ЕВРЕЙ-СВЯЩЕННИК Предисловие Якова КротоваДва варианта стихотворения "Еврей - священник" взяты мною из интернета. Первый- из книги Иосифа Раскина "Энциклопедия Хулиганствующего Ортодокса" - своеобразной хрестоматии российского фольклора советского эпоха. Раскин отмечает, что не смог установить автора. Второй вариант - http://e-agranovich.narod.ru/bio.htm. Здесь автором назван Евгений Агранович. У меня есть машинописный вариант этого стихотворения - чуть отличающийся, причём достался мне от моего деда Лазаря Гиндина, у которого лежал с 1960-х гг. Этот вариант ближе к тексту "Аграновича", но автором указан Евгений Евтушенко - что представляется ошибкой. Очевидно, что Агранович не знал Меня лично (Мень не картавил, не был худым и т.п., биография изложена абсолютно неверно). Сатирика интересовал даже не антисемитизм, не еврей-священник как таковой, а "отдельные недостатки" советской жизни. Дата написания - 1962 год - безусловно верная (см. хронологию). * Еврей - священник, слышали такое? Нет, не раввин, а настоящий поп, Алабинский викарий под Москвою - Глаза Христа, бородка, светлый лоб. Под бархатной скуфейкой, в черной рясе Еврея можно видеть каждый день. Апостольски он шествует по грязи Всех четырех окрестных деревень. Работы много и встает он рано, Едва споют в колхозе петухи, Венчает, крестит он и прихожанам Со вздохом отпускает их грехи. Слегка картавя, служит жид обедню, Держа кадило слабою рукой, Усопших провожая в путь последний, На кладбище поет за упокой. Он кончил институт в пятидесятом, Диплом отгрохал выше всех похвал. Тогда нашлась работа всем ребятам - Лишь он один пороги обивал. Он был еврей - мишень для шуток грубых, Ходивших в те недавние года, Считаясь инвалидом пятой группы, Писал в графе национальность - "Да". Столетний дед, находка для музея, Пергаментный и ветхий, как Талмуд, Сказал: "Смотри на этого еврея: Никак его на службу не возьмут!" Еврей? Скажи, где синагога, Свинину жрущий и насквозь трефной, Не знающий ни языка, ни бога, Да при царе ты был бы первый "гой". А что? Креститься мог бы я, к примеру, И полноценным стал бы вновь. Ведь царь преследовал за веру, А здесь биологически, за кровь. Итак с десятым по счету отказом, Из министерских выдворен дверей, Священной благости исполнен сразу В святой Загорск отправился еврей. Крещенный без бюрократизма, быстро, Очистясь от мирских обид. Евреем он остался для министра, Но русским счел его митрополит. Студенту, закаленному зубриле, Премудрость семинарская - пустяк. Святым отцам на радость, без усилий, Он по два курса в год глотал шутя. Опять диплом, опять распределенье, Но зря еврея оторопь берет. На этот раз без всяких ущемлений Он самый лучший получил приход. В большой церковной кружке денег много - Реб-батюшка! Блаженствуй и жирей! Но, черт возьми, опять не слава богу! Нет, по-людски не может жить еврей. Ну пил бы водку, жрал гусей да уток, Построил дачу и купил бы "ЗИЛ"?! Так нет, святой районный, кроме шуток Он пастырем себя вообразил. И вот стоит он, тощ и бескорыстен, И громом льется из святой груди На прихожан поток забытых истин, Таких, как "не убий", "не укради". На них пальцами указывать не будем, Но многие ли помнят в наши дни: Кто проповедь прочесть желает людям, Тот жрать не должен лучше, чем они! Еврей мораль читает на амвоне, Из душ заблудших выметая сор... Падение преступности в районе Себе в заслугу ставит прокурор. * Евгений Агранович ЕВРЕЙ-СВЯЩЕННИК Еврей-священник — видели такое? Нет, не раввин, а православный поп, Алабинский викарий, под Москвою, Одна из видных на селе особ. Под бархатной скуфейкой, в чёрной рясе Еврея можно видеть каждый день: Апостольски он шествует по грязи Всех четырёх окрестных деревень. Работы много, и встаёт он рано, Едва споют в колхозе петухи. Венчает, крестит он, и прихожанам Со вздохом отпускает их грехи. Слегка картавя, служит он обедню, Кадило держит бледною рукой. Усопших провожая в путь последний, На кладбище поёт за упокой... Он кончил институт в пятидесятом — Диплом отгрохал выше всех похвал. Тогда нашлась работа всем ребятам — А он один пороги обивал. Он был еврей — мишень для шутки грубой, Ходившей в те неважные года, Считался инвалидом пятой группы, Писал в графе "Национальность": "Да". Столетний дед — находка для музея, Пергаментный и ветхий, как талмуд, Сказал: "Смотри на этого еврея, Никак его на службу не возьмут. Еврей, скажите мне, где синагога? Свинину жрущий и насквозь трефной, Не знающий ни языка, ни Бога... Да при царе ты был бы первый гой". "А что? Креститься мог бы я, к примеру, И полноправным бы родился вновь. Так царь меня преследовал — за веру, А вы — биологически, за кровь". Итак, с десятым вежливым отказом Из министерских выскочив дверей, Всевышней благости исполнен, сразу В святой Загорск направился еврей. Крещённый без бюрократизма, быстро, Он встал омытым от мирских обид, Евреем он остался для министра, Но русским счёл его митрополит. Студенту, закалённому зубриле, Премудрость семинарская — пустяк. Святым отцам на радость, без усилий Он по два курса в год глотал шутя. Опять диплом, опять распределенье... Но зря еврея оторопь берёт: На этот раз без всяких ущемлений Он самый лучший получил приход. В большой церковной кружке денег много Рэб батюшка, блаженствуй и жирей. Что, чёрт возьми, опять не слава Богу? Нет, по-людски не может жить еврей! Ну пил бы водку, жрал курей и уток, Построил дачу и купил бы ЗИЛ, — Так нет: святой районный, кроме шуток Он пастырем себя вообразил. И вот стоит он, тощ и бескорыстен, И громом льётся из худой груди На прихожан поток забытых истин, Таких, как "не убий", "не укради". Мы пальцами показывать не будем, Но многие ли помнят в наши дни: Кто проповедь прочесть желает людям Тот жрать не должен слаще, чем они. Еврей мораль читает на амвоне, Из душ заблудших выметая сор... .Падение преступности в районе — Себе в заслугу ставит прокурор. 1962 | 
