Яков Кротов. Богочеловеческая история. Вспомогательные материалы.
К оглавлению
Из всех писателей раннего средневековья Годескальк, бесспорно, человек с самой трагической судьбой. «'Торе от ума" IX века», - охарактеризовал его жизненную историю Б.И. Ярхо.
Годескальк (латинизированная форма имени - Godescalcus, немецкая - Gottschalk) родился около 805 г. Он был сыном знатного саксонского графа Берна. В детстве оставшись сиротой, был взят на воспитание Храбаном Мавром в Фульдский монастырь. Богатые имения, наследником которых был Годескальк, казались лакомым куском для Фульды. В 822 г. он был насильственно пострижен в монахи, а имения его перешли к монастырю. В 829 г. Годескальк подал жалобу на Храбана Майнцскому собору и просил освободить его от монашеского звания как постриженного насильно. Храбан пустил в ход весь свой авторитет, написал специальный трактат «О пострижении отроков» и добился того, что просьбу Годескалька отклонили. Молодому монаху было позволено перейти из Фульды в другой монастырь, но имения его остались за Фульдой. Годескальк удалился в Корби, а потом в Орбэ.
Несмотря на ненависть к своему монашескому званию, Годескальк учился богословским наукам усердно и страстно. В Фульде его учителем был Храбан, в Рейхенау, куда он ездил около 824 г., - Веттин, в Корби - Ратрамн, в Орбэ - реймсский ирландец Дунхад, друг Эригены, - все лучшие ученые своего поколения. В Фульде он подружился с двумя другими учениками Храбана - ученым Серватом Лупом и поэтом Валахфридом Страбоном; в переписке Страбон называл Годескалька академическим прозвищем Фульгенций, а Годескальк Страбона - Гонорат. В Орбэ Годескальк написал три гимна ко Христу, принадлежащие к числу лучших в гимнографии этой эпохи. Но главным объектом его занятий был Августин. Из сочинений Августина и вывел Годескальк то учение о двойном предопределении, за которое после этого страдал всю жизнь.
Вопрос о предопределении и свободе воли - один из самых деликатных пунктов христианского богословия. С одной стороны, признание Божеского всеведения и всемогущества требовало принять, что судьба человека целиком зависит от воли Божьей; с другой стороны, из признания загробного воздаяния за праведные и грешные людские дела следовало, что судьба человека зависит от его свободной воли. Католической догме приходилось очень осторожно лавировать между этими двумя крайностями. Положение осложнялось тем, что крупнейший авторитет по данному вопросу, Августин, писал об этом преимущественно полемически и, споря против крайних сторонников свободы воли, сам допускал слишком крайние суждения в защиту Божеского предопределения. Церковью такие суждения обычно замалчивались или толковались смягченно. Именно поэтому они стали основой для
283
учения Годескалька. Годескальк открыл их для себя в годы занятий в Орбэ, смело довел мысли Августина до их логического предела и заявил, что судьба человека зависит исключительно от Божеского предопределения, что одним людям от роду предопределены Божьей волей грехи и ад, а другим - подвиг и рай и что Христос умер только за этих избранных. Как известно, 800 лет спустя подобное учение стало догмой кальвинизма. Но во времена Годескалька общественная психология была еще не готова принять учение о двойном предопределении, и оно осталось «ересью» одного человека, для которого сознание собственного избранничества служило душевной опорой в его судьбе гонимого монаха поневоле.
Около 840 г. Годескальк получает от хорепископа (а не от епископа, как следовало по уставу) священнический сан, а затем без дозволения покидает Орбэ, уходит паломником в Рим, проповедует свое учение в Ломбардии, живет некоторое время при дворе фриульского графа Эберхарда, любителя книг и мецената. Вслед ему летят из Германии суровые послания Храбана, обвиняющие в ереси и его, и всех, кто его слушает и дает ему приют. Он чувствует себя затравленным и гонимым; это ощущение он изливает в трех стихотворениях, написанных в Италии; одно из них -ответ молодому другу, попросившему Годескалька написать для него стихи, - приведено ниже. Проскитавшись несколько лет по Италии, Далмации, Паннонии, Годескальк наконец возвращается в Германию. Проповедь кончилась, начинается мученичество.
В 848 г. на майнцском соборе под председательством Людовика Немецкого и под руководством Храбана Мавра Годескальк был осужден за незаконное посвящение в сан, за уход из монастыря и за еретические мысли; его отдали под надзор Хинкмару Реймсскому, в чьей епархии находился Орбэ. В 849 г. на Кьерсийском соборе под руководством Хинкмара Годескальк был осужден вторично, признан неисправимым еретиком и бит плетьми до тех пор, пока, полуживой, не бросил в огонь бумагу с теми текстами отцов церкви, на которые он ссылался; его заточили в монастырскую тюрьму в Альтивилле (Отвилье, недалеко от Реймса). Годескалька считали одержимым: он отказывался умываться, не принимал от монахов одежды (говоря, что хочет ходить как Адам перед Богом), просил Хинкмара позволить ему разрешить спор о предопределении судом Божьим - испытанием четырьмя кипящими котлами и хождением по раскаленной плите, пророчествовал, что через три с половиной года Хинкмар умрет, а сам он будет избран архиепископом, через семь лет погибнет от яда и примет мученический венец. Однако знания и способности узника были так исключительны, что монахи Альтивиллы допустили его к переписке книг в скриптории и даже, к неудовольствию Храбана Мавра, позволяли ему писать письма к друзьям молодости - ученым из других монастырей. Спор о предопределении охватил всю ученую Европу, в нем участвовали Ратрамн, Луп, Эригена, Хинкмар и др.
Годескальк продолжал томиться в Альтивилле. Отсюда он написал Ратрамну горькое послание в леонинских гекзаметрах - последнее из его сохранившихся стихотворений. Только в старости ему блеснул луч надежды на смягчение участи: в 863 г. папа Николай I, недовольный самоуправной политикой Хинкмара, запросил отчет об обращении с Годескальком и велел отпустить его в Рим на папский суд; Хинкмар отказался. Тогда Годескальк написал жалобу папе и послал ее со своим последователем, беглым монахом Гунтбертом из Альтивиллы. Хинкмар отправил ему вдогонку своего посла к папе, архиепископа Сансского. Но пока дело доходило до
284
лем и, наконец, двумя видами строф, созданными самим Годескальком; строфы эти составлены из стихов не метрических, а ритмических, и ритмический рисунок такой сложности вновь появляется в европейской поэзии только спустя полтора века, в «Кембриджских песнях». Наконец, все стихотворения Годескалька зарифмованы, причем рифма (обычно односложная) часто не ограничивается пределами строфы, а проходит через группу строф и даже через все стихотворение, повторяясь порой более 80 раз; такой культ рифмы вновь появится в латинской поэзии только век и более спустя. Таким образом, в области поэтической формы, как и в области богословской мысли Годескальк намного опередил свой век.
Песня Годескалька
Ты ли просишь, мальчик малый, Нас о песне, друг мой милый? Я, который с ветром в споре Ношусь в горе на просторе В бурном море, Ах, ужель могу я петь?
Ведь, пожалуй, мальчик милый, Мне пристало, друг мой славный, Жить страдая, жить рыдая, А не стих к стиху слагая В песню, коей ты с такою Ждешь тоскою. Ах, зачем велишь мне петь?
И тебе ведь, друг мой славный, Лучше, право, брат мой добрый,
Со мной плакать, сердцем тая,
Злые скорби разделяя, Боль смягчая. Ах, зачем велишь мне петь?
Ты ведь знаешь, отрок добрый, Ты ведь знаешь, мальчик Божий,
Как в изгнаньи, как в страданьи
Мои очи дни и ночи
Слезы точат.
Ах, зачем велишь мне петь?
Ты ведь помнишь, как плененный Пел Израиль свои стоны
286
Во дни оны, заточенный В Вавилоне, отлученный От Сиона? Ах, зачем велишь мне петь?
Непристойно ему было,
Недостойно его было
Песней лучшей тешить уши Тех, кто слушал, власть имущий, В земле чуждой.
Ах, зачем велишь мне петь?
Но коль просишь неотступно Нас о песне, друг мой лучший,
Спою многу хвалу Богу -
Отцу, Сыну и Святому С ними Духу: С доброй волей буду петь.
Тебе славу, Боже правый,
Отче, Сыне, Святый Душе, Троеликий и единый, Всевеликий, милосердый, Справедливый, -
С чистым сердцем я пою.
Я, изгнанник, скорби множу В море дальнем, правый Боже, Два уж лета кара эта Томит сердце, Боже светлый, Смилосердься! -Так униженно молю.
И в надежде с верным другом
Петь я буду, петь я буду,
Петь устами, петь сердцами, Петь умами, петь словами, Петь и днями, и ночами Величанье
Тебе, милосердому!
