К ОСНОВОПОЛОЖЕНИЮ ОНТОЛОГИИ
К оглавлению Часть вторая Отношение вот-бытия и так-бытия
Раздел I
Апории «факта» («DaB») и «сущности» («Was»)
Глава 11. Реальность и экзистенция
а) Индифферентности сущего
Результат обозрения традиционных формулировок сущего, как естественных, так и отрефлексированных, на первый взгляд кажется отрицательным. Отбрасыванием неподходящего получить понятие сущего нельзя. Ибо оно охватывает все. Выяснится, что такая неуловимость вовсе не абсолютна. Сущее постижимо исходя из его конкретизации — точно так же, как сущность мира познаваема, раскрываема и разгадываема не сразу в целом, но, пожалуй что, изнутри и с опорой на множественность.
Но ясно, что изложенные формулировки на самом деле являются исключительно конкретизациями сущего. Таким образом, и из них уже прекрасно можно взять нечто положительное. Это подтверждается тем фактом, что за конкретизациями скрываются категории по большей части фундаментального рода (единство, определение, субстанция, форма и т.д.) и что ошибочным является только их обобщение.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________227
Прежде всего оказывается, что «сущее как сущее» совершенно индифферентно к большинству вышеприведенных определений. Оно точно так же вещно, как и не вещно, дано, как и не дано, представляет собой основу мира, как и сам обоснованный мир. Эти индифферентности, собственно говоря, непосредственно относятся к бытийственному характеру сущего. Они явственно обнаруживают свой универсальный смысл в противоположность к особенным категориям бытия. И вопреки своей формальной негативности они, тем не менее, выражают нечто вполне позитивное, а именно — идентичность самого бытия во всем, что является сущим.
Это выглядит весьма впечатляюще, если ряд продолжить дальше. Сущее как сущее индифферентно к субстанции и акциденции, к единству и множественности, к устойчивости и становлению, к определенности и неопределенности (субстрат), к материи и форме, к ценности и к тому, что ею не является. Не менее индифферентно оно к индивидуальности и всеобщности, к индивиду и общности, к части и целому, к звену и системе. И, быть может, еще большей индифферентность делается в случе отрефлек-сированных определений: безо всякого различия бы-тийственный характер распространяется на субъект и объект, на лицо и вещь, на человека и на мир, на являющееся (феномен) и не-являющееся, на объеци-рованное (предмет) и трансобъективное, на рациональное и иррациональное.
В дополнение к указанным индифферентностям можно называть еще многое. Например, индифферентность к абсолютному и относительному, самостоятельному и зависимому, простому и сложному, к низшим и
228 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
высшим степеням оформленности. Но примеров достаточно. Во всех них повторяется одно и то же отношение.
Тем более удивительно, что две группы противоположностей из этой схемы выпадают. Первая — это противоположность essentia (сущности) и existentia, или, в более общей формулировке — так-бытия и вот-бытия. Вторая — противоположность модусов и способов бытия: действительности и возможности, реального и идеального. Здесь нет подобной индифферентности. Сущее вообще, пожалуй, еще охватывает собой и эти противоположности. Но характер бытия как таковой в них не один и тот же.
В этом пункте заключен подход к дальнейшему исследованию. Нетрудно видеть, что его основной задачей будет раскрытие отношения модусов бытия. Но именно поэтому здесь следует исходить не из модальности, но из другой противоположности, еще более близкой к вышеперечисленным категориям, из противоположности сущности и существования.
Обе группы вместе образуют противоположность способов бытия: реальности и идеальности. В ней сходятся еще и прочие цепочки проблем: так, к примеру, вопросы данности бытия. С учетом их нижеследующие исследования получают долговременный характер и осуществляются со все новых и новых позиций.
б) Несогласованность традиционных понятий
Рассмотрение, к которому мы приступаем, в основе своей уже является категориальным. Правда, оно носит еще настолько всеобщий характер, что само предшествует дифференцированию способов бытия. Единство эссенции и экзистенции со времен
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________229
аристотелевского учения об имманентности сущностных форм в мире реального прослеживалось всегда, даже там, где особое значение придавалось их противоположности и за царством универсалий признавалось право на для-себя-бытие. Дуализм сущностной и вещной сфер не снимал такого рода соотнесенность в противоположности. Если даже спекулятивно перенести всю тяжесть бытия на одну сторону альтернативы, другая все-таки остается как ее коррелят. В крайнем случае ее можно нейтрализовать, объявив о ее метафизической незначительности. Но тогда это остается насильственным актом мыслительного произвола. И настолько далеко не заходил ни крайний понятийный реализм, ни крайний номинализм.
Если исходить из вышеизложенных результатов (гл. 6, пункты «б» и «в») — «сущее как сущее» не есть ни эссенция, ни экзистенция, — то теперь, очевидно, эти отрицания позволяют оценить себя положительно. Сущность и существование суть подлинные черты бытия, которые обе характерны для сущего на всем его протяжении и только вместе составляют «сущее как сущее». Это значит: все сущее необходимо содержит в себе моменты сущности и момент экзистенции.
Традиционной формулировке понятий это противоречит. Право на существование в старом смысле этого слова можно признать только за реальным. Математическая экзистенция, хотя и является старым понятием, но в крупное историческое направление проблемы универсалий в полной мере не вошло. Сделавшись знаком нерешенной проблемы, оно как бы осталось в стороне, чтобы вновь обрести значение только в Новое время. Но проблема, в нем присутствовавшая, была в высшей степени онтологической.
230 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Это была проблема идеального бытия. Приходилось по меньшей мере отличать экзистенцию в узком смысле — как реальную экзистенцию — от экзистенции в широком смысле. Но как раз это было несвойственно крайним направлениям господствующих теорий. Здесь бытие приписывалось или вечным универсалиям, или пребывающему во времени реальному, а экзистенция резервировалась за последним.
Таким образом, не удивительно, что противоположность способов бытия — идеальности и реальности — была сопоставлена с противоположностью essentia и existentia и в конечном счете приравнена к ней. Строгим следствием из этого было бы то, что экзистирующее, а вместе с ним и бытийственное царство реального не должно обладать сущностной определенностью. Его бренность, индивидуальность, а в большинстве формулировок и его материальность должны ему принципиально противостоять.
Но именно так вывод никогда не делался. Ведь подобное выведение тотчас же приводило к противоречиям. Тем не менее первоначальная платоновская мысль об идее исходила как раз из того, что пребывающее во времени реальное каким-либо образом содержит в себе сущностные формы, пусть даже осуществляя их несовершенным образом, и что поэтому уже восприятие вещей напоминает о них.
в) Essentia и идеальное бытие
Тем самым отношение экзистенции и реальности в какой-то мере проясняется. Разграничение понятий приводит к пониманию, что здесь нет ни тождества, ни противоречия, что речь идет, скорее, о гомоло-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 231
гичных членах двух разных пар противоположностей. Отчасти они перекрывают друг друга, а отчасти расходятся. Реальности принадлежит больше, чем одна только экзистенция, а экзистенция в широком смысле есть и вне реального.
Не так легко определить отношение соответствующих комплементарных членов — essentia и идеального бытия. Оно не просто аналогично отношению экзистенции и реальности. Оба отношения противоположности не просто пересекают друг друга, совпадают друг с другом они тоже отчасти. Кажется, что сущности изначально обладают идеальным бытием. Они отличаются от реального как временного и индивидуального своей вневременностью и всеобщностью. Но то же самое касается и идеального бытия. Кажется, таким образом, что essentia и идеальное бытие совпадают гораздо больше, чем экзистенция и реальность.
Тем не менее это не может быть так. Допустим, что различие реального и идеального — при неизменном условии, что последнее позволяет себя обнаружить, — означает не только различие способов бытия, но и параллельность существования целых царств или областей сущего; тогда из сказанного однозначно следует, что сущность и идеальное бытие не могут совпадать. А именно, не только потому, что есть и идеальная экзистенция, но, прежде всего, по той причине, что сущности не образуют для себя существующего царства сущего. Платонизирующие теории, пытавшиеся отстаивать такое для-себя-суще-ствование, никогда не могли выстоять перед проблемами сущностей реального мира. Но как могла оправдать свое существование онтология, не способная учесть сущностные черты реального? Она была бы
232 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
вынуждена выбрать хористический путь, а важнейшие вопросы — о «сущности» мира, в котором мы живем, — просто отбросить.
От подобного вывода не способно защитить даже различение существенного и несущественного (эссен-циального и акцидентального) в оформленности реального. Если оставить для essentia «эссенциаль-ное», подразумевая под этим больше, чем тавтологию, то увязнешь в трудностях еще большего масштаба. Акцидентальное-то все-таки тоже принадлежит к оформленности, и невозможно перебросить его на сторону экзистенции; по крайней мере до тех пор, пока придерживаешься первичного смысла existentia как только лишь «факта» («dass es ist»). Ведь в противном случае для нее пришлось бы создать иное понятие. Кроме того, данным различением неизбежно устанавливается граница, которая установима только с навязываемых точек зрения и в онтологическом плане совершенно произвольна. Разве существуют особые определенности реального, которые ввиду всего контекста мира даже не были бы существенны? Здесь с давних пор царят злоупотребления противоположностями первичного и вторичного, необходимого и случайного. Под необходимостью в этом смысле всегда понималась только необходимость сущностная, не реальная. Но тем самым уже как раз предполагается граница, которую только собираются установить.
При всем при этом, однако, главное еще впереди. Особенность реального мира заключается как раз в том, что всеобщие сущности не высятся где-то за его пределами вдали от действительности, но в нем содержатся, главенствуют в нем, составляя «его» суть
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________233
и «его» запас форм. Поэтому их можно вновь отыскать и в нем, выудить из него; поэтому возможно взять их из единичного случая, описывается ли этот процесс как извлечение (вынесение за скобки (vor die Klammer Heben)) или как отзвук вечного во временном и напоминание о нем.
В этом причина того, почему сущности не совпадают с идеальным сущим. Известное пересечение областей тем самым отнюдь не оспаривается. Вполне может быть так, что сущности обладают и идеальным бытием. Но они им не исчерпываются, равно как и их особый вид бытия не характеризуется только лишь через это. И наоборот, есть, как еще будет показано, идеальное бытие, которое не сводится к отношению сущности и реального. Кроме того, есть науки — это целые отрасли математики и логики, — которые занимаются исключительно идеальным сущим как таковым, до всякого его применения и даже до постановки всех вопросов о его применимости к реальному.
г) «Факт» («Dass») и «сущность» («Was») сущего. Чтойность (die quidditas)
Если стремиться избежать той многозначности, что порождается своеобразным отношением двух пар противоположностей, то нужно до поры до времени отбросить отягощенные понятия essentia и existentia и ввести на их место другие. В качестве таковых из расхожей терминологии напрашиваются понятия так-бытия (Sosein) и вот-бытия (Dasein). Хотя они берут начало в профессиональном языке, в большей степени ориентированном логически, но, взятые
234
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
в строгом смысле, очень точно отражают онтологическую противоположность, о которой здесь идет дело. С точки зрения форм высказывания эти понятия хорошо известны как те, что составляют различие между «фактом» (Dass) и «сущностью» (Was).
Во всяком сущем есть момент вот-бытия. Под этим следует понимать только лишь «тот факт, что оно вообще есть». И во всяком сущем есть момент так-бытия. К нему относится все, что составляет его определенность или своеобразие, все, чем оно обладает совместно с другим или за счет чего от другого отличается, короче говоря, все, «что оно есть». По сравнению с «фактом» эта «сущность» включает в себя все содержание, вплоть до наиболее индивидуальной дифференциации. Это — расширенная до чтойности (qu-idditas) essentia, в состав которой принято и все акци-дентальное. Можно также сказать, что это — essentia, низведенная с высоты своей всеобщности и идеальности, втянутая в ход жизни и в стихию будней, как бы депотенцированная. Именно депотенцирование есть смирение высокопарных метафизических амбиций.
Отмежевание от узкой проблемы essentia происходит не для того, чтобы ее совсем отодвинуть в сторону. Дело идет только о достижении более простого и онтологически более фундаментального проблемного базиса. Противоположность вот-бытия и так-бытия, кроме своей прозрачности, имеет еще троякое преимущество. Во-первых, в нем не играет никакой роли граница всеобщего и индивидуального. «Факт» существует и для самого всеобщего, точно так же как и «сущность», и для самого индивидуального. Даже в случае закономерностей, к примеру, дело всегда идет о том, «есть» ли они вообще или нет, т. е. суще-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 235
ствуют ли они, господствуют ли в некоей сфере сущего или нет. Во-вторых, подобное существование, или голый «факт», не совпадает с реальностью, не тождественно реальной экзистенции; даже у идеального бытия есть свой вид существования, который не совпадает с его оформленностью. И в-третьих, «сущность» тоже нельзя приравнять к идеальности. Подобно тому, как она возвышается над существенностью и распространяется на все степени «несущественного», так она пронизывает и все ступени и конкретизации реального мира.
Таким образом, так-бытие и вот-бытие во всем сущем оказываются соотнесенными друг с другом и тем не менее пребывают в известной независимости друг от друга. Есть масса смысла в том, чтобы говорить, «что» есть нечто, без учета того, «есть ли» оно вообще. И точно так же можно, не противореча здравому смыслу, дискутировать о том, «есть ли» нечто, в то время как еще неясно, «что» оно есть. Конечно, это имеет свои границы. Но в первом приближении именно известная индифферентность вот-бытия и так-бытия друг относительно друга — это то, что бросается в глаза в их отношении.
Если указанную противоположность в этом смысле оставить в качестве одной только двойственности противоположных сторон сущего, то оспорить само различие будет невозможно. Оно в этом случае будет относиться к феноменам сущего вообще. Но как раз поэтому до поры до времени не будет решено, существует ли оно и в себе, сверх феномена, т. е. в самом сущем, по ту сторону всякой феноменальности. И столь же не решено будет то, является ли это различие абсолютным — или же относительным,
236
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
сдвигающимся вместе с точкой зрения, подобно тому, как сдвигается различие существенного и несущественного. Это значит, что остается вопрос: всегда ли вот-бытие и так-бытие в самом сущем находятся друг напротив друга, или же они друг в друга перетекают.
Глава 12. Разделение вот-бытия и так-бытия
а) Онтологическое обострение противоположности
Между тем различие уже в общепринятой формулировке не удерживается в рамках подобной нейтральности. Однажды осознанное, оно все больше заостряется до противоположности и, наконец, утверждается абсолютно. Все, что имеет претензию быть, разделяется на вот-бытие и так-бытие. В конце концов кажется, будто мир в целом, равно как и все, что в нем так или иначе пребывает, складывается из двух гетерогенных бытийственных факторов; причем место соединения в каждой части остается видимым и, как трещина, пересекает все целое.
То, что некое лицо существует, — это его вот-бытие; его возраст, внешний вид, поведение, характер и пр. — это его так-бытие. То, что в ряду степеней существует величина а°, — это ее вот-бытие; что она равна 1 —-ее так-бытие. По данной схеме можно разложить все. Даже кажется, что здесь не нужно никакого разложения, что все уже в себе разделено на две составляющие сущего, причем в полном объеме: вот-бытие никогда не переходит в так-бытие, его никоим образом и ни с какой точки зрения невозможно понять в качестве так-бытия; а так-бытие никогда не пере-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 237
ходит в вот-бытие, к вот-бытию его никоим образом свести нельзя.
Указанным образом из различения делают разделение, а именно — радикальное, оптическое, абсолютное. И поначалу кажется, будто все говорит за то, что это так в действительности. Обычно здесь обнаруживается целый ряд аргументов. Ниже будут обозначены наиболее веские из них.
1. Всякое так-бытие свойственно некоему присутствующему. Оно не висит в воздухе, оно предполагает некий субстрат, «к»'которому оно привязано. Поэтому так-бытие понимается просто как качество — разумеется, в широком смысле, а вот-бытие — как субстрат качества. Тогда вот-бытие похоже на аристотелевскую ουσία*, от которой зависят прочие категории, а они в совокупности соответствуют так-бытию. Но в этом случае качества никогда не переходят в их субстрат, они всегда остаются чем-то «на» нем. А субстраты в свою очередь никогда не могут стать качествами чего-либо, они могут лишь лежать в основе, но не могут быть свойственны. Вот-бытие и так-бытие, следовательно, при всей их тесной соотнесенности, никогда не смешиваются друг с другом.
2. Упомянутую выше индифферентность так-бытия и вот-бытия друг относительно друга можно без труда перенести из сферы высказывания на сами вещи. В так-бытии нет никакой разницы, существует ли «такое нечто» или нет. Даже если этого нечто «нет», оно тем не менее остается обладающим «такими» свойствами. И точно так же вот-бытие: оно ведь не становится не-вот-бытием, если у него нет опреде-
: Сущность (греч.).
238 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ленного так-бытия. Вот-бытие, как кажется, является по отношению к так-бытию таким же случайным или внешним, как и наоборот. Тем самым воскрешается древнее представление, что необходимо только эссен-циальное; но эта сущностная необходимость остается полностью ограничена эссенциальной стороной, экзистенции она не касается. Различие модальностей, таким образом, разводит вот-бытие и так-бытие.
3. Этот модальный аргумент можно развить и дальше. Сущности с точки зрения реально экзистирую-щего кажутся чистой возможностью; голое так-бытие, следовательно, есть только лишь возможное бытие. Вот-бытие же обладает характером действительности. Если теперь возможное понимать в схоластическом смысле как то, что точно так же может быть, как и не быть, действительное же — как то, что только есть и не «не есть», то оказывается, что так-бытие отделено от вот-бытия уже бытийственным модусом.
б) Логические и гносеологические аргументы
Заимствованные из логики и теории познания эти аргументы достигают уровня онтологических рассуждений. Правда, они несут с собой апории intentio obliqua, но тем не менее претендуют на то, что относятся к сущему.
1. Содержательный ряд определенностей некоего сущего есть то в нем, что допускает возможность дефиниции. В своем завершении он составлял бы тотальную дефиницию. Последняя, таким образом, распространяется только на так-бытие. Вот-бытие остается за ее рамками. Оно не только не дефинируемо в данном нечто, но, даже если бы его хотели присо-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 239
единить к элементам определения, не прибавило бы к ним ничего.
2. Хорошо известно деление суждений на так-бы-тийственные и присутственные, т.е. на такие, которые, согласно своей форме «S есть Р», высказывают нечто содержательное, и на такие, которые высказывают только бытие. Последние имеют форму «S есть» или «существует S» и в качестве так называемых экзистенциальных суждений играют особую роль в метафизике, так например доказательства бытия Бога имеют целью вынесение чисто экзистенциального суждения.
Теперь очевидно, что эти два типа суждений радикально разделены. Между ними нет никакого перехода. Но так как суждение по своему смыслу есть выражение чистого бытия — свидетельствуя пусть даже и о предикативном бытии, которое «есть», — то необходимо допустить, что радикальной противоположности суждений соответствует радикальная бы-тийственная противоположность.
3. Теория познания различает познание априорное и апостериорное. Нет нужды, подобно Канту, относить его к созерцанию и мышлению. И без того невозможно оспорить, что познание a priori существует только относительно так-бытия предметов, тогда как познание a posteriori распространяется на вот-бытие и так-бытие. Сторона вот-бытия, таким образом, познаваема вообще только a posteriori. Но так как предмет познания должен обладать сверхпредметным бытием, то противоположность элементов познания переносится на это бытие и позволяет появиться в нем вот-бытию и так-бытию как гетерогенным бы-тийственным моментам.
240
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
4. Можно ли вообще схватить вот-бытие чего-либо без более подробной содержательной определенности — это, пожалуй, вопрос. Но нет сомнений, что существует тип знания, который распространяется исключительно на так-бытие, оставляя открытой проблему вот-бытия. К этому роду относится все строгое познание всеобщего, все познание законов. Ибо даже если известные единичные случаи здесь заранее даны как существующие, то всеобщность как таковая все-таки принципиально включает в себя бесконечность дальнейших случаев, существование которых, как бы там ни было, не схватывается сразу же. В познанной всеобщности дано только пустое место возможных реальных случаев, но не они сами. За счет этого возникает видимость, будто так-бытие вещей -— т. е. воплощение их определенностей, качеств, различий и связей — вовсе не является чем-то реальным в них. Собственно реальным в этом случае было бы только их вот-бытие.
в) Метафизические заострения
1. При одностороннем толковании нечто подобное можно вычитать даже в «Критике чистого разума». Дело в том, что, согласно Канту, мы очень даже можем знать о существовании вещей в себе, но не можем знать об их «качествах». Формы чувственности и рассудка иного не допускают. То, что становится познаваемым в пространстве и времени в категориях рассудка, — это лишь «явление». Если же исходить из того, что в строгом смысле сущее составляют одни только «вещи в себе», то тезис Канта, будучи онтологически выражен, гласит: познаваемо только
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 241
вот-бытие в себе сущего, но не его так-бытие. Или, в иной формулировке: так-бытие вещей, познаваемое нами, имеет лишь тип для-нас-бытия, их вот-бытие же есть в-себе-бытие.
2. К аналогичному результату Макс Шелер пришел как раз с противоположным тезисом. По его мнению, познаваемо именно лишь так-бытие вещей, их вот-бытие же как таковое непознаваемо. В основе этого воззрения лежит феноменологическое понятие сознания, которое под «познанием» понимает бытие предметов в сознании (как говорит Шелер — in mente). Но поскольку субстанции-то, обладающие самостоятельным существованием, явно не могут занимать какое-либо место в сознании, то теперь тезис гласит следующее: лишь так-бытийственная сторона вещей входит в mens, вот-бытие неизменно остается extra mentem.
С этой точки зрения «вещь» есть лишь объект окружающей среды определенным образом организованного субъекта. Она, таким образом, существует лишь в отношении с таким субъектом. Данную соотнесенность Шелер называет «присутственной относительностью». Но это выражение ошибочно. Так как именно определенности объектов окружающей среды зависимы от организации субъекта, то указанная соотнесенность гораздо больше является относительностью так-бытийственной, нежели присутственной. Схваченное так-бытие вещей как раз не есть так-бытие в себе сущего, оно существует только «для нас». А это, если делать строгий вывод, означает, что оно существует только in mente.
Подобного вывода здесь не избежать. Ибо намеки на него иногда встречаются и у Шелера, притом,
16 Н. Гартман
242
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
правда, что он сам его твердо не придерживается. Если с этим выводом согласиться, то искомое отношение можно облечь в изящную формулу: так-бытие вещей существует in mente, их вот-бытие — extra mentem.
Здесь расщепление предмета познания вслед за номиналистским заострением осуществлено гораздо радикальнее, чем это могли сделать онтологические аргументы. Граница субъективности помещается между вот-бытием и так-бытием вещей. Ни одна вещь в мире после этого уже не есть нечто единым образом связное в себе: ее экзистенция есть нечто в себе существующее, ее же оформленность — дело одного только представления. Или, в ином выражении: пребывая в себе, вещи, судя по всему, не обладают определенностью и качеством, а обладая определенными качествами, они, надо полагать, не существуют в себе.
г) Ошибочная формулировка понятий «in mente» и «extra mentem»
Перечисленные аргументы не являются безобидными, с коими, по внесении определенных корректив, можно было бы согласиться. Для этого они слишком уж органично связаны. Они представляют лишь различные стороны единой и сверх всякой меры однобокой тенденции тех теорий, что стремятся упразднить предмет онтологии, а ее саму представить беспредметной.
Поэтому нелишне будет подвергнуть эти аргументы испытанию. Уже первые шаги в этом направлении, однако, показывают, что в них ошибок — тьма тьму-щая. Но их обнаружение не может быть выполнено
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 243
одним махом, а должно происходить лишь постепенно. А так как его нельзя произвести, не разрабатывая в то же время действительного соотношения вот-бытия и так-бытия, то оно плавно перетекает в положительное изложение вопроса.
Некое различие здесь можно провести только между грубыми заблуждениями и более глубоко скрытыми противоречиями. Очевидно, что действительно серьезное исследование требуется в случае вторых, тогда как с первыми можно разделаться относительно легко. Порой уже при первых попытках возникает deductio ad absurdum*. Это искусственные конструкции, которые не вытекают из следствий данной проблемы, но созданы в угоду некоей точке зрения. И само собой понятно, что они должны быть ликвидированы в первую очередь. Вопреки последовательности приведенных аргументов, критика в целом, стало быть, должна пойти противоположным путем.
1. Прежде всего необходимо рассчитаться с последним из названных пунктов (в. 2). Если так-бытие существует in mente, вот-бытие же — extra mentem, то и то и другое не только разделены, но даже уже нельзя сказать, что оба относятся к одному и тому же сущему. Ведь так-бытие в этом случае было бы, вероятно, лишь так-бытием представления — объективно оформленного содержания сознания, в то время как вот-бытие было бы вот-бытием предмета — и как раз не интенционального, а в себе сущего. Но так как в себе сущее по условию теории должно иметь иные качества, нежели содержание сознания, его репрезентирующее, то оно само все-таки должно обла-
* Сведение к абсурду (лат.).
244 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
дать и так-бытием, ведь в противном случае нельзя было бы говорить об инаковости. Но если так-бытие вещей существует только in mente, то в-себе-бытие не может иметь еще одно так-бытие наряду с ним.
2. Если, вопреки этому, всерьез считать, что вещи, как они суть в себе, не имеют так-бытия, то пропадает всякое содержательное различие между ними. Все они, очевидно, были бы равны друг другу, а именно — равно неопределены. Ибо всякая определенность и всякое различие — это вопрос так-бытия. На долю вещей оставалось бы чистое вот-бытие, а оно у всех — одно и то же. Только для сознания, т. е. в его представлении о вещах, существовало бы разнообразие. Но именно это было бы ошибкой. Одно только проведение различий само уже было бы ошибкой. Ибо вещи не могли бы иметь различий.
3. Абсурдность подобных выводов настолько бросается в глаза, что невольно начинаешь искать источник этих ошибок. Он обнаруживается в своего рода нечистой игре с понятиями «in mente» и «extra mentem». Эти два понятия, хотя и составляют противоположность, но отнюдь не входят в противоречие. Они не исключают друг друга. То, что независимо от субъекта существует в себе, прекрасно может повторяться в сознании. А то, что определенным образом представляется сознанием, именно в этой определенности может существовать и в себе. Иначе соответствие представления вещи было бы вообще невозможным. А это означало бы, что невозможным является познание.
4. Таким образом, нечто может прекрасно иметь место одновременно in mente и extra mentem. И это относится именно и к так-бытию, и к вот-бытию
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 245
этого нечто. Неверно, что вот-бытие вещи не может быть познано. Оно не только познается и весьма конкретно представляется, но и самым решительным образом отличается в познании от не вот-бытия. Оно, таким образом, замечательно существует и in mente. Неверно также, что познанное и представленное так-бытие не может существовать и в вещах, как они суть в себе. Представление, хотя и может быть ошибочным, но явно может и соответствовать действительности. И как раз процесс появления этого соответствия мы называем познанием. Так-бытие, следовательно, очень даже имеет место и extra mentem. 5. Аналогичная ошибка совершалась уже номинализмом. Он был прав, констатируя бытие универсалий post rem. Ибо они существуют в сознании. Но он заблуждался, лишая их по этой причине бытия in rebus. Ибо тогда сознание никак не могло бы абстрагировать их из отдельных реальных случаев. Для этого они уже должны каким-либо образом в них быть. И в основе этого, пожалуй, уже лежит нечто от ошибочного представления, что «post rem» и «in re» исключают друг друга.
д) Ложное употребление кантовских понятий
Едва ли менее ошибочным, но только менее грубым, является аргумент, якобы опирающийся на Канта (в. 1). Качества «вещей в себе» непознаваемы. Данный тезис еще прочно стоит на кантовской почве. Пожалуй, даже можно было бы добавить: самое большее, что познаваемо, — это их вот-бытие. Тем самым между так-бытием и вот-бытием была бы проведена только познавательная, но не бытийственная граница. Ибо в том, что у вещей в себе есть и своя опреде-
246 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ленность и что они не пребывают в расплывчатой неопределенности, Кант ничуть не сомневается. Он как раз не смешивает бытие и познаваемость. Недвусмысленное тому свидетельство — идея непознаваемых вещей в себе.
Фальшь привносится лишь тогда, когда всякая определенность отводится в сторону явления, а всякое существование — в сторону вещи в себе. В этом случае дело выглядит так, будто так-бытие вообще и как таковое должно означать одно только бытие-для-нас, вот-бытие же — в-себе-бытие. А тем самым посередине вещей впервые проводится грань — вещей как эмпирически реальных, кои составляют явления, так и вещей в себе. Но и в том и в другом случае последствия оказываются до такой степени не кан-товскими, как это только возможно.
Что вещи в себе обладают и так-бытием — это невысказываемая, но явно подразумеваемая предпосылка всех кантовских фраз, которые гласят о невозможности их познания. «Что» они суть — в формах нашего созерцания и нашего рассудка непостижимо. Но существование некоего «что» вовсе не подвергается сомнению. И точно так же с вот-бытием. Оно отнюдь не является прерогативой вещей в себе. Существует и эмпирическое вот-бытие в явлении, если уж термин «вот-бытие» напрямую употребляется Кантом для обозначения эмпирической реальности. Выражение «вот-бытие вещей вне меня» в «Опровержении идеализма» вовсе не означает вот-бытия вещей в себе. Но оно-таки означает нечто отличное от так-бытия эмпирических вещей.
В любом случае, на Канта ссылаться нельзя, если вот-бытие понимать как в-себе-бытие, так-бытие —
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 247
как одно только бытие-для-нас. Немаловажно уяснить себе, что подобное в кантовских понятиях без противоречия мыслить невозможно. Но еще важнее, не ссылаясь на исторический авторитет, осознать, почему это невозможно даже в принципе и ценой полного отказа от традиционных понятий.
Дело в том, что ошибка лежит глубже. Она коренится в воззрении на вот-бытие, отдающем ему он-тическое преимущество перед так-бытием: собственно в-себе-бытие согласно этой точке зрения — это одно лишь вот-бытие, т. е. экзистирование как таковое. Экзистенцию нельзя выразить при помощи качеств. Но так-бытие вещей заключается в их качествах, равно как и во всем, что равно им по бытийст-венному рангу, т. е. в отношениях, связях и зависимостях всякого рода. Это, стало быть, означает, что так-бытие вещей не только не «есть» экзистенция, но оно и не «обладает» ею. Экзистенция, пожалуй, характерна для вещей. Но она в них затрагивает исключительно сторону вот-бытия, не так-бытия.
Однако именно эта оценка вот-бытия как преимущественной стороны сущего есть предрассудок. Она восходит к схоластическому отношению existentia и actualitas* и должна исчезнуть вместе с ним. Неверно, что так-бытие вещей не принадлежит также к их реальной действительности (к ним как к actu entia). Скорее, оно само обладает «вот-бытием в них». Мы говорим, что качества существуют «в» вещах; но тем самым мы подразумеваем, что они действительно наличествуют в них, а не, к примеру, вкладываются в них определенным мнением. Вот-бытие же вещей
* Действительность (лат.).
248 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
есть вот-бытие так-сущих вещей, а не абстрактной вещности (экзистенции вообще) без какой бы то ни было определенности. Именно за этой вещностью нельзя было бы признать никакого вот-бытия. И так же, как с вещами, дело обстоит и со всем остальным сущим.
Выходит, неверно, что так-бытие не имеет экзистенции. Скорее даже можно сказать, что так-сущее —-это как раз единственно экзистирующее. И точно так же неверно, что вот-бытие есть собственно в-себе-бы-тие. У вот-бытия нет никакого бытийственного превосходства перед так-бытием. Так как именно одно лишь сущее может обладать вот-бытием, то с равным правом можно сказать, что его так-бытие — это настоящее в-себе-бытие. Вес некоего шара (составляющая его так-бытия) обладает тем же способом бытия, что и сам шар. И если шар обладает вот-бытием, то и его вес обладает тем же самым вот-бытием. Если у него такого вот-бытия нет, то он и шару не свойственен; т.е. в этом случае это и не его вес.
Говоря вообще: так-бытие, для которого не характерно вот-бытие в каком-либо нечто, — это вовсе не так-бытие данного нечто.
Глава 13. Снятие разделения
а) Познание закона и экзистенция случая
После разрешения грубых недоразумений необходимо справиться с серьезными аргументами. Среди них теоретико-познавательные еще не отличаются особой глубиной.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 249
Один из них (гл. 12, 6.4) ссылается на всеобщее познание, в частности — на познание законов. Здесь схвачено так-бытие бесконечного ряда случаев, но не их вот-бытие. Дано лишь пустое место возможных реальных случаев, но не они сами. Если теперь так-бытие может быть познано без вот-бытия, то кажется, что отсюда следует, будто оно и действительно вот-бытием не обладает.
В данном аргументе нечто определенное увидено совершенно правильно. Тот факт, что закономерность чего-то в известных границах познаваема, притом, что вот-бытие этого нечто остается непознанным, не только бесспорен, но и в высшей степени самоочевиден. Если в нем убедиться, то появляется склонность усматривать в этом познавательном феномене подлинную причину ставшего обычным разделения вот-бытия и так-бытия. Подобно тому как со времен Платона на этот феномен опирались все теории идей, форм и эссенций.
Вопрос лишь в том, был ли этот феномен истолкован онтологически правильно. А именно здесь заключена ошибка. Это та же самая ошибка, что была обнаружена в отрефлексированных формулировках сущего (гл. 9, б): границы познания ошибочно принимаются за границы бытия. Предполагается, что так как экзистенция уходящего в бесконечность ряда случаев не может быть познана, то и сами случаи не имеют экзистенции; но поскольку их так-бытие в то же время познается, то это так-бытие явно существует. Существует, стало быть, так-бытие неэкзистирующего.
Этот вывод ошибочен. Экзистенция непознанных случаев никоим образом не может быть оспорена.
250
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Уже по теоретико-познавательным причинам. Ведь иначе не было бы никакого смысла в том, чтобы наука — раз уж она схватывает закон заранее или даже только гипотетически допускает его — затем оглядывалась на реальные случаи. Правда, она делает это не для того, чтобы эмпирически овладеть их полным рядом, ибо об этом не может быть и речи, но только для того, чтобы по типичным случаям верифицировать то, что еще сомнительно. Но и это уже доказывает, что она с самого начала уверена в существовании таких случаев. Наука, таким образом, не делает границу познания границей бытия. В этом она добросовестно следует естественной установке. Лишь спекулятивные теории искажают это отношение.
Таким образом, то, что предполагается в познании законов, когда оно распространяет так-бытие, познанное в единичном случае, на бесконечный ряд случаев, — это вовсе не то, что утверждается этим аргументом. Предполагается отнюдь не всеобщее так-бытие неэкзистирующих случаев, но так-бытие случаев экзистирующих. Что их экзистенция не констатирована и даже в их тотальности не констатируема, ничего здесь не меняет. Равным образом ничего не меняет и то, что большинство подобных случаев принадлежит прошлому и будущему, и, таким образом, отчасти уже не действительно, отчасти еще в действительности не существует. Ибо предполагается ведь отнюдь не то, что все они одновременно должны экзистировать в случайности некоего определенного Сейчас. Былое, скорее, — это нечто, что экзистировало в свое время, а грядущее — нечто, что в свое время будет экзистировать. А это экзистиро-*
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 251
вание в прошлом и экзистирование в будущем — это та же экзистенция, что и экзистирование в настоящем. Ошибочно наделять экзистенцией одно только настоящее. И даже если принять такую ложную прерогативу, то все же невозможно отрицать, что былые случаи все имели свое Сейчас и экзистировали в нем, грядущие же все будут его иметь и будут в нем экзистировать.
б) Гносеологически обманчивое в познании a priori
Все это, собственно, должно было бы быть чем-то само собой разумеющимся. Перестало оно быть таковым лишь потому, что естественная установка по отношению к миру была нами утрачена и вытеснена отрефлексированной установкой. Это доказывает, насколько для онтологии важно возвратить себе intentio recta.
Да и после исправления, внесенного в существо познания законов, исключительность, с которой оно подходит к так-бытию, остается чрезмерной. Ее теоретико-познавательная основа принадлежит сущности априорного. Тем самым проблема переходит к другому пункту (гл. 12, б. 3). Познание вот-бытия существует только a posteriori; познание a priori схватывает только так-бытие.
Даже это можно принять как некий результат, по крайней мере для начала. Вопрос остается лишь в том, следует ли из этого, что вот-бытие и так-бытие суть отделяемые друг от друга части «сущего как сущего».
1. Прежде всего в глаза бросается то обстоятельство, что только что выполненное рассмотрение познания законов безоговорочно относится и к априор-
252 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ному элементу во всяком познании. Познание a priori там, где оно извлечено чисто как таковое, т. е. выделено как элемент из всего контекста познания, имеет как раз форму всеобщего. Это познание законов или, согласно более древним воззрениям, познание чистых форм. Таким образом, следует, что экзистенция бесконечного множества случаев, которые ею предусмотрены, как раз предполагается в априорном познании. То, что оно само и как таковое их не познает, ничего в этом не меняет. Непознанное вот-бытие является вот-бытием ничуть не менее, чем вот-бытие познанное.
2. В поле реального познания (познания реально сущего) априорный элемент не встречается изолированно. Там, где он изолируется искусственно, что, конечно же, имеет место в известных теориях, он теряет отличительную черту познания — объективную значимость, переходя в спекуляцию или в свободную комбинативную игру. Здесь не следует отказываться от того достижения критики чистого разума, что всякое оперирование с «чистыми понятиями рассудка» может претендовать на объективную значимость только в поле «возможного опыта» и при условии постоянной соотнесенности с ним. Иначе было бы, если бы наш рассудок был «интуитивным». Смысл же этого кантовского определения, применительно к нашей проблеме, как раз вот каков: было бы иначе, если априорный элемент нашего познания мог бы и чисто для себя, без помощи опыта, схватывать вот-бытие вещей. Вывод убедителен: априорное познание существует лишь постольку, поскольку апостериорному познанию доступно вот-бытие познаваемых случаев. Оно, таким образом, является познанием
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 253
вовсе не неприсутствующих случаев, но только случаев присутствующих.
3. С познанием идеального дело обстоит иначе. Оно вообще лишь априорно. Познания идеального бытия a posteriori не существует. Познавать a posteriori — это «познавать исходя из единичного случая», но единичные случаи идеальным бытием не обладают. Что же касается идеальной экзистенции, такой например как математическая, то она всегда дана вместе с так-бытием, а именно — и a priori тоже. По этому поводу нам еще предстоит дать отчет. Но в любом случае здесь тем более не может быть речи о разделении так-бытия и вот-бытия.
4. Мнимое разделение в области реального познания опиралось на оба тезиса: познание вот-бытия существует лишь a posteriori, а познание a priori схватывает лишь так-бытие. Однако следует обратить внимание, что и тот и другой тезисы не являются обратимыми. Нельзя сказать, что a posteriori существует лишь познание вот-бытия: уже примитивное восприятие вещей богато содержательной определенностью. И точно так же невозможно сказать, что так-бытие некоей вещи схватывается лишь познанием a priori. Скорее, дело обстоит следующим образом: к так-бытию вещей познанию открыты оба пути, к вот-бытию — только один, апостериорный. Следовательно, онтологическая противоположность вот-бытия и так-бытия не параллельна гносеологической противоположности a posteriori и a priori, не говоря уже о том, чтобы они совпадали. Таким образом, существование границы внутри первого не было бы выводимо из второго даже в том случае,
254
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
если таковая действительно обнаруживалась бы в структуре познания.
5. Наконец, оба приведенных тезиса обладают даже не категорическим, но лишь условным значением. Только непосредственно познание a priori есть чистое познание так-бытия. Опосредованно оно распространяется на все познаваемое, т. е. и на экзистенцию как таковую. Что здесь значит слово «опосредованно» — это сказать нетрудно: оно уместно везде, где априорный элемент познания образует посредствующее звено, где, стало быть, на основе к примеру эмпирических данных, «через» познание законов усматривается, что должно существовать нечто, не познаваемое прямо в опыте. Так существование спутников Сириуса было вычислено по наблюдению траектории движения главной звезды. Так врач по симптомам болезни знает о наличии возбудителей. Без апостериорного результата здесь не познается вообще ничего, но с его помощью вот-бытие некоего нечто познается a priori.
в) Ложный критерий возможности дефиниции
Верно, что дефиниция вещи касается только ее так-бытия; вот-бытие как таковое остается за ее пределами (гл. 12, б. 1). Правда, можно добавить, что она всегда содержит лишь часть так-бытия, например существенное или то, что таковым считается. Тем не менее в принципе она всегда способна к любому расширению и в несложных случаях, пожалуй, может охватить собой и все так-бытие. Но даже в случае идеальнейшей тотальности вот-бытие все-таки остается вне ее.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________255
Поначалу кажется, что это мало о чем говорит. Почему вдруг все в каком-либо сущем должно быть дефинируемо? Кто скажет, что он возьмется определить события жизни, самодвижение живого, настроения человеческой души? Но легко видеть, что дело обстоит не так просто. Есть разница, устанавливает ли границу возможности дефиниции лишь неконкретность, расплывчатость или сложность вещи или это делает простой, лапидарный бытийст-венный элемент существования. В первом случае причина лежит в процессе познания или же в грубости понятийного материала, и здесь, хотя бы в принципе, есть возможность дальнейшего продвижения. Во втором же случае причина находится в сфере бытия, во всяком случае граница оказывается абсолютной.
Между тем, даже если причина появления границы заключена в сущем, из этого еще не следует, что это — граница собственно бытия. Ведь дело может обстоять точно так же, как и с границей познаваемости, которая тоже не является границей бытия, но лишь определяет радиус объецируемости внутри сущего, тогда как само сущее остается к ней индифферентно. Так и о границе определяемости, даже если она абсолютна, можно сказать только то, что она является границей логически постижимого внутри сущего. Ведь экзистенция есть нечто в принципе алогическое. Но различие логического и алогического не есть бытийственное различие.
К сказанному можно добавить еще кое-что. Дело обстоит вовсе не так, что каждый особый род вот-бытия логически неопределим. Взять, допустим, кантовский пример со ста талерами: их существование
256 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
в моей наличности прекрасно вписывается в их дефиницию. Особый способ вот-бытия приближается как раз к так-бытию, и в принципе его можно включить в состав последнего — в этом случае он будет-состоять в бытии-моим (Mein-Sein). Это дает повод задуматься, а именно — в противоположном направлении: к наскоро схваченному пограничному феномену.
Дело в том, что фактически в мире нет чистого, всеобщего вот-бытия. Это всегда вот-бытие, определенным образом организованное, то есть вот-бытие в определенных обстоятельствах, существование в определенных отношениях к чему-то. Правда, вот-бытие этого чего-то, в отношении к чему оно существует, в нем всегда предполагается. Однако при этом предположении определенное вот-бытие определяемого (defmiendum) вполне вписывается в дефиницию. Но тем самым также опосредованно включается и всеобщее вот-бытие.
Вывод таков: об ограниченности определяемости не только нельзя судить по разделению вот-бытия и так-бытия, эта ограниченность доказывает, скорее, что и граница логического не является четкой. Ведь похоже, что здесь можно схватить род континуального перехода от так-бытия к вот-бытию (и наоборот), подобно тому как бытие-моим без труда можно рассматривать как принадлежащее так-бытию. Вопрос лишь в том, является ли этот сдвиг чисто логическим или же оптическим. Если верно последнее, то ситуация меняется до основания. Так-бытие и особое вот-бытие в самом сущем релятивируются друг относительно друга, а всеобщее вот-бытие образует лишь абстрактный пограничный случай.
!
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 257
Глава 14. Типы суждений и их переводимость друг в друга
а) Особое положение экзистенциального суждения и esse praedicativum*
Что не схватывается понятием, а именно чистое вот-бытие, для того есть место в суждении. Форма, в которой вот-бытие здесь высказывается, — это форма экзистенциального суждения типа «S есть». Факт существования данного типа суждений — второго по счету и особого наряду с так-бытийственными суждениями «S есть Р» — несомненно составляет основной мотив оптического разведения вот-бытия и так-бытия (ср.: гл. 12, б. 2). Но что за логический результат, собственно, здесь представлен?
Верно, что все суждения можно поделить на два указанных типа; ведь деление можно осуществлять и вплоть до особенных форм суждений — суждений, различающихся по количеству, отрицательных суждений, суждений условных и разделительных, проблематических и аподиктических. Но неверно, что между так-бытийственными и вот-бытийными суждениями нет перехода; и точно так же неверно, что формальному разведению типов суждений соответствует и оптическая разделенность бытийственных моментов.
Поначалу это звучит сомнительно. Логическая традиция противостоит этому сплошной стеной. Особое положение экзистенциальных суждений подкреплено особой формой. Как же оно может быть отменено?
* Предикативное бытие (лат.).
17 Н. Гартман
258 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Но как раз этот пункт малодостоверен. Если учитывать бытийственное содержание суждений, то логическая форма вовсе не является решающей. Забывают о том, что самостоятельность формальных отношений — мнимая, что суждения обладают бытийствен-ным содержанием, что даже их высказывательный характер именно в том и состоит, что они высказывают это содержание. Не случайно, что языковая форма высказывания является бытийственной формой: присутствует связка «есть». Ошибочно рассматривать связку как нечто несущественное в суждении. Она есть логически главное, признак высказывания как такового, знак соответствия или несоответствия (аристотелевского ύπάρχειν*). Она есть носительница esse praedicativum.
Здесь нужно исправить массу ошибок, существующих в логических теориях. Приведем здесь лишь несколько примеров. Неверно, что от связки зависят только качество и модальность суждений; в ней коренятся и количество, и отношение. Непосредственно это проявляется уже в различии «есть» и «не есть», а также в различии между «может быть», «есть» и «должно быть». Но стоит лишь немного углубиться в суть предикативного бытия, т. е. сделать то, чего формальные теории избегают, — и обнаружится, что и разделительное отношение, и условное отношение зависят от связки и что оба являются трансформациями «есть». В «есть или — или» это еще можно увидеть напрямую; в «если — то» связка скрыта языковой формой, но ее можно извлечь, стоит только
* Свойственно, характерно (грей.}. См. перевод этого слова, данный Н.Гартманом, на с. 303—304 наст, издания (прим. ред.).
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 259
вспомнить об особом характере бытия в отношении зависимости. А что касается количества, то нет ничего более ошибочного, чем переносить его в S. Ибо дело идет не о том, «все» ли S суть вместе или только «некоторые», но о том, все ли они «суть Р» или только некоторые «суть Р». Если суждение гласит, что данному S присуще Р, то очевидно, что количественное различие заключается единственно в том, является ли эта «присущность» всеобщей или частной.
Если теперь, отбросив формалистические заблуждения, исходить из первичного характера esse pra-edicativum, то исчезает и противоположность вот-бы-тийных и так-бытийственных суждений. Убедиться в этом можно будет в ходе дальнейших рассуждений.
б) Перевод присутственных суждений в суждения так-бытийственные
Экзистенциальные суждения отличаются от нормального типа так-бытийственных суждений отнюдь не одной только языковой формой, но также формой логической. Но и логическая форма не тождественна предикативному бытийственному содержанию суждения. Если выполнить противопоставление суждению «S а Р»*, то получается по форме другое суждение: «поп-Р е S»**. В этом причина того, почему формальная логика объявляет противопоставление формой умозаключения. На это выдвигалось совершенно справедливое возражение: все-таки здесь в заключе-
* Все S суть Р. ** Ни одно Р не есть S.
260
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
нии не высказывается ничего нового, это лишь трансформация одного и того же бытийственного содержания. Ведь то, что все S суть Р, как раз означает, что ни одно не-Р не есть S. Осуществляя вывод определенных форм, тем самым поступают неправильно. Но в смысле бытийственного содержания аргумент справедлив.
Точно так же дело обстоит с различием форм вот-бытийных и так-бытийственных суждений. Форму «S есть», предицирующую экзистенцию, можно всегда без изменения предикативного бытийственного содержания перевести в форму «S есть Р», равно так же, как общеутвердительное суждение путем противопоставления переводится в эквивалентное общеотрицательное суждение. Для этого достаточно лишь растворить вот-бытийное суждение в его полном бы-тийственном содержании. Ведь «S есть» не означает неполного суждения, такого, в котором, например, отсутствует Р; тогда это, скорее, вовсе не было бы суждением. Оно означает и не то, что S есть нечто произвольное, неопределенное «что», но как раз то, что оно есть нечто весьма определенное, а именно — сущее. Что здесь предицируется — это вот-бытие, экзистенция. Это суждение в его завершенной форме звучало бы «S есть сущее» или «S есть существующее». В эллиптической форме не высказываемое, но очень хорошо констатируемое Р — это экзистенция.
То, что экзистенция вообще может быть высказана, — это, пожалуй, может удивлять или же нет, однако факт, что она высказывается и вполне однозначно. Но что при этом форма суждения делается эллиптической — это обуславливается двусмысленностью слова «есть». Это слово может означать связку,
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________261
но может означать и экзистенцию; в последнем случае связка выступает еще и в форме глагола.
Если бы это было не так, то связка в выражении «S есть Р», наверняка, оказалась бы смешиваема с предикатом выражения «S есть». Тогда в предикативном бытии не было бы никакой разницы между «есть» и «есть». Но это противоречит смыслу обоих суждений. «Есть» как признак соответствия по сути своей отличен от «есть» как экзистенциального предиката.
Вот-бытийные суждения отличаются от суждений так-бытийственных только по логической форме. По высказываемому бытийственному содержанию они без остатка растворяются в основном эксплицитном типе суждений. Но это — тип так-бытийственных суждений. Правда, термин при этом оказывается односторонним. Таким образом, не только нет оснований исходя из суждений делать вывод о существовании оптической границы между так-бытием и вот-бытием, но таковой границы нет даже логически в самих суждениях — в их предикативном бытийст-венном содержании.
в) Чистое и соотнесенное вот-бытийное высказывание
Для того чтобы лишь опровергнуть рассматриваемый аргумент, сказанного могло бы быть достаточно. Аргумент основывался на ошибочной предпосылке, ошибка вскрыта, аргумент упразднен. Но после того как мы уже проникли взглядом настолько глубоко, открылась иная перспектива, о которой поначалу невозможно было догадаться. К ней мы должны сделать еще один шаг вперед.
262
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Дело вот в чем: кажется, будто переводимость типов суждений является взаимной, будто, следовательно, не только вот-бытийные суждения могут быть преобразованы в так-бытийственные без изменения содержания предикативного бытия, но и так-бытийственные суждения — в вот-бытийные. На самом деле так может оказаться, если удастся учитывать чистое бытие высказывания, не позволяя вносить путаницу неточностям языковой формы. Ибо здесь обретают форму как раз те предложения, которые с точки зрения обиходного языка должны казаться произвольными и неестественными. Но не следует забывать, что обиходный язык приспособлен к житейским нуждам, а не к принципиальным вопросам логики.
Рассмотрим ряд предложений: «Доска (есть) четырехугольная»; «Доска имеет четыре угла»; «У доски (суть) четыре угла»; «Четыре угла (суть) у доски». Первые два предложения являют собой тип так-бы-тийственного суждения, последнее предложение — тип суждения вот-бытийного. В первом «есть» — это связка, в последнем — предикат существования. Тем не менее, при ближайшем рассмотрении предложения оказываются эквивалентными. Нельзя возразить, что в жизни никто не выскажет такое предложение, как четвертое. Не в этом дело. Впрочем, третье предложение явно образует переходную форму, и одно это уже должно навести на размышления. Важно здесь только следующее: содержание предикативного бытия оказывается одним и тем же. Что же иное может означать четырехугольность доски, чем то, что у нее имеется четыре угла, что, следовательно, углы в ней обладают неким вот-бытием?
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 263
Здесь невозможно возразить, что «вот-бытие в чем-то>> __ это все же не вот-бытие как таковое. Чистое вот-бытие имеет место в мире лишь как абстрактный крайний случай. Всякое действительное вот-бытие — это вот-бытие определенное, выступающее в рамках тех или иных связей. И во всех вот-бытийных высказываниях подразумевается лишь вот-бытие такого рода, даже и в том случае, если связи при этом не выражаются. Но даже если вдруг существует чистое вот-бытие, вот-бытие соотнесенное есть все-таки то же самое вот-бытие. Существование безразлично ко всевозможным «где» и «в чем».
г) Перевод суждений так-бытийственных в вот-бытийные суждения
Если иметь это в виду, то можно сказать: каждое так-бытийственное суждение высказывает вот-бытие чего-то в чем-то. Например, в суждениях восприятия высказывается вот-бытие цвета, пространственной формы, величины, твердости и даже частей — в некоей вещи. Конечно, мышление, тяготеющее к вещному, может здесь думать, что цвет, форма, твердость все-таки не обладают вот-бытием. Но тем самым оно субстанциализирует вот-бытие, приберегая его для вещей. И как раз в этом заключается ошибка. Если бы качества вещи не имели в ней вот-бытия — экзистенции в строгом смысле, то и экзистирующая вещь в действительности вовсе не имела бы таких свойств. Ее так-бытие состоит в вот-бытии определенных качеств в ней — в их наличии, их существовании в ней. Два последних выражения суть не что иное, как перифразы вот-бытия.
264 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Формально выражаясь, это значит: всякое суждение «S есть Р» можно преобразовать в суждение «в S существует Р», причем словом «существует» выражается вот-бытие. Всякое так-бытийственное суждение, таким образом, может принять форму суждения вот-бытий-ного. И если сравнить это с результатом, полученным выше, то оказывается, что оба типа суждений переводимы друг в друга. Редуцируемость является взаимной.
Не случайно, что это соображение уже оказывается более онтологическим, нежели логическим. Смысл суждения и содержание предикативного бытия существенным образом онтологически обусловлены. Высказывание именно по своему смыслу является высказыванием бытийственным и предполагает сущее — даже тогда, когда формально-логическая рефлексия ради своих целей этого не учитывает. Сообразность суждения бытийственным отношениям не является внешней. Иначе всякое формирование суждений было бы пустой игрой мысли.
Таким образом, выяснение соотношения вот-бы-тийных и так-бытийственных суждений показывает, что оптической границы нет не только между вот-бытием и так-бытием сущего, но даже между типами суждений. И если теперь принять в расчет ту загадочную связь, что соединяет логическую форму и сущее, связь, учитываемую и опровергнутым теперь уже аргументом, то открывается дальнейшая перспектива: так как суждения переходят друг в друга, то стоит ожидать, что и в «сущем как сущем» то, что ими высказывается — так-бытие и вот-бытие, — должно друг в друга переходить. А тогда возникает вопрос: какой еще, собственно, смысл остается в различении вот-бытия и так-бытия?
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________265
Раздел II
Оптически положительное отношение вот-бытия и так-бытия
Глава 15. Снятие онтологической видимости
а) Онтологическое злоупотребление категорией субстрата
Конечно, гносеологические и логические аргументы принадлежат intentio obliqua и с онтологической точки зрения, следовательно, должны были бы с самого начала выглядеть подозрительно. Но их опровержение показало, что в них заключен внутренний источник видимости, затемняющей соотношение так-бытия и вот-бытия. Поэтому их необходимо было упразднить в первую очередь. Хотя онтологические аргументы являются центральными, однако недоразумение, от них исходящее, невелико по сравнению с указанной видимостью, и его можно легко устранить, если та уже не портит перспективы.
Здесь первым идет аргумент субстратное™ (гл. 12, а. 1). Он формулирует это отношение как некую присущность: вот-бытие есть субстрат определенных качеств, они составляют так-бытие вещи. Они суть нечто «в» вот-бытии, но не вот-бытие — нечто «в» них. Ни то ни другое никогда не переходит друг в друга. Это разнородные моменты сущего. Отсюда этот аргумент затем делает вывод о разделении вот-бытия и так-бытия.
266
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Во всем этом опять много ошибок:
1. И разнородные моменты могут проникать друг в друга в рамках единства некоей структуры. Так, в восприятии вещи проникают друг в друга форма и цвет. Они остаются разнородными, друг в друга не перетекают, но все-таки оказываются сущностно соотнесенными. С вот-бытием и так-бытием дело также могло бы обстоять подобным образом.
2. Так-бытие, пожалуй, можно понимать как некое дополнение к субстрату: оно имеет характер формы, определенности, качества. А относить их к некоему бесформенному нечто как к носителю является по меньшей мере осмысленным. В области вещно-физи-ческого ради этого было образовано понятие материи. Тогда все, что относится к так-бытию, было бы «присуще» такому носителю.
Но вот-бытие отнюдь не является носителем. Оно не имеет ни характера материи, ни характера субстрата. Оно не есть нечто «сущее» наряду с другим сущим или за ним, или под ним, а следовательно, и не нечто, «в» чем что-либо другое могло бы иметь свое существование. Скорее, оно выступает способом бытия всего сущего, из чего бы то ни составлялось. В самом деле, если сущее состоит из субстрата и соединенных с ним качеств, то вот-бытие как способ бытия распространяется как на качества, так и на субстрат. И последний оказывается чем-то присутствующим ничуть не более первых.
Таким образом, в данном аргументе оказались смешаны два совершенно несходных момента (хотя оба являются подлинно оптическими моментами): носимость бытия и способ бытия. Прояснение действительного отношения между ними может быть
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 267
достигнуто только в рамках анализа категории субстрата. Это гораздо более специальная и позднейшая задача. Способ же бытия — это фундаментальный вопрос всей онтологии. Его можно не ограничивать некоей одной категорией из многих, которые все равным образом его предполагают.
Вот-бытие как способ бытия в соответствии с особенными способами бытия расщепляется на вот-бытие реальное и идеальное, и возможно, что таковые являются способами вот-бытия в еще большей степени. Но будет явно бессмысленно понимать идеальность или реальность в качестве субстратов возможных качеств. Скорее, они характерны для особенных субстратов, встречающихся в обеих сферах бытия, точно так же, как и для несомых ими качеств.
3. Причина данного смешения заключена в смысле слова «вот-бытие»: в нем звучит нечто от бру-тальности материально осязаемого. Но в обиходной речи значение может изменяться. Говорят и о человеческом «вот-бытии», и здесь тоже слышна нотка субстанциальности. И от того, и от другого необходимо строго отличать онтологический смысл слова. Легче всего это получается, если обратиться к параллельному выражению «экзистенция». Но тенденции к субстанциализированию не удается вполне избежать и в нем.
Еще одна причина лежит в недостаточном различении «вот-бытия» и «присутствующего». Присутствующее, естественно, может быть и субстратом, носителем неких качеств. При этом забывают лишь о том, что тогда качества точно так же оказываются присутствующими. Вот-бытийный характер не отделяет их от субстрата, но связывает их с ним.
268
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
б) Мнимые индифферентность и случайность вот-бытия
Наиболее значительным из онтологических аргументов в пользу разделения, несомненно, является аргумент индифферентности (гл. 12, а. 2). Для вот-бытия нет никакой разницы, оказывается ли так-бытие таким либо другим; а для так-бытия нет никакой разницы, существует ли такое нечто или нет. Исходя из сущности, т. е. из сущностных элементов так-бытия, вот-бытие вообще не является необходимым. Для сущности оно оказывается случайным и внешним. И точно так же внешним и случайным является для вот-бытия определенное так-бытие.
Этот аргумент в высшей степени поучителен. Речь в нем идет не о том или ином периферийном предрассудке, но о принципе, на котором строилась почти вся старая онтология. Подрыв принципа обрушивает за собой все сооружение.
1. Начать здесь лучше всего с конца. Конечно, в известном смысле вот-бытие с точки зрения так-бытия случайно, а именно для рассмотрения, которое уже поставило определенность в противоположность к экзистенции. При этом всегда подразумевалась сфера чистой essentia, которую можно рассматривать и отдельно взятую для себя. Но тогда приходится мириться еще с двумя затруднениями. Во-первых, с точки зрения essentia и акцидентальные составные части так-бытия точно так же случайны, как и вот-бытие; граница необходимого и случайного проходит, таким образом, не между вот-бытием и так-бытием, но через середину так-бытия. Чем уже подрывается строгость аргумента. А во-вторых, essentia сделали идеальным
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 269
бытием, экзистенцию же, однако, оставили реальному и ему одному. Противоположность, таким образом, сдвинулась. Она имеет место теперь уже не внутри одного и того же сущего, но между двумя бытийственными сферами с различными способами бытия. То, что согласно теории формы идеального бытия распространяются внутрь бытия реального и им овладевают, в этом случае здесь уже ничего не меняет.
2. То, что означенным образом своеобразное отношение вот-бытия и так-бытия не постигается, следует уже из очевидности того, что и то и другое, скорее, даны как моменты одного и того же сущего; отчетливей всего это просматривается в сфере реального. Ведь если, наоборот, и то и другое рассматривать в одном реальном случае — в одной вещи, в одном событии, в одном лице, — то вот-бытие и так-бытие окажутся друг для друга не случайными. Ибо теперь они включены в некий реальный контекст, обуславливающий, что именно так-сущее, а не иное нечто, обладает вот-бытием, или, что то же самое, что именно здесь и сейчас присутствующее обладает такими качествами. Контекст этот — реальная необходимость.
3. Таким образом, ошибка, которая лежит в основе разбираемого случая, заключается в смешении сущностной и реальной необходимости. Первая принадлежит сфере идеального бытия, подобно тому как она и определяется однозначно в качестве необходимости essentia или в качестве следствия из нее. То, что экзистенция единичного реального случая не обладает сущностной необходимостью, в соответствии с этим является чем-то само собой разумеющимся. Но вследствие этого она не обязательно должна быть случай-
270
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ной экзистенцией вообще; ведь даже для так-бытия реального случая она не обязана быть случайной. Ибо случай с иными качествами в том же реальном контексте вовсе не мог бы прийти к экзистенции. Таким образом, в контексте сферы, которой она принадлежит, она связана посредством необходимости и с так-бытием. Но только необходимость эта именно не сущностная, а реальная.
4. Если вникать в ошибку дальше, то обнаружится, что в аргументе случайности модальность сферы бытия некритично переносится на другие сферы. Но другие, скорее, имеют собственные модальные отношения и модальные законы. Здесь — исходный пункт длинного ряда исследований, имеющих дело с установлением модальных закономерностей и с их различиями в сферах сущего. Рассматриваемая здесь ошибка старой онтологии не единственная, которую тут необходимо исправить. Это лишь своего рода первый знак, на исследовательском поле которого должны быть получены решающие усмотрения относительно сущности сущего.
в) Смысл индифферентности и ее снятие
Мнимая случайность вот-бытия, как уже стало ясно, связана с проведением ошибочной аналогии между разницей сфер идеальности и реальности и отношением так-бытия и вот-бытия. Но поскольку эта случайность стоит в строгой параллельности к индифферентности, о которой, собственно, и говорит рассматриваемый аргумент, то можно ожидать, что и в случае с последней речь идет об одной и той же ошибке.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________271
1. Конечно, верно, что некоторым образом так-бы-тие той или иной вещи можно понимать как безразличное к вот-бытию. Но в этом случае с самого начала произошло обращение к сфере бытия, отличной от вот-бытия. Безразличие имеет место лишь тогда, когда так-бытие понимается в качестве идеального, а вот-бытие — в качестве реального бытия. Идеальное существование формы — в смысле чистой, отдельно взятой essentia — действительно индифферентно к реальности и ирреальности. Здесь имеют дело с иным различием — различием способов бытия, идеальности и реальности. Но тем самым не касаются смысла так-бытия и вот-бытия.
Ни так-бытие как таковое не есть идеальное бытие, ни вот-бытие как таковое не есть бытие реальное. Иначе реальное не могло бы обладать так-бытием, а идеальное внутри своей сферы — вот-бытием. Разумеется, можно было бы и совсем не вести речь о том, чтобы так-бытие и вот-бытие принадлежали одной и той же вещи — они были бы не только разделены, но и находились бы вне всяких связей друг с другом. Но этого не предполагают и наиболее смелые из аргументов разделения.
2. Дело, скорее, обстоит так: идеальное бытие обладает своим собственным так-бытием и вот-бытием. Как бы незначительным ни было последнее, оно все же сохраняет смысл существования в своей сфере. И реальное бытие обладает своим собственным вот-бытием и так-бытием. Пусть последнее по содержанию совпадает с так-бытием идеальной сферы, в качестве так-бытия чего-то реального оно все-таки ему не идентично. Оно само, как уже было показано, имеет реальное вот-бытие в реально присутствующем нечто.
272 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
3. На то же самое можно взглянуть с другой стороны. Верно, что вот-бытие не становится равным не-вот-бытию, если так-бытие изменяется. Таким образом, в известном смысле, конечно, и вот-бытие -безразлично к так-бытию. Но и это безразличие имеет место лишь тогда, когда вот-бытие означает реальное бытие, а так-бытие — бытие идеальное; что в силу названных причин не годится.
Здесь можно было бы возразить: чистое-то реальное бытие (Realsein), реальное вот-бытие, все-таки действительно не изменяется, когда изменяется лишь качество присутствующего, не изменяется и в том случае, если качество понимается как нечто столь же реальное. Однако такой оборот лишь скрывает отношение. Ибо где во всем мире есть чистое реальное бытие (Realsein) без какого бы то ни было качества? Скорее, его качество все-таки тоже принадлежит к его реальности (Realitut), качество имеет в нем такое же реальное вот-бытие, как и оно само. Все-таки речь идет не о порождении изощренного абстрагирования, но о чем-то реальном. Если воздержаться от подобных игр и взять реальное вот-бытие некоей вещи вместе с принадлежащим ей столь же реальным так-бытием, то ситуация меняется. В этом случае уже нельзя утверждать, что вот-бытие не изменяется, если меняется так-бытие. Вот-бытие определенным образом устроенной вещи очень даже меняется вместе с ее качествами. И если все качества исчезли и покинули свое место, то исчезло и вот-бытие вещи. Оно стало не-вот-бытием определенной вещи.
С онтологической точки зрения это не какой-то случайный, крайний случай. Скорее, это сквозная бытийственная разновидность реального. Она ни-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ________273
чуть не менее важна, чем возникновение или исчезновение.
4. От индифферентности так-бытия и вот-бытия друг к другу ничего не остается, если и то и другое рассматривать в качестве того, что они суть, а именно — в качестве бытийственных моментов одного и того же сущего. И так-бытие и вот-бытие в этом случае всегда принадлежат одной и той же сфере бытия и обладают одним и тем же способом бытия. Реальное вот-бытие есть всегда вот-бытие реально так-сущего, реальное так-бытие — всегда так-бытие реально присутствующего. Связь заключается просто в том, что первое никогда не есть вот-бытие чего-то неопределенного или произвольного, но всегда есть вот-бытие чего-то весьма определенного. Здесь исчезает всякая видимость индифферентности. Реальное так-бытие столь же прочно привязано к реальному вот-бытию, как и реальное вот-бытие — к реальному так-бытию.
5. И как раз то же самое действительно в сфере идеального бытия. Обычно на вот-бытие в случае с ней внимания не обращают. Но оно существует почти так же, как и реальное вот-бытие. Тот факт, что в ряду степеней есть случай а°, — это его идеальное вот-бытие. А так как ему соответствует определенное числовое значение, то он обладает и идеальным так-бытием. Идеально присутствующее есть всегда идеально так-сущее (а не что-то произвольное); а идеально так-сущее есть всегда идеально присутствующее. Таким образом, даже в рамках идеального бытия вот-бытие и так-бытие неразрывно связаны и всякая их индифферентность — это видимость.
6. Итак, резюмируя, можно сказать: в рамках каждой бытийственной сферы так-бытие и вот-бытие
18 Н. Гартман
274 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
неразрывно связаны друг с другом. В каждой сфере они связаны посредством необходимости и изолированно не встречаются. Данное усмотрение есть снятие онтологической видимости, вновь и вновь приводившей к хоризму бытийственных моментов.
Индифферентность имеет место лишь между моментами различных сфер бытия. Идеальное так-бытие индифферентно к реальному вот-бытию. Это видели всегда. А так как вот-бытие уступали реальному, так:бытие же понимали как чистую essentia, то, конечно, должна была возникнуть видимость, будто одно для другого является случайным и внешним. Но это было ошибкой.
Весьма понятной ошибкой. Ибо идеальное существование труднопостижимо. А так-бытие обладает той особенностью, что оно является общим для широких содержательных областей обеих сфер бытия. Кроме того, стоит только попытаться понятийно схватить его чистым, как оказывается, что оно несет на себе печать идеальности (сущности). Неудивительно, что о его реальности между тем забыли.
Глава 16. Ошибки в аргументе модальности
а) Ложная аргументация по поводу возможности и действительности
Остается разобраться с последним из аргументов разделения. Он связан с распространенной точкой зрения, согласно которой так-бытие есть бытие чисто возможное, вот-бытие же — действительное бытие. Если теперь исходить из того, что все является либо
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 275
возможным, либо действительным, но никогда не есть и то и другое одновременно — что соответствует аристотелевской традиции, — то отсюда следует, что вот-бытие и так-бытие могут существовать лишь раздельно и что они сами расщепляют единство сущего, превращая его в двойственность порознь существующих факторов (гл. 12, а. 3).
Данный аргумент сдвигает соотношение так-бытия и вот-бытия в плоскость противоположности модальностей. Таким образом, для критики был бы нужен, строго говоря, целый модальный анализ возможности и действительности. Но таковой потребен в иной связи и здесь не может быть предпринят. Пока придется довольствоваться более общими соображениями.
1. Подразумеваемое здесь отношение наиболее известно из лейбницевского представления о творении мира: в себе возможны многие миры, действительным становится лишь один. Возможные миры сосуществуют в божественном рассудке; из них Бог выбирает лучший, чтобы его осуществить. Первые имеют свое так-бытие и без какой бы то ни было экзистенции, второй получает свое вот-бытие из principium con-ventiae*. Подобное отношение подразумевал и Кант в опровержении онтологического доказательства бытия Бога, говоря о «ста возможных талерах», которые содержательно не отличаются от «ста действительных талеров», т.е. имеют с ними общее так-бытие, но лишены вот-бытия.
2. Что же в данных примерах означает различие возможного и действительного? Подразумевается ли тем самым вообще некое подлинное различие мо-
* Принцип соответствия (лат.).
276 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
дальностей? Ответить на это не так просто. Угадывается, однако, нечто иное, а именно, что дело идет не об одной только противоположности модальностей. Во всяком случае, лейбницевские «возможные миры» в божественном рассудке до сотворения мира не суть нечто реально возможное, для этого им недостает главного условия — реализующего принципа. Столь же мало оказываются чем-то реально возможным кантовские «сто возможных талеров»; чтобы обеспечить их реальность, нужен реальный процесс становления, в данном случае — зарабатывания, труда. Лишь в этом процессе обеспечивается их реальность. Так по какому праву там «миры», а здесь «сто талеров» названы возможными?
3. На это есть только один ответ: они принадлежат иной сфере, которая в любом случае не есть сфера реального бытия; и в этой иной сфере существует возможность совершенно иного рода, а именно такая, которая не привязана к длинному ряду условий. Такой род возможности заключается в выполнении единственного условия, внутренней непротиворечивости. Этому условию соответствуют мыслимые «сто талеров» и точно так же — мыслимые божеством «миры», а именно — без учета возможности их реализации. Это именно образования иной сферы, сферы чисто мыслимого. И именно эта чистая мыслимость — причина того, почему у них нет вот-бытия.
б) Исправление ошибок
Однако нет необходимости понимать сферу «возможного» в указанном смысле исключительно как сферу мыслимого. Вместо нее с равным успехом мож-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 277
но подставить сферу essentia или сферу идеального бытия. К примеру Лейбница это относится безоговорочно, ибо intellectus divinus издавна считался царством сущностей. И в примере Канта, по крайней мере, ничего не изменится, если понять его таким образом.
1. Но тогда становится ясно, что фактически здесь подразумевается вовсе не противоположность модальностей, но противоположность сфер бытия и их способов бытия. А тогда сюда переносится все, что выше говорилось о роковом смешении различия вот-бытия и так-бытия с различием реальности и идеальности. Только лишь идеально возможное, естественно, не может как таковое обладать реальной действительностью, поэтому кажется, что так-сущее могло бы существовать и без вот-бытия. Ибо вот-бытие считалось прерогативой одного лишь реального. Здесь, таким образом, накладываются друг на друга две ошибки; ведь идеальное так-бытие тоже обладает в своей сфере своего рода вот-бытием.
2. В целом, стало быть, здесь переносятся друг на друга и почти отождествляются три пары противоположностей с весьма различными структурами и измерением: 1)бытийственные моменты: вот-бытие и так-бытие, 2) сферы бытия: реальность и идеальность, 3) модусы бытия: действительность и возможность. На этом держится мнимый аргумент, что так-бытие есть только лишь бытие возможное, вот-бытие — бытие действительное. Для опровержения было бы уже достаточно аккуратного различения первых двух пар противоположностей. Ибо без их отождествления третья здесь вовсе неприменима.
278 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
3. Но помимо этого можно также показать, что третья пара противоположностей пересекается с первыми двумя и ни с одной из них не совпадает. Есть собственно реальная возможность, к которой принадлежит гораздо больше, чем к идеальной сущностной возможности; и есть собственно сущностная действительность, гораздо меньшая, нежели реальная действительность. Точно так же, однако, в рамках реального есть как действительность так-бытия, так и действительность вот-бы-тия, как возможность так-бытия, так и возможность вот-бытия; и не по отдельности друг от друга, но всегда вместе и друг за счет друга. Но то же самое относится и к сущностной возможности и сущностной действительности: обе всегда распространяются как на идеальное так-бытие, так и на идеальное вот-бытие и никогда на только лишь одно из них.
4. Разделение возможности и действительности, как его допускает аргумент модальности, существует лишь в пересечении с противоположностью сфер, лишь сущностная возможность оказывается индифферентной, а именно лишь к реальной действительности (не к сущностной действительности). Но это не удивительно, ибо она же равным образом оказывается индифферентной к реальной возможности. Действительная противоположность, стоящая за соотношением модальностей, есть, таким образом, скорее противоположность всех сфер бытия.
Это то, что до настоящего времени не замечается аристотелевским метафизическим аргументом модальности (Метафизика Θ).
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 279
в) Поучительное в ошибках рассмотренных аргументов
Для более строгого доказательства последнего утверждения требуется, пожалуй, еще одно широкомасштабное исследование соотношения способов и модусов бытия. Данному исследованию будет посвящен весь второй том настоящей Онтологии. Для первичных же нужд достаточно иметь в виду явно ошибочное смешение пар противоположностей.
Целый ряд аргументов, стремившихся придать правдоподобие разделению вот-бытия и так-бытия, разгромлен. Теперь встает задача определить положительное отношение этих двух бытийственных моментов. И даже для этого в ходе разбора ошибочных аргументов уже кое-что сделано. Прежде всего обнаружилось, что онтологические заблуждения все можно свести к одному источнику — к ложному привлечению противоположных сфер реальности и идеальности. Кажется, что в традициях онтологии эта противоположность имеет некое навязчивое свойство скрыто проникать куда только возможно. Это понятно, если учесть, что в течение веков онтологическая мысль обреталась в нечетко сформулированных и метафизически перегруженных категориях essentia и existentia. Необходимо защититься от этой навязчивости — причем не игнорируя противоположность сфер, но ее проясняя. Средство для этого будет найдено в модальном анализе.
Подходить к этой противоположности следует с большой осторожностью. Нет ничего труднее понимания способов бытия в их своеобразии. А так как они наличествуют во всех отношениях, во всем состав-
280 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ляют внутреннюю сторону «сущего как сущего», то именно в них должны лежать важнейшие разъяснения. Но если расширить перспективу, связать этот результат с выводами, полученными из критического разбора отрефлексированных аргументов в пользу разделения, то в глаза бросится еще кое-что. Все различие вот-бытия и так-бытия становится сомнительным. Как типы суждений переходят друг в друга, не изменяя предикативного бытийственного содержания, так и в самом «сущем как сущем» это делают бытийствен-ные моменты вот-бытие и так-бытие, и точно так же не изменяя онтического бытийственного содержания. Теперь как будто ничего не остается, кроме противоположности сфер. Она, пожалуй, снятию не поддается. Но эта противоположность ошибочно перенесена на соотношение вот-бытия и так-бытия. В рамках «одной» сферы — а вот-бытие всегда есть вот-бытие так-сущего одной и той же сферы — ей делать нечего. Необходимо, стало быть, со всей серьезностью спросить, что ей тогда вообще нужно в «сущем как сущем».
Глава 17. Конъюнктивная и дизъюнктивная противоположности
а) Понятие оптически нейтрального так-бытия
Опровержение аргумента индифферентности (гл. 15, бив) вывело на оптическую связь вот-бытия и так-бытия, которую можно снять только в абстракции. Этот результат получил реальное наполнение в перенесении взгляда с «бытия» на «сущее», в данном
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________281
случае, стало быть, с «вот-бытия» на «присутствующее», с «так-бытия» на «так-сущее». Это не внешний методологический прием. Скорее, это точнейшим образом соответствует тому, что в самом начале — в согласии с исходными интенциями античной онтологии — оказалось необходимым (гл. 1, б и в).
Кратко это можно высказать так: вот-бытие и так-бытие — это, пожалуй, нечто различное, и нет нужды оспаривать их противоположность в сущем; однако «присутствующее» и «так-сущее» — это не нечто различное, но совершенно одно и то же сущее. Его вот-бытие и его так-бытие образуют лишь различные «моменты» в нем. Если в соответствии с этим оставаться строго в рамках одной сферы бытия, то данное положение не несет в себе никаких затруднений.
Двусмысленным оно становится лишь тогда, когда сферы не различаются тщательно друг от друга. Говорят, к примеру, что некая закономерность, допустим закономерность мнимых чисел, не имеет ведь никакого вот-бытия, но тем не менее есть нечто так-сущее. Имеют в виду, что она не обладает реальным вот-бытием. И на это возразить нечего. Но забывают, что она, как нечто идеально сущее, в своей сфере прекрасно имеет свое вот-бытие. Но такая закономерность, которая имеет место не в области реального (не относится ни к чему реальному), не есть и так-бытие реального. Поэтому реальное вот-бытие для нее вовсе не принимается в расчет.
Тем не менее и здесь дело не ограничивается одним только различением сфер. Ибо и между ними царит некая своеобразная связь, которая в свою очередь проникает во все онтологические соображения.
282 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Традиционное словоупотребление, всегда трактующее «вот-бытие» в качестве реального «вот-бытия», хотя и неверно, однако, не вполне беспочвенно. Важным вот-бытие является как раз только в реальной сфере. И точно так же небеспочвенно, что «так-бытие» всегда понимается в известной индифферентности к идеальности и реальности. Ибо в том состоит своеобразие так-бытия, что оно соединяет две сферы и охватывает оба способа бытия, правда, не сплошь, но, пожалуй, во всех предметных областях.
Тем самым мы выходим на новый и существенный проблемный пункт. От индифферентности так-бытия что-то остается — даже и после снятия аргумента индифферентности, — но это индифферентность его не к вот-бытию, но к идеальности и реальности. В округлости некоего шара нет никакой разницы, идет ли речь о геометрическом шаре или о материальном. Округлость вообще и как таковая характерна как для того, так и для другого. В этом смысле можно совершенно однозначно говорить о «так-бытии вообще». Или поскольку речь здесь идет о разновидности неопределенности в отношении различия между идеальностью и реальностью, то, наверное, правильней будет говорить о «нейтральном так-бытии».
Это понятие нейтрального так-бытия, таким образом, усваивает из отвергнутого понятия индифферентности после отбрасывания всех традиционных заблуждений то положительное, что в нем есть. Понятие это не следует слишком уж расширять. Ибо вовсе не в каждом так-бытии можно обнаружить нейтральность. В так-бытии мнимых чисел, например, его, пожалуй, искать бесполезно, ибо эти образования обладают лишь идеальным бытием. Ведь содержа-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 283
тельное пересечение сфер идеального и реального бытия вообще ограничено — быть может, по всем направлениям. Об оптической же нейтральности так-бытия можно говорить только в границах пересечения их содержаний. Несмотря на это, она все-таки может претендовать на некоторую значимость, ибо данные фрагменты и той, и другой сферы лежат преимущественно внутри этих границ.
б) Различие сфер как противоположность способов вот-бытия
И тотчас следующий вывод демонстрирует свое неожиданное значение. Если так-бытие как таковое нейтрально в отношении идеальности и реальности, то онтическая тяжесть противоположности сфер очевидно падает на сторону вот-бытия. Идеальное и реальное бытие отличаются видом и способом вот-бытия.
Это различие в общераспространенном понятийном языке получило заострение в том смысле, что вот-бытие безоговорочно стало пониматься как реальное вот-бытие. Хотя это заострение ошибочно, но оно в свою очередь содержит рациональное зерно. Реальное вот-бытие несравнимо более весомо, это как бы конденсированное вот-бытие, существование в строгом смысле. Бытийственная тяжесть реального вот-бытия дает в жизни всем вещам и отношениям их жесткость, силу, мощь. Идеальное же вот-бытие — это нечто невесомое, едва ощутимое, нечто, о чем вспоминает лишь зрелое, достигшее теоретической стадии мышление. Брутальность жизни им не затрагивается.
Оснований для отождествления вот-бытия и реальности это отнюдь не дает. Нейтральности так-бытия,
284 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
скорее, четко соответствует двойственность и антагонистичность способов вот-бытия. Но, пожалуй, указанным образом различие вот-бытия и так-бытия еще раз достигает значимости большей, чем могло показаться после опровержения факта разделейности.
Затем следующее. Нейтральное так-бытие всегда, наверняка, есть так-бытие невесомого идеального вот-бытия, ибо оно должно быть, по крайней мере, идеальным так-бытием и в качестве такового иметь свое существование в сфере идеального бытия. Кроме того, оно может обладать и реальным вот-бытием, но этого ему не нужно. В нем выражается индифферентность только лишь идеального так-сущего к реальному вот-бытию — единственный вид индифферентности, устоявший перед критикой. Реальным вот-бытием нейтральное так-бытие обладает лишь тогда, когда оно само больше, чем только лишь нейтрально, а именно, когда оно есть реальное так-бытие, т.е. так-бытие чего-то реального. Поэтому можно прекрасно знать о так-бытии чего-то, не зная о его реальном вот-бытии. В этом случае как раз знают о нейтральном так-бытии.
Эту нейтральность, однако, нельзя повернуть в обратную сторону. И этим она отличается от отвергнутой индифферентности. Реальное вот-бытие со своей стороны не нейтрально в отношении так-бытия. Оно с необходимостью имеет свое так-бытие, а именно — реальное так-бытие. Оно как раз есть вот-бытие чего-то реально сущего. Это не значит, что о так-бытии пришлось бы знать до мельчайших подробностей, когда известно о вот-бытии. Познание сущего подчиняется в этом пункте иному закону, нежели само сущее. Но, пожалуй, параллели все-таки можно было бы
_______ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________285
провести в том отношении, что в знании о вот-бытии всегда содержится хотя бы что-то и от так-бытия. Иначе его совсем нельзя было бы отличить от вот-бы-тия другой вещи.
И вывод можно делать дальше: лишь так-бытие как таковое — как бы «чистое» так-бытие — есть бытие нейтральное. В вот-бытии различаются сферы бытия. Их разница — это разница «способов бытия». Но способы бытия привязаны к способу вот-бытия, не так-бытия. Противоположность идеальности и реальности есть противоположность вот-бытия. Содержательное же пересечение их сфер есть тождественность так-бытия. Эта тождественность — насколько уж ее хватает — есть нейтральность так-бытия.
Итак, в самой краткой формулировке: так-бытие соединяет две сферы сущего. Вот-бытие разводит их. Если понимать эту формулу с указанными оговорками, то в первом приближении с ней можно согласиться.
в) Конъюнкция бытийственных моментов и дизъюнкция способов бытия
Только здесь различие двух пар противоположностей проясняется. Прежних определений для этого недостаточно: они показывают лишь инаковость характера противоположностей, не будучи в состоянии определить их положительно. Отношение вот-бытия и так-бытия не только не параллельно отношению реальности и идеальности, наоборот, оно имеет место в другом оптическом измерении. Теперь, после ввода принятых определений, это можно уточнить детальнее.
Хотя вот-бытие как таковое само не является способом бытия, но оно дифференцируется вместе
286 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
со способом бытия, и тем самым вот-бытие всегда пребывает в определенном способе бытия. Так-бытие есть содержательная определенность, а последняя допускает разичные способы бытия. В этом его нейтральность. Реальность же и идеальность суть чистые способы бытия и распространяются как на вот-бытие, так и на так-бытие. Если придерживаться этого, то можно высказать два положения:
1. Различие вот-бытия и так-бытия есть различие способа бытия и бытийственной определенности. Ибо нейтрального вот-бытия не существует.
2. Различие реального и идеального бытия есть различие между собой способов вот-бытия. Ибо поскольку так-бытие нейтрально, способ бытия состоит в способе вот-бытия.
В этих положениях высказывается фундаментальное оптическое отношение сложного рода. После введения понятия нейтрального так-бытия пересечение двух пар противоположностей становится систематическим, говоря геометрическим языком, они перпендикулярны друг другу. Но, пожалуй, здесь следует принять во внимание, что все отношение нельзя субстанциализировать. Дело идет только о чистых бытийственных моментах и способах бытия, на какой-нибудь носитель это не переносится. Не существует нейтрального «так-сущего», есть лишь нейтральное «так-бытие». Не существует и реально присутствующего, которое не было бы реально так-сущим. Во всяком «сущем» способ бытия вот-бытия без каких бы то ни было сомнений есть в то же время способ бытия так-бытия. Он всегда распространяется от вот-бытия непосредственно на так-бытие. Таким образом, к первым двум положениям для понима-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 287
Рис. 1
ния их в правильных границах необходимо добавить третье:
3. Так-бытие определенного сущего никогда не есть нейтральное так-бытие, оно всегда или идеально, или реально, также как его вот-бытие. Различие реального и идеального бытия всегда есть также различие способов так-бытия между собой. Ибо к каждому роду вот-бытия принадлежит так-бытие своей собственной сферы. Нейтральность так-бытия состоит лишь в отказе от определенного «сущего»; ее смысл заключается исключительно в содержательном совпадении сфер.
Относительная правомочность понятия нейтрального так-бытия, а также смысл положений 1 и 2 будут лучше всего видны, если до поры до времени совершенно отказаться от понятия нейтральности и сопоставить друг с другом четыре члена комбинированного соотношения противоположностей (рис. 1). Тогда горизонтально будут противопоставлены бытийствен-ные моменты — так-бытие (тб) и вот-бытие (вб), вертикально — идеальное бытие (и) и реальное бытие (р).
288 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В подобной размерности тотчас бросается в глаза разница горизонтальной и вертикальной противоположностей. Первая есть противоположность неразрывно связанных моментов, вторая — противоположность альтернатив; одна образует конъюнктивное отношение, вторая — дизъюнктивное. Первая имеет форму «как..., так и», вторая — «или — или». Сообразно с этим возникает двойное положение.
Бытие всего сущего, будь оно идеальным или реальным, есть как так-бытие, так и вот-бытие; но бытие всего сущего, будь оно так-бытием или вот-бытием, есть бытие или реальное, или идеальное.
Если понимать это как определение «сущего как сущего» вообще, — а в начале было показано, как его определения вообще могут быть лишь такими, что они могут быть даны только изнутри, исходя из его конкретизации и их отношений, — то теперь можно сказать, что «сущее как сущее» характеризуется двумя разнородными отношениями, которые располагаются, пересекаясь: первое есть конъюнктивное отношение бытийственных моментов, второе — дизъюнктивное отношение способов бытия. Второе распадается на сферы бытия, первое — вопреки противоположности сфер — удерживается в себе. Это расположение конъюнкции и дизъюнкции друг в друге есть фундаментальная оптическая схема строения мира.
г) Экспозиция и редукция фундаментальной схемы
Теперь необходимо проанализировать это двойное соотношение. В этом плане нет недостатка в более или менее смутных примерах, смутными они являются, поскольку в теориях они нигде не объяснены,
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 289
но лишь молча предполагаются. Однако надо сказать, что при всей неясности в любой теории все-таки обнаруживается нечто от знания о фундаментальной онтической схеме.
В старом понятии essentia идеальное бытие и так-бытие переливаются друг в друга. Там, где универсалии понимаются как существующие ante res, там преобладающий характер получает идеальное бытие; там, где они понимаются как существующие in rebus, там определяющим является так-бытийственный характер. Понятно, почему эта неясность могла сохраниться: этому содействовала нейтральность так-бы-тия. Ошибкой было лишь то, что она воспринималась в качестве идеальности.
Так как в этом случае идеальное вот-бытие труднодостижимо и для неопытного взгляда почти неотличимо от идеального так-бытия, то все теории склоняются к тому, чтобы его игнорировать. Тогда разница бытийственных моментов в двух верхних членах фундаментальной схемы исчезает и общее отношение становится трехчленным: единое идеальное бытие (иб) противостоит реальному так-бытию и реальному вот-бытию (рис. 2). Упрощенная таким образом схема явно неверна и не может удержаться. Поскольку либо теперь вообще излишне допускать еще одну сферу идеального бытия, так как ведь ее собственный способ бытия (ивб) вычеркнут (вывод, сделанный Аристотелем), либо так-бытие реального мира (ртб) втягивается в идеальность, и на уровне реального остается только вот-бытие (рвб). А тогда мы имеем ставшее традиционным отождествление вот-бытия с реальностью, так-бытия с идеальностью, которое уже показало себя как неприемлемое. И в том, и
19 Н. Гартман
290
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Рис.2
в другом случае редукция оставляет от четырех членов только два.
Совсем иначе будет, если начать редукцию по вертикали. Сторона вот-бытия в этом случае не принимается в расчет, ибо как раз в вот-бытии идеальное и реальное бытие принципиально отличаются. Но в так-бытии между ними нет принципиальной разницы. Оно в принципе одно и то же как в идеальном, так и в реальном образовании. В этом состоит его нейтральность. Теперь единым образом воспринимаемое общее, или нейтральное, так-бытие (нтб) противостоит двум способам вот-бытия, причем в двойственности последних все еще проявляется «вертикаль» (противоположность сфер) (рис. 3).
Очевидно, что этот второй род редукции имеет вполне определенную объективную правомочность, пусть даже отказываясь от различия, которое существует также и в себе. Во-первых, он соответствует обнаруживаемому базовому феномену — нейтральности так-бытия, или, выражаясь содержательно, кон-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 291
Рис.3
вергенции сфер в их обоюдной структурной содержательности. Во-вторых же, он соответствует и другому столь же обнаруживаемому базовому феномену — дивергенции вот-бытия по сферам.
Редуцированная таким образом схема, следовательно, в точности подходит к двум сформулированным выше (в пункте «в») положениям. По ней прямо видно, как разница идеального и реального бытия представляет собой разницу видов вот-бытия; равно как и то, что нейтрального вот-бытия не бывает, причем в этом случае разница вот-бытия и так-бытия оказывается разницей способа бытия и бытийствен-ной определенности.
В этой схеме нейтральное так-бытие нельзя просто принять в идеальную сферу и тем самым рассматривать идеальное так-бытие как подчиняющее себе реальное (в качестве его рода), как это не раз происходило в essentia^bHbix теориях. Ибо в нейтральном так-бытии не существует разницы способов бытия; бытийственная определенность как таковая на самом
292 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
деле одна и та же как в одной, так и в другой сферах, она действительно нейтральна к способу бытия. А с другой стороны, это не значит, что она безразлична к вот-бытию вообще: ведь без вот-бытия она была бы не-сущей определенностью, т.е. не была бы определенностью. Нейтральность касается только «вида» вот-бытия.
д) Роль нейтрального так-бытия в споре об универсалиях
Вероятно, до поры до времени философское значение данного результата будет оценить непросто. Чисто онтологические последствия способны проявить себя не так уж быстро, а стало быть, здесь легко можно-таки усомниться в познавательной ценности подобных усмотрений. Поэтому, прежде чем мы двинемся дальше, необходимо указать на некоторые следствия, которые непосредственно на нашем пути не лежат, но проливают яркий свет на то, что сказано.
То, о чем шла речь в споре об универсалиях, было, в сущности, не идеальным бытием, но так-бытием. Термин essentia, который так легко понять в смысле идеальной сущности, не дает возможности это осознать. Но надо учесть, что спор все-таки шел именно' о том, существуют ли универсалии ante res, либо in rebus, либо post rem (in mente). Эти варианты сочетаются, пожалуй, не с идеальным бытием, но с нейтральным так-бытием. Только нейтральность отнесена здесь еще к третьей явно зависимой сфере — к сфере mens humana*; а так как сфер ведь может
* Человеческий ум (лат.}.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 293
быть больше, чем две самостоятельные сферы бытия, то нельзя понять, почему нейтральность так-бытия не может распространиться и на еще какие-нибудь сферы с зависимыми способами бытия.
Универсалии ante res без труда можно понимать как идеальное бытие; универсалии in rebus — это явно реальное так-бытие. Номиналистски понимаемые универсалии in mente представляют так-бытие в сознании. Если это обобщить и одновременно учесть, что во всех трех случаях содержательно подразумевалось одно и то же царство универсалий, подобно тому что во всех трех случаях существование наряду с этим оставалось особой онтологической проблемой, то становится ясно, что объект великого спора на самом деле был расплывчатым в своей нейтральности так-бытием. Расплывчатость в нем — это как раз неопределенность и многозначность способа бытия.
Если этому требуется наглядное доказательство, то оно, вероятно, заключается в том, что в выводах реализма универсалий вся quidditas, вплоть до индивидуальности единичного случая (haecce'itas), могла уместиться в essentia. Еще более доказательным, по-видимому, является факт, что тот же самый Дуне Скот, сделавший наиболее радикальные выводы, объединил все три случая в одну онтологическую теорию, в чем он к тому же в свое время не был одинок. Какой же смысл имело бы утверждать нечто подобное об идеально сущем? Ведь это означало бы, что структуры весьма определенного способа бытия, напротив, обладают трояким способом бытия! Мастеров высокой схоластики любят упрекать во всякого рода односто-ронностях, но чтобы они сознательно защищали нечто
294 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
в себе противоречивое — такого как раз о них не скажет никто, кому известна их логическая близкая к чему-то формально-педантическому манера работать. Загадка решается просто, если essentia понимать в смысле нейтрального так-бытия. Ибо как раз нейтральность есть то, что с самого начала не только допускает троякость способов бытия, но прямо-таки по своей сути все три собой объемлет.
Классичность великого спора об универсалиях состоит в том, что он представлял собой неизбежную борьбу с онтологической многозначностью, которая действительно существовала в так-бытии сущего. В его рамках в ходе этой борьбы некая неоспоримая фундаментальная проблема была исследована в дискуссиях вплоть до ее готовности к решению. Однако Новое время с его растущим отрывом от онтологических дел не сумело воспользоваться достигнутой в решении этой проблемы ситуацией.
е) Положение феноменологических «сущностей»
Второй вывод касается очень современных и близких вещей, но движется больше по теоретико-познавательной линии: то, что феноменологический метод наших дней, подходя к конкретному случаю, «выносит за скобки» («vor die Klammer» hebt) в качестве сущности, есть не сущность как таковая, но так-бытие, а именно в форме нейтрального так-бытия. При этом он, разумеется, придерживается только всеобщего в так-бытии и за счет этого создает видимость, будто дело идет об идеальной сущности.
Если бы то, что достигается в ходе феноменологической редукции, было непосредственно идеальным
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________295
бытием, то онтологически оставалось бы непонятно, как же оно может быть получено из реального случая путем заключения в скобки (Einklammerung) вот-бы-тия. Из реального как такового нельзя получить ничего, кроме его реального так-бытия и его реального вот-бытия. Но если бы это было извлекаемое реальное так-бытие, то оставалось бы неясно, как можно его затем рассматривать в качестве самостоятельного, как бы свободно подвешенного образования чисто в себе и в этом рассмотрении еще извлекать из него некие законы. К реальному так-бытию это явно не имеет отношения.
Но, пожалуй, это имеет отношение к нейтральному так-бытию. Извлекается оно, а не идеальное бытие. Это можно прояснить и другим способом. Сущность у вещи может быть только одна; феномен же может получаться различными способами, он не тождествен вещи, он подчинен субъективным факторам, заложенным в характере видения. Он может получиться и таким, что сущность в нем явится искаженной. Тем не менее из феномена, именно как такового, нечто можно вынести за скобки — его так-бытие. Последнее может быть иным по сравнению с так-бытием вещи. Это именно только лишь так-бытие феномена. Ведь то, что останется, — это будет даже не реальность, но данное (mitgegebene) в самом феномене вот-бытие.
Но если бы таким образом достигалось одно только феноменальное так-бытие, то от всего метода было бы немного пользы и им можно было бы пренебречь. Однако это отношение даже не таково. Скорее, извлекаемое так-бытие как таковое можно прекрасно воспринимать в качестве нейтрального, т. е. такого, которое и в самой вещи может быть реальным так-бытием
296 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
и, кроме того, вознесенное в сферу подлинных сущностей, может быть идеальным так-бытием. Так ли это, разумеется, необходимо проверить иначе, и нельзя скрывать, что чисто феноменологический метод, насколько он работает без обращения к другим методам, остается перед такой проверкой в долгу. Однако в качестве подхода к дальнейшим процедурам он остается правильным и незаменимым, ибо всякая данность имеет форму феномена.
Для сути нейтрального так-бытия не характерно, чтобы его можно было без проверки, как-нибудь на основе заранее гарантированного, тотального тождества содержания сфер, произвольно переносить из одной сферы в другую. Это относится даже к идеальной и реальной сферам, в которых как раз это тождество уже является ограниченным, — не говоря о сфере субъектсоотнесенных феноменов в их отношении к первым двум. В строгом смысле о тождестве нейтрального так-бытия можно говорить лишь там, где уже твердо установлено, что феномен и вещь по содержанию совпадают. Правда, в этом случае тогда можно сказать, что идеальное так-бытие схватывается за счет редукции по меньшей мере опосредованно. Но именно это не может предполагаться вообще для феноменов всякого рода и никогда не может быть констатировано и в единичных феноменах, взятых в их изолированности. Однако если привлечь дальнейший феноменальный контекст, в котором всевозможные «сущностные заблуждения» нейтрализуются сами собой, то тем самым будет осуществлен переход к процедуре иного рода, в которой содержательные расхождения в сферах станут ощутимыми. В действительности только тогда произойдет сближение с сущим.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 297
Так объясняется, что феноменология как таковая не является онтологией и на ее почве даже не может возникнуть. Она принципиально останавливается на так-бытии феноменов и на большее никак не способна. Способен на это всегда только метод, который в связи с ней и одновременно в противоположность к ней отводит взгляд от феноменов и направляет его поверх них на «сущее как сущее».
Раздел III
Внутреннее отношение бытийственных моментов
Глава 18. Вот-бытие в так-бытии и так-бытие в вот-бытии
а) Связь и реальность в отношении бытийственных моментов
Прояснение ситуации с отношением двух противоположностей — бытийственных моментов и способов бытия — еще отнюдь не является окончательным прояснением отношения так-бытия и вот-бытия. Такой вывод может быть сделан уже из логической переводимости так-бытийственных и вот-бытий-ных суждений друг в друга. Понятие «нейтрального так-бытия», правомочность которого ведь только относительна, здесь очень даже легко может стать дезориентирующим, поскольку оно создает видимость, будто наряду со сферами бытия существует еще ней-
298 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
тральная сфера, в которой чистое так-бытие существует без вот-бытия. Онтически действительное здесь является исключительно содержательной конвергенцией сфер, конвергенцией, отнюдь не снимающей их дизъюнктивность. Но для каждой из сфер остаются в силе положения: нет так-бытия без вот-бытия и нет вот-бытия без так-бытия.
Эти два положения выражают конъюнктивность бытийственных моментов. А так как различие сфер бытия коренится в различии способов вот-бытия, то первое из двух положений одновременно выражает онтическое расщепление в сущности так-бытия. Ибо нейтрального вот-бытия не существует. На конъюнктивном характере противоположности бытийственных моментов держится, таким образом, дизъюнктивный характер противоположности способов бытия.
Но какие свойства теперь имеет само конъюнктивное соотношение так-бытия и вот-бытия? Можно подыскать некое сравнение, для этого напрашиваются различные соотношения противоположностей. Но ни одно не подходит к искомому. В противоположности «гора и долина», к примеру, тоже есть связь моментов. Но она вырождается в совершенную относительность. У волнистой линии достаточно лишь изменить направление рассматривания, и волна-гора уже кажется волной-долиной. В противоположности формы и материи заключена иная связь, но и ей свойственен определенный род относительности. Каждый носитель формы может сам уже содержать формирование низшего рода, а всякое оформленное может вновь стать носителем более высокого формирования. В строении реального мира это отношение хорошо известно. Следствием этого является то, что все, когда-либо
___________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________299
объявленное абсолютной материей, если оно не оставалось абстрактным понятием, вновь растворялось в формировании, а все, что считалось чистой формой, оказывалось материей другого формирования.
Теперь вопрос заключался бы в том, имеется ли вообще в отношении так-бытия и вот-бытия сущего подобная относительность. Нельзя ожидать, что вопрос этот совсем такого же рода. Но логический анализ, надо думать, показал, что данное отношение вообще способно к релятивированию, не противоречащему его антитетическому характеру.
Если уж два вышеизложенных положения больше не относятся к нейтральному так-бытию, то последняя формулировка вопроса и подавно указывает на отношение, в котором изолирование одного бытий-ственного момента от другого становится нелепым. Быть может, более поздним делом будет выяснить, какова правомочность подобного изолирования при рассмотрении. В данный момент дело идет не о точках зрения определенного рассмотрения, но в гораздо большей степени об отказе от них. Ибо есть подозрение, что на само оптическое различие вот-бытия и так-бытия ярлык противоположности был наклеен лишь определенным способом рассмотрения.
б) Первичное сознание мира. Язык и логическая форма
Не одни только теории проецируют свой способ рассмотрения в сущее, ими рассматриваемое; это делает и наивное сознание мира. Имея дело с сущим, оно в первую очередь думает о вещах; уже отношения, движения, процессы считаются им менее сущими.
300 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
При этом оно хотя может и не останавливаться, но в своем движении вперед удерживает также нечто от исходной позиции. Оно субстанциализирует вещи и признает за ними вот-бытие как за субстанциями. За их качествами, изменениями, отношениями оно обычно вот-бытия не признает. Их оно понимает как нечто оптически вторичное, высказывает их «исходя из» субстанций, резюмирует их в качестве «что» или «как» вещей. Вещность как таковую оно не высказывает, сами вещи для него суть субъекты — «субстантивно» сущее, для которого характерно все вышеуказанное, но которое само не характерно ни для чего другого.
Несомненно, что это есть некий способ рассмотрения. Несомненно и то, что из него происходит привычность противоположности вот-бытия и так-бытия. Разумеется, твердо придерживаться его нельзя уже в жизни. Является ли вещью ручей, облако, лес? Является ли субстанцией только вода или же и волна, пузырящаяся пена? Является ли вещью группа деревьев, или же это только элемент леса? Древесная кора — это так-бытие дерева, или она обладает вот-бытием? Язык без разбора субстанциализирует все, о чем только можно что-либо высказать. А о чем нельзя? Но и обо всем высказываемом и обо всем присущем он точно так же без разбора высказывает сам «факт», что они есть. При этом он не делает различия между субстанциальным и несубстанциальным. Высказывание же «факта» есть вот-бытийное высказывание.
Язык идет вперед с развитием сознания мира. Но в своих формах он держится собственных корней. Человек с давних пор знает, что присущее (прилагательное) бытие (adjektive) есть также вот-бытие, отли-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 301
чает его от вещеобразного (существительного) бытия (substantive) уже не так давно; конечно, он знает, что последнее всегда есть также так-бытие чего-либо: дерево на своем месте есть так-бытие леса, лист на своем — так-бытие дерева, но он придерживается однажды образованной формы языка и мысли, он грамматически канонизирует противоположность существительного и прилагательного и в качестве разделения бытийственных моментов вносит его в развитое сознание мира, которому она уже не адекватна. Наконец, наступает черед логики как теории. Она завладевает образованными в языке формами, констатирует, что они вполне являются и формами мысли, и уже окончательно канонизирует их в типах понятий и суждений. Мир ее не интересует. Ее ориентация на сущее ограничивается извне бытийственным содержанием высказывания, предикативным бытием. Она обнаруживает своеобразие высказывания факта («da6»-Aussage) сравнительно с высказыванием сущности («Was»-Aussage), находя языковую форму того и другого строго различающейся. На предмет бытий-ственного содержания, имеющегося помимо этого, она высказывание не анализирует. Так неожиданно вот-бытийные и так-бытийственные суждения остаются друг возле друга.
в) Содержательная относительность «факта» («DaB») и «сущности» («Was»)
Одни только эти соображения уже показывают, что противоположность бытийственных моментов не может быть удерживаема онтологически. Хотя вот-бытие и не является субстанцией так-бытия, но
302 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
субстанциализирование «присутствующего», пожалуй, было виновником его сущностного отделения от так-бытия как присущего. И точно так же адъективация так-бытия содействовала сущностному отделению его от вот-бытия. Но как, если теперь оказывается, что способ бытия — и вместе с ним вот-бытие вообще — безразличен к различию существительного и прилагательного бытия?
Следствием должна стать релятивизация «факта» и «сущности» друг относительно друга.
В понятии «качества» («Beschaffenheit»), которое всегда настойчиво напрашивается в случае так-бытия, этого увидеть нельзя. Слишком односторонне в нем акцентируется прилагательный характер. Но, пожалуй, это можно увидеть в «что» или «как». Ведь, в конце концов, способ бытия есть и некая определенность в сущем. Но способ бытия есть вопрос вот-бытия. Разумеется, даже в случае голой противоположности бытия и небытия данная позиция не теряет правомерности. Ведь называет же традиционная таблица суждений эту противоположность противоположностью «качества» («Qualitat»). А в противном случае даже вот-бытие нельзя было бы высказать, и экзистенциальное суждение было бы онтологически бессмысленным.
И точно так же дело обстоит с «фактом» («DaB»). Ведь определенность какого-либо дела есть, в конце концов, и некий «факт» и формулируется в языке в виде предложений «факта». Тот же самый «факт» будет, скажу ли я теперь, «что» («daB») дело таково и таково, или, «что» («daB») оно есть. Таким образом, и в так-бытии имеется способ бытия, равно как и в вот-бытии — определенность. Ибо во всякой опре-
_________ОТНОШЕНИЕ BQT-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________303
деленности речь идет о бытии определенности, а во всяком бытии — об определенности способа бытия.
Правда, корреляция вот-бытия и так-бытия остается существовать, а вместе с ней — известная противоположность. Но она не допускает никакого установления границ. Остается лишь некая противоположность направлений. Вероятно, можно искусственно провести некую границу — как это происходит в наивном сознании вещи и не в меньшей степени в логическом разведении типов суждений, — но такая граница не удерживается. Она смещается при вводе в действие онтологических соображений и в конце концов расплывается.
На этом основывается переводимость вот-бытий-ных и так-бытийственных суждений друг в друга, показанная выше (гл. 14, б—г). «S есть» не только позволяет себя растворить в «S есть сущее» или, в частном случае, в «S есть реальное», но оно совершенно идентично с ним. Во всяком случае так будет, если при взгляде на бытийственное содержание не поддаваться влиянию логической формы. A «S есть Р» не только позволяет себя истолковать как «Р присутствует в S» или как «Р наличествует (есть сущее, есть реальное) в S», но совершенно идентично с ним.
Последнюю идентичность можно хорошо подтвердить примером из аристотелевской Аналитики. Устойчивое выражение, использующееся Аристотелем для предикативного бытия — это ύπάρχειν (το В υπάρχει τω А), что лишь неточно передается словом «характерно» («Zukommen»). В нем заключено пребывание в распоряжении, наличие, определенное
304 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«иметь место» (В имеет место в А). Но то же самое ύπάρχειν выступает в той же «Аналитике» в чистом значении «присутствовать», в значении данности, эк-зистирования.
г) Особые преобразования суждений и их онтологический смысл
Бытийственное содержание суждений гораздо постояннее их логической формы. Экзистенциальный смысл «S есть Р» можно схватить еще и иным образом, нежели в вот-бытии Ρ в S. Категорическая форма суждения свидетельствует также о том, что все отношение «S есть Р» присутствует, составляет сущее. Именно эта форма суждения выражает связь (синтез), высказываемую в ней, как некое сущее. Яснее всего это видно, если ее сравнить с условной формой суждения, в которой предикативное бытие аподозиса высказано лишь как обусловленное. В modus ponens* условного умозаключения меньшая посылка снимает обусловленность, категорически выражая посылку как выполненную (сущую). Вывод точно так же категорически утверждает бытие аподозиса.
В этом случае со всей отчетливостью обнаруживается «фактичный» смысл («da6»-Sinn) в так-бытии чего-либо (в Р-ичности S). То, что траектория Земли в действительности является эллиптической, означает в соответствии с бытийственным содержанием как раз то, что эллиптическая форма траектории в движении Земли является реальной. Правда, подобным
* Утверждающий модус условно-категорического умозаключения (прим. ред.).
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________305
образом не выражаются, ибо форма суждения переносит всю тяжесть на сторону так-бытия. Она умалчивает о бытии так-бытия, но не умалчивает о бытии всего отношения. Второе содержится также в категорическом (безусловном) характере связки «есть».
Указанный «фактичный» смысл в так-бытии некоего нечто можно найти в любом произвольно взятом суждении. Так-бытие некоего присутствующего означает, вообще говоря, не что иное, как «факт» того, что нечто определенное «присутствует» «в» чем-то определенном. «Дерево живое» не означает ничего, кроме «факта», что жизнь в дереве «есть». «Живое существо смертно» означает тот «факт», что смерть у него — это нечто действительно случающееся.
Еще более текучими в языковом отношении кажутся следующие примеры. «Некоторые растения не зеленые» — «Существуют некоторые растения, которые не зелены». Или: «Ни один человек не делает зла ради зла» — «Не существует людей, которые...». Здесь налицо второй тип преобразования; всего отношения «S есть Р» нет, нет ни у одного случая S. В этих примерах языковая текучесть основывается на отрицательном- характере суждений (частноотрица-тельное и общеотрицательное суждения). Логически же это не играет роли. У гибкого в языковом отношении содержания преобразование становится текучим и в общеутвердительных суждениях. «Каждый седьмой день недели — воскресенье» — «Каждые семь дней бывает воскресенье».
Онтологический смысл этих преобразований очень прост. Не перевод суждений образует существенное, но неограниченная обмениваемость вот-бытий-ных высказываний, и наоборот, притом что пре-
20 Н. Гартман
306 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
дикативное бытийственное содержание остается нетронутым.
Для этой ситуации и «относительность» бытий-ственных моментов — явно не совсем подходящее выражение. Точно так же недостаточен образ расплывающейся границы и сохраняющейся разницы. Суть дела заключается, скорее, в том, что в самом и как таковом так-бытии имеется вот-бытийный характер, а в самом вот-бытии — характер так-бытия. Но теперь это должно быть-обнаруживаемо и в отвлечении от суждений, непосредственно в «сущем как сущем».
Глава 19. Тождество и различие бытийственных моментов
а) Непрерывно сдвигающееся тождество вот-бытия и так-бытия в контексте бытия в целом
Положение, в котором здесь сошлось бы все, можно сформулировать так: все так-бытие чего-то само «есть» также вот-бытие чего-то, а все вот-бытие чего-то «есть» также так-бытие чего-то. Только это нечто в данном случае не одно и то же.
Вот-бытие дерева на своем месте само «есть» так-бытие леса, без него лес был бы иным; вот-бытие ветви на дереве «есть» так-бытие дерева; вот-бытие листа на ветви «есть» так-бытие ветви; вот-бытие жилки на листе есть так-бытие листа. Данный ряд можно продолжать как в одну, так и в другую сторону; вот-бытие одного всегда будет одновременно так-бы-тием другого. Но ряд можно и перевернуть: так-бытие
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 307
листа «есть» вот-бытие жилки, так-бытие ветви «есть» вот-бытие листа и т. д. При этом не должно шокировать то обстоятельство, что в вот-бытии чего-то всегда существует именно лишь фрагмент так-бытия. Ибо речь идет вовсе не о полноте так-бытия. Но, вероятно, можно сказать, что и прочие фрагменты так-бытия существуют одним и тем же образом в вот-бытии чего-то всякий раз иного.
Если взглянуть на одну только изолированную часть сущего, то так-бытие и вот-бытие в нем распадаются. Если иметь в виду весь контекст бытия, то всегда — и в определенной очередности — так-бытие одного будет и вот-бытием уже другого. Подобным образом соотношение так-бытия и вот-бытия в мире в целом приближается к тождеству. А так как в случае такого тождества речь идет о непрерывном сдвиге содержания, то его можно назвать непрерывно сдвигающимся тождеством.
Чистые качества (Qualitaten), не обладающие характером частей некоего целого, отнюдь не составляют исключения. Мешает такому единству лишь обычный способ выражения, различающий прилагательное бытие как «чистое» так-бытие и мнимо субстанциальное бытие. Фактически и цвета вещей, их жесткость, эластичность, пространственная форма, их движение или изменение обладают вот-бытием в них в том же самом смысле. Вот-бытие не есть привилегия субстанций. Ибо качества (Beschaffenhei-ten) «имеются» в субстанциальном точно в таком же смысле, в каком «имеются» субстанции. Словоупотребление определено субстанциальным взглядом на вещи. Но «сущее как сущее» данной точкой зрения не исчерпывается. И это соотношение не зависит от
308 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
того, какие из так называемых качеств (Qualitaten) обладают собственной реальностью. Те, которые ее не имеют, которые, следовательно, существуют лишь для определенного способа воззрения или созерцания, не учитываются как таковые для реальной сферы. Если, например, цвета не являются физическими свойствами, то, естественно, они не обладают и реальным вот-бытием. Но в этом случае они не составляют и реального так-бытия вещей.
Если выражаться в схоластических понятиях, то данный результат означает: сама existentia есть также essentia, а сама essentia есть также existentia. Это вопиющим образом противоречит старой точке зрения. Но именно в этом пункте необходимо переучиваться. Было ошибкой, что essentia делались прерогативой идеальной сферы, a existentia — реальной. И точно так же ошибочно было брать и то и другое изолированно, как сферы отдельно сущего (ens). Entia имеет место лишь в контексте бытия. Но в нем существование одного всегда есть essentia другого. И наоборот.
Второе из двух положений — сама essentia есть также existentia — отнюдь не означает, что из сущности чего-либо в духе «онтологического аргумента» можно было бы заключить о его существовании, даже если бы id quo majus nihil cogitari potest*. Вытекало бы, скорее, лишь существование другого, и даже это лишь в том случае, если уже было бы установлено, что данная сущность есть сущность чего-либо существующего. Что не имеет место ни в онтологическом аргументе, ни в каком-либо выводе, построенном по аналогии с ним.
* Оно не было познаваемо никем другим (лат.}.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 309
б) Так-бытие как вот-бытие чего-то «в» чем-то
В этом месте необходимо еще раз более основательно, чем это было возможно в дискуссии о суждениях, остановиться на одной формальной трудности — на трудности в отношении вот-бытия как такового и «вот-бытия в чем-то». Последнее есть особая вот-бытийная форма всякого так-бытия, первое же, очевидно, является основной оптической формой вот-бытия. Или же считается таковой. Естественно, будет недостаточно познать здесь противоположность субстанциального и присущего (атрибутивного, акци-дентального, прилагательного) и объявить ее онти-чески иррелевантной. Ибо вот-бытие не есть субстанция — даже не субстрат (носитель) — так-бытия. Скорее, решающее значение здесь имеют два других соображения.
1. То, что нечто не висит свободно в воздухе, но лишь присутствует «в» чем-то другом, никоим образом не делает характер вот-бытия двусмысленным. Это в-чем (Woran) или внутри-чего (Worin) вообще ничего не меняет в существовании как таковом. Релевантным оно является лишь для онтически оборотной стороны вот-бытия, а именно — для того, что последнее одновременно составляет так-бытие .его-то другого. Различие свободно висящего существования (в той мере, в какой оно возможно) и существования присущего является, таким образом, очень даже онти-ческим; но это различие в так-бытии, не в вот-бытии. А то, что каждый в естественной установке воспринимает его как существенное, есть лишь доказательство того, в какой мере естественная установка является чисто содержательной — ориентированной
310 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
на так-бытие, к вот-бытию же относится как к чему-то незаметному, само собой разумеющемуся, что без остатка растворяется в так-бытии более широких контекстов бытия. В жизни никому не приходит в голову рассматривать единичную экзистенцию некоего сущего настолько полностью изолированной, насколько это необходимо, чтобы выделить голое вот-бытие как таковое.
В этом можно видеть доказательство того, что изоляция, единственно за счет которой на различие вот-бытия и так-бытия вешается ярлык противоположности, внесена задним числом, создана субстанциальным способом воззрения и впервые канонизирована теорией. Основную вину за канонизацию несет, надо полагать, формально-логическая техника экзистенциального высказывания. Именно в ней принципиально не учтен реальный контекст. Но оптически контекст присутствует всегда. И он есть то, в чем вот-бытие одного каждый раз оказывается так-быти-ем другого.
2. В экзистенциальном суждении нагота вот-бытия достигается абстрагированием от всех бытийственных соотнесенностей — отношений в-чем, внутри-чего, за-счет-чего и т.д., т.е. за счет абстрагирования от всего того, на основе чего существует высказанное вот-бытие. Логически это возможно, поскольку бы-тийственные отношения, в самом деле, логически безразличны. А это логическое безразличие в свою очередь есть не нечто просто бессмысленное, но основывается на онтическом своеобразии вот-бытия. Оно становится возможным благодаря тому, что в экзистенции чего-либо бытийственные отношения, на которые она опирается, содержательно не присутствуют.
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________311
Они лежат за пределами ее содержательной области, в контексте, вот-бытие которого не тождественно вот-бытию упомянутого нечто.
Правда, экзистенция некоего нечто целиком зависит от отношений, которые ее поддерживают. Но будь она свободной, без отношений, она, несмотря на это, была бы той же самой экзистенцией того же самого нечто. Таким образом, есть большой логический смысл в том, чтобы абстрагироваться от отношений. Ошибка вкрадывается лишь в том случае, если это абстрагирование выдается за оптическую изолированность. А это происходит, стоит лишь вывести из формы экзистенциального суждения особенную форму вот-бытия. Но ошибка становится чудовищной, если вслед за тем — вместе со старыми теориями бытия — сделать эту форму вот-бытия подлинным и единственным основным типом вот-бытия. Тем самым несущие бытийственные отношения объявляются онтически несущественными или даже прямо-таки неприсутствующими. А тогда остается только небольшой шаг до тезиса неокантианства, что отношения вообще имеют субъективное происхождение и привносятся в предметы способом воззрения.
Вопреки этому следует держаться того, что отношения онтологически изначально не только существенны, но всегда составляют основное переплетение всякой единичной экзистенции. Они обладают той же самой экзистенцией, что и субстанциально единичное.
Всякое экзистирующее имеет свое в-чем, внутри-чего и за-счет-чего, а это само есть некое в том же смысле экзистирующее. В экзистенции определенности и качества не отличаются от их носителя, субстанциален ли тот действительно или только мни-
312 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
мо. А именно, как качества суть лишь нечто «в» некоей вещи (или другом нечто), так и сами вещи суть только нечто «в» или «внутри» некоего вещного контекста «внутри» мировых событий, «в» мире. Но в качестве такого «в-том» или «внутри-того» они принадлежат так-бытию мира. Вещи и все то, что подобно им является субстанциальным, не имеют присутственного преимущества перед контекстами, в которых они находятся.
в) Радиус действия тождества так-бытия и вот-бытия
Как определенности «суть» только «в» некоем присутствующем, так и присутствующее «есть» только «в» некоем вот-бытийном контексте или «внутри» него. А он сам является присутствующим. Вот-бытие не есть носитель так-бытия, но есть способ бытия его и его носителя. Вот-бытие некоего присутствующего — то же самое вот-бытие, что и вот-бытие его определенностей, следовательно, то же самое, что и вот-бытие его так-бытия. Хотя это вот-бытие некоего иного нечто — некоего в нем сущего, — но само вот-бытие, понимаемое чисто как способ бытия, — то же самое.
Итак, оправдывается положение, что всякое так-бытие чего-либо можно понимать как вот-бытие чего-либо. Ибо всякое так-бытие «есть» вот-бытие чего-то в чем-то. Можно ли это положение также и перевернуть, можно ли его аналогичным образом в столь же неограниченной всеобщности высказать и относительно вот-бытия — это пока не исследовано. Для этого необходимо привлечь примеры большего масштаба.
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 313
То, что Сократ жил (экзистировал), если рассуждать осмысленно, значит не то, что он присутствовал изолированно для себя, рядом с миром, но то, что он присутствовал «в» нем. Но тогда его экзистенция есть так-бытие мира. И кто станет отрицать, что мир без его жизни в нем действительно был бы иным.
И наоборот. То, что ход мировых событий детерминирован законами, онтологически означает: в ходе мировых событий имеется некая детерминация законами.Так-бытие мировых событий оказывается вот-бытием законосообразности «в» них. В первом примере вот-бытие чего-то «в» мире оказалось так-бы-тием мира; во втором так-бытие мира оказалось вот-бытием чего-то в нем. В известной степени, следовательно, отношение тождества «в целом», пожалуй, является обратимым.
Более глубоко в принципы проникает категориальный пример. Кант полагал, что в причинной связи речь идет о «вот-бытии» чего-то. Конечно, это невозможно оспаривать, но все-таки это лишь половина истины. Определенное следствие зависит не только от вот-бытия причины, но в той же мере от ее так-бытия. Равным образом и так-бытие следствия в той же мере, что и его вот-бытие, зависит от причины. Следствие присутствует, поскольку присутствует причина, но и не в меньшей степени следствие «таково», поскольку «такова» причина. Разные причины — разные следствия.
Очевидно, что нет только лишь причины вот-бытия чего-то, которая не была бы в то же время причиной его так-бытия. Основание этого заключается в упомянутом отношении непрерывно сдвигающегося тож-
314 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
дества: так-бытие причины само есть нечто в ней присутствующее; то же самое относится к так-бытию следствия. И наоборот, вот-бытие причины на определенной стадии события само есть так-бытие этой стадии; равным образом вот-бытие следствия (его появление) на определенной стадии мировых событий само есть так-бытие этой стадии. Кроме того, очень существенно, что и то и другое составляют также так-бытие совокупности событий.
В целом необходимо сказать: нет отдельных причин присутствия и причин так-бытия; и нет отдельных следствий вот-бытия и следствий так-бытия. Нет потому, что не два рода причинения и обусловливания протекают параллельно друг другу, но один сам в то же время является другим, т. е. потому, что в причинной связи вообще есть только единственный вид причинения и следования из причины, который точно так же связывает так-бытие с так-бытием, что и вот-бытие с вот-бытием. Двойственное на вид причинение является, скорее, тождественным.
Как могло бы быть иначе, когда даже единичные события не происходят изолированно, но всегда принадлежат некоей совокупности событий и позволяют выделить себя только в абстрагировании. Если даже вот-бытие каждой отдельной причины само есть так-бытие более крупного комплекса причин, то и вот-бытие каждого следствия само есть так-бытие более крупной совокупности следствий. Чем больше взгляд ориентируется в широте бытийственных контекстов, тем очевиднее становится — именно в причинной переплетенности мира, — что сдвигающееся тождество вот-бытия и так-бытия есть всеобщий закон бытия.
__________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________315
г) Оптическая граница тождества
Философский опыт говорит о том, что положения о тождестве, если они не пустые тавтологии, всегда имеют границу своей значимости. Без понимания границы положение становится ошибочным. Но где в случае с вот-бытием и так-бытием лежит оптическая граница тождества?
То обстоятельство, что в единичном изолированном образовании, быть может совершенно в субстанциальной формулировке, вот-бытие и так-бытие суть нечто совершенно различное, явно такой границы не образует. Ибо изоляция есть абстракция, и граница тождества, которую здесь пытались бы искать, не была бы оптической границей. В самом деле, она не противоречила бы всеобщему закону бытия, как он был сформулирован. Ибо последний вовсе не утверждает, что так-бытие чего-то одновременно есть его собственное вот-бытие и наоборот. Он утверждает лишь, что так-бытие чего-то есть одновременно вот-бытие чего-то другого и вот-бытие чего-то есть в то же время так-бытие чего-то другого.
Важно это себе уяснить. Подобное отношение мы имеем во всех структурах, образующих некий ряд. Так, например, в причинно-следственном ряду. Причина А не является одновременно следствием А. Но, пожалуй, вообще она в то же время является следствием, а именно — следствием чего-то другого. Причинно-следственная связь состоит не из двух видов рядов — ряда причин и ряда следствий, но лишь из одного-единственного ряда, в котором все одновременно является причиной и следствием. В этом состоит оптическое тождество причин и след-
316 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ствий. Подобно тождеству вот-бытия и так-бытия оно является непрерывно сдвигающимся тождеством.
Однако на этом примере становится ясно, где надо искать границу тождества в таком ряду. Ее нужно искать там, где сам ряд находит себе границу, — в первом члене. Утверждение, что все является одновременно причиной и следствием, имеет силу только в том случае, если ряд уходит в бесконечность, и за счет этого оно имеет свои метафизические трудности. Но если у ряда есть первый член, то он является только причиной, не следствием. В этой дилемме вступает в действие космологическая антиномия причины.
И в соотношении вот-бытия и так-бытия мы сталкиваемся с характерными чертами ряда. Вспомним пример: вот-бытие дерева есть так-бытие леса, вот-бытие ветви — так-бытие дерева, вот-бытие листа — так-бытие ветви, вот-бытие жилки — так-бытие листа. Как далеко этот ряд можно продолжить вниз, здесь, вероятно, решить нельзя, фиксируемой границы установить невозможно. Но, пожалуй, с некоей границей мы столкнемся, если пройдем по нему далее вверх. Вот-бытие леса есть также так-бытие ландшафта, вот-бытие ландшафта — так-бытие Земли, вот-бытие Земли — так-бытие Солнечной системы. Такое продолжение ряда натыкается на конечный член — мир как целое. И об этом целом уже нельзя сказать, что его вот-бытие есть так-бытие чего-то дальнейшего.
Несущественная сторона примера — то, что весь ряд движется здесь в сфере вещей, — не может кого-либо обмануть относительно существенных моментов оптического отношения. Примеры из духовного мира имеют точно такой же вид. Всегда имеется последнее,
,
___________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________317
которому нечто может быть присуще как его так-бы-тие, воплощение сущего вообще, мир как целое. Даже если не учитывать характерные особенности ряда, перепрыгивая через все промежуточные члены, это будет ясно. Например, так обстоит дело в примере с Сократом: то, что был некий Сократ, — это так-бытие мира. Но то, что есть мир, — это уже не так-бытие чего-либо. Без Сократа мир был бы иным; но что же есть еще, что было бы иным без мира? Очевидно, ничто.
д) Разница направлений в сдвигающемся тождестве
Если теперь кто захочет поучаствовать в метафизических забавах, то, наверное, можно будет субстантивировать еще и «ничто» и сказать, что ничто было бы иным, если бы не было ограничено воплощением нечто — миром. Но, во-первых, тем самым ничего не достигается, ибо в этом случае апория тотчас перескакивает на ничто, — ведь это не апория мира, но апория последнего члена, а последним членом тогда будет ничто. Во вторых же, дело здесь не в игре со спекулятивными понятиями, но в законе бытия. А в этом случае будет хорошо остаться на почве сущего.
Положение «Всякое так-бытие есть вот-бытие чего-то» перевернуть нельзя. По крайней мере, в отношении строгой всеобщности. Нельзя с тем же правом сказать, что всякое вот-бытие есть так-бытие чего-то. Вот-бытие целого составляет исключение. И также ясно, почему оно составляет исключение: целое есть воплощение всего того, что присутствует; вне его не может присутствовать ничего, в чем оно само могло бы быть так-бытием.
318 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В отношении всеобщего, таким образом, переворачивание имеет силу только «внутри» мира. Хотя этого не мало, но все-таки это ограниченная всеобщность. А так как содержательно всякое особенное вот-бытие содержится в вот-бытии мира, т. е. в том, что составляет исключительный случай, так как оно целиком зависит от вот-бытия мира, то как раз этот пограничный и исключительный случай оказывается онтологически важен. Его важность опосредованно распространяется на всякое особенное вот-бытие. А результатом является то, что в противоположности бытийственных моментов все-таки остается нечто, что не растворяется в сдвигающемся тождестве.
Это то, что в характерных особенностях ряда представлялось как разница направлений от вот-бытия к так-бытию. Если вот-бытие В есть так-бытие А, то поэтому вот-бытие А есть так-бытие не В, но чего-то третьего. Это направление соединенности бытийственных моментов однозначно и необратимо. И это причина того, почему в сущем единичном образовании бытийственные моменты кажутся разделенными и гетерогенными и даже противополагаются в форме высказывания. Правда, разделенность есть иллюзия. Но гетерогенность — не одна только иллюзия. В самом деле, тотальное тождество есть лишь частный момент в общем отношении. Некий момент перевеса остается на стороне вот-бытия. А как раз оно распространяется от целого на единичное и ни в коем случае не растворяется в определенности.
Это хорошо согласуется с тем обстоятельством, что в вот-бытии заключен способ бытия. Именно способ бытия во всем сущем является основным оптическим моментом.
_________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________319
Глава 20. Результат и его следствия
а) Подведение итогов
Что остается от традиционной противоположности essentia и existentia? Она не исчезла. Но оказалось, что в ней содержится нечто иное, а именно — нечто гораздо более дифференцированное. К ней не подходят ни отношение формы и материи, ни отношение возможности и действительности. «Сущее как сущее» оказалось, скорее, пересечением двух пар противоположностей, которые обе латентно присутствуют в отношении essentia и existentia.
1. Таким образом, сохранилось четырехчленное отношение, в котором различие способов бытия оказывается перпендикулярно различию бытийственных моментов (рис. 1). При этом различие способов бытия лежит в бытийственном моменте вот-бытия. Так-бы-тие же содержательно конвергирует в сферах. Рассматриваемое для себя оно нейтрально.
2. Различие так-бытия и вот-бытия в полном объеме содержится в этом соотношении; но как противоположность оно существует только в единичном сущем и в мире в целом. В контексте бытия внутри мира оно сводится к тотальному тождеству тем, что всякое так-бытие само также есть вот-бытие, а всякое вот-бытие само также есть так-бытие. Это тождество бытийственных моментов существует лишь при несовпадении отнесенностей, их несовпадение —лишь при тождестве отнесенностей. В различном сущем они тождественны согласно определенной очередности, в тождественном — неустранимо различны.
320 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
3. Их различие остается, таким образом, в силе как относительное. Но оно не обладает смыслом двойственного бытия единого сущего. Вот-бытие и так-бытие и в своем совпадении остаются противоположны друг другу; их тождество не тавтологично, но является синтетическим тождеством, оно коренится в структуре контекстов бытия. И точно так же они и в своей противоположности остаются строго привязаны друг к другу; о каком-либо сущем (все равно какой сферы) никогда нельзя сказать, что оно обладает лишь вот-бытием или только так-бытием, оно всегда имеет и то и другое. Эта привязанность друг к другу не совпадает с вышеупомянутым тождеством. Она не имеет место не только в различающемся сущем, но и в одном и том же.
4. По сравнению с этой «конъюнктивной» противоположностью бытийственных моментов «дизъюнктивная» противоположность способов бытия выделяется как совершенно иная. Ее смешение с первой было основной ошибкой старой онтологии и несло вину за все традиционные неясности essentia-теорий. Идеальное бытие и реальное бытие не привязаны друг к другу, точно так же как в них нет чего-либо, в чем они были бы тождественны. Действительная связь, существующая между сферами, является чисто содержательной; она опирается на общность так-бытия, на его «нейтральность», но как раз последняя вовсе не тотальна. Она заключается также не в сущности способа бытия, но в сущности содержания, и ее ограниченность в мире есть содержательная ограниченность.
5. Общность идеального и реального так-бытия — это, таким образом, исключительно лишь его нейтральность, т. е. безразличие содержательной опреде-
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 321
ленности вообще к разнице способов бытия. Она, следовательно, не снимает противоположности сфер, ибо изолированного так-бытия без вот-бытия не бывает; а в соответствии с вот-бытием все сущее подпадает под дизъюнктивное отношение. Потому нет сущего, которое не было бы ни идеальным, ни реальным (или, если есть еще какие-либо способы бытия, не подпадало бы под них); т. е. нет «нейтрального сущего», нейтральна в нем только сторона (бытий-ственный момент) так-бытия как такового. Бытий-ственный же момент как таковой подпадает под конъюнктивное отношение и сам по себе не встречается.
б) Перспектива дальнейших задач
Этих предварительных результатов уже достаточно для того, чтобы поставить онтологию на новую основу. Дело уже не идет о том, чтобы вывести бытий-ственную определенность реального (например, вещей) из царства идеальных сущностей, тогда как реальность должна составлять одна только экзистенция. Реальная определенность есть, скорее, определенность sui generis*, и она всегда тождественна реальной экзистенции многообразных факторов и контекстов. Также уже невозможно размещать бытий-ственный характер в одном лишь субстанциальном. Субстанции в способах бытия не имеют никакого преимущества перед качествами, изменениями, отношениями. Это значительно упрощает ситуацию в онтологии, подобно тому как вообще принципиальное растворение старого отношения essentia и existentia в
* В своем роде, своего рода (лат.).
21 Н. Гартман
322 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
системе двух пересекающихся отношений имеет характер не усложнения, но обнаружения неожиданно простого и обозримого фундаментального отношения.
Кроме того, не стоит забывать, что в этой связи прояснено лишь отношение так-бытия и вот-бытия, отношение же способов бытия еще требует дальнейшего исследования. Под «идеальным бытием» можно понимать весьма различное; даже само его существование часто было оспариваемо и столь же часто — вновь утверждаемо. Реальное бытие, хотя эмпирически даже слишком известно, однако что оно есть, т. е. что оно онтологически значит со своим способом бытия, неясно поэтому не в меньшей степени. Таким образом, следующие основные вопросы, берущие начало здесь, таковы: 1) вопрос о данности реального и идеального, 2) вопрос о бытийственном характере того и другого, 3) вопрос о внутренней структуре их отношения друг к другу.
Первый из этих вопросов — теоретико-познавательный и может быть разобран отдельно. Ему посвящены последующие части. Второй, насколько он вообще позволяет себя разобрать, может обсуждаться только в связи с отношениями модальности. Он относится к проблемной области второго исследования. Третий же касается уже структурного устройства мира. Это вопрос отношения слоев бытия к сферам бытия. Он требует всеобъемлющего анализа категориальной закономерности и составляет предмет третьего по счету исследования.1
1 Два последних вопроса, таким образом, не относятся к теме настоящей книги. Их разработка осуществлена в последующих работах: «Возможность и действительность» и «Строение реального мира».
__________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________323
в) Видимость разделенности и ее онтологическая причина
Аргументы в пользу разделенности вот-бытия и так-бытия, как они были собраны выше (гл. 12, а—в), оказались иллюзорными. Бытийственные моменты — это не различающееся в своей сущности бытие, но связанные друг с другом стороны одного и того же бытия. Ни вот-бытие не имеет самостоятельности, которой не было бы у так-бытия, ни так-бытие не обладает независимостью, которой не имелось бы у вот-бытия. Их гетерогенность есть лишь гетерогенность соотнесенных членов. А так как в контексте бытия соотнесенность укладывается в ряды, то внутри каждого крупного целого она переходит в тождество, и от противоположности не остается ничего, кроме разницы направлений.
Однако после рассмотрения этого соотношения встает вопрос, на чем же основывается видимость сущностного различия. Ведь она не привнесена произвольно, и после раскрытия ситуации не снимается просто так, наоборот, она продолжает существовать, она неизбежна. Она не имеет характера просто ошибки, которую можно исправить ее осознанием. Скорее, она похожа на оптический обман, который и после внимательнейшего рассмотрения остается оптическим обманом.
Есть две причины этой видимости. Первая — онтологическая. Она заключается в том, что в вот-бытии некоей вещи отношения, в которых та пребывает, не содержатся содержательно — ибо они принадлежат стороне определенности, вот-бытие же как таковое есть лишь способ бытия — в так-бытии же, пожалуй,
324 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
содержатся. Правда, и в случае так-бытия некоей вещи можно абстрагироваться от всех дальнейших отношений и выделить лишь единичный элемент определения. Но как раз для этого требуется абстрагирование, и оно должно быть осуществлено, тогда как вот-бытие представляется в известной обнаженности и без особого акта абстрагирования.
И от «одного» отношения в случае так-бытия никогда нельзя абстрагироваться. Это принадлежность к присутствующему. Определенность по своей сути есть нечто «в» чем-то.Способ же бытия безразличен к в-чем и внутри-чего. Вот-бытие вещи, хотя и стоит в неких бытийственных отношениях, которые сами суть присутствующие, но оно не «состоит» в них. Так-бытие же существенным образом состоит также и в них. Это причина того, почему вот-бытие «кажется» чем-то самостоятельным, так-бытие — чем-то несамостоятельным.
Эта причина не иллюзорна. Это подлинно бытий-ственная причина. Ошибочно думать, что причины видимости сами должны быть видимостью. Наоборот, видимость, имеющая в себе неустранимое постоянство, может основываться лишь на оптической причине. Лишь усмотрение в оптической причине неустранимости ослабляет видимость. Но и оно — лишь ее раскрытие, не устранение.
Что это может означать, в метафизическом поле хорошо известно из кантовской трансцендентальной диалектики. Именно она есть логика видимости, а ее дело — раскрытие причин видимости. В сфере повседневности это известно гораздо меньше. Но именно о ней здесь идет речь. Это становится весьма понятно в отношении вещи и качества. Качество есть то,
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________325
что может существовать только «в» некоем присутствующем. Поэтому в случае с ним нельзя абстрагироваться от всех отношений. Оно одно защищено в вещном мышлении от изолирующей абстракции. Сами вещи — нет. Поэтому в наивном сознании они обладают видимостью самостоятельности в себе. А видимость эта падает на сторону вот-бытия.
Именно в вещном мышлении по преимуществу застревает предрассудок сущностного различия. Именно вещи получают самостоятельность как субстанции, качества же предстают несамостоятельными. А в соответствии с этим кажется, что они не обладают вот-бытием, их носители же, взятые «в себе», — так-бытием. Ибо так как они не «в себе», но в них состоит так-бытие, то последнее для вещей и не может быть характерно. Ошибка заключается в застревании на очевидном феномене. Не замечают, что феномены вещей — это не сами вещи.
г) Теоретико-познавательная причина разделения
Вторая причина, играющая здесь определенную роль, заключена в своеобразном строении человеческого познания. И она является в широком смысле бытийственной причиной, подобно тому как познание принадлежит к духовному миру, а познавательное отношение субъекта к миру есть бытийственное отношение.
Эта причина легко понятна: в «предметах» различают вот-бытие и так-бытие, поскольку их способы бытия различны и нередко даже разделены далекими друг от друга усмотрениями. Основным вопросом в этом различии является дуальность источников или,
326
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
если говорить вместе с Кантом, — стволов познания, т.е. априорного и апостериорного элемента в познании. Соотнесенность этой дуальности с двумя бытий-ственными моментами можно высказать в двух простых положениях:
1. Вот-бытие познаваемо лишь a posteriori;
2. A priori познаваемо лишь так-бытие. Правда, это относится только к реальному вот-бы-
тию и так-бытию; идеальное бытие вообще познаваемо только a priori. Но уж энергия проблемы вот-бы-тия заключена в реальной сфере. Далее следует отметить, что второе положение верно лишь тогда, когда речь идет о «чисто» априорном познании: как только за основу берутся элементы опыта, становится возможным, применяя познание априорных законов, установить и вот-бытие чего-то определенного. Этот случай, обычный как в науке, так и в жизни, здесь не следует принимать в расчет. В нем элементы познания уже выступают смешанными. Чистый же случай поэтому вовсе не является сконструированным. Во многих областях науки существует априорное знание о всеобщем как таковом, как, например, знание о законе, без того, чтобы были даны единичные случаи. Тогда имеет место знание о так-бытии без знания о вот-бытии.
Если рассматривать точнее, то соотношение представляется следующим образом. Предположим, что a priori и a posteriori (не путать с мышлением и наглядным представлением) суть первоначальные способы данности сущего, тогда имеет силу не простое подчинение, что вот-бытие дано a posteriori, так-бытие — a priori. Но, во-первых, ни тому ни другому вовсе нет нужды быть данным, вот-бытие, как и
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________327
так-бытие некоей вещи существуют и без данности, и даже не будучи познаваемыми. А во-вторых, бывает и так-бытие, данное a posteriori. К таковому относятся, например, все чувственно воспринимаемые качества, пространственные формы, отношения, процессы. Чувственное восприятие хотя и дает вот-бытие вещи, но не одно только вот-бытие, а вот-бытие со значительной долей так-бытия.
Это находит отчетливое выражение в двух положениях, приведенных выше. В них выражено не параллельное соотношение. В этом случае второе положение можно было бы перевернуть. Но это не так. Так-бытие во многом познаваемо и a posteriori.
Таким образом, между бытийственными моментами и способами данности существует отношение наслоения. Связь двух пар противоположностей установлена за счет объекции сущего; и, естественно, в расчет она принимается лишь в границах возможной объекции. Ее нельзя выразить как отношение пересечения измерений. Наслоение есть нечто совершенно иное, чем пересечение. Что в нем сразу же бросается в глаза, это, скорее, двойное отношение границы, в котором две границы друг другу не соответствуют. Граница априорной и апостериорной данностей не совпадает по положению с оптической границей вот-бытия и так-бытия.
О так-бытии, таким образом, существует как априорное, так и апостериорное познание, о вот-бытии — только апостериорное. И наоборот: апостериорное познание существует как о так-бытии, так и о вот-бытии, априорное — только о так-бытии. В плане двойственности источников познания — а тем самым познаваемости вообще — сторона так-бытия, следова-
328 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
тельно, имеет некоторое преимущество. Вот-бытие остается зависимым исключительно от апостериорного элемента.
Если теперь учесть, какое колоссальное значение в познании, а особенно в научном, имеет априорный элемент познания, то становится очень даже понятно, почему исключенность из познания вот-бытия создает видимость, будто так-бытие есть нечто от последнего отделимое. Ведь во всяком чисто априорном познании оно в самом деле кажется познанным отдельно от вот-бытия.
Это можно выразить и резче: в объецированном сущем оно и действительно оказывается отдельным. Объецированное же есть предмет. И так как теперь ни естественное, ни научное сознание не умеет четко отличать сущее от предмета как такового, то разделение вот-бытия и так-бытия с необходимостью должно казаться онтическим. Что познание разделяет, то оно должно считать разделенным и в себе.
Глава 21. Способы данности и способы бытия
а) Тройное наслоение и тройное отношение границы
Но теперь, как обнаружилось, существует очень определенное отношение между двумя оптическими противоположностями — вот-бытия и так-бытия и реального и идеального бытия. Это отношение представлялось пересечением измерений. В то же время оба рода данности в свою очередь обнаруживают столь же определенное отношение к противоположности реального и идеального. Но оно ока-
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________329
зывается иным, нежели отношение к бытийственным моментам.
И это новое отношение можно приблизительно (конечно, не в полной мере) изобразить как отношение наслоения. И здесь границы тоже не совпадают. Только граница способов бытия по отношению к границе способов данности сдвинута в другую сторону. Это опять-таки можно резюмировать в нескольких положениях:
1. Познание a priori существует как об идеальном, так и о реальном, познание a posteriori — только о реальном.
2. О реальном существует как познание a priori, так и познание a posteriori, об идеальном — только познание a priori.
В плане двойственности способов бытия и их сфер априорный элемент познания, следовательно, имеет некоторое преимущество. Этого на удивление достаточно, ибо в плане двойственности бытийственных моментов преимущество оказалось у апостериорного элемента. В этом сразу можно усмотреть новое убедительное доказательство гетерогенности двух онти-ческих пар противоположностей, в которые переходит старая противоположность essentia и existentia.
Если теперь схематически выразить это тем же самым способом, что и в случае первого наслоения, и сразу взять из него (рис. 4) также отношение спо-
Рис.4
330
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
собов данности к бытийственным моментам, то получится общее наслоение трех пар противоположностей, а именно — с тремя смещенными друг относительно друга границами (рис. 5). В этом наслоении тотчас бросается в глаза различие направлений сдвига двух оптических границ относительно границы гносеологической. Если исходить из последней, то граница способов бытия смещена влево (в область познаваемого a priori), граница же бытийственных моментов — вправо (в область познаваемого a posteriori). Они, таким образом, смещены в противоположных направлениях.
Но при ближайшем рассмотрении в этой схеме становится заметным некоторое несогласование. Оно заключается в запутанном отношении наслоения способов бытия и бытийственных моментов. Противоположность идеального и реального и противоположность так-бытия и вот-бытия могут вовсе не наслаиваться, ибо они, скорее, находятся в пересекающихся измерениях. И эта ошибка данной схемы делается весьма ощутимой в местоположении вот-бытия. Так-бытие размещено верно, оно охватывает идеальное и реальное бытие, как ему и подобает. Вот-бытие же ограничено реальным бытием. Следо-
Познание a priori
Познание a posteriori
Рис.5
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 331
вательно, в схеме оно занимает неверное место (что на рис. 5 обозначено вертикальными линейками). Правда, это соответствовало бы старому понятию existentia. Но это не согласуется с тем фактом, что различие способов бытия заключено именно в моменте вот-бытия.
б) Исправление схемы. Истинное положение способов данности
Если теперь стремиться к исправлению ошибки, то легко обнаружится, что в рамках данной схемы это осуществить невозможно. Три пары противоположностей и отношения их границ никоим образом нельзя однозначно выразить в некоем тройном наслоении. В нем нет места для идеального вот-бытия. Тем самым обнаруживается пробел во всей диспозиции. Надо было бы в средней области идеальное бытие протянуть до вот-бытия или границу бытийственных моментов (в нижней области) проложить гораздо левее, уже за границей способов бытия. Но тогда в обоих случаях прочие отношения границ уже будут неверны.
Очевидно, нужно обратиться к другой схеме. Отношение наслоения необходимо преобразовать в отношение пересечения измерений, как это соответствует расположению двух онтических пар противоположностей. Исходить следует из онтической стороны, не из теоретико-познавательной. Ведь отношение наслоения вообще было запутано лишь за счет того, что за начало оказалась взята противоположность способов данности. Это была ошибка. Правда, данная противоположность допускает отношение наслоения с каждой из двух онтических противоположностей.
332
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Познание a priori
Рис.6
Если же затем скомбинировать два наслоения друг с другом, то получится третье, и оно окажется ложным, так как не сочетается с отношением двух оптических пар противоположностей.
Будем, следовательно, исходить из двухмерного отношения последних, как это было указано на рис. 1, до редукции так-бытия (т. е. оставляя в стороне его нейтральность). Тогда весь вопрос в том, как сфера действия априорной и апостериорной познаваемости распределяется на четыре члена схемы. В действительности это распределение можно нарисовать однозначно (рис. 6), причем отношение его областей выражается наглядно. Итог можно обобщить в виде следующих пунктов.
________ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________333
1. Познание a priori окрашивает три из оптических полей противоположностей (итб, ивб и ртб). Только реальное вот-бытие из него исключено.
2. Познание a posteriori окрашивает только два поля (ртб и рвб). Оба поля идеального бытия из него исключены.
3. Априорное и апостериорное познания из четырех оптических полей общим имеют лишь одно — реальное так-бытие.
4. Реальное вот-бытие доступно лишь познанию a posteriori.
5. Идеальное бытие (как итб, так и ивб) доступно лишь познанию a priori.
Пункты 1, 3 и 4 модифицируются лишь тем, что познание a priori опосредованно (при условии апостериорной исходной данности) распространяется и на реальное вот-бытие. Таким образом, строго эти три положения соответствуют действительности лишь в том случае, если познание a priori понимается исключительно как «чисто» априорный познавательный элемент без учета того, в какой мере оно встречается в означенной чистоте.
в) Раздвоенность познания и иллюзия оптического расщепления
Однако возражения вызывает еще один момент. В данной планировке предполагается отношение резкой границы между вот-бытием и так-бытием. Но исследование показало, что таковой не существует, что между вот-бытием и так-бытием сохраняется лишь различие направлений. Это вытекало из всеобщей онтической ситуации, в соответствии с которой вся-
334 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
кое вот-бытие чего-то есть, в свою очередь, так-бытие чего-то, а всякое так-бытие чего-то — в свою очередь, вот-бытие чего-то.
Но с другой стороны, шаг между тем, что познаваемо a priori, и тем, что познаваемо только a posteriori, проходит именно между реальным так-бытием и реальным вот-бытием, что на рис. 6 четко выражено косой ограничительной линией в области априорного познания.
Это было бы невозможно, если бы способы данности предмета сами были бытийственными моментами в нем, как в чем-то в-себе-сущем, или даже строго соответствовали бы бытийственным моментам. Ни то ни другое явно неверно. Границы познания вообще не являются границами бытия. И граница априорного является чисто гносеологической, а онти-ческой границы, которая бы ей соответствовала, нет. Но так как пограничная линия, которую она проводит, касается предмета, а тот — в себе-сущий, то возникает видимость, будто она тем самым отделяет так-бытие от вот-бытия.
Двойственность источников познания имеет свою причину в организации познания, т. е. в характере познающего субъекта, не в характере сущего; стало быть, и не в расщепленности сущего на вот-бытие и так-бытие.
Сущее, насколько оно вообще вступает в отношение объекции, было и остается гомогенным. Вот-бытие и так-бытие в нем различны только по направлению и в рамках более масштабных контекстов бытия без остатка переходят друг в друга. Расщепленность привносят только характер и организация нашего познания, ибо оно действительно раздвоено. Хотя оно
ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ_________335
не может привнести расщепленность в само сущее, ибо сущее — это сущее в себе и свободно от его власти, но, пожалуй, может привнести ее в понятие сущего, которое оно себе создает. И таким образом оно на основе своей собственной расщепленности порождает видимость, будто расщеплено само сущее.
Правда, абсолютно наивной установке эта видимость не свойственна. Но она возникает при вступлении в действие рефлексии. А в ходе теоретико-познавательных соображений она упрочивается. В своем роде она даже не упразднима, но она очень хорошо распознаваема. А распознаваемой она становится при обнаружении оптической соотнесенности вот-бытия и так-бытия и их отношения к расщепленности способов данности.
Вот потому и законно вышеприведенное расположение (рис. 6) вместе с пятью вытекающими из него положениями, в которых оно раскрывается. Онтологическая наклонность границы в нем не произвольна, но соответствует феномену способов данности. Она демонстрирует действительные предметные области априорного и апостериорного познания в сущем.
Как раз последние гносеологически четко разграничиваются друг относительно друга. И, вероятно, в этом заключена внутренняя причина настойчивости, с которой в философских теориях сохранялось разделение вот-бытия и так-бытия.
|
