ЖИТИЕ МАРИИ АНТИОХИЙСКОЙОп.: Жития византийских святых. СПб.: Corvus, Terra Fantastica, РоссКо. 1995. Пер. Софьи Поляковой. С. 348-362. Номер страницы следует после текста на ней. (хронология не определена, но не позже VI в.) (Текст переведен по изданию: Acta Sanctorum, Mail, VII.) Мы почли необходимым во славу Божию, а равно в назидание и спасение читающих и слушающих записать то, что случилось в великом сирийском городе Антиохии. Рассказ об этом таков. Была в городе Антиохии некая женщина добродетельной жизни, добрых нравов и скромного достатка. Она овдовела, и от мужа у нее осталась дочь по имени Мария, которую женщина эта воспитывала в правилах своей боголюбезной жизни. Когда девочка выросла, мать стала внушать Марии, что лучше ей оставаться девой и [349] не вступать в брак, ибо девство в жизни сей освобождает от забот, в грядущем же веке вознаградится великой радостью и честью. Девушка, будучи дочерью столь богобоязненной матери и слушая такие ее поучения, отказалась от брака в пользу чистоты и девства. Днем и ночью она с матерью прилежно ходила в церковь и внимала песнопениям, и столь великая любовь к Богу охватила ее, что Мария знала до слова всю святую Псалтирь. А ненавистник добра, диавол, злобствуя на то, что дочь и мать вели такую богоугодную жизнь, воздвигает против них одного из первых людей города, юношу по имени Анфимий. Приметив достойную мать и дочь ее, вместе с ней прилежно посещавшую церковь, он был охвачен сильной любовью к Марии. И вот, велев одному из слуг своих вызнать, где они живут, Анфимий через рабов начал склонять девушку всякими обещаниями и диавольскими посулами. А она не удостоила их никакого ответа, так что Анфимию самому своими обольщениями и обещаниями пришлось показать женщинам, что он подстрекаем диаволом, ибо пытался отвратить их от благочестия и любви к Богу. Мать Марии многажды заклинала юношу прекратить все это и не досаждать более себе во вред, а им в тягость, ибо грешно им согласиться на то, что ему угодно. А диавольское вожделение Анфимия не усмирялось. Ибо после этого он через женщин, которые исполняют подобного рода поручения, велел передать, что сделает Марию законной женой своей и щедро одарит и отблагодарит мать и дочь. Когда обе женщины поклялись, что никогда на это не пойдут, Анфимий, услышав [350] их ответ, в свою очередь дал клятву, что добьется девушки непременно, даже если это будет стоить ему всего имущества. По прошествии двух лет, хотя Анфимий и прибегал ко множеству диавольских ухищрений, желание его не осуществилось, и диавольское наваждение продолжало владеть им, и он не знал, что ему делать. И вот в один из дней, когда юноша сидел с несколькими из своих сограждан, появился какой-то человек, незнакомый ему, но известный его собеседникам. Увидев его, те встали перед ним и сели, только когда сел он. Через час пришедший поднялся и ушел. Тут Анфимий начал спрашивать своих знакомых: “Кто этот пришедший, что вы все встали, когда он вошел?”. Один из них сказал ему: “Имя этого человека Мегас, а могущество соответствует имени, 1 ибо он — известный чародей, который может сделать все, что пожелает”. Услышав это, Анфимий обрадовался, надеясь с его помощью насытить диавольское вожделение свое. И один всемогущий Бог, спасающий души прибегших к Нему, будь то мужи или жены, желающий спасти всякого человека и “не хотящий смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был”, 2 от века творящий великие чудеса, и ныне по мудрости своей спас верную мать с добродетельной дочерью ее, но не их одних, а также и мужа, стремившегося к своей и их погибели. А то, как Он спас их, я расскажу, чтобы всякий слушающий восславил Спасителя всех, на Него уповающих. Этот Анфимий зачастил в место то и, вновь встретив вышеупомянутого чародея, открыл ему диавольское вожделение свое, сказав: “Я люблю [351] одну девушку-сироту, которая живет со своей бедной матерью. Уже второй год мне не удается ни самому, ни через людей склонить ее неустанными уговорами и обещаниями”. Чародей сказал ему: “Покажи мне дом, где живут женщины те, и будь спокоен, ибо сегодня ночью я заставлю девушку прийти и стать у постели, где ты спишь”. Анфимий пал к ногам чародея и молил сделать это, и пообещал ему награду, и ушел, оставив при нем одного раба, чтобы тот показал, где те женщины живут. Ночью Анфимий бодрствовал и ждал обещанного чародеем. Напрасно проведя все время без сна, он рано утром пошел, чтобы попенять на это волхву. Найдя его и приветствовав, он сказал: “То, что ты вчера пообещал мне, господин мой, не сбылось”. Тот сказал ему: “Вечером я забыл о тебе, но следующей ночью девушка непременно придет”. Когда опять настала ночь, юноша не спал, ожидая свершения диавольского обещания. Но, так как волхв и на этот раз не исполнил своего слова, Анфимий, утомленный бодрствованием, в отчаянии и горе наутро отправился к волхву, чтобы еще горше упрекнуть его, и, найдя, сказал: “Если вам невозможно заставить девушку прийти в дом мой, сделай хотя бы, чтобы женщины заговорили со мной или позволили мне говорить с ними”. Чародей сказал ему: “Молчи, безрассудный. Я пренебрег твоей просьбой, так как поглощен был более важным делом, но и твое уже сделано. Иди и будь спокоен — этой ночью девушка придет к тебе, хочет она того или не хочет”. Снова поверив его словам, Анфимий ушел. И, когда [352] наступил вечер, тревожимый безбожной той надеждой, он опять бодрствовал и рассуждал в уме своем. Волхв же отправился дому, где жили почтенные те женщины, и поставил там двух демонов, сказав им: “Тут живут мать с дочерью, а блистательный Анфимий, здешний гражданин, любит эту дочь. Никоим образом не уходите отсюда и отведите девушку в спальню его, иначе вам несдобровать”. И, оставив этих двух демонов, чародей ушел. Демоны вошли к спящим и стали тревожить их различными сновидениями. Мать проснулась и, перекрестившись, говорит дочери: “Встанем, дитя, и пойдем в церковь, ибо всю ночь эту меня тревожили сны. Казалось мне, будто ужасный тот человек схватил тебя и хочет увести от меня, а я противилась и боролась с ним, и держала тебя, заклиная Богом и всеми святыми уйти от нас. Он же не отступал, сказав, что не уйдет, мол, „пока я не отниму ее от тебя". И тут я увидела клириков и толпу верных, как это бывает, когда ждут архиепископа. И архиепископ тотчас освободил тебя и удалился, и мы вошли в церковь, и возблагодарили Господа, спасшего нас. Право, дитя, пойдем помолимся Богу, чтобы Он спас нас и призрел на бедность нашу”. Дочь, отвечая, говорит ей: “Пойдем, почтенная мать моя: и я претерпела тяжкое испытание, ибо приснилось мне, что мы с тобой идем в церковь, и я, не знаю как, очутилась в каком-то просторном покое, и там был нечестивый тот человек; он держал меня и показывал мне много серебра, всевозможные украшения, шитые золотом одежды, великолепные ложа, множество [353] рабов и рабынь, и говорил мне: „Всем этим ты будешь владеть, если будешь со мной". А я со слезами говорила: „Не нужно мне это, видит Бог, не нужно" — и так с плачем и пробудилась. Пойдем в церковь”. Одевшись, они вышли из дома своего, чтобы пойти в церковь. Было еще очень рано,— разбуженные своим страшным сновидением, женщины подумали, что проснулись в обычный час свой. Когда они миновали один переулок и собирались войти в следующий, те два демона встали между матерью и дочерью. Один принял образ матери и повел девушку по другой улице, говоря ей: “Иди сюда, дитя мое, следуй за мной”. Девушка, думая, что сопровождает мать, в действительности сопровождала демона. И этот демон привел ее в дом Анфимия и, открыв двери, привел к ложу, где тот спал, и удалился. Другой демон, приняв образ ее дочери, следовал за матерью и говорил с ней, пока они не дошли до притвора 3 церкви, и тогда удалился. А Анфимий, увидев у своего ложа девушку, с которой он много лет стремился хотя бы вступить в беседу, был поражен и, вскочив на ноги, взял ее за руку и сказал ей: “Это ты, госпожа моя Мария? Сколько раз и через других людей, и сам я просил вас хотя бы поговорить со мной, и вы не желали, а ныне — вот ты сама пришла в дом мой, и в спальню мою, и теперь ты в руках моих”. А раба Божия Мария, увидев, куда она попала и какой подвергается опасности, содрогнулась от ужаса и со слезами воскликнула: “Горе мне, несчастной! Что пришлось мне претерпеть? Господи Боже, к кому я спешила прийти, помоги мне в час сей, [354] потому что нет у меня других помощников”. Анфимий говорит ей: “Не бойся, госпожа моя Мария, и будь спокойна. Вон, гляди, сколько у меня серебра. Вон, посмотри, как много у меня украшений, сколько всевозможных одежд и лож, сколько рабов и рабынь будут служить тебе и матери твоей. Если же по своей воле ты не согласишься выйти за меня замуж, я сделаю тебя наложницей и не позволю тебе взглянуть на свет солнца, и ты будешь всецело в моей власти”. И, взяв ее за руку, он стал показывать ей серебро, украшения и одежды. Но раба Божия Мария даже не взглянула на серебро и другие богатства, но непрестанно из глубины своей души вздыхала и плакала, и Господь, ведающий глубины сердец человеческих, единый могущий спасти уповающих на Него ото всякого насилия и опасности, ниспослал ей помощь Святого Духа. Овладев собой, девушка падает в ноги Анфимию и говорит ему: “Господин мой, коль скоро я в твоих руках и не могу бежать, скажу тебе всю правду. Мы всегда были бедными женщинами и бедны теперь, и мать постоянно поучала меня, говоря так: „Дитя мое, никому невозможно спастись, если он не исполняет заповедей Божиих и не благотворит нищих. А так как по бедности своей мы никому не можем подавать милостыню, должно нам принести Богу хотя, бы телесную чистоту и всенощные молитвы, дабы Он помиловал нас в день Судный. 4 Если же ты выйдешь замуж, то придется тебе разлучиться со мной, и я, оставшись одна, буду плакать по тебе, а ты впадешь во зло и во грех и, исполненная вины, предстанешь пред судом Господним. Послушавшись же меня, ты [355] соблюдешь девственность, и мы верно будем служить Богу и унаследуем вечное блаженство". Потому невозможно было нам с тобой общаться. А раз ты согласен вместе со мной взять и матушку мою, я готова быть твоей рабой; молю только не совершать надо мной пока ничего, ибо я уговорю матушку дать свое согласие. Если же она не захочет, я сама отдамся твоей власти”. Анфимий, обольщенный обещаниями девушки и успокоенный клятвой, что через пятнадцать дней его желание исполнится, отпустил Марию. Раба Божия Мария, покинув дом Анфимия, пошла в церковь и застала мать свою слезно умоляющей Бога открыть ей, где дочь ее, ибо, разыскивая Марию, она вернулась в дом свой, но и там ее не нашла. Увидев девушку, мать стала спрашивать, говоря: “Куда ты ушла, дитя, когда оставила меня в притворе церкви, и где я была?”. Та говорит ей: “Не бойся, почтенная мать моя, ибо со мной по молитвам твоим не случилось ничего дурного. Когда мы совершим молитву нашу и вернемся домой, я расскажу тебе, где была”. Когда они вернулись домой, мать стала спрашивать дочь свою, куда она уходила. Та рассказала ей всю правду. Мать, услышав это, пала на землю и начала горько плакать. Дочь же призывала ее успокоиться, ибо с ней по смотрению Божию не случилось ничего дурного. “Попросим,— говорила она,— Бога удалить от нас человека, воздвигшего против нас это испытание. Бог, спасавший нас до сих пор, поможет нам и ныне”. Обе они в печали своей долго плакали и молились, прося Бога послать им избавление до того, как минут те [356] пятнадцать дней, срок, который Мария клятвенно обещала Анфимию соблюсти. И так оно по воле единого, могущего все благоустроять Бога и случилось. Ибо Анфимий, отпустив рабу Божию и деву из дома своего, долго дивился в душе тому, как волхв сумел уговорить мать отпустить от себя свою дочь и как склонил ее “прийти ко мне в мой дом”, и говорил себе: “Человек, который творит столь великие чудеса, сильнее всех людей. Почему же мне не предложить ему все мое достояние, чтобы он и меня сделал таким, каков сам?”. И, горя таким желанием и подогреваемый своей любовью, он рассуждал сам с собой так: “Если я сделаюсь всемогущ, я получу все, чего только ни пожелаю”. И эта мысль, словно по предусмотрению Божию, пришла ему на ум, дабы он по своей воле отказался от девушки, и она не впала в клятвопреступление, и блудонаставник диавол был посрамлен и девушкой, и ее врагом. На рассвете Анфимий поспешно ушел из дома, чтобы увидеть чародея и возблагодарить его. Увидев его и приветствовав, юноша со всяческой благодарностью отдает чародею обусловленную плату, а затем, пав ему в ноги, обещает дать сколько тому будет угодно денег, если только сделает его таким же всемогущим, каков он сам. Чародей говорит, что Анфимий, будучи христианином и приняв крещение, не может стать волхвом. Анфимий говорит: “Я отрекусь и от крещения, и от самого имени христианина, только бы мне стать волхвом”. Чародей говорит ему: “Ты не можешь стать волхвом и соблюдать установления волхвов, а если отступишь от них, навеки должен [357] будешь проститься с волхвованием”. Анфимий снова припал к ногам Мегаса, обещая соблюдать все его наставления. А волхв, видя его настойчивость, говорит ему: “Хорошо, сделаю”,— просит харатью 5 и пишет на ней что-то, и дает Анфимию со словами: “Возьми харатью эту и после ужина глубокой ночью выйди из города и стань на тот мост, и в полночь с громким криком по нему пронесется толпа и сидящий на повозке владыка. Но смотри — не бойся, ибо с этой моей харатьей ты не претерпишь никакого зла. Держи ее в поднятой руке, чтобы была заметна, и, если тебя спросят: „Что ты здесь делаешь в такой час?" — или: „Кто ты?" — скажи: „Почтенный Мегас послал меня к владыке моему, чтобы я передал ему это". Только не пугайся, не крестись, как христианин, и не призывай Христа, ибо тогда ты не достигнешь своей цели”. Анфимий, взяв харатью, удалился и, в поздний час выйдя из города, стал на мосту, держа ее в поднятой руке. Когда же в полночь появилась толпа, множество всадников и сам сидящий на повозке владыка, прибывшие первыми говорят: “Кто здесь стоит?”. Анфимий сказал: “Почтенный Мегас послал меня, дабы я передал владыке моему эту харатью”. Они взяли у него харатью и подали сидящему на повозке владыке. Прочитав, он что-то написал на ней и отдал Анфимию, велев отнести волхву. На рассвете Анфимий приходит к чародею и отдает ему эту харатью, а волхв, прочитав, говорит Анфимию: “Хочешь знать, что здесь написано? То, что я тебе и предсказал: „Разве ты не знаешь, что он — христианин? Я его не приму, пока он не совершит все то, [358] что полагается, и не отречется от веры своей и не отвергнет ее"”. Выслушав это, Анфимий сказал: “Я, господин, и прежде отрицал и ныне отрицаю самое имя христианское, и веру христианскую, и крещение христианское”. Тогда маг, снова что-то написав, дает харатью Анфимию и говорит: “Иди, и опять стань там ночью, и, когда владыка прибудет, отдай ему. И посмотри, что он тебе скажет”. Анфимий ушел и стал на мосту, и снова в тот же час явились те же люди и говорят ему: “Зачем ты опять пришел сюда?”. Анфимий сказал: “Почтенный Мегас послал меня, владыка, с этой харатьей”. И владыка, взяв ее и прочитав, снова что-то написал на ней и вернул Анфимию, дабы отнес ее волхву. Вернувшись на рассвете, Анфимий отдает харатью чародею, и, прочитав ее, волхв говорит ему: “Знаешь, что он опять написал мне? Я написал ему: „Этот человек, господин, от всего отрекся в моем присутствии, так что, если угодно, прими его", а он ответил мне: „Если он не отречется ото всего письменно своей рукой, я не приму его". А дальше, смотри, поступай, как знаешь”. Несчастный Анфимий сказал: “Я, владыка, готов это сделать”. И, сев, он написал так: “Я, Анфимий, отрекаюсь от Христа и от веры его, отрекаюсь и от крещения его, и от самого имени христианского, и от Креста его, и присягаю никогда не вспоминать и не называть всего этого”. И, когда он писал, весь, с головы до ногтей на ногах, покрылся испариной, так что нижний гиматий на нем насквозь промок, как он потом со слезами признался. Однако, продолжая писать и закончив, Анфимий дает харатью посмотреть чародею. Тот, [359] прочитав, сказал: “Хорошо. Снова иди, и теперь он примет тебя. А когда примет, пади ему в ноги и скажи: „Прошу тебя, владыка, назначь мне будущих помощников моих",— и он даст тебе, сколько ты пожелаешь. Но предупреждаю тебя: не проси больше одного или двух, ибо они доставят тебе заботу, ежедневно и еженощно досаждая просьбами дать им дело”. Когда же Анфимий, уйдя от волхва, стал на обычном своем месте, появились те же люди, и тотчас шедший впереди, узнав Анфимия, вскричал, говоря: “Владыка, Мегас снова прислал с харатьей того человека”. И владыка велел Анфимию приблизиться к нему. Подойдя, юноша вручил ему свое злосчастное и достопечальное отречение. Прочитав харатью и держа ее в поднятой руке, владыка начал громко говорить: “Иисус Христос, се Твой прежний раб Анфимий письменно отрекся от Тебя. И не я тому причина. Сам он домогался этого, и по своему желанию написал он отречение это и вручил мне. Пусть он Тебя больше не заботит!”. И дважды и трижды владыка громко повторил это. А Анфимий, услышав страшные эти слова и задрожав всем телом, воскликнул: “Отдай мне отречение мое, ибо я христианин. Прошу и заклинаю — я хочу остаться христианином. Верни мне греховное это отречение”. Когда несчастный еще выкрикивал эти слова, владыка говорит ему: “Теперь уже ты не можешь получить отречение свое; я представлю это твое отречение в страшный день суда. С часа сего ты принадлежишь мне и всецело в моей власти, если не попрано будет мое право”. И, сказав так, он удалился, оставив Анфимия на том мосту. [360] Анфимий до рассвета лежал там на лице своем, оплакивая совершенное им. Чуть только рассвело, он поднялся и пришел в дом свой, и непрестанно плакал, и бил себя в грудь, не зная, что ему делать. Милях в 18-ти находился другой город, где, как говорили, был весьма боголюбивый епископ и раб Божий. И вот Анфимий решил отправиться к нему за советом, покаяться во всем и приять от него крещение, ибо в своем городе он совестился признаться в том, что с ним случилось. Юноша остригся наголо, надел грубый стихарь, 6 набросил на себя вретище и пришел к тому епископу; уведомив его о своем приходе, он был принят, и, войдя, пал в ноги ему, и просил его, говоря: “Умоляю тебя, окрести меня”. Епископ говорит: “Я полагаю, что ты не был крещен до сего дня?”. Тогда Анфимий отвел епископа в сторону и рассказал ему обо всем, говоря: “В детстве меня окрестили, но раз я письменно отрекся от крещения, значит, нет его на мне”. Епископ говорит ему: “Чем ты мне докажешь, что нет на тебе крещения, которое ты приял?”. Анфимий говорит ему: “В недобрый час, когда я писал отречение от Господа моего Иисуса Христа и крещения Его, тотчас с головы до ногтей на ногах я покрылся испариной, так что одежда на теле моем намокла, потому, я думаю, как я отрекся Его, так и Он оставил меня. Но если можешь, помоги мне, честной отец, и сжалься над человеком, по собственной воле своей погубившим себя”. И он говорил это, простершись на земле и плача. Раб Божий епископ, услышав слова его, сам пал на землю и вместе с Анфимием плакал и молился Богу. Спустя много времени епископ поднялся с [361] земли и, заставив Анфимия встать, говорит ему: “Верь, дитя, я не смею вновь окрестить уже крещеного, ибо нет у христиан второго крещения, кроме слезного. Не теряй надежды на спасение свое и уповай на человеколюбие Божие. Поручи себя Богу, все остальные дни жизни своей воссылай к Нему мольбы и молитвы, и Бог по благости своей и человеколюбию, когда представлено будет Ему написанное тобою отречение, может простить тебе великое прегрешение твое, как простил должнику его десять тысяч талантов. 7 Лучшей дороги не ищи, ибо нет ее”. Анфимий, вняв совету епископа и напутствуемый молитвой его, ушел, скорбя и оплакивая нечестивый свой поступок. И, придя в свой дом, продал все свое имение, отпустил на свободу рабов и рабынь, дав каждому, что тот желал, а все остальное, дабы даритель остался неизвестен, роздал через верного раба на нужды церквей и нищей братии. Послав в одну из городских церквей за матерью той девушки, любовью к которой его распалил на погибель ему диавол, Анфимий дал ей три литры 8 золота, сказав: “Прошу вас, молитесь за меня, грешного. Более я не буду досаждать ни вам, ни кому бы то ни было, ибо уйду, сам не знаю куда, чтобы оплакивать свои злые дела”. После этого человек тот покинул город и всецело вверил себя милости Божией, прибегнув к которой всякий спасается от погибели. Мы же, услышав страшную эту повесть, да прославим всемогущего Бога и да подивимся величию дел Его, ибо Он дал свершиться благому решению Марии остаться девой, уберег мать ее от печали и щедро позаботился обо всех нуждах их и [362] о пропитании, избавил от страха прегрешения и безо всякой кары разрешил Марию от клятвы, которую она дала врагу своему Анфимию. Ибо до свершения клятвенно назначенного девушкой пятнадцатидневного срока Господь сделал так, чтобы мы сказали по слову Евангелия: “Все хорошо делает Господь наш”. 9 Он не погубил того, кто прибег к Нему и раскаялся, ибо милостив к распаянным, как рек Сам: “Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию”. 10 Мы же да будем неустанно молить Его, дабы простер над нами всемогущую десницу свою и избавил ото всякого диавольского наваждения, да удостоены будем по молитвам святых Его войти в Царствие Небесное. Слава Господу нашему, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Комментарии *Все ново- и ветхозаветные цитаты даются в синодальном переводе. 1. Имя этого человека Мегас. а могущество соответствует имени...— прилагательное megas значит великий, могущественный. 2. ...не хотящий смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего...— Иезек. 33, 11. 3. Притвор — сени храма. 4. День Судный — подразумевается Страшный суд в последние дни мира, когда, согласно христианским верованиям, Христос будет судить людей, чтобы определить участь грешников и праведников, и умершие восстанут перед ним из могил. 5. Харатья — писчий материал и сама рукопись. 6. Стихарь — род длинной, до щиколоток, рубахи с вырезом по горлу и длинными широкими рукавами. Анфимий состриг волосы и облекся во вретище, чтобы показать свое смирение. 7. ...как простил должнику его десять тысяч талантов.— Имеется в виду евангельская притча о том, как царь вместо того, как он первоначально предполагал, чтобы продать своего должника вместе с женой, детьми и имуществом, “умилостивившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему”.— Матф. 18, 23 сл. 8. Литра — фунт, единица монетного веса; из него чеканились 72 золотые номисмы или солида. 9. Все хорошо делает Господь наш.— Марк 7, 37. 10. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.— Марк 2, 17. |
