹⁰ четыре энергичнейших и процветающих народа Италии слились в единую массу и [образовали] союз. И вот, слившиеся воедино этруски, умбры, самниты и галлы попытались истребить римлян. ²¹¹

2. Души римлян были взволнованы этой войной, и самоуверенность их была поколеблена, и не решились они уповать только на силы: с помощью хитрости они разделили противников, считая, что лучше связать себя многими войнами, нежели нести бремя тяжелых сражений. 3. И вот, когда римляне, выслав некоторое количество своих войск вперед в Умбрию и Этрурию для опустошения вражеских земель, заставили войско умбров и этрусков повернуть назад на защиту своих земель, они поспешили ввязаться в войну с самнитами и галлами. 4. На этой войне, когда римляне были теснимы под напором галлов, пал консул Деций ²¹² . Фабий же после крупного поражения партии Деция в конце концов одержал победу; 5. в этом [342] сражении было убито, как сообщают, сорок тысяч самнитов, как и галлов, римлян же погибло семь тысяч только из войска Деция, ²¹³ который пал. 6. Ливии передает, что, не считая этрусков и умбров, которых римляне хитростью отвлекли от войны, у галлов и самнитов было сто сорок тысяч триста тридцать [человек] пехоты, конных же воинов сорок семь тысяч, и что римскому войску противостояла тысяча боевых колесниц. ²¹⁴

7. Однако, — как неоднократно было сказано, либо внутренний мир римлян постоянно прерывался внешними войнами, либо внешние успехи обременялись внутренними болезнями до такой степени, что вполне крепкие души бывали истощены ²¹⁵ — 8. эту купленную кровью и горькую победу обременила чума в городе, и триумфальные шествия нарушались идущими навстречу погребальными процессиями; и некому было выразить радость по поводу триумфа, когда весь город глубоко сожалел по поводу либо больных, либо умерших. ²¹⁶

22. 1. Последовал год, в который римляне, когда самнитами была возобновлена война, потерпели поражение и бежали в свой лагерь ²¹⁷ . 2. А после этого самниты, приняв [343] новый облик и [изменив] душу, а именно посеребрив оружие и одеяния ²¹⁸ и приготовившись в душе к смерти, если не одержат победу, вышли на войну.

3. Посланный с войском против них консул Папирий, хотя удерживался от стычки цыплячими авгурами, предвещавшими пустые результаты, посмеявшись над ними, ²¹⁹ настолько благополучно завершил войну, насколько твердо проводил; 4. ибо, как передают, в этом сражении [344] погибло двенадцать тысяч врагов, три тысячи было захвачено в плен. ²²⁰

Однако же эту истинно славную победу Папирия, которой не смогли воспрепятствовать лживые авгуры, обезобразили внезапно появившиеся болезни. 5. Ибо такая страшная и настолько нестерпимая чума поразила тогда Город, что в надежде отыскать хоть какой-нибудь способ ее усмирения сочли необходимым вопросить Сивилины книги ²²¹ и доставили того ужасного эпидаврского змея с самим камнем Эскулапа [cum ipso Aesculapi lapide], ²²² словно бы чума ни прежде [без Эскулапа] не успокаивалась, ни позже [с Эскулапом] не вспыхивала. [345]

6. Кроме того, на следующий за этим год консул Фабий Гургит ²²³ неудачно сражался против самнитов: бросив войско, он, побежденный, устремился в Город. 7. И вот, когда сенат размышлял об отстранении его [от командования], его отец, Фабий Максим, ²²⁴ стараясь загладить бесчестье сына, предложил по доброй воле послать себя к сыну легатом, если тому будет дана возможность загладить позор и еще раз провести войну.

8. После того как эта возможность была получена и завязалась битва, внезапно увидев сражающегося сына, консула, отрезанным теснившим его Понтием, вождем самнитов, и угрожающими дротиками врагами, благочестивый отец, летящий на коне, бросился в самую гущу сражавшихся. 9. Когда это произошло, возбужденные римляне устремились туда всем войском, пока не захватили, уничтожив вражеское войско, самого вождя Понтия, сломленного и побежденного. 10. Было убито в той битве двадцать тысяч самнитов, захвачено же в плен четыре тысячи вместе с их царем [cum rege suo]; в конце концов самнитская война, которая тянулась в течение сорока девяти лет ²²⁵ с огромным ущербом для римлян, была завершена уничтожением плененного вождя. ²²⁶ [346]

11. В следующем году война с сабинянами велась консулом Курием; ²²⁷ сколько тысяч человек в ней было истреблено, сколько было захвачено в плен, открыл сам консул: он, когда хотел сообщить в сенате о величине захваченной сабинянской земли и о количестве захваченного народа, не смог это выразить числом.

12. В 463 год от основания Города в консульство Долабеллы и Домиция, ²²⁸ когда луканцы, бруттийцы, а также самниты, заключив союз с этрусками и сенонскими галлами, возобновили старую войну против римлян, римляне отправили послов для испрашивания [мира у] галлов. 13. Когда галлы убили их, претор Цецилий, отправленный с войском для отмщения за кровь послов и для укрощения буйства врагов, погиб, разбитый этрусками и галлами. ²²⁹ 14. Кроме того в этой битве было убито семь военных трибунов, умерщвлены многие знатные воины, а также в ходе того сражения было уничтожено тринадцать тысяч римских воинов.

15. Настолько же, всякий раз как воспламенялись галлы, Рим лишался всех своих сил, что теперь при нынешнем вторжении готов скорее следовало бы вспомнить о галлах.

23. 1. Я же возвращаюсь теперь назад, чтобы вновь пересказать, какие в ходе тех времен, когда римляне [347] претерпевали подобные несчастья, вели войны вожди македонян, которые по смерти Александра, разделив по жребию различные провинции, истребляли себя взаимными войнами.

2. Мне кажется, что, когда я охватываю взором беспокойнейшее время тех войн, я не вижу ничего, кроме бесчисленных очагов [огня], словно с вершины горы взирающий сквозь ночь на безмерный лагерь. 3. Итак, по всему царству Македонии, то есть по всей Азии и большей части Европы, а также в значительной части Ливии, внезапно вспыхнуло ужасное множество войн, 4. которые, когда опустошили главным образом те места, в которых они запылали, окутали все остальные [земли] страхом молвы [о них], словно мглою дыма. 5. Однако я никак не смогу передать войны таких царств и гибель таких царей, если прежде не назову сами царства с царями.

6. Так вот, Александр на протяжении двенадцати лет попирал железом трепетавший под ним круг [земель], военачальники [principes] же его терзали [землю] четырнадцать лет и, словно ненасытные щенки, раздирающие на части тучную добычу, принесенную могучим львом, устремлялись в драку друг с другом, возбужденные жаждой добычи.

7. Итак, первым по жребию ²³⁰ отошел Птолемею ²³¹ Египет, а также часть Африки и Аравии. Сопредельную этой провинции Сирию получил Лаомедонт Митиленский, ²³² [348] Киликию ²³³ — Филота, ²³⁴ Иллирии — Филон. 8. Во главе Великой Мидии ²³⁵ стал Атропат, во главе Малой — тесть Пердикка. ²³⁶ Сузианский народ ²³⁷ был передан Скину, ²³⁸ Великая Фригия ²³⁹ — Антигону, сыну Филиппа. ²⁴⁰ [349] 9. Ликию ²⁴¹ и Памфилию ²⁴² по жребию получил Неарх, ²⁴³ Карию ²⁴⁴ — Кассандр, ²⁴⁵ Лидию ²⁴⁶ — Менандр. ²⁴⁷ Леоннат ²⁴⁸ [350] принял Малую Фригию. ²⁴⁹ 10. Фракия ²⁵⁰ и области Понтийского побережья были отданы Лисимаху, ²⁵¹ Каппадокия ²⁵² с Пафлагонией ²⁵³ — Эвмену. ²⁵⁴ Высшее командования досталось Селевку, сыну Антиоха; ²⁵⁵ телохранителями царя и членами свиты командовал Кассандр, сын Антипатра. 11. В дальней Бактриане ²⁵⁶ и областях Индии оставались прежние префекты, которые заняли должности при Александре. Серов, ²⁵⁷ пребывающих меж двух рек, [351] Гидаспом и Индом, держал Таксил. ²⁵⁸ 12. В колонии, основанные индийцами, был послан Пифон, сын Агенора. ²⁵⁹ Парапаменов ²⁶⁰ до горы Кавказа получил Оксиарх. ²⁶¹ Арахоссы ²⁶² и хедросы ²⁶³ были отданы Сибиртию; ²⁶⁴ 13. дранхеев ²⁶⁵ и ареев ²⁶⁶ получил по жребию Статанор, ²⁶⁷ атриан ²⁶⁸ — [352] Аминта, ²⁶⁹ согдиан ²⁷⁰ приобрел Итаканор Сихейский, ²⁷¹ парфян — Филипп, ²⁷² гиркан — Фратаферн, ²⁷³ армян — Тлеполем, ²⁷⁴ персов — Певкест, ²⁷⁵ вавилонян — Архой Пелейский, ²⁷⁶ Месопотамию получил Архелай. ²⁷⁷

14. Итак, причиной и поводом к войнам было послание царя Александра, в котором он приказывал возвратить [353] всех изгнанников на родину и вернуть им свободу. ²⁷⁸ Те же города Греции, которые имели к тому возможность, испугавшись, как бы изгнанники, приобретя вновь свободу, не задумались об отмщении, ушли из-под власти македонян. 15. Первыми афиняне, собрав тридцать тысяч войска и двести кораблей, начинают войну с Антипатром, ²⁷⁹ которому по жребию досталась Греция; через оратора же Демосфена они присоединяют к себе в качестве союзников Сикион, ²⁸⁰ Аргос, Коринф и остальные города, ²⁸¹ берут Антипатра в осаду. 16. Там погибает их полководец Леосфен, пронзенный стрелой, пущенной со стены. Афиняне устремляются на Леонната, который спешил с помощью к Антипатру, и, после того как разбили его войско, его самого убивают. ²⁸² [354]

17. Пердикка же пошел войной на Ариарата, царя каппадокийцев, ²⁸³ и победил его. В этой победе он не обрел ничего кроме ран и потерь, ибо все жители перед вторжением врага в их город, предав огню свои дома, сожгли себя и все свое добро. ²⁸⁴

18. После этого начинается война между Антигоном и Пердиккой, ²⁸⁵ в ходе которой нещадно были растерзаны многие провинции и острова вследствие помощи: либо предоставленной, либо непредоставленной. ²⁸⁶ 19. Долго ведутся споры, переносить ли войну в Македонию или вести в Азии; ²⁸⁷ наконец, Пердикка сам устремляется с огромным воинством в Египет. Таким образом, Македония, когда полководцы разделились на две части, вооружается против самой себя. 20. Птолемей, укрепленный силами Египта и войсками Кирены, ²⁸⁸ намеревается пойти войной на Пердикку. [355]

Между тем Неоптолем и Эвмен столкнулись друг с другом в кровавейшей битве. ²⁸⁹ 21. Побежденный Неоптолем бежал к Антипатру, которого он торопил, чтобы тот неожиданно напал на Эвмена: Эвмен, догадываясь о том, что ему грозит, захватил их, строивших козни, в ловушку. 22. В ходе той войны был убит Полиперконт, Неоптолем и Эвмен нанесли друг другу ранения, однако Неоптолем погиб, а Эвмен вышел победителем. ²⁹⁰

23. Пердикка, столкнувшийся с Птолемеем в беспощаднейшей войне, когда потерял войско, сам также был убит. ²⁹¹ Эвмен, Пифон, именуемый Иллирийцем, ²⁹² и Алкета, брат Пердикки, объявляются македонянами врагами, война же против них возлагается на Антигона. ²⁹³

24. И вот, Эвмен и Антигон, выставив друг против друга крупные силы, вступили в борьбу. ²⁹⁴ Побежденный Эвмен бежал в некий весьма укрепленный форт, ²⁹⁵ где [356] через послов просил у Антипатра, в то время весьма могущественного, помощь; узнав об этом, испуганный Антигон отказался от осады. 25. Но вследствие этого ни надежда Эвмена не стала крепче, ни спасение очевиднее. А потому последним намерением было призвать на помощь среброщитоносцев, ²⁹⁶ то есть солдат, которые служили при Александре, называемых так вследствие посеребренного вооружения. 26. Они, с презрением слушавшие вождя во время ведения войны, побежденные Антигоном и лишенные лагеря, ²⁹⁷ утратили также жен, детей и все то, что они нажили при Александре.

27. Позже они с позором просят через послов победителя возвратить им то, что утратили. Антигон же обещает [все] вернуть, если те приведут ему закованного Эвмена. 28. И вот они, окрыленные надеждой на возвращение [утраченного], постыднейшим образом изменив своему полководцу, приказам которого совсем недавно следовали, сами плененные, привели его схваченного и закованного [в цепи], и вскоре с невероятным срамом были рассеяны по войску Антигона. ²⁹⁸ [357]

29. Между тем Эвридика, ²⁹⁹ жена Арридея, царя македонян, от имени мужа совершила многие злодеяния с помощью Кассандра, ³⁰⁰ которого, познав постыдным образом, подняла через все ступени почета к высшему достоинству; тот Кассандр, потакая страсти женщины, сокрушил многие города Греции. ³⁰¹

30. В то время призванная Полиперконтом Олимпиада, мать царя Александра, в сопровождении Эакиды, царя молоссов, прибыла из Эпира в Македонию, и, поскольку Эвридикой ей было запрещено искать защиту в пределах [царства], она, поддержанная македонянами, приказала убить царя Арридея и Эвридику. ³⁰²

31. Впрочем, и сама Олимпиада тут же понесла за жестокость заслуженное наказание: ибо, после того как дерзость привела эту женщину к многочисленным убийствам первых людей, она, услышав о нападении Кассандра, не доверяя македонянам, вместе со своей снохой Роксой ³⁰³ и внуком Геркулесом ³⁰⁴ удаляется в город Пидну: ³⁰⁵ 32. там [358] тотчас же она была схвачена Кассандрой и убита. ³⁰⁶ Сын Александра Великого вместе с матерью был отправлен под стражу в Амфиполитанскую крепость. ³⁰⁷

33. После того как различным образом приняли смерть Пердикка, ³⁰⁸ Алкета ³⁰⁹ и Полиперконт, ³¹⁰ а также другие полководцы, перечислять которых долго, войны между преемниками Александра казались законченными, 34. как вдруг Антигон, воспылавший жаждой власти, делает вид, что намеревается с помощью войны освободить из плена Геркулеса, сына царя. ³¹¹ 35. Узнав об этом, Птолемей и Кассандр, заключив союз с Лисимахом и Селевком, ³¹² не щадя сил ведут войну на суше и на море. Антигон в этой войне был побежден вместе с сыном Деметрием. ³¹³ [359]

36. Кассандр, став соучастником Птолемея в победе, когда возвратился в Аполлонию, напал на авиениатов, ³¹⁴ которые, оставив родину, опустошенную в результате нашествия великого множества лягушек и мышей, и покинув прежние обиталища, искали новые места для проживания, суля при этом мир. 37. Однако Кассандр, познав и доблесть этого народа, и узнав о его многочисленности, дабы, приведенные необходимостью, они не нападали на Македонию и не потрясали ее войной, расселяет их, принятых в число союзников, в отдаленных пределах Македонии. ³¹⁵

38. Затем, когда Геркулес, ³¹⁶ сын Александра, достиг уже четырнадцати лет, Кассандр, боясь, как бы того не признали все законным царем, позаботился втайне убить его вместе с матерью. ³¹⁷

39. Птолемей вновь вступил в морское сражение с Деметрием и, когда потерял почти весь флот и войско, побежденный, бежал в Египет. ³¹⁸ 40. Возгордившийся этой победой Антигон приказал именовать себя царем вместе с сыном Деметрием; последовав этому примеру, все [остальные также] приняли себе имя и достоинство царей.

41. И вот Птолемей, Кассандр и остальные руководители другой партии, когда увидели, что они поодиночке [360] оказались обманутыми Антигоном, укрепив друг друга через письма, договариваются встретиться в одно время в одном месте и ведут общими силами войну против Антигона. 42. Кассандр, связанный войнами с соседями, вместо себя отправляет на помощь союзникам с огромным войском Лисимаха, наиболее славного среди всех полководцев. ³¹⁹ 43. Селевк в свою очередь, выступив из Великой Азии, стал еще одним врагом Антигона.

Ибо этот Селевк вел на Востоке многочисленные войны между союзниками [inter socios] македонского царства. ³²⁰ 44. Вначале он напал войной на Вавилон и захватил его. Укротил бактриан, вновь и вновь восстававших. 45. Затем он совершил переход в Индию, которая после смерти Александра, словно сорвав и сбросив с шеи ярмо, убила его префектов, когда к восстановлению свободы вел ее некий Андрокотт. ³²¹ Он после этого жестоко поступал в отношении граждан, которых он защитил от иноземного [361] владычества, и подавил рабством. 46. И вот, несмотря на то, что Селевк провел против этого Андрокотта многие и тяжелые войны, тем не менее, признав его власть и заключив с ним мир, отступил. ³²²

47. Итак, когда были объединены силы Птолемея и его союзников, завязалась битва: потери в ней были настолько тяжелы, насколько тщательно она была подготовлена; ибо в ходе ее были истреблены тогда почти все силы Македонского царства. 48. В ходе той войны был убит Антигон. ³²³

Однако конец этой войны стал началом другой; ибо, когда победителям не удалось договориться о добыче, они вновь разделились на две партии. 49. Селевк примкнул к Деметрию, Птолемей — к Лисимаху; умершему Кассандру наследовал сын Филипп. ³²⁴ Так, словно из пустоты, рождались новые войны Македонии.

50. Антипатр собственной рукой заколол Фессалонику, мать свою, ³²⁵ жену Кассандра, несмотря на то, что та, взывая к жалости, молила за жизнь. 51. Александр, брат его, пока готовил против брата войну в отмщение за мать, пока просил помощи у Деметрия, погиб, попав в ловушку. ³²⁶ [362]

52. Лисимах, поскольку был связан жесточайшей войной против Дора, ³²⁷ царя фракийцев, не смог выступить против Деметрия.

53. Деметрий, возгордившийся увеличением [своих владений за счет] Греции и всей Македонии, ³²⁸ собирается перейти в Азию. 54. В свою очередь Птолемей, Селевк и Лисимах, познав в предыдущей войне, какие силы дает согласие, вновь заключив союз и объединив войска, переносят войну против Деметрия в Европу. 55. К ним в качестве сотоварища и союзника по войне присоединился Пирр, царь Эпира, надеясь на то, что можно будет изгнать Деметрия из Македонии. И надежда была не напрасной: ибо, когда войско Деметрия было повержено, а сам он обратился в бегство, властью в Македонии завладел Пирр. ³²⁹

56. Затем Лисимах убил своего зятя Антипатра, ³³⁰ строившего ему козни, а также лишил жизни своего сына Агафокла, ³³¹ возненавидев его вопреки человеческому закону. [363]

57. В те же дни в результате ужаснейшего землетрясения был разрушен город Лисимахия; ³³² погребя под собой своих жителей, он превратился в жуткую могилу.

58. Лисимаха же, обагрившего себя кровью в ходе непрестанных убийств родственников, покинули все союзники и, перейдя к Селевку, побуждали царя, уже одержимого ревностью к власти, чтобы он пошел войной на Лисимаха. 59. Представление отвратительнейшего спектакля: два царя, из которых Лисимах семидесяти четырех лет от роду, Селевк же семидесяти семи, спорят, вырывая друг у друга власть, выстраиваются в боевом порядке, выхватывают оружие! ³³³ 60. Это была последняя война боевых спутников Александра, впрочем, она будет сохранена в качестве примера человеческого несчастья, 61. ибо, когда после гибели уже тридцати четырех полководцев Александра они одни обладали кругом земель, не замечая стесняющих границ старости и собственной жизни, они полагали границы всего мира тесными для их власти. 62. В ходе этой войны, ³³⁴ наконец, был убит Лисимах, после того как еще до этого сражения им были либо потеряны [вследствие разных причин], либо убиты пятнадцать детей, [364] таким образом Лисимах стал последней платой македонского конфликта.

63. Однако и Селевк не радовался, оставаясь безнаказанным, такой победе: ведь и он после семидесяти семи лет не обрел покой естественной смерти, но полную мучений жизнь несчастно оборвал безвременной, так сказать, смертью, 64. ибо, когда против него выступил Птолемей, ³³⁵ на чьей сестре ³³⁶ Лисимах был женат, обманутый Селевк был убит. ³³⁷

65. Таковы были отношения кровного родства и товарищества между родителями и сыновьями, между братьями и между друзьями! 66. Настолько ценилась у них божественная и человеческая религия! Да устыдятся при воспоминании о прошлом те, кто знает, что благодаря появлению лишь христианской веры и благодаря лишь обычному принесению присяги они живут теперь с врагами и не страдают от действий врагов, 67. которыми это [положение дел] признается без малейшего сомнения, поскольку теперь не так, как люди, жившие прежде, “жертвенной скрепляли союзы свиньей”, ³³⁸ но потому, что используемые в момент клятвы Евангелия сохраняют между варварами и римлянами, призывающими в свидетели Творца и Господа своего, такую верность, какую не могла сохранить между родителями и сыновьями природа.

68. Теперь же конец Македонской войны пусть станет концом книги, тем более, что отсюда уже начинаются войны Пирра, и скоро последуют Пунические войны.