ХРОНИКА БЫХОВЦА

И в ту же зиму, когда король Ягайло находился с многими литовскими панами в Кракове, князь Андрей Полоцкий, придя с немцами из Ливонии и со всеми латышами в землю Литовскую, повоевал и сжег много городов и сел, замкам же литовским ничего не сделал и затем возвратились восвояси. В ту же зиму князь Святослав Смоленский вступил в соглашение с князем Андреем Полоцким. Он пошел в Литву, а князь Святослав к Орше, и много зла причинили христианам, поступая не по-человечески и не по-христиански: мучили христиан, собирая запирали в избах и зажигали, а иных хватали, и, приподняв большие хоромы, клали пленных под стены головами и зажимали, а о иных различных нехристианских муках из-за великого страха не пишу: /57/ ни Антиох Ассирийский, ни Юлиан Отступник так народ не мучили. И повоевав и забрав в плен жителей, возвратились восвояси, замкам же ничего не сделали.

В ту же зиму в великий пост начал замышлять Святослав со смоленскими боярами о кровопролитии христиан, и пошел к городу Мстиславлю. И став у города Мстиславля, начал добывать его и бить пороками город, а по земле Мстиславской распустил своих воинов, и много крови христианской пролил. Князь же великий Скиргайло и князь великий Витовт приехали из Польши от брата своего короля Ягайла и услышали, что князь Святослав Смоленский ранее был под Витебском, а потом ходил к Орше, а теперь под Мстиславлем, бьет город пороками. И опечалился князь великий Скиргайло, и пошел со своею братиею, великим [69] князем Витовтом и с Константином, и с Корибутом, и с Лингвением, помянув слово божие, которое гласит: «В ню же меру мерите, и отмерится им». (Эти слова написаны кириллицей.) И сказали: «Мы не сделали ему никакого зла, а он, будучи с нами в мире, нарушил крестное целование и договор, воюет нашу землю и кровь христианскую проливает; мы идем на него, надеясь на бога и на силу христианскую». И пришли к городу Мстиславлю. А князь Святослав, который стоял у города /58/ и бил замок Мстиславль пороками, услышал в пятницу на третьей неделе [великого поста], что идет на него великий князь Скиргайло с братьею. Он же построил своих воинов и пошел против них, и так сошлись полки. Бог же сделал по словам пророка Давида, который сказал: «Обратится болезнь его на голову его и на верх его неправда его снидет». И еще: «Не копай яму другому, потому что сам в нее упадешь». И помог бог великому князю Скиргайлу и великому князю Витовту. А князь Святослав побежал со своими князьями и боярами смоленскими и со всем своим войском. Божиим же изволением и силою здесь произошло немалое чудо. И убито было многое множество воинов, князей и бояр, убили и самого князя Святослава, сына же его князя Юрия князь великий Скиргайло вылечил от ран и привел его к городу Смоленску, к матери его великой княгине жене Святотослава; и посадил его на великом княжении Смоленском, потому что женой князя Юрия была дочь старшей сестры Скиргайла. И отойдя от города Смоленска, князь великий Скиргайло пошел в свою землю Литовскую и начал княжить в Троках, а в Вильно король Ягайло прислал своего польского старосту. А князь великий Витовт тогда владел Луцком и всей Волынской землей, а в Литовской земле своей отчиной. И было ему очень обидно и тяжело /59/ видеть то, чего ранее не бывало в Литовской земле, что посторонние владеют Великим княжеством Литовским. Тогда начал он советоваться с многими князьями и панами литовскими, и когда Скиргайло уехал в Полоцк, князь великий Витовт пришел к Вильно, намереваясь засесть [там], а княгиня великая его Анна в то время была в Гродно. Виленцы тогда не поддались ему, потому что присягнули королю Ягайло и Скиргайло. Он же, не взяв тогда Вильно, пришел к магистру со своею княгинею и со [70] всеми князьями (На полях рукописи приписано Иван и Юрий сыновья. Прим. Т. Нарбута (стр. 31)), и многими боярами своими, и оттуда с помощью немцев начал воевать Литовскую землю, и уже захватил было половину Литовской земли по реку по Вилию, и город Полоцк поддался ему. И увидели король Ягайло и князь великий Скиргайло, что уже им невозможно удержать Литовскую землю против великого князя Витовта, Витовт же, соединившись с немецкими силами, пошел к Вильно. И встретил его князь Скиргайло с братом своим Вигонтом и с литовскими войсками на реке Вилии у Городно ¹⁴³, на месте, которое называлось Вейшишки; и сошлись оба войска. И помог бог великому князю Витовту, и разбил он наголову войско литовское, а прочие разбежались, и было их избито великое множество. А прочих князей и бояр взяли много живых: князя Семена Евнутьевича, князя Глеба Святославича, князя Смоленского Глеба Константиновича, князя Ивана Тету, Льва Плаксива, /60/ и других многих князей забрали. И пошел князь Витовт к городу Вильно со всеми силами, и осадил город Вильно, и начал добывать Кривой город и бить в него из пушек. И взял Кривой город, а польский [гарнизон], который был тогда в Высоком городе, остался и не пустили в город князя Скиргайла. (Так в тексте) Князь же великий Витовт, взяв Кривой город и землю повоевав, возвратился в Немецкую землю.

В то же лето, когда князь Витовт был в Немецкой земле в замке Мальборке, пришли послы из Москвы от великого князя Василия Дмитриевича, прося у великого князя дочь замуж за великого князя Василия Дмитриевича. Князь же великий Витовт отдал дочь свою княжну Софию и отпустил ее из замка Мальборка, а с нею послал князя Ивана Ольгимонтовича, и [они] из города Гданска пошли на кораблях морем и пришли к Пернову ¹⁴⁴ и к городу Пскову. Псковичи же великую честь оказали им и проводили их честно до Великого Новгорода, новгородцы также оказали им большой почет и проводили их с честью до Москвы, к великому князю Василию Дмитриевичу. Князь великий Василий выслал для встречи ее свою братию, князя Владимира Андреевича, князя Андрея Дмитриевича и много иных князей и бояр, и встретили великую княжну Софию с великою честью. Тогда был [71] преосвященный митрополит Киприан с архиепископами и епископами, с архимандритами, игуменами и со всем священным чином, /61/ и встретили ее с почетом, с крестами перед городом Москвою, и сотворили брак, и повенчали великого князя Василия Дмитриевича с великою княжною Софиею, и была свадьба великая и знаменитая, чести достойная, и происходила она немалое время. Мы же на предыдущее возвратимся.

Князь великий Витовт, находясь в Германии у магистра в замке Мальборке, заключил союз с немцами и с ливонцами и с прусами, и всех их поднял, и заложил им землю Жемайтскую за триста тысяч золотых, и пошел со всеми теми вышеназванными немцами, и со всеми силами их немецкими и также со своими, и с пушками и с прочим многим снаряжением прямо к Вильно, добывать город Вильно и великое княжество.

И князь великий Скиргайло услышав, что идет с войсками великий князь Витовт, собрал силу свою великую литовскую и русскую, и пошел против великого князя Витовта. И встал Скиргайло со своим войском ополчившись, и перешел Вилию, затем стал на поле на Шешкинах ¹⁴⁵, а князь великий Витовт с немецкими силами, с обозом и с пушками пошел с горы на Скиргайло. И начали немцы бить из пушек по войску Скиргайлы и многих в войске Скиргайлы убили, и не устояли войска Скиргайлы против немецких пушек, и начали разбегаться, а войска Витовта за ними погнались и избивали, и многое множество их избили, а другие сами в реке Вилии утонули.

А князь великий Скиргайло в одиночестве переплыл реку и убежал в Кривой город, а князь великий Витовт обложил (В тексте обогнал) его /62/ в Кривом городе; а Кривой город был деревянный. И советовали немцы великому князю Витовту, чтобы в город из пушек не стрелял, потому что этим он деревянному городу ничего не сделает, а лучше бы бил из пушек в гору. И князь великий Витовт пушки закопал на Туровой горе ¹⁴⁶, на которой князь великий Гедимин тура убил, почему ту гору и зовут Туровой. И приказал бить по горе Кривой, и немало той горы Кривой и с городнями разбил, и были напуганы люди в замке. И в то время князь великий Витовт начал штурм, и взял остальную часть города и князя Скиргайла захватил, и посадил его в тюрьму, а Кривой город сжег, и сам сел в Вильно и в Великом княжестве Литовском. [72]

И король Ягайло послал к нему послов своих, говоря так:

«Не разоряй больше той земли Литовской, своей и нашей отчины. Пойди, брат, с нами на мир, и будь с нами в великой братской любви, и возьми себе великое княжение в Вильно, престол великого дяди своего князя Ольгерда и отца своего великого князя Кейстута». А князь великий Витовт уже сел в Вильно и в княжестве Литовском и при нем были князь Юрий Наримонтович Бельский и князь Иван Ольгимонтович; и когда сел на престоле дяди своего Ольгерда и отца своего Кейстута, рада была этому вся земля Литовская и Русская. Тогда князь Корибут Ольгердович начал что-то замышлять /63/ и проявлять ему непослушание, и начал собирать войско и, собрав, пошел против него. И сошлись войска в месте, называемом Докудово ¹⁴⁷, и было разбито войско Корибута войском Витовта, сам же князь Корибут убежал в Новогрудок с княгиней и с детьми. Князь же великий Витовт, собрав свое войско, сам пошел к Новогрудку и, взяв город, князя Корибута и княгиню его и детей его захватил в плен.

Затем умерла великая княгиня жена Ольгерда, и король Ягайло отдал город Витебск своему сокольничему Федору Весне. В то время князь великий Витовт не владел Витебским княжеством, потому что Крево и Витебск после отца своего Ольгерда держал Свидригайло Ольгердович. Поэтому князь Свидригайло был очень огорчен и не мог того терпеть, что Федор Весна владеет городом и землею, а ему не подчиняется, и он Федора убил и город Витебск взял. И очень жалел король Ягайло, что так произошло, и написал он грамоту брату своему великому князю Витовту, чтобы тот отомстил за обиду; и князь великий Витовт, взяв с собою князя Скиргайла, собрал большое войско и пошел к городу Витебску на князя Свидригайла, и наперед пришел к городу Друцку. И друцкие князья встретили его, и стали к нему на службу, и оттуда пошел к Орше. Оршанцы же запер/64/лись в замке и оборонялись два дня, а затем сдали замок. И потом он пошел к Витебску на князя Свидригайла. А князь Свидригайло затворился в замке. И начал великий князь добывать замок, и к нему на помощь пришел князь великий Юрий Святославович Смоленский со всеми силами смоленскими, и начал ему служить. И начали крепко добывать замок Витебский, и поставили пушки, витебляне же не утерпели и передались великому князю Витовту; князь же Свидригайло вышел вон из замка и покорился великому [73] князю Витовту; князь же великий Витовт взял замок Витебск и затем пошел к Вильно. В том же году ранней весной князь великий Витовт пошел в землю Подольскую, а князь Владимир Ольгердович, который был в Киеве, не захотел покориться и ударить челом великому князю Витовту. Князь же великий Витовт идя той же весной взял город Житомир и город Овруч. И приехал к нему князь Владимир из Киева; в том же году осенью вывел его князь великий Витовт из Киева и дал ему Копыль ¹⁴⁸, а в Киеве посадил Скиргайла Ольгердовича, сам же князь великий Витовт пошел в Подольскую землю, а князю Скиргайлу велел идти из Киева к Черкассам и к Звенигороду ¹⁴⁹. Князь же великий Скиргайло с божиею помощью и по повелению великого князя Витовта взял Черкассы и Звенигород и возвратился опять в Киев. И когда он княжил в Киеве, был некто монах Фома Изуфов, /65/ который являлся наместником митрополита у святой Софии ¹⁵⁰ на митрополичьем дворе. И захотелось князю Скиргайлу поехать за Днепр на охоту, тот же Фома позвал его на пир на митрополичий двор. И когда князь Скиргайло был на пиру и, так некоторые говорят, будто тот Фома дал князю Скиргайлу выпить яд. И после пира поехал князь Скиргайло за Днепр к Милославичам, и там разболелся, и, приехав в Киев, на седьмой день умер. И понесли его на головах священники со свечами, поющие надгробные песни, из города из Киева к святой Богородице Печерской, и положен был добрый и чудный князь Скиргайло возле гроба святого Феодосия Печерского.

Князь великий Витовт, услышав, что князь Скиргайло умер, и послал в Киев князя Ивана Ольгимонтовича, и дал ему держать Киев. После этого возвратимся на предыдущее.

Князь великий Витовт, выйдя из Ордена на великое княжение, отпустил шурина (в тексте тестя) своего князя Глеба Святославича на великое княжение в Смоленск, а князю Юрию Святославичу дал город Рославль ¹⁵¹. Князь Глеб, находясь в Смоленске, начал выказывать неповиновение великому князю Витовту, князь же великий Витовт отправил к нему своих послов для переговоров об этом, но тот не дал ему ни одного смиренного /66/ ответа. Тогда князь Витовт со всеми своими силами пошел к городу Смоленску на князя Глеба Святославича. И подходя к Смоленску, распустил слух, что идет на царя Темир-Кутлуя, который согнал с престола [74] в Литву брата своего царя Тохтамыша, а сам сел на царстве. И слыша это, князь Глеб Святославич Смоленский выехал к нему с небольшим отрядом. Он же, оказав ему почести и одарив, отпустил с любовью, сказав ему так: «Слышал я о том, что ты с братиею своею живешь не в согласии и не в дружбе. Придите ко мне все, и я разберусь в ваших делах, и устрою между вас согласие». И таким обманом он вызвал из города братьев Святославичей, потому что те, поверив ему, приехали к нему с дарами, а с ними все князья и бояре смоленские, так что ни один не остался в городе. Он же, захватив всех, послал их в Литву и только одному князю Глебу Святославичу дал город Поденное ¹⁵², великое же княжение Смоленское дал князю Ямонту и Василию Борейковичу. А князь Юрий Святославич был в то время в Рязани у тестя своего князя Олега Ивановича. Князь же великий Витовт послал князя Семена Лингвения с большим войском и со смоленскими силами на князя Олега Рязанского, и те с массой пленных рязанцев и с большой добычей возвратились к Витовту. /67/

В том же году весной приехал великий князь Василий Дмитриевич Московский к своему отцу великому князю Витовту в Смоленск, и почтил великого князя большими дарами, золотыми цепями и поясами, соболями, камками и сосудами золотыми и бахматами ¹⁵³. Князь же великий Витовт зятя своего великого князя также почтил и одарил различными дарами: крупным жемчугом, дорогим бархатом, многоценными камками, лошадьми в золотых седлах и прочими различными удивительными вещами и, отпустив его в Москву с великой честью, сам поехал в Литву.

В лето шесть тысяч девятьсот шестое (1398) было побоище между великим князем Витовтом и царем Темир-Кутлуем. Великий князь Витовт собрал бесчисленное войско, и царь Тохтамыш тоже был с ним со своим войском. И литва была, и поляне, и немцы, поляки, жемайты, татары, молдаване, и русских князей было пятьдесят. И со всеми этими силами, вооружась, пошел [Витовт] на царя Темир-Кутлуя, и похваляясь пошел на царство его, на орду. И сказал так: «Пойдем, пленим землю татарскую, побъем царя Темир-Кутлуя, посадим царя Тохтамыша, а он нас посадит на всей Русской земле». И так сказав, пошли воевать против татар. А в то время царь Темир-Кутлуй прибыл с многими полками, со всеми силами своими ордынскими, и встретились с Витовтом в поле /68/ на реке Ворскле; и произошел между ними бой великий во вторник 12 августа. Долго бились они, едва не весь день, а потом [75] помог бог татарам и побили они великого князя Витовта и все войско его, сам же великий князь убежал с небольшим отрядом. Царь же Темир-Кутлуй, побив князя Витовта, пришел к Киеву и взял с города окуп, три тысячи литовских рублей, а войска свои все распустил по Литовской земле ¹⁵⁴, и воевали татары до самого Великого Луцка, и, сделав много зла, ушли в свою землю.

А вот имена убитых князей литовских: князь Андрей Кейстутьевич Полоцкий ¹⁵⁵; брат его князь Дмитрий Брянский; князь Иван Дмитриевич Скиндырь; князь Андрей Дмитриевич его пасынок; князь Иван Евлашкович; князь Иван Борисович Киевский; князь Глеб Святославич Смоленский; князь Глеб Кориатович; брат его князь Семен; князь Михаил Подберезский; брат его князь Дмитрий; князь Федор Патрикеевич Вольский; князь Ямонтович; князь Иван Юрьевич Бельский; пан Краковский из Польши, пан Спытко; тот там же убит.

В лето шесть тысяч девятьсот девятое (1401) князь Юрий Святославич и князь Олег Рязанский пришли с войском к Смоленску. А в то время [в Смоленске] был /69/ мятеж и несогласие: некоторые хотели Витовта, а другие — князя Юрия, отчича. Князь же Юрий связался со смольнянами, и они его приняли, и город ему отворыли. А князь Роман Брянский был здесь же, и Смоленск был заложен ему Витовтом, и они самого его убили, а княгиню и детей его отпустили, а наместников Витовта захватили, а бояр, которые не хотели отчича, князя Юрия, смольняне или брянцы всех изрубили. И князь великий Витовт, услышав о том, соединился с братом своим королем польским Ягайлом Владиславом, и в ту же осень со всеми войсками своими пришли к Смоленску, и князя Юрия Святославича и Олега Рязанского из Смоленска изгнали, и городом Смоленском и всей землей овладели, и, утвердив и укрепив всех людей в Смоленске, пошли обратно в Литву. И, возвращаясь обратно, приехали в Друцк и были там на обеде у князя Семена Дмитриевича Друцкого. А у короля Ягайла умерла уже третья жена, не дав потомства; и увидел он у князя Семена двух его красивых племянниц, старшую из них звали Василиса по прозванию Белуха, а другую — София. И просил Ягайло Витовта, говоря ему так: «Было у меня уже три жены, две польки, а третья немка, а потомства они не оставили. А теперь прошу тебя, высватай мне в жены у князя Семена младшую племянницу Софию, /70/ она из рода русского и может быть бог даст мне потомство» [76]. И когда начал князь Витовт говорить о том князю Семену князь Семен сказал так: «Государь, великий князь Витовт. Король Ягайло брат твой — коронованный и великий государь и не могло бы быть лучше моей племяннице, как за его милость выйти замуж, однако же не годится мне позорить старшую сестру ее, выдавать младшую раньше старшей, и поэтому пускай бы его милость взял старшую». И когда князь великий Витовт сообщил это королю Ягайло, тот сказал: «Сам знаю, что старшая красивее, но у нее усики, а это означает, что она девка крепкая, а я человек старый и не смею на нее покуситься». После этого князь великий Витовт, размыслив с князем Семеном, позвали к себе князя Ивана Владимировича Бельского, своего племянника, и посватали за него ту старшую сестру Василису Белуху, а Софию обручили с королем Ягайлом. А были те племянницы князя Семена дочери князя Андрея Ольгимонтовича Гольшанского. И затем король Ягайло прислал из Польши знаменитых панов, которые, забрав княжну Софию, отвезли к нему в Краков; он же устроил знаменитую свадьбу, взял ее в жены и короновал ее, и имел от нее двоих сыновей, Владислава, который позже был королем венгерским и польским, и второго, /71/ Казимира, который потом был королем польским и великим князем литовским.

Лета шесть тысяч девятьсот десятого (1402), седьмого июля, погибло солнце и скрыло свои лучи. Солнце ушло в третьем часу, когда поют обедню, и появились, как ночью, звезды и светили три часа. А после этого знамения с великим князем Витовтом произошло так. Великий князь находился в дружбе со своим зятем великим князем Василием Дмитриевичем Московским, и случилось так: московские люди пришли под Путивль и погромили на Тихой Сосне ¹⁵⁶ Витовтовых севруков ¹⁵⁷, взяли у них два бобра и три кади меда. И он посылал к великому князю московскому, чтобы тот приказал разыскать виновных и казнить их, а ущерб возместить севрукам. А великий князь московский на это не обратил внимания. И тогда великий князь Витовт, не желая терпеть этого, собрал свои войска и пошел против великого князя московского, мстя ему за свои обиды, и много пожег и повоевал и попленил около рек Угры ¹⁵⁸ и Оки.

И московский [князь], услышав о том, послал к тестю своему великому князю Витовту, говоря ему таким образом: «Господин великий князь Витовт. Ты мне как отец, и не гневись на меня [77] я не виновен, что лихие люди без моего ведома сделали, и если бы я тех лихих людей нашел, /72/ которые твоим севрукам причинили ущерб, и я бы их выдал тебе головой. А если не смогу найти, то велю тебе оплатить убытки, и ты из-за этого на меня не гневайся и земли моей не разоряй, и не порывай, твоя милость, со мной связей». И князь великий Витовт по его просьбе приехал к реке Угре, взяв с собой одного пана по имени Андрея. И князь великий московский, видя через реку тестя своего великого князя Витовта, взял с собой тоже одного боярина и вошли на конях в реку до середины Угры, и начал великого князя Витовта просить, чтобы он тоже въехал в реку и с ним бы повстречался. И князь великий Витовт въехал в реку с паном Андреем и поздоровался с великим князем московским, и они после длительного разговора между собой заключили мир и установили границу своих земель по реке Угре. И послал Витовт пана Андрея к своему войску сообщить, что уже с великим князем Василием Дмитриевичем Московским заключен мир. И здесь пан Андрей сказал великому князю Витовту: «Это не настоящий мир, потому что между государями и кровопролития не было». А князь великий Витовт сказал: «Милый брат, что произошло, того уже не вернуть, и я своего слова никоим образом отменить не хочу, пускай уже будет мир». И так, вследствие этого, пана того Андрея прозвали Немиром, /73/ и с того времени был назван его род панами Немировичами. А затем великий князь Витовт со своим зятем великим князем Василием Дмитриевичем Московским, заключив вечный мир и установив границу по реке Угре, разъехались со всеми своими людьми в разные стороны.

Затем великий князь Витовт отправил своих послов в Великий Новгород и Псков, чтобы там признали его своим государем и давали бы ему выход, говоря: «Вы даете выход зятю моему Василию Московскому, который является моим вассалом, а мне, прирожденному государю, давать не хотите». Но новгородцы и псковичи не обратили на тех послов внимания и выход давать не хотели. И князь великий Витовт собрался со всеми своими силами и пошел на землю Новгородскую и стал под городом Порховом ¹⁵⁹, и стоял под Порховом шесть месяцев и, не добыв города, пошел по земле Новгородской и Псковской, казня, сжигая и пленя.

И на следующий год великий князь Витовт пошел под города псковские и взял города псковские — Велиж ¹⁶⁰, Красный город ¹⁶¹ [78], и псковичи, не желая, чтобы он больше землю их разорял, прислали своих послов к великому князю Витовту с тем, чтобы он был у них государем, намереваясь быть у него в послушании /74/ и выход ему давать каждый год, и наместника его принять к себе. И князь великий посадил наместником у них князя Юрия Пинского, по прозванию Нос, а сам со всеми силами пошел к Новгороду. И новгородцы, видя, что псковичи ему поддались и приняли его наместника и не желая больше переносить в своей земле разорения от великого князя Витовта, послали к нему своих послов, обещая служить ему и давать выход, и признать его государем, так же как и псковичи. И князь Витовт поставил у них наместником своего шурина князя Семена Гольшанского, по прозванию Лютый. И давали новгородцы выход великому князю Витовту каждый год по десять тысяч золотых и сорок гинштов ¹⁶², которых теперь называют фризами ¹⁶³, и сорок шуб, и сорок сороков соболей, и сорок сороков рысей, и сорок сороков куниц, и сорок сороков лисиц, и сорок сороков горностаев, и сорок сороков белок. И давали по стольку в казну великого князя литовского Витовта новгородцы каждый год, а псковичи давали половину того, что давали новгородцы, как золотых и коней, так и мехов всего того половину, что давали новгородцы. И князь великий Витовт, расширив государство свое от моря до моря ¹⁶⁴, жил много лет и был три /75/ раза женат, первый раз на Анне, дочери князя Святослава Смоленского, второй раз на Марии, дочери князя Андрея Лукомского и Стародубского, а третий раз на Ульяне, дочери князя Ивана Ольгимонтовича Гольшанского, племяннице князя Семена Лютого и князя Андрея Вязанского, дочь этого князя Андрея, Софию, мать Владислава и Казимира, взял в жены король Ягайло.

В лето от сотворения мира шесть тысяч девятьсот двадцать первое (1412), а от рождества Христова тысяча четыреста двенадцатое ¹⁶⁵ началась война короля польского Владислава Ягайлы и брата его великого князя литовского Витовта с прусскими немцами. И собрали обе стороны у себя много войска: король Ягайло со всеми силами королевства Польского, а князь великий Витовт со всеми силами литовскими и русскими и с многими татарами ордынскими, а прусский магистр также со своими силами и со всей Германской империей. И когда уже все войска с обеих сторон были готовы, тогда король Ягайло и великий князь Витовт двинулись [79] на битву и все шли плохими лесными дорогами и не могли найти ровного и широкого поля, где бы можно было остановиться и дать бой; и были большие и ровные поля только около немецкого города Дубровно. И немцы видели, что /76/ поляки и литва не могут нигде с таким большим войском выбрать места иначе как на том поле, и поэтому накопали там ям и прикрыли их землею, чтобы в них падали люди и кони. И вот король Ягайло и великий князь Витовт со своими войсками прошли через те леса и пришли на те Дубровенские поля. Тогда наивысшим гетманом в войске Ягайлы был пан Сокол Чех, а надворным гетманом ¹⁶⁶ был пан Спыток Спыткович, а в войске Витовта наивысшим гетманом был князь Иван Жедивид, брат Ягайлы и Витовта, а надворным гетманом пан Ян Гаштольд. И начали вышеуказанные гетманы людей строить, а о тех ямах ничего не знали, что их немцы выкопали, и так, строя войска, наивысшие гетманы, князь Иван Жедивид и пан Сокол, в те ямы упали и поломали себе ноги, чем были очень оскорблены, от чего и умерли; и не только одним гетманам, но и еще многим людям от тех ям большой вред был. И видя то, король Ягайло и князь великий Витовт, что с гетманами их наивысшими беда приключилась, назначил король на их места двоих новых гетманов: пана Спытка и пана Яна Гаштольда, на место Сокола, а Витовт назначил Яна Гаштольда; и приказали войскам готовиться и ставить отряды к битве, а тех ям коварных беречься. И затем те гетманы, приготовив войска, двинулись на /77/ битву, немцы так же видя то, начали с ними стычки. И началась битва сперва между немцами и литовским войском, и многое множество воинов с обеих сторон литовских и немецких пало. Затем князь Витовт видя, что из войска его очень многие погибли, а поляки им никакой помощи оказать не хотят, и тогда князь великий Витовт примчался к своему брату королю Ягайлу, а тот слушал мессу. И Витовт сказал так: «Ты мессу слушаешь, а князья и паны братья мои едва не все убитые лежат, и твои люди никакой помощи им оказать не хотят». А тот ему ответил: «Милый брат, ничего поделать не могу, потому что должен дослушать мессу». И приказал своему отряду коморному ¹⁶⁷ двинуться на спасение, и тот отряд двинулся на помощь войску литовскому, и пошел к войскам литовским и немцев наголову разбили и самого магистра и всех его комтуров до смерти убили, и бесчисленное множество немцев взяли в плен и побили, а прочие польские войска им ничем [78] не помогали ¹⁶⁸, только на это смотрели. А затем, всех их разгромив и забрав многие города и их земли, остальное сожгли, а людей забрали в плен. И так выжегши до конца и выпленив и сделав землю пустой, с великой честью и несказанной победой, заслужив на весь свет необыкновенную славу, поехали в свои земли. Половину немецких знамен и половину ободранных бород магистра и всех комтуров его мертвых взяли /78/ в Польшу, а половину в Литву, где те бороды и знамена их повесили в замке Краковском в костеле святого Станислава, а в Вильно также у святого Станислава.

И после того побоища зимой съехались Витовт с королем Ягайлом в городе Перемышле, еще будучи оба в добром здоровье, и начал король Ягайло говорить брату своему великому князю Витовту таким образом: «Милый брат, у меня было три жены, а теперь взял четвертую, русскую, но ни от одной не имею детей, а у тебя также детей нет. А поэтому договоримся между собой и присягнем, что если у меня будут дети, а у тебя не будет, то пусть мои дети после нашей смерти будут владеть Королевством польским и Великим княжеством, а если детей не будет у меня, а у тебя будут, то пускай твои дети будут владеть всем». И князь великий Витовт на это согласился, и паны польские и литовские принесли присягу, и король с Витовтом записали, что после их смерти, если бы король Ягайло не имел детей, а у Витовта они были бы, тогда поляки не должны избирать на престол польский никого иного, кроме как детей Витовта, которые владели бы Королевством польским и Великим княжеством Литовским. А если бы детей не было у Витовта, а у Ягайлы бы имелись, тогда Литва не должна избирать другого государя в Литовское княжество, кроме как сына короля. И паны польские и литовские слышали то и таким же образом записали это /79/ и принесли присягу своим государям, что после их смерти не изберут себе государем никого другого, а только одного из их детей, и больше никого, после чего разъехались.

На следующее лето жемайты избили немецких прусских наместников, не желая больше быть в подчинении у немцев. Немцы прусские и ливонские начали собирать против них в Паланге войска, намереваясь опять подчинить их себе, но жемайты, собравшись, поразили там же то немецкое войско с гор наголову камнями, и затем, разгромив с тех гор немецкое войско, послали [81] к Витовту с тем, что если бы он хотел владеть Жемайтией, то чтобы уже никому не отдавал их в залог, а правил бы сам и был бы их государем; и Витовт принял их к себе. А потом немцы прислали своих послов к великому князю Витовту, напоминая ему чтобы он отдал те триста золотых ¹⁶⁹, за которые была отдана в залог Жемайтия. Великий князь Витовт ответил: «Жемайтию я вам заложил, но и по сей день не отнимаю ее обратно, смотрите себе и теперь на Жемайтию, а денег у меня нет, чтобы вам отдать». Но вскоре Витовт начал собирать деньги и, собрав полностью золотые, отослал их. И они, получив золотые, уже больше на Жемайтию не нападали, и оставили ее в покое, так как были разбиты и опустошены Ягайлом и Витовтом и жемайтами. И в том же году Витовт основал Жемайтское епископство, построил костел святого Петра в Медниках ¹⁷⁰, которые жемайты сейчас называют Ворнянами, и назначил каноников, /80/ и наделил костел, и приказал окрестить всю Жемайтию из веры языческой в веру христианскую, и окрестил всю землю Завилейскую, и создал много костелов, и поэтому Витовт назван вторым божиим апостолом, потому что он таких ожесточенных язычников тех земель превратил в христиан.

А затем великий князь Витовт пригласил короля Ягайла к себе на зиму для охоты на зубров в Белую Вежу ¹⁷¹, на потеху, и король Ягайло приехал к нему с королевой Софиею. И после охоты Витовт просил короля Ягайло, чтобы он поехал с ним в Вильно и чтобы он в Вильно провел всю зиму вместе с Витовтом, и они бы много веселились там в потешались.

И находясь в Вильно у Витовта, король Ягайло начал говорить брату своему великому князю Витовту: «Милый брат, женился я на молодой, а человек я уже в летах, и не знаю будут ли у меня дети, ты же сильнее меня и можешь от своей жены иметь детей, и поэтому я советую тебе обратиться к императору, чтобы ты мог стать королем,а я хочу помочь тебе у императора и у папы». А князь великий Витовт отвечал на это: «Как же я могу обратиться к императору, если ни я его не знаю, ни он меня, однако же хочу устроить большое торжество и хочу пригласить императора и прочих христианских государей к себе в Луцк». И королю Ягайлу это понравилось, и он советовал так и сделать, а затем отпустил в Польшу короля Ягайло с великою честью, /81/ дав ему массу драгоценных подарков, а сам стал к тому готовиться, чтобы [82] принять у себя императора и тех государей христианских, угостить их.

И на следующую зиму разослал послов своих к христианскому императору, к королю датскому, к князьям поморским, к князьям силезским и немецким и к зятю своему великому князю московскому, и к великому князю тверскому и к великому князю рязанскому, и к царю перекопскому и к воеводе молдавскому и к прочим христианским государям, приглашая всех к себе. И Сигизмунд император христианский, который одновременно был королем венгерским и чешским, был у Витовта, и приехали Ягайло король польский брат Витовта, и король датский, и царь перекопский, и великий князь рязанский, и великий князь московский, зять Витовта, и великий князь тверской Борис Александрович, и магистр прусский и ливонский, и князь Одоевский, и Перемышльский, и Новосильские, и воевода молдавский, и послы великие от Иоанна Палеолога царя греческого, и князь мазовецкий и прочие князья и паны христианские и много разных гостей.

И когда те гости были у великого князя Витовта, князь великий Витовт всех их кормил, и выходило на них каждый день меда сыченого семьсот бочек, кроме мускателя и /82/ вин и мальвазии, и прочих различных напитков, а телок семьсот, баранов и вепров семьсот, зубров по шестьдесят, лосей по сто, кроме прочих различных зверей и иных мясных продуктов и домашних изделий. И держал тех гостей великий князь Витовт у себя семь недель. И император, видя, что князь Витовт оказывает им такой большой почет, и так хорошо угощает и большое его богатство, сам сказал Витовту: «Князь великий Витовт. Вижу по тебе, что ты князь богатый и великий, к тому же новый христианин, и надлежит тебе быть государем коронованным и между нами, королями христианскими, быть братом». И князь великий, услышав это от императора, и понял, что на то воля императора, и сразу же он вместе со своим братом королем Ягайлом просил императора, чтобы тот согласился дать ему корону, и чтобы послал к святому отцу папе, чтобы тот, освятив корону, дал ее великому князю Витовту. И император на то согласился, и в то же время отправили послов своих к папе, прося святого отца папу, чтобы он дал корону Витовту, согласно христианскому обычаю. И князь великий Витовт вместе с тем послом императора отправил своего посла в Рим к отцу папе со своим посольством пана Семена Дедиголдовича и пана [83] Шедибора брата Кезгайла, а также с письмами христианских королей. /83/

Затем император позвал к себе короля Ягайла и начал ему говорить: «Вижу сам, что живете вы с Витовтом в согласии, но паны литовские очень воинственны, и только бы они не подговорили своего государя великого князя Витовта начать против тебя войну и чтобы они не причинили тебе войной затруднений. А поэтому советую тебе, уговаривай великого князя Витовта, чтобы он своих панов литовских убедил объединиться с твоими панами польского королевства, и побратались бы они между собой и гербы бы взяли один у другого, и тем бы между собой дружбу и братство установили. И когда они таким образом побратаются между собой, тогда воевать против тебя и Польской земли уже будет невозможно». И Ягайло попросил императора, чтобы он то же самое сказал Витовту, и император, когда был у Витовта, сказал ему то же самое, а Витовт ему ответил: «Я этого не могу сделать без воли панов-рады своих». И просил императора, чтобы тот присутствовал, когда он будет те слова говорить своим панам, что государям христианским, его милости императору и брату моему королю Ягайлу видно то, что между государствами нашими должны быть мир, а между вами братство и дружба, и чтобы вы с польскими панами побратались и взяли бы у них гербы. /84/ И император тоже начал говорить литовским панам, что паны польские не могли иначе установить мир между королевствами польским и чешским, и что между теми королевствами всегда шла война, а как паны польские с панами чешскими побратались и как только поляки взяли у панов чешских гербы, и когда гербы взяли и таким образом побратались, с того времени война между ними прекратилась и живут они между собой в мире.

Паны литовские сказали императору и князю великому Витовту таким образом: «Милостивый император и государь наш князь великий Витовт. Поляки не были шляхтой, но были люди простые, и они не имели своих гербов и получили их у чехов за великие дары. Чешские паны, получив такие большие дары от них, дали им свои гербы, признали их шляхтой и приняли их в свои гербы, но мы шляхта старинная, римская, и предки наши с теми гербами своими пришли в те государства, и здесь ими пользовались и поэтому мы и сейчас их имеем и пользуемся ими как своими и поэтому не нуждаемся в новых чужих гербах, но придерживаемся [84] старых, которые нам оставили наши предки». И император сказал панам литовским: «Мы это и сами знаем, что вы старинная римская шляхта и гербы польские вам предлагаем не для того, чтобы вы стали шляхтой, так как вы шляхта более древняя, чем польская, /85/ но гербы у них берете для объединения и для братства между вами, потому что взяв гербы станете друг другу братьями и будете обязаны один другому благоприятствовать».

А затем уговорил Витовт своих панов, чтобы с поляками побратались и гербы у них взяли для того, чтобы враждебными отношениями не помешать получить ему корону, и сказал им так: «Вот, когда принесут корону, тогда вы можете отослать их грамоты обратно, и гербы их отбросить, а свои старые опять взять». И паны, слыша такие слова от своего государя, и желая, чтобы он получил корону, согласились на это. А затем князь великий Витовт императора и всех тех гостей, которые на том съезде были, одарил знаменитыми и многоценными дарами и отпустил. Между прочими дарами князь великий Витовт преподнес императору большой рог тура, того тура, которого князь великий Гедимин убил на горе в Вильно и которую сейчас называют Туровой горой. И после этого князь великий Витовт жил три года и пригласил к себе на охоту короля Ягайла. И когда Ягайло был у Витовта, Витовт разболелся и умер, от сотворения мира в шесть тысяч девятьсот первом году (Дата от сотворения мира в Хронике указана ошибочно. Должно быть 6938.), а от рождества Христова тысяча четыреста тридцатого года (1430) месяца августа 23 дня. /86/ А пан Сенько с паном Шедибором, братом пана Кезгайла, ехали с короной из Рима от папы, а прожили в Риме три года, так как в то время в Италии шла война, и поэтому они опасались ехать с короной, и узнали о смерти великого князя Витовта во Львове. А поляки, не желая чтобы Литва была королевством, ту корону у них отняли, разрубили ее пополам и приложили половинки к короне краковского епископа, которая и сейчас находится в костеле святого Станислава при Краковском замке.

И король Ягайло брата своего князя великого Витовта жалел и плакал о нем, как брат о любимом брате. И похоронил его с большим плачем, и были там все слуги его и все епископы, и пели над ним положенные песни и положили его тело в замке в Вильно, в костеле святого Станислава в алтаре с левой стороны, около [85] ризничной двери. После смерти великого князя Витовта король Ягайло просил князей и панов литовских, чтобы они взяли себе брата родного, князя Свидригайла, и князья и паны литовские во время пребывания короля Ягайла посадили на великом княжении Литовском и Русском князя великого Свидригайла.

И правил великий князь Свидригайло во всех великих княжествах литовских два года, /87/ а затем приехал к нему из Польши в Великое княжество на охоту король Ягайло; и князь Свидригайло оказывал ему немалое время в городе Вильно великие почести. А потом пришел к королю Ягайлу в комнату, и начал ему говорить с гневом такие слова, потому что Ягайло еще не уехал, и был еще в Литве: «Милый брат, для чего ты держишь Подольскую землю, отчину той земли Литовской; верни ее мне, а если не хочешь вернуть ее мне, я тебя из Литвы не выпущу». После этого князь Свидригайло схватил короля Ягайло и посадил под стражу. И Ягайло начал ему говорить: «Милый брат, я Подольской земли у тебя не отнимаю, но есть племянница наша, владелица той Подольской земли, княгиня София Жедивидовна, жена князя Митка Зубревицкого, которая поручила ее в опеку мне, как своему дяде и защитнику, и хотя я ею [Подольскою землею] управляю, весь же доход получает она». И начал король Ягайло плача жаловаться князю Свидригайлу, и сказал ему: «Милый брат, ты мне младший брат, а я тебе как отец, а ты мне такой срам учинил. Как же ты посмел это сделать мне, своему старшему брату, как бы твоему отцу, как ты смел это сделать и бросился к моей бороде. Тебе не годится поступать так со мной, твоим старшим братом и к тому же божиим помазанником, христианским /88/ государем, славным королем. А ты смел меня посадить в тюрьму, и я так считаю, что сделал ты это без согласования со своею радою, а сделал это по своему разумению». И начал говорить князьям и панам-раде литовским: «Князья и паны-рада Великого княжества, слуги верные брата моего. Помните, что когда жил брат мой великий князь Витовт, ваш государь, я заключил с ним договор в вашем присутствии с моим братом великим князем Витовтом на таких условиях: если бы у князя великого Витовта были сыновья, а я бы не имел, тогда дети великого князя Витовта должны были править после моей смерти Великим княжеством Литовским и королевством Польским, а если бы брат мой Витовт детей не имел, а имел бы я, тогда после нашей кончины мои дети должны были [86] править королевством Польским и Великим княжеством Литовским. И вы все, рада великого княжества, и моя рада вся королевства Польского были при заключении того договора и на все то согласились, как моя рада, так и вы, рада моего брата, и на том мне присягнули, а моя рада брату моему и вам. А вы об этом помните, потому что я вас от той присяги еще не освободил. И хотя я имею двоих сыновей, и один из них может быть у вас государем, согласно договора моего с моим братом и согласно вашей присяге, однако, я на этом не настаиваю, потому что пока сын мой очень молод, чтобы быть у вас государем. И я советую вам взять себе государем брата моего старшего Сигизмунда, родного бра/89/та великого князя Витовта». И паны слышали все это и очень скорбели об этом.

А затем князь Свидригайло понял, что сделал нехорошо и отпустил короля польского Ягайло с честью в Польшу. И вскоре приехал в Польшу и направил послов своих к папе, чтобы он снял с литовских панов присягу, и послы у папы были, а затем пришли с папским разрешением к королю и к панам литовским. И вскоре после прихода послов князья и паны литовские взяли себе с помощью короля Ягайла государем великого князя Сигизмунда, месяца сентября первого дня.

Князь великий Свидригайло умчался к Полоцку и к Смоленску, и князья русские и бояре посадили князя Свидригайла на великое княжение русское. В ту же осень собрал великий князь Свидригайло сорок тысяч своих воинов и князь великий тверской Борис Александрович дал ему брата своего князя Ярослава со всею силою своею, в сорок тысяч и пошел к Литве со всеми теми русскими силами. И, не дойдя за семь миль до Вильно, стал в Ошмянах и там стоял неделю. И князь великий Сигизмунд пришел из Вильно с литовскою силою, в семь тысяч. И был у них бой месяца декабря восьмого дня в понедельник, и помог бог великому князю Сигизмунду, /90/ и побежали князья и бояре великого князя Свидригайла, а князей русских многих убили, а некоторых забрали в плен: князя Юрия Лингвеньевича, князя Митка Зубревицкого, князя Василия Красного, брата его Дедиголдовича пана виленского, пана Юшка Гольцевича, пана Ивана Вяжевича. Тех и множество иных живыми забрали, а других убили.

В ту же зиму на другой год князь великий Свидригайло собрал большую силу русскую, пошел на Литву и повоевал, и пожег [87], и попленил много земли Литовской. На следующий же год собрал большую силу русскую и [позвал] магистра ливонского со всею его силой, и князь великий тверской дал также ему свою силу, и пошли в литовскую землю и ночевали в Рудомино ¹⁷² за полторы мили от Вильно, и, не доходя Трок, повернули на Старые Троки, и, простояв под Троками четыре дня, отошли от Трок искать великого князя Сигизмунда и литовское войско. И, простояв в Ойшишках ¹⁷³ четыре дня, пошли на Русь в свою землю. И, придя к Крево, стояли два дня, и, взяв каменный замок Крево, сожгли его, а людей многих убили и увели в плен, а оттуда пошли к Молодечно ¹⁷⁴. И пришла великому князю Свидригайлу весть, что литва идет за ним погоней, и князь великий Свидригайло послал на них князя Михаила воеводу киевского, а с ним послал прочих князей русских, и они, пойдя, побили /91/ пана Петра Монгирдовича, и литву, и прочих побили, а иных захватили на Копачах ¹⁷⁵, а, идя оттуда, забрал Заславль и людей многих [Свидригайло] сжег и забрал в плен, и пришел к Минску ¹⁷⁶, и город Минск сжег, и много волостей и сел попленил, и зла немало сотворили в Литовской земле. И пришли к Борисову, и там забрали князя Михаила Ивановича Гольшанского на реке на Березине, и послали его в Витебск, и там приказал утопить его в реке Двине под Витебском. А взяли его безвинно, не доходя за милю до Лукомля ¹⁷⁷, в Озерах. Магистр же ливонский пошел в свою землю, а князь великий Свидригайло к Лукомлю, и там распустил свое войско, князей и бояр, а сам пошел к Киеву. И в ту же осень князь великий Сигизмунд, собрав большую силу литовскую и польскую, пошел на Русскую землю ¹⁷⁸ и стал под Мстиславлем; простояв там три недели и не взяв замка, пошел в свою землю.

На следующий год князь великий Свидригайло, собравшись с русскими князьями и боярами и со всею силой русской, пошел к Литве. На помощь к нему пришел магистр ливонский, и сошлись они со Свидригайлом в Браславе. И божиею волею пал на землю большой дождь, из-за чего они не смогли пойти в землю Литовскую; князь Свидригайло возвратился в свою землю, а магистр в свою, и отпустил силу свою, князей и бояр, к Полоцку, а сам пошел к Киеву. А на третий год сжег князь Свидригайло митрополита Герасима в Витебске ¹⁷⁹. И собрался князь великий Свидригайло в Витебске с русскими князьями /92/ и со всеми силами русскими, и пошел к Браславу, и в Браславе пришел к нему на помощь [88] ливонский магистр со всею своею силою, и пошли по Завилейской стороне к Вилькомиру. А князь великий сам не пошел против Свидригайлы, и, собрав всю свою силу литовскую, послал с войском своего сына князя Михаила против Свидригайла; и князь Михаил пришел с литвою и поляками. И был им бой в первый день сентября на святого Семена. Бились за Вилькомиром на реке Святой, и помог бог великому князю Сигизмунду и его сыну князю Михаилу, и побили князя Свидригайла и всю силу его, и многих князей [они] захватили в плен и убили. Прежде всего убили ливонского магистра и маршала, и многих его комтуров, и племянника Свидригайлы Сигизмунда Корибутовича, и князя Ярослава Лингвеньевича, и князя Михаила Балабана, и князя Даниила Семеновича Гольшанского, и князя Михаила Львовича Вяземского, и прочих князей и бояр, и немцев бесчисленное множество побили, и к тому гостей, австрийцев, силезцев, чехов, а руками взяли сорок князей и киевского митрополита да двоих из главных взяли: князя Ивана Владимировича Киевского и брата его Федора Корибутовича, а прочих всех имена не записаны. И через три недели после того побоища князь великий Сигизмунд, собрав всю свою силу литовскую, послал сына своего князя Михаила на Русь. И /93/ князь Михаил, придя, стал в Орше, и смольняне встретили князя Михаила в Орше, и сдались великому князю Сигизмунду и сыну его князю Михаилу.

И князь Михаил не пошел к Смоленску, а пошел от Орши к Витебску, стоял [там] шесть недель и, не взяв замка, пошел прочь, и после того, в ту же зиму, князь великий Сигизмунд собрал опять свою силу литовскую и послал к городу Полоцку. И, придя, паны стояли под Полоцком неделю и, не взяв города, пошли прочь. А на следующий год полочане и витебляне, не видя себе ни от кого помощи, подчинились великому [князю] Сигизмунду Кейстутовичу, и начал великий князь Сигизмунд княжить в Великом княжестве Литовском и в Русском.

В лето шесть тысяч девятьсот сорок восьмое правил великий князь Сигизмунд в Вильно и в Троках, и во всех землях русских и литовских, и жемайтских, и совершал большие жестокости в отношении своих подданных, особенно над шляхетским сословием, хватал их и совершал над ними страшные жестокости, карал их невинно, убивал и мучил их так, как только мог придумать, и поступал так со всеми князьями и панятами и со всем шляхетским [89] сословием всех земель литовских, русских и жемайтских. И был в отношении того шляхетского сословия очень жесток, и всеми этими своими злыми поступками он равнялся Антиоху Сирийскому и Ироду Иерусалимскому и предку своему великому князю /94/ литовскому Тройдену, который совершал различные страшные жестокости в отношении земель польских и русских. И те подданные его, вся шляхта, терпели это как от своего господина верные рабы, и ничего злого против него не предпринимали и не замышляли. И он окаянный князь великий Сигизмунд не насытил злобы своей и мыслил в сердце своем по дьявольскому наущению, как бы погубить все шляхетское сословие и пролить его кровь и поднять мужичье сословие, собачью кровь. Прежде всего он захватил двоих князей, своих близких родственников, намереваясь их казнить: князя Юрия Лингвеньевича и князя Олелька Владимировича, и посадил князя Юрия Лингвеньевича в меньшем замке Трокском, а князя Олелька в Кернове, а княгиню его с двумя сыновьями, с Семеном и с Михаилом, в Утянах, и еще, считая, что этого недостаточно, в заключение своего злого умысла решил созвать великий сейм ¹⁸⁰ и на том сейме уничтожить и искоренить всю шляхту и вознести мужичье сословие. И написал окаянный грамоты своим властям по всем своим землям Великого княжества, княжатам и панятам и всей шляхте, приказывая, чтобы все ехали на сейм, для решения земских дел; а злобу свою утаил, что против них замыслил. А в то время воеводой виленским был Довгирд, а воеводой трокским Лелюша. И те два пана, узнав достоверно, что тот сейм будет созван для гибели всего шляхетского сословия и их самих, и позвали к себе /95/ на совет князя Чарторыйского; и те три пана, посовещавшись, замыслили убить князя Сигизмунда; а прочих князей и панов в то время при Сигизмунде никого не было. И на том совещании решили, чтобы самим им занять города Вильно и Троки и держать их на князя Свидригайла, который после поражения, понесенного от Михаила Сигизмундовича у Побоиска, бежал в Молдавию. И решив так, направили дворянина родом из Киева по имени Скобейко и дали ему триста возов сена и на каждый воз под сено положили по пяти вооруженных человек, а один человек возом правил, и отправили того Скобейко в Троки, будто бы с дякольным сеном ¹⁸¹. И отправив Скобейко, послали в Молдавию к князю Свидригайлу, искать его, а князь Александр Чарторыйский и Скобейко въехали в Трокский [90] замок в вербное воскресенье. В тот же момент сын князя Сигизмунда вышел из замка в костел, а сам князь Сигизмунд слушая мессу в замке в спальне. И князь Чарторыйский, въехав со Скобейко и со всеми теми возами в замок, замок затворили, и все те люди вышли из возов и пошли прямо к спальне князя Сигизмунда, где он слушал мессу. И был у князя Сигизмунда медведь, которого он очень любил, и когда он, приходя к спальне, дергал лапой, то его всегда впускали. И так князь Чарторыйский, /96/ прийдя со Скобейко и со всеми теми людьми, дернул рукою за дверь, и князь Сигизмунд подумал, что это медведь, и приказал открыть дверь. И в тот же момент бросились в спальню, и начал князь Чарторыйский говорить ему о всех его злых проступках, которые он совершал над всей шляхтой Великого княжества и о том, чти еще замыслил, наконец, на том сейме всех князей и панов и все шляхетское сословие искоренить и кровь их пролить, а собачью кровь мужичью вознести, и сказав те слова, наконец произнес: «Что ты приготовил князьям, панам и всем нам испить, то ты теперь испей один». И бросился к нему, намереваясь его убить, но у него не было ничего, и поэтому Скобейко схватил вилы, которыми поправляли в камине дрова и теми вилами ударил его в тот момент, когда ксендз подносил облатку [причастие], и кровь брызнула с головы на стену, которая и до сего времени видна на стене в спальне его, в башне, в Большом замке Трокском. И в тот момент, не желая видеть смерть своего господина, упал на него его любимец по имени Славко, так как его очень любил великий князь Сигизмунд. А они того Славку взяли и выбросили из окна башни, и он там сломал шею; а князь Сигизмунд в то время закончил жизнь повелением воеводы виленского Довгирда, воеводы трокского Лелюши и князя Чарто/97/рыйского, от руки киевлянина Скобейко был убит в вербное воскресенье месяца... (В издании Нарбута далее многоточие.)

А сын его Михайлушко, услышав об этом, заперся в Малом замке Трокском, а Лелюша в Большом замке Трокском, согласно уговору, как об этом с Довгирдом условились, когда сговаривались занять на князя Свидригайла. А Довгирд занял Высокий и Низкий замки Виленские также на Свидригайлу. Нарбут, приехав по живому мосту, занял Высокий замок Виленский на Михайлушку ¹⁸². А паны-рада Великого княжества обо всем этом [91] ничего не знали, ни о замысле князя Сигизмунда, ни [о намерениях] воевод виленского и трокского, потому что князь Сигизмунд писал грамоты по всем землям и украинным городам и ко всем панам, ничего не сообщая о своей злобе. И они еще не съехались, потому что многие были в дальних городах Великого княжества: Кезгайло староста жемайтский в Жемайтии, Ян Гаштольд в Смоленске, так как он в то время был наместником Смоленским. Князь великий Сигизмунд писал и к нему, чтобы он приехал на время к великому князю Сигизмунду, а на его место послал в Смоленск Андрея Саковича. И Ян Гаштольд, направляясь к князю Сигизмунду, заехал на пир к князьям Воложинским и, князья Воложинские устроили ему большой пир. /98/ И когда он находился в Воложине ¹⁸³, пришла весть о смерти великого князя Сигизмунда, и Гаштольд поспешил в Гольшаны к князю Юрию Семеновичу Гольшанскому. И съехавшись там, послали спешно к пану виленскому старосте жемайтскому Кезгайле и к Николаю Немировичу и к земскому маршалу Радзивиллу. И те все паны съехались в Гольшаны к князю Юрию и размыслили и приняли единогласно решение взять себе государем в Великое княжество королевича Казимира, сына Ягайлы, отчича Литовской земли. И направили послов в Польшу к королевичу в Судомир, и отправили к нему посольство из панов Кезгайлов, Михаила и Яна.

И были схвачены Сигизмундом русские князья, князь Олелько посажен был в Кернове, а княгиня его с двумя сыновьями, с князем Семеном и Михаилом в Утянах, а князь Юрий Лингвеньевич в Троках. И паны вскоре после смерти Сигизмунда освободили их, и князь Лингвеньевич уехал в Мстиславль, а князь Олелько с княгиней и с сыновьями в Копыль, а все паны литовские и князь Юрий Гольшанский в Брест, вслед за своими послами.

И послы, приехав к королевичу в Судомир, начали просить его, чтобы он был у них государем, а паны польские не хотели его отпустить из своей земли, потому что король /99/ их Владислав, сын Ягайлы, который был государем земель Венгерской и Польской, погиб неизвестно где в то же лето ¹⁸⁴, в поле, в битве с турками, и о нем еще не узнали точно, живой он или нет, и поэтому и не хотели отпустить королевича. И послы литовские начали рассказывать о Литовской земле, о роскошной охоте в Литве, об охоте на туров и зубров и на прочих различных зверей, и королевич Казимир очень полюбил охоту, так как очень любил охоту [92] и решил ехать с ними и без согласия польских панов. Он спустился к литовским панам из замка Судомира и те два пана быстро взяли его и с большим почетом доставили к панам в Брест, и там паны-рада, князь Юрий Гольшанский и пан виленский староста жемайтский Кезгайло и Иван Гаштольд и Николай Немирович и маршал земский Остик возвели королевича Казимира на великое княжение литовское. В то время было ему не больше тринадцати лет. И через короткое время приехали князья Сангушки с Волыни и все прочие князья и бояре вольшские приехали и ударили челом великому князю Казимиру, что будут служить ему и присягу в том свою дали, верно служить ему и Великому княжеству Литовскому. /100/ И князь великий Казимир, приняв волынцев, и со всеми теми князьями и панами-радой литовскими поехал в Вильно на престол отца своего и дяди своего князя Витовта. А сын Сигизмунда Михайлушко, узнав о том достоверно, что уже князья и паны-рада литовские взяли государем себе королевича Казимира из Польши и возвели его на княжение Литовское в Бресте, и он из замка Трокского выехал и устремился в Мазовию к своей тетке княгине мазовецкой, жене Януша, потому что она была родная сестра его отца, мачеха княгини Болковой. И когда он проезжал через Рудницкий бор, встретился в том бору с великим князем Казимиром, и ударил челом великому князю Казимиру, и начал просить о милости, и князь Казимир обещал ему оказать свою милость, оставить его при его отчине. А затем великий князь Казимир приехал в Вильно и сел на престоле дяди и отца своего великого князя Витовта в Вильно и во всем Великом княжестве Литовском и Русском и Волынском. И когда он был в Вильно, старостою дорогицким и мельникским был поставленный еще Сигизмундом Юрий Носута. Тот же услышав, что королевича Казимира возвели на великое княжение, а Михайлушко Сигизмундович бежал в Мазовию, решил с теми городами служить Михайлушке Сигизмундовичу /101/ и подговорил еще многие города княжеские и польские откупиться от Великого княжества Литовского и со всеми теми городами присоединился к Мазовии и начал служить Михайлушке. И, услышав о том достоверно, великий князь Казимир и паны-рада Великого княжества и спешно послали с войском Яна Гаштольда, которого при возведении на престол сделали дядькой великого князя Казимира, потому что князь Казимир был еще мал. И тот Гаштольд по приказанию великого [93] князя поехал к тем городам и взял их силой меча и все в целости подчинил Великому княжеству, а Юрий Носута бежал в Мазовию, так как был родом мазур. И, подчинив все эти города, приехал в Вильно к великому князю. И когда великий князь Казимир был в Вильно, начал говорить князю Казимиру виленский воевода Довгирд, снимая с себя то, что он якобы не был в соглашении с Лелюшей воеводою трокским, который зарезал великого князя Сигизмунда, и сказал великому князю Казимиру: «Лелюша не достоин заседать с нами в думе, потому что в его воеводстве в Трокском замке зарезали князя Сигизмунда, видимо, по его указанию». И был Довгирд силен среди шляхты и князь великий из-за наговора Довгирда отнял у Лелюши город /102/ и дал своему дядьке Ивану Гаштольду. А затем пришли вести из Жемайтии, что там не хотят подчиняться великому князю Казимиру, потому что служили они Михайлушке Сигизмундовичу, и наместников старосты Кезгайла выгнали, и избрали себе старостой Довмонта племянника Контовта... потому что Контовт был родом жемайт. И князь великий Казимир был очень опечален тем, что Жемайтия отступилась от Великого княжества Литовского, и в тот же час написал грамоты по всем владениям своим, всем властям Великого княжества, чтобы спешно приготовились к войне, намереваясь сделать их своей отчиной силой, как было ранее. И собрал силу немалую литовскую и пошел на Жемайтию и стал в Ковно, а Жемайтия собралась и стала на Невяже ¹⁸⁵, намереваясь вступить в бой с великим князем Казимиром. И тогда начал говорить великому князю Казимиру дядька его Ян Гаштольд: «Государь, князь Казимир. Не годится тебе биться со своими подданными, потому что если они тебя побьют, то тебе государю нашему милостивому будет стыдно, а если ты их побьешь, то тебе не будет славы, так как ты побьешь войском своих подданных, но сделай так: дай, ваша милость, им старосту по их желанию Контовта, потому что теперь в Жемайтии вершит племянник /103/ Контовта. А тот и их самих и того племянника своего уговорит, чтобы они земли своей не дали разорять и чтобы против тебя, своего государя, не стояли, потому что если ты, государь наш, пойдешь на них со своим войском, то всю землю их разоришь и их самих заберешь в плен, а затем тебе, государю нашему, от них никакой пользы не будет». И князь великий Казимир, выслушав те слова, послал в Жемайтию пана Контовта, и Контовт, приехав к жемайтскому войску, [94] прежде всего сообщил им, что Михайлушко бежал, а князь великий Казимир сел в Вильно и в Троках и во всех княжествах литовских и русских. А затем уговорил племянника своего, которого жемайты избрали своим старостой, чтобы он не стоял за войну против такого великого государя и главное прирожденного отчича литовского. И тот племянник Контовта понял, что нельзя стоять против такого великого государя, и жемайты решили служить великому князю Казимиру, и все они приехали в Ковно к великому князю Казимиру, и все как один ударили челом служить ему верно, и присягнули ему на том. И князь великий Казимир их принял и им присягнул, что будет относиться к ним милостиво и сохранит их имущество; /104/ и так, утвердив их присягами и подчинив себе, приказал старосте жемайтскому Кезгайле, чтобы старостой в Жемайтий три года был Контовт, для того чтобы он убедил их верно служить великому князю Казимиру. И Кезгайло на то согласился, и как три года прошло, и Кезгайло по прежнему стал жемайтским старостою, а у Ковтовта отняли. Мы же на предыдущее возвратимся.

И когда Андрей Сакович был в Смоленске, посланный туда еще Сигизмундом вместо Яна Гаштольда, и, услышав о смерти Сигизмунда, начал приводить смольнян к присяге тому князю, которого князья и паны литовские изберут им государем, и от того не отступать, и иного государя кроме того им не искать, а меня держать вам у себя воеводою, пока великий князь не сядет в Вильно. И владыка смоленский Семион, и князья, и бояре, и мещане, и черные (В тексте горные) люди присягали Андрею, держать его честно у себя воеводой в Смоленске. И после пасхи на святой неделе в среду вздумали смольняне, черные (В тексте горные) люди, кузнецы, кожемяки, сапожники, мясники, котельники Андрея силой выгнать из города и нарушить присягу; и вооружились они сулицами и стрелами, и косами, и топорами, и зазвонили в колокол. Андрей /105/ начал советоваться со смоленскими боярами, и бояре ему сказали: «Прикажи своим дворянам вооружаться, а мы с тобой; разве лучше даться им в руки?». И пошли на конях с копьями против них и сошлись они в городе у святого Бориса и Глеба и побили копьями много черных людей насмерть, а иные раненые остались живы, [95] и разбежались черные люди от Андрея; и в ту же ночь выехал Андрей из города с женой, и бояре смоленские с ним. И после того был большой мятеж в Смоленске, схватили смольняне Петрика, смоленского маршала, и утопили в Днепре, а воеводой у себя в Смоленске посадили князя Андрея Дмитриевича Дорогобужского. А бояре смоленские не хотели того князя Дорогобужского у себя иметь воеводой, потому что не они избрали его, но простые люди, и поехали они бить челом великому князю Казимиру, [жалуясь] что простые люди избрали себе в Смоленске воеводой без их воли того князя Андрея Дорогобужского. И простые люди, услышав то, что бояре смоленские поехали к великому князю Казимиру, испугались и очень того устрашились и [начали] искать себе большой помощи, и замыслили единогласно на совете взять себе государем князя Юрия Лингвеньевича, и когда тот князь Юрий Лингвеньевич к ним приехал, он стал у них государем. /106/ И когда приехали от князя Казимира бояре, он их казнил, а некоторых, схватив, сковал, отобрал у них все имущество и раздал своим боярам, и замыслил не подчиняться великому князю Казимиру. И князь Казимир об этом очень сожалел и послал панов-раду своих с войском к Смоленску. И паны-рада стояли с войском под Смоленском три недели, но городу ничего не сделали, а посады и монастыри пожгли, и людей множество увели в плен, и кровопролитие христианам учинили немалое, и отошли назад к великому князю Казимиру. И великий князь Казимир, собрав все свои силы литовские, в ту же осень пришел сам лично к Смоленску и взял Смоленск, а князь Юрий Лингвеньевич, боясь гнева Казимира, убежал с княгиней в Великий Новгород.

Далее

Комментарии

143 Городно   —    здесь говорится не о современном областном городе Белоруссии, а о каком-то незначительном населенном пункте или же о городище.

144 Пернов (по-эстонски Пярну)    —   город в Эстонской ССР.

145 Шешкины   —    возвышенность, в настоящее время находится в черте города Вильнюса.

146 Очевидно, не закопал пушки, а вкопал, т. е. привел в состояние, когда из них можно было стрелять.

147 Докудово   —    деревня на реке Неман, в 15 км от города Лида, в настоящее время находится в Лидском районе Гродненской области БССР

148 Копыль   —    город, в настоящее время районный центр на юго-западе Минской области.

149 Звенигород   —    город. Имеется в виду Звенигород южный, расположенный к юго-западу от Киева.

150 Святая София   —    Киевский Софийский собор.

151 Рославль   —    город в южной части Смоленского княжества, в настоящее время районный центр Смоленской области.

152 Поденный (Попонное)    —   город на реке Хомаре, в настоящее время районный центр Хмельницкой области УССР.

153 Бахматы   —    порода лошадей.

154 Как видно из текста хроники, до собственно литовских земель татары при этом нападении не доходили. Под Литовской землей хронист понимал земли всего Великого княжества Литовского.

155 Здесь хронист опять делает ошибку, называя князя Андрея Полоцкого не Ольгердовичем, а Кейстутьевичем.

156 Тихая Сосна   —    река, приток Дона.

157 Севруки   —    жители Северщины, северной Украины.

158 Угра   —   река, приток Оки.

159 Порхов   —    город на реке Шелони, в настоящее время районный центр Псковской области.

160 Велиж   —    город на реке Западной Двине, в настоящее время районный центр Смоленской области.

161 Красный город   —    город в Псковской области.

162 Гиншты   —    порода лошадей.

163 Фризы   —    порода лошадей.

164 При князе Витовте Великое княжество Литовское простиралось от Балтийского моря до Черного.

165 Грюнвальдская битва произошла не в 1412, а в 1410 году.

166 Надворный (в хронике дворный) гетман был заместителем великого, или по хронике старейшего, гетмана.

167 Отряд коморный   —    отряд, составленный из королевских служащих.

168 В действительности в битве участвовала вся польская армия.

169 Триста золотых   —    явная описка: должно быть триста тысяч.

170 Медники (в настоящее время Варняй)   —   город в западной Литве.

171 Белая Вежа   —    городок, находящийся в центре Беловежской пущи; в настоящее время находится в пределах Польши.

172 Рудомино (по-литовски Рудамина)   —   селение к югу от Вильнюса.

173 Ойшишки   —    деревня, возможно Ейшишки (см. прим. 44).

174 Молодечно   —    город в северо-западной части Минской области, сейчас районный центр, в недалеком прошлом областной город БССР.

175 Копачи   —    деревня в 10 км от Молодечно (см. прим. 174).

176 Так же как в хронике, Минск назывался Менском или Менеском в летописях и других русских источниках до XVIII в.

177 Лукомль   —    город на берегу Лукомского озера, в настоящее время небольшой населенный пункт Чашникского района Витебской области БССР.

178 Русской землей называли территорию Белоруссии (за исключением западной, называвшейся Литвой), Украины и русских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского. В более узком смысле под Русской землей понималась территория северо-восточной Белоруссии, современные Витебская и Могилевская области.

179 Митрополит Герасим был сожжен в 1435 г.

180 Великий или вальный сейм стал собираться лишь при великом князе Казимире, преемнике князя Сигизмунда (М. К. Любавский. Очерки истории Литовско-Русского государства. М., 1910, стр. 202).

181 Дяклом в Великом княжестве Литовском назывались поставки продуктами (зерном, сеном и пр.) великому князю или вообще феодалу.

182 Из текста хроники следует, что Виленские замки, Высокий и Низкий, Довгирд занял для Свидригайло, но в то же время Нарбут Высокий замок занял для Михайлушки Сигизмундовича. У Стрыйковского (т. II, стр. 204) сказано, что Высокий замок был занят на Михайлушку, а на Свидригайло Нижний. Возможно, что эти два источника отражают этапы быстро развивающихся событий, т. е., что Высокий был одно время занят сторонниками Михайлушки, а позже перешел к Свидригайле.

183 Воложин   —   в настоящее время село в Молодечненском районе Минской области.

184 Владислав III, король польский и венгерский погиб в бою с турками в 1444 г.

185 Невяжа   —    река Невяжа (по-литовски Невежис).