ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению

Том IV

К оглавлению тома

Глава XXI. Османская феодальная империя

К концу XV столетия Османское государство в результате завоевательной политики турецких султанов и военно-феодальной знати превратилось в обширную феодальную империю. В её состав входили Малая Азия, Сербия, Болгария, Греция, Албания, Босния, Герцеговина и вассальные Молдавия, Валахия и Крымское ханство.

Разграбление богатств завоёванных стран наряду с эксплуатацией собственного и покорённых народов способствовало дальнейшему росту военного могущества турецких завоевателей. К турецким султанам, осуществлявшим завоевательную политику в интересах военно-феодальной знати, стекалось множество искателей наживы и приключений, называвших себя «гази» (борец за веру). Феодальная раздробленность, феодальные и религиозные распри, происходившие в странах Балканского полуострова, благоприятствовали осуществлению стремлений турецких завоевателей, не встречавших объединённого и организованного сопротивления. Захватывая одну область за другой, турецкие завоеватели использовали материальные ресурсы покорённых народов для организации новых походов. С помощью балканских мастеров они создали сильную артиллерию, которая значительно увеличила военную мощь турецкой армии. В результате всего этого Османская империя к XVI в. превратилась в могущественную военную державу, армия которой нанесла вскоре сокрушительное поражение правителям Сефевидского государства и мамлюкам Египта на Востоке и, разбив чехов и венгров, подошла к стенам Вены па Западе.

XVI столетие в истории Османской империи характеризуется непрерывными агрессивными войнами на Западе и на Востоке, усилением наступления турецких феодалов на крестьянские массы и ожесточённым сопротивлением крестьянства, неоднократно подымавшегося с оружием в руках против феодального гнёта. Турецкие завоевания на Востоке

Как и в предшествовавший период, турки, используя своё военное преимущество, вели наступательную политику. В начале XVI в. главными объектами завоевательной политики турецких феодалов были Иран, Армения, Курдистан и арабские страны.

В битве 1514г. при Чапдыране турецкое войско во главе с султаном Селимом I, располагавшее сильной артиллерией, нанесло поражение армии Сефевидского государства Захватив Тебриз, Селим I вывез оттуда огромную военную добычу, в том числе личную казну шаха Исмаила, а также отправил в Стамбул тысячу лучших иранских мастеров для об служивания двора и турецкой знати. Привезенные тогда в Изник иранские мастера положили начало производству в Турции цветной керамики, которая использовалась при строительстве дворцов и мечетей Стамбула, Бурсы и других городов.

В 1514—1515 гг турецкие завоеватели покорили Восточную Армению, Курдистан и Северную Месопотамию до Мосула включительно.

В походах 1516—1517 гг. султан Селим I направил свои армии против Египта, находившегося под властью мамлюков, которые владели также Сирией и частью Аравии. Победа над мамлюкским войском отдала в руки османов всю Сирию и Хиджаз вместе со священными для мусульман городами Меккой и Мединой. В 1517 г. османские войска завоевали Египет. Скромная военная добыча в виде драгоценной утвари и казны местных правителей была отправлена в Стамбул.

В результате победы над мамлюками турецкие завоеватели приобрели контроль над важнейшими торговыми центрами в Средиземном и Красном морях. Такие города, как Диярбекир, Халеб (Алеппо), Мосул, Дамаск, были превращены в опорные пункты турецкого господства. Здесь вскоре были размещены сильные янычарские гарнизоны, предоставленные в распоряжение султанских наместников. Они несли военно-полицейскую службу, охраняя границы новых владений султана. Названные города являлись одновременно и центрами турецкой гражданской администрации, осуществлявшей главным образом сбор и учет налогов с населения данных провинции и других поступлений в казну. Собранные средства отправлялись ежегодно в Стамбул ко двору. Завоевательные войны Османской империи в царствование Сулеймана Кануни

Своего наибольшего могущества Османская империя достигла к середине XVI в. при султане Сулеймане I (1520—1566), названном турками Законодателем (Кануни). За свои многочисленные военные победы и роскошь двора этот султан получил у европейцев наименование Сулеймана Великолепного. В интересах знати Сулейман I стремился расширить территорию империи не только на Востоке, но также и в Европе. Захватив в 1521 г. Белград, турецкие завоеватели предприняли на протяжении 1526—1543 гг. пять походов против Венгрии. После победы при Мохаче в 1526 г. турки потерпели серьезное поражение в 1529 г. под Веной. Но это не освободило Южную Венгрию от турецкого господства. Вскоре и Центральная Венгрия была захвачена турками. В 1543 г. завоёванная турками часть Венгрии была разделена на 12 областей и передана в управление наместнику султана.

Завоевание Венгрии, как и других стран, сопровождалось ограблением её городов и селений, что способствовало ещё большему обогащению турецкой военно-феодальной верхушки.

Походы против Венгрии Сулейман перемежал с военными кампаниями и в других направлениях. В 1522 г. турками был захвачен остров Родос. В 1534 г. турецкие завоеватели предприняли опустошительное нашествие на Кавказ. Здесь они захватили Ширван и Западную Грузию. Завладев также прибрежной Аравией, они вышли через Багдад и Басру к Персидскому заливу. В это же время средиземноморский турецкий флот вытеснил венецианцев с большей части островов Эгейского архипелага, а на северном побережье Африки к Турции были присоединены Триполи и Алжир.

Во второй половине XVI в. Османская феодальная империя раскинулась на трёх материках: от Будапешта и Северной Таврии до северного побережья Африки, от Багдада и Тебриза до границ Марокко. Чёрное и Мраморное моря стали внутренними бассейнами Османской империи. В границы империи оказались таким образом насильственно включёнными обширные территории Юго-Восточной Европы, Передней Азии и Северной Африки.

Османская империя и её агрессия в XVI - XVII вв.

Турецкие нашествия сопровождались жестоким разорением городов и сёл, разграблением материальных и культурных ценностей, угоном в рабство сотен тысяч мирных жителей. Они были для балканских, кавказских, арабских и других народов, подпавших под турецкое иго, исторической катастрофой, надолго задержавшей процесс их экономического и культурного развития. Вместе с тем завоевательная политика турецких феодалов имела крайне отрицательные последствия для самого турецкого народа. Способствуя обогащению лишь феодальной знати, она усиливала экономическую и политическую власть последней над своим собственным народом. Турецкие феодалы и их государство, истощая и разоряя производительные силы страны, обрекали турецкий народ на отставание в экономическом и культурном развитии. Аграрный строй

В XVI в. в Османской империи господствующими были развитые феодальные отношения. Феодальная собственность на землю выступала в нескольких формах. До конца XVI столетия большая часть земельных угодий Османской империи являлась государственной собственностью, верховным распорядителем её был султан. Однако в непосредственном управлении казны находилась лишь часть этих земель. Значительную часть государственного земельного фонда составляли владения (домен) самого султана — лучшие земли в Болгарии, Фракии, Македонии, Боснии, Сербии и Хорватии. Доходы с этих земель целиком поступали в личное распоряжение султана и на содержание его двора. Многие области Анатолии (например, Амасья, Кайсери, Токат, Караман и др.) также представляли собой собственность султана и его семьи — сыновей и других близких родственников.

Султан раздавал государственные земли феодалам в наследственное владение на условиях военно-ленного держания. Владельцы малых и больших ленов («тимаров» — с доходом до 3 тыс. акче и «зеаметов» — от 3 тыс. до 100 тыс. акче) обязаны были по зову султана являться для участия в походах во главе положенного количества экипированных всадников (в соответствии с получаемым доходом). Эти земли служили основой экономической мощи феодалов и важнейшим источником военной силы государства.

Из того же фонда государственных земель султан раздавал придворным и провинциальным сановникам земельные угодья, доходы с которых (они назывались хассами, и доход с них определялся в размере от 100 тыс. акче и выше) целиком шли на содержание государственных сановников взамен жалованья. Каждый сановник пользовался доходами с предоставленных ему земель лишь до той поры, пока за ним сохранялся его пост.

В XVI в. владельцы тимаров, зеаметов и хассов обычно жили в городах и не вели собственного хозяйства. Они собирали феодальные повинности с сидящих на земле крестьян с помощью управителей и сборщиков податей, а нередко и откупщиков.

Другой формой феодальной собственности на землю являлись так называемые вакуфные владения. К этой категории принадлежали огромные земельные площади, находившиеся в полной собственности мечетей и различного рода других религиозных и благотворительных учреждений. Эти земельные владения представляли собой экономическую базу сильнейшего политического влияния мусульманского духовенства в Османской империи.

К категории частной феодальной собственности принадлежали земли феодалов, получавших за какие-либо заслуги особые султанские грамоты на неограниченное право распоряжаться предоставляемыми имениями. Эта категория феодальной собственности на землю (она называлась «мюльк») возникла в Османском государстве на ранней стадии его образования. Несмотря на то, что количество мюльков постоянно возрастало, их удельный вес до конца XVI столетия был невелик. Крестьянское землепользование и положение крестьянства

Земли всех категорий феодальной собственности находились в наследственном пользовании крестьянства. На всей территории Османской империи крестьяне, сидевшие на землях феодалов, включались в писцовые книги под названием райя (райя, реайя) и были обязаны обрабатывать отведенные им наделы. Прикрепление райятов к их наделам было зафиксировано в законах ещё в конце XV в. В течение XVI в. шёл процесс закрепощения крестьянства на всей территории империи, и во второй половине XVI в. законом Сулеймана окончательно утверждалось прикрепление крестьян к земле. В законе говорилось, что райят обязан жить на земле того феодала, в реестр которого он вписан. В том случае, если райят самовольно оставлял отведённый ему надел и переходил на землю другого феодала, прежний владелец в течение 15—20 лет мог разыскать его и принудить возвратиться назад, наложив на него ещё и штраф.

Обрабатывая отведённые им наделы, крестьяне-райяты несли в пользу земельного собственника многочисленные феодальные повинности. В XVI в. в Османской империи существовали все три формы феодальной ренты — отработочная, продуктовая и денежная. Наиболее распространённой была рента продуктами. Райя-мусульмане были обязаны платить десятину с урожая зерновых, садовых и огородных культур, налог со всех видов скота, а также выполнять фуражную повинность. Землевладельцу принадлежало право наказывать и штрафовать провинившихся. В некоторых районах крестьянам приходилось также отрабатывать несколько дней в году у землевладельца на винограднике, на постройке дома, доставлять дрова, солому, сено, приносить ему всевозможные подарки и т. п.

Все перечисленные выше повинности обязаны были выполнять и райя-немусульмане. Но сверх того они платили в казну особый подушный налог — джизью с мужского населения, а в некоторых областях Балканского полуострова были также обязаны поставлять через каждые 3—5 лет мальчиков для янычарской армии. Последняя повинность (так называемое девширме), служившая турецким завоевателям одним из многочисленных средств насильственной ассимиляции покорённого населения, являлась особенно тяжкой и унизительной для тех, кто был обязан её выполнять.

Помимо всех повинностей, которые райяты выполняли в пользу своих землевладельцев, они должны были ещё выполнять ряд специальных военных повинностей (называвшихся «авариз») непосредственно в пользу казны. Взимавшиеся в виде отработок, различного рода натуральных поставок, а нередко и в денежной форме, эти так называемые налоги Дивана были тем многочисленнее, чем больше войн вела Османская империя. Таким образом, оседлое земледельческое крестьянство в Османской империи несло на себе основные тяготы по содержанию господствующего класса и всей огромной государственной и военной машины феодальной империи.

Значительная часть населения Малой Азии продолжала вести жизнь кочевников, объединённых в племенные или родовые союзы. Подчиняясь главе племени, состоящему в вассальной зависимости от султана, кочевники считались военными. В военное время из них формировались отряды кавалерии, которые во главе со своими военачальниками должны были являться по первому зову султана в указанное место. У кочевников каждые 25 мужчин составляли «очаг», который должен был отправлять из своей среды пять «очередных» в поход, обеспечивая их за свой счет конями, оружием и продовольствием в течение всего похода. За это кочевники освобождались от уплаты налогов в казну. Но по мере того, как возрастало значение конницы ленников, обязанности отрядов, составлявшихся из кочевников, всё в большей мере стали ограничиваться выполнением вспомогательных работ: строительством дорог, мостов, обозной службой и т. д. Главными местами расселения кочевников были юго-восточные и южные области Анатолии,а также некоторые районы Македонии и Южной Болгарии.

В законах XVI в. сохранялись следы неограниченного права кочевников передвигаться со своими стадами в любом направлении: «Пастбищным землям нет границ. С древних времён установлено так, куда скот направляется, в том месте пусть он и бродит .. С древних времён не совместимо с законом установленные пастбища продавать и возделывать. Если кто-либо обработает их насильно, — следует снова превратить в пастбища. Жители деревень не имеют касательства к пастбищам и потому не могут запрещать кому-либо кочевать на них».

Пастбища, как и прочие земли империи, могли быть собственностью государства, духовенства, частного лица. Владели ими феодалы, к числу которых принадлежали и вожди кочевых племён. Во всех этих случаях реализация права собственности на землю или права владения ею принадлежала лицу, в пользу которого поступали с кочевников, прошедших через его земли, соответствующие налоги и сборы. Эти налоги и сборы представляли собой феодальную ренту за право пользования землёй.

Кочевники не приписывались к владельцам земли и не имели индивидуальных наделов. Они пользовались пастбищной землёй сообща, общинами. Если владелец или собственник пастбищных земель не являлся одновременно главой племени или рода, он не мог вмешиваться во внутренние дела кочевых общин, так как они подчинялись только своим племенным или родовым начальникам.

Община кочевников в целом находилась в экономической зависимости от феодальных собственников земли, однако каждый отдельный член кочевой общины экономически и юридически зависел полностью от своей общины, которая была связана круговой порукой и где властвовали племенные вожди и военачальники. Традиционные родовые связи прикрывали социальную дифференциацию внутри кочевых общин. Только порвавшие связь с общиной кочевники, оседая на землю, превращались в райятов, уже прикреплённых к своим наделам. Однако процесс оседания кочевников на землю происходил чрезвычайно медленно, так как они, стремясь сохранить общину как средство самозащиты от притеснений со стороны землевладельцев, упорно сопротивлялись всем попыткам ускорить этот процесс насильственными мерами. Административное и военно-политическое устройство

Государственный строи, административная структура и военная организация Османской империи в XVI в. получили своё отражение в законодательстве Сулеймана Кануни. Султан распоряжался всеми доходами империи и её вооружёнными силами. При посредстве великого везира и главы мусульманского духовенства — шейх-уль-ислама, которые совместно с другими высшими светскими и духовными сановниками составляли Диван (совет сановников), он управлял страной. Канцелярия великого везира называлась «Высокая Порта».

Вся территория Османской империи была разделена на провинции, или наместничества (эялеты). Во главе эялетов стояли назначаемые султаном наместники — бейлер-беи, которые держали в своём подчинении всех ленных владетелей данной провинции с их феодальным ополчением. На войну они были обязаны выступать лично, возглавляя эти войска. Каждый эялет делился на области, называемые санджаками. Во главе санджака стоял санджак-бей, обладавший теми же правами, чго и бейлер-бей, но только в пределах своей области. Он был подчинён бейлер-бею. Феодальное ополчение, поставляемое держателями ленов, представляло собой в XVI в основную военную силу империи При Сулеймане Канучи численность феодального ополчения достигала 200 тыс человек.

Главным представителем гражданской администрации в провинции являлся кадий, который ведал всеми гражданскими и судебными делами в подведомственном ему округе, называвшемся «каза». Границы казы обычно, по-видимому, совпадали с границей санджака. Поэтому кедии и санджак-беи должны были действовать согласованно. Однако кадии назначались по султанскому указу и подчинялись непосредственно Стамбулу.

Янычарское войско состояло на казённом жаловании и комплектовалось из христианских юношей, которых в возрасте 7—12 лет насильственно отбирали от родителей, воспитывали в духе мусульманского фанатизма в турецких семьях в Анатолии, а потом в училищах в Стамбуле или Эдирне (Адрианополе). Это войско, численность которого в середине XVI в. достигала 40 тыс. человек, было серьёзной ударной силой в турецких завоеваниях особо важное значение оно имело в качестве гарнизонной охраны в важнейших городах и крепостях империи, прежде всего на Балканском полуострове и в арабских странах, где всегда существовала опасность народного возмущения против турецкого ига.

С середины XV и особенно в XVI в. турецкие султаны уделяли большое внимание созданию собственного морскою флота. Используя венецианских и других иноземных специалистов, они создали значительный галерный и парусный флот, который постоянными корсарскими налётами подрывал нормальную торговлю в Средиземном море и был серьёзным противником венецианских и испанских морских сил.

Внутренняя военно-политическая организация государства, отвечавшая в первую очередь задачам содержания огромной военной машины, с помощью которой осуществлялись завоевания в интересах класса турецких феодалов, делала Османскую империю, по словам К. Маркса, «единственной подлинно военной державой средневековъя".(К. Маркс, Хронологические выписки, II «Архив Маркса и Энгельса», т. VI, стр. 189. ) Город, ремёсла и торговля

В покорённых странах турецким завоевателям достались многочисленные города, в которых с давних пор сложилось развитое ремесло и велась оживлённая торговля. После завоевания крупные города были превращены в крепости и в центры военной и гражданской администрации. Ремесленное производство, регулируемое и регламентируемое государством, было обязано в первую очередь обслуживать потребности армии, двора и феодалов. Наибольшее развитие получили те его отрасли, которые вырабатывали ткани, одежду, обувь, вооружение и т. д. для турецкой армии.

Городские ремесленники были объединены в цеховые корпорации. Никто не имел права работать вне цеха. Производство ремесленников подвергалось строжайшей регламентации со стороны цехов. Ремесленники не могли производить тех изделий, которые не предусматривались цеховым уставом. Так, например, в Бурсе, где было сосредоточено ткацкое производство, по цеховому уставу для каждого сорта материи разрешалось употреблять только определённые сорта ниток, указывалось, какими должны быть ширина и длина кусков, цвет и качество ткани. Ремесленникам были строго предписаны места продажи изделий и покупки сырья. Им не позволялось покупать нитки и другие материалы более установленной нормы. В цех никто не мог вступить без особого испытания и без специального поручительства. Регламентированы были и цены на ремесленные изделия.

Торговля, так же как и ремесло, регламентировалась государством. Законы устанавливали количество лавок на каждом рынке, количество и качество продаваемых товаров и цены на них. Эта регламентация, государственные налоги и местные феодальные поборы препятствовали развитию свободного товарообмена внутри империи, сдерживая тем самым и рост общественного разделения труда. Преимущественно натуральный характер крестьянского хозяйства в свою очередь ограничивал возможности развития ремесла и торговли. Кое-где существовали местные рынки, на которых производился обмен между крестьянами и горожанами, между оседлыми земледельцами и кочевниками-скотоводами. Эти рынки функционировали раз в неделю или два раза в месяц, а иногда и реже.

Результатом турецких завоеваний явилось серьёзное расстройство торговли по Средиземному и Чёрному морям и значительное сокращение торговых связей между Европой и странами Востока.

Тем не менее Османская империя не смогла полностью порвать традиционные торговые связи Востока с Западом. Турецкие правители извлекали выгоду из торговли армянских, греческих и других купцов, собирая с них таможенные сборы и рыночные пошлины, ставшие доходной статьёй султанской казны.

Заинтересованные в левантийской торговле Венеция, Генуя и Дубровник ещё в XV в. добились от турецких султанов разрешения вести торговлю на территории, подвластной османам. Иноземные корабли заходили в Стамбул, Измир, Синоп, Трабзон, Салоники. Однако внутренние области Малой Азии оставались почти совсем не втянутыми в торговые сношения с внешним миром.

В Стамбуле, Эдирне, в анатолийских городах и в Египте существовали невольничьи рынки, где велась обширная работорговля. Турецкие завоеватели во время своих походов уводили из порабощаемых стран десятки тысяч взрослых и детей в качестве пленных, превращая их в рабов. В домашнем быту турецких феодалов широко использовались рабы. Множество девушек попадало в гаремы султана и турецкой знати. Народные восстания в Малой Азии в первой половине XVI в.

Войны турецких завоевателей с начала XVI в. повлекли за собой увеличение и без того многочисленных поборов, в частности поборов в пользу действующих армий, которые непрерывным потоком проходили через деревни и города Малой Азии или сосредоточивались в них для подготовки к новым наступлениям против Сефевидского государства и арабских стран. Феодальные владетели требовали с крестьян всё больше средств для содержания своих отрядов, а казна именно в это время стала вводить чрезвычайные военные налоги (авариз). Всё это вело к нарастанию народного недовольства в Малой Азии. Это недовольство нашло своё выражение не только в антифеодальных выступлениях турецкого крестьянства и кочевников-скотоводов, но и в освободительной борьбе нетурецких племен и народов, в том числе жителей восточных областей Малой Азии — курдов, арабов, армян и др.

В 1511—1512 гг. Малая Азия была охвачена народным восстанием под предводительством Шах-кулу (или Шайтан-кулу). Восстание, несмотря на то, что оно происходило под религиозными шиитскими лозунгами, было серьезной попыткой земледельцев и кочевников-скотоводов Малой Азии оказать вооруженное сопротивление усилению феодальной эксплуатации. Шах-кулу, провозгласив себя «спасителем», призывал к отказу от повиновения турецкому султану. В боях с повстанцами в районах Сиваса и Кайсери султанские войска неоднократно терпели поражения.

Турецкая ткацкая мастерская. Старинная гравюра

Султан Селим I вёл ожесточенную борьбу против этого восстания. Под видом шиитов в Малой Азии было истреблено более 40 тыс. жителей. Шиитами объявлялись все, кого можно было заподозрить в неповиновении турецким феодалам и султану.

В 1518 г. вспыхнуло другое крупное народное восстание — под руководством крестьянина Нур Али. Центром восстания были районы Карахисара и Никсара, оттуда оно распространилось позднее до Амасьи и Токата. Восставшие и здесь требовали отмены поборов и повинностей. После неоднократных боёв с султанскими войсками восставшие рассеялись по деревням. Но вскоре новое восстание, возникнув в 1519 г. в окрестностях Токата, в короткий срок охватило всю Центральную Анатолию. Количество восставших достигало 20 тыс. человек. Руководителем этого восстания был один из жителей Токата, Джелал, по имени которого все подобного рода народные восстания стали впоследствии называться «джелали».

Как и предыдущие восстания, восстание Джелала было направлено против произвола турецких феодалов, против бесчисленных повинностей и поборов, против бесчинства султанских чиновников и сборщиков налогов. Вооружённые повстанцы захватили Карахисар и направились на Анкару.

Для подавления этого восстания султану Селиму I пришлось послать в Малую Азию значительные военные силы. Восставшие в сражении под Акшехиром были разбиты и рассеяны. Джелал попал в руки карателей и подвергся жестокой казни.

Однако расправа с восставшими ненадолго усмирила крестьянские массы. В течение 1525—1526 гг. восточные районы Малой Азии вплоть до Сиваса были вновь охвачены крестьянским восстанием, во главе которого встали Коджа Соглун-оглу и Зуннун-оглу. В 1526 г. восстание под руководством Календер-шаха, насчитывавшее до 30 тыс. участников — турок и курдских кочевников, охватило район Малатьи. Земледельцы и скотеводы требовали не только сокращения повинностей и налогов, но и возврата земельных угодий и пастбищ, которые были присвоены султанской казной и розданы турецким феодалам.

Восставшие неоднократно наносили поражения карательным отрядам и были разбиты только после того, как против них была прислана многочисленная султанская армия из Стамбула.

Крестьянские восстания начала XVI в. в Малой Азии свидетельствовали о резком обострении классовой борьбы в турецком феодальном обществе. В середине XVI в. был издан султанский указ о размещении янычарских гарнизонов в крупнейших пунктах всех провинций империи. Этими мерами и карательными экспедициями султанской власти удалось на некоторое время восстановить спокойствие в Малой Азии. Внешние сношения

Во второй половине XVI в. международное значение Османской империи, как одной из сильнейших держав, весьма возросло. Круг внешних сношений её расширился. Турецкие султаны вели активную внешнюю политику, широко используя не только военные, но и дипломатические средства для борьбы со своими противниками, в первую очередь с империей Габсбургов, столкнувшейся с турками в Юго-Восточной Европе.

В 1535 г. (по другим источникам в 1536 г. ) Османская империя заключила союзный договор с Францией, которая была заинтересована в том, чтобы с помощью турок ослабить империю Габсбургов; тогда же султан Сулейман I подписал так называемые капитуляции (главы, статьи) — торговое соглашение с Францией, на основе которого французские купцы получили, как особую милость султана, право свободно вести торговлю во всех его владениях. Союзный и торговый договоры с Францией усиливали позиции Османской империи в борьбе против Габсбургов, поэтому султан не скупился на льготы французам. Французские купцы и вообще французские подданные в Османской империи на основе капитуляций пользовались особо привилегированными условиями.

Франция держала в своих руках почти всю торговлю Османской империи с европейскими странами до начала XVII в., когда Голландии и Англии удалось добиться подобных же прав и для своих подданных. До той поры английским и голландским купцам приходилось торговать в турецких владениях на судах под французским флагом.

Официальные отношения между Османской империей и Россией начались в конце XV столетия, после покорения Крыма Мехмедом П. Завоевав Крым, турки стали чинить препятствия торговле русских купцов в Кафе (Феодосии) и Азове.

В 1497 г. великий князь Иван III отправил в Стамбул первого русского посла Михаила Плещеева с жалобой на указанные притеснения русской торговле. Плещееву был дан приказ «дать список притеснениям, чинимым гостям нашим в турецких землях». Московское правительство неоднократно протестовало и против опустошительных набегов крымских татар на русские владения Турецкие султаны через посредство крымских татар делали попытки распространить своё владычество к северу от черноморского побережья. Однако борьба народов Русского государства против турецкой агрессии и оборонительные мероприятия русских властей на Дону и на Днепре не позволили турецким завоевателям и крымским ханам осуществить их захватнические планы. Культура

Мусульманская религия, освящавшая господство турецких феодалов, наложила свой отпечаток на науку, литературу и искусство турок. Школы (медресе) существовали лишь при больших мечетях и служили целям воспитания служителей культа, богословов, судей. Из числа воспитанников этих школ выходили иногда учёные и поэты, которыми любили себя окружать турецкие султаны и сановники.

Конец XV и XVI век считаются периодом расцвета, «золотым веком» турецкой классической поэзии, которая находилась под сильным влиянием поэзии персидской. Из последней были заимствованы такие поэтические жанры, как касыда (хвалебная ода), газель (лирический стих), а также сюжеты и образы: традиционные соловей, роза, воспевание вина, любви, весны и т. п. Знаменитые поэты этого времени — Хам-ди Челеби (1448—1509), Ахмед-паша (умер в 1497 г.), Неджати (1460—1509), поэтесса Михри Хатун (умерла в 1514 г.), Месихи (умер в 1512 г.), Ревани (умер в 1524 г.), Исхак Челеби (умер в 1537 г.) — писали главным образом лирические стихотворения. Последние поэты «золотого века» — Лями (умер в 1531 г.) и Бакы (1526—1599) повторяют сюжеты классической поэзии.

XVII век в турецкой литературе называется «веком сатиры». Поэт Вейси (умер в 1628 г.) писал о падении нравов («Увещевание к Стамбулу», «Сновидение»), поэт Нефи (умер в 1635 г.) за свой цикл сатирических стихов «Стрелы судьбы», в которых зло обличались не только знать, но и султан, поплатился жизнью.

В области науки наибольшую известность в этот период приобрёл Кятиб Челеби (Хаджи Халифе, 1609—1657) своими сочинениями по истории, географии, био-библиографии, философии и др. Так, его труды «Описание мира» («Джихан-нюма»), «Летопись событий» («Фезлеке»), био-библиографический словарь арабских, турецких, персидских, среднеазиатских и других авторов, содержащий сведения о 9512 авторах, не утратили своей ценности до наших дней. Ценные исторические летописи событий в Османской империи составили Ходжа Садэддин (умер в 1599 г.), Мустафа Селяники (умер в 1599 г.), Мустафа Аали (умер в 1599 г.), Ибрагим Печеви (умер в 1650 г.) и другие авторы XVI и первой половины XVII в.

Политические трактаты Айни Али, Кятиба Челеби, Кочибея и других авторов XVII в. являются ценнейшими источниками для изучения военно-политического и экономического состояния империи конца XVI и первой половины XVII в. Знаменитый путешественник Эвлия Челеби оставил замечательное десятитомное описание своих путешествий по Османской империи, югу России и Западной Европе.

Строительное искусство в значительной мере было подчинено прихотям турецких султанов и знати. Каждый султан и многие крупные сановники считали обязательным отметить период своего правления постройкой мечети, дворца или каких-либо других сооружений. Многие из сохранившихся до наших дней такого рода памятников поражают своим великолепием. Талантливый архитектор XVI в. Синан построил множество различных сооружений, в том числе более 80 мечетей, из которых наиболее значительными в архитектурном отношении являются мечети «Сулеймание» в Стамбуле (1557 г.) и «Селимие» в Эдирне (1574 г.).

Турецкая архитектура возникла на основе местных традиций в покорённых странах Балканского полуострова и Передней Азии. Традиции эти были разнообразны, и создатели архитектурного стиля Османской империи прежде всего стремились объединить их в нечто целое. Наиболее важным элементом этого синтеза была византийская архитектурная схема, особенно проявившаяся в константинопольском храме св. Софии.

Запрещение исламом изображать живые существа имело своим следствием то, что турецкое изобразительное искусство развивалось главным образом как одна из отраслей строительного мастерства: стенная роспись в виде растительного и геометрического орнамента, резьба по дереву, металлу и камню, рельефные работы по гипсу, мрамору, мозаичные работы из камня, стекла и т. п. В этой области как принудительно переселёнными, так и турецкими мастерами была достигнута высокая степень совершенства. Известно также искусство турецких мастеров в области украшения оружия инкрустацией, резьбой, насечкой по золоту, серебру, слоновой кости и т. п. Впрочем, религиозный запрет изображения живых существ нередко нарушался; например, для украшения рукописей во многих случаях применялись миниатюры, на которых изображались и люди, и животные.

Высокого совершенства в Турции достигло искусство каллиграфии. Надписи из Корана широко применялись и для украшения стен дворцов и мечетей. Начало упадка Османской империи

К концу XVI в., в то время, когда в Европе начали складываться сильные централизованные государства, в обширной и многоплемённой Османской империи внутренние экономические и политические связи не только не укреплялись, но, наоборот, стали ослабевать. Антифеодальные движения крестьянства и борьба нетурецких народов за своё освобождение отражали непримиримые внутренние противоречия, преодолеть которые султанская власть была не в состоянии. Консолидации империи мешало также то обстоятельство, что центральная область империи — отсталая в экономическом отношении Анатолия — не стала и не могла стать для покорённых народов центром экономического и политического притяжения.

По мере развития товарно-денежных отношений увеличивалась заинтересованность феодалов в повышении доходности своих военно-ленных владений. Они стали самовольно превращать эти условные владения в свою собственность. Военные ленники начали уклоняться от обязанности содержать для султана отряды и от участия в военных походах, стали присваивать доходы от ленных владений. Одновременно с этим началась борьба между отдельными феодальными группировками за обладание землёй, за её концентрацию. Как писал современник, «между ними есть люди, имеющие по 20—30 и даже по 40—50 зеаметов и тимаров, плоды которых они пожирают». Это привело к тому, что государственная собственность на землю стала ослабевать и постепенно утрачивать своё значение, а военно-ленная система — разлагаться. Усиливался феодальный сепаратизм В конце XVI в появились несомненные признаки ослабления султанской власти.

Расточительность султанов и их придворных требовала огромных средств. Значительную долю государственных доходов поглощал непрерывно растущий бюрократический военно-административный и финансовый аппарат государства в центре и в провинциях. Очень большая часть средств тратилась на содержание армии янычар, численность которых возрастала по мере того, как разлагалось и сокращалось феодальное ополчение, поставлявшееся ленниками. Численность янычарского войска увеличивалась еще и потому, что султану нужна была военная сила для подавления растущей борьбы турецких и нетурецких народных масс против феодального и национального гнета. Янычарская армия в начале XVII в превышала 90 тыс человек.

Государственная власть, стремясь увеличить доходы казны, стала из года в год повышать старые и вводить новые налоги. Налог джизья, в начале XVI в равный 20—25 акче с человека, к началу XVII в достиг 140 акче, а чрезвычайно злоупотреблявшие своими полномочиями сборщики налогов доводили его иногда до 400—500 акче. Возросли также феодальные поборы, взимавшиеся землевладельцами.

Вместе с тем казначейство стало отдавать право сбора налогов с государственных земель откупщикам. Так появилась и начала усиливаться новая категория земельных владельцев — откупщики, превращавшиеся фактически в феодальных собственников целых областей.

В качестве откупщиков часто выступали придворные и провинциальные сановники. Большое количество государственных земель через посредство откупов попало в руки янычар и сипахиев.

В этот же период завоевательная политика Османской империи наталкивалась на всё более серьёзные препятствия.

Сильное и всё возраставшее сопротивление этой политике оказывали Россия, Австрия, Польша и на Средиземном море — Испания.

При преемнике Сулеймана Кануни — Селиме II (1566—1574) был предпринят поход на Астрахань (1569 г.). Но это мероприятие, потребовавшее значительных затрат, не принесло успеха: турецкая армия потерпела поражение и была вынуждена отступить.

В 1571 г. соединённый флот Испании и Венеции нанёс в заливе Лепанто сокрушительное поражение турецкому флоту. Неудача астраханского похода и поражение при Лепанто свидетельствовали о начавшемся военном ослаблении империи.

Тем не менее турецкие султаны продолжали вести изнурительные для народных масс войны. Начатая в 1578 г. и принёсшая огромные бедствия народам Закавказья война турецкого султана с Сефевидами закончилась в 1590 г. подписанием договора в Стамбуле, по которому за Турцией закреплялись Тебриз, Ширван, часть Лури-стана, Западная Грузия и некоторые другие районы Кавказа. Однако эти области (кроме грузинских) она смогла удержать под своей властью только в течение 20 лет. Крестьянские восстания в конце XVI — начале XVII в.

Свои военные расходы государственное казначейство стремилось компенсировать за счёт дополнительных поборов с податного населения. Всевозможных чрезвычайных обложений и «надбавок» к существующим налогам было такое множество, что, как писал летописец, «в провинциях государства чрезвычайные налоги довели подданных до того, что им опротивел этот мир и всё, что находится в нём». Крестьяне массами разорялись и, несмотря на грозившие им кары, бежали со своих земель. Из одной провинции в другую переходили толпы голодных и оборванных людей в поисках сносных условий жизни. Крестьян наказывали, заставляли платить повышенные налоги за самовольный уход с земли. Однако эти меры не помогали.

Произвол чиновников, откупщиков, всевозможные повинности и отработки, связанные с необходимостью обслуживать султанскую армию во время постоев, вызывали вспышки недовольства среди крестьян в течение последней четверти XVI в.

В 1591 г. произошло восстание в Диярбекире в ответ на жестокие меры, принятые бейлер-беем при сборе недоимок с крестьян. Столкновения населения с войском произошли в 1592—1593 гг. в районах Эрзл рума и Багдада. В 1596 г. восстания вспыхнули в Кермане и соседних районах Малой Азии. В 1599 г. недовольство, став всеобщим, вылилось в крестьянское восстание, которое охватило центральные и восточные области Анатолии.

Возмущение восставших было и на этот раз направлено против феодальных поборов, против налогов, взяточничества и произвола султанских чиновников и откупщиков. Движение крестьянства было использовано мелкими ленниками, которые в свою очередь выступали против узурпации их прав на землю выходцами из придворно-бюрократической аристократии, крупными землевладельцами и откупщиками. Мелкий анатолийский феодал Кара Языджи, собрав армию в 20—30 тыс. человек из восставших земледельцев, кочевников-скотоводов и мелких ленников, в 1600 г. завладел городом Кайсери, объявил себя султаном захваченных областей и отказался повиноваться стамбульскому двору. Борьба султанских армий с народными антифеодальными восстаниями продолжалась в течение пяти лет (1599—1603). В конце концов султану удалось договориться с мятежными феодалами и жестоко подавить восстание крестьян.

Однако и в последующие годы, в течение всей первой половины XVII в., антифеодальные выступления крестьянства в Малой Азии не прекращались. Особенно мощным было движение «джелали» в 1608 г. В этом восстании нашла своё отражение и борьба порабощённых народов Сирии и Ливана за освобождение от ига турецких феодалов. Руководитель восстания Джанпулад-оглу провозгласил независимость захваченных им областей и прилагал усилия к тому, чтобы привлечь для борьбы против султана некоторые средиземноморские государства. Он заключил, в частности, договор с великим герцогом Тосканы. Применяя самый жестокий террор, султанские каратели беспощадно расправлялись с участниками движения «джелали». По свидетельству летописцев, ими было уничтожено до 100 тыс. человек.

Еще более сильными были восстания нетурецких народов империи в Европе, особенно на Балканах, направленные против турецкого владычества.

Борьба с антифеодальными и народно-освободительными движениями требовала от турецких правителей огромных средств и постоянного напряжения сил, что ещё более подтачивало режим султанской деспотии. Борьба феодальных группировок за власть. Роль янычар

Османскую империю расшатывали также многочисленные феодально-сепаратистские выступления В течение всей первой половины XVII в. восстания Бекира Чавуша в Багдаде, Абазы-паши в Эрзеруме, Вардара Али-паши в Румелии, крымских ханов и многих других могущественных феодалов следовали одно за другим.

Ненадёжной опорой султанской власти стала и янычарская армия. Это многочисленное войско требовало огромных средств, которых часто не хватало в казне. Усилившаяся борьба за власть между отдельными группировками феодальной аристократии сделала янычар силой, активно участвующей во всех придворных интригах. В результате янычарское войско превратилось в очаг придворных смут и мятежей. Так, в 1622 г. при его участии был свергнут и умерщвлён султан Осман II, а через год свергнут его преемник — Мустафа I.

Османская империя в первой половине XVII в. ещё была сильной державой. Под властью турок оставались обширные территории в Европе, Азии и Африке. Долголетняя война с австрийскими Габсбургами закончилась в 1606 г. Ситваторокским договором, который фиксировал прежние границы Османского государства с империей Габсбургов.Война с Польшей закончилась захватом Хотина (1620 г.). В результате войны с Венецией (1645—1669 гг. ) турки завладели островом Крит. Новые войны с Сефевидами, продолжавшиеся с небольшими перерывами почти 30 лет, завершились в 1639 г. подписанием Касри-Ширинского договора, по которому к Ирану отходили земли Азербайджана, а также Ереван, но турки сохранили за собой Басру и Багдад. Тем не менее военная мощь турок была уже подорвана Именно в этот период — в первой половине XVII в. — получили своё развитие те тенденции, которые в дальнейшем обусловили распад Османской империи.

Глава XXII. Государство Сефевидов

Народы и племена, населявшие в конце XV — начале XVI в. Иранское плоскогорье, разнились по своему социально-экономическому и культурному развитию, равно как и по этническому происхождению, языку и религии. Наряду с оседлым земледельческим населением, обладавшим старинной высокоразвитой техникой искусственного орошения и земледелия, здесь жили народности и племена, ведшие полуоседлый или кочевой образ жизни. Но даже самые отсталые из кочевников всё же давно миновали стадию первобытно-общинных производственных отношений; у них господствовали феодальные отношения. Немногочисленная группа светских феодалов — ханы, эмиры, беки, — а также духовные феодалы — мусульманские и христианские — владели почти всей землёй в Иране. Крестьянин-земледелец был, как правило, совершенно лишён земельной собственности.

Правда, и в XVI в. сохранился небольшой слой крестьянства, продолжавшего именоваться «свободным». Эти «свободные» крестьяне формально считались собственниками обрабатывавшихся ими клочков земли, но это право собственности было чистой фикцией. Их «собственность» могла быть отнята и продана феодалами, как земля любой другой сельской общины. Подавляющее же большинство крестьян состояло из лишённых собственности на землю и поэтому находившихся целиком в зависимости от феодалов.

Основной формой феодальной эксплуатации крестьянства была издольная аренда. Согласно давнему обычаю урожай делился на пять частей в зависимости от того, кому принадлежали земля, вода, семена, тягловый скот, рабочие руки. Так как в большинстве случаев из всех перечисленных пяти элементов крестьянину мог принадлежать лишь последний, то и доля его чаще всего составляла лишь одну пятую урожая. Однако крестьянин-издольщик часто не получал и этой доли; сложная шкала всяких повинностей и оброков обязывала его отдавать более или менее значительную часть и из этой пятой части урожая представителям государственной власти и мулле. Число таких повинностей доходило до трёх, а иногда до четырёх десятков.

Голодовки и эпидемии, сопровождавшиеся нередко вымиранием целых крестьянских селений, были обычным явлением. Встречающиеся кое-где на Иранском плоскогорье невысокие, отлого спускающиеся к долинам холмы представляют собой остатки занесённых песком и глиной когда-то населённых деревень. Иран к началу XVI в.

В рассматриваемое время в Иране развитие производительных сил было чрезвычайно медленным. Ярким показателем этого являлся сильно задержавшийся в Иране процесс отделения ремесла от сельского хозяйства. В Иране в XV, XVI и даже XVII в. сельская община всё ещё производила многие виды ремесленной продукции, а город носил полуаграрный характер. Значение большей части городов определялось не столько количеством ремесленников, крупных и мелких торговцев, сколько наличием в них землевладельческой знати, ханов и их дворов. Весьма характерно разделение городских ремесленников на две группы: так называемых свободных ремесленников, объединённых в цехи, и ремесленников, работавших в мастерских, принадлежавших феодалу, на тех же примерно условиях издольщины, что и крестьянин. Внешний вид такого города явственно говорил о его социальном устройстве. Среди грязных разваливающихся мазанок, тесно лепившихся друг к другу, здесь и там возвышались мощные стены, ограждавшие тенистые парки, в которых стояли роскошные дворцы и мечети. Земля в городе также принадлежала феодалу.

Не менее характерным признаком отсталости был большой удельный вес, который имело в экономической и политической жизни Ирана того времени кочевое скотоводческое население. Как и оседлое земледельческое население, кочевое скотоводческое общество уже давно вышло из стадии первобытно-общинных отношений. Феодальные производственные отношения стали господствующими среди курдов, луров, бахтиар, афшар и других племён. Немногочисленная ханская верхушка, знать племён обладали огромными землями и пастбищами. Рядовые кочевники всё большей больше теряли своё прежнее положение равноправных членов общин. Общинные пастбища переходили в частное владение представителей кочевой знати, превращаясь в их феодальную собственность, а сами общинники становились феодально зависимыми и эксплуатируемыми членами племени. В XVI—XVII вв. эта эксплуатируемая часть племён принимала участие в некоторых народных движениях, направленных против феодалов. И всё же процесс феодализации в кочевом обществе шёл значительно медленнее, чем у оседлого земледельческого населения. Архаические родо-племенные патриархальные обычаи прикрывали рост классового антагонизма у племён кочевников; и такие явления, как кровная месть, родо-племенное побратимство и т, д., находили широкое распространение среди членов племени. Всё это, создавая кажущееся единство, делало из племён кочевников военную силу, которая, как правило, исправно служила классовым целям феодалов.

Находившиеся на разных ступенях социально-экономического развития, различные по языку, культуре и религии народы и племена Иранского плоскогорья в начале XVI в. не были объединены какой-либо единой государственной властью. Один из историков-летописцев того времени перечисляет имена двенадцати ханов, которые враждовали друг с другом, заявляя: «Я, и никто другой». Среди множества всякого рода эмиратов и ханств, на которые тогда распадался нынешний Иран, наиболее крупными являлись ханства на юге Азербайджана и на западе Ирана. Эти районы достигли более высокого уровня экономического развития по сравнению с другими областями Ирана. Тебриз, Хамадан и другие города на юге Азербайджана и Занадного Ирана были важными торгово-ремесленными центрами. Здесь сосредоточивалось производство хлопчатобумажных, шерстяных, ковровых и в особенности шёлковых изделий, находивших сбыт в различных странах Европы и Азии. Через территорию Закавказья проходили торговые пути, связывавшие Запад и Восток.

Азербайджан и соседние прикаспийские области были центром производства шёлка-сырца, который не только шёл в большом количестве на местное ремесленное производство, но и вывозился на Запад.

Сравнительно крупными государствами-княжествами в этих районах были в конце XV в. следующие: государство Ак-Коюнлу («Белого барана»), государство ширван-шахов и, наконец, государство шейхов района Ардебиль.

Пастух. Миниатюра работы Ага-Реза Аббаси. 1632 г.

Азербайджанская по происхождению династия Ак-Коюнлу владела землями в южной части Азербайджана (кроме Ардебиля и его округи), Центрального и Юго-Западного Ирана, а также Карабаха, значительной части Армении, Курдистана, Ирака. Северная часть Азербайджана в это время находилась под властью ширван-шахов.

Ардебильским районом владели шейхи Сефевиды, стоявшие во главе духовного ордена «Сефевие», основанного в начале XIV в. шейхом Сефи ад-Дином. Резиденцией Сефевидов был город Ардебиль, расположенный у подножья горного хребта, славившегося своими превосходными пастбищами. Опираясь на военную силу ардебильских скотоводческих племён, шейхи Сефевиды мало-помалу завладели всем Ардебильским районом и превратились во владетельных князей. Вслед за этим они вступили в ожесточённую борьбу с ширван-шахами, стремясь отнять у них их владения, расположенные на севере Азербайджана.

Стоявший на относительно высокой степени социально-экономического развития Азербайджан составил ядро того обширного феодального государства, которое сложилось в начале XVI в. на территории Ирана и Закавказья. Это государство включило в себя множество племён и народностей, но длительное время преобладали в нем азербайджанские феодалы, на военную силу которых опирались первые Сефевиды. Иным в государстве Сефевидов было положение грузинских феодальных княжеств, которые были включены в него насильственно, в результате завоевания. Сефевидское феодальное государство в XVI в.

Государство Сефевидов в XVI - середине XVII в.

Во второй половине XV столетия в Иране и Закавказье неоднократно проявлялось открытое недовольство народных масс, переходившее иногда в вооружённые выступления против феодалов. Вместе с крестьянами и ремесленниками в этих выступлениях принимала участие и обедневшая масса скотоводов-кочевников. Для борьбы с народными движениями господствующий класс нуждался в сильной власти. Правители мелких владений были неспособны отстоятъ привилегии феодалов от народного возмущения. Угроза Закавказью и Ирану со стороны могущественной Османской империи также требовала организации сильной государственной власти.

Ардебильские шейхи Сефевиды оказались теми правителями, которые сумели осуществить чаяния класса феодалов и создать более или менее могущественную державу. Основателем этого государства стал Исмаил Сефевид. Исмаил выступил на историческую арену в начале XVI в. совсем ещё молодым человеком. Смелый воин и тонкий политик, Исмаил сумел привлечь на свою сторону землевладельческую знать азербайджанских племён — зулькадар, афшар, каджар, шамлу, румлу и т. д. Эти племена стали затем главной опорой в его завоеваниях. Один из европейских путешественников рассказывает, что воины Исмаила сами себя содержали, снаряжались за собственный счёт и шли в поход вместе со всем своим скарбом и семьями.

Шлем иранской работы. XVI в.

Желая привлечь на свою сторону народные массы, Исмаил объявил себя шиитом; сектантская шиитская религиозная доктрина со своим догматом об имаме-мессии, воплощавшем несбыточную мечту народа о справедливом правителе, была широко распространена среди оседлого и кочевого населения Азербайджана, жестоко страдавшего от гнёта и эксплуатации со стороны ханов и феодальных землевладельцев. Все приверженцы Исмаила в знак своей принадлежности к шиизму носили головные уборы, отличительной особенностью которых были двенадцать красных складок, по числу почитаемых шиитами имамов-мессий. Благодаря этому головному убору племена, поддерживавшие Исмаила, получили название «кызыл-баши», т. е. «красноголовые». Прозвище «кызыл-баши» скоро стало синонимом Сефевидов. В русских документах XVI — XVII вв. династия и государство Сефевидов преимущественно именуются кызыл-башами.

Исмаил Сефевид получил поддержку и среди армянского и персидского торгово-ремесленного населения, страдавшего из-за захвата Османской империей старинных торговых путей, ведших из Ирана и Закавказья на Запад, и из-за феодальных усобиц.

Первым из княжеств, подвергшихся нападению «кызыл-башей», был Ширван, правитель которого считался исконным врагом ардебильских шейхов. Захватив Шемаху, Баку и другие города на севере Азербайджана, Исмаил двинулся на юг, где разгромил главные силы султана Ак-Коюнлу и занял в 1502 г. Тебриз. Здесь Исмаил (1502—1524) провозгласил себя шахом, а шиизм — государственной религией. Так сложилось сефевидское феодальное государство.

Провозглашение шиизма государственной религией имело важные последствия. Сектантская шиитская доктрина была популярна в широких массах, видевших в шиизме противопоставление господствующей в исламе идеологии — суннизму. В начале XVI столетия такое противопоставление носило антитурецкий характер, поскольку в османской Турции государственной религией был признан суннизм. Наконец, провозглашение шиизма государственной религией позволяло Сефевидам секуляризовать огромные земельные фонды и богатства, находившиеся до этого времени в руках суннитского мусульманского духовенства. Борясь за торжество шиизма, Исмаил получал «законное» основание для захвата земель и у светских феодалов, не желавших переменить веру.

В руках первого шаха династии Сефевидов оказался огромный земельный фонд. Для управления им был создан особый вазират, глава которого именовался «вазир высокого Дивана» в отличие ог вазира, управлявшего остальной частью страны. Наряду с шахом крупнейшими землевладельцами стали ханы племён, принимавшие активное участие в образовании Сефевидского государства, и шиитское духовенство; такие шиитские святыни, как Мешхед, где находится могила одного из наиболее почитаемых имамов, как Кум, где, по легенде, похоронена сестра этого имама, и многие другие религиозные центры обросли огромным вакуфным землевладением.

Захват владений ширван-шахов и Ак-Коюнлу был только началом завоеваний Исмаила Сефевида. Скоро в состав Сефевидского государства вошла территория всего Ирана (кроме Хорасана), а также Ирак (Месопотамия) с Багдадом (1508 г.). Здесь скрещивались важнейшие торговые пути и находились священные шиитские города Неджеф и Кербела.

Образование сильного Сефевидского государства было встречено враждебно его соседями: узбекским государством Шейбани-хана, сложившимся в конце XV в. в Средней Азии, и Османской империей. В 1510 г. в сражении под Мервом (в Хорасане) армия Сефевидов нанесла поражение войскам Шейбани-хана. В результате этой войны Сефевиды овладели Хорасаном.

Особенно большое значение имели для Сефевидского государства XVI столетия военные столкновения с турками. В войне против султана Селима I в 1514 г. Исмаил похерпел поражение. Длительная и опустошительная война с Османской империей продолжалась и при ближайшем преемнике Исмаила — шахе Тахмаспе I (1524— 1576). В 1534 г. турецкие феодалы вновь вторглись в пределы Сефевидского государства. Как и прежде, основными местами сражений были Закавказье и Ирак. Турки захватили Тебриз, а некоторое время спустя и Багдад (1534 г.). Тебриз, правда, был вскоре вновь занят «кызыл-башами», но Багдад и Ирак надолго остались в руках турок. Опасаясь неожиданного турецкого вторжения, Сефевиды перенесли столицу в город Казвин, подальше на восток от границы с Турцией.

В 1547 г. началась новая война, продолжавшаяся свыше восьми лет и закончившаяся в 1555 г. мирным договором, разделившим Закавказье между Ираном и Турцией. Следующая, наиболее продолжительная война Сефевидского государства с Османской империей началась в 1578 г. и длилась до 1590 г. Во время этой войны турки заняли все Закавказье Турецкие суда плавали но Каспийскому морю, прерывая сообщение между северными и южными его берегами.

В то же время в Сефевидском государстве не прекращались антифеодальные народные движения. Источники сообщают об открытых выступлениях крестьян и ремесленников (например, городское восстание в Тебризе 1571—1572 гг , восстание 1591—1592 гг. в Гиляне). Войны шаха Аббаса I

Восстановление могущества Сефевидского государства произошло при шахе Аббасе I (1587 —1628), прозванном феодальной историографией Великим. Аббас I пытался решить эту задачу главным образом путём увеличения размеров и реальной экономической мощи своих непосредственных земельных владений — шахского домена. В возникшей в связи с этим борьбе с враждебными ему группировками знати Аббас I опирался на ту часть феодалов, которая находилась в вассальной зависимости от него, а также на торгово-ростовщические элементы городов.

Верхушка племён «кызыл-башей», поддерживавшая шаха Исмаила, состояла ко времени Аббаса I из крупнейших землевладельцев. Владения — уделы — некоторых ханов соперничали по величине с шахским доменом. Таков, например, был удел ханов азербайджанских племён зулькадар, владевших Фарсом и Керманом. Собирая налоги и подати, содержа собственную дружину, набранную из среды подвластного племени, творя суд и расправу над оседлым и кочезым населением, ханы зулькадар чувствовали себя не менее самостоятельными, чем сам шах. Двор этих ханов в Ширазе был столь же роскошен, как и сефевидский двор.

Фарфоровая сулея иранской работы. XVI в.

Наряду с такими вновь образовавшимися кызыл-башскими уделами сохранились старые феодальные владения с наследственными владетельными князьями. К числу таких князей, например, относился хан Гиляна, который вёл независимую от шаха внешнюю политику, отправляя послов в Стамбул к турецкому султану. Борьба с этими ханствами и составила первоначальный этап правления шаха Аббаса I. Его деятельность носила решительный характер, она завершалась обычно казнью непокорных феодалов, конфискацией их земельных владений, переходивших, как правило, в собственность шаха. По подсчётам летописцев, в этой борьбе погибло не менее половины общего числа различных владетельных ханов и эмиров. Шахский домен при Аббасе I поглотил множество подобных удельных владений, именовавшихся на языке сефевидской канцелярии «мамалек» — «государствами».

Охрана и упорядочение эксплуатации этого домена — таковы были цели последующей деятельности шаха Аббаса I. В годы его правления азербайджанская знать и азербайджанские племена потеряли своё господствующее положение в государстве. В поисках надёжной опоры Аббас стал всё более ориентироваться на местную персидскую знать. В 1598 г. он перенёс столицу из Казвинав город Исфахан.

Особым вниманием шаха Аббаса пользовалось войско, необходимое для борьбы как с собственным народом и непокорной знатью, так и с Турцией. Вместо племенного ополчения, составлявшего до этого времени основную опору Сефевидской династии, было организовано постоянное войско, часть которого была вооружена огнестрельным оружием и даже артиллерией. Создание постоянной армии оказало решающее действие на конечный исход военных столкновений с Османской империей.

В 1603 г. Аббас I смог вновь начать военные действия на западных границах своего государства; к этому времени шах обладал уже постоянным войском и артиллерией. В результате долгих, но успешных для Аббаса военных действий в 1612 г. между враждующими сторонами был заключен новый мирный договор по которому Сефевидское государство вернуло себе значительную часть Грузии, Армении, а также Азербайджан, Курдистан, Диярбекир, Мосул, Багдад. Во владение Сефевидской державы перешли также Хорасан, являвшийся предметом спора между узбекскими ханами и Сефевидами, и западная часть нынешнею Афганистана.

Сельскохозяйственные работы. Миниатюра Мохаммеда. 1578 г.

В 1622 г. сефевидское войско под командованием полководца Аллаверды-хана изгнало португальцев из Ормуза в Персидском заливе. В этой операции оно былo поддержано флотом английской Ост-Индской компании, за что англичане потребовали предоставления им права беспошлинной торговли в пределах всего Сефевидского государства, права иметь свои конторы и торговые дома в Исфахане, Ширазе, Бендер-Аббасе. Так было положено начало проникновению английской Ост-Индской компании в Иран. Экономическое развитие в XVII в.

Территориальное расширение, организация постоянного войска, военные успехи превратили государство Сефевидов в мощную державу. Европейские путешественники, посещавшие двор шаха Аббаса и его ближайших наследников, заявляли, что Сефевиды в XVII столетии были «самыми богатыми монархами в мире». Будучи крупнейшим феодалом, шах выступал вместе с тем и как самый крупный купец. Как территория Сефевидского государства делилась, с одной стороны, на домен шаха, а с другой — на прочие феодальные владения — уделы, так и вся торговля разделялась на огромную по своим размерам шахскую торговлю и торговлю остальных феодалов и купцов. Обладая неограниченной властью, шах объявлял монополию на наиболее выгодные предметы торговли: шёлк, соль, мыло и т. д.

Весь производившийся в стране шёлк, сырой и обработанный, должен был сдаваться шахским приёмщикам по ценам, устанавливавшимся государственными чиновниками; шахские купцы торговали шёлком за границей. Аббас стремился завязать непосредственные торговые сношения с Европой, вывозя туда шёлк морским путём. В своих торговых делах шах не терпел никакой конкуренции.. Так, например, чтобы избавиться от соперничества армянского купечества, шах разорил центр армянской торговой деятельности в Закавказье — город Джугу и переселил армянское население в Исфахан, в пригород, названный Новой Джугой (Новая Джульфа). Много армянских ремесленников и бедноты погибло при переселении; богатые армянские купцы превратились в приказчиков шаха по продаже шёлка и других товаров за границей. Откупщики широко использовали разные монополии, наживаясь на откупах таможенных, налоговых и других сборов. Для удобства торговли Аббас организовал строительство дорог, мостов и ирригационных сооружений.

Исфахан, местопребывание шаха, и другие города при Сефевидах вели оживлённую торговлю, главным образом предметами роскоши, с самыми отдалёнными странами. Особенно ценились в XVI—XVII вв. некоторые предметы европейского ремесленного производства. Европейский купец, мастер-ремесленник, художник-живописец были частыми гостями при дворе шаха и крупного феодала. Строительство и украшение роскошных дворцов, культовых сооружений, помпезность обихода требовали больших средств. Единственным способом получить эти средства был всё усиливавшийся нажим на крестьянина и ремесленника.

На первых порах образование Сефевидской державы, предпосылкой которого было развитие производительных сил, в свою очередь оказало положительное влияние на рост земледелия, ремесла и торговли. В XVI в. большинство земель, обращённых во время монгольского завоевания и войн XIII—XIV вв. в пастбища, вновь были обработаны, заняты под поля, сады и огороды. Основную часть сельскохозяйственной продукции составляли зерновые, за ними шли продукты садоводства. Весьма интенсивного развития достигла культура шёлка-сырца. Техника искусственного орошения находилась на высоком уровне. С глубокой старины хранил земледелец Иранского плоскогорья своё необычайное умение ирригатора; пользуясь примитивными инструментами, нередко просто на глаз земледельцы-крестьяне проводили воду в самых сложных топографических условиях. В городе и в деревне были широко распространены текстильное, шёлкоткацкое, гончарное ремёсла, производство бумаги, чеканка металлов, выделка оружия, кожевенное дело. Как оседлое, так и особенно кочевое население славилось умением ткать ковры из шерсти и шёлка сложнейших расцветок, с узорами. Хозяйственному подъёму страны способствовало упорядочение и некоторое сокращение налогового и податного бремени, осуществлённое первыми сефевидскими шахами.

Однако хищническая эксплуатация трудящихся со стороны ханов, беков и феодального государства с течением времени всё больше усиливалась, тормозя развитие производительных сил и разрушая экономическую основу государства. Ухудшению экономического положения Сефевидской державы в немалой степени способствовало изменение мировых торговых путей. Торговля Ирана шёлком не могла не пострадать от того, что европейское купечество нашло путь к такому рынку шёлка, как китайский. К тому же сефевидский феодал-землевладелец, грабивший крестьян и ремесленников, не принимал никакого участия в организации сельскохозяйственного и ремесленного производства. Даже работы по проведению и поддержанию ирригационных сооружений в XVI—XVII вв. были в значительной мере возложены на сельские общины. Феодал, как правило, проживал не в своём владении, а в городе. Обострение классовой борьбы. Восстание Адиль-шаха

В 1629 г., вскоре после смерти шаха Аббаса, началось крупное антифеодальное народное восстание в Гиляне. Лахиджан и Решт — центры шелководства — явились главными очагами восстания. Поводом к выступлению послужили насилия, чинившиеся шахскими чиновниками над крестьянами-шелководами. В движении приняли активное участие ремесленники и городская беднота. Повстанцы захватывали дворцы и дома знатных людей, уничтожали особенно ненавистных и жестоких притеснителей. Вместе с тем народное восстание было использовано гилянскими феодальными кругами, выступавшими против централизаторской политики шаха и произвольных действий сефевидской администрации.

В местностях, занятых повстанцами, была создана новая власть во главе с одним из обедневших потомков местной княжеской династии. Он получил прозвище Адиль-шаха, что значит «Справедливый государь»; ближайшими его помощниками были «эмиры державы», среди последних видное место занимало духовенство.

Восстание Адиль-шаха было массовым. Повстанцы захватывали городские центры и одновременно уничтожали знать и шахскую бюрократию в деревне.

С большим трудом сефевидские войска подавили восстание. Отряды племён, которыми располагали местные ханы, не хотели бороться с повстанцами, действовали медленно и нерешительно. Судьбу восстания решили измена и недостаточная организованность восставших. Участие представителей господствующего класса в народном движении оказалось роковым для судьбы восстания. Страх перед восставшим народом, боровшимся не только против Сефевидов, но и за уничтожение феодальной эксплуатации, боязнь углубления борьбы диктовали этой группе участников восстания политику компромиссов и предательства. Сефевидским войскам удалось в конце концов разрознить силы повстанцев. Адиль-шах был схвачен и казнён. Шах Сефи, наследник шаха Аббаса, собственноручно расстрелял излука на исфаханской площади распятого вождя восстания. Жестокие репрессии обрушились на народные массы.

Народное восстание 1629 г. сыграло существенную роль в судьбе Сефевидского государства. Оно, как и ряд восстаний в Закавказье и других областях, расшатало могущество Сефевидской феодальной державы, облегчив тем самым освободительную борьбу народов, насильственно включённых в державу Сефевидов. Культура

Народы сефевидского Ирана были хранителями большого культурного наследия, накопленного тысячелетиями упорного труда. Музыка, танцы, поэтическое творчество составляли неотъемлемую часть культурного обихода населения города и деревни. Многие знали наизусть «бейты» (двустишья) замечательных поэтов прошлого, любили читать и импровизировать стихи, отражая в них свои настроения, воспоминания и чаяния.

Однако классовый гнёт и господство религиозной мусульманской идеологии придавали культурному развитию Ирана специфический и однобокий характер. Господствующей религиозной системой являлся шиизм. Отражая в своей традиции борьбу против ортодоксального ислама — суннизма, шиизм, так же как и суннизм, представлял собой в это время схоластико-догматическую мусульманскую систему. Как и суннизм, шиизм стремился подавить всякую попытку нерелигиозного и материалистического миропонимания.

Даже персидская поэзия, так рельефно отражавшая в раннее средневековье чаяния народных масс, приобрела в XVI—XVII вв. мистический, абстрактный характер. Покроенная на искусственном сочетании слов, буквенных загадок, недоступная народу, она стала придворной поэзией.

Запрещение исламом изображать живые существа, в особенности человека, тормозило развитие живописи и скульптуры, которые в древности достигли высокою подъёма у народов Иранского плоскогорья. Из различных жанров изобразительного искусства в XVI—XVII вв., как и в последующее время, наибольшей популярностью пользовалась художественная каллиграфия. Созданные мастерами каллиграфии рукописи и даже небольшие отрывки, так называемые китэ, составляли такое же украшение богатого дома, как картинные галереи в Европе. Рукописи и китэ таких выдающихся мастеров, как Султан-Али из Мешхеда, Мир-Али из Герата и др., ценились любителями и продавались за пределами Ирана, в Индии, Турции, Средней Азии и т. д. Иногда такие рукописи украшались небольшими картинами-миниатюрами, которые достигли высокого совершенства. Герат, Тебриз, Исфахан и другие центры Сефевидского государства славились мастерскими, где создавались написанные художественным почерком и украшенные миниатюрами рукописи. Среди художников-миниатюристов большой известностью пользовались Бехзад из Герата, Султан-Махмуд из Тебриза, Ага-Реза Аббаси, работавший в Исфахане. Культура Сефевидского государства имела отчётливые черты взаимовлияния культур тех народностей, которые входили в это государство, равно как и черты культурного взаимообмена с соседними странами Средней Азии. Именно этим объясняется тот факт, что Герат в течение длительного времени представлял собой центр культуры одновременно для многих народностей Ирана и Средней Азии и что такие крупные мастера искусства, как Бехзад, были одинаково близки как народам Ирана, так и народам Средней Азии.

Развитие культуры в сефевидском Иране происходило преимущественно в узких рамках придворных и высших аристократических кругов. Ханы и эмиры старались привлечь к себе на службу как можно больше художников, строителей, каллиграфов и других искусных мастеров.

Резиденции знати, а также мечети сефевидского Ирана поражали своей роскошью. Богатый растительный или геометрический орнамент, лепные украшения, похожие на сталактиты, керамическая мозаика украшали дворцы и мечети.

Глава XXIII. Народы Кавказа и Средней Азии в XVI и первой половине XVII в.

1. Кавказ

К началу XVI столетия развитие феодализма в странах Закавказья достигло уже большой зрелости. Здесь установились типичные для феодализма формы земельной собственности. Для Грузии того времени характерно крупное безусловное наследственное землевладение князей и духовенства, пользовавшихся полным иммунитетом; грузинское дворянство под условием службы испомещалось преимущественно на княжеских же землях. В Азербайджане и Армении наряду с безусловным наследственным землевладением — мульком — были развиты на государственных землях условные формы землевладения — тиуль и союргал, из которых первая означала временное пожалование с правом сбора рентыналога, а вторая — наследственное владение, хотя и под условием службы, с полным иммунитетом. Местные светские феодалы в результате войн были здесь, особенно в Армении, в значительной степени заменены иноземными завоевателями. Однако армянской церкви и монастырям удалось сохранить на правах мулька обширные земельные владения, не уступавшие вакуфным владениям мусульманского духовенства.

Захват феодалами земли и права распоряжения водой, подаваемой на поля системами оросительных каналов, вёл к тяжёлой эксплуатации крепостного крестьянства. При преобладании натурального хозяйства основной формой ренты был натуральный оброк. Барщина имела меньшее значение. В Азербайджане и Армении были распространены также кабальные формы издольной аренды. Ввиду большого спроса на рабов в соседних Турции и Иране закавказские феодалы продавали нередко в мусульманские страны не только захваченных в междоусобных войнах пленников, но и собственных крепостных. Умелые земледельцы и искусные ремесленники Закавказья высоко ценились на рабовладельческих рынках Востока.

В Армении и Азербайджане часть населения составляли кочевые или полукочевые скотоводческие племена. В XVI—XVII вв. количество кочевников здесь даже увеличилось благодаря политике завоевателей, переселявших сюда кочевников — курдов и туркмен с целью разъединить и ослабить местное оседлое население. Феодальная эксплуатация рядовых кочевников племенной знатью была прикрыта пережитками патриархальных отношений.

Серебрянный головной убор, чеканный, с инкрустацией золотом и камнями, азербайджанской работы. XVI в.

Население повсеместно занималось земледелием, садоводством, виноградарством и скотоводством. Климат Закавказья и издавна привитые навыки орошаемого земледелия позволяли возделывать пшеницу, ячмень, просо, а в некоторых районах и рис. Развивались шелководство и хлопководство, благодаря которым в домашней крестьянской промышленности было распространено изготовление шёлковых и бумажных материй. Ширванский шёлк славился на мировых рынках. Население занималось также рыболовством на Каспийском море и добычей нефти в районе Баку, производившейся из колодцев примитивными способами — вручную или лошадиной тягой.

В рассматриваемый период в Закавказье продолжало господствовать натуральное хозяйство. Однако среди городов Закавказья были значительные ремесленные и торговые центры. Изделия местных ремесленников, особенно ткачей, оружейников, ювелиров, кожевников, находили сбыт и на внешних рынках. Ремесленники объединялись в цехи, торговцы — в купеческие объединения. Значительная часть ремесленников была феодально зависимой. Стоявшие на давних транзитных торговых путях города Закавказья, такие, как Тбилиси, Ереван, Шемаха, Баку и др., страдали от бесконечных войн, а также от таможенных перегородок, затруднявших торговый обмен. Народы Кавказа в период ирано-турецких войн

XVI—XVII века — период ожесточённой борьбы за Кавказ между Османской империей и сефевидским Ираном. Разгоревшаяся в начале XVI в. между ними война закончилась договором 1555 г., по которому Закавказье было поделено между султаном и шахом: Имеретинское царство, княжества Гурия и Мегрелия и западная часть Месхети (Грузия), а также области Васпуракан, Алашкерт и Баязет (Армения) отходили к Турции, а восточные части Грузии и Армении и весь Азербайджан — к Сефевидам. Феодальная усобица в Иране во второй половине XVI в. ослабила Сефевидское государство и содействовала усилению позиций Турции. В результате войны 1578—1590 гг. всё Закавказье отошло к Турции. Лишь шаху Аббасу I после десятилетней войны 1603—1612 гг. удалось добиться восстановления границ, определённых договором 1555 г. Новая война, разразившаяся несколько лет спустя после заключения договора 1612 г., продолжалась с перерывами до 1639 г. и не внесла каких-либо существенных изменений в распределение закавказских владений между Турцией и Ираном. В сфере влияния шахов оказался и приморский Дагестан, в то время как Турция и Крым стремились распространить своё влияние на адыгские племена Северного Кавказа.

В условиях борьбы за Кавказ двух крупных и сильных в военном отношении держав феодальные государства Закавказья оказались неспособными сохранить независимость. Экономическая и политическая разобщённость кавказских народов и нескончаемые междоусобные войны не давали им возможности сплотиться для отпора завоевателям. В начале XVI в. Грузия окончательно распалась на три царства — Имеретинское, Картлийское и Кахетинское — и на несколько княжеств, некоторые из них, такие как Гурия, Мегрелия или Абхазия, фактически были независимы от царской власти. Каждое из этих царств раздирала междоусобная борьба крупных феодалов.

Дербент. Гравюра из 'Описания путешествия' А. Олеария. 1656 г.

В Армении в начале XVI в. вовсе не существовало армянских государственных образований. В Азербайджане государство ширван-шахов, территория которого занимала большую часть северных районов Азербайджана, и Шекинское ханство прекратили своё существование к середине XVI в. в результате завоевательной политики Сефевидов. На территории Армении и Азербайджана было введено частью турецкое, частью характерное для Сефевидского государства административное устройство. В Западной Армении, находившейся под властью Османской империи, были образованы вилайеты и санджаки, в Восточной Армении и в Азербайджане, включённых в состав Сефевидского государства, — беглербегства, внутри которых выделялись обширные земельные владения, пожалованные шахами представителям кызыл-башской знати или местных феодальных династий. В течение XVI—XVII вв. некоторые из таких пожалований закрепляются как наследственные владения. Это привело в дальнейшем к образованию в Северном Азербайджане и Армении ряда отдельных ханств.

В равнинной и предгорной частях Дагестана в XVI—XVII вв. сложились миниатюрные феодальные владения, в которых наряду с развивавшимися феодальными отношениями существовали патриархальные пережитки. У адыгских племён Северного Кавказа, живших в условиях неполной оседлости, не было сколько-нибудь прочных и развитых государственных образований. Для населения высокогорных областей Кавказского хребта характерна чрезвычайная этническая пестрота. По уровню своего социально-экономического развития эти области отставали от равнинных и предгорных частей Кавказа. Основным занятием горцев было отгонное скотоводство. Родовые отношения сохраняли ещё устойчивость, и процесс феодализации лишь начинался.

Кавказ в XVI - первой половине XVII в.

Нашествия завоевателей сопровождались разрушением производительных сил, уничтожением культурных ценностей, гибелью и угоном в рабство десятков тысяч людей. Такие наиболее значительные города Закавказья, как Тбилиси, Ереван, Шемаха, десятки раз переходили из рук в руки и подвергались беспощадному разграблению.

Примером вопиющею произвола и насилии завоевателей было и разрешение в 1603 г. по приказанию шаха Аббаса I крупного центра международной торговли шелком — города Джуги с поголовным выселением его жителей в глубь Ирана.

Период борьбы Турции и сефевидского Ирана за Кавказ — это период упадка экономической, политической и культурной жизни Армении, Грузии и Азербайджана. Во многих местах лишь поросшие густым лесом развалины свидетельствовали, что ранее здесь била ключом ремесленная или сельскохозяйственная деятельность. Освободительная борьба кавказских народов

В это тяжелое для народов Кавказа время их борьба против завоевателей не прекращалась. Освободительное движение носило временами широкий и упорный характер. В нем принимала участие наряду с крестьянами и ремесленниками и часть землевладельцев, духовенства, купечества. Но если для представителей господствующего класса, примыкавших к движению, конечной целью было изгнание иноземцев-завоевателей, то крестьяне и беднейшее население городов стремились освободиться не только от иноземного гнета, но и от феодальной эксплуатации.

Султаны и шахи нередко должны были сосредоточивать большие военные силы с целью подавить народное сопротивление Героической была в XVI в. борьба грузинского народа против турецких и иранских войск, отмеченная такими победами, как Гарисская битва с Сефевидами в 1558 г. или освобождение от турок крепости Гори во время восстания в Картли в 1598—1599 гг. В начале XVII в турки были вытеснены из Азербайджана не только сефевидскими войсками, но и в результате восстаний местного населения, освободивших крепости Дербент и Баку Восстание 1615 г. в Закавказье вынудило самого шаха Аббаса стать во главе карательной экспедиции.

В 1623—1625 гг. в Грузии вновь вспыхнуло восстание, одним из руководителей которого был тбилисский моурав (представитель феодальной администрации) Георгий Саакадзе. Под знаменем восстания объединилось около 20 тыс. грузин. Потерпев в 1624 г. поражение в открытом бою с шахскими войсками у Марабды, повстанцы перешли к партизанской войне. Лишь с большим трудом сефевидским войскам удалось подавить движение. Саакадзе бежал в Турцию и там погиб. Действия повстанческих крестьянских отрядов в Армении и в Азербайджане в первые десятилетия XVII в. связаны с именем народного героя Кёр-оглу, вошедшего в народный эпос в образе борца за обездоленных и угнетённых, против богачей и угнетателей. В этом движении освободительная борьба против завоевателей сплелась с антифеодальной борьбой. Классовая направленность особенно ярко выражена в движении 1616—1625 гг., которое происходило на территории Армении и Азербайджана и возглавлялось монахом-расстригой Мехлу-баба (или Мехлу-вардапетом). Движение было направлено главным образом против крупных духовных феодалов армянской церкви, опиравшихся на сефевидскую администрацию. Мехлу нашёл последователей не только среди христиан-армян, но и среди мусульман-азербайджанцев. Из районов Гянджи и Карабаха движение распространилось до Еревана, где оно было подавлено беглербегом области по требованию высшего армянского духовенства. Сам Мехлу пропал без вести в Западной Армении. Международные связи народов Кавказа

Благодаря своему экономическому значению, особенно в сфере производства шёлка, и большой роли в ирано-турецких войнах Кавказ в XVI—XVII вв. привлекает внимание европейских государств. Через Малую Азию Кавказ был связан торговыми путями со странами Средиземноморского бассейна, особенно с Венецией, а через черноморское побережье и Крым — с Польшей и отчасти с Германией. Со второй половины XVI в. открылся новый путь — через Архангельск и Астрахань, которым пользовались преимущественно англичане, получившие в этот период от русского правительства монопольное право транзитной торговли с Востоком. Западноевропейские купцы вывозили с Кавказа шёлк и шёлковые изделия, привозили сюда изделия стран Запада, особенно сукна.

С другой стороны, в этот период наибольшей агрессии Турции в Средиземном море и в сторону Центральной Европы упорная борьба народов Кавказа против турецкой агрессии привлекала внимание дипломатических и военных кругов европейских стран. В XVI—XVII вв. Кавказ посещали, обычно проездом в Иран, многие западноевропейские путешественники, купеческие агенты и послы, собиравшие сведения о Кавказе, его богатствах, освободительной борьбе пародов Кавказа против завоевателей. В конце 40-х, в 60-х и 80-х годах XVI в. делегации от армянского духовенства, армянской знати и именитого купечества направлялись в Европу с просьбой о помощи против турок. Народы Кавказа и Русское государство

Сношения Кавказа с Россией в XVI—XVII вв. расширялись и укреплялись. Кавказские купцы постоянно торговали в Астрахани и приезжали в Москву. Русские купцы, спустившись в Астрахань по Волге, ездили отсюда на Кавказ или сухим путём через Дербент, или морем, высаживаясь обычно в Низабате, так называемой Низовой пристани между Дербентом и Баку; отсюда шёл путь на Шемаху, где был особый квартал русских купцов.

Длительные ирано-турецкие войны затрудняли развитие русско-кавказских экономических связей; вассальная зависимость крымских ханов от султанов и возможность для турок действовать со стороны Крыма и Азова через Северный Кавказ угрожали присоединённой к России Астрахани и южным областям государства; выход турок через Закавказье к Каспийскому морю в конце XVI в. создал новые препятствия для русской торговли с Востоком.

Астрахань. Гравюра из 'Описания путешествия'. А. Олеария. 1656 г.

Несмотря на то, что во второй половине XVI и в первой половине XVII в. Россия была занята в основном решением внешнеполитических задач на своих западных границах, ее политика на Кавказе имела большое значение как для хода ирано-турецких войн, так и для судеб народов Кавказа.

Выход России через Астрахань к Каспийскому морю укрепляет и расширяет её влияние на Кавказе. Присоединение Кабарды в 1557 г. к России, а также укрепление связей с Дагестаном ведут к постройке русской крепости в стратегически важном пункте в центре Северного Кавказа при впадении реки Сунжи в Терек. Были установлены сношения Грузии с Москвой через Дарьяльский проход, за которыми последовала посылка в помощь кахетинскому царю Левану русского военного отряда. Значение Астрахани и острога на Сунже было понято султаном, который сначала попытался отнять у русских Астрахань в неудачном походе 1569 г., а затем опусаошительным набегом крымских войск на Москву в 1571 г. заставил русских временно уйти с Терека.

Последняя четверть XVI в. была временем наибольших успехов султанов в борьбе за овладение Кавказом. Турция вышла к Каспийскому морю, здесь появился турецкий флот, препятствовавший русской восточной торговле, турецкие военные суда строились в той самой пристани у Низабата, куда ранее приходили русские торговые суда, возник план постройки нескольких турецких крепостей в Дагестане и на Тереке, а также похода на Астрахань со стороны Кавказа.

В это время, когда решалась судьба народов Кавказа, их сношения с Россией и военные действия, русских войск в северокавказских областях были одним из факторов, которые помогли вытеснить турок из Азербайджана, Дагестана и Восточной Грузии. По просьбе кабардинских князей и кахетинского царя Александра, принявшего в 1587 г. русское подданство, после дипломатических переговоров с Дагестаном и шахом, как противником султана, была создана целая система русских крепостей и укреплений на Волге, Тереке и у устья других рек. Дорога в Азербайджан через Северный Кавказ снова оказалась полностью закрытой для турок.

Из Астрахани и русского Терского города в 90-х годах XVI в. и в начале XVII в. предпринимались походы русских войск в Дагестан с целью прервать сношения гурок и крымских татар с Дагестаном, отрезать крымско-турецким силам путь в Закавказье и укрепить положение Кахети.

Шемаха. Гравюра из 'Описания путешествия'. А. Олеария. 1656 г.

Несмотря на то, что наиболее крупный поход — 1604 — 1605гг. — кончился неудачей, а в дальнейшем активная политика русского правительства на Кавказе была прервана начавшейся польской интервенцией и крестьянской войной, итоги русско-кавказских сношений конца XVI — начала XVII в. надо признать значительными и в военном, и в политическом отношениях. Политические связи России на Кавказе расширились, восстания против турок в начале XVII в. в Дербенте и Азербайджане прикрывались с севера русскими крепостями, стратегические позиции Турции были ослаблены. В дальнейшем султанам уже не удалось вернуть на Кавказе позиции, утерянные в первое десятилетие XVIIв.

В начале XVII в международная обстановка на Кавказе сильно изменилась. К этому времени русский город в устье Терека стал центром экономических и политических связей. Через него проходила сухопутная дорога в Азербайджан, отсюда шли пути к перевалам в Грузию. Ближайшие к Терской крепости области на Северном Кавказе втягиваются в сферу русского влияния, благодаря чему крымским ханам уже не удаётся выполнять приказания из Стамбула о походах в Закавказье через Дербентский проход. Для участия крымской конницы в военных действиях против Ирана приходилось теперь предпринимать громоздкие перевозки её из Крыма в Синоп на специальных транспортных судах. С другой стороны, планы шахов закрепиться в Дагестане и постройкой крепости в среднем течении Терека обеспечить своим войскам сообщение через Дарьяльское ущелье встречали упорное сопротивление местных сил, поддержанное из Астрахани и Терского города.

Экономические и политические связи России с Закавказьем значительно расширяются. Поездки азербайджанских и армянских купцов на Русь приобретают систематический характер, в Астрахани и в Москве возникают постоянные армянские колонии. Также и в Грузии, страдавшей от турецко-иранских войн и ожесточённой внутренней борьбы местных феодальных группировок, усиливается стремление найти в России поддержку в освободительной борьбе. В первой половине XVII в. и в начале 50-х годов в Москве побывало несколько посольств из Кахети (первое из них, 1618 г., представляло также Имерети, Гурию и Мегрелию), специальные посольства из Имерети, Мегрелпи и Картли. Ответные русские посольства познакомились с экономическим и политическим состоянием разных частей Грузии и с путями туда через горные перевалы. В результате этих сношений кахетинский царь Теймураз в 1639 г. подтвердил присягу о вступлении Кахети в русское подданство; в 1651 г. вступил в подданство России царь Имерети Александр. Грузинские послы прямо ставили перед русским правительством вопрос о военной помощи против Турции и Ирана. В этот период русское правительство не могло пойти на развёртывание военных действий против шаха и султана, но оно оказывало грузинам материальную и дипломатическую поддержку.

Русско-кавказские связи привлекли к себе внимание некоторых западноевропейских государств, что нашло отражение в их дипломатических сношениях с Москвой. Переговоры шли в двух направлениях. С одной стороны, ставился вопрос о предоставлении купцам Западной Европы права свободного проезда через Русское государство для торговли с Ираном. При этом имелись в виду не только внутренние области Ирана, но и Шемаха. В положительном решении этого вопроса были особенно заинтересованы англичане и голландцы. Русское правительство не разрешило транзита, считая, что это нарушило бы интересы как русского купечества, так и казны. С другой стороны, переговоры были связаны с планами организации широкого союза против турок и привлечения в него России. Русское правительство проявляло к этому вопросу значительный интерес, но европейская антитурецкая лига в то время так и не была создана. Культура народов Кавказа

Развитие культуры народов Кавказа в XVI и в первой половине XVII в. протекало в трудной обстановке длительных и тяжёлых войн. В грузинской литературе этого времени преобладала патриотическая тема. Она звучит в творчестве поэта-лирика царя Теймураза, посвятившего поэму «Кетеваниани» описанию смерти своей матери Кетеваны в персидском плену. Во второй половине XVII в. поэт Иосиф Саакадзе написал поэму «Дидмоуравиани» (Книга о великом Моураве) о борьбе грузин за независимость. Исторические события отразились в летописных записях, вошедших впоследствии в свод грузинских летописей «Картлис Цховреба» (Жизнь Картли). Поэма Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» переписывалась и иллюстрировалась миниатюрами. Её широкое распространение способствовало формированию прогрессивной общественной мысли и поэтического творчества.

В народе продолжали бытовать различные формы фольклора: песни, легенды, сказки, пословицы. Для архитектуры характерны ансамбли крепостных сооружений. Таковы Ананурский замок в долине реки Арагвы, Горийская крепость, замок Ацкур и др. На архитектуре купольных бань, караван-сараев, дворцов феодалов сказывалось иранское влияние. Крестьянские жилища сохраняли традиции многовековой давности.

Фресковые росписи церквей, выполненные в XVI—XVII вв. , довольно многочисленны, но отличаются сухостью письма и бедностью колорита. Так как не хватало местных художников, для реставрационных работ были приглашены русские иконописцы, которые работали в Грузии в первой половине XVII в.

Тариэл громит войско князя Ростевана. Грузинская миниатюра. XVII в.

Светская поэзия Армении указанного периода тесно связана с народным песенным творчеством. В XVI в. творили поэт Григор Ахтамарни, бывший вместе с тем и художником-миниатюристом, а также знаменитый народный певец Кучак.

В конце XVI в., в обстановке опустошительных войн, монах Симеон Апаранци написал историческую поэму о прошлом Армении, где проводил идею восстановления независимого Армянского государства. Труд Аракела Тебризского «Книга историй» даёт ценные сведения по истории Армении первых 60 лет XVII в.

Замечательным явлением в культурной жизни армянского народа XVI —XVII вв. было возникновение и развитие книгопечатания на армянском языке. Первые армянские типографии возникли в Италии в XVI в., в 1639 г. была основана типография в Новой Джульфе (армянской колонии близ Исфахана).

Живопись развивалась главным образом в форме книжной миниатюры, отчасти портрета и стенных росписей. В XVII в был известен армянский художник Минас.

Выдающееся место в истории литературы и общественной и философской мысли Азербайджана XVI в. принадлежит поэту Физули, который большую часть жизни прожил в Багдаде. Его произведения оказали большое влияние на развитие азербайджанского литературного языка и азербайджанской поэзии. Наиболее крупное литературное произведение Физули — поэма «Лейли и Меджнун». Некоторые его стихи имеют яркую антифеодальную тенденцию.

Традиции Физули в поэзии продолжал в XVII в. Поэт Масихи.

В народном творчестве Азербайджана XVI—XVII вв. был распространён жанр героико-романтических поэм, исполнявшихся народными певцами — ашугами. Поэма "Асли и Керем" воспевала любовь азербайджанского юноши к армянской девушке. Особенно популярной была поэма «Кёр-оглу» о борьбе азербайджанского народа против завоевателей и местных феодалов. Знаменитым ашугом XVI в. был Гурбани.

В области архитектуры известны такие постройки, как «ворота Мурада» в Баку, ряд зданий в Гяндже — мечеть, бани, караван-сарай. Эти здания продолжают традиции портально-купольных сооружений, характерных как для Азербайджана, так и для Передней Азии.

В городах и сёлах Азербайджана было распространено художественное ремесло — изготовление тканей и ковров, глазурованной керамики, разнообразных металлических изделий.

Народы, обитавшие в высокогорных частях Главного Кавказского хребта и в предгорьях Северного Кавказа, почти не знали письменности. Широкое развитие получило устное народное творчество. Исторические предания сохранили память о событиях XVI—XVII вв. Обрядовые песни отражали державшиеся среди кавказских горцев языческие представления.

В горных областях Кавказа было развито каменное строительство. К XVI — XVII вв. относится постройка боевых башен в Сванети, Хевсуреги и Ингушети. К этому времени сложилась архитектура многоярусных горных аулов, тесно связанная с условиями местности.

Разнообразны были распространённые на Кавказе виды прикладного искусства — резьба по камню, применявшаяся на фасадах жилых домов, резьба по дереву, художественная обработка металла. 2. Средняя Азия и Казахстан

В начале XVI в. в Средней Азии и Казахстане произошли большие политические перемены, связанные прежде всего с передвижением кочевников из Дешт-и Кьшчака в земледельческие районы Средней Азии. В XVI в. в Средней Азии возникло два государства, возглавленных узбекскими династиями: Бухарское ханство в Маверан-нахре и Ургенчское в Хорезме.( Впоследствии (с XVII в.) за Ургенчским ханством утвердилось название Хивинского ханства в связи с перенесением столицы из Ургенча в Хиву. ) В пределах этих двух государств находилась основная масса оседлого населения Средней Азии, а также кочевое и полукочевое население, относительно более многочисленное в Хорезмском ханстве. Влияние правителей Хорезма распространялось временами на обширные пространства туркменских земель: в XVI в. почти вся территория нынешнего Туркменистана попала под власть узбекских феодальных владетелей, во главе которых стояли ханы Хорезма.

Экономические и политические связи между населением оседлых земледельческих и кочевых скотоводческих районов составляли в XVI—XVII вв., как и раньше, характерную черту исторического развития народов Средней Азии. В XVI в. наступил последний этап формирования узбекской народности. Кочевники, передавшие этому народу своё общеплеменное название, начали постепенно оседать, смешиваясь с потомками согдийцев, хорезмийцев и различных тюркских племён и народностей, населявших с давних времён территорию нынешнего Узбекистана.

В XVI—XVII вв. происходило переселение ряда туркменских племён из Хорезмского оазиса и соседних с ним районов в южную часть Туркменистана. Вызванное этим перемешивание южных и северных туркменских племён сыграло большую роль в складывании туркменской народности. Казахские ханства возникли уже в XV в. В XVI в. в основном завершилось формирование казахской народности, явившееся результатом длительного процесса слияния различных тюркских племён Дешт и Кыпчака. По-видимому, к этому же времени относится и сложение таких соседних с казахами тюркских народностей Средней Азии, как киргизы и каракалпаки.( Письменные источники дают первые несомненные сведения о киргизах на Тянь-Шане в начале XVI в., а этническое название каракалпаков упоминается в источниках с конца XVI в. )

Сложившаяся к середине XVII в. карта расселения народов Средней Азии и Казахстана в главных чертах сохранилась и в исследующие столетия.

Развитие феодальных отношений при сохранении значительных родо-племенных пережитков, облекавших эти отношения в патриархальные формы, имело место у всех кочевников Средней Азии и Казахстана в XVI — первой половине XVII в.

Кочевники-узбеки, осваивая земледельческие районы Средней Азии и входя в тесное соприкосновение с более развитым феодальным обществом, принесли с собой отношения, свойственные ранним этапам феодализма. Это сказалось на дальнейшем развитии Мавераннахра, Ферганы и особенно Хорезма, где вновь усилилась феодальная раздробленность, что затормозило их социально-экономическое развитие.

Другой причиной наметившегося к середине XVII в. хозяйственного и культурного упадка в земледельческих областях Средней Азии было перемещение торговых путей, происходившее в результате великих географических открытий, развития морской торговли европейских стран с Востоком, что повлекло снижение роли караванной торговли. Эту торговлю подрывали также турецкие завоевания в Передней Азии. В XVI в. потеряли былое значение старинные сухопутные торговые пути из Китая в страны Средиземноморья, проходившие через Семиречье и Фергану.

В это же время вследствие нарушения безопасности торговых путей в Китай почти совершенно прекратились не только хозяйственные, но и дипломатические сношения с ним. После прихода к власти в Иране династии Сефевидов в результате войн, которые вели Сефевиды с узбекскими ханами значительно сократились хозяйственные связи Средней Азии с Ираном.

Международное положение Средней Азии и Казахстана осложнялось угрозой со стороны джунгарских феодалов и иранских шахов.

В создавшихся условиях всё большее значение приобретали развивавшиеся экономические и дипломатические взаимоотношения Казахстана и Средней Азии с Русским государством. Они сыграли очень важную роль в дальнейшем, создавая исторические предпосылки присоединения этих областей к России.

Политические события конца XV — начала XVI в., войны и междоусобицы серьёзно подорвали хозяйственную жизнь Средней Азии, в экономике которой ещё не были полностью преодолены тяжёлые последствия монгольского завоевания. В результате войн и усобиц вновь были разрушены многие ирригационные сооружения и приведены в запустение целые области. Особенно трудное положение создалось в первой половине ХVII в., когда в Бухарском ханстве и в Хорезме значительно ослабела власть верховных правителей и усилилась феодальная раздробленность этих государств. Сельское хозяйство

Основным занятием оседлого населения Средней Азии было поливное земледелие; урожайность полей зависела от состояния ирригационной сети. Устройство и очистка арыков, засорявшихся илом во время разливов Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи (повторявшихся несколько раз в году), требовали много рабочих рук и больших затрат труда.

Архаические орудия труда в сельском хозяйстве оставались почти неизменными на протяжении столетий. Земледелец Средней Азии пахал примитивным плугом (омач), пользовался деревянной бороной (мала), употреблял деревянную лопату для веянья зерна и т. п. Для землекопных работ применялась в качестве универсального орудия своеобразная мотыга — кетмень.

В XVI—XVII вв., как и в предшествовавшие столетия, основными земледельческими культурами в Средней Азии были пшеница, ячмень, рис и хлопок. Возделывались также кукуруза, просо, мак и т. п. Большое значение имели шелководство, огородничество, садоводство, виноградарство и бахчеводство. Плоды и овощи (местные сорта персиков, винограда и дыни) играли серьёзную роль в питании населения, а сушёные фрукты (абрикосы и виноград) не только продавались на базарах Средней Азии, но шли и на вывоз. Сушёные фрукты, в частности, занимали со второй половины XVI в. значительное место в вывозе в Россию.

Скотоводство, являвшееся второстепенной отраслью хозяйства в земледельческих областях, было главным занятием кочевников и имело экстенсивный характер.

Основными видами скота были: курдючная овца, двугорбый верблюд, рогатый скот и лошади различных пород. Кони из Средней Азии (в основном туркменские) в XVI— XVII вв. пользовались большим спросом в Индии и поставлялись тысячами ежегодно на рынки Кабула. Ремесло и торговля

В XVI—XVII вв. увеличение спроса на хлопчатобумажные и шёлковые ткани на русских и восточных рынках вызвало довольно значительное развитие текстильного ремесленного производства в Средней Азии; развивалось и кожевенное производство. Значительная часть тканей и кожевенных изделий вывозилась в другие страны, составляя важную статью торговли на внешнем рынке. Такие виды производства городских ремесленников, как изготовление оружия и военного снаряжения, металлической посуды и ювелирных изделий, обслуживали главным образом потребности местных рынков.

В городах существовала цеховая организация ремесла, которая регламентировалась особыми уставами («рисоля»). Велика была зависимость ремесленников от феодальных правителей. Они должны были уплачивать специальные налоги (промысловый и полавочный) изделиями своего ремесла. Старинный обычай делать подарки хану во время празднеств превратился в феодальную повинность.

Ремесленники в Средней Азии обычно сами продавали свои изделия. Многие из них имели свои лавки на базарах.

Многие города Средней Азии находились в XVI—XVII вв. в состоянии упадка, особенно в Хорезме. Об этом свидетельствовало ухудшение строительной техники и архитектуры, снижение качества керамических изделий и других видов ремесленного производства.

Среднеазиатские купцы ездили в различные страны Востока и в Россию, где выменивали изделия для «ханского обихода» и вели торговлю также и своими товарами. Широко используя купцов и послов как посредников при обмене, ханы старались монополизировать торговлю на внешнем рынке.

Внешняя торговля в значительной степени определялась потребностями феодальной верхушки, о чём свидетельствует ассортимент ввозимых в Среднюю Азию товаров: ценная пушнина (соболь, выдра), моржовые клыки («рыбий зуб»), дорогая красная кожа, охотничьи птицы (соколы и кречеты). Товарное хозяйство в Средней Азии развивалось очень медленно. Усиление феодальной эксплуатации. Классовая борьба

Собственность феодалов на землю и воду являлась основой господствовавшего в Средней Азии способа производства. В XVI—XVII вв. в среднеазиатских ханствах продолжался рост феодального землевладения, в частности владений мусульманского духовенства. У казахов и киргизов в этот период укреплялась собственность феодальной верхушки на землю, хотя номинально земля продолжала считаться общинной собственностью.

С развитием феодального землевладения усиливалась эксплуатация крестьян. Типичной формой эксплуатации была кабальная издольщина. В большинстве своём крестьяне юридически считались лично свободными, фактически они целиком зависели от феодалов.

Крестьяне платили множество различных налогов и были обременены тяжёлыми повинностями в пользу феодалов и феодального государства. На ирригационные, дорожные, строительные и другие работы крестьянин обязан был выходить со своим рабочим скотом, инструментом и продуктами питания. Ко многим из таких работ привлекались и ремесленники. Трудящееся население страдало от войн и феодальных усобиц, во время которых оно должно было давать людей в ополчение, выходить на постройку крепостей, принимать на постой войска, поставлять подводы, верховых и вьючных животных и т. п.

Средняя Азия XVI - первой половине XVII в.

Усиление классовых противоречий и феодального гнёта в XVI—XVII вв. вело к обострению классовой борьбы в среднеазиатских ханствах. Правда, сведения об антифеодальных выступлениях трудящихся того времени, даваемые источниками, редки и отрывочны, ибо придворные историки интересовались ими мало, уделяя внимание прежде всего политическим событиям, происходившим во дворцах правителей, феодальным войнам и походам. Однако имеются данные, с несомненностью свидетельствующие о происходивших в различных районах Средней Азии массовых движениях и восстаниях.

Некоторые восстания были непосредственно связаны с военными событиями начала XVI в., в частности с завоевательными походами Шейбани-хана и борьбой узбекских феодалов с Тимуридами. Горожане выступали против насилий сборщиков податей, восставали против феодалов. Так, анонимный автор одного сочинения о Щейбанихане («Избранные летописи побед») упоминает о жестоком подавлении этим завоевателем восстания жителей города Каракула в 1501 г. В «Записках» правителя Ферганы, впоследствии основателя династии Великих Моголов в Индии, Бабура коротко, но вполне определённо рассказывается о восстаниях «черни» в различных городах Ферганы, направленных против властей. Бабур сообщает о выступлении «черни» города Оша в 1498—1499 гг. В 1502—1503 гг. союзные Вабуру моголистанские ханы оставили гарнизоны в покорившихся Бабуру городах Оше и Маркинане (Маргелане). «Вопреки надеждам народа, — пишет Бабур, — они начали творить жестокости и насилия». Жители подняли восстание и изгнали гарнизоны.

В XVI в. жители Самарканда, возмущённые жестокостью феодала Хосров-шаха, выступили против него с оружием в руках. Имеются сведения о крупном восстании населения во второй половине XVI в. в Кулябе и о вооружённых выступлениях в Зарафшанской долине в XVII в. Эти выступления, насколько позволяют судить сообщения источников, имели локальный характер и не охватывали одновременно больших территорий. Образование Бухарского ханства

Хозяйственные потребности кочевников-скотоводов, особенно их феодализирующейся знати, всё более нуждавшихся в земледельческих продуктах и в ремесленных изделиях, нередко служили побудительными мотивами к передвижениям кочевников из глубины степей к земледельческим оазисам и городам. Именно в связи с этим в XV—XVI вв. развивался обмен в сыр-дарьинских городах, возрастало хозяйственное и политическое значение некоторых из них, в частности Ташкента.

В начале XVI в. в результате завоевания территорий, входивших в состав государства Тимуридов, узбекским ханом Мухаммедом Шейбани основные земледельческие районы Средней Азии оказались под властью узбекских феодалов. Номинально подчинились власти Шейбанидов и горные владения, расположенные на территории современного Таджикистана.

Однако держава Шейбани была непрочным военно-административным объединением. Феодальные усобицы вскоре ослабили обширное, но не успевшее окрепнуть Узбекское государство. Создались благоприятные условия для военных вторжений иранского шаха Исмаила и его союзника — Бабура. В 1510 г. в ожесточённой битве с войсками Исмаила в районе Мерва было убито много узбекских воинов, погиб и сам Шейбани. Часть его завоеваний была утеряна. В конце 1512 г. Бабуру удалось овладеть Самаркандом. Но уже в следующем году Бабур потерпел в Мавераннахре поражение и Самарканд вновь стал столицей Щейбанидов. В процессе дальнейшего роста феодальной раздробленности многие среднеазиатские города (Бухара, Ташкент, Фергана и др.) превратились в независимые владения. В середине XVI в. столица образовавшегося на территории Мавераннахра узбекского ханства Шейбанидов была перенесена из Самарканда в Бухару, после чего за этим ханством утвердилось название Бухарского.

В конце 50-х годов XVI в. усилился шейбанид Абдулла-хан, посадивший на трон своего отца Искандер-хана (1561—1583). Действуя от его имени и приняв на себя обязанности командующего войсками, Абдулла-хан успешно закончил борьбу с другими претендентами на престол и значительно расширил пределы Бухарского государства, он подчинил Ферганскую долину и взял Балх, а в 1576 г. овладел Ташкентом и Самаркандом В 15831., после смерти своего отца, Абдулла-хан занял трон и правил до 1598 г. В борьбе за укрепление ханской власти он опирался на поддержку высшего мусульманского духовенства и действовал с беспощадной жестокостью, уничтожая непокорных сородичей и вассалов. Достигнутое такими мерами временное ослабление феодальной раздробленности в шейбанидских владениях и объединение Мавераннахра вокруг одного центра — Бухары создали в стране относительное спокойствие и сравнительно благоприятные возможности для развития торговли и хозяйственной жизни населения.

Военные походы и политические действия Абдуллы-хана, стремившегося щедрыми пожалованиями уделов склонить на свою сторону казахских султанов, обеспечили ему в 70—80-х годах немалое влияние и в землях Южного Казахстана. Однако в 1588 г. казахский хан Тевеккель порвал свои вассальные отношения с правителем Бухары и выступил против него. Последовали длительные войны между бухарскими и казахскими феодалами, продолжавшиеся почти непрерывно и в течение всей первой половины XVII в. В 1584 г. Абдулла-хан завоевал Бадахшан, где до этого времени оставались ещё правители из династии Тимуридов, затем овладел городами Мервом, Гератом и Мешхедом, а в 1593—1594 гг. покорил Хорезм.

Обострение отношений с шахом Ирана Аббасом I побудило Абдуллу-хана искать союза против него с Турцией и индийской державой Великого Могола. В 1585 г. состоялся обмен посольствами между Бухарой и Индией.

После смерти Абдуллы-хана и вскоре последовавшего убийства его сына феодалами династия Шейбанидов прекрашла своё существование и бухарским престолом овладели Аштарханиды (1599—1753), потомки астраханских ханов, бежавших из покорённой войсками Ивана Грозного Астрахани.

В начале XVII в. политическое значение Бухары резко пало. Уже в 1598 г. возвратили свою самостоятельность правители Хорезма, а затем были утрачены и многие другие завоевания Абдуллы-хана. После Имамкули-хана (1611—1642), укрепившего в известной мере власть и совершившего несколько крупных набегов на казахские степи, в Мавераннахре вновь наступили худшие времена феодальной раздробленности. Аграрные отношения в Бухарском ханстве

Существовавшая в Бухарском ханстве государственная феодальная собственность на землю в ряде случаев была только номинальной и фактически прикрывала собственность крупных феодалов и высшего мусульманского духовенства.

В государстве Шейбанидов уже в первой половине XVI в. узбекская феодальная верхушка обладала крупной земельной собственностью. Среди крупных феодалов было немало и представителей старинной гимуридской знати, примирившихся с династией Шейбанидов и удержавших (если не полностью, то частично) свои земельные владения.

Основой экономического и политического господства феодалов являлись земельные пожалования, предоставлявшиеся им ханской властью. Институт условных пожалований, известных в Средней Азии до Тимуридов под термином икта, а при Тимуридах называвшихся союргал и тиул, получил дальнейшее развитие в XVI в. Тогда же получило распространение пожалование тому или иному лицу права взимать в свою пользу поземельную подать с определённого числа крестьянских дворов или даже с целых кишлаков и районов (танхо).

Наряду с условным военно-ленным землевладением существовала и безусловная феодальная собственность на землю — так называемый мульк. Большинство мульков находилось в руках высшей феодальной знати и мусульманского духовенства. В частности, владельцами крупнейших мульков являлись сами ханы и их родственники из правящей династии. Были также и мелкие мульковые владения, удельный вес которых был, однако, невелик. Происхождение мулькового землевладения было различно. Одним из его источников было введение в сельскохозяйственный оборот «мёртвых», неорошённых земель. Мульковые земли приобретались путём покупки и посредством ханских пожалований. Практиковалась и передача земли ханами светским и духовным феодалам в мульк за какие-либо заслуги, причём пожалованная земля освобождалась от всяких налогов и в этом случае называлась свободным от государственных повинностей владением. Эта категория пожалований называлась «мульк-и хурр» или «мульк-и холис», что значит «очищенный», «обелённый». Среди мульковых земель феодальной знати были и заброшенные, неорошаемые земли; они раздавались на кабальных условиях безземельным и малоземельным крестьянам. Пользуясь этой землёй, крестьяне обязаны были строить на ней ирригационную сеть и выплачивать высокий оброк с урожая зерновых культур и хлопка.

Некоторые крупные землевладельцы получали звание тархана, освобождавшее их от налогов и повинностей в пользу государства. Между тем крестьяне, работавшие на земле тархана, не освобождались от налогов; они обязаны были платить их тархану.

Увеличивался фонд земли, пожертвованной религиозным учреждениям на различные культовые и благотворительные цели (вакуфы). Владение вакуфными землями открывало широкие возможности эксплуатации трудящихся духовенством.

В руках духовенства и шейхов дервишских орденов концентрировалась значительная часть земель. Так, например, бухарский шейх Ходжи-Исмаил был владельцем нескольких сот мелких и крупных владений, разбросанных по разным областям Средней Азии. Кроме того, этот шейх являлся и крупнейшим скотовладельцем. Представители мусульманского духовенства наживали огромные доходы, отправляя караваны на Восток и в Россию. Их хозяйства обслуживались в значительной мере также и рабским трудом. Образование Хорезмского (Хивинского) ханства

В 1505 г. Хорезм, в котором правили Тимуриды, был завоёван Шейбаии-ханом, а через несколько лет после его смерти на этот оазис распространили свою власть узбекские ханы из рода, враждебного династии Шейбанидов. Основателем новой династии был Ильбарс. Усилившись в результате продвижения в Хорезм кочевых узбекских племён из Дешт-и Кыпчака, правители этой династии использовали благоприятную для них обстановку, создавшуюся в связи с ослаблением Ирана, и присоединили к своим владениям территорию нынешнего Южного Туркменистана и туркменские земли Балхан и Мангышлак. Но Хорезмское ханство в этот период переживало тяжёлый экономический упадок и находилось в состоянии крайней феодальной раздробленности. На обширных территориях, подчинявшихся номинально ханам Хорезма, находился ряд уделов, во главе которых стояли царевичи — члены правящего дома. Наряду с господствовавшей узбекской знатью во многих таких уделах видное место занимала туркменская знать. В XVI в. на территории современной Туркмении существовали четыре феодальных владения, правители которых, как правило, лишь формально признавали верховенство ханов Хорезма.

В XVI в. ханы Бухары неоднократно пытались подчинить себе Хорезм, а в XVII в. начались нападения кочевников-калмыков.

В 1598—1601 гг. территории Южного Туркменистана были вновь завоёваны шахами Ирана, которые ликвидировали местные феодальные княжества и назначили в Мерв и Нису своих наместников. В первой половине XVII в. оформилось Аральское феодальное княжество, впоследствии отделившееся от Хивинского ханства.

В самом Хорезмском оазисе, где главными ставками ханов в XVI — первой половине XVII в. были сначала Вазир, затем Ургенч и, наконец, Хивак (Хива), после Ильбарса и вплоть до середины XVII в. продолжалась борьба за власть между различными группировками феодально-племенной знати.

Внутриполитическая обстановка в Хорезме осложнялась непрекращавшейся борьбой между узбекскими и туркменскими феодалами за господство. К началу XVII в. всё большее влияние стала приобретать туркменская знать, занявшая первенствующее положение при хане Асфендиаре (1623—1643). Выступившей против неё узбекской знати удалось после длительной борьбы посадить на трон Абулгази (1643—1663), в годы правления которого несколько укрепилась ханская власть и был предпринят ряд походов на туркменские племена, от которых особенно пострадало племя салоров.

Население Хорезмского ханства состояло из трёх групп, различавшихся как в этническом, так и в экономическом и культурном отношениях. Жители городов и земледельческих селений были в основном потомками хорезмийцев — древних обитателей оазиса, смешавшихся со многими пришлыми, главным образом тюркскими, элементами. Вторую группу составляли туркменские племена, населявшие в основном западные и южные части ханства и занимавшиеся главным образом кочевым скотоводством. Третьей группой были кочевые узбеки, основная масса которых переселилась в Хорезм при Ильбарсе; значительная часть узбеков начала переходить к оседлому земледелию. В дальнейшем узбеки и хорезмийцы постепенно сливаются в одну народность.

Трудящееся население Хорезма было обременено всевозможными налогами и феодальными повинностями. Туркмены должны были платить, кроме ушура (1/10 части урожая) и зякета (1/40 части скота), «котловую подать» (на ханский котёл), исчислявшуюся десятками тысяч баранов. Туркмены, занимавшиеся земледелием, платили налог зерном. Некоторые туркменские племена поставляли воинов-нукеров для ханской гвардии.

Трудящиеся-туркмены страдали и от гнёта «своих» феодалов, занявших видные должности при ханском дворе и нередко игравших большую роль во внутриполитической жизни Хорезма.

Однако полностью подчинить туркмен феодалы Хорезма не смогли. Об этом свидетельствуют неоднократные выступления туркмен против ханов и их чиновников. Так, например, в середине XVI в. туркмены племени эрсари перебили 40 сборщиков податей, посланных к ним ханом, и отказались платить зякет. В ответ на это ханскими властями был организован карательный поход против туркмен. Последним пришлось выселиться в безводную степь и уплатить тяжёлую дань — 40 тыс. баранов, по тысяче за каждого убитого сборщика податей. В дальнейшем эта дань превратилась в ежегодный налог.

Низший, совершенно бесправный слой населения Хорезма составляли рабы. В рабов обращали военнопленных. В XVI—первой половине XVII в., как и позднее, Хорезм являлся главным невольничьим рынком Средней Азии. Казахские ханства

В XVI — первой половине XVII в. существовало одновременно несколько казахских ханств. Попытки ханов Касыма и Хакк-Назара создать одно большое Казахское государство успеха не имели.

Касым (1511—ок. 1520г.) вёл борьбу с Шейбанидами за Ташкент и успел утвердить свою власть над обширными территориями, в основном Юяшого Казахстана. Но после его смерти разгорелись усобицы между ханами. В правление Тагира (1523—1533), вероломного и жестокого хана, многие казахские племена покидали подвластную ему территорию. Хакк-Назар (1538—1580), сын Касыма, пытался укрепить свою власть и расширить владения, используя, в частности, междоусобия ногайских феодалов. В первые годы его правления продолжалась совместная борьба казахов и киргизов против ханов Моголистана. Войны казахских ханов с правителями Моголистана велись с переменным успехом. В 60-х годах Хакк-Назар потерпел серьёзное поражение от моголистанского хана Абдур-Рашида, после чего казахские ханы на длительное время утратили влияние в Семиречье, где впоследствии преобладание от моголи-станских ханов перешло к ойратским (иначе — джуигарским) феодалам. Тевеккель (1586—1598) вёл войны против Абдуллы-хана Щейбанида, совершал неоднократные набеги на Ташкент и другие города Средней Азии. Есим (1598—1628) заключил мир с бухарским ханом; Ташкент, из-за которого шла в основном борьба между казахскими и бухарскими феодалами, был признан подвластным казахскому хану.

В XVII в. всё более серьёзной угрозой для казахских ханств становились наступательные действия со стороны Джушарского государства. В свою очередь правители Джунгарии испытывали возраставшее давление со стороны правившей в Китае маньчжурской династии, которая стремилась распространить свои завоевания и на Среднюю Азию. Таким образом, судьбы казахских ханств оказались тесно связанными с событиями в Центральной Азии.( До конца XIX в. в географической науке не отличали Среднюю Азию от Центральной Азии. Материалы, собранные многочисленными, главным образом русскими, экспедициями, убедительно доказали, что физико-географические и естоственноисторические условия этих двух частей азиатского материка имеют существенные различия. С тех пор понятие «Средняя Азия» прочно вошло в научный обиход. ) Эти события оказывали влияние также на положение киргизов Тянь-Шаня и всех северных окраин Средней Азии.

В противоположность кочевникам-узбекам, подвергавшимся сильному влиянию древней земледельческой и городской культуры Мавераннахра, казахи-скотоводы в основной своей массе оставались кочевниками. Земледелие у казахов было развито слабо. Небольшие очаги земледелия имелись в южных и центральных районах Казахстана — по Сыр-Дарье, в Семиречье и по Тургаю. Но и здесь земледелие не отделилось от скотоводства и имело подсобное значение. Техника возделывания земли была примитивной. Употреблялись архаические сельскохозяйственные орудия: мотыга, деревянная соха, вместо бороны — суковатый пень или вязанка хвороста. Урожайность была очень низкой. Полив посевов производился примитивными водоподъёмными сооружениями (атпа и чигирь). Эта изнурительная работа требовала много времени и труда. Земледелием у казахов занимались главным образом бедняки (джатаки), не имевшие возможности вести скотоводческое хозяйство.

Ремёсла, существовавшие у казахов, — валяние кошм, обработка кожи и дерева, примитивное ткачество, кузнечный промысел — при низком уровне производительных сил и слабом развитии общественного разделения труда были тесно связаны со скотоводческим хозяйством и существовали слитно с ним. Внутристепной обмен был нерегулярным и незначительным; он производился главным образом летом и без посредников. Ремесленники северных районов, изготовлявшие деревянные части юрт, сёдла и т. п., сами продавали свои изделия скотоводам степных районов. При неразвитом земледелии почти не имелось излишков хлеба, лишь небольшое количество зерна обменивалось на скот. Незначительной была и продукция ремесла, становившаяся объектом внутристепного обмена.

Участие рядовых скотоводов-кочевников в меновых операциях было весьма слабым. В их хозяйствах отсутствовали не только излишки, но подчас и самое необходимое для удовлетворения насущных нужд семьи. В ином положении находились феодалы: они всё более и более расширяли обмен за счёт феодальных поборов и эксплуатации трудящегося населения. Стоимость товаров определялась в переводе на скот. Своеобразным эквивалентом, заменявшим деньги, была овца.

В Казахстане в описываемое время земля и пастбища формально считались собственностью «рода» и входивших в него аульных общин. Фактически же пастбищами распоряжались родоначальники — феодалы, управлявшие общинами. Право распоряжения перекочёвками и распределения пастбищ представляло собой форму, в которой и выражалась собственность феодалов на землю. Используя это своз право, они закрепляли для своих многотысячных стад наибольшие и наилучшие пастбищные угодья и превращали рядовых кочевников в феодально зависимых крестьян.

Основную массу населения казахских ханств составляли мелкие крестьяне-скотоводы (шаруа). Эти крестьяне были собственниками орудий труда, некоторого количества голов скота, но, лишённые пастбищных угодий, они неизбежно попадали в экономическую зависимость от феодалов — фактических собственников земли. Степень этой зависимости определялась тем, насколько аульные общины, бывшие в прошлом собственниками земли, сохранили свою силу и влияние.

Казахские общины устойчиво сохраняли свою родовую форму, нередко они носили родо-племенные названия. Сохранялась также родовая генеалогия. Устойчивыми были и родовые традиции. Отдельные части казахского войска собирались по родам; каждый род имел свой боевой клич (уран). Но родовой облик общины лишь маскировал усиливавшуюся экономическую зависимость её от феодалов.

Казахские крестьяне-скотоводы, шаруа, были обременены всевозможными феодальными повинностями. Некоторые повинности приобретали характер регулярных податей. С шаруа взыскивался зякет в скотоводческих районах и ушур в районах земледельческих.(Размеры этих поборов в XVI — первой половине XVII в. ещё не были у казахов оформлены юридически. Они были фиксированы в конце XVII в. так называемыми законами Тауке: зякет составлял 1/20 часть скота, ушур 1/10 часть урожая. ) Шаруа обязаны были содержать хана и султанов во время их разъездов по степи, оплачивать за султана значительную часть калыма, поставлять воинов для походов в полном снаряжении (два коня, оружие, боеприпасы, запасы продовольствия).

Многие малоимущие скотоводы и бедняки, не имевшие скота, попадали в кабалу. За временное пользование молочным скотом или овцами они обязаны были отрабатывать в феодальных хозяйствах, возвращая затем, взятый у них скот с приплодом. Нередко бедняки вынуждены были вместе со своими семьями постоянно работать в хозяйстве феодала, пасти и доить скот, стричь овец, обрабатывать кожу, шерсть и т. п.

В казахских ханствах XVI—XVII вв. существовало и рабство, главным источником которого был плен. Но оно носило в Казахстане патриархальный характер и не принимало таких тяжёлых форм, как в Бухаре и Хиве. Нередко раб в Казахстане получал от своего хозяина юрту и скот, обзаводился хозяйством, превращаясь в феодально зависимого.

Богатую верхушку аульных общин составляли баи, представлявшие собой самую многочисленную группу класса феодалов, а также бии — родоначальники и судьи. Широко используя своё богатство и власть, опираясь к тому же на патриархально-родовые институты и родовые традиции, эти феодалы жестоко эксплуатировали трудовую массу общин.

Нередко общины возглавлялись батырами, военными предводителями, каковыми, как правило, были феодалы, имевшие в своём распоряжении отряды джигитов, что расширяло возможности накопления скота путём барымты.(Барымта (бармта) — набег на аул ответчика с отгоном скота, совершаемый по решению суда биев. ) Власть батыра над общиной особенно тяжело сказывалась во время феодальных войн, когда требовалось много молодых воинов. Большим источником обогащения была для батыров военная добыча.

Султанами, стоявшими на верхней ступени феодальной лестницы, могли быть только потомки Чингис-хана, а потому султаны не входили в родовые группы казахов, представляя собой особый род — торе, из членов которого выбирались ханы. Эти «выборы» по существу были лишь церемонией, призванной замаскировать фактически наследственную власть ханов. Однако строгого порядка наследования ханской власти не было, иногда смена ханов вызывала жестокую борьбу между соперничавшими феодальными группировками.

Ханам принадлежало право распоряжения всей землёй ханства. Но в условиях феодальной раздробленности это право ограничивалось реальной силой биев — правителей родов, распоряжавшихся пастбищами аульных общин.

Ближайшее окружение хана и султанов составляли тюлеигуты, т. е дружинники, которые выполняли роль исполнительного аппарата, обеспечивая реализацию судебных решений и расправу над непокорными плательщиками оброков.

Привилегированное положение в казахском обществе занимали мусульманские служители культа, особенно в южных районах Казахстана, где религия ислама успела более укрепиться. Наряду с мусульманской религией у казахов сохранялись остатки шаманизма и пережитки других древних языческих верований.

В XVI—XVII вв. у казахов произошло существенное изменение в способах передвижения, играющего исключительно большую роль в жизни кочевника. Ещё в начале XVI в. у них не только сохранялся, но, по-видимому, преобладал способ передвижения жилища (шатра, юрты) на повозках, запряжённых верблюдами, волами или лошадьми. В последующие десятилетия этот способ передвижении выходит из употребления, уступая место передвижению верхом и перевозке жилищ в разобранном виде на вьюках. Киргизы Тянь-Шаня

Северо-восточная часть Средней Азии — Семиречье (Джетысу), входившее в состав Моголистана, представляло собой типичную скотоводческую область. Существовавшие здесь в прошлом города и очаги земледелия пришли после монгольского нашествия в XIII в. в полный упадок.

Один из современников, проезжавший в 1543 г. через Среднюю Азию в Китайское государство, приписывал кочевникам-киргизам монгольское происхождение и отмечал, что они повинуются не какому-либо государю, а своим старшинам, которые носят название кашка.

Занимая труднодоступные горные районы, киргизы сравнительно мало подвергались воздействию земледельческой и городской культуры среднеазиатских феодальных государств. Феодальные отношения у киргизов развивались крайне медленно, переплетаясь с патриархально-родовыми пережитками.

Сведения о киргизах в восточных источниках XVI—XVII вв. носят фрагментарный характер и в основном сводятся к упоминаниям о киргизских родах и племенах, принимавших то или иное участие в политической жизни соседствовавших с Тянь-Шанем феодальных государств. Эти сведения до сих пор ещё мало изучены.

Мусульманская религия среди киргизов начала распространяться ещё позднее, чем среди казахов. Распространению этой религии активно содействовала феодализирующаяся родовая верхушка киргизов, экономически и политически связанная с соседними мусульманскими ханствами, поддерживавшая мусульманских шейхов, которые приезжали к киргизам из Ферганы и других соседних с Тянь-Шанем областей. По описаниям таких шейхов, многие киргизы в XVI в. были ещё многобожниками и поклонялись идолам. С распространением ислама феодальный гнёт усиливался в Казахстане, в Киргизии и в других кочевых районах Средней Азии. Связи среднеазиатских ханств с Русским государством

С середины XVI в , особенно после присоединения к Русскому государству Казани и Астрахани, связи Хивы, Бухары и казахских ханств с Россией заметно оживились. Через казахские степи проходили караванные пути, связывавшие Россию со Средней Азией и странами Востока: из Тобольска на Сарысу, до Туркестана и Бухары, из Астрахани к Гурьеву, а затем через Хивинский оазис на Чарджоу и Бухару. Полуостров Мангышлак исстари служил воротами в Среднюю Азию на путях с Поволжья. На Мангышлаке были две пристани: Караганская и Карбалыкская, служившие стоянками для русских торговых судов («бусов»), приходивших из Астрахани с русскими и азиатскими товарами.

В 1557 г. в Астрахань приезжали купцы из Ургенча. Посольства среднеазиатских ханств вели в России переговоры о торговле.

Бухарский хан Абдулла просил Ивана IV о свободном пропуске его купцов в Астрахань. Ответом на эту просьбу было разрешение азиатским купцам торговать не только в Астрахани, но и в других русских городах.

В 1573 г. было отправлено к казахским ханам посольство Чебукова для переговоров о совместной борьбе против сибирского хана Кучума. Хотя посольство Чебукова и не достигло цели, связи казахских ханств с Россией продолжали развиваться. Время от времени они нарушались вооружёнными набегами казахских феодалов на русские поселения и торговые караваны, но возникавшие конфликты успешно преодолевались.

С разгромом Кучума и присоединением Сибири к Русскому государству границы России ещё более приблизились к казахской степи. С конца XVI в. началась русская колонизация Западной Сибири. На северных границах Казахстана возникли русские города: Тара, Тюмень, Верхотурье, Тобольск. Эти города, становясь экономическими и культурными центрами Западной Сибири, связывали Казахстан с центральными районами России. Расширялся обмен продуктов казахского хозяйства на русские товары; через Тобольск отправлялись посольства из Казахстана в Россию; усилилось транзитное значение торгового пути, проходившего из Бухары в Западную Сибирь через центральные районы Казахстана.

Возникавшие в Западной Сибири русские деревни, населённые главным образом черносошными крестьянами, вплотную подошли к казахским аулам. Создавались условия для возникновения обмена между русскими крестьянами-земледельцами и казахами-скотоводами.

В конце XVI в. в связи с приездом в Москву послов хана Тевеккеля возник вопрос о принятии казахскими ханствами русского подданства. Для переговоров по этому вопросу в 1595 г. было отправлено к Тевеккелю посольство Степанова, а в марте того же года ему была дана жалованная грамота о принятии казахов в подданство России. Этот документ знаменовал собою начало нового этапа в развитии экономических и политических связей Казахстана с Россией. Культура народов Средней Азии и Казахстана

С конца XV в. Самарканд стал терять значение политического и культурного центра Средней Азии. Поэзия и историческая литература, развивавшиеся здесь под сильным влиянием ислама и дервишизма, пришли в упадок. В Самарканде почти совершенно прекратились занятия светскими науками. Роль политического и культурного центра Средней Азии перешла к Герату, расположенному на скрещении торговых путей из Ирана, Средней Азии, Индии и Китая. Но в результате военных и политических событий начала XVI в. Герат также утратил своё значение культурного центра народов Средней Азии.

Многие художники и писатели вынуждены были эмигрировать из Герата в другие восточные страны и там продолжать свою творческую деятельность. К числу таких деятелей относится талантливый гератский художник Кемаледдин Бехзад, заслуживший своими замечательными миниатюрами широкую известность на Востоке и на Западе. Бехзад начал свою творческую деятельность в конце XV в., но в основном она развернулась в первой четверти XVI в. В своих произведениях Бехзад чётко и верно обрисовывал характерные особенности изображаемых им людей; особенно выразительно удавалось ему немногими штрихами передавать движение. Бехзад был большим мастером композиции и отличался высоким искусством в изображении природы.

В первой половине XVI в. в Бухаре возникла особая бухарская школа мастеров-миниатюристов, выдающимися представителями которой были Шейх-заде Махмуд, прозванный Музаххибом (т. е. позолотчиком), и его ученик Абдулла Ага-Риза. Работы мастеров этой школы характеризуются простотой и стройностью композиции, свежестью и яркостью красок.

Большим мастерством отличалось в Бухаре оформление рукописных книг, творчество народных мастеров по декоративной отделке зданий, резьба по дереву и по камню, цветная майолика. Развитие этих видов искусства и художественного ремесла было связано с тем, что во второй половине XVI в. Бухара стала политическим и культурным центром Мавераннахра; в ней строились дворцы, мечети и медресе, разбивались парки, сооружались водохранилища и т. п.

Однако в этот же период в Бухаре почти полностью прекратилось преподавание светских наук. Наступило засилье богословия и схоластики. Учёные Средней Азии XVI—XVII вв. в отличие от своих предшественников не дали почти ничего нового в области математики, астрономии, географии, медицины. Если ещё в XV в. среднеазиатские учёные обогатили мировую науку трудами по обработке астрономических наблюдений, проводившихся в самаркандской обсерватории Улугбека, то в XVI в. астрономические исследования всё более заменяются занятиями астрологией. Круг деятельности среднеазиатских учёных ограничивается в основном изучением арабского языка, богословия и мусульманского права. Впрочем, были и в это время, как и позднее, отдельные исключения. До нас дошла часть большой энциклопедии, составленной в Балхе в первой половине XVII в. по поручению одного из узбекских правителей местным учёным Мухаммедом ибн Вели. Составной частью энциклопедии являлось большое историческое сочинение Ибн Вели, в котором излагаются события истории Средней Азии от Чингис-хана до первых Аштарханидов.

Гератский историк Хондемир составил обширную историческую хронику «Круг жизнеописаний», в которой изложение событий всеобщей истории и биографий знаменитых людей доводится до 1510 г. В XVI в. были написаны также «Книга бухарского гостя» Фазлуллы Рузбе-хана, «Книга шахского благородства» Хафиза Таныша и замечательные «Мемуары» Бабура. Эти произведения являются важными источниками для изучения истории Средней Азии XVI в.

В первой четверти XVI в. в Самарканде был переведён на староузбекский («джагатайский») язык персидский свод летописей всемирной истории Рашид-ад-дина (XIII—XIV вв.), а также «Зафар-наме», сочинение Шарафуддина Иезди, посвящённое истории Тимура. В первой половине XVII в. появился ещё один тюркский перевод части сочинения Рашид-ад-дина, выполненный туркменом Салор-Баба.

Не только в историографии, но и в художественной литературе Средней Азии в XVI в. всё большее значение начинал приобретать староузбекский язык, хотя многие поэты продолжали писать на таджикском языке. В начале XVI в. создавали свои произведения поэт и историк Кемаледдин Бенаи, а также автор весьма интересных мемуаров, Зайнуддин Васифи. Изобличая пороки окружавшей его среды, Васифи проявил себя тонким и острым сатириком. Бенаи описал военные события своего времени в поэме «Шейбани-наме» (на староузбекском языке). Бенаи писал и сатирические произведения в прозе. Поэт Хилали, казнённый в 1639 г. по обвинению в шиизме, прославился своими лирическими стихами. В 60—80-х годах XVI в. в Бухаре при дворе Абдуллы-хана Шейбанида находилось много видных поэтов. Наиболее замечательным из них был Абдурахман Мушфики (умер в 1588 г.), обличавший в некоторых своих сатирических стихотворениях неравноправие женщин и другие тяжёлые стороны жизни и быта того времени. В творчестве Мушфики в известной мере отражались интересы трудящихся, в частности городских ремесленников.

Значительно снизился в XVI в. уровень культуры в Хорезме, где ещё в большей степени, чем в Мавераннахре, сказывались упадок хозяйства и феодальная раздробленность.

Данные источников о культуре кочевых народов (казахов, киргизов и туркмен) для XVI—XVII вв. очень скудны. В XVI—XVII вв. культурные связи кочевой степи с земледельческими районами Средней Азии хотя и развивались, но оставались ещё слабыми. В кочевом обществе были сильны пережитки доисламских верований и обрядов. Грамотность в кочевых районах была распространена мало. Не было в это время у казахов и письменной литературы на родном языке, а потому большое место в духовной жизни казахского народа, равно как и киргизов, занимало устное творчество, создавшее разнообразные жанры.

Широко бытовали у казахов, туркмен и киргизов песни и пословицы, отражавшие трудовой опыт кочевника-скотовода, а также семейно-бытовые песни, свадебные, похоронные, поминальные («кыз-танысу» — прощание невесты с близкими и с родным аулом, «жоктау» — плач по умершему и пр.). В бытовых сказках трудовой народ воплощал свои мечты о хороших пастбищах («Жупар-корыгы»), о семейном счастье и т. п., в фантастических сказках — стремление разгадать тайны природы («Ер-тостик»), поиски счастливой земли, на трудном пути к которой в обширных пространствах степи человек вступает в борьбу со стихийными силами природы («Тулпар»).

Казахский героический эпос XVI в. запечатлел наряду с фантастикой подлинные исторические события, например длительные войны между кипчаками, иранцами и ойратами (поэма о Кобланды), совместную борьбу казахов и узбеков с внешним врагом (поэма о Камбаре) и пр.

Исполнение песен сопровождалось игрой на различных, преимущественно струнных, инструментах. Наиболее талантливые музыканты создавали произведения на исторические и бытовые темы. Сочетание в одном лице музыканта и певца является характерным для музыкального творчества казахов.

Народы Средней Азии, создавая свою культуру, проявляли большое мастерство в области прикладного искусства; высокого совершенства достигли художественная обработка шерсти у казахов (орнаментированные кошмы для внутреннего убранства юрты, полосы для стягивания деревянного остова юрты), тканьё ковров у туркмен, резьба по дереву и кости, ювелирное мастерство у узбеков и таджиков и т. д. В прикладном искусстве создавался особый для каждой народности стиль орнамента.

В XVI—XVII вв., в период упадка среднеазиатской феодальной культуры, науки и искусства, народное творчество узбеков, таджиков, казахов, туркмен, киргизов и других народов продолжало развиваться, обогащая сокровищницу культурного наследия народов Средней Азии.

Глава XXIV. Установление турецкого господства в арабских странах

В XVI в. почти все арабские страны были завоёваны турецкими феодалами и включены в состав Османской империи. Первыми из арабских стран утратили политическую независимость Сирия (включавшая тогда также Палестину и Ливан) и Египет, господство в которых находилось в руках своеобразной военно-фзодальной касты мамлюков. Мамлюкские беи и их глава — мамлюкский султан, имевший свою резиденцию в Каире, хищнически эксплуатировали арабских феллахов (крестьян) и бедуинов (кочевников). Они не проявляли заботы о развитии сельского хозяйства и — что было особенно важно для районов поливного земледелия — о поддержании на должном уровне системы искусственного орошения. Зато они всеми мерами усиливали давление податного пресса. Такая политика приводила к сокращению сельскохозяйственного производства, к резкому ухудшению положения народных масс и к росту недовольства среди феллахов и бедуинов. Эти обстоятельства облегчали турецким феодалам завоевание арабских стран. Завоевание Сирии и Египта

Трудящееся население Сирии подвергалось двойной эксплуатации: со стороны египетских мамлюкских беев и сирийских феодалов. Мамлюки смотрели на Сирию, как на завоёванную страну. Они облагали очень тяжёлыми податями сирийских феллахов, которые и без того отдавали значительную часть своего урожая местным феодалам и духовенству. От произвола и хищничества мамлюков страдало также плебейское население городов, в первую очередь ремесленники и мелкие торговцы. Нередко мамлюкские власти производили конфискацию имущества и у богатых купцов. Крупная караванная торговля сильно страдала от высоких пошлин, взимавшихся на многочисленных таможнях, а иногда и от грабительских нападений мамлюков и местных феодалов. В конце XV и начале XVI в. налоговое обложение ещё более возросло: был введён налог даже с тех, кто собирал на улицах и дорогах коровий помёт, шедший на топливо. Чрезвычайно обременительной для населения была практика военного постоя, когда грубых и разнузданных мамлюков в порядке повинности распределяли по частным домам, возлагая на хозяев ещё и обязанность кормить их.

В начале XVI в. возмущение мамлюкским господством охватило все классы сирийского населения, — не только крестьян и плебейские массы, но и многих местных арабских феодалов. Ограбление населения мамлюками сокращало возможности эксплуатации его местными феодалами. Поэтому, когда надвинулась угроза турецкого вторжения, некоторые крупные сирийские феодалы заверили турецкого султана Селима I, что его войскам в Сирии не будет оказано сопротивление.

Летом 1516 г. турецкая армия во главе с Селимом I вторглась из Малой Азии в Северную Сирию. Мамлюкское войско, прибывшее из Египта под командованием султана Кансу Гури, потерпело полное поражение под Халебом (Алеппо). Турецкая армия имела артиллерию как самостоятельный род войска, а пехота (янычары) хорошо владела ручным огнестрельным оружием. Умело использовав своё преимущество, турецкое командование легко разгромило мамлюкские конные отряды, имевшие только холодное оружие (мечи, копья и луки со стрелами). В битве погиб и мамлюкский султан Кансу Гури.

Поражение мамлюкского войска под Халебом послужило сигналом к восстанию против мамлюкского гнёта во всей Сирии. Остаткам мамлюкских войск пришлось спешно отступать в Египет по стране, охваченной восстанием. Попытка этого войска укрыться за стенами Халеба встретила решительное противодействие горожан. Закрыв городские ворота перед мамлюками, жители Халеба захватили имущество мамлюкских беев и склады с товарами, продовольствием и амуницией. Когда турецкий султан приблизился со своей армией к Халебу, навстречу ему вышла большая толпа жителей во главе с представителями местного духовенства, нёсшими старинные рукописи Корана.

Не только Халеб, но и другие города Сирии без сопротивления сдавались при приближении к их стенам турецкой армии.

В столице Сирии — Дамаске — перед приходом турок вспыхнуло восстание против мамлюкских властей. Однако после въезда Селима I в Дамаск многие жители этого города стали жертвами грабежей и насилий, учинённых янычарами.

Дезорганизованные отряды мамлюков во время их бегства из Южной Палестины подверглись нападению бедуинских племён. Но бедуины выступали не только против мамлюков. Не желая подчиняться турецким завоевателям, они предпринимали налёты и на армию Селима, когда она двигалась из Палестины в Египет.

В Египте мамлюки оказали турецкой армии довольно упорное, но безуспешное сопротивление. Туман-бей, бывший раб, ставший преемником Кансу Гури, приказал построить укреплённый военный лагерь, чтобы задержать турецкие силы на границе пустыни, но турки обошли этот лагерь. Рассчитывая остановить турецкую армию на подступах к Каиру, Туман-бей приобрёл у венецианцев 80 пушек, но среди мамлюков не нашлось артиллеристов.

В начале 1517 г. турецкая армия Селима I вступила в Каир, не встретив сопротивления, и подвергла грабежу египетскую столицу. Мамлюкские отряды под командованием Туман-бея были в конце концов отброшены в Верхний Египет, а через некоторое время окончательно разгромлены турками. Туман-бей, выданный Селиму египетскими бедуинами, был повешен в Каире.

Завоевание Египта имело своим следствием установление власти турецкого султана также и в Хиджазе. Эта священная для мусульман страна с городами Меккой и Мединой, ежегодно посещаемая сотнями тысяч паломников, целиком зависела в продовольственном отношении от Египта. Прекратив снабжение Хиджаза египетской пшеницей и другими продуктами питания, правители Египта могли в любое время вызвать голод в Хиджазе, что неизбежно повлекло бы волнения как среди паломников, так и среди местного населения, существовавшего главным образом за счёт доходов, извлекаемых от паломничества. Поэтому с переходом Египта под власть турецких султанов неизбежно должен был разделить его судьбу и Хиджаз. В год завоевания Египта Селим I получил ключи от мекканского храма Каабы — главной мусульманской святыни, и включил в свою титулатуру почётное звание: «слуга обоих святых городов», т. е. Мекки и Медины. Впоследствии, во второй половине XVIII в., в период распада Османской империи, была создана легенда о том, что аббасидский халиф Аль-Мотаввакиль, состоявший в придворном штате мамлюкского султана в Каире, передал турецкому султану Селиму I титул и прерогативы халифа всех мусульман. Сирия и Ливан под властью турецких завоевателей

Турецкое завоевание не внесло существенных изменений в общественный строй арабских стран. Те из сирийских и ливанских феодалов, которые поддерживали мамлюков, были лишены турецкими властями части их земельных владений.

Наоборот, те феодалы, которые, перейдя на сторону турецких завоевателей, выступили против мамлюков, значительно расширили свои владения за счёт земель, отобранных у приверженцев мамлюков. Турецкая военно-ленная система была введена только в Халебском округе. Здесь турецкие власти роздали тимары сипахиям, переселённым из Малой Азии. Халебский округ был превращён в военный плацдарм, предназначенный для подавления восстаний сирийского населения против турецких захватчиков. Действительно, уже в 1517г., возвращаясь из Египта в Турцию, Селим I получил в Халебе известия о восстаниях, вызванных во многих пунктах Сирии ужасным голодом и болезнями, а главное — беспощадными грабежами завоевателей. В первые же месяцы турецкого господства янычары совершенно опустошили Дамаск.

При турецком господстве Сирия была разделена на 4 провинции — пашалыка с центрами в Дамаске, Триполи, Сайде и Халебе. Халебский пашалык находился, как отмечалось выше, на особом положении, и в нём были поселены турецкие тимариоты. В других пашалыках продолжали господствовать местные феодалы, сохранившие свои земельные владения и привилегии в качестве вассалов турецких пашей. Паша, являвшийся представителем султанской власти, собирал с населения пашалыка подати через арабских феодалов. Меньшую часть собранных податей он отсылал в султанскую казну в Стамбул (Константинополь), а большую часть оставлял в своём бесконтрольном распоряжении. На эти средства паша был обязан содержать войско, находившееся под его командованием и комплектовавшееся первоначально из янычар и сипахиев, а позднее из наёмников. В целях личного обогащения паши старались собрать как можно больше податей, вовсе не считаясь ни с экономическим состоянием пашалыков, ни с платёжеспособностью населения.

Жестокая эксплуатация населения вела к упадку хозяйства, особенно земледелия. Торговля тоже значительно сократилась. На размерах сирийской транзитной торговли отрицательно сказались и великие географические открытия конца XV в., в результате которых товары из Индии и Индонезии стали поступать в Западную Европу преимущественно по океанским путям, минуя страны Передней Азии. Сирийская торговля страдала также от высоких, часто произвольных пошлин, взимаемых на многочисленных таможнях, а главное — от разбойничьих нападений пашей и феодалов на купеческие караваны. Паши нередко захватывали ценные товары прямо на складах местных купцов или путём грубого вымогательства отнимали у них значительные суммы денег. Тем не менее караванная торговля товарами, поступавшими из Северной Индии, Ирана и Средней Азии, не прекращалась, равно как продолжался и вывоз сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий (тканей, изделий из металла, стекла и т. д.) из Сирии в Европу.

Турецкому правительству приходилось считаться с силой и влиянием наиболее крупных арабских феодалов. Но оно старалось ослабить их, используя старые племенные и родовые распри, религиозную рознь, политическое соперничество, часто приводившие к междоусобным вооружённым столкновениям.

Относительной независимостью при турецком господстве пользовались феодалы Ливана, горной страны, подчинить которую только силой оружия было весьма трудно. Наибольшим влиянием в Ливане в течение более столетия после турецкого завоевания пользовался феодальный род Маанидов. С целью ослабления Маанидов турецкие власти поощряли выступления против них других феодалов, но эта политика не имела большого успеха.

В 1584 г. вооружённый отряд ливанцев напал на турецкий караван, вёзший в Стамбул собранные в Египте и Сирии подати. Тогда султанское правительство поручило египетскому паше произвести расправу с маанидским эмиром, которого оно обвинило в организации этого нападения. Турецкое войско под командованием египетского паши вторглось во владения Маанидов и подвергло население жестокой расправе, хотя оно не имело никакого отношения к ограблению каравана. Маанидский эмир, засевший в неприступном замке в горах, вскоре умер. Некоторые другие ливанские феодалы были вынуждены отправиться в Стамбул и при помощи крупных взяток «доказывать» турецкому правительству свою непричастность к ограблению каравана.

Подобные расправы турецких властей, эксплуатация, произвол и насилия янычар вызывали в Ливане всеобщее возмущение. Против ненавистного турецкого ига вспыхивали восстания, которые беспощадно подавлялись завоевателями.

Используя борьбу народных масс против турецкого господства, Мааниды попытались добиться полной политической независимости Ливана от Турции. Эта попытка связана с именем эмира Фахр-ад-дина II. Он был признан ливанскими феодалами правителем родовых земель Маанидов ещё в 1585 г., когда ему исполнилось всего 13 лет. Действительную власть Фахр-ад-дин приобрёл в конце XVI в. и правил всё более разраставшимися владениями до 1635 г., с перерывом в 5 лет. Вначале Фахр-ад-дин исправно выполнял свои вассальные обязательства по отношению к турецкому султану, вносил в султанскую казну подати с подвластного ему населения, воздерживался от нападений на округа, управляемые непосредственно турецкими пашами. Поэтому турецкие власти не препятствовали ему расширять территорию своего эмирата за счёт владений других местных феодалов. В распоряжении Фахр-ад-дина имелись значительные вооружённые силы наёмных отрядов, а также ливанских ополченцев. Численность его войска достигала 40 тыс. бойцов.

В начале XVII в. владения Фахр-ад-дина простирались от ливанского побережья (с городами Бейрутом и Сайдой) до Скфада и Баниаса на юге. Он установил своё влияние также на территории к востоку от Иордана. Ею войска находились на подступах к Иерусалиму, и для них был открыт путь в Египет. С расширением территории возрастали поступавшие в казну Фахр-ад-дина налоги и таможенные пошлины.

Располагая большими вооружёнными силами и денежными средствами, Фахр-ад-дин попытался завязать непосредственные дипломатические отношения (минуя турецкое правительство) с итальянскими государствами и с Францией, которые, ведя значительную торювлю с Сирией и Ливаном, были со своей стороны заинтересованы в установлении связей с влиятельным ливанским эмиром. Фахр-ад-дин заключил торговый договор с Флоренцией. Это создало благоприятные условия для торговли итальянских купцов и вообще для экономического и политического проникновения европейцев в страны Леванта.

Укрепление фактически самостоятельного государства Фахр-ад-дина вызвало решительное противодействие со стороны турецкою правительства. В 1609 г. на пост дамасского паши был назначен Ахмед Хафиз, пользовавшийся репутацией энергичного и решительною военачальника. В его распоряжение турецкое правительство предоставило значительные вооружённые силы из Анатолии и предписало ему восстановить турецкое господство во владениях Фахр-ад-дина. К Ахмеду Хафизу примкнуло немало местных феодалов с их ополчениями, в том числе некоторые феодалы из рода Шихабов, являвшихся соперниками Маанидов. Но и соединённые турецкие и арабские силы не смогли сразу сломить сопротивление войск маанидского эмира.

Только в 1613 г., когда турецкий военный флот в 60 галер блокировал сирийско-ливанское побережье, Фахр-ад-дин отказался от дальнейшего сопротивления и отплыл на французском корабле в Италию. Здесь, находясь при дворе великих герцогов тосканских Медичи, он в течение 5 лет безуспешно старался вызвать вооружённое вмешательство итальянских государств и Франции в его борьбу с Османской империей.

В 1618 г. Фахр-ад-дин вернулся в Ливан. Прежняя борьба с турками создала ему славу героя. Поэтому его призыв к возобновлению борьбы против турецкого гнёта нашёл широкий отклик. Фахр-ад-дин быстро сформировал войско в 100 тыс. бойцов. Пользуясь поддержкой широких народных масс, он ликвидировал турецкое господство на большой территории — от Антиохии до Сафада. Через 5 лет он разбил войско дамасского паши, а затем завоевал Палестину.

Захват обширных территорий привёл, однако, к распылению вооружённых сил Фахр-ад-дина. Его наиболее боеспособные части были разбросаны по крепостям, составляя их гарнизоны. Местные ополченцы, утомлённые длительной борьбой, не желали надолго оставаться оторванными от своих деревень, садов, полей и виноградников. В то же время возраставшие налоговые тяготы, связанные с войной, вызывали недовольство крестьян, в том числе и тех, которые входили в состав ополченских отрядов.

Используя эти обстоятельства, турецкое правительство нанесло поражение Фахр-ад-дину. Сам он был захвачен в плен и в 1635 г. казнён в Стамбуле. Египет под турецким господством

В Египте установление турецкого господства также не внесло существенных изменений в общественный строй. Феодалы, как местные, так и турецкие, эксплуатировали феллахов. Верхний слой класса феодалов по-прежнему составляли мамлюкские беи и высшее мусульманское духовенство. Ещё султан Селим I в год завоевания Египта признал за 24 мамлюкскими беями их прежние права на владение землями и подтвердил их привилегии.

Недовольство народных масс Египта турецким господством проявилось ужо в первые годы после завоевания. В различных районах страны возникли волнения и восстания. В связи с этим турецкий султан Сулейман Кануни в 1525 г. направил своего фаворита Ибрахима-пашу в Египет для «наведения порядка». Ибрахим, прибыв во главе крупного вооружённого отряда, организовал ряд карательных экспедиций, сопровождавшихся казнями восставших. В Египте был введён составленный при Сулеймане I свод законов — «канун-наме», определивший привилегии феодалов и повинности крестьян, прикрепление которых к земле было подтверждено этим сводом.

Турецкий паша, правивший от имени султана в Египте, назначался на свой пост султанским указом сроком на 1 год. Но обычно этот срок увеличивался до 2 и 3 лет. Его местопребыванием служил Каир. Паша окружал себя гвардией из янычаров и мамлюков. Высшим командирам этой гвардии он раздавал во владение земли, ранее принадлежавшие мамлюкским султанам, и назначал их на различные административные посты. Так турецкие феодалы стремились создать себе опору в завоёванной стране.

Венецианское посольство в Каире. Школа Беллини. XVI в.

Однако при сохранении земельных владений и феодальных привилегий в основном за прежним господствующим классом власть турецкого паши редко простиралась за пределы Каира и его окрестностей. Каирский паша превратился в посредника между турецким султаном и египетскими феодалами. Его основной (а нередко и единственной) обязанностью стала доставка податей в султанскую казну.

В соответствии с принципом феодально-государственной собственности на землю все орошаемые и возделываемые земли считались собственностью турецкого султана. Фактическими же владельцами земли были феодалы — мультазимы, которые получали её во владение от каирского паши, как представителя султана. В качестве мультазимов выступали мамлюки различных рангов, арабские шейхи (т. е. предводители бедуинских племён и их родственники), командиры турецкого войска, а также местные купцы и ростовщики. Размеры и доходность владений мультазимов были весьма различны одни из них владели целыми округами с сотнями деревень и несколькими городами, а другие — землями, обрабатываемыми населением одной деревни.

Основной обязанностью мультазима по отношению к государству было взимание государственных податей («мири») с феллахов и внесение этих податей паше. Мультазим собирал подати при посредстве деревенских старост или особых сборщиков, состоявших у него на службе. Подати взимались как в денежной, так и в натуральной форме. Ежегодная подать султану с населения Египта первоначально была установлена в 600 тыс. пиастров, не считая сборов натурой.

Несвоевременный пли неполный взнос податей паше имел своим последствием лишение мультазима его земельных владений. Владения мультазима могли передаваться по наследству, но при непременном условии уплаты наследником высокой пошлины.

Помимо «мири», мультазим взимал с зависимых от него феллахов различные другие подати и сборы. Фактически ничем не ограниченный в своей жадности и произволе, мультазим оставлял в распоряжении феллаха только ту ничтожнлю часть продукта, которая едва обеспечивала существование феллаха и его семьи. Площадь общинных земель, владельцем которых являлось трудящееся население деревни, все более сокращалась. При переходе феллахского земельного надела по наследству наследники умершего должны были платить крупную денежною сумму. Поскольку наследники часто оказывались не в состоянии ее внести, мультазим присваивал себе этот надел. Мультазимы эксплуатировали феллахов также посредством различных форм барщины. Они заставляли феллахов изготовлять для них пряжу и ткани, давая им сырьё. Во владениях крупных мультазимов стала практиковаться и барщина на полях, особенно там, где выращивались культуры, являвшиеся предметами вывоза на внешние рынки.

Проводя жестокую политику эксплуатации и закрепощения непосредственных производителей, египетские и турецкие феодалы вызывали этим дальнейшее обнищание феллахов, разорение сельского хозяйства и общий упадок производительных сил в Египте.

С установлением турецкого господства в Египте происходило дальнейшее и довольно быстрое сокращение ремесленною производсчва. Наряду с уменьшением количества наблюдалось ухудшение и качества ремесленной продукции. Падение производства объяснялось главным образом резким усилением налогового гнёта, неизбежным результатом чего было уменьшение платёжеспособного спроса со стороны горожан и крестьян. Немалое значение имело и сокращение торговли Египта с Индией и Индонезией вследствие появления португальских торговых и пиратских кораблей в Индийском океане и в Красном море. Падение ввоза товаров из этих стран в Египет, через который обычно большая их часть направлялась транзитом в Европу, привело к разорению многих египетских купцов и к значительному уменьшению доходов феодалов, лишившихся таможенных поступлений. Всё это, а также перемещение мировых торговых путей обусловили экономический упадок Египта, утратившего своё былое значение в транзитной торговле. Северная Африка

Экономический упадок стран Северной Африки, находившихся в XV в. в состоянии феодальной раздробленности и междоусобных войн, ослаблял силу их сопротивления вторжениям извне.

Первые европейские вторжения, имевшие своей целью территориальные захваты в Северной Африке, были совершены в Марокко. В 1415 г. вооружённые отряды португальцев заняли город Сеуту, а во второй половине XV в. они захватили ряд важных населённых пунктов, в том числе Танжер (в 1471 г.). В начале XVI в., обосновавшись во многих пунктах Северного Марокко и на его атлантическом побережье, построив на захваченной территории укреплённые пункты и поместив в них гарнизоны, португальские завоеватели начали взимать постоянную дань деньгами, ценностями и местными продуктами с населения марокканского побережья. Жестокие и жадные завоеватели предпринимали также время от времени грабительские экспедиции внутрь страны, иногда проникая до Маракеша. Эти экспедиции сопровождались разрушением городов и деревень, ограблением и истреблением жителей, захватом в плен мужчин, женщин и детей. Захваченные пленники обращались в рабство, причём большую часть мужчин направляли гребцами на галеры, а женщин и детей продавали на невольничьих рынках.

В самом конце XV в., после окончания реконкисты в Испании, испанские воинственные идальго под видом продолжения «богоугодной войны» против «неверных» — мусульман стали нападать на страны Северной Африки. Уже в первое десятилетие XVI в. испанские войска захватили некоторые важные города североафриканского побережья. В Марокко они поместили свои гарнизоны в Мерс-аль-Кебире и в Оране, в Алжире они захватили остров, расположенный около города Алжира, и построили на нём крепость Пеньон, пушки которой были нацелены на алжирскую столицу, затем завоевали Буже и Тенес и обложили данью население этих городов и их районов. В Триполитании испанские войска летом 1510 г. взяли штурмом город Триполи и произвели в нём повальный грабёж и истребление многих тысяч жителей. Опираясь на захваченные ими пункты на побережье, испанцы распространили своё господство на ряд внутренних районов, требуя дань с населения, производя грабежи, разрешения и угоняя жителей, обращая их в рабство. Так, в Марокко испанцы установили своё господство над Тлемсенским государством — одним из наиболее сильных, богатых и культурных в тогдашней Северной Африке.

В начале XVI в. в Северной Африке появились новые завоеватели — турки, прибывшие из Восточного Средиземноморья. Хайреддин Барбаросса с острова Митилен (Лесбос), предприимчивый предводитель пиратских шаек, часто совершавших грабительские налёты с моря на североафриканское побережье, обосновался в Алжире и объявил его присоединённым к владениям турецкого султана Селима I. По приказу этого султана в распоряжение Хайреддина были отправлены турецкие батареи с 2 тыс. артиллеристов и 4-тысячный отряд, сформированный по образцу янычарского войска. Такие значительные подкрепления дали Хайреддину возможность произвести крупные завоевания в Северной Африке. Он был назначен султанским наместником завоёванных областей, получив от султана титулы паши и бейлер-бея. Его отряды, имевшие артиллерию и большое количество быстроходных кораблей, в течение десятилетия (начиная с 1518 г.) овладели многими населёнными пунктами алжирского побережья, в том числе крупными портовыми городами Бон, Колло, Шершель. Они проникли также внутрь страны, захватили Константину и обложили податями некоторые племена горной Кабилии. В 1529 г. они окончательно утвердились в городе Алжире, а затем взяли приступом и разрушили испанскую крепость Пеньон.

Турецкие завоеватели сохранили за местными феодалами, как оседлыми, так и кочевыми, их владения и классовые привилегии; они не вмешивались во взаимоотношения феодалов и их крепостных. Но представитель турецкого султана — паша с титулом бейлер-бея, имевший своей резиденцией город Алжир, требовал уплаты податей, часть которых отсылал в Стамбул, а часть расходовал на себя, на содержание своей свиты, канцелярии и войска. Кроме того, паша, стремившийся к быстрейшему обогащению, не только усиливал давление податного пресса, но и прибегал к открытым грабежам и вымогательствам у населения.

С течением времени в Алжире, как и в других областях Северной Африки и вообще в Османской империи, стало возрастать политическое значение янычарского войска.

Янычары получали определённое жалованье из казначейства местного паши и пользовались правом приобретать по очень низким, специально для них установленным ценам пищевые продукты, ткани и другие товары на местных базарах. Они были освобождены от всех налогов и сборов. Их представители присутствовали на заседаниях Дивана паши. Но приказы паши эта своевольная и буйная солдатчина выполняла только в тех случаях, когда они соответствовали её интересам. Янычарская Больница стремилась стать главенствующей политической силой в Алжире и в других турецких владениях в Северной Африке. Впоследствии алжирским янычарам удалось добиться политической власти: из их среды стал назначаться дей, фактически правивший Алжиром под номинальным сюзеренитетом турецкого султана.

Другой организованной силой были североафриканские пираты и прежде всего те из них, которые базировались в городе Алжире. Пираты, занимавшиеся разбоем в открытом море и подвергавшие ограблению прибрежные районы западноевропейских стран, действовали под командованием своих раисов, т. е. начальников, или капитанов. Раисы составляли особую корпорацию, располагавшую большими материальными средствами и пользовавшуюся значительным влиянием в Алжире и в других крупных портовых городах североафриканского побережья.

Экипажи пиратских кораблей состояли в своём большинстве из принявших ислам европейцев, взятых в плен пиратами или бежавших из своих стран.

Оспаривая власть у янычар, раисы поддерживали пашу и местных феодалов. До середины XVI в. алжирские паши были ещё достаточно сильны, чтобы расширять сферу турецкого господства в Северной Африке. Преемники Хайреддина не только сумели организовать отпор вторжению испанцев, нанося поражение войску Карла V под городом Алжиром в 1541 г., но и вытеснили испанцев из всех их укреплённых пунктов в Алжире. На западе они успешно завершили борьбу с марокканскими феодалами за область Тлемсена, а в 1553 г. заняли на некоторое время даже Фес. Длительная и ожесточённая борьба с Карлом V, происходившая как в Северной Африке, так и на море, имела своим следствием улучшение отношений алжирских правителей с Франциском I французским, постоянно воевавшим с Карлом. Франциск I считался первым союзником алжирских правителей.

В Тунисе испанцы, используя затянувшиеся феодальные междоусобицы, возвели в 1535 г. на престол одного хафсидского эмира, который признал себя вассалом Карла V. Однако позднее во внутренних областях Туниса развернулось восстание против испанского ставленника и разгорелась междоусобная борьба между местными племенами. Алжирские турки, вполне освоившие область Константины, не преминули воспользоваться смутой в соседней стране и установили свою власть в Тунисе. Но вскоре, когда к тунисским берегам подошёл испанский флот с солдатами дона Хуана Австрийского, они вывели свои войска из Туниса. Опасность превращения Туниса в испанское владение побудила турецкого султана направить значительный флот с войском, которое, вытеснив испанцев, оккупировало Тунис и превратило его в провинцию (пашалык) Османской империи (1574 г.).

В Триполитании, пустынной стране с редкими оазисами и немногими городами на побережье, борьба между европейцами и турками происходила за единственный крупный город — Триполи. Этот город находился во власти испанцев с 1510 по 1530г., после чего им владели мальтийские рыцари, вытесненные турками с острова Родос. В своём новом североафриканском владении мальтийские рыцари могли держаться только с помощью итальянских и испанских наёмников, составлявших гарнизон города. Этот гарнизон, однако, принуждён был вести непрорывную борьбу с местными арабскими племенами. С моря же на Триполи нападали пираты, пользовавшиеся поддержкой турецкого командования. В 1551 г. объединённые силы трёх пиратских раисов предприняли штурм города и взяли его. Рыцарям удалось бежать на кораблях на Мальту, а наёмники почти полностью были уничтожены пиратами; оставшиеся в живых были прикованы к скамьям гребцов на пиратских кораблях.

Так три страны Северной Африки — Алжир, Тунис и Триполитания были подчинены турецкому господству, которое, впрочем, с XVII в. являлось только номинальным. При турецком господстве политическая история этих стран характеризовалась бесконечными распрями различных группировок феодалов, которые вели между собой борьбу за отдельные территории.

Что касается Марокко, то там выявились силы, которые оказались в состоянии противостоять захватам европейцев и остановить продвижение турок. Наиболее активными вдохновителями и отчасти организаторами этих сил выступили марабуты. Это были своеобразные представители мусульманского воинствующего монашества, проникнутые идеями суфизма. Они объединялись в братства, а укреплённые поселения — завии (своего рода монастыри, иногда являвшиеся крупными феодальными собственниками) служили опорными пунктами их военной и проповеднической деятельности. Эти фанатичные проповедники и воители по всему Марокко призывали население к «священной войне» (джихад) против христианских завоевателей — португальцев и испанцев. Наряду с этим марабуты, в большинстве своём вышедшие из простого народа и тесно связанные с рядовыми крестьянами, кочевниками и городским плебсом, выступали против господствовавшей в Марокко династии Маринидов и поддерживали стремление к власти шерифов, т. е. людей, претендовавших на происхождение от «основателя ислама» Мухаммеда. Марабуты проповедовали, что шерифы в силу их происхождения обладают более высокими моральными и политическими качествами, чем обычные владетельные феодалы. Поэтому с возможным приходом шерифов к власти они связывали надежды на будущее переустройство государства и общества с целью их улучшения.

В 1550 г. один из шерифов — Мухаммед аль-Махди, уже задолго до этого правивший в Южном Марокко и получавший большие доходы от разведения в его владениях сахарного тростника, овладел Фесом. Попытка маринидского государя, восстановить свою власть, воспользовавшись военной поддержкой турок из Алжира, привела в 1554 г. к окончательному падению его династии.

Правда, уже с 1544 г. в Марокко правила династия шерифов, власть которых распространилась на всю страну. Во второй половине XVI и в начале XVII в. марокканцы не только одержали решительные победы в борьбе с португальцами и алжирцами, но и совершили завоевания в Западном Судане и дошли до Сенегала. Шерифский двор в Маракеше поражал современников великолепием и пышностью, а столица была украшена замечательными памятниками архитектуры.

Шерифы уделяли крупные средства арабским племенам Южного Марокко, служившим их военной опорой. При шерифе Ахмеде аль-Мансуре (1578—1603) эта опора была расширена и усилена путём раздачи военных ленов в области Феса вождям арабских племён, не пожелавшим остаться под властью турок в Северо-Восточном Марокко.

В целях дальнейшего повышения обороноспособности Марокко и для борьбы с сепаратистскими стремлениями местных феодалов было сформировано регулярное войско, которым ведало особое учреждение — махзен. Это войско комплектовалось из обратившихся в ислам европейцев, а также из мавров, бежавших или изгнанных из Испании, и из суданских и иных негров. Обучение войска проводили турецкие офицеры и солдаты, перебежавшие на службу к шерифу.

Но это войско, обеспечивавшее шерифскому правительству относительно регулярный сбор податей, было не в состоянии воспрепятствовать распадению Марокко на отдельные феодальные владения к середине XVII в., когда против господства шерифов выступили разочаровавшиеся в них марабуты. Культура

Культурная жизнь народов арабских стран в описываемое время носила признаки упадка. Одной из важных причин этого являлось турецкое господство, сопровождавшееся усилением гнёта и произвола и создававшее угрозу ассимиляции значительной части населения, особенно городского. Арабский язык был заменён в правительственных и военных органах турецким. Но в научной, художественной и богословско-юридической литературе арабский язык продолжал господствовать, и даже некоторые турецкие учёные стали писать свои сочинения на этом языке. Это объясняется более высоким уровнем арабской культуры, в которой давно уже выработались твёрдые литературные традиции.

Однако в позднее средневековье эти традиции омертвели. Совершенно оторванная от жизни схоластика царила в сравнительно многочисленных сочинениях мусульманских богословов и правоведов (факихов). Многие представители этих традиционных мусульманских наук писали сочинения на избитые темы, составляли бесполезные комментарии на старые сочинения и на старые комментарии. Единственной новой темой, имевшей видимость практического значения и вызвавшей оживлённое обсуждение среди мусульманских схоластов, явился вопрос о допустимости курения табака, потребление которого в то время стало быстро распространяться.

В период турецкого господства получили распространение различные мистические настроения и учения. Проповедь мистицизма — суфизма, обезоруживавшая народные массы, укрепляла это господство. Мусульманские богословы и правоведы, устно и письменно призывавшие верующих к воздержанию и терпению, сами вовсе не были отшельниками и постниками. Они раболепствовали перед иноземными правителями в надежде получить от них должности, награды и подарки.

Исключительной фигурой среди этих людей выступает аш-Шарани (умер в 1565 г.), автор «Книги рассыпанных жемчужин» и ряда других сочинений. Этот крупный египетский деятель и учёный осуждал безнравственность, лицемерие и ханжество лжеучёных святош и поднимал голос в защиту угнетённых и обездоленных народных масс.

В области историографии были забыты теоретические положения и критический метод выдающегося арабского историка и социолоuа Ибн Халдуна (1332—1406). Арабские историки XVI—XVII вв. занимались составлением мусульманских «всеобщих историй» по старым образцам, переписывая труды предшественников, составляли биографии и своды биографических материалов. Вместе с тем в их трудах содержались сведения об учёных, писателях и правителях, факты политической и военной истории, относящиеся к отдельным феодальным государствам, областям и городам. Наиболее известным произведением историографии этого периода является антология марокканца Маккари (около 1590—1632) по истории арабского господства на Пиренейском полуострове — «Веяние аромата от свежей ветви Андалусии», в 4-х больших томах.

В художественной литературе не появилось ни одною выдающегося мастера слова. Поэты и прозаики, занимавшиеся подражанием арабским классическим образцам, были бессильны возбудить воображение или чувства читателя.

Светлым и ярким явлением были художественные произведения народного творчества. Как раз в этот период было завершено составление свода сказок «Тысяча и одна ночь», наиболее поздние сказки относятся к XVI в.