Яков Кротов. Богочеловеческая история. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
Среди сочинений англо-латинской литературы X в. важное место занимают жития деятелей Англской Церкви, почитание которых началось практически сразу после их кончины. К таким святым принадлежит и Дунстан, один из "светильников Церкви", крупнейший деятель Бенедиктинского возрождения X в. в Англии. В начале X в. как состояние англской культуры, так и монастыри и монашеская жизнь все еще находились в упадке, несмотря на то, что король Альфред Великий, объединив страну под своей властью и прекратив набеги викингов, предпринял попытку исправить положение. Мирные времена способствовали развитию отношений между Англией и остальной Европой, где в это время началась и усиливалась бенедиктинская реформа, начатая Одоном Клюнийским. Одним из центров этой реформы был монастырь Флери, имевший тесные связи с Англской Церковью. Ода, архиепископ Кентерберийский, принял монашество во Флери, его племянник Освальд, Этельвольд и Дунстан были его единомышленниками и ближайшими сподвижниками. После смерти Оды в 958 г. архиепископом Кентерберийским стал Дунстан, положивший немало сил на реформу церковной и монашеской жизни в Англии.
"Житие св. Дунстана" было составлено неизвестным агиографом, поставившим только начальную букву своего имени: "Б", поэтому долгое время авторство приписывалось Бритферту (ок. 970-1020), монаху монастыря Рэм-си, математику, историку и агиографу, который учился в монастырской школе Рэмси, когда там преподавал сам Аббон Флерийский (985-987 гг.).
Перевод сделан по изд.: PL 139, 1423-1456; Memorials of Saint Dunstan, Archbishop of Canterbury / Ed. by W. Stubbs. L., 1874. P. 258-259.
«Житие св. Дунстана»
Житие святого Дунстана, составленное пресвитером Б[ридфертом], его современником и свидетелем его жизни.
Пролог
Премудрому господину архонту Альфрику1 последний из всех священников Б[ридферт], ничтожный уроженец народа саксов, (желает) высоких радостей неба.
787
О благороднейший пастырь, я решаюсь просить тебя, - ибо ты широко известен своими обширными знаниями и имеешь преимущество по своему миролюбию и высокому достоинству, - стать мне твердой защитою перед всеми прочими, даже если они, в чем нет сомнения, люди ученые. Я попытался, описывая все достоверно и подобающим этой цели хорошим слогом, сохранить достойную память о заслугах достойного служителя Церкви, а именно: благого Дунстана. Но я мог опозорить как начатое восхваление его славной жизни, так и завершение всего этого скромного труда своим низким, как ты видишь, слогом, полным ошибок. Вот по какой причине я первым, опередив остальных, открыто признаюсь перед твоей светлостью в таком стыдном деле, и, по обычаю птиц, которые, прежде чем издать крик отлета, как мы знаем, бьют себя, хлопая крыльями, я сокрушаю себя бичами собственных слов и, припадая к твоим ногам, облегчаю тем самым свою совесть. Покуда прошу, как только ты, заметишь в этом экземпляре хоть какую-нибудь погрешность в правописании, случившуюся по вине составителя, то перво-пасторской властью своею вели соскоблить и пером, напитанным чернилами, исправить к лучшему, убрав ошибку. И также любого из людей тонкого вкуса, будь то мужчина или женщина, монах, или монахиня, которые пройдутся по этой, только что скудно засеянной, ниве нашей книги стопами своей учености, нижайше прошу поступить таким же образом, но не равнодушно, а, лучше всего, - с твоего одобрения. Однако делать это с осторожностью, чтобы не подавить, неосторожно ступив, редкие зеленеющие ростки; или даже не вырвать с корнем, хотя и потоптанные, но уже зреющие всходы, которые могли бы принести плоды, - ведь так бывает, когда на грядках выпалывают острой тяпкой добрые растения вместе с дурными. Но пусть они повыдергивают с корнем, не сильно при том утруждаясь, проклятые плевелы этого поля, по небрежности рассеянные повсюду.
Если я увижу, что к такой моей просьбе отнеслись сочувственно и благосклонно, то воздам благодарение за столь милостивую услугу. Если же мне в том откажут, - будь то по неприязни или зависти, - и с презрением мои просьбы отвергнут, то, даже не знаю, не лучше ли будет мне своим собственным серпом, пусть он мал, зазубрен и истончен, начать обрабатывать свою жатву в поте лица и, насколько хватит сил, самому исправить свои огрехи. Но если чей-либо перст укажет, какие он увидел постыдные ошибки и места, где на этом поле поднялись вредоносные ростки, то откликнусь охотно и сам их истреблю. Ведь конечно же, кто не знает моего замысла, не сможет внести исправления так, как я хочу, но побудит меня тем самым захотеть сделать то, что я могу.
Как бы то ни было, я все-таки приступаю ныне к дорогим воспоминаниям о вышепомянутом богослове (я стремился их, - то, что смог раскопать, -представить, по возможности, в виде изящного надгробного слова, или хотя бы сжато изложить самое главное, усыпав капители2 и всю ткань столь пространного повествования, словно камнями драгоценными, золотыми фигу-
782
рами и двувидными украшениями из электра3); приступаю с легкомыслием сатуры и скользящей стопой, пошатываясь, как человек, совсем потерявший разум. Однако, право, лучше описать красоту столь великой жизни оставляю более способным к тому сочинителям (да не навлеку я на себя гнев блаженного предстоятеля); ибо, говоря с полной откровенностью, по положению своему я никого не превосхожу в этом мире, а всех прочих свободных людей, поскольку не наставлен я в Божественном учении, даже ничтожнее. Разве известен тебе еще кто-нибудь из людей образованных, имеющих знание свободных искусств, кто пользовался бы для написания пролога столь безобразным стилем, каким, как видишь, я злоупотребляю? Однако на последующих страницах, составленных кое-как по малости моих дарований, я искуплю свою вину, находя опору в надежнейших свидетельствах верных. И даже если что-то здесь из описанного мною вызовет твое недоверие (по моей собственной оплошности), то уж конечно не то, что стало мне известно от самого Дунстана - что я или видел, или слышал, хотя сам я и не острого ума, либо даже узнал от его воспитанников, которых он сам наставлял и взращивал от нежного возраста юности вплоть до совершенных мужей и вскармливал, подобающе проводя их по пастбищам знания. Прошу, прими, руководствуясь только лишь долгом любви, тонкую стопку этих скромных записок, наконец-то получившую эбеновый титул и густо исписанную черными чернилами4; и чтобы защититься неодолимым щитом от недоброжелательной зависти, отдал их я не на суд болтунов, а поднес именно твоему величию. Настоятельно прошу тебя, оглядеть письмена на этой равнине, принимая во внимание прежде всего покаянное сокрушение просителя, а не на невежество и леность составителя. Увещаю тебя, чтобы ты, не по докучливой обязанности ознакомился с добродетелями столь великого отца, но обогатился его примером, укрепился его образом жизни, был вознагражден его ученостью, нашел оправдание и строгостью его правил, чтобы преемником Кого ты стал на земле, Его исповедником ты удостоился бы стать на небесах в жизни вечной, да дарует тебе это Господь наш Иисус Христос, Который с Совечным Отцом и Святым Духом живет и царствует, Бог во все веки веков. Аминь.
Глава 1. Рождение, воспитание, ученые занятия, пребывание при королевском дворе и изгнание оттуда
2. После круговращений многих веков, когда не знали христианского исповедания веры истинной и когда народ англов предавался языческим обрядам древнего заблуждения более, чем Творцу всяческих Христу, Милосердный Господь позаботился о целительном средстве вечного спасения от той слепоты. Дабы Его творение, попав в силки диавольские, не погибло осужденное в вечности, Он направил, сострадая, досточтимого отца Августина5, избранного блаженным папой Григорием6, в эти края, в наше отечество; и тот, благодаря дарованию проницательного ума, впоследствии присоединил обращенный народ верных как наследника к блаженному сообществу ангелов.
183
Тотчас же, как только муж Божий среди терний невежественного народа взрыхлил почву и провел борозду преславного учения, и вонзил лемех Божия посещения, и всеял пшеничное зерно Святой Троицы, он вырвал из него с корнем ядовитое семя чахлого плевела, чтобы не позволять более его росткам всходить на каменистом поле, поросшем терниями, и показать, что должно принести достойные плоды покаяния Богу свидетельством, а равно и примером. Так, весь народ Альбиона, презревший эту веру ранее, ныне уверовал в Господа и соединился чрез познание истинной веры с Богом своим. А Господь, без воли Которого не падают и малые птицы7, проявил особое попечение и заботу ради устроения Своего творения тем, что для чад, с той поры грядущих к Нему, Он избирал наставников, королей, понтификов, пастырей, деканов, наместников и прочих управителей Своей Церкви, чтобы они в отмеренное каждому время управляли в мире и правосудно новорожденным стадом Божиим8.
3. К этим замечательным мужам, имевшим королевское достоинство, в последствии причислен был и славный король Ательстан9, которому предшествовали в правлении многие христианнейшие и исповедующие истинную веру короли, чьи имена невозможно перечислить. Во времена его правления в западносаксонских пределах родился смышленый мальчик; отца его звали Хеорстан, а мать Кюнедрида. Благочестивые родители назвали его, рожденного новым рождением в водах Святого Крещения, Дунстаном. Так мальчик вырос и сделался любезен и Богу, и людям. На границе владений этого упомянутого мужа был некий великолепный остров, который соседние жители называли древним именем Гластония; местность эта размерена широкими заливами, окружена богатыми рыбой потоками и медленно текущими реками и пригодна для весьма многих нужд людских, а к тому же (что самое важное) одарена святыми дарами Божиими. В этих местах самые первые из новообращенных, принявших кафолический закон, по Божьему указанию обнаружили древнюю церковь, построенную без применения человеческого искусства, и, более того, уготованную свыше для спасения людей; впоследствии Сам Создатель небес многими чудесными явлениями и многократным проявлением силы таинств показал, что церковь эта будет посвящена Ему и Пресвятой Родительнице Его Марии. К ней пристроили еще они молельню из камня, посвятив ее Христу и Его апостолу блаженному Петру. Впредь толпы верных, стекаясь отовсюду, почитали Гластонию10 и часто со смирением посещали дорогое для всех место на названном острове. Случилось как-то раз вышеназванному мужу Хеорстану прозжать через Гластонию, а с ним был блаженный отрок Дунстан, и они заночевали там, чтобы помолиться. И вот, мальчика осенила мирная тишина сладчайшего сна, и, придя в умственный восторг, он увидел некого старца, одетого в белые, как снег, одежды, который вел его чрез красивые залы святого храма и показывал монастырские строения, которые и были выстроены, но уже позже, благодаря его пастырской заботе; и старец показывал их Дунстану, расположенными именно в
784
том порядке, в котором, как передают монастырские установления, они были после построены.
4. Благочестивые родители отрока предоставили Дунстану святое время досуга для изучения различных наук; и Господь тотчас же удостоил его такой обильной в том благодати, что он превзошел всех своих ровесников и прошел весь курс обучения легко и быстро:
Что за знаменье Господь показал еще в годы ученья Мальчику, вам рассказать, по возможности, я попытаюсь. Ибо случилось ему захворать лихорадкой жестокой, Так что тяжелый недуг исступленьем ума завершился. Дунстан, не помня себя, как безумный, метался и бредил, И непослушный язык лепетал, запинаясь, бессвязно. Вверили некой жене изнуренного тяжкой болезнью, Знающей действие трав и кореньев на всякие хвори, Чтобы, его исцелив, упасла от безвременной смерти. Дунстана так угнетал сей недуг, приносящий погибель, Что, истомившись вконец, чуть дыша, он простерся на ложе. Смертная бледность уже разлилась по немеющим членам. Долго он так изнывал от таинственной этой напасти. Вдруг, изменившись в лице, он на ноги быстро поднялся. Палку случайно нашел суковатую он возле ложа, Ею он принялся бить от себя в обе стороны воздух, Будто от бешеных псов неустанно себя защищая. Как говорят, в эту ночь до стены монастырского храма Дунстан добрел в забытьи и решительно ввысь устремился, Шел он по лестнице вверх, по которой обычно взбираясь, Каменных дел мастера с превеликой опаской и страхом Этого храма - увы, боязливые! - кровли чинили. Словно исполненный сил, по коньку черепитчатой крыши То принимался ходить, то стоял там весьма безрассудно. Бог Милосердный не дал неповинному чаду погибнуть И от падения спас, опустив его тотчас на землю. Цел, невредим и здоров, в безопасности он оказался, Вмиг отнесен с высоты и поставлен под сводами церкви. Каждую ночь этот храм охраняли два стража бессонных, Не ожидали они, что меж ними появится третий. Дунстан не мог объяснить, как попал он в святые чертоги. Пусть кто-нибудь из людей догадается, как приключилось, Чтоб при закрытых дверях посетитель был в церкви замечен, Если железный засов оставался на месте недвижно. Ныне, читатель, прошу, не тая размышлений, промолви, Что ты подумал, скажи, о таком необычном дитяти. Не усомнился ли ты, что на кровлю высокого храма
785
Он поднялся, а потом, от падения Богом спасенный, В храм незаметно прошел, затворенные двери минуя, Чтобы из пасти врага обреченных на гибель исторгнуть, К небу им путь указать, наставляя их словом и делом. Пусть же гордыня падет, пусть смиренье стяжает награду.
Так Дунстан чем выше с годами вырастал, тем более ума приобретал, чем более с течением лет созревал, тем сильнее любовью к Богу пылал, чем чаще Богу хвалы воспевал, тем упорнее духом в вере стоял.
5. Видя такие необыкновенные способности у своего сына, родители сочли его достойным принять обязанности церковного служения и присоединили его к прославленной киновии Гластониенской Церкви, чтобы он там с тем же усердием день и ночь служил беспрестанно Богу и Богородице Марии. И уже после того, как Дунстан, связав себя Божественными обетами, то есть монашескими, и преодолев свою юность, попрал цветущие годы своего отрочества; и праведником в дому Бога своего процвел сиянием добродетелей, подобно кедру Ливанскому; и как древо в садах Божественных чертогов, каждый день тянул все выше к звездам разрастающиеся крепкие ветви. Тем временем во дворце короля узнали о великой стойкости его в вере, ибо далеко и широко разносилась молва о его достохвальных делах. Однако Дунстана не трогала тщета благосклонности мира сего, но, одаренный по природе изобилием добродетелей, он носил в себе ту славу Вечного Царя, которую указала ему могущественная Премудрость в меру его духовных даров, разнообразных ученых занятий, а равно и в соответствии с сиянием златотканых священнических одежд. Ибо он, словно даровитая пчела, так быстро благодаря своей врожденной восприимчивости пролетал луга святых и Божественных сочинений, чтобы укреплять скорее ум, чем тело, чтением Божественных книг, и вместилище своей чистой, хотя и слабой, груди, орошенной дыханием Духа Святого, и благочестивым образом, вкушая нектар, восстанавливать силы души своей. Впоследствии место Гластонское, о котором я сказал, странниками из Ирландских пределов, как и прочими толпами верных, чтилось с особой любовью и, прежде всего, в память блаженного Патрика Младшего11, который там же, как рассказывают, счастливо упокоился в Господе. Дунстан внимательно изучал и их12 книги, рассуждающие о путях правой веры, а равно и других мудрых мужей, которые, как он ясно видел внутренним зрением сердца, укреплены были утверждением святых отцов, исследуя их тщательно и подробно. Однако Дунстан так направлял занятия своей жизни, чтобы всякий раз как он изучал книги Священного Писания, с ним вместе беседовал Бог; и сколько бы раз он, освободившись от забот мира сего, ни успокаивался вдохновенной молитвой, казалось, что он говорил напрямую с Богом.
6. Пока он упражнялся в добрых делах такого рода, кое-кто из его собственных собратий и служителей дворца (при том, что многие были с ним в родстве), завидуя его спасительным деяниям, сию лозу и отрасль святого
186
виноградника, тянущуюся к Небесному Царству, а именно блаженного Дунстана, во Христе силу черпающего, жалами языков змеиных и укусами зубов звериных, словно козлы в колючей щетине, пытались погрызть или обкорнать. Ибо из черной глубины грязных душ своих внушали ему неожиданную пустую страсть, уча его не по спасительным книгам и сочинениям мужей мудрых (то, что полезно в будущем для спасения души), но научали совершенно бессмысленным старинным языческим напевам и пустым волшебным сказаниям. Такой ложной страсти блаженный новобранец воинства Божия всегда противопоставлял Христа, знающего все прежде бытия Его13: от лица Которого кроткий пророк и Его вернейший свидетель Давид, предваренный пророчеством Святого Духа, так говорил против виновников Господня Страдания: "Восстали на меня свидетели лживые и дышат злобою" [Пс 26, 12]. И снова: "Желающие мне зла говорят о погибели моей и замышляют всякий день козни" [Пс 37, 13]. И Сам Господь в Евангелии сказал: "Блаженны вы, когда возненавидят вас люди" и т.д. [Лк 6, 22]. И пред слушателями Своими: "Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир" [Ин 15, 19]; и также: "Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах" [Мф 5, 11-12]. Утешенный этим твердейшим ручательством, раб Божий Дунстан сделался как глухой и не заботящийся о гласе поношения, так что едва когда-либо отверзал уста свои для суровой отповеди лаявшим против него псам. Они же, упорствуя в злобных кознях, несправедливо обвинили его в хуле на короля, и добились, что тот, кого, будь они в здравом уме, единодушно возлюбили бы, был изгнан из их общины. Далее нечестивое исступление их лишь усилилось, и злодеи, схватив невиновного, словно кроткую овцу, за руки и за ноги и связав, бросили в болотную грязь и, чтобы в безумии ярости своей унизить еще более, попирали его ногами до тех пор, пока, как им хотелись по их злобной воле, не предали его полному позору, оставив в зловонной луже, где валяются свиньи. А когда они удалились, Дунстан, весь в черной тине, словно вымазанный дегтем, насилу выбрался из болотистой реки и решил пойти к одному из друзей, живущему от того места на расстоянии милиария, чтобы там помыться. Ему навстречу выбежали злобные собаки этого друга; и так как они подумали, что Дунстан, обезображенный грязью, какое-то чудище, а не человек, то устремились к нему со свирепым лаем; однако, слыша обращенные к ним ласковые слова, тотчас же признали его голос и потому замолкли. Тогда он, глубоко вздохнув, сам себе говорит: "О лютое безумие моих родичей, из свойственной людям доброты и любви обернувшееся лютостью псов! Ибо псы, неразумные по своей природе, виляя хвостами, показали мне человеческую любовь и доброту; а родные люди, забыв о человеколюбии, явили мне свирепость злобных псов; так нарушившийся естественный порядок жизни и у одних, и у других изменил в них их естество".
787
Глава 2. Монашество св. Дунстана. Деяния и благочестивая кончина вдовы Этельфельды. Антифоны, на арфе произведенные
7. Старинный враг рода человеческого увидел, что этот юноша благодаря своим благим намерениям не отступил перед оружием его коварства, которым он начал бой против него, когда подсылал своих лукавых14 посланцев, завистливых товарищей. Что за сети соблазнов он раскидывал Дунстану, отчасти будет рассказано на следующей странице этой книжки. Прежде всего диавол внушил ему любовь к женщинам, чтобы в женских объятиях юноша наслаждался мирскими утехами. Тем временем родственник его Эльфег, по прозванию Лысый, также истинный епископ, не раз просил Дунстана и духовно увещал его стать монахом. Дунстан отказывался, поскольку по внушению вышеназванного обманщика более желал обручиться с молоденькой девицей, ласками которой он был ежедневно утешен, чем облачиться в монашеское рубище из козей шерсти. Услышав слова отказа, муж Божий тотчас же, сокрушенно воздыхая, стал просить Правящего Небесным Царством подвергнуть Дунстана судам Своих исправлений, чтобы тот всем сердцем воспринял увещания того, кого он прежде презрел; так довольно скоро и произошло, по милосердному содействию Божию, что подтверждается следующим. Ибо настолько невыносимая боль охватила Дунстана от набухающих волдырей, покрывших все его тело, что он решил, что заболел слоновьей болезнью, и почти что потерял надежду остаться в живых. В великом унынии посылает Дунстан спешно за предстоятелем, которого раньше презрел, и смиренно умоляет придти к нему, объявив, что желает подчиниться его спасительным увещаниям; и тот пришел, чтобы навестить его, и утешенного и исцеленного посвятил его Богу как монаха.
8. Так благой и милосердный Господь, призвавший, по преданию, Иоанна, апостола и евангелиста, которого особенно возлюбил, из чертога брачного, удержал, по щедротам Своим, и Дунстана, раба Своего, от любви к женщинам. Благодаря Божию исправлению и спасительному назиданию блаженного предстоятеля Эльфега он осознал, что есть любовь; и в последствии не раз окормлялся у того епископа, ревностно следуя его советам и по причине спасительного учения и по причине родства.
Тем временем благочестивые жители Винтонского града15 пригласили того самого епископа Божия на освящение одной новой церкви, которую они построили из почтения к Вышнему Богу на оживленной улице в их городе Винтонии, где он держал бразды предстоятельского правления (говорят, ныне эта церковь находится ближе всех других церквей в западной части города). Среди других весьма многих на освящении ее вместе с предстоятелем присутствовал еще и Дунстан, равный этим замечательным мужам. Когда церковь была освящена, то как принято, досточтимый муж со свитой был зван к трапезе любви, и день прошел в весельи и радости при большом стечении народа как из почтения к столь великому мужу, так и по
788
поводу освящения Церкви. После того как епископ воздал благодарение и, поскольку уже приближалась ночь, со своими спутниками поднялся, он благословил всех пирующих — и мужчин, и женщин, и поблагодарив Бога, отправился восвояси. На своем пути они проходили мимо церкви, посвященной блаженному папе Григорию; остановившись там, епископ говорит блаженному Дунстану: "Совершим здесь у церкви святого отца нашего Григория положенный час комплетория16". После того как они прочитали молитвы, сблизили головы свои, чтобы по заведенному обычаю принести друг другу свою исповедь. По завершении исповеди, когда епископ давал Дунстану отпущение грехов, громадный камень вдруг сорвался с самой высоты и рухнул на землю между обоими мужами, задев, по сбережению Господню, лишь только волосы у обоих и не причинив никому вреда; этот камень, скорее всего, был сброшен тем злобным врагом всякого праведного дела, который разъярившись пустил стрелы нечестия своего, думая отомстить одним ударом сразу двоим.
9. Случилось в эти же времена, что один диакон Гластониенской Церкви, по имени Вульфред, скончался в сей земной жизни; а пока Вульфред был жив, был он преданным, а равно близким и любящим другом блаженному Дунстану. Чрез недолгое время после кончины он явился Дунстану и радуясь сообщил ему много неведомого о небесных, и сверх того, еще всю последовательность его жизни, и его будущее и предвозвестил о добрых и дурных событиях. Блаженный же муж, услышав истину о тайнах небесных и о неизбежных испытаниях в своей жизни, в восторге духа сказал: "Если то, что ты утверждаешь, истинно и достоверно, то как я это пойму? По каким прямым и непреложным знакам мне станет это ясно?" Тогда Вульфред привел его в придел храма, где под землей покоились тела усопших, указал в южной части пальцем на нетронутое место и сказал: "Ты очевидным образом признаешь истину моих слов, ибо не пройдет и трех дней, как здесь будет погребен один пресвитер, хотя сейчас он еще полон сил; тело же его понесут для погребения из западной части этого храма". На этих словах блаженный Дунстан пробудился и после первого часа дня, вспомнив удивительное откровение, пришел с кем-то на предуказанное ему в духе место захоронений, и, взяв небольшой камень, бросил на это место и добавил: "Если истинно то, что я видел в сновидении, до исхода трех дней здесь должен быть погребен некий пресвитер". Затем, когда они удалились, туда пришел наставник и священник некой Этельфледы, благородной и благочестивой женщины, с другими спутниками и, беседуя с ними о разном, определил это же самое место для своего погребения, сказав: "Когда я умру, прошу, похороните меня здесь". Многие уверяли, тогда он был еще вполне здоров. Но когда оттуда они ушли, довольно скоро, его поразила тяжкая смертельная болезнь, и на следующую ночь он предал последний свой вздох Господу Христу и до истечения трех дней был погребен именно в том месте, которое выбрал и на которое прежде указал блаженный Дунстан.
189
ее более остальных и старался облегчать ей различные нужды ее, по причине благочестия, а вместе еще и родства. Не в наших возможностях рассказывать во многих словах и подробно, как или сколько она приготовляла себя для Божественного служения. Однако Господь, видящий все тайное, возвестил, какова была ее заслуга пред Ним, как у последней черты ее земной жизни, так и пока она жила в сем мире. Она любила весь королевский род, от которого и сама вела свое знатное происхождение, искренней и горячей любовью и потому ради любви часто из своих средств услужала королям. Следуя этому благочестивому обычаю, она радушно приготовила славному королю Атель-стану угощение, какое смогла, ибо узнала, что он прибыл в Гластонию для молитвы. Королевские слуги, зная, что король обещал своей племяннице, что заедет к ней, явились к ней накануне, чтобы посмотреть, все ли готово и годится ли это для приема короля. И, осмотрев все, сказали ей: "У тебя достаточно всего, чем ты могла бы служить королю, только медовухи мало". И она ответила: "Да не потерпит госпожа моя, Мария, Святая Матерь Господа моего Иисуса Христа, чтобы Он мне либо королевскому достоинству не даровал в достатке все необходимое". И сказав это, она немедленно пошла в древнюю церковь Богородицы Марии и там простерлась, чтобы помолиться, и долго молила Вышнего Царя подать ей помощь, чтобы у нее изобильно приумножились запасы для служения королю. Итак, что же? Король, окруженный большой свитой, приехал к заранее определенному времени; и после молитв и служения миссы, радостный, приступил к предложенной трапезе. И конечно же для первой здравицы вычерпали всю медовуху из сосуда, ибо этот сосуд был наполнен на меру всего одной ладони: но после, поскольку Бог приумножал и блаженная жена удостоилась этого, сосуд стоял полон, не убывая, хотя виночерпии, как это в обычае на королевских пирах, весь день подносили заздравные чаши в рогах, изукрашенных резьбой, и столь же вместительных кубках. Когда король услышал об этом удивительном деле из рассказа служителей, он, изменив свое намерение, сказал своим приближенным: "Грех нам было отягощать рабу Божию таким множеством гостей". Поднявшись, он простился с племянницей и двинулся далее своей дорогой.
11. Когда был пройден путь блаженной брани, и уже приближался конец, эта раба Божия, по закону человеческой природы, тяжело заболела. Блаженный Дунстан, к ней особо расположенный, проявлял о ней заботу и необыкновенно оберегал ее, словно собственную мать. Случилось раз, что в часы вечерней службы его не было рядом по причине неотложных дел и не был он вместе с монахами, поющими по заведенному обычаю псалмы; однако к исходу дня, уже в сумерках он вернулся вместе с учениками, которые его сопровождали, и пошел к упомянутой церкви, чтобы совершить позднюю службу. И когда он встал снаружи, перед дверями церкви, чтобы пропеть псалмы, то увидел издали из восточных областей неба стремительно летящего белоснежного голубя, удивительно прекрасного и необыкновенно сияющего. Концы его крыльев, казалось, вспыхивали, словно искры, и он несся в воздухе,
797
бия крыльями, в молниевидном полете; голубь быстро подлетел к жилищу блаженной матроны. А блаженный Дунстан, помня о болящей, тотчас же завершив псалмопения, отправился к ней и, придя туда, услышал, что она за плотной занавесой вела серьезные речи, беседуя с кем-то, словно с близким другом. Он подошел к верным служанкам, которые оберегали свою госпожу, и с удивлением спросил, с кем она беседует. А они ответили, что не знают, но сказали: "Прежде чем ты пришел, сияние необыкновенного блеска наполнило весь этот покой золотым светом; и после, когда свет тот погас, она (как ты слышишь) не прекращала разговор со своим собеседником". Тогда и он некоторое время оставался на месте, ожидая, пока она каким-то образом не прервет беседу. И как только она умолкла, тотчас же вошел к ней, отбросив складки завесы, и спросил на правах близкой дружбы, с кем она беседовала. И она ему отвечала: "Ты также видел, Кто посетил меня, прежде чем ты сюда пришел; и ныне ты спрашиваешь, с Кем я беседовала? Ибо со мной беседовал Тот, Кто тебе, когда ты пел псалмы, стоя перед входом в церковь, явился. Он и мне только что по порядку возвестил весь путь моей кончины. Однако вам, моим друзьям, не следует сильно печалиться обо мне, так как, когда я умру, меня встретит милосердие Бога моего и милостиво дарует мне войти в радости рая. На тебя же как на помощника твоей единственной подруги, возложу такой труд, чтобы также ты рано утром велел, чтобы для меня истопили баню и приготовили погребальные одеяния, в которые буду облачена, и, после того как тело мое будет омыто, отслужили миссу, и как только начнется Принятие Святой Крови и Тела Господа нашего Иисуса Христа тотчас же я приняла бы Святое Причастие, чтобы в тот же миг я могла вступить под водительством Господа на путь всея плоти". Дунстан немедленно исполнил это, во всем повинуясь предписаниям блаженной жены, чтобы ни досадная медлительность, ни небрежение не помешало бы ему исполнить последнее попечение о ней, что он давно уже предвидел. Но и она, что ей было возвещено о ней ночью, днем исполнила в том порядке, как было указано; таким образом, говорю, что после таинства миссы, после спасительного вкушения Евхаристии, она вместе с окончанием церковной службы окончила блаженную жизнь свою в Господе Иисусе Христе.
Жизни предел наступил, и душа к небесам устремилась. Тело предали земле, погребенье свершив по уставу. Дунстан именье раздал беднякам, как вдова завещала Раньше, при жизни своей. Он молился, идя от могилы, Чтоб Этельфледа могла удостоиться радостей рая.
12. Поскольку Дунстан имел способности ко всему, среди изучения священных Писаний он еще усердно занимался искусством письма, а равно и игрой на кифаре, и также умел рисовать и, так скажу, просиял, как неутомимый исследователь всех полезных вещей. Вот почему некая знатная женщина, нареченная Эдельпримой, однажды позвала его к себе с дружеской просьбой
792
придумать для нее различные узоры, чтобы украсить столу для праздничных церковных служб, которую впоследствии она могла бы великолепно расшить золотом и драгоценными камнями. Придя к ней, он занялся этим и взял с собой по обычаю свою кифару, которую на языке отцов мы зовем гарпой17, чтобы временами увеселять ею себя и души окружающих. Однажды после трапезы, когда Дунстан и вышеназванная женщина с работницами возобновили прерванный труд, случилось удивительное происшествие, а именно: та самая кифара блаженного воина Христова, висевшая на стене покоя, сама по себе, без чьего-либо прикосновения, громко заиграла напев ликования, и все это слышали. Ибо она заиграла мелодию антифона и довела, торжественно допев, до конца: "Да возрадуются в вышних души святых, по стопам Христовым следующие и ради любви к Нему свою кровь пролившие! И за то со Христом царствовать будут в вечности". Услышав такое, они весьма устрашились, и сам Дунстан, и упомянутая женщина, и все ее работницы. Совершенно позабыв про работу в своих руках, они сидели пораженные и переглядывались, весьма удивляясь, что бы могло предзнаменовать дело столь необычное и удивительное.
Глава 3. Деяния во время правления короля Эдмунда1*. Принятие настоятельства в Гластонинской обители; как Дунстан избег демонских козней
13. Затем, когда умер король Ательстан и положение дел в королевстве изменилось, благородный король-преемник, а именно Эдмунд, предписал, чтобы блаженный Дунстан, который вел жизнь, достойную одобрения и отличался просвещенностью и красноречием, предстал его взору и был причислен к королевским знатным мужам и дворцовым советникам. Он благоразумно не противился этим повелениям, но, помня Господне предписание, поспешил возвратить королю то, что принадлежит королю, а то, что Божие, -Богу19. Сходным же образом к этому его побудило увещание блаженного апостола Иакова, чтобы подчиняться "всякому человеческому начальству" и более всего тому, под чей властью находишься: "царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро"20. Полагаю также, он вспоминал еще и следующие слова блаженного Павла апостола (ниже восстановленные по памяти), который говорил: "Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению, а противящиеся сами навлекут на себя осуждение" [Рим 13, 1-2]; и снова: "Отдавайте всякому должное; кому подать, подать, кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь" [Рим 13, 7]; а также этому же самому апостолу в момент призвания его говорил Господь: "Трудно тебе идти против рожна" [Деян 9, 5]. Ибо Блаженный Дунстан в сокровенной глубине сердца своего скрывал эти и сходные с ними заповеди Священных Писаний, чтобы не согрешить пред Господом. Но в тех словах, что были для гортани его "слаще меда и капель
7. Памятники средн. лат. лит. X-XI вв. jg^
сота" [Пс 18, 11; 119, 103], имел он светильник Истинного Света для стоп своих, которыми он ходил по путям Господним. И после того, как он ощутил, что достаточно твердо усвоил предписания Бога своего и просветился ими, дал себе клятву и впечатал в потаенных глубинах сердечных хранить до конца суды Его праведности, как Господь о том же говорил в другом месте: "Претерпевший же до конца спасется" [Мф 10, 22]; и еще: "Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни" [Откр 2, 10]. Таким образом, хотя в трудах и заботах, он долго жил в королевском дворце вместе со знатными мужами, держа двойные бразды управления, а именно: следуя закону созерцательной, а равно и практической жизни.
Видя такую стойкость в его поведении и делах, некоторые из воинов, пребывавших при короле, возлюбили его сильнейшей любовью, почти что братской. Но немало было и тех, кто, напротив, держа ум свой во мраке, к тому же мужу Божию испытывали безо всякой причины сильнейшую неприязнь и смертельно завидовали его преуспеяниям. Именно эти, без сомнения, злодеи, умножая свои пороки, еще и всех других, кого могли, склоняли к преследованию раба Божия. Ибо так долго сплетали они вокруг него свои подлые путы, (чтобы в будущем тем самым повязать не его, а, скорее, самих себя), что зараза их нечестивости распространилась даже на короля, и он поверил их наветам. Король, уже подученный нечестивцами, пришел в страшную ярость и немедленно приказал, чтобы Дунстана лишили сана и всех почестей, а сам он, человек немолодой, искал бы себе жилье, где угодно, не надеясь на помощь короля и его приближенных. В местечке же Кеодрийском21, где все это произошло, в это время гостили у короля некие почтенные мужи, посланцы восточного королевства. Не видя для себя иного выхода, Дунстан, словно уже обреченный на изгнание, подошел к ним и умолял, чтобы они его, оставленного королем, не покидали, но взяли бы с собой на родину, хотя бы для временного жительства. Сострадая его печали, они пообещали ему все привилегии в своем королевстве, если он отправится вместе с ними.
14. На другой день король отправился на охоту, которой он по обычаю увеселялся вместе со своими приближенными, и когда они достигли лесов, где собирались охотиться, то они поскакали по лесу наперегонки по тропинкам, разбегающимся в разные стороны. И вот, от шума, трубящих рогов и от лая собак много оленей обратилось в бегство. Король же, оставшись без спутников, лишь со сворой собак, выбрал себе для охоты одного оленя и долго гнался за ним по нехоженым тропам, преследуя на быстром коне и травя собаками, чем совершенно изнурил его. А там, неподалеку есть Кеоддис, пропасть у отвесной горы, каких много в тех местах, обрывающаяся вниз на невероятную глубину. Тот олень, не знаю, каким образом, если не по Бо-жиему тайному замыслу, добежав до нее, стремглав бросился прямо на дно этой пропасти и преследующие его собаки за ним; и, растерзанные, они все вместе разбились насмерть. Так же и король, следуя за оленем и собаками, достиг этого места на коне, который стремительно несся вперед, и, увидев
794
пропасть, король тотчас же, насколько был в силах, попытался сдержать мчащегося во весь опор скакуна, но не мог, так как конь был строптив и упорно сопротивлялся. Что больше? Оставив совсем уже надежду остаться в живых, король предал свою душу в руки Божий, говоря, однако, себе: "Благодарю Тебя, Всевышний, что я помню, что в эти дни я никому не причинил вреда, разве только Дунстану: и я бы охотно исправил это и примирился с ним, если бы мне была сохранена жизнь". В ответ на эту речь, заслугами блаженного мужа, конь (о чем даже содрогаюсь сказать) встал на самом краю пропасти, в то время как его передние ноги почти уже соскальзывали с травы в бездну. И тогда король вознес и в сердце своем, и вслух величайшее благодарение и хвалы Богу за спасение своей жизни; и вновь и вновь обдумывая случившееся, в глубине сердца осознавал, что он был почти обречен погибнуть в наказание за оскорбление такового мужа. Возвратившись домой, король сразу же приказал позвать к себе со всей поспешностью блаженного Дунстана. Когда Дунстан пришел, король сказал ему: "Поторопись и приготовь себе лошадь, чтобы ехать со мной в числе малой свиты туда, куда я направляюсь". И немедленно, сев на коней, они прямым путем пустились по дороге, которая вела в Гластонию; и когда они, нигде не задерживаясь, прибыли туда, вошли, как подобало, в церкви Божий, чтобы помолиться. И тотчас же, исполнив молитвы и оттерши с глаз потоки слез, король снова призвал к себе раба Божия Дунстана. Взяв его за правую руку, король поцеловал его, то ли прося милости, то ли из почтения к его достоинству, и, подведя к настоятельскому креслу, посадил туда и сказал: "Будь могущественной главой и председящим этого места, и наикрепчайшим верой настоятелем здешней Церкви; и если тебе будет не хватать собственных средств на что-либо для нужд церкви и исполнения святого правила, я преданно восполню это с королевской щедростью". 15. После этого раб Божий Дунстан принял по королевскому повелению указанный высокий чин монастырского управления.Таким образом, следуя спасительному установлению св. Бенедикта, он просиял как первый настоятель из народа англов; и так деятельно трудился, преданно исполняя по сердечному чувству добровольное служение Богу. Прежде всего он, как мудрый овчар, со всех сторон надежно укрепил и оградил монастырь постройками и прочими укреплениями (как некогда от одного старца ему было указано в откровении), оградив тем самым во множестве отовсюду собранных овец Господних, чтобы их не растерзал невидимый волк. Затем тот же Божий проповедник ве-роучительных догматов начал вскармливать переданную и порученную ему ки-новию пищей слова Божия и поить из вышнего Источника, то есть учить ме-доточным наставлением Священного Писания, что чрез тесные тропинки сей жизни должно перейти к вечным усладам небесного пира. Так для всех верных стало очевидно, что после перерыва в несколько лет ученики, которых он привил, словно молодые побеги, к Лозе Истинной Веры, а именно к Господу Христу, возросли обильно и приносили плод доброделания в красоте смирения. И что после того весьма многие из его учеников, избранные пастырями Церквей,
Г 195
наученные его назиданиями и примерами, направлялись в различные города или в другие святые места, чтобы стать там же наставниками в святом управлении и благочестивом правиле, а именно: наместниками, деканами, настоятелями, епископами, даже архиепископами, наивысшего чина из прочих. И каждый из его учеников тогда, кто, расторгнув плотские узы в смертный час, претерпевал неизбежную кончину, без сомнения, стяжал высокие радости небес.
16. Поскольку древний завистник понимал, что блаженный отец Дунстан собрал себе столь великое воинство, вырвав из его рук, то не прекращал, как уже мы сказали выше, противостоять ему ни днем, ни ночью всевозможными кознями. Однажды ночью, когда атлет Божий, огражденный монастырскими стенами, неусыпно предавался псалмопениям и бдениям, враг Бога и людей явился ему в виде косматого и ужасного медведя, желая устрашить блаженного мужа своим свирепым обличием и от дела, столь для него мерзкого, на какое-то время отвлечь. Но когда Божий подвижник узрел это чудовище, скорее даже взором духовным, чем плотским, то еще более спокойно продолжал воздавать хвалы Богу, словно необоримый воин. А через несколько минут диавол явился ему снова, но теперь в другом обличий, - в виде свирепого пса (что ему особенно подходит, ибо все коварства его мерзостны), для того, чтобы мнимый пес обманом помешал Дунстану и, если бы смог, как-нибудь отвлек от усердной молитвы. Однако напрасно настырный тот искуситель безумствовал против раба Божия, прибегая к нечестивым обманам лукавства своего; он лишь доказал, что Дунстан был отовсюду укреплен оружием веры. И потому ответным ударом, который Дунстан нанес ему копнем святого Креста, каковой не выпускал из десницы своей, был поражен и расточился. Дунстан же, презрев все соблазны врага, ничуть не дрогнул и оставался на месте во славу Христа своего. Мало того, тот же коварный змий по свойственному ему обычаю решил потихоньку подобраться к подвижнику в третий раз, пробуя, не найдется ли, пожалуй, еще какого-нибудь способа, расслабляющего дух, чтобы победить мужа Божия. И тогда-то по устроению злого сердца оборотился он мерзкой лисой, чтобы хоть своей беготней и мельканием хвоста отвлекать раба Божия, устремленного к Богу. Когда блаженный отец Дунстан увидел его, столько раз менявшего свои личины, улыбаясь, сказал: "Иди уже, враг, ибо ныне ты сделался весьма похожим на себя самого"; и после того как был сотворен знак креста, враг исчез.
17. Древний совратитель подобным оружием, то есть наводя видения, пусть и безуспешно, часто утомлял блаженного отца Дунстана. Так еще, например, однажды во время бдения, когда он усердно подвизался в труде молитвы перед алтарем мученика Христова Георгия, неясно, почему, или по внушению того обманщика, или устав от непрерывного бдения, но внезапно, прямо посреди пения его охватила легкая дремота. Привиделось ему, как я сказал, в полусне, что косматый медведь, огромный и ужасный, яростно бросился на него и положил ему на плечи свои страшные лапы, готовясь растерзать, и навис над ним с широко раскрытой пастью, словно бы для того, чтобы его пожрать. И когда муж Божий в ужасе очнулся, то быстро схватил посох,
196
г
^;-
^к
18. У того же мужа Божия Дунстана был родной брат, по имени Вульфрик,
которого Дунстан поставил внешним помощником себе за пределами своих
владений, как имеющего власть, чтобы ни сам он, ни кто-либо из лиц мона
шеской братии не расхаживал вне обители, занимаясь суетными мирскими
делами. Он-то, настигнутый смертной участью после отмеренного ему срока
жизни, встретил свой земной конец. Поэтому так случилось, что все монахи
вышеописанного храма вышли на его похороны; и никого, кроме лишь на
стоятеля и мальчика-послушника (впоследствии сделавшись предстоятелем,
он это нам и рассказал) не осталось внутри, чтобы священным обрядом со
проводить тело в монастырь, где его должны были хоронить. Тем временем
настоятель с этим учеником прохаживался в монастырском дворе, чтобы ви
деть, как полагаю, не приближаются ли уже братия с телом усопшего. И когда
он шествовал, по обычаю своему напевая псалом, неожиданно по ту сторону
Старой Церкви со свистом вылетело каменное ядро, направленное прицель
но прямо в голову блаженному отцу; но, благодаря защите Божией, пролетело
мимо, сбив все же войлочную шапку, покрывшую голову Дунстана, и далеко
ее отбросив. Дунстан, повернувшись, сказал идущему за ним ученику: "Возь
ми-ка скорее тот круглый камень и принеси его мне, я посмотрю". Когда уче
ник, с трудом подняв по приказу отца весьма увесистый камень, принес его
к месту, где его ждал Дунстан, досточтимый отец произнес: "О противящий
ся враг! давно уже ты готовился нанести мне удар этим камнем из злобного
усердия твоего". Ибо, как многие подтвердили, не было в Сумерсетенских22
краях такого рода камней, больших или малых, разве что в каких-нибудь ка
менных постройках: и потому совершенно ясно было, что за нечестивая рука
его швырнула. Все же после того камень этот, хотя он и был пущен ради его
уязвления, Дунстан велел, как бы в подтверждение, спрятать и сохранить.
Глава 4. Деяния в правление королей Эадреда и Эдви23. Отказ от епископства. Изгнание
19. Когда король Эдмунд был убит нечестивым разбойником, вскоре бли
жайший наследник, а именно Эадред, получил королевство по праву рожде
ния, наследуя брату. Он, укрепившись в высоком положении, так возлюбил
блаженного отца Дунстана, что выше него почти никого из знати не ставил.
В свою очередь муж Божий, воздавая любящему его ответной искренней лю
бовью, идущей из глубин сердечных, называл его обыкновенно наидражай
шим королем. По причине этого твердого упования любви король поручил
ему хранить в монастыре под надежной защитой самое дорогое из своего
имущества, а именно: многие жалованные грамоты на земли и поместья, и
еще древние сокровища предшествующих королей, а также и различные со
кровища, которые он сам приобрел. По прошествии некоторого времени, ког
да, блаженный муж, старец Этельгар, предстоятель Хридионенской церкви,
по закону плоти принужден был окончить жизнь во Христе, король стал на
стойчиво уговаривать мужа Божия Дунстана принять под свое пастырское
198
попечение осиротевшую кафедру, оставшуюся без отца. И Дунстан тотчас отказался, легко найдя тому оправдание; он говорил, что не пригоден для такого пастырского попечения и еще не готов для такого высокого сана и что не в силах столь обширную овчарню со всей необходимой осмотрительностью сохранять для Христа так, чтобы и самому при том не претерпеть бесславный конец. Такими или подобными доводами время от времени он возражал королю, пока не отклонил окончательно, твердо отказавшись, его предложение. Все же король в глубине души никак не мог оставить этот замысел, ибо желал, чтобы тот, кого он любил больше прочих, превосходил бы прочих по положению. Вот почему он перепоручил выразить волю свою своей матушке, сказав ей так: "Желаю, о мать моя дражайшая, чтобы ты ко трапезе своей пригласила нашего особого друга Дунстана, и среди веселого пира за приятной беседой попытайся, прибегнув к женской красноречивости, убедить его стать, как мы желаем, предстоятелем недавно овдовевшей Церкви". И хотя она приложила к тому все силы, не смогла склонить Дунстана переменить свое решение. Однако, по его совету, был выбран на это епископство досточтимый муж Эльфвольд по причине его особой приятности в обхождении.
20. Следующей ночью явлено было Дунстану в ночном откровении, будто бы, взяв свиту, он должен спешить в Рим. Явились ему на том пути Петр и Павел с Андреем, открывая ему различные и неожиданные тайны своих исходов; и когда закончилась дружеская беседа с апостолами, Андрей розгой, которую нес в руке, довольно сильно ударил его, сказав: "А вот это тебе в награду за то, что вчера ты попытался отказаться от сотоварищества нашего апостольского". И, немедленно проснувшись после этих слов, Дунстан спросил покоившегося при нем монаха, кто это его случайно сильно стукнул. И тот говорит: "Никто так, насколько я знаю, тебя не трогал во сне и не ударял". Он же, подумав, говорит: "Теперь я, сын мой, знаю, теперь я постигаю, кто меня ударил".
Король Эадред, которого Дунстан очень любил, был — увы, скорбь! — в течение всего времени своего правления весьма слаб здоровьем, так что, во время еды лишь обсасывал пищу, а остальное, пожевав немного, выплевывал, что было неприятно и вызывало отвращение у пирующих с ним воинов. Хотя он долго влачил такую жизнь в немощи и истощении телесном, но болезнь усиливалась и все чаще наваливалась на него, словно пудовая гиря, так что он уже был не в силах вставать. Тогда он, понимая из-за продолжительности недуга, что едва ли останется жив, разослал повсюду, чтобы собрать свое имущество и , пока еще есть силы, самому разделить его, распоряжаясь добровольно и свободно, между своими близкими. Именно по этой причине поехал и муж Божий Дунстан, как и другие стражи королевских сокровищ, чтобы вернуть обратно королю то, что хранил у себя. Через несколько дней пути на дороге, по которой он ехал с уложенным в тюки богатым имуществом, раздался голос, звучащий с неба: "Вот, ныне король Эадред упокоился с миром". От этого голоса лошадь, на которой ехал муж Божий, внезапно
799
пораженная, пала замертво, ибо не могла перенести присутствие ангельского величия. Когда же Дунстан прибыл, то узнал, что жизнь короля прервалась смертью приблизительно в то самое время, когда в пути ангел ему о том возвестил. Множество верных, присутствующих при том, вверили Создателю Господу в покое мира отлетевшую душу, а равно и безжизненные члены короля по обычаю погребения человеков.
21. После того возвысился Эадвиг, сын короля Эадмунда, юный возрастом и мало разумеющий в делах правления, но по избрании он пополнил число и имена королей у обоих народов. Однако пристала к нему одна, хотя и весьма знатная родом, негодная женщина вместе со своей взрослой дочерью. Она преследовала короля гнусным сводничеством, добиваясь близости, чтобы своими путами связать с ним себя или хотя бы дочь свою супружеством. Как говорили, в ослеплении страсти он с ними обеими по очереди, что уж и сказать стыдно, проводил время в непристойных утехах и никого не стеснялся. После помазания и коронации в установленное время, ибо он был избран всеми вождями англов, в самый день, когда был совершен святой обряд помазания, посреди веселого пира король, движимый бесстыдным желанием, внезапно вскочил и, оставив почтенное собрание знатных мужей, удалился, чтобы любезничать с вышеназванными блудницами. Тогда Ода, высший из предстоятелей, увидел, что невоздержность короля, особенно в день коронации, пришлась не по нраву всем без исключения доверенным королевским советникам, и обратился к своим собратиям-епископам: "Прошу, пусть кто-нибудь из вас пойдет и приведет короля обратно, чтобы он был в этом королевском пиру приятным сотрапезником своей свите, как то и подобает". Боясь навлечь на себя королевский гнев или жалобы женщин, все уклонились, поочередно отказываясь. Наконец, выбрали двоих, известных стойкостью духа, а именно: отца Дунстана и епископа Кюнегия, родственника Дунстана, чтобы они, исполнив общую волю, вернули короля к оставленному трону, желает он того или нет. И они, войдя по приказанию своих начальствующих, нашли, что королевская корона из дивного металла, украшенная золотом и серебром и сияющая самоцветами, была небрежно сброшена с головы и поблескивала вдали на земле, а сам король, распутным образом тесно прижимался к обеим женщинам и валялся между ними, словно в грязной свиной луже. Тогда они сказали: "Начальствующие над нами мужи послали нас к тебе просить как можно скорее идти в пиршественный зал, где подобает тебе восседать, и не пренебрегать обществом благородных гостей своих на веселом пиру". Когда же король не пожелал встать, то Дунстан выбранил сначала бесстыдниц, а потом своими руками оттащил его от распутных бабенок и, надев на него корону, повел с собой, пусть и насильно отрывая от женщин, в королевское собрание.
22. Тогда Эдельгив (таково было имя бесчестной женщины) в бешенстве уставилась своими бесстыжими глазами на досточтимого настоятеля и заявила, что такой человек, кто столь безрассудно нарушает уединение короля,
200
свыше меры храбр. Ведь нам известно из книг древних Царей, что Иезавель, исполненная заблуждения языческого и яда змеиного, днем и ночью ярилась и хулила пророков Божиих и не прекращала их преследовать вплоть до своей смерти. Так и эта бесстыдная баба, исполненная того же ядовитого дыхания Иезавели, хотя, недостойная, она и носила имя христианское, с этого самого дня не переставала преследовать мужа Божия Дунстана, поклявшись погубить его, пока не настроила враждебно короля и не добилась осуществления своих подлых замыслов. Затем она с согласия того короля подчинила своим законам всю честь королевского достоинства и всю его казну; и даже еще, пользуясь королевской властью, скоро самолично обрекла Дунстана на бедственное существование. Но не столь должно было быть удивительным неистовство этой ярящейся женщины, сколько более должно изумляться козням запинающих его учеников, которых он сам воспитывал с юности, вскармливая сладостным нектаром вероучения; ибо пособниками подлого сговора в тайном обмане оказались те, кто должен был бы всеми силами воспрепятствовать несправедливому преследованию святого отца. И когда гонители его вели опись всего церковного имущества, вдруг в западной части храма послышался резкий и злобный хохот диавола, словно рукоплескала и восклицала какая-то служанка. Когда муж Божий осмыслил, кто это был, сказал ему: "Не радуйся так, враг; ибо как ныне ты возрадуешься моему удалению, так снова опечалишься моему приходу, ибо владыка тебе - Бог".
23. А после этого всякий из друзей, кто этому же мужу Божию, изгнанному по неправедному суду и клеветническому навету женщины оказывал гостеприимство ради любви или сочувствия, навлекал на себя всю тяжесть королевского гнева. Потому Дунстан был принужден, пустившись в опасное плавание, пересечь на корабле бушующее море и отправиться на неопределенное время изгнанником в Галлию. Когда он уже ушел в море на быстроходном корабле при поднятых парусах почти на три римских мили, то, как рассказывают, явились посланные нечестивой уничтожительницей, чтобы выколоть ему глаза, если найдут его еще на этом берегу. Он же стремительно пронесся по водным путям лазурного моря и прибыл в неизвестную область уже помянутой Галлии, язык и обычаи которой ему были совершенно неведомы. Но, поскольку ему сопутствовало милосердие Божие, то он нашел милость и у некого князя этой земли; этот князь охранял Дунстана с отеческой любвью во все время его изгнания. Хотя любезная опека этого властителя согревала его ежедневно, Дунстан душою и мыслями пребывал на родине, от которой был удален безжалостным судом. И даже иной раз, воздыхая, проливал изобильный дождь слез, льющийся из глаз всякий раз, как он вспоминал, какую высоту вероисповедания оставил в монастыре. Дунстан много раз в печальном размышлении сердца обдумывал случившееся, и вот, однажды ночью он увидел во сне, то, чем был снедаем в бодрствовании, а именно: он, как обычно, находился в монастыре вместе со множеством братии, стоящих подле, во время исполнения вечерней хвалы и пения псалмов, и когда после са-
207
мого последнего песнопения: "Величит душа моя Господа" они начали антифон: "Почему вы умалили слова истины?., вы слагаете речи для обличения... и силитесь ниспровергнуть друга вашего? однако...[Иов 6, 25-28]24", то на этом месте, как он видел во сне, прервав пение, все разом замолкли и дальше никак у них не получалось продолжать его, ни слова, ни мелодию. Много раз повторяли они антифон в бесплодных попытках, но доходили в пении лишь до этого места и никак не могли пропеть до конца два последних слова. Тогда в том же видении Дунстан им с упреком говорит: «Почему вы не хотите произнести: "Что помыслили, исполните", - для завершения антифона?». Тотчас с другой стороны прозвучал Божественный ответ в таких словах: "Потому что, говорю, никогда не исполнят они того, что замышляют - чтобы удалить тебя из этого монастыря, лишив власти". И, проснувшись после видения, Дунстан возблагодарил утешающего его Всевышнего. А из этого вернейшего откровения стало совершенно очевидно, что некоторые из его учеников, как выше мы уже о том кратко упоминули, были тайными его гонителями.
Глава 5. Епископство Вигорниенское и Лондиненское, затем архиепископство Кантвариенское. Путешествие в Рим
24. Случилось же так, что вышеупомянутый король во все предыдущие годы был совершенно презираем северным народом25, ибо, получив власть, он поступал неразумно во врученном ему правлении; в тщеславной злобе губил людей проницательных и мудрых, а любого невежду, схожего с ним самим, принимал с усердием любви. После того как все жители севера по общему согласию отвергли его, то, по указанию Божию, избрали себе королем Эад-гара, брата того же Эадвига; дабы он по справедливости властительным жезлом разил неправедных, а кротких тем же жезлом справедливости охранял в мире. И королевство, чему весь народ был свидетелем, по мудрому решению, было разделено по известной реке Тамесе26, которая разграничила владения обоих королей. Тогда Эадгар, избранный таким образом на королевское правление упомянутым выше народом, послал, по Божиему изволению, звать обратно досточтимого отца из ненавистного изгнания, в котором тот находился. Он не забывал, в каком почете Дунстан был у его предшественников, вместе с которыми неустанно исполнял свое служение, храня им верность и помогая спасительными советами. После возвращения Дунстана из чужих краев король оказал ему подобающее почтение, как и приличествовало его сану. Тем временем родной брат того же Эадгара, поскольку он, сбившись с пути, отступил от справедливых судов Божиих, испустил последний вздох, умерши жалкой смертью. А Эдгар как равноправный наследник, избранный обоими народами, принял его королевство и объединил разделенное управление королевств под одним скипетром. Он снова восстановил блаженного Дунстана в первоначальном достоинстве, которого тот был лишен, равно и бабку свою, и других, кого брат его, пребывая в том же высоком положении, повелел предать неправедному суду.
202
25. После состоялось великое собрание мудрых в месте, которое называется Браданфорт27, и в том месте, по всеобщему согласию, Дунстан был рукоположен во епископа, дабы правящим королям был он всегда рассудительным и предусмотрительным советчиком. После того, как блаженный Дунстан и прочие мудрецы, привлеченные королем, подобающим образом наставили короля в Божественных обычаях, он повсюду нечестивых подавил, а праведных и также законопослушных чистым сердцем возлюбил, себе повсюду королей и танов подчинил, разрушенные церкви Божий обновил или обогатил, и для восхваления Бога Всевышнего множество служителей собрал, - и весь край свой, как королю подобает, под защитой мира охранял. Затем Дунстан был сделан пастырем Вигорненской Церкви28, поскольку Кюневальд, по обычаю смертных почил, пройдя поприще временной жизни Блаженный предстоятель Дунстан, поставленный королем, с пастырской опытностью принял ту Церковь для охранения. Он тотчас же разумным своим попечением насадил в ней лозу истинной веры и отрасль праведности, а также, удалив терния заблуждений, засеял сердца верных пшеничными зернами Святой Троицы. И они, достигая предела века сего исполненными добрых дел, незапятнанными входили в непрестанно пребывающую жизнь. Вышеназванный король, видя, что пастырь надлежащим образом и неусыпно стоит на страже вверенной ему Церкви, поручил ему еще и Лундониенскую Церковь, после того как она потеряла благочестивого пастыря, дабы многочисленному народу того города, а равно и остальному множеству восточных саксов приготовил он мост для восхождения еще к высоким вершинам неба29. В течение многих следующих лет Дунстан заботливо управлял этими обеими церквями, стоя у кормила власти, как предстоятель, и примером и назиданием показал обеим овчарням путь, что ведет к истинным овчарням Христовым.
26. А после того, как хищная смерть привела к земному концу досточтимого Оду30, архиепископа Церкви, находящейся в Кентербери и правителя Христова, ненасытным пожиранием исторгнув его из Адамовой участи, то к занимающим эту высшую кафедру был сопричислен Эльфсин, пастырь винтонцев. Он, как полагается высшим предстоятелям, спешно отправился в Ромулов град, чтобы испросить палий и архиепископскую митру, но в Альпийских горах попал в сильнейший снегопад, замерз и не выдержав холода, он скончался, а несчастные воины, сопровождавшие его, похоронив предстоятеля, возвратились и поведали со слезами о несчастьи, случившемся в горах. После его кончины избрали Бюрхтельма, попечителя Доробернцев, то есть предстоятеля святой Доробернской Церкви31. Муж этот был кроток и скромен, смирен и добросердечен, настолько, что не сдерживал гордецов и строптивцев, как следовало бы, налагая на них наказания. Ибо есть право правящих хранить во благе людей добрых и по возможности прилагать все силы свои для наставления их к лучшему; а дурных и непокорных обличать и сурово исправлять, пока не отвратятся они от путей суетных. Наконец, и король понял, что вышеназванный предстоятель слишком мягок и не осуществляет
203
положенным образом власть над вверенным ему народом, поэтому приказал ему возвратиться на пути, по которым он ходил прежде, и снова принять прежний сан. Затем с Божией поддержкой и по совету мудрых он назначил Дунстана, зная его твердость, высшим предстоятелем упомянутой Церкви.
27. Как только Дунстан принял сан архиепископа, тотчас же отправился
через горы в дальнее путешествие, которое по обычаю совершают высшие
предстоятели, а именно: в город Рим. Господь сопровождал его на том пути и
не оставил того, кто чистой верой воспевал Его, и как Сам Он устами проро
ка обещал всякому верному, говоря: "Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь,
по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою" [Пс 32, 8];
и еще: "Я пойду пред тобою и горы уровняю" [Ис 45, 2]. И когда он проехал
уже далеко, ибо очень спешил, и все съестные припасы, которые они или с
собой на лошадях везли или как-то иначе приобретали по дороге, были ис
трачены полностью на своих людей или на чужих, Дунстан спросил у свое
го казначея: "Что у тебя есть из еды, чтобы подкрепиться нам этой ночью?"
И тот, сердясь, отвечал: "Решительно ничего: ибо ты себе-то самому не поза
ботился чего-нибудь оставить, когда по своему приказанию с избытком раз
давалось все, что у нас, как казалось, было, своим или чужим". И сказал ему
епископ: "Прошу тебя, пусть это тебя нисколько не беспокоит; ибо Господь
наш Иисус Христос достаточно богат и щедр ко всем, верующим в Него".
А тот снова: "Ты скоро увидишь, что твой Христос даст тебе на протяжении
этой ночи, чтобы ты поел". И предстоятель поднялся, ибо настало время ве
черней службы, чтобы в отдаленных местах исполнить служение вечерней
хвалы. А глупый казначей, все еще ворча, крикнул ему вслед: "Иди, только
крепко помолись своему великому Христу, ведь что тебе до нашей нужды".
Однако в этом же поместье, где тогда остановился муж Божий со спутниками, пребывали посланцы одного досточтимого настоятеля, уже три дня ожидавшие приезда своего блаженного предстоятеля; и не успел Дунстан, воспевая, совершить службу вечерней хвалы, как они пришли с обильными дарами дружбы и всевозможной изысканной пищей этого края, с любовью приветствуя епископа от лица настоятеля и верной дружины своих братии. Приняв с благодарностью эти знаки любви и благословений, он ответил на приветствие милостивого настоятеля и преданного сотоварищества его братии. А после еще долго в пути они с наслаждением питались из этих даров, принесенными также любовью упомянутых братии, пока они спешили в Рим, и с тех пор прекратилась глупая воркотня дерзкого служителя, одоленная твердой верой предстоятеля.
28. Наконец, Дунстан при Господнем водительстве достиг желанной Цер
кви Римской кафедры, где во время пышной церемонии получил по праву
предстоятельского сана паллий архиепископа вместе с апостольским благо
словением; и, обойдя раки святых и утешив бедняков Христовых, благополучно
возвратился назад на родину. И когда высший предстоятель англов вернул
ся, исполненный благодатью Духа, то сразу же, как имеющий более высокий
204
сан по сравнению с остальными священническими чинами, подчинил себя и более высокому Христову служению; дабы, подавая другим пищу истинной веры или указывая спасительным словом Божием правильный путь, самому (как говорит Апостол) не остаться недостойным [1 Кор 9, 27],вопреки собственной проповеди. Затем же Дунстан стал то, что разрушено, обновлять, то, что брошено, восстанавливать, святые места обогащать, праведников любить, заблуждающихся на путь истинный приводить, Божий церкви возводить - и во всех делах своих имени истинного пастыря соответствовать.
29. Даже если бы я днем и ночью, вопреки человеческой природе, издавал железным голосом тысячи слов32, то не смог бы рассказать обо всех благотворительных делах его добродетелей, которые он совершал открыто или даже втайне. Одно лишь могу о нем сказать, что хотя он, облеченный плотью, жил в дольних, но умом, в бодрствовании или во сне, всегда пребывал в горних, как говорил апостол Павел: "Наше же жительство - на небесах" [Флп 3, 20]. Это, конечно, в особенности становилось очевидным, когда Дунстан слагал божественные мелодии священных песнопений, которые, конечно же, он брал совсем не от людей, но улавливал и сразу запоминал в сонных откровениях от блаженных граждан вышнего мира, как показывает следующая история. Однажды ночью (чтобы привести пример его видений) после благочестивого исполнения молитвенного правила и самого последнего служения комплето-рия, когда Дунстан предал блаженные свои члены сну, то совершенно отчетливо увидел свою собственную мать, произведшую его на этот свет, которая в виде новобрачной сочеталась браком с каким-то весьма могущественным королем при высшем свидетельстве его знатных мужей и с богатым приданым для жениха; и на той королевской свадьбе царила столь великая радость поющих псалмы, что все воинство вместе в веселии исполняло сладчайший гимн, звучно восхваляя этого короля. И пока длилось их пение, некий юноша, одетый в белоснежные одежды, в том видении подошел к предстоятелю и говорит ему: "Разве не видишь ты или не слышишь, как все это ликующее множество полным хором славит громкими голосами великого Царя, а ты один молчишь? Почему не отверсты уста твои и ты не возглашаешь, подобающие хвалы столь великому Царю вместе с нами? Ты, кто более всех должен был бы особенно радоваться такому браку своей родительницы?" Тогда Дунстан отвечал, что он не знает таких песнопений и что он совершенно не ведает, что пели во хвалу Царя, о котором он говорил. А тот в ответ: "Желаешь ли, чтобы я научил тебя, что тебе подобает петь?" И когда Дунстан изъявляя смирение, подтвердил, что желает, тот тотчас научил его такому антифону: "О Царь народов, Властитель всяческих, ради Престола величия Твоего даруй нам, Царю Христе, прощение грехов. Аллилуйа". Поскольку этот антифон много раз в том видении повторялся и хорошо запомнился, то проснувшись Дунстан несколько раз его повторил, тихо напевая и, не откладывая, велел, пока он его не забыл, записать этот антифон, а когда он был записан, предписал одному молодому монаху разучить его. Когда же наступило утро, Дунстан велел
205
всем ему подчиненным монахам, так и клирикам, выучить и исполнять этот антифон. И среди голосов поющих он сам всегда с обильной слезною росою повторял: "Ибо истинен и неложен Тот, Кто показал мне, наставляя, это звучное песнопение в том ночном видении". Отсюда, без сомнения (как уже мы сказали выше) очевидно, в каких местах Дунстан пребывал блаженным духом, пока сам отдыхал плотью.
30. Ныне я желал бы, прежде чем поспешу далее в своем рассказе, привлечь сведущего толкователя для объяснения тайны такого удивительного видения или с некоторым усилием попробовать, по мере сил, самому дать, пусть и расплавляя его на слабом огне, толкование этого видения. Я полагаю, что мать благого предстоятеля, сочетавшаяся в браке с Великим Царем, означает Церковь, которая и его, также и много-много других, подобно матери чрез утробу духовную святого Крещения по преимущественному праву первородительницы родила заново. Точно так и невеста, в видении обручающаяся ныне с Высшим Царем, а именно со Христом Господом, чрез принятие истинной веры и чрез объятие Божественной любви соединяется с Ним, как прилепляется невеста к мужу своему. Эта же самая святая Матерь-Церковь восклицает в "Песни Песней": "Царь ввел меня в чертоги свои, - будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!" [Песн 1, 3]; и еще: "Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня" [Песн 2, 4-6]. А иначе еще, думаю, что мать того благого предстоятеля, соединенная в браке с Всевышним Царем, может означать Церковь, которую он сам возглавляет как предстоятель, принявший ее властью Превечного Царя, а именно: Христа Господа, чтобы оберегать ее вместо родного сына и чтобы утешить ее чистой непорочностью девства, подобно тому, как Господь, пригвожденный ради искупления народов к перекладине креста, Свою Матерь Деву препоручил девственному ученику, говоря: Вверяю тебе Родительницу Свою вместо матери [ср. Ин 19, 26-27]. Также, в чем я не сомневаюсь, и то многочисленное воинство, возглашающее в ликовании Царю своему хвалебную песнь, суть небесные общины ангельские. Ибо они некогда были враждебны людям и отделены из-за грехов человеческих, а ныне, видя, что жители небесных и жители земных соединились в одну семью Одного Отца, днем и ночью не перестают воспевать Богу Царю Истинному такую песнь: "Хвалите Бога нашего, все святые Его, и все боящиеся Его, малые и великие, ибо воцарился Господь Бог наш Вседержитель на небе, равно и на земле. Посему возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу" [ср. Откр 19, 5-7]. Это же самое славословие воспевало множество Небесного воинства Рожденному Господу, возвещая в вышних и на земле мир людям доброй воли [Лук 2, 14]. Это тот, конечно же, мир, о котором усиленно просил блаженный апостол, говоря: "Он есть мир наш, соделавший из обоих одно" [Ефес 2, 14]. А что касается того юноши, сияющего белизной одежд и довольно строго
206
Изображение ангела. Винчестер. X в. Early Medieval Wall Painting and Painted Sculpture in England, ed. Sh.Cather, D. Park, P. Williamson. L., 1990. P. 71. Plate 3
r,^T
можешь видеть то, что я вижу?" И он отвечает: "Я не вижу ничего, кроме того, что обычно". И Дунстан говорит: "Осени глаза свои спасительным крестным знамением и попробуй, не сможешь ли увидеть то, что вижу я?". И когда по приказу блаженного отца Дунстана он быстро осенил глаза свои печатью Святого Креста, увидел тотчас же, словно ради подтверждения свидетельства столь великого мужа, того самого врага Бога и людей, которого видел блаженный отец. А тот прыгал в образе некого темного человечка; и по зловещему явлению гнусного беса стало понятно, что скоро с кем-то из них случится несчастье; и, когда они перекрестились, враг исчез.
32. После того как они оставили разговор о том гнусном явлении древнего обманщика, этот же упомянутый знатный муж, а именно: Эльфстан, попросил мужа Божия истолковать и разъяснить сонные видения, которые были явлены ему недавно. Ибо, как Эльфстан рассказал, в показанном ему видении он видел упомянутого короля, который сидел по заведенному обычаю вместе со всеми своими знатными мужами в пиршественном зале своего дворца; и среди пиршественного веселья, где одни прислуживали, а другие веселились, короля, о котором я сказал, обуяла дремота, и после того как его сковали узы глубокого сна, почти все таны его и советники обратились в козлов и коз, утратив человеческий облик. Отвечая ему, блаженный Дунстан, наставленный словом пророческим, немедленно сказал: "То, что король уснул, знаменует его смерть, а то, что его вожди и мудрые мужи, как ты видел, обратились в бессловесных или бессмысленных животных указывает на будущее время, когда почти все таны и управители этого края, словно глупые животные, не имеющие пастыря, отклонятся по собственной воле с пути истины, хотя им путь тот хорошо известен".
33. Ведя такую беседу, они наконец достигли королевского селения. И когда наступили сумерки, в тот же день на вечернем пиру у короля муж Божий Дунстан снова увидел того же или какого-то другого врага, мелькающего в толпе суетящихся слуг. Затем также, если не ошибаюсь, через три дня, в тот самый день, когда вышеупомянутый король должен был погибнуть от меча, святой Дунстан увидел в третий раз - незнакомца, право не знаю, враждебного ли, духовного ли мужа, который нес в руке длинную грамоту в виде большого свитка, густо исписанную письменами, в тот самый момент, когда король от торжественного служения миссы собирался идти на свой последний пир во дворец. Когда же Дунстан спросил таинственного мужа, кто он, тот ответил на саксонском наречии, что пришел из восточных областей королевства и что он хочет тайно побеседовать с королем о неком брачном пире. Но пока о нем объявляли королю, и готовились, как полагается встречать неожиданных посетителей, ввести его пред очи правителя, неизвестного мужа нигде не смогли найти. Но, как мы сказали, в тот же день — увы, скорбь! — в глубь сердца короля коварно проникла жестокая и горькая смерть от кинжала наемного убийцы. Ибо вот как скоро разъяснились предвещания блаженного мужа о короле. Подобные предвещания о правителях были именно во
208
времена короля Эадвига, если только тот, кто должным образом не управлял ни собой, ни кем-либо другим, может по праву называться королем. Так как блаженный отец Дунстан был водим, по слову Апостола34, Духом Божиим, то как сын Божий был он удостоен знания этой и подобных тайн; до такой степени, что весьма многие утверждали даже, что он говорит совершенный вздор, в то время как пророческими устами и научением Святого Духа он предсказывал весьма многие события, которые, как мы позже увидели, с непреложной очевидностью совершились.
34. Он еще мог беспрепятственно видеть или слышать некие дивные тайны духовные, их я бы теперь назвал откровениями. Ибо, как мы сказали, досточтимый муж Дунстан всегда пылал любовью Божией и по этой причине он заботливо обходил святые монастыри, чтобы устроять и наставлять монахов. Следуя этому спасительному обычаю, он пришел даже в место терм, где из горных расщелин сочится горячая вода, испуская пар; это место его жители на отеческом языке обыкновенно называют Бат. И пока он там оставался, с любовью принятый братиями этого монастыря, то после часа трапезы увидел, что душу некого послушника из Гластонской киновии ангелы Божий, воспевая хвалебные псалмы, отнесли к высотам небес, где ее со всех сторон обступило великое множество вышних жителей. А на следующий день, словно в подтверждение этого удивительного видения, из вышесказанного монастыря приехал наместник, по имени Кеолвий, желая по заведенному обычаю обсудить с предстоятелем монастырские дела и разрешить споры между своими братиями. Когда он пришел, Дунстан тотчас же после того, как дал ему благословение, спросил заботливо, все ли благополучно с его братиями; и тот, совсем забыв о смерти мальчика, ответил, что все, как и было, целы и благополучны. И так как Дунстан благодаря собственному видению оказался прозорливее его, то говорит тому сдержано: "Не думаю, что при человеческой кончине все у всех будет благополучно". А тот: "Да, право же, все, исключая разве то, что маленький мальчик из нашей общины вчера днем в полуденный час умер и претерпел неизбежную кончину". "О том я и говорил", - ответил святой епископ, - "Да упокоится в мире его блаженный дух, по видению нашему".
35. А в другой раз, когда муж Божий Дунстан находился в собственном монастыре, то есть в Гластонии, этот умелый попечитель овчарен Христовых ходил с неким монахом того же монастыря из кельи в келью, проверяя пищу у простых братии или же исследуя разные их нужды. И когда, осмотрев запасы, Дунстан возвращался к себе, он приблизился к западной стороне старой церкви и услышал, что с неба издали доносится голос, посланный нежданным знамением, который ласково призывал идущего с ним рядом монаха к небесным радостям, говоря: "Приходи, приходи, Эльфсиг, приходи" (ибо, думаю, так звали того самого брата). Тогда блаженный муж, поняв, какого призыва удостоился его подопечный, сказал: "Поспеши, брат, приготовиться как можно скорее и будь тверд, так как в ближайшие дни ты, призванный Господом,
209
преселишься к Нему от скверны этого мира". Через весьма немного дней исполнилось так, как достоверно предсказал о нем Дунстан. А затем на том месте Дунстан велел выстроить равноугольную церковь наподобие часовни и, построив, с честью освятил ее в честь благого Крестителя Иоанна. О великая заслуга славного предстоятеля, который удостоился при жизни своей созерцать в видениях ангелов и слышать их удивительные голоса!
36. Когда Дунстан пребывал в городе, где была его епископская кафедра,
кроме прочих занятий высокого положения своего, обычно, поскольку его
не оставляли в покое многие люди, приходящие к нему, или по причине еще
множества других обязанностей, он с благоговением посещал святыни в со
кровенные ночные часы, беспрерывно напевая при этом святые псалмы. Од
нажды, связанный этим законом благочестия, он пришел к маленькому хра
му благого отца Августина35, чтобы, как я сказал, помолиться ночной порой.
Когда в том месте он исполнил священные молитвы, то для такого же мо
ления направился к Церкви Богородицы, находящейся на востоке города. И
когда Дунстан приблизился к той церкви, напевая псалом, неожиданно в ноч
ной тишине услышал необыкновенно прекрасную мелодию, исполняемую на
арфе, которая в изысканной гармонии громко звучала внутри базилики. Тот
час же заглянув внутрь чрез какую-то щель в дверях, он увидел, что вся вы
шеназванная церковь наполнена блистающим светом, и толпы дев водят хо
ровод по кругу и хором воспевают, двигаясь в ритме взад и вперед, известный
гимн поэта Седулия36: "Воспоем, други, Господа" и т.д. А также он заметил,
что те девы, спев один стих и ответ на него, словно согласуясь с движением
своего хоровода, еще раз повторяют две первые строки того небольшого гим
на, как делают и земные девы:
Петь будем Господа, други, и честь воспоем в благочестьи, Громко хвалу вознося сладкой Христовой любви и так далее37.
Как уже я говорил, подобные досточтимые знаки духовных даров и другие без счета, о чем ни я, ни кто другой из насельников жизни сей не способен в подробности рассказывать на языке человеческом, удостоился получить славный предстоятель Дунстан, ибо ходил путями праведности.
37. Итак, ныне, я не могу излагать все те благие деяния, которые совер
шил святой Дунстан, даже если бы, лишившись естественного сна, пребывал
днем и ночью, силясь мыслию проникнуть в горняя. Полагаю, однако, спра
ведливым, чтобы, по крайней мере, то, что я сам видел или о чем слышал, я
всем поведал, побуждаемый Божиим справедливым увещанием и по тем си
лам, которые придает мне милость Его. И в самом деле, муж Божий, пока в
тягости и трудах проводил время сей жизни, стремился более всего к тому,
чтобы со всем усердием, непрестанно и неленостно, пребывать в святых мо
литвах и пении псалмов Давидовой десятиструнной псалтири, или, одолев
сладкий сон, проводить ночи в непрерывных бдениях, или горя духом, всегда
270
совершать церковное служение. Усердно трудясь, он даже выправлял книги, соскабливая ошибки писцов, когда на востоке уже занималась заря, либо, разбирая споры между людьми, различал проницательным умом, где истина, а где ложь; любого, кто не хотел примириться или ссорился, мирной речью превращал в согласных между собой и спокойных; помогал милостыней и поддержкой вдовам и сиротам, странникам и пришельцам в их нуждах; расторгал, становясь справедливым посредником, негодные или неправедные браки; каждое из сословий, устроенных в человеческом обществе38, укреплял в его положении словом жизни или примером; следя строго за распределением доходов, поддерживал нуждающиеся церкви Божий, одаряя их; любого непросвещенного человека, будь то мужчина или женщина, подготавливал, насколько мог, днем и ночью осоляя небесной солью, то есть назиданием спасительной мудрости. И потому вся земля англов была исполнена его учения, сияя перед Богом и людьми, словно солнце и луна. И еще, когда он должен был совершать Христу Господу положенные часы своего служения и прочие благодарения миссы, то воспевая, исполнял их в такой чистоте духовной, что казалось, он говорил лицом к лицу с Самим Господом, даже если был перед тем весьма раздражен распрями среди своей паствы, но в то время его глаза и руки, по обычаю блаженного Мартина39, всегда были устремлены к небу, и он никогда не отвлекал дух свой от молитвы. Сколько бы раз святой муж ни совершал какое-либо другое достохвальное деяние, поставляя священников, освящая церкви или алтари, или еще какие-либо Божественные установления в священнодействиях, он всегда делал это с обильной слезной росой, которую из глаз его исторгал невидимый Насельник, Святой Дух, всегда обитавший в нем.
38. Вышний Сердцеведец высоко на вершинах небес призрел на исполненное благочестия усердие блаженного мужа Дунстана, всегда Ему видное, и, наконец, милостиво положил предел его тяжким усилиям, дабы святой муж вместе с полками блаженных ангелов получил на небесах вознаграждающий сестерций, за который весьма часто трудился, пока легкое бремя Его нес на земле. Ибо близился день Вознесения Господа Бога нашего и одновременно день призвания святого Дунстана в жизнь вечную. В этот день, по предписанию Господню, он совершил торжественное служение миссы, ни в чем не отступив от правила, и с обильным дождем слез преподал последнее утешение Слова Божия врученному ему народу; уча неизменно, что Сын Божий с высоты небесных престолов сошел на землю ради спасения человеков, дабы по милости Своей безграничной открыто явить, что Христос со Отцом Своим и со Святым Духом есть Единый Бог; и, что в этот самый, ныне празднуемый день победив диавола и освободив народ Свой, Он вознесся на небеса, откуда явился в мир. Когда святой Дунстан произнес заключение, оканчивая это увещание, он с необыкновенной сердечной любовью попросил о том, что он в начале испросил в кратком молении, а именно: чтобы Всемогущий Господь Отеческим Своим милосердием даровал всем верным, то есть членам
27 7
тела Иисуса Христа, способность подниматься ввысь, куда в вышеназванный день со властью вознесся Начало и Глава всех Христос. Этими речами и прочими спасительными высказываниями блаженный муж увещал сердца вверенных ему людей, обращаясь к ним трижды в течение служения одного дня: в первый раз после чтения Евангелия, как церковный порядок предписывает по канону; во второй раз после беспричинного благословения 40, поскольку ему была сообщена архипастырская власть; и в третий раз после преподания мира, угодного Богу, когда мы хором пропели: "Агнец Божий, подъявший грехи мира, помилуй нас"41, тогда и он милосердно препоручил врученных ему ягнят малых, облегчив их пред тем от бремени грехов, благому Пастырю, Агнцу, а именно: Иисусу Христу, пришедшему подъять преступления сего мира, чтобы паства его под охраной мира пребывала в непорочности42. Тем не менее, сам святой Дунстан после торжества миссы в этот же самый день пришел со своими братиями к общей трапезе. Но когда он, подкрепившись, ненадолго прилег по обычаю летнего времени, чтобы дать отдых своим уже слабеющим членам, вот, в успокоении сна, незаметно подкравшись, сразил его тяжкий недуг, знаменующий последние мгновения жизни. Он поразил досточтимого отца, и седую главу его, почти лишенную волос, разрешив от всех дел человеческих, и принудил к смерти, загасив окончательно в 10 день июньских календ43 блаженный светильник, долго сиявший пред Богом и людьми. Настигнутый, как я сейчас сказал, по законам неотвратимой смерти, пребывая в покое от своих тягот, в день субботы, что значит "покой", старец, исполненный блаженных дней, преселился к покою вечному при водительстве Господа Иисуса Христа, Кому честь, и власть, сила и мощь вместе со Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.
Кончается житие св. Дунстана, архиепископа и исповедника.
1 Алъфрик - архиепископ Кентерберийский (995-1005).
2 Обыгрывается элемент архитектурного декора (завершение столба утолщением, капителью)
и поэтический термин "капитула" - рефрен в псалмах, завершающий стих (уменыы. капи-
телла).
3 Изысканная имплицитная словесная игра: "фигуры" подразумевают также "фигуральные"
выражения, иносказания; электр - сплав золота и серебра, поэтому "двувидность" может
быть понята как в материальном смысле, так и в литературном - смесь прозы и стихов (при
мета жанра сатуры), на которую намекает автор.
4 Чернила, какими обыкновенно писали в то время, имели рыжеватый оттенок и не были
черными в современном представлении. Поэтому специально подчеркивается "эбеновое
надписание" (т.е. густо-черное), таким образом титул, заголовок Жития контрастирует с
остальной рукописью. Простые же чернила всей рукописи (без рубрикации красными),
возможно,также должны подчеркивать скромность автора.
5 Св. Августин Кентерберийский (ум. ок. 604) - сподвижник св. Григория Великого, папы
Римского, по благословению которого он возглавил группу из 30 монахов, отправившихся
на проповедь в Англию. Основатель монастыря свв. апп. Петра и Павла в Кентербери. Пер
вый глава Англской Церкви.
6 Св. Григорий Великий - папа Римский (ок. 540-604), апостол Англии.
7Мф 10,29.
212
8 То есть народом, принявшим крещение.
9 Ательстан - король англосаксов (924/5-927), король всей Англии (927-939).
10 Монастырь Гластонбэри, около которого находились владения семьи Дунстана.
11 Св. Патрик Младший, или Епископ - современник св. Патрика Старшего, просветителя Ирлан
дии.
12 То есть круг чтения, традиционный для членов Кельтской Церкви, отличавшейся от Римской
своей повседневной практикой.
13 Ср. Дан 13, 42.
14 В оригинале "левых", т.е. тех, "которые по левую сторону" (Мф 25, 41), сторонники диавола.
15 Ныне Винчестер.
16 Комплеторий - цикл ежедневных молитв, читавшихся в конце дня.
17 То есть арфой.
18 Правил с октября 939 г. по 26 мая 946 г.
19 Аллюзия на евангельское "кесарево кесарю, а Божие Богу" (Мф 22, 21; Мк 12, 17; Лк 20, 25).
20 Слова из Послания ап. Петра (1 Пет 2, 13-14) здесь, вероятно, ошибочно приписаны ап. Иако
ву.
21 Возможно, Чедцар в графстве Сомерсет. В Чедцаре в X в. был королевский дворец.
22 Ныне графство Сомерсет.
23 Эадред правил с мая 946 г. по 23 ноября 955 г., ему наследовал Эадвиг (955-959).
24Пер. наш.-МЯ.
25 То есть населением Нортумбрии, области к северу от р. Хамбер.
26 Ныне Темза.
27 Ныне, возможно, Брэдфорд.
28 Дунстан был епископом Вустерским с 957 по 959 г.
29 Игра слов: "pontifex" - дословно "делающий мост", посредник между Богом и людьми букваль
но "наводящий мосты".
30 Ода- архиепископ Кентерберийский с 941 по 958 г. Происходил из смешанной англо-датс
кой семьи. По преданию, его отец приехал в Англию вместе с Иваром и Хуббой, викингами-
язычниками, о которых рассказывается в "Страдании короля Эдмунда" Аббона Флерийского
(см. «Аббон Флерийский» в наст. изд.).
31 Дороберн, ныне Дувр. Доробернская Церковь - архиепископство Кентерберийское.
32 Парафраз из Вергилия: Георгики, II, 43-44 "если даже я сто языков, сто уст возымел бы, / Голос
железный"; точный повтор в Энеиде (IV, 625-626). Топос античной эпической традиции, восхо
дящей к Гомеру (Илиада II, 488-490).
33 Парафраз, наиболее близкое место см. Ис 29, 9: «Душею моею я стремился к Тебе ночью, и
духом моим я буду искать Тебя».
34 Апостола Павла: "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий" (Рим 8, 14).
35 Небольшая церковь, построенная св. Августином Кентерберийским вскоре после того, как он и
его спутники получили от короля Этельберта участок земли в Кентербери (после 597 г.).
36 Далее цитируются начальные строки элегии известнейшего раннехристианского латинского поэта
Седулия (IV-V вв.) на Рождество Христово. О нем и его "Пасхальный стих" в пер. Ф.А. Петровс
кого см. в "Памятники средневековой латинской литературы IV-V веков" (М., 1998. С. 316-325).
37 Так в латинском тексте жития.
38 Возможно, "троякие чины": воины, крестьяне, клирики.
39 Св. Мартин Турский (ок. 316-397) - один из наиболее почитаемых святых средневековья.
40 То есть не предусмотренного каноническими правилами.
41 Песнопение (Agnus Dei) поется перед принятием Св. Причастия, также как и возглас препода
вания мира ("Мир всем").
42 "Мир " как круг земной и "мир " как покой - омонимия, неизбежная в русском переводе; в ори
гинале - "грехи мира (mundi)" и "под охраной мира (pads)".
43 21 октября 988 г.
