Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Лев Диакон

ИСТОРИЯ

К оглавлению

Книга 3

      1. Когда наступила середина весны и лучезарное светило, постепенно склоняясь на северный край небосвода, направило свою колесницу к созвездию Тельца [1], Никифор выступил из Византия и переправился на противолежащий оберег в землю Азии. Он прибыл в Каппадокию [2] ([тамошний] народ назывался раньше троглодитами, так как скрывался в пещерах, расщелинах и подземных лабиринтах, имевших вид нор) [3] и, разбив там лагерь, стал повсюду рассылать письма, призывая войско отовсюду направиться к нему. Пока сходилось войско, он обучал бывших при нем военному искусству, возбуждал и укреплял их дух ежедневными упражнениями и часто, приказывая трубить в трубы, бить в тимпаны и бряцать на кимвалах, обучал их круговым движениям и поворотам в полном вооружении, заставлял вскакивать на коней, стрелять из луков в цель и метко бросать копье. Он не пренебрегал ничем из того, что было изобретено для ведения войны. Таким образом стратиг учил войско [4] и поджидал прибытия остальных воинов, намереваясь вести войну главным образом против Хамвдана и тарсийцев [5].

В это время паракимомен Иосиф, зная изобретательный, рассудительный, отважный и доблестный нрав Никифора, опасался, как бы он, собрав войско, не затеял выступления против него. Сердце его содрогалось, и он порицал себя за неразумие, из-за которого не только не уничтожил воинственного мужа, как бы попавшего живым в его сети, но позволил ему окружить себя такой воинской силой. Он погрузился в глубокое раздумье, лишился покоя и считал свое существование невыносимым. Размышляя, он перебирал множество средств лишить стратига могущества и вот придумал хитрость, давшую ему надежду избавиться от власти Никифора, которую он ощущал как секиру, повисшую над его затылком [6].

2. Он призвал к себе Мариана [7], который был облечен достоинством патрикия и начальствовал над италийскими войсками, но отличался непостоянным и горячим нравом. Вступив с ним в укромном месте в беседу, Иосиф раскрыл свои сокровенные мысли, он сказал: "Если ты, положившись на меня, примешь начальство над Востоком, я в скором времени провозглашу тебя самодержцем и возведу на царский трон". На это Мариан возразил: "Перестань поощрять и подстрекать обезьяну на борьбу против вооруженного великана [8], перед которым трепещут не только соседние племена и народы, но все, на кого взирает солнце от восхода до заката. Однако если ты, находясь в затруднении и печали, хочешь выслушать мое мнение, то я его тебе сейчас сообщу. Ты ведь знаешь Иоанна, именуемого Цимисхием [9], мужа тщеславного, чрезмерно честолюбивого и искусного в военном деле, которого воины уважают и почитают вторым после стратига? Вот ему, если желаешь, предложи начальство над войском. Я полагаю, что он как муж необыкновенно сильный и отважный справится с этим; воины последуют за ним, куда бы он их ни повел, а ты добьешься того, чего желаешь. Иначе не думай пошатнуть эту неразрушимую и неколебимую башню".

Воспользовавшись этим советом, Иосиф сместил с должностей и отправил в изгнание всех родственников Никифора и других близких ему людей [10]; затем он послал скрепленное печатью письмо упомянутому патрикию Иоанну, стратигу фемы Анатоликов [11], мужу крепкому и храброму, отличавшемуся непреодолимой, непревзойденной силой. Письмо было следующего содержания: "Подозревая Фоку в недоброжелательстве и коварстве, желая пресечь злодейский замысел, который он скрывает в своем сердце, я решился посвятить твою светлость в тайну, чтобы с твоей помощью остановить его необузданные стремления. Со дня на день собирается он произвести переворот и захватить царскую власть. Но я, предупреждая это предательское намерение, немедленно отнимаю у него попечение над войсками и передаю его твоему великолепию [12]. Спустя некоторое время я возведу тебя на самое высокое место в государстве, закуй только поскорее в цепи чванливого, тщеславного Фоку и пришли его к нам".

3. Как только Иоанн получил, распечатал и прочел это письмо, которое, как я уже говорил, сулило ему (если он отстранит Никифора от начальствования и удалит его от войска) командование на Востоке, а впоследствии высшую власть и обладание всей державой, он снялся с того места, где находился, и поспешил к стратигу. Войдя в шатер Никифора и усевшись рядом с ним (он приходился Никифору двоюродным братом со стороны матери), Иоанн сказал: "О благородный, ты спишь глубоким сном, более глубоким, как говорят, чем Эндимион [13], а управляющий дворцом василевса, почтенный Иосиф, с неистовым и кровожадным усердием готовит тебе гибель; насколько это от него зависит, непобедимый стратиг ромеев уже убит, кровь его уже пролита, и кем? О труды! О битвы! О доблесть! Двуличным человечишкой, в котором нет ничего мужского, женоподобным кастратом, искусственно созданной бабой, не знающей ничего, кроме того, что происходит на женской половине. Проснись же, друг, сделай милость, обрати все наши мысли на то, чтобы не погибнуть, подобно рабу, но совершить нечто благородное и мужественное! Пусть знает Иосиф и всякий, кто окажет ему предпочтение, что они вступают в борьбу не со слабыми, взращенными в неге женщинами, а с воителями, силы которых неодолимы, перед которыми дрожит в страхе варвар!" С этими словами он вынул письмо, хранившееся у него на груди, и вручил его стратигу.

Прочитав послание Иосифа и вникнув в его убийственный и зловещий смысл, Никифор притих и на мгновение потерял сознание (ему в то время нездоровилось), а затем, придя в себя, обратился к Иоанну: "Скажи, о доблестнейший, что нам теперь придумать?" - "Как! - воскликнул Иоанн, - ты еще думаешь, что предпринять? Ты не просыпаешься, хотя уже слишком поздно, не хочешь стряхнуть этот крепкий сон со своих глаз, но спрашиваешь, что нам, коль скоро мы попали в тиски неминуемой гибели, делать? Мы - предводители столь многочисленного вооруженного войска, преисполненного мужеством духа, пышущего жаром телесной силы; мы должны, я полагаю, решиться на опасную борьбу за верховную власть. Несообразным и невыносимым кажется мне, чтобы жалкий евнух, пробравшийся из пафлагонской пустыни [14] к управлению государством, руководил стратигами ромеев, чтобы он водил их за нос, как рабов! Так следуй же немедля моему совету, если не хочешь, чтобы тебя схватили и обрекли на тяжкие беды".

4. Выслушав этот совет, Никифор обрел бодрость духа, надел на себя вооружение и поспешил вместе с Иоанном и всем бывшим в его распоряжении войском в Кесарию [15], там он расположился лагерем и стал дожидаться остальных воинов. Через несколько дней все войско Азии собралось вокруг него; в один из первых дней июля, на рассвете, когда солнце уже проливало свои лучи на землю, предводители войска вместе со стратигом Иоанном обнажили мечи [16] и, обступив шатер Никифора, провозгласили его самодержцем и всемогущим василсвсом ромеев, пожелав ему править долгие годы. Стратиги и лохаги [17] сделали это по приказанию Иоанна, которому казалось ужасной обидой, что безродный скопец с малолетними детьми помыкает, как ему заблагорассудится, воинственными мужами.

Сначала Никифор отказывался от столь высокой власти, опасаясь той зависти, которую вызывает она к себе, при этом он ссылался на смерть супруги [18] и сына Варды, цветущего юноши, У которого на щеках едва успел засверкать золотистый пушок [19]. Не так давно двоюродный брат Варды, юноша по имени Плеве [20], Во время игры поранил ему копьем веко; Плеве, испугавшись раны, выпустил копье из рук, и оно, ударившись древком о землю, подскочило с такой силой, что насквозь пронзило череп Варды, который тотчас же, не издав ни звука, свалился с коня. Выставляя в качестве предлога смерть жены и сына, Никифор отказывался от власти, уступал эту честь Иоанну Цимисхию и предлагал ему домогаться скипетра [21]. Однако его никто не поддержал из войска, да и сам Иоанн воспротивился; единодушно желая ему счастья, все провозгласили Никифора августейшим василевсом ромеев. Наконец и он, мало заботясь о страшных клятвах, которыми он связал себя перед патриархом Полиевктом и синклитом, принял власть и надел красную обувь - высший знак царственного достоинства [22].

Никифор не упускал из виду непостоянства и неопределенности судьбы, не забывал он также и о враждебности и вероломстве Иосифа. Он поспешил опередить злую волю этого человека и упрочить таким путем как можно лучше свое положение. Поэтому он предпочел свою безопасность прежним обязательствам и пренебрег клятвой. Приняв, таким образом, царскую власть, Никифор вышел из шатра, препоясанный мечом и опираясь на копье; став под открытым небом на видном со всех сторон возвышении, он произнес следующее:

5. "Не потому, о соратники, надел я на себя это царское облачение, что стремлюсь к узурпаторству, но принужденный вами, войском. Вы сами тому свидетели: ведь я отказывался от столь тягостной заботы о государстве, а вы заставили меня принять ее на себя против моей воли. Я хочу уверить вас всех, что я решился подвергнуть себя такому испытанию и ради собственной безопасности, и особенно - из-за любви к вам. Призываю в свидетели всемогущее провидение, что я готов отдать за вас душу, и никакие неудачи не заставят меня изменить мое намерение. Коль скоро вы не допустите, чтобы вероломное безумие и неистово наглая дерзость евнуха достигли своей цели, коль скоро вы, свергнув этого сумасбродного правителя, избрали меня своим государем, я покажу вам на деле, что сумею с божьей помощью так же хорошо управлять, как умел повиноваться. Я расположен к вам, как отец к детям, и советую вам, как любящим сыновьям, не предаваться неге и роскоши, соблюдать воздержанность и бдительность и достойно встретить все, что выпадет нам на долю. Я полагаю, что это дело не решится без пролития крови [23]; чем труднее достигнуть высоты царской власти, тем острее зависть и вражда между теми, кто к ней стремится. Вам предстоит борьба не с критянами, не со скифами и не с арабами, сраженными вашей доблестью, а со столицей ромеев, куда отовсюду течет изобилие, которую нельзя взять приступом, как какую-нибудь крепость. Море омывает ее и делает недоступной, мощные укрепления опоясывают ее со всех сторон; она переполнена сильными мужами и превосходит всю вселенную обилием золота, драгоценностей и всякого рода богатств. Поэтому вам надлежит, укрепившись в благородной доблести, с которой вы побеждали в сражениях неприятелей, [бороться] сверх своих сил и устремиться теперь с еще большим рвением на врагов. Я убежден, что Всемогущий будет мне содействовать в этой борьбе; ведь договоры и клятвы нарушены не нами, а вероломством Иосифа, который без всякой причины отправил моих родственников в изгнание, а мне, ничего не подозревавшему [24], уготовил жестокую, бесчеловечную смерть; нарушившими условия следует считать не тех, которые первыми берутся за оружие, но тех, которые, принеся клятву, злоумышляют против сограждан. Так вспомните же о моей славе, благодаря которой вы одержали бесчисленные победы, и если верно то, что вас в былые времена возбуждала природная ваша доблесть, шествуйте непреклонно туда, куда ведет вас провидение и куда я сам прикажу вам идти!"

6. Своей речью, хорошо слышной всем воинам, Никифор вселил в них такую бодрость духа и столь неизъяснимую отвагу, что никакая воинская сила не могла бы, казалось, устоять против их порыва. Ведь войско любило его всей душою, и каждый гордился его славой. Вся жизнь его с самых юных лет прошла в битвах; он внушал ужас своими подвигами в стычках и сражениях и слыл умелым, непобедимым воином не только благодаря своей силе, но и потому, что был необыкновенно умен и не знал равных себе во всякого рода добродетелях.

Без промедления отправился он в одну из кесарийских церквей и, вернувшись оттуда в свой шатер, почтил Иоанна достоинством магистра и провозгласил его доместиком Востока. Затем он разослал по всей ромейской державе указы и распоряжения, назначил стратигов и отправил их к Евксину [25], по всему побережью, и в Авидос [26], приказав мчаться как на крыльях. Я думаю, что он предпринял это для того, чтобы занять все морские пути и переправы прежде, чем распространится молва о его провозглашении василевсом.

Таким образом, Никифор полагал, что все свершится согласно его предначертаниям; он надеялся, что судьба не прогневается на него, что она благосклонно и ласково улыбнется ему [27], если он заблаговременно укрепится в наиболее удобных местах. Закончив все приготовления, Никифор построил войско плотными, неразрывными рядами, надежно вооружил его и направился из Кесарии к столице. Составив послание к стоявшему у кормила церковной власти Полиевкту, к Иосифу, бывшему тогда дворцовым управляющим, и к синклиту, он отправил его с епископом Евхаитским [28] Филофеем. Суть этого послания была примерно такова: пусть они примут его как самодержца, а он будет заботиться о детях повелителя Романа и воспитывать их до зрелого возраста; помимо этого, он принесет государству огромную пользу, умножая могущество ромейской державы бранными подвигами; если же они не согласятся на это, то станут раскаиваться в своем неразумии впоследствии, когда дело будет решаться железом и кровью и нельзя будет оправдаться тем, которые предпочли худший исход наилучшему.

7. Иосиф воспринял это письмо так, как если бы оно было послано скифами [29], как будто стрекало или жало поразило его в самое сердце; он заковал епископа в цепи и отправил его в темницу. Склонив на свою сторону известных горячностью патрикиев Мариана, Пасхалия [30] и Торникиев [31] и вверив им македонскую фалангу [32], он подготовил сильное сопротивление Никифору и преградил ему вход в Византии.

В то время в Византии находился брат Никифора Лев, о военных победах которого упоминалось попутно выше. Видя, что исход предприятия становится сомнительным, он, улучив удобное время, переоделся ремесленником, пробрался через подкоп за стену, сел в челнок и отплыл к Никифору, который приблизился уже к Иерийскому дворцу [33] и расставлял там свое войско. В то время и магистр Варда, отец их, достигший глубокой старости, также опасался, [что может погибнуть] от руки Иосифа. Охваченный страхом, он нашел себе защиту в великом храме [34], этот муж всю свою жизнь с самой юности провел в войнах и сражениях и долгие годы был почтен достоинством доместика схол [35].

Мариан [36] и Пасхалий, беззаботные и исполненные пустого хвастовства, передвигались по улицам с отрядами македонян, не переставая вызывать все новые и новые возмущения, так что разъярившийся народ в конце концов прибег к силе и, сразившись с ними в рукопашной схватке, обратил их в явное бегство [37], будто слабых и неопытных в битве мальчишек. Говорят, что в то время как это случилось, какая-то женщина бросила в Мариана с крыши глиняный горшок, наполненный землей, из тех, что употребляют в садах, и угодила ему прямо в висок. Удар оказался настолько сильным, что был проломлен череп и поврежден мозг; на следующий день Мариан умер [38].

Все это придало смелости евнуху Василию, побочному сыну императора Романа Старшего [39] от скифянки, который и сам во времена самодержца Константина был удостоен звания паракимомена [40]. По причине своего смешанного происхождения [41] Василий был предприимчив и весьма искусен в исполнении своих намерений. К Иосифу он вообще был нерасположен, а в то время относился враждебно. Вооружив своих дворовых, числом свыше трех тысяч, панцирями, защитными поясами, шлемами, щитами, дротиками и мечами, он вместе с народом [42] напал на дома Иосифа и его сообщников. Предав их разграблению, разорению и разрушению, [Василий] поспешил к месту снаряжения кораблей, где при содействии народа и синклита [43] вооружил огненосные суда для отправки к Никифору. Тотчас же погрузившись на эти корабли, Никифор причалил к монастырю Авраамитов [44], который называется также Нерукотворным; оттуда он выслал воинов для захвата царского дворца [45].

Увидев их приближение, Иосиф, охваченный неудержимым страхом, задрожал (ведь вся его охрана перешла уже на сторону Никифора), покинул дворец и прибежал в храм. И вот он, которого еще незадолго перед этим видели надменно вздымавшим брови, стал жалким образом умолять о защите, страшась даже молвы и собственным примером утверждая, что в человеческой судьбе нет ничего постоянного и нерушимого, что все в ней преходяще, тленно и наподобие игральных костей рассыпается в разные стороны, изменяя свое положение. Когда Иосиф убежал в храм [46], отцу Никифора Варде представилась возможность освободиться и невредимым прийти к сыну.

8. Видя благоприятное стечение обстоятельств, Никифор снял и отбросил в сторону свое обычное платье, облачился в царственное одеяние самодержца и предстал в наиболее подобающем государю виде. Сидя на горячем белом коне, украшенном царской сбруей и пурпурными коврами, он въехал в Золотые ворота [47], восторженно встречаемый и приветствуемый народом и вельможами. Это произошло в шестнадцатый день месяца августа, шестого индикта 6470 г. [48] Вскоре затем Никифор вступил в знаменитейший храм господень и принял достойные почести от причта священнослужителей, а патриарх Полиевкт увенчал его царской диадемой; [Никифору] исполнился в то время пятьдесят один год.

Вот какая у него была наружность [49]. Цвет лица более приближался к темному, чем к светлому; волосы густые и черные; глаза [также] черные, озабоченные размышлением, прятались под мохнатыми бровями; нос не тонкий и не толстый, слегка крючковатый; борода правильной формы, с редкой сединой по бокам. Стан у него был округлый и плотный, грудь и плечи очень широкие, а мужеством и силой он напоминал прославленного Геракла. Разумом, целомудрием и способностью принимать безошибочные решения он превосходил всех людей, рожденных в его время.

Итак, украшенный царственным венцом, он вошел в сопровождении народа и вельмож во дворец и воссел на царский трон. И тогда можно было видеть, как сама судьба радуется и гордится произведенным ею и тем, что все дела человеческие зависят от нее и ничто из земных благ не достается кому бы то ни было без ее участия [50].

После того как Никифор, взойдя на престол, спокойно и уверенно овладел делами правления, он возвел своего отца Варду в достоинство кесаря [51], Иоанну, прозванному Цимисхием, бывшему вместе с ним с самого начала движения, даровал звание доместика Востока и магистра, брата своего Льва сделал куропалатом [52] и магистром, а Василия, который, как уже было сказано, разрушил замыслы Иосифа, удостоил почести проедра [53].

9. Никифор обещал соблюдать обычное для него благоразумное целомудрие-уклоняться от сожительства с женщиной и воздерживаться от употребления мяса [54]. Но люди, которые вели уединенный образ жизни и оказывали влияние на его поведение (он очень уважал монахов), не позволяли ему укрепиться в своем решении, побуждали его вступить в брак [55] и не избегать мясоедения как чего-то недозволенного. Они опасались, как бы он, приобретя склонность к роскоши и разгулу, не погряз в противоестественных наслаждениях, которым обычно необдуманно предается самодержавный и самовластный правитель, когда достигает власти [56]. Наставления монахов убедили [Никифора] оставить обыкновенный для его возраста образ жизни. Он сочетался браком с супругой Романа, прекрасной обликом чистокровной лакедемонянкой [57] и, перейдя от умеренного стола к более обильному, начал употреблять в пищу мясо. Пошли, однако, слухи о том, что брак Никифора нельзя считать вполне законным, ибо он восприемник детей самодержца Романа и Феофано от священной купели [58].

С быстротою крыльев достигли эти слухи ушей владыки Полиевкта, и тот всеми силами стремился не допустить правителя к святым оградам. [Патриарх] был мужем, исполненным усердия в служении Богу; отличаясь всяческими познаниями и непревзойденной добродетелью, не боялся он порицать даже государей. Но василевс отчасти просьбами, отчасти же уверениями, что не он, а отец его Варда был восприемником детей августы [59] Феофано при крещении, заставил патриарха переменить свое мнение и настолько склонил его на свою сторону, что тот с радостью утвердил его брак с августой Феофано [60].

Когда все свершилось таким образом, согласно с намерением Никифора, он, собрав огромное число царских сокровищ и, отделив обширные участки плодородной земли, изобилующей разнообразными соками и множеством различных плодов, подарил все это своей супруге и василиссе Феофано. Сам же он провел в Константинополе зиму, в течение которой не переставал оказывать благосклонность должностным лицам, устраивая конские состязания, всякого рода зрелища и дружеские пирушки, обычные у самодержцев. Всех поступивших в его подчинение стражей и телохранителей он ежедневно самым усиленным образом наставлял в военном искусстве, учил их умело сгибать лук, отводить стрелу к груди, метко поражать цель, ловко размахивать и вращать во все стороны копьем, уверенным движением вращать в воздухе [61] меч, легко вскакивать на коня. [Никифор стремился к тому], чтобы во время сражений враги не могли превзойти [его телохранителей], - ведь им первым надлежало встретить опасность и выстроиться в боевой порядок.

10. Когда унылую зиму [62] сменила спокойная, приятная весенняя погода, [Никифор] объявил поход против агарян и выступил из Византия [63]. Он провел некоторое время в стране каппадокийцев, [откуда], собрав боеспособное войско, отправился на тарсийцев, гордившихся в то время своей многочисленностью, доблестью и военным искусством; они открыто, с непомерной дерзостью совершали часто неожиданные набеги. Подойдя к городу, Никифор расставил со всех сторон дозоры, соорудил укрепленный лагерь и приступил к осаде. Осажденные агаряне были тогда в изобилии снабжены припасами и надеялись на мощь городских укреплений: стены Тарса были недосягаемой вышины и двойным кольцом окружали город. Был там также вырыт очень глубокий ров, выложенный тесаными белыми камнями и составлявший со стенами одно целое. Укреплением служила и река Кидн [64], которая разделяет город на две части. Эта река, полноводная уже у истоков, холодна и прозрачна на всем своем протяжении; она служит неплохой защитой для Тарса; берега ее соединены внутри города тремя мостами. Когда на тарсийцев обрушивается война, они открывают реке доступ в ров, и уже через час вода в нем выходит из берегов. Вот на что надеялись варвары, когда они насмехались над василевсом, оскорбляли его без всякого страха и, совершая вылазки и нападения, убивали многих ромеев.

Пробыв у стен города достаточно времени и увидев, что его предприятие не имеет успеха, самодержец Никифор отступил. Уклонившись в сторону [от Тарса], он устремился против близлежащих крепостей и взял с первого же приступа Адану [65], Анаварзу [66] и свыше двадцати подобных им укреплений. Затем он напал на Мопсуэстию [67], обложил ее со всех сторон и горячо принялся за осаду этой крепости, обстреливая ее со всех сторон из метательных орудий. Жители [Мопсуэстии] оказали отважное сопротивление; они защищались изо всех сил, сбрасывая с башен на ромеев огненосные стрелы и тяжелые камни.

11. Однако василевс был изобретателен и удивительно легко находил выход из затруднительных положений. Обойдя вокруг и обследовав стены, отыскав наиболее удобное место, он привел глубокой ночью к башням воинов и приказал им подкапывать, начиная от берегов протекавшей в том месте реки Пирам [68], так, чтобы варвары ничего не заметили и столь большие усилия ромеев не пропали. Воины начали рыть, а землю относили и сбрасывали в речной поток. В конце этой работы две башни совместно с заключенной между ними частью стены повисли без всякой опоры; для того чтобы все строение не обрушилось, его подперли бревнами.

Как только солнечные лучи озарили окрестность, агаряне в белых одеждах высунулись, как обычно, из башен, натянули луки, приготовили другие орудия и стали осыпать бранью государя. Никифор приказал поджечь укрытые внизу подпорки башен, а сам выстроил фаланги и в полном вооружении двинулся на приступ. Подпорки быстро сгорели, а затем вся подрытая и висящая часть Стены заколебалась и рухнула на землю, увлекая за собой стоявших на ней агарян. Многие из них разбились и тут же испустили дух, а другие были захвачены в плен ромеями и оплакивали постигшую их судьбу. Когда разрушенная стена открыла достаточно широкий проход, самодержец вступил в Мопсуэстию со всем войском.

Покорив город, Никифор обратил всех оставшихся в живых варваров в рабство, отобрал лучшую часть добычи и отложил ее для царской сокровищницы, запретив войску разграблять город. Когда же с переходом солнца от созвездия Стрельца к созвездию Козерога [69] зимние холода стали оказывать сильное действие, он снялся оттуда и отошел в пределы ромейской державы. Вступив в Каппадокию, [Никифор] одарил надлежащим образом своих воинов и приказал им разойтись по домам. При этом он напомнил им, что они должны привести в порядок оружие, наострить мечи, позаботиться хорошенько о лошадях и с наступлением весны воротиться к нему. Итак, войска его разошлись по домам, а сам император с оставшимися воинами провел зиму в Каппадокии, готовясь к войне.


1. Лев Диакон любит щеголять астрономическими познаниями и иногда вместо даты указывает положение Солнца по отношению к созвездиям зодиака. В данном случае имеется в виду период с 21 апреля по 21 мая. Этому вполне соответствует сообщение Ватиканского Анонима (100), что переход Никифора в Азию состоялся 6 индикта, т. е. в 963 г., после пасхи, приходившейся в тот год на 19 апреля.

2. Каппадокия-старинное название центральной части Малой Азии; в Х в. центр византийской экспансии на Востоке. В то время в Каппадокии быстро развивалось крупное землевладение военно-феодальной знати. См.: Ранович. 1949, 117-126; Хонигман. 1935, 43-47; Каждан. 1960. 70.

3. Троглодитами Страбон называет людей, которые "жилища свои вырывают в земле" (XVII, 3, 7). Потому так стали именовать вообще всех, кто ютится в пещерах. Жители Каппадокии часто были вынуждены прятаться от арабских нашествий в тайниках; кроме того, пещеры служили кельями монахам-отшельникам (Рэмси. 1890, 293, 356; Васильев. 1902, 84).

4. О том, как обучали стратиотов, см. примеч. 64, кн. I. Однако в данном случае Лев Диакон "по-детски", по выражению Газе (428), почти дословно следует Агафию (Сюзюмов. 1916, 142).

5. Город Таре располагался у реки Кидн в Киликии; совр. Тарсус. в В данном рассказе можно усмотреть домыслы врагов Вринги, желавших оправдать последующий захват власти Никифором. Эта версия была почерпнута Львом все из того же источника, восхвалявшего род Фок. Она прослеживается в "Книге церемоний" (433), у Скилицы (256), у Зонары (XVI, 13, 75).

7. Мариан, по прозвищу Апамбас, происходил из знаменитого рода Аргиров. В 955 г. он был назначен стратигом Лагувардии и успешно воевал там с арабами. В 959 г. получил пост катепана Запада (ср. примеч. 8, кн. IV). В 961 г. разгромил венгров. Сторонник Вринги (Фалькенхаузен. 1967, 37, и сл.; 81; 165, и сл.).

8. Словарь "Суда" поясняет, что обезьяной византийцы могли называть низкорослого человека.

9. Иоанн Цимисхий происходил из армянской фемной знати и состоял в родстве с семейством Куркуасов (Прод. Феоф., 428). Был стратигом фемы Антоликов. Род Цимисхиев существовал до XIII в, (Гийян. 1973, 64).

10. Пример непоследовательности Льва Диакона: ниже он пишет (III, 7), что брат Никифора и его отец оставались в Константинополе.

11. Фема Анатолики со столицей Аморий лежала в сердце Малой Азии. Образована около 669 г.

12. Ф. Лоретте (42) понимает это обращение как: "тебя, знаменитого полководца".

13. Эндимион, посягнувший на честь богини Геры, был осужден на вечный сон. Возможно, сравнивая Никифора с Эндимионом, автор намекает на - его близость с императрицей.

14. Это единственное в историографии упоминание о родине Вринги. Ф. Ло-ретто (43) здесь добавляет от себя "ко всеобщему несчастью" точно так же, как чуть выше (42) присочиняет целую фразу.

15. Город Кесария - совр. Кейсери-центр фемы Каппадокия, военная база на восточной границе Византии, мощная крепость.

16. Слова *** - обнажив мечи" у Льва Диакона повисают в воздухе. Эти же слова у Зонары вполне закономерны: ими он пытается убедить читателя в том, что Никифора силой заставили принять провозглашение. Эта профокадская версия известна из многих источников (Аль-Макин, Ибн-ал-Атир, Скилица, Книга церемоний, Зонара). Прослеживающийся у них общий прототип был знаком и Льву Диакону, но тем не менее от профокадской тенденции в его "Истории" сохранился лишь "осколок" - слова ***, остающиеся без объяснения: Лев не готов утверждать, будто Никифор ни в чем не виновен.

17. Лохаг - командная должность в фемном войске; лохагами назначали особо отличившихся стратиотов. Так формировалась фемная знать, стремившаяся посадить на престол своего представителя и настроенная оппозиционно по отношению к городской и чиновной верхушке.

18. О первом браке Никифора нам ничего не известно (Панайотакис. 1972, 246).

19. Видимо, Варда был старшим сыном Никифора (назван в честь деда) и к моменту гибели ему вряд ли было больше 20 лет. Трагический случай мог произойти примерно в 958-961 гг. (Панайотакис. 1972, 247-250).

20. О характере родства Плевса с Вардой ничего нельзя сказать наверняка. Видимо, он приходился ему двоюродным братом по материнской линии, а не по линии Фокадов (Панайотакис. 1972, 251-264).

21. Видимо, у Льва нашла отражение официальная версия, согласно которой инциатором мятежа был Цимисхий. Но историк здесь противоречит сам себе, так как ранее писал, что, уже собираясь в Константинополь перед триумфом, Никифор хотел поднять мятеж (см.: кн. II, 11, и примеч. 16). В немецком переводе этой фразы опущены слова *** - и домогаться скипетра" (Лоретто. 44).

22 Право носить пурпурную обувь принадлежало только императору, ее самовольное ношение расценивалось как претензия на престол. По Скилице (256), провозглашение Никифора императором состоялось 2 июля 6 индикта (963 г.). В тоне Льва Диакона явно чувствуется осуждение Никифора, прорывающееся сквозь профокадскую в целом версию провозглашения его императором.

23. Вся эта фраза опущена в немецком переводе (Лоретто. 46).

24. Ф. Лоретто (46) понимает выражение *** иначе: "я, который не причинил ему никакого зла".

25. Евксин (Понт Евксинский)-Черное море. Никифор стремился во что бы то ни стало овладеть всеми приморскими городами, которые могли оказать помощь Константинополю. Стратиг Понта Евксинского имел резиденцию, видимо, в Боспоре Фракийском. В его компетенцию, как считает Н. Ико-номидис (1972, 358, примеч. 393), входила защита черноморского побережья от возможных нападений русских.

26. Авидос находился в самом узком месте пролива Дарданедлы. Здесь была таможня, которая регулировала движение кораблей к Константинополю и взимала с купцов пошлины (Антониадис-Бибику. 1963, 93, 181-182), Заняв этот город, Никифор мог воспрепятствовать доступу к столице и овладеть всеми таможенными доходами.

27. Лев Диакон снова упоминает о Тихи-судьбе в языческой трактовке. О божьей помощи он здесь как бы стесняется говорить, поскольку Никифор был клятвопреступникем: ведь он дал патриарху обещание не поднимать мятеж. О сложностях сочетания божьего промысла и случая для византийцев см.: Медведев. 1976, 104-123.

28. Евхаита - совр. Меситезю в 55 км к западу от Амасьи. Митронолия с конца IX в. Недалеко от нее лежала Евхания, где покоился прах Феодора Стратилата (ср. примеч. 63, IX). См.: Икономидис. 1986.

29. "Скифским посланием" образно называли полный угроз ультиматум (Латышев. 1948, 291-296).

30. Пасхалий происходил, видимо, из армянского рода Кринитов (Адонц. 1935, 537). Имел титул протоспафария, был стратигом Лагувардии в 943/44 г., смещен с должности за хлебные спекуляции. В 944 г. ездил на Запад за невестой для Романа II. В 951 г. назначен стратигом Калаврии. В 961 г. участвовал в заговоре против Романа II, за что был сослан, но вскоре прощен. Высказываются, впрочем, и сомнения, что это послужной список только одного человека (Фалькенхаузен. 1967, 80; 98-99).

31 Братья Лев и Николай Торники были пожалованы саном патрикиев за участие в заговоре против сыновей Романа I в пользу Константина VII вместе с Марианом и братьями Фоками (Гийян. 1973, 57). Торники-выходцы с Кавказа, знаменитый род, давший до середины XII в. много полководцев (Каждан. 1974, 63, 89-90, 146, 212).

32. Иосиф, очевидно, хотел противопоставить Никифору Фоке как главе мало-азийских фемных отрядов знать балканских фем и опереться на "македонскую фалангу", т. е. на стратиотов фемы Македония с центром в Адрианополе.

33. Иерия (совр. Фенербахчи) - порт на азиатском берегу Босфорского пролива. Авидос и Иерия выполняли сходные таможенные функции: первый - со стороны Средиземноморья, второй - со стороны северных путей (Жанен. 1950, 147-149; Антониадис-Бибику. 1963, 16-79, 91-93).

34. Храм св. Софии был основным церковным убежищем. Люди, преследуемые властью, даже из других городов стремились укрыться именно в нем: здесь право убежища, как правило, не нарушалось. Но во время политических переворотов никакая сила церковной "святости" не спасала беглецов. Это знала собравшаяся у собора толпа - она-то и вырывала Варду, отца Никифора и Льва, из рук сторонников Вринги (Книги церемонии. 435).

35. Варда Фока командовал византийскими войсками на Востоке в 40-50-х годах (Васильев. 1902, 256, и ел., 286, и ел.). В 941 г. он участвовал в войне с Русью и упомянут в "Повести временных лет" как "Фока патре-кий" (ПВЛ, 33).

36. Участие Мариана в обороне столицы было, видимо, столь активным, что отголоски этих событий в описании армянского историка XI в. Асохика выглядят так: "Воцарился в Константинополе какой-то Марин. Никифор и Кир-Жан со всеми войсками явились на берег греческого моря, вступили в Константинополь и свергли Марина" (Асохик. 127).

37. Народ был разъярен, поскольку Иосиф Вринга грозил ему голодной смертью и подстрекал хлебопеков прекратить выпечку хлеба (Книга церемоний. 436). Вряд ли можно "*** - в явное бегство" переводить как "на свежем воздухе" (Лоретто. 49).

38. Женщина, бросающая на голову вождя тяжелый предмет с крыши дома, - литературное клише. Так погиб Пирр (Плутарх. Пирр, XXXIV, 2-4); так пытались убить императора Никифора во время народного волнения (IV, 7).

39. Роман I, по прозванию Лакапин, в юности служил на флоте и, начав с низших чинов, стал затем друнгарием флота. В 919 г. он совершил переворот и был провозглашен василеопатором (см. примеч. 34, кн. VII), женив на своей дочери Константина VII. С 921 г. - самодержец. В политике опирался на столичное чиновничество. В 944 г. свергнут сыновьями. Умер в ссылке в июле 948 г.

40. Василий родился между 910 и 920 гг. В 941 г. стал протовестарием. В борьбе Константина VII с сыновьями Романа I Стефаном и Константином Василий Ноф выступил против своих сводных братьев; после победы Константина (в 945 г. Лакапиниды были свергнуты и вскоре убиты) начал участвовать в управлении: в 948 г. он был произведен в патрикии, назначен паракимоменом. При Романе II попал в немилость, будучи оттеснен Иосифом Врингой, так что их взаимная неприязнь вполне объяснима (см.: Броккаар. 1972, 199-216). Карьера Василия на этом не оборвалась. Главный успех ждал его впереди (см. примеч. 6, кн. VI).

41 Видимо, мать Василия была болгаркой. Смешанное происхождение не считалось недостатком, а наоборот, достоинством и причиной энергии и ума. Византийцам была чужда этническая антипатия: свое превосходство над "варварами" они усматривали только в культурно-государственной сфере.

42. У Василия, как и у многих сановников того времени, было множество слуг и челядинцев. Помощь этого отряда городскому плебсу оказалась решающей: народ фактически овладел столицей и стал расправляться со сторонниками Вринги. Это случилось 9 августа 963 г.

43. Участие синклита в народном возмущении началось уже после того, как результат борьбы оказался очевидным. В Книге церемоний (438) сообщается, что толпа стала громить дома синклитиков, даже не принадлежавших к числу сторонников Вринги: городские верхи, естественно, старались ускорить вступление Никифора в столицу, чтобы тем прекратить брожение масс.

44. Монастырь Авраамитов, построенный в VI в., находился на европейской стороне, недалеко от входа в город через Золотые ворота (Жанен. 1953, 8-11). Он назывался "нерукотворным" потому, что там хранилась икона богоматери, признававшаяся чудотворной.

45. Защитники Большого дворца в восточной части Константинополя (Жанен. 1950, 107, и сл.), по-видимому, еще сопротивлялись. Это объясняет, почему Никифор не переправился прямо от Иерии, располагавшейся напротив дворца на другой стороне пролива, а вынужден был плыть к монастырю Авраамитов.

46. Иосиф был сослан в Пафлагонию (Скилица. 260), где и умер через два года в монастыре Асикрит (Маркопулос. 1981, 106).

47. Золотые ворота (совр. Едикуле) - въезд в Константинополь в юго-западной части городских стен (Жанен. 1950, 252-255). Оттуда путник попадал. на центральную улицу города-Месу (Стжиговский. 1893).

48. Год въезда Никифора в Константинополь Лев указал неверно: следует читать 6471. Индикт назван правильно. Точную дату находим у Скилицы (259), в Книге церемоний (438) и у Яхъи (96)-22 раджеба" 352 г. хиджры, т. е. 16 августа 963 г.

49. Совершенно иначе описывает Никифора посол германского императора Лиутпранд (177); для него Фока - "совершенное чудовище, пигмей с тучной головой, с небольшими глазами, как у крота; он обезображен короткой, широкой, разросшейся полуседой бородой, его уродует тонкая, как; палец, шея; весь он оброс густыми волосами, лицом он темный, как эфиоп,. которого не захочешь встретить ночью! У него торчащий живот, сухие ягодицы, бедра применительно к его короткой фигуре очень долги, голени коротки... Одет Никифор в виссон, но очень бесцветный, от длительного ношения ветхий и вонючий, со стертыми украшениями. Речь у него бесстыдная, по уму он - лисица, по вероломству и лживости подобен Улиссу".

Словесные портреты императоров в сочинениях их современников исчезли из византийской исторической литературы после Юстиниана I. Портрет вернулся в византийскую литературу в Х в. (Хэд. 1980). Однако" портретные характеристики, даваемые Львом Диаконом Никифору, Цимисхию (VI, 3) и Святославу (IX, 11), выгодно отличаются реалистичностью деталей и свежестью взгляда. Они произвели, видимо, столь сильное впечатление на современников, что были изъяты из текста "Истории" и распространялись отдельно, в частности попали впоследствии в одну из рукописей Скилицы (ср. примеч. 16, кн. VI). Большой мастер портрета Михаил Пселл является в этом смысле учеником Льва Диакона.

50. Здесь снова Лев демонстрирует чисто языческое представление о всесилии Тихи (богини судьбы).

51. Кесарь - с IV до конца XI в. - высший византийский титул, даровавшийся ближайшим родственникам императора или наследнику (Икономидис, 1972, 293).

52. В VI в. куропалатом назывался начальник дворцовой стражи. Впоследствии - высокая дворцовая должность, еще в Х в. резервировавшаяся за членами императорской фамилии (Икономидис. 1972, 293).

53. Согласно Зонаре (XVI, 28, 91), впервые титул проедр (дословно-пред-, седатель) появился именно тогда, когда им был пожалован паракимомен Василий. О проедре и его функциях при дворе см. Книгу церемоний (440-443). Номинально это был высший гражданский чин, но реальная власть при Никифоре II была сосредоточена в руках куропалата (Диль. 1924, 105-117). Со второй четверти XI в. титул стал даваться нескольким лицам сразу, но до середины века проедром по-прежнему мог быть только евнух. Последнее упоминание о проедре относится к середине XII в. {Икономидис. 1972, 299).

54. С точки зрения православной церкви принципиальное вегетарианство было недопустимо. Лицо, отвергающее ядение мяса "ради благочестия", согласно канонам Гангрского собора, подвергалось анафеме. Никифор наложил на себя эти суровые ограничения, по-видимому, после смерти сына (Панайота-кис. 1972, 247). Однако монахи, в частности Афанасий, негодовали, что, презрев данный им обет уйти в монастырь, Никифор предпочел царство. (Афанасий Афонит. XXV, 246).

55. Видимо, такая версия женитьбы на Феофано распространялась официальными кругами, дабы опровергнуть скандальные слухи о том, что переворот явился результатом страсти к ней Никифора.

56. Этот пассаж многое говорит о самостоятельности мышления Льва Диакона: ведь здесь он рассуждает уже не о недостатках того или иного правителя, а о прочности самовластия как такового.

57. Намек на то, что Феофано красотой могла бы сравниться с Еленой Троянской, женой Менелая, бывшего царем Спарты, т. е. Лакедемона. Но это : уподобление может иметь и "второе дно": красота Феофано - как некогда красота Елены - стала причиной гибели многих знаменитых мужей.

58. Духовное родство было серьезным препятствием к браку. Как светские законы (Код. Юст. V, 4, 26, 530; Эклога. II, 2; Прохирон. VII, 27; Эпана-гога. XII, 31; Василики. XXVIII, 5, 14), так и каноническое право запрещали брак между лицами, принимавшими участие в крещении детей, и их родителями. 53-й канон Трулльского собора объявил браки лиц, связанных духовным родством, не менее кровосмесительными, чем между близкими родственниками.

59. Этим титулом (пропущенным, кстати, в немецком переводе - см.: Лоретто. 53) называли в Византии императрицу, родившую императору детей (Миссиу. 1982, 489-499).

60. Значительно сложнее описано это затруднение у Скилицы (264). Первоначально против брака Никифора с Феофано выступили и афонские монахи, но Никифор своими благодеяниями сумел заставить их признать этот брак (Успенский. 1877, 74). Несмотря на оправдание Никифора, молва об обмане им церкви распространялась. Лиутпранд (197) прямо называет брак Никифора прелюбодеянием. Бракосочетание состоялось 20 сентября 963 г. (Скилица. 260).

61. Слова *** Ф. Лоретта (53) понимает как "против воображаемого врага".

62. Хотя Никифор провел зиму 963/64 г. в Константинополе, военные действия против арабов продолжались, их вел тогда доместик схол Востока Цимисхий (Скилица. 268).

63. Согласно Льву, поход начался ранней весной. Согласно Яхъе - в декабре 963 г. (95). Скилица (268) датирует его июлем 964 г., что вероятнее, поскольку вместе с Никифором отправилась и его жена Феофано с малолетними детьми. Ко времени этого пехода относится стихотворная переписка между Никифором и багдадским халифом Аль-Муги (Розен. 109-122).

64. Если понятие *** в этом пассаже Ф. Лоретте многословно передает как "... средств пропитания и других нужных вещей", то целую фразу *** он вообще не переводит (Лоретто. 54). (В настоящее время река Кидн сильно обмелела и изменила русло.)

65. Адана - город в Киликии на судоходной реке Сар; ныне Адана - административный центр вилайета Сейхан в Турции.

66. Анаварза (чаще именовалась Аназарба) - важный город римской провинции Киликии II. Назывался также Кесарией, Юстинополем, Юстинианополем. При арабском владычестве неоднократно перестраивался, последний раз - Сейф-ад-Даулой. Совр. Анаварза в 28 км к югу от г. Козана в Турции (Гоф. 1952). По другим источникам, город был взят в кампанию 962 г. (Маркопулос. 1979, 113-114).

67. Мопсуэстия - старинный город в Киликии, совр. Мисис. Согласно Льву Диакону, был завоеван Никифором в 964 г., но остальные наши источники-Яхъя, Скилица, Мискавейх, Якут - называют 965 г. (Апостолопулу. 1982, 165-166).

68. Пирам - совр. Джейхан, река в Турции.

69. В созвездии Стрельца солнце находится с 23 ноября по 22 декабря (240-269°), а в созвездии Козерога - с 23 декабря до 20 января (270- 299°), следовательно, согласно Льву Диакону, в 20-х числах декабря 964 г. Никифор распустил войско и отправился на зимовку в Каппадокию. Если прав обычно более точный в хронологии Яхъя, то можно предположить, что Лев Диакон ошибся: Никифор отошел от Мопсуэстии в Каппадокию, а весной снова отправился с войском и овладел городом, как это писал Яхъя (97-98), - 13 июля 965 г.

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова