Яков Кротов. Богочеловеческая история. Вспомогательные материалы.
К оглавлению
Теодульф, епископ Орлеанский, один из самых талантливых и ученых поэтов при дворе Карла Великого, по происхождению испанский гот; об испанце Пруден-ции он говорит как о земляке. По неизвестной нам причине он вынужден был бежать из родных мест, был ласково принят Карлом, получил в управление орлеанское епископство и несколько окрестных аббатств; в 800 г. сопровождал Карла в Рим и заседал в суде, созванном для оправдания папы Льва III, после чего получил от папы архиепископский сан. В своей епархии он жил как меценат, любитель искусства и роскоши, - построил в Жерминьи церковь, которая считалась самой великолепной во всей Нейстрии; завел книжную мастерскую, где изготовлялись роскошные подносные экземпляры библейских книг, к которым он сам сочинял посвятительные надписи в стихах (два таких экземпляра сохранились); окружил себя изысканными предметами античного и позднеантичного искусства, которые описывал в отдельных стихотворениях. При дворе Карла он был своим человеком -свидетельство тому «Послание королю», где он успевает не только сказать комплимент каждому члену королевской семьи, но и свести счеты с соперником, неназванным ирландским ученым, - однако, как кажется, не участвовал в работе дворцовой школы и не был членом Академии: академическое прозвище его неизвестно. После смерти Карла Теодульф еще три года пользовался расположением Людовика Благочестивого; но в 817 г. он был заподозрен в сговоре с мятежным Берн-гардом, вице-королем Италии, лишен епископства и сослан в монастырь в Анжере. Здесь он прожил еще четыре года, сочиняя скорбные стихи о своем изгнании; его друг Муадвин (Назон) в стихотворном послании убеждал его признать свою вину и облегчить участь, но Теодульф настаивал на том, что он невинен. Он умер в Анжере осенью 821 г.
От Теодульфа сохранилось около 80 стихотворений и стихотворных циклов. Почти все они написаны элегическим дистихом и несут следы преобладающего влияния Овидия, а также Пруденция. Мастерство его версификации вызывало такой восторг, что грамматики IX в. в спорных случаях просодии ссылались на его стихи наряду со стихами античных классиков.
Среди поэтов своего поколения Теодульф выделяется двумя особенностями: во-первых, чувством комического, способностью к юмору и сатире, и во-вторых, нотами пессимистической мрачности, столь непохожими на бодрый пафос христианства и классицизма, характерный для академических поэтов. Примером первого может служить упомянутое отступление об ирландце в «Послании к королю» или стихотворения-анекдоты «О потерянной лошади» (приводимое здесь) и «О лисице, воровавшей кур». Примерами второго могут служить такие стихотворения, как
747
бопытно изображение борьбы чувств в душе судьи по образцу «Психомахии» Пру-денция. Тот же интерес к суду и праву виден в другом стихотворении Теодульфа, где жестоким германским законам он противопоставляет более мягкие библейские. Остальные стихи Теодульфа - это или послания к лицам, связанным с ним придворными или церковными отношениями, или риторические вариации на богословские и этические темы («О лицемерах и глупцах, коих невозможно увещанием отвратить от порока», «О воздаянии Господнем, которое часто таинственно, но всегда справедливо», «О том, как на душу человека влияют место, время, причина и действие» и пр.), или обычные у каролингских поэтов надписи на церковных постройках, книгах и утвари, среди которых выделяются такие стихи-аллегории, как «О семи благородных искусствах, изображенных на картине» или «О картине с изображением земли в виде круга» (ср. приводимое ниже стихотворение об аллегорическом толковании древних поэтов). Круг интересов Теодульфа был обширен, и даже к скорбному своему посланию к Муадвину из изгнания он делает два неожиданных стихотворных приложения - «О пересыхающей реке» близ места его изгнания и «О битве птиц», про которую рассказывал ему случайный очевидец.
Послание к королю
Славу твою и тебя, о король, вся земля воспевает,
Но и во многих словах не перескажешь всего. Если и Рейн и Маас, По и Тибр, и Сону и Рону
Можно измерить, то вот мера твоей похвале. Неизмерима хвала, и неизмеримою быть ей,
Дондеже мир населен будет людьми и зверьми. Правда, ее описать я в верных словах не сумею,
Все ж, хоть и мал, не могу о многомощном молчать.
Пусть же шутливая песнь бежит среди шуток веселых,
10 Часто в пути, на бегу их подбирая рукой.
Шуткой с хвалой пополам испещренный листок да отыщет
Тех, кого скоро узрю с Божией помощью сам. О, лицо, лицо! Ярче трижды промытого злата!
Счастлив, кому суждено вечно с тобой пребывать, И любоваться челом, достойным своей диадемы,
Что нигде на земле равных себе не нашло, Голову гордую зреть, подбородок и дивную шею,
Золотоносную длань, что посрамляет нужду.
Голени, грудь и ступни - все в теле его достохвально,
20 Все поражает красой, все лепотою блестит.
О, сколь приятно внимать речам твоим мудропрекрасным,
В них превосходишь ты всех, выше же нет никого. Выше же нет никого, чья многоискусная мудрость
Столь бы была велика, так же не знала б границ.
149
Нила шире она и обширней студеного Истра,
Даже Евфрата длинней и не короче, чем Ганг. Надо ль дивиться тому, что Пастырь предвечный такого
Пастыря в мире избрал стадо свое охранять?
Деда ты возродил прозваньем1, умом - Соломона,
30 Мощью - Давида-царя, Иосифа - дивной красой.
Ты - охранитель добра, кара злых, расточитель почета:
Вот почему и даны все эти блага тебе. Так принимай, веселясь, многоцветные груды сокровищ,
Что из Паннонской земли ныне Господь тебе шлет2. И благодарность за то с благочестьем воздай Громовержцу,
Пусть, как всегда, для него длань твоя будет щедра. Вот притекли племена, Христу поклониться готовы,
Коих десницей своей ты призываешь к Христу.
Вот явился к нему и гунн с заплетенной косою,
40 Вере покорен святой тот, что упорствовал встарь.
С ним пусть придет и араб: волосатые оба народа,
Только один заплел кудри, другой - распустил3. Ты, Кордова, давно накопила богатства без счета,
Так поскорей королю должному должное шли. Как авары сдались, так сдавайтесь, арабы, номады,
Бросьтесь к ногам короля, выи, колени склонив. Были не менее вас они и горды, и свирепы,
Но, кто их покорил, тот же и вас покорит.
Он, восседая горе, до Тартара власть простирает,
50 Он над морями, землей, звездами, твердью царит.
Вот наступает весна, и с нею - всякое счастье
Снидет к тебе и твоим с помощью Божьей, король. Год обновился опять с весельем по вечным законам,
Матерь-земля, как всегда, снова пускает ростки. Лес зеленеет листвой, украшаются нивы цветами,
Так стихии свой чин все неослабно блюдут. Пусть же стекутся послы отовсюду с благими вестями,
Мира залог принесут. Злоба да сгинет навек.
Пусть, воздевая горе и очи, и руки, и душу,
60 Всяк благодарственный гимн богу поет и поет.
Пусть соберется совет, и молебен отслужат в палатах,
В коих прекраснейший свод сделан искусной рукой. Пусть в престольный покой возвратятся все совокупно,
Толпы пусть взад и вперед в длинных палатах снуют. Двери раскройте, но пусть из желающих те лишь вступают,
Коих какой-либо чин пред остальными вознес.
750
Пусть красавца-царя окружит дорогое потомство4,
Сам же он выше всех, солнцу подобный меж звезд.
Юноши пусть по бокам, а вокруг него встанут девицы,
70 Свежей подобны лозе, радуя сердце отца.
Карл с Людовиком здесь, из коих второй еще отрок,
Первый уже на губах юности носит убор. Мощные их тела исполнены юною силой,
Сердце к наукам лежит, крепко в совете оно. Мыслью сильны, богатством славны, в добродетелях тверды,
Каждый - народа краса, каждый - услада отца. Да обратит же на них король лучезарные взоры,
Переведет их затем к сонму стоящих девиц,
К хору прелестных девиц, которых никто не превысил
80 Нравом, одеждой, лицом, верою, телом, душой.
Берта с Хротрудою здесь, а с ними и юная Гисла,
Между прекрасных она - лилия в троице сей. Рядом же с нею стоит Лиутгарда в красе своей мощной,
Та, что сверкает умом и благочестьем своим. Образованьем блестит, но больше - благими делами,
Равно приятная всем, людям простым и вождям. Сердцем мягка, и дарами щедра, и приветлива речью,
Силится всем угодить, не повредить никому.
Также к наукам она прилежит и прилежно стремится
90 Хитрости мудрых искусств в замок ума заключить.
Пусть же семья короля быстра в угождении будет.
Наперебой торопясь знаки любви оказать. Мантии обе его и мягкие снять рукавицы
Карл пускай поспешит, меч же Людовик возьмет. Чуть он воссядет, дары вперемежку со сладким лобзаньем
Дочери все поднесут - это подарки любви. Хротруд фиалки дарит, Берта - розы и лилии - Гисла:
Нектар с амврозией даст в дар ему каждая дочь.
Хилтруд - Цереры дары, фрукты - Ротхайд, вино - Теодрада,
100 Все различны лицом, но красотою равны.
Эта камнями горит, а та - багряницей и златом,
Здесь - из алых камней, там - из зеленых убор. Этой застежка идет, а ту украшают запястья,
Та щеголяет каймой, той ожерелье к лицу. Эта в лиловый наряд, а та разоделась в шафранный,
Мягкий нагрудник - одной, красный - другой по душе. Речью приятной одна, забавой прельщает другая,
Эта - походкой отцу нравится, та же - смешком. Если б святейшая тут сестра короля оказалась,
757
110 Сладкий дала б поцелуй брату, а братец - сестре.
Но столь сильный восторг утаила б на лике спокойном,
Радости помня, что даст ей Вековечный жених. И как точнее постичь ей тайны Святого Писанья,
Царь вразумил бы ее - он, кого Бог вразумил. Пусть соберутся вожди и с весельем вкруг мощного станут,
Каждый из них поспешит дело исполнить свое. Тирсис5 да будет, как встарь, готов к государевой службе,
Будет усерден и скор сердцем, рукой и ногой.
Выслушать должен король различного рода прошенья -
120 Примет с охотой одни и промолчит о других,
Этим прикажет войти, а тем дожидаться покамест,
Этим внутри постоять, тем - за дверьми повелит. Пусть он у трона стоит, муж лысый, но неутомимый,
Все со смирением он, все с береженьем вершит. Тут же - с веселым лицом и ласковым взором епископ6,
Благостно сердце его и благосклонны уста. Твердая вера в Христа, благодать освященного сана,
Дух незлобивый смогли к Богу приблизить его.
Пусть же он благословит еду и питье государя,
130 Все, что вкушает король, пусть принимает и он.
Пусть тут будет и Флакк7 - он слава наших поэтов,
Ибо лирической он ловко слагает стопой; Он же - могучий софист, и он же - певец благозвучный,
Он же силен умом, он же делами силен. Пусть же нам изъяснит он догмы Святого Писанья
Или шутя разрешит чисел тугие узлы. Будет то очень легка, то запутана Флакка загадка,
Или коснется мирских, или небесных наук.
Будет король среди тех, кто задачу решить пожелает:
140 Он бы, конечно, сумел хитрости Флакка постичь.
Голосом звучен, прилежен умом и речами изящен,
Рикульф8 пусть подойдет, верой и знаньем богат; Правда, не маленький срок он пробыл в стране отдаленной,
Все ж не с пустою рукой он возвращается к нам. Сладкую песню, Гомер, я воспел бы тебе, если б был ты
Здесь же; но раз тебя нет, муза моя промолчит. Но Эркамбальда зато присутствием будем богаты:
Пару таблиц он с собой носит в надежной руке.
Сбоку таблицы висят, но не медлят в руках очутиться,
150 Запоминают слова, немы, но все ж говорят.
Лентул9 меж тем подойдет, принесет усладительных фруктов:
752
Фрукты в корзине несет, верность же - в замке души. Скор он одним лишь умом, в остальном же весьма непроворен:
Будь, добрый Лентул, быстрей ты и в шагах, и в речах. Нардул10 туда и сюда торопливым бегает шагом,
Как муравей, без конца мечется взад и вперед. В маленьком доме его немалый жилец обитает,
В недрах груди небольшой нечто большое живет.
Пусть он то книги свои, то предметы искусства приносит
160 Или пусть стрелы острит, скотта стараясь сразить11.
Скотт! Коль с тобой я сойдусь, то получишь ты те поцелуи,
Кои, ушастый осел, волк залепил бы тебе; Раньше пес зайца взрастит или волк вероломный - овечку,
Раньше трусливая мышь в бегство кота обратит, Нежели вздумает гет12 со скоттом вступить в перемирье, -
Если б он даже хотел, было б, как ветер, оно. Тот или бед натворит, или скроется, Австра быстрее:
Может ли быть он иным? Он ведь всего только скотт.
Надо б ту букву отнять, что в азбуке значится третьей,
170 В кличке же злого врага будет на месте втором,
Первою в «крыше» стоит и второю в слове «скитаться»,
Третьей во «вскрытье» она, в «сроке» четвертой звучит. Он опускает в речах ту букву13; итак, без сомненья,
Как себя сам он зовет, точно таков он и есть. Будет и Фредегис тут, левит наш почтенный, с Осульфом14,
Оба искусством сильны, оба познаний полны. Эркамбальд, Осульф и Нард сойдутся пускай воедино -
Право, годятся все три в ножки тому же столу.
Толще, конечно, один, другой же будет потоньше,
180 Но, если мерить на рост, все меж собою равны.
Из плодоносных хором Меналк15 пусть появится снова,
Неутомимый, с чела пот отирая рукой. Часто он входит опять, окруженный густыми рядами
Хлебников и поваров, чин придворный блюдя, Бережно делая все. Пусть разные яства и блюда
Ставит он перед честным троном царя своего. Пусть виночерпий войдет: это будет наш Эппин16 умелый,
Пусть он сосуды несет дивные с вкусным питьем.
Пусть приглашенные вкруг за завтрак монарший садятся,
190 Пусть же веселия дар будет им послан с небес.
Сядет отец Альбин, и речь приготовит честную,
Пищу изволит приять в руку, а после в уста. Твой ли он кубок вкусит, о Вакх, иль напиток Цереры17,
Или (ведь все может быть!) даже и тот и другой?
153
Станет он лучше учить, и свирель его лучше взыграет,
Если учительной он недра груди оросит. Да удалится кисель и ты, о творожная груда:
С пряною пищею стол пусть к нам поближе стоит.
Здесь да участвуют все, сидящий вместе с стоящим,
200 Пьют без различья вино, вкусные яства едят.
Счастливо пир завершив, уберут и столы, и подмостки,
Выйдет народ из палат, радость сопутствует всем. Но, оставшись внутри, воспоет Теодульфова муза, -
Пусть же она королям будет мила и вождям. Может, услышит ее крепко скроенный Вибод-воитель18,
Жирной главою качнет трижды-четырежды он. Мрачно он будет глядеть, с угрожающим взором и речью,
И за спиной на меня много обрушит угроз.
Если ж его к себе подзовет государева милость,
210 Шагом нетвердым к нему, шаткой походкой бредет,
И впереди груди пойдет раздутое чрево.
Сам он по голову - Зевс, а по походке - Вулкан. Но, среди всех этих дел, когда будут читать наши строки,
Пусть и скоттик притом, вор беззаконный, стоит, Мрачная тварь, супостат, бледный ужас, чума моровая,
Язва сутяжная, тварь злобная, мерзость сама, Дикая, гнусная тварь, ленивая тварь, нечестивец,
Тварь, что всем праведным враг, тварь, что всем добрым вредит!
Шею закинув назад, предстанет он, криворукий,
220 Руки кривые свои к глупому сердцу прижмет,
Ошеломлен, удивлен, дрожащий, сопящий, свирепый,
Уши, глаза напряжет, ноги, и руки, и ум. Знаками резкими он то то порицает, то это,
То испускает лишь вздох, то озлобленную брань; То повернется к чтецу, а то ко всем предстоящим
Знатным вельможным мужам, шага не ступит умно. Жаром хуленья объят, пусть враг мой лихой кипятится:
Много хотения в нем, только умения нет.
Кое-чему научен, но знает нетвердо, неверно;
230 В том, в чем не смыслит азов, мнит он себя знатоком.
Все это выучил он не затем, чтобы мудрым считаться,
Но чтобы в споре всегда во всеоружии быть. Много знал, мало постиг, о многом проведал невежда,
Что же сказать мне еще? Знает, а все ж не знаток. После король на покой удалится, а всяк - восвояси.
Выйдет веселым король, выйдет веселым народ.
754
Ты же, свирель, помолись, чтобы добрый король возвратился
И о спасении тех, кто этой шуткой задет.
Чтоб не обиделся кто, да поможет мне милость Христова,
240 Кротко сносящая все, все, что не злобно, любя.
Кто ж ее вовсе лишен, кто великим сим даром не взыскан,
Пусть обижается тот, дела мне нет до него.
Тот, кто тебя, о король, всевластьем мирским возвеличил, Пусть в небесах тебе даст лучшую, вечную жизнь.
О книгах, которые я любил читать,
и о том, как выдумки поэтов мистически
толкуются философами
Смолоду книги привык я читать и читал неустанно:
Денно и нощно я был этому предан труду. Часто, Григорий, тебя, и тебя, Августин, я листаю,
Или, Гиларий, тебя, или тебя, папа Лев, Иероним, Исидор, Иоанн русокудрый, Амвросий,
Или тебя, Киприан, скорбный приявший венец, Или других, кого недосуг исчислять поименно,
Тоже взнесенных до звезд славой ученых заслуг.
В наших бывали руках и язычников мудрых писанья,
10 Ежели кто-то из них был в своем деле велик.
Благочестивых отцов не в последнюю очередь чтил я,
Коих я здесь имена сам назову - посмотри. Это - Аратор, Павлин, блестящий Седулий и Авит,
Это и наш Фортунат, и громовержец Ювенк. Это Пруденций-певец, наш праведный предок, который
Разные метры умел в мудрые строки слагать. То я Помпея читал, а то раскрывал я Доната19,
То был Вергилий у нас, то говорливый Назон.
Знаю, в писаньях у них легковесного вздора немало,
20 Но под завесою лжи кроется истины блеск.
Ложь у поэтов живет под пером, у философов - правда;
Часто ученый мудрец правду из лжи извлечет. Образом истины станет Протей, справедливости - Дева,
Доблести - мощный Алкид, а злодеяния - Как. Правду пытаясь сокрыть, отовсюду зияют обманы,
Но неизменно она в прежней сияет красе. В облике девы для нас - справедливости свет негасимый:
Не затемнить его ввек скверне неправедных дел.
755
Вот, заметая следы, безумное бродит злодейство,
30 Смрадным дымом дыша, тщится от кары уйти;
Но настигает его проницательный ум человечий,
Разоблачает, теснит, тайну выводит на свет. Вот Купидон - это с факелом отрок, нагой и крылатый,
Лук у него и колчан, полный отравленных стрел. Крылья его - легкомыслия знак, нагота же - бесстыдства,
Отрок же он потому, что неразумна любовь. Виден в колчане - порок, а в изогнутом луке - коварство;
Факел, стрелы и яд - это мученья любви.
Есть ли что на земле ненадежнее доли влюбленных -
40 Тех, чьи бессильны тела и празднобродны умы?
Можно ли все прегрешенья открыть, что любовь возжигает?
Нет: все дурные дела выйдут на свет в свой черед. Можно ли разум напрячь настолько, чтоб справиться с страстью?
Отрок и разуму чужд, и послушанию чужд. Можно ли в темный колчан безопасно взглянуть и проникнуть?
Можно ли счесть, сколько в нем скрыто язвительных стрел? Гибельны их острия, несут и пожар, и отраву,
И поражая сердца, ранят, и мучат, и жгут.
Это - преступный и злой прелюбодеяния демон,
50 Нас он, несчастных, влечет в бездну нечистых услад.
Вечно готов обмануть, готов погубить наши души -
Демонские у него сила, и дело, и цель. Сны прилетают из двух ворот, - говорят стихотворцы20, -
Верные сны из одних, лживые сны из других. Верным - из рога врата, а лживым - из кости слоновой;
Верные - зримы очам, лживые - льются из уст. Ибо обточенный рог для глаза прозрачен и светел,
А на слоновую кость впору лишь зубы точить.
Рог бережет нам от блеска глаза, не страшится мороза;
60 Схожи на вид и на цвет зуб и слоновая кость.
Двое в басне ворот, и недаром они непохожи -
Ложь гнездится во рту, истину видят глаза. Так-то, звено к звену, я сказал понемногу о многом -
Чтобы пример привести, долгих не нужно речей.
О потерянной лошади
Ум помогает нам в том, в чем сила помочь не сумеет, Хитростью часто берет тот, кто бессилен в борьбе.
Слушай, как воин один, у коего в лагерной давке Лошадь украли, ее хитростью ловко вернул.
157
Он повелел бирючу оглашать перекрестки воззваньем:
«Тот, кто украл у меня, пусть возвратит мне коня. Если же он не вернет, то вынужден буду я сделать
То же, что в прежние дни в Риме отец мой свершил». Всех этот клич напугал, и вор скакуна отпускает,
Чтоб на себя и людей грозной беды не навлечь. Прежний хозяин коня нашел того с радостью снова.
Благодарят небеса все, кто боялся беды, и вопрошают: «Что б ты совершил, если б конь не сыскался?
Как твой отец поступил в Риме в такой же беде?» Он отвечал: «Стремена и седло взваливши на плечи,
С прочею кладью побрел, обремененный, пешком; Шпоры нося на ногах, не имел он, кого бы пришпорить,
Всадником в Рим он пришел, а пехотинцем ушел. Думаю я, что со мной, несчастным, случилось бы то же,
Если бы лошадь сия не была найдена мной».
О всех сословиях века сего
Поелику любой из грехов соблазняет душу открыто или захватывает ее хитростью, да будет нам в напоминание, что уже изглажены наши прегрешения, да не потеряем награду Крови Христовой, не запятнаем одеяние души несправедливостью, или грабежом, или похотью. Мы были повержены - уже подняты; мы были ранены - уже мы исцелены: не будет оправдания [см. Евр 6, 4-6]. Кого угодно диавол может соблазнять на зло, не может склонять, он привносит услаждение, но не власть, он навязывает совет, но не столкновение. Ныне, благодаря Порождению Блаженной Марии, да будет мне речь к девам, или к мужам, или к женам, или ко вдовам, или ко власть предержащим, или к беднякам, или к рабам, нет у Бога другого разделения, чем заслуги. Потому слушайте меня вы все, кто по дару Христову девственен телом, я говорю ко всем вообще. Потому слушайте меня все, кто признает, что они суть то, что я говорю. И да постараются, чтобы и сердцем они были девственны; пусть так возрадуются о прибыли плоти, чтобы не иметь ущерба душе; однако, радуясь о столь драгоценном даре Христовом, да возрадуются со смирением, восплачут с благоговением, вознесут благодарение, что столь великое счастье носят в целости, возликуют, что будут следовать за Агнцем, куда бы Он ни пошел [см. Ап 14, 4]; если, однако, в устах их, как читаем в Апокалипсисе, не находится лукавство [см. Ап 14, 5], да молятся они о стойкости, чтобы для них никакая услада века сего или зависть диавола не удалила столь великий дар, не затмила столь великую ясность, не помрачила столь великий блеск, да держатся они твердо, чтобы не утерять невозвратного, чтобы не отказать телу в благодати
758
ради одного мгновения удовольствия, не причинить позора душе по причине поврежденного образа красоты, если не победит их вожделение. Если они послушают меня, сохранят себя; если не послушают, откажутся от того, что никогда не восстановят.
Вы, имеющие жен, увещаю, чтобы вы жили с ними чисто [см. Шет 3,2]. Ибо Елисавета [см. Лк 1, 7], которая долгое время жила с мужем целомудренно, и они оба были праведны пред Богом [Лк 1,6], была удостоена даже от мертвого семени зачать сына21, который и праведность родителей украсил, и проповедью многих неверных обратил к вере.
Снова обращаюсь к вам, которые суть вдовы, храните вдовство, не будьте болтливы [см. 1Тим 5, 13], но в молчании ожидайте Господа, Который принимает сироту и вдову [см. Пс 145, 9]. Но добрая вдова та, которая пребывает в молитве и в смирении и скора на милостыню [см. 1Тим 5, 5, 10]. Если, во всяком случае, не имеет награды от того, кому делает, да имеет добрую волю и честное помышление [см. 1Тим 5, 13; Рим 12, 12; Кол 4, 2; Мф 6, 2].
Жены, не злословьте, не судите, не будьте скоры на разговор [ср. 1Тим 3, 11; Мф 7, 1-2; Лк 12, 57]. Возможно, вы говорите, что это вот, что я говорю, тягостно, не подобает мне этого делать, более боюсь того, кто приказывает, чем того, кто принуждает. Я говорю, кто признает, тот да исправится, кто не узнает этого в себе, да возрадуется и стремится к тому, чтобы он смог и другим сказать это для спасения.
Ныне уже к вам обращаюсь, кающиеся, которые приняли покаяние в церкви. Исполняйте его, будьте упорны в плаче, в раскаянии плачьте с умом. Что значит: «Плачьте с умом?» Ищите в молитве не временного, но вечного блаженства, отпущения грехов; кто так молится - плачет с умом. Не падут ваши слезы на землю напрасно, поелику истину возвещает Тот, Кто говорит устами Пророка: «Я положил слезы мои перед Взором Твоим» [Пс 55, 9]. Вы только должны достаточно любить Бога и перейти уже от страха к любви. Ибо мы читаем в Евангелии о той грешнице, которой многое оставляется, ибо она возлюбила много [Лк 7, 47], и потому вы должны много возлюбить Бога, Который, ожидая вас и не наказывая, ведет вас к покаянию.
Ныне к вам моя речь, нищие, вам говорю, нищие, кто просит подаяния, кто живет от милостыни христиан, утешьтесь. Да обратится терзание ваше в ликование, а скорбь ваша - в радость. Да не будет вам в тягость то, что вы просите подаяния, и не говорите по этой причине в сердце вашем что-либо против Бога. Ибо Он справедлив и милосерд во всех делах Своих и потому сделал тебя бедным, чтобы, страдая от нужды, ты получил жизнь вечную. И богатого потому сделал богатым, чтобы, когда он давал тебе излишки, он получал лекарство от грехов. И потому будьте терпеливы, ожидая Господа.
Еще и к вам моя речь, рабы, кто бы из вас ни имел плотских хозяев, каковы бы ни были условия вашей неволи, повинуйтесь господам своим
759
[см. Шет 2, 18], любите их от всего сердца, служа не только перед их очами, но совершая служение из любви. Потому что и их Господь поставил, чтобы они властвовали над вами, и вас, чтобы вы служили; хорошо служите, поскольку от честной службы получите вознаграждение; если будете честными, станете примером для дурных господ. Ибо у Бога всякая душа различается не по знатности, но по труду; не по происхождению, но по деянию. По этой причине ныне ко всем обращается моя речь, ибо Христос умер за всех нас, и потому соблюдайте то, что я сказал, чтобы мне получить от вас плод, и в горняя, где должна собираться пшеница, вас всех ввел бы милосердный Господь, Который живет и царствует во веки веков. Аминь.
1 Дед Карла - Карл Мартел, победитель арабов.
2 Стихотворение написано в 796 г., когда сын Карла, Пипин, разгромил аваров (отождеств
ляемых автором с гуннами, строка 39), взял в плен их кагана Тудуна (строка 40) и с добы
чею ожидался в Ахене.
3 Реминисценция из Марциала, III, 9.
4 Потомство Карла: сыновья его Карл и Людовик - будущий император (первому в 796 г.
было 24 года, второму - 18), дочери Хротруда (Ротруд; академическое прозвище - Ко
лумба), Берта (любовница Ангильберта), младшая - Гисла (по Академии - Делия?) и дру
гие. Лиутгарда, четвертая жена Карла Великого (с 796 г., ум. в 800) тоже участвовала в
работе Академии, а Гисла (по Академии - Люция) - сестра Карла, аббатисса Шелльско-
го монастыря - руководила перепиской рукописей и обменивалась корреспонденцией с
Алкуином.
5 Тирсис - королевский камерарий Маганфред или остиарий (привратник) Готерамн.
6 Иессей Амьенский, дипломат, ездивший в Константинополь сватать за Карла царевну Ири
ну, автор трактата «О таинстве крещения», один из душеприказчиков Карла Великого.
7 От Алкуина Флакка сохранились только одно адоническое и одно сапфическое стихотво
рение, но для латинской поэзии времен Карла и это было редкостью.
8 Диакон Рикульф ездил в Баварию послом к Тассилону в 782 г.
9 Ангильберт-Гомер в 796 г. находился в посольстве к папе римскому. Эркамбальд был но-
тарием (канцлером) Карла с 797 г. Лентул (от слова lentus - «медлительный») - лицо неиз
вестное.
10 Нардул (Nardulus - «маленький нард») - одно из прозвищ историка Эйнхарда. Над его ма
леньким ростом шутят и другие современники, например Алкуин, XXVI, 25:
Маленький ростом Закхей на древо высокое лезет, Чтобы с него наблюдать за снующими всюду писцами...
(Перевод Б.И. Ярхо)
11 Ирландец, высмеиваемый Теодульфом, - лицо неизвестное: все попытки отождествить
его с Дунгалом, или с Климентом, или с иным из живших при дворе ученых - произвольны.
12 Готов (германское племя) и гетов (древнефракийское племя) смешивали не только в сред
ние века, но и в новое время.
13 Игра слов «scottus» (ирландец) - «sottus» (глупец). Пропуск звука «к» - скорее индивидуаль
ный, чем общеирландский недостаток произношения.
14 Ученики Алкуина; из них Фридугис, довольно крупный богослов, был наследником Алку
ина в Турском аббатстве, а с 819 г. - канцлером при Людовике Благочестивом; его заслу
га - очищение латинского языка императорской канцелярии.
15 Меналк - стольник-сенешал Аудульф.
16 Эппин - лицо неизвестное.
760
17 Напиток Цереры - пиво или брага. Сам Алкуин признается в любви к хорошему столу в
Послании к королю:
Пусть же муштрует Меналк поваров в прокопченных палатах, Чтобы горячий кисель подали Флакку к столу...
(Перевод Б.И. Ярхо)
18 Вибод - может быть, граф Перигорский, правивший этой областью приблизительно с
780 г.
19 Донат (IV в.) - автор латинской грамматики, которая была основой изучения латинского
языка на всем протяжении средних веков и даже позже; Помпеи (V в.) - автор сокращен
ного учебника латинского языка, составленного по Донату и его комментаторам.
20 Вергилий, Энеида, VI, 893-896.
21 Ср. Лк 1, 15-16. Речь идет о св. Иоанне Предтече.
6. Памятники средн. лат. лит. VIII-ΓΧ вв.
