«Дуб — дерево», — пишет Рубинштейн в октябре 2019 года, — Московское дело должно быть прекращено».
Странный вывод! Если дуб есть дерево, то должны быть выведены российские войска из Украины, Грузии, Молдавии. Должны быть выпущены крымские татары, Свидетели Иеговы и прочие узники совести. Почему вдруг ограничиваться «московским делом»?
Дуб — дерево. Это правда. А вот ложь: «Прошло три месяца с мирной акции 27 июля. 250 тысяч человек подписали петицию о прекращении уголовного дела. Десятки профессиональных сообществ написали открытые письма. Каждый день люди стоят в пикетах. Все эти действия принесли свободу 5 обвиняемым. Однако 17 человек по-прежнему находятся под следствием или осуждены на сроки от 2 до 5 лет, совсем недавно началась вторая волна арестов».
В чём ложь? Не доказано, что есть связь между пикетами и освобождением 5 человек. И связь сомнительна, потому что если бы власти реагировали на протест, то выпустили бы всех. Выпускают по каким-то совсем другим причинам.
Но главное, с чем невозможно согласиться:
«Эта простая, мирная и безопасная акция поможет напомнить окружающим, что нас много и мы не будем мириться с политическими репрессиями. Тотальному государственному террору мы противопоставляем всеобщую солидарность и гражданское мирное сопротивление. Ношение стикеров на личных вещах не противоречит никаким нормам права».
Что, безопасность — наше всё? Хочется и тоталитаризм победить, и не замочиться? Стикерами напугать ежа? Ношение стикеров «не противоречит праву»? Значит, пока не тоталитаризм, при тоталитаризме, помнится, Рубинштейн никаких стикеров не носил и в пикетах не стоял. А если завтра примут закон, что стикеры и пикеты запрещены — что тогда? Заткнёмся?
И какая всё-таки цель — победить тоталитаризм или напомнить о себе окружающим? И зачем врать — что «нас много»? Нас мало. Не больше 10 миллионов, на самом деле много меньше. Среди репрессированных большинство — вполне ватники и крымнашисты, как и вообще среди так называемой «оппозиции». Просто хотят, чтобы в Крыму не было коррупции, но Крым-то пусть будет «наш».
Но главное, что режет ухо — безопасность. Безопасный протест — это как зачатие в презервативе.