ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению

Том III

К оглавлению тома

Глава XXV. Германия в XII—XIII вв.

В противоположность Франции и Англии, где в условиях развитого феодализма начали складываться централизованные монархии, в Германии, в силу особых исторических условий, политическая раздробленность продолжала усиливаться. Этому обстоятельству немало способствовали бесплодные попытки германских императоров подчинить себе Италию и славянские земли. В результате всех этих процессов Германское королевство уже в XIII в. фактически распалось на территориальные княжества. Состав Германской империи в XII—XIII вв.

XII в в состав Германской империи входили как прежние ее владения, из которых и состояло собственно Германское королевство,— Саксония, Фризия, Тюрингия, Франкония, Швабия, Бавария и Лотарингия, так и вновь захваченные маркграфство Австрия, Штирия, Каринтия, Крайна, а также и область расселения лужицких сербов между Одером и Эльбой (Лабой). В вассальной зависимости от империи находились Чешское королевство, Ободритское государство (с конца XII в ), Северная и Средняя Италия (Ломбардия и Тоскана) и Бургундия (с середины XI в.). Кроме того, в течение XIII в. немцы захватили Поморье (между Одером и Вислой), область расселения родственного литовцам племени пруссов (между Нижней Вислой и Неманом), а также владения куров, леттов, эстов и ливов (в бассейне Западной Двины и по берегам Рижского залива до берегов Чудского озера на востоке). В конце XII и первой половине XIII в. империи принадлежало и Сицилийское королевство, состоявшее из Апулии, Калабрии и острова Сицилия

Германия и Италия в XII - первой половине XIII в.

Все эти страны и области не составляли экономического и политического целого и сильно отличались друг от друга по уровню и характеру своего общественного развития. В то же время и в самой Германии господствовала феодальная раздробленность. Рост городов и товарного производства в XII—XIII вв.

С конца XI — начала XII в. в Германии начали сказываться результаты отделения ремесла от сельского хозяйства. Большое значение в её экономике приобрели города. Многие из них были связаны торговыми отношениями лишь со своей ближайшей сельской округой, другие уже в XII в. стали крупными центрами ремесленного производства, продукты которого сбывались на весьма отдалённых рынках. Одним из таких крупных центров был Кёльн с его развитым шерстяным и металлообрабатывающим производством.

Города, находившиеся под властью феодальных сеньоров, вели с ними ожесточённую борьбу, которая вначале нередко носила форму тайного заговора, а затем превращалась в открытую борьбу за коммуну и освобождение от сеньориальной власти (Кёльн, Вормс, Майнц, Ульм, Аугсбург и др.). Развитие товарно-денежных отношений в Германии приводило к большим изменениям как в помещичьем, так и в крестьянском хозяйстве. И помещики, и крестьяне начали продавать на рынке часть своей зерновой, животноводческой и винодельческой продукции, а в связи с этим переходить к ведению более интенсивного хозяйства — осушать болота, расчищать леса, разрабатывать пустоши, разводить виноградники и т. д. Несмотря на продолжавшееся господство натурального хозяйства, в XII в. уже намечались новые формы экономического развития и совершался частичный переход к денежной ренте. Вместе с этим в ряде мест росла барщина и увеличивалась продуктовая рента.

Горнорабочий. Витраж из собора во Фрейбурге. XIII в.

Рост могущества многих крупных феодалов, превращавшихся в самостоятельных политических властителей — территориальных князей, использовавших развитие городов и товарного производства Германии в собственных интересах, ослабил власть императора в пределах Германского королевства. Правда, отдельные германские города (Вормс, Кёльн, Ульм и др.), стремясь избавиться от власти своих сеньоров — епископов и князей, поддерживали императоров как в конце XI в., так и позднее. Однако эта поддержка императорской власти была недостаточна. Остальные германские города всё более и более становились княжескими.

В этой обстановке императорская власть могла стать хотя сколько-нибудь независимой от крупных феодалов и князей лишь путём частичного перехода к системе наёмных войск и усиления роли личных королевских слуг (министериалов) в составе администрации. Вот почему германские императоры стремились увеличить собственные земельные владения, а необходимые им денежные средства добыть путём эксплуатация богатых ломбардских городов, ибо доходы с большей части германских городов уже ускользнули из их рук. Походы немецких феодалов в Италию в XII в.

Один из представителей династии Штауфенов (Гогенштауфенов) — Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый, 1152—1190) возобновил завоевательную политику в Италии. Чтобы обеспечить себе помощь со стороны крупнейших немецких князей, Фридрих I перед походом в Италию сделал им ряд серьёзных уступок. Так, например, он предоставил Генриху Льву право на обладание Баварией и Саксонией и на хозяйничанье в славянских землях, потребовав за это от него лишь военной помощи при походах в Италию.

Напав на богатые ломбардские города, которые к этому времени превратились в самостоятельные коммуны, Фридрих I решил посадить туда в качестве новых сеньоров послушных ему епископов, а также своих должностных лиц. Однако ломбардские города оказали Фридриху Барбароссе упорное сопротивление. Эта политика Фридриха вовлекла его в длительную борьбу не только с самими городами, но и с папой Александром III, поддерживавшим ломбардцев из опасения, что после завоевания Ломбардии Барбаросса захватит и Среднюю Италию. Во время двукратной осады Милана (в 1158 и 1162 гг.) сопротивление оказали главным образом низшие к середние слои его населения. После второй осады Фридрих I взял Милан и жестоко расправился с его жителями за отказ выплачивать ему всякого рода подати и сборы (так называемые регалии, которые признал за императором созванный им в 1158 г. Ронкальский сейм). Он разрушил цветущий город, изгнал оттуда большую часть горожан, а оставшихся превратил в крепостных крестьян. В знак окончательного уничтожения города Фридрих I велел провести плугом борозду по центральной площади Милана.

Расправляясь с Миланом, Фридрих I рассчитывал на разногласия между различными ломбардскими городами, но ошибся в своих расчётах. Его должностные лица, выжимая бесконечные подати, вооружили против Фридриха I всё городское население. Города Ломбардии объединились в мощную «Ломбардскую лигу». В битве при Леньяно (1176 г.) «Ломбардская лига» силами городских ополчений, главным образом ремесленников, мужественно сражавшихся с германскими завоевателями, наголову разбила рыцарей Фридриха I Барбароссы. Он должен был отказаться от всех своих требований по отношению к городам и примириться с папой Александром III, который, поддерживая «Ломбардскую лигу», подверг его отлучению. При снятии отлучения императору пришлось проделать унизительную церемонию целования папских ног. Эта новая «Каносса» германского императора немало содействовала усилению папства, хотя и не означала прекращения борьбы между папством и германскими императорами. Походы германских феодалов против полабских и поморских славян в XII в. Усиление власти князей

В то время, как представители династии Штауфенов, или Гогенштауфенов (1138—1254), вели войны с итальянскими городами, баварские герцоги из рода Вельфов начали захватывать земли на славянском Востоке. Самый сильный герцог из рода Вельфов Генрих Лев, в руки которого перешла значительная часть бывших родовых владений саксонских герцогов, стал захватывать земли в Поморье, в частности в Вагрии, и, разорив её своими поборами, начал заселять немецкими колонистами из Вестфалии. Ещё раньше Генриха Льва на реке Гавеле утвердился другой саксонский князь Альбрехт Медведь. Около середины XII в. эти феодальные властители объединились и в 1147 г. возглавили общее завоевательное предприятие, которому католическая церковь дала наименование «крестового похода против славян».

Крестоносцы напали на ободритов и лютичей одновременно. Во главе ободритов стоял в то время князь Никлот. Под его искусным руководством ободриты оказали мужественное сопротивление крестоносцам Генриха Льва. Постройка крепости Добин и союз со славянами с острова Руяна позволили Никлоту перерезать пути подвоза продовольствия саксонскому войску и заставить саксов заключить мир. Хотя ободриты и дали при этом обещание принять христианство, но, по словам немецкого хрониста, «большой поход закончился незначительными результатами». Войска Альбрехта Медведя, двинувшиеся в страну лютичей, также ничего не добились. Упорное и мужественное сопротивление славян заставило немецких феодалов снять осаду главного города Поморья Щецина (будущий Штеттин).

В 1160 г. Генрих Лев начал новый поход против ободритов и, несмотря на их героическое сопротивление, захватил после смерти Никлота почти всю территорию его государства. На захваченных землях (в 1170 г.) возникло в составе Германской империи Мекленбургское славянское княжество в качестве ленного владения, непосредственно подчинённого Генриху Льву. Через 10 лет Генрих Лев захватил и Поморье, которое также было превращено в имперское княжество. В этих славянских княжествах в течение XII—XIII вв. интенсивно шла насильственная немецкая колонизация.

Но одновременно с Генрихом Львом другие князья также стремились увеличить территорию своих княжеств, а многие из князей лихорадочно принялись за основание городов, опасаясь роста могущества Генриха Льва, который носился с планами коронации. Этим страхом князей воспользовался Фридрих I для того, чтобы подвергнуть суду Генриха Льва. Поводом для суда послужил отказ Генриха Льва оказать помощь Фридриху I в битве при Леньяно. Генриха Льва лишили всех его владений и изгнали из Германии.

Наверху: суд сеньора при участии его вассалов. В середине: сеньор отправляет вассала в поход. Внизу: сцена боя. Миниатюра из 'Саксонского зерцала'. XIII в.

К этому времени относится и оформление в качестве сословия так называемых имперских князей, т. е. крупнейших церковных и светских феодалов, державших земли непосредственно от императора и обладавших частичной политической властью в пределах своих территориальных княжеств. В XII в. земли светских имперских князей превратились в наследственные феоды, а с конца этого века стала ясна перспектива преобладания имперских князей во всей политической жизни страны. В иерархической лестнице германского феодального общества император считался первым. Далее шли церковные и светские князья, держатели имперских ленов; затем графы, которые держали имперские лены лишь через посредство князей. Ниже графов стояли так называемые «свободные господа» — сословная группа, возникшая из верхнего слоя прежнего феодального дворянства. Вассалами этих «свободных господ» являлись рыцари. Наконец, в самом низу феодальной иерархии находились так называемые однощитные рыцари, лишённые права иметь своих вассалов.

Потерпев поражение в борьбе с ломбардскими городами, Фридрих I решил усилить собственное территориальное княжество путём женитьбы своего сына на наследнице Сицилийского королевства. Таким образом, он стремился обеспечить своим преемникам власть над этим богатым централизованным королевством, которое было расширено в XII в. норманским королём Рожером II, включившим в его состав значительную часть Южной Италии. Не отказавшись от планов подчинения чужих стран и народов, Фридрих I Барбаросса уже на склоне лет принял участие в третьем крестовом походе, где и нашёл свою гибель. Борьба немецкого крестьянства против феодальной эксплуатации в XII в.

Возникновение территориальных княжеств и усиление власти князей привели к росту феодальной эксплуатации крестьянства. Источники полны свидетельств о вымогательствах аббатов, епископов и фогтов (светских землевладельцев, исполнявших функции судебных должностных лиц в монастырях и епископствах). Феодалы закрепощали ещё сохранившееся свободное крестьянство, иногда целыми деревнями.

Насилия феодалов вызывали активные выступления со стороны крепостного и феодально зависимого крестьянства. Во владениях епископа города Туля в Лотарингии крестьяне отказались платить поголовный сбор в пользу приходской церкви. Не раз восставали зависимые держатели церковных феодалов в Прирейнской области. В Саксонии и Фрисландии имели место случаи убийств графов и маркграфов крестьянами, которые, как указывали хронисты, были «доведены до отчаяния тяготевшим над ними бременем угнетения». Так, в 1103 г. фризскими крестьянами был убит маркграф Генрих. По той же причине саксонские крестьяне убили в 1144 г. графа Рудольфа Штаденского. В Эльзасе во время феодальных междоусобий восставшие крестьяне вынудили обратиться в поспешное бегство самого императора Генриха V, который оставил в их руках знаки королевского достоинства.

Эта борьба продолжалась и позже. В начале XIII в. крестьяне-штединги, происходившие от фризов и ещё сохранившие свою личную свободу, выступили в большом количестве против рыцарей и изгнали их из своей страны. Только в 1234 г. во время крестового похода, направленного против них, штединги потерпели поражение и были отданы по распоряжению императора под власть бременского архиепископа. Крестьянские восстания XII—XIII вв. носили главным образом местный характер и не приобрели такого размаха, как саксонское восстание в конце XI в. Тем не менее, вспыхивая в самых различных районах средневековой Германии, они приводили к некоторому смягчению произвола феодалов во взимании феодальной ренты с крестьян. Развитие товарно-денежных отношений и изменения в положении крестьянства в XIII в.

В XIII в. германские города переживали период подъёма. Росли ремесленное производство и торговля, возникали новые купеческие гильдии и ремесленные цехи, усиливался приток сельского населения в города. Однако германские города зачастую не были связаны между собой. Города же, которые вели внешнюю торговлю, были связаны с разными странами: придунайские и верхнерейнские города — с Италией, а остальные прирейнские города — с Францией. Города, находившиеся в области между Рейном и Эльбой, торговали с Фландрией и Брабантом, а также со славянами на востоке. Таким образом, рост ремесленного производства, городов и торговли не привёл к возникновению общегерманских рыночных связей. Но характер эксплуатации крестьян в результате роста товарно-денежных отношений претерпел значительные изменения — и притом различные в разных районах. Наиболее радикально изменилась система эксплуатации крестьянства в Саксонии, где начала развиваться добывающая промышленность (серебряные рудники, солеварни), а также и ткацкое дело. С XIII в. саксонские феодалы стали считать невыгодной прежнюю систему твёрдо установленных барщин и оброков, дававших при наличии рынков сбыта в городах слишком мало барыша. Они начали отпускать на волю крепостных крестьян — латов, насильственно лишая этих крестьян (за навязанную им отступную плату в пользу феодала) их наследственных наделов (гуф). Полученная таким путём земля сдавалась в краткосрочную аренду так называемым мейерам (буквально — старостам), т. е. бывшим управляющим из тех же латов, а впоследствии из министериалов и мелких рыцарей. Мейеры платили со своих держаний продуктовую ренту в виде зернового хлеба, который шёл на продажу. Эксплуатируя в свою очередь рабочую силу малоземельных крестьян, они постепенно превращались в мелких феодалов. Отпущенные на волю без земли латы массами уходили в заэльбские области и в города.

Описанный процесс привёл к весьма важным последствиям: крестьянство распалось в Саксонии на три слоя. Высший из них составили владельцы нескольких наделов (из их среды выходили некоторые мейеры), средний слон — малоземельные крестьяне — обладатели нескольких моргенов (Морген — земельная мера, обычно количество земли, которое можно вспахать при помощи плуга и пары волов за один день.) земли или самое большее — одной гуфы, и низший слой — крестьяне, вовсе лишённые земли.

В отличие от этого в Юго-Западной Германии (в Алемании, Франконии и Прирейнской области) прежняя система феодальной эксплуатации крестьян путём взимания с них отработочной и продуктовой ренты сочеталась в XIII в. с частичным переходом к денежной ренте. При этом крестьяне сохраняли свои наследственные наделы. Рост денежной ренты в Юго-Западной Германии сказывался главным образом в обилии свободных оброчных держателей, так называемых чиншевиков (от слова «чинш» — оброк). Несвободные крестьяне делились там на две большие группы: «зависимых по земле» и «лично зависимых» крестьян. Первые были лишены права перехода и обременены многочисленными, но определёнными повинностями. Вторые — собственно дворовые холопы — несли нефиксированные повинности, не имели имущества и получали содержание от господина.

Экономическая разобщённость различных областей Германии имела важнейшие последствия и для её политического строя. Германские императоры лишь в очень слабой степени могли использовать рост городов, а также внутреннюю и внешнюю торговлю в целях усиления материальных средств казны. Многие города оказались в составе территориальных княжеств. Князья, которые основывали новые города, забирали в свои руки господство над местными рынками и ведущими к ним торговыми путями. Именно князья начали накоплять денежные средства. В пределах Германского королевства возник ряд мелких государств и не создалось единого централизованного феодального государства. Рост самостоятельности территориальных княжеств в XIII в. в политика Штауфенов

Власть германских князей непрерывно росла. В начале XIII в. они приобрели высшую уголовную юрисдикцию, право чеканки монеты, основания таможен и право взимания податей. Политическое господство князей было юридически закреплено привилегиями, которые предоставил им новый император из династии Штауфенов Фридрих II (1220—1250). Эти привилегии были формулированы не как пожалования отдельным князьям, а как пожалования в пользу всех церковных и светских князей Германии. Тем самым Фридрих II юридически оформил существование в Германии особого сословия князей (светских и духовных).

Фридрих II был в сущности не германским, а сицилийским королём (с 1212 г.), унаследовавшим Королевство обеих Сицилии в Южной Италии и лишь потом попавшим на императорский трон. В своей политике он меньше всего руководствовался интересами Германии. Фридрих II старался сочетать идею обожествления императорской власти (в духе теократии) с идеей сильной королевской власти, заимствованной из практики Сицилийского королевства. Этот император пытался добиться от западноевропейских королей подчинения ему, как «первому среди равных». Однако его попытки добиться господства над всей феодальной Европой противоречили интересам нарождавшихся централизованных государств и потерпели крах.

Фридрих II проводил политику угнетения народных масс и в Германии и в Италии. Он не давал никаких привилегий германским городам, запрещал городские союзы, цехи и выборы городских советов. С помощью князей он подавлял крестьянские восстания и вёл борьбу против народных движений, принимавших форму антицерковных ересей. Несмотря на постоянные столкновения Фридриха II с папами (Григорием IX и Иннокентием IV) и даже на неоднократные отлучения его от церкви, разногласия между императором и папами нередко отступали на второй план перед угрозой народных движений и ересей, подрывавших основы католической церкви и средневековой империи.

Будучи одновременно германским императором и сицилийским королём, Фридрих II стремился захватить в свои руки также Северную и Среднюю Италию с тем, чюбы создать хотя бы механическое объединение феодально раздробленной Италии и распадавшейся на княжества Германии. Для достижения этой цели он беспощадно выжимал денежные средства из богатой Сицилии, а Германию фактически отдал в распоряжение князей, от которых требовал лишь предоставления ему вассалов для военных походов.

Политическое усиление князей, находившихся под покровительством императора, привело в Германии (в 1234 г.) к восстанию, в котором приняли участие прежде всего горожане и королевские министериалы, а также рыцари. К восстанию примкнули и некоторые слои средних феодалов, не рассчитывавших собственными силами пробраться в сословие князей, а потому враждебных им. Несмотря на столь пёстрый социальный состав участников восстания, его политический смысл совершенно ясен: оно было направлено против политики раздробления Германского королевства, против княжевластия и именно поэтому — против Фридриха II, как императора, насаждавшего «мелкодержавие» князей.

Фридрих II подавил это восстание, так как держал сторону князей и нуждался в их помощи для борьбы с ломбардскими городами. Однако в обречённой на неудачу борьбе с ломбардскими городами и с папством Фридрих II обескровил Германию и истощил свои средства. После его смерти вскоре погибли все представители династии Штауфенов, а её владения по кусочкам растащили князья. Вслед за этим в Германии начался период так называемого междуцарствия (1254-1273 гг.), из которого она вышла окончательно раздробленной на территориальные княжества. Характеризуя гибельные последствия политики Штауфенов для судеб средневековой Германии, Энгельс указывал, что страна могла бы стать централизованным государством, если бы «... римский императорский титул и связанные с ним притязания на мировое господство не сделали невозможным конституирование национального государства и не привели к растрате сил в итальянских завоевательных походах... при этом общегерманские интересы все время предательски нарушались» (Ф. Энгельс, Заметки о Германии; в кн. «Крестьянская война в Германии», стр. 165—166,). Крестовые походы германских феодалов в Прибалтику

Раздроблению Германии способствовали и завоевательные походы феодалов в Прибалтику. Проникновение немцев на берега Рижского залива и в бассейн Западной Двины началось ещё в конце XII в., когда в устье Двины стали ездить германские купцы из города Висби (на острове Готланд) и из Бремена. В 1186 г. архиепископ Бременский учредил особую должность епископа Восточной Прибалтики и назначил на неё своего ставленника. Сменявшие друг друга епископы привлекали к себе на помощь немецких рыцарей и усиленно занимались насильственной христианизацией местного населения, которое состояло из различных литовских и латышских племён. Организованное военное наступление на земли ливов и эстов было произведено силами духовно-рыцарского Ордена меченосцев, подчинённого рижскому епископу и основанного с целью захвата северных торговых путей. Для осуществления этой цели немецкие феодалы усилили политику насильственной христианизации латышских и эстонских племён. Вдохновителем наступления на народы Прибалтики был папа Иннокентий III.

К 1210г. рыцари — члены Ордена меченосцев, стремившиеся к земельным захватам и обогащению, завоевали Ливонию, несмотря на упорное сопротивление ливов и эстов. Но при попытке захватить Эстонию они натолкнулись на сильное противодействие русских князей. Только в следующее десятилетие, вступив в союз с датским королём Вальдемаром, меченосцы всё же захватили Эстонию и поделили её с датчанами.

С 1215 г. германские феодалы по инициативе того же Иннокентия III начали проникать в Пруссию под предлогом крестового похода против «языческого» племени пруссов. На помощь немецким рыцарям, столкнувшимся со стойким сопротивлением пруссов, папство перевело в Прибалтику Тевтонский орден (основанный ещё в 1198 г. в Палестине), который с 1230 г. начал завоевание Пруссии. В 1237 г. этот орден слился с Орденом меченосцев и, вступив в союз со шведскими феодалами, стал угрожать Новгороду и Пскову. И тем и другим нанесли сокрушительный удар русские ополчения во главе с новгородским князем Александром Невским. В Пруссии ордену пришлось вести длительную борьбу с князем Святополком Поморским, поддержавшим пруссов. Завоевание Пруссии Тевтонским орденом завершилось лишь в 80-х годах XIII в. Несколько раньше (в середине XIII в.) закончилось завоевание Курляндии.

В Ливонии завоеватели были вынуждены вначале сохранить за местными крестьянами их земельные наделы, лишь обложив крестьян десятиной в пользу церкви и небольшой отработочной рентой, а также обязав их нести военную службу. Это объяснялось отсутствием в Ливонии на первых порах немецких колонистов. Не было в Ливонии вначале и обширных доменов с собственным хозяйством феодалов. В отличие от Ливонии, где феодальная эксплуатация крестьян немецкими завоевателями усилилась несколько позже, в Пруссии она сразу же приобрела беспощадный характер. Большинство местного населения было закрепощено и превращено в бесправных людей, обязанных не только нести барщину, но и уплачивать десятину с урожая в пользу ордена, а также выполнять повинность по постройке и починке бургов. После двух крестовых походов против пруссов (в 1233 и 1254 гг.) и жестокого подавления их восстаний (что привело к уничтожению значительной части пруссов) тевтонские рыцари стали насильственно расселять пруссов по разным округам Германии.

Захваченные в Пруссии земли заселялись немецкими колонистами — крестьянами, которые вначале жили там свободными общинами, а позже в свою очередь подвергались закрепощению. Примерно в это же время в Пруссии начало складываться рыцарское поместье, поставлявшее зерновой хлеб на внешний рынок. Для такого поместья было характерно наличие барской запашки таких больших размеров, что она значительно превышала по площади совокупность тяглых крестьянских наделов: с этим была связана и особенно сильная эксплуатация крестьянства, которое заставляли нести тяжёлую барщину.

Завоевания ордена в Прибалтике создали как бы ещё одно и притом крупное территориальное княжество, а это наряду с неравномерным развитием товарно-денежных отношений в разных частях Германии ещё больше усилило разобщённость различных экономических районов в пределах всей страны. Целый ряд вновь основанных или сильно выросших городов Прибалтики (Любек, Гамбург, Висмар, Росток, Данциг) вошёл потом в торговый союз — «Великую немецкую Ганзу», игравшую весьма важную роль в северном и восточноевропейском районах торговли, обособленных от районов прирейнского и швабско-баварского. Особенности формирования немецкой народности

Экономическая и политическая разобщённость средневековой Германии задерживала формирование немецкой народности. Ещё в XIII в. население Северной, Средней и Южной Германии отличалось довольно значительными этническими особенностями, которые сказались и в разных диалектах. На основе этих диалектов в XII—XIII вв. выработались литературные языки: верхненемецкий и нижненемецкий, причём первый получил преобладание над вторым. Большинство литературных произведений в конце XII и в XIII в. написано на верхненемецком языке. Однако в быту и в области права продолжали сохраняться значительные различия между саксами и фризами, с одной стороны (фризы говорили на особом, фризском наречии), швабами и баварами — с другой.

В XIII в. появились два памятника, представлявшие запись феодального обычного права Саксонии и Швабии — так называемые «Саксонское зерцало» и «Швабское зерцало». Наряду с ними возникла и общенемецкая запись права («Немецкое зерцало»), в котором, однако, имелось много заимствований из «Саксонского зерцала». Весьма существенно, что ленное право (Lehensrecht, т. е. право, относившееся к области вассально-ленных отношений и феодальной иерархии) выступало в этих памятниках как общее для всей Германии. В то же время так называемое «земское» право (Landrecht), т. е. совокупность обычаев, регулировавших правовые взаимоотношения между разными слоями крестьянства, а также между крестьянами и феодалами, обнаруживало большие местные различия. И в хрониках XII—XIII вв. наряду с общим представлением о Германском («Тевтонском») королевстве саксы, швабы и бавары рассматривались нередко как отдельные народности. Культура в XII—XIII вв.

Культура Германии XII—XIII вв. не была единой и однородной. Она отражала идеологию различных классов феодального общества. Важнейшим памятником культуры господствующего класса в это время является сохранившаяся в составленных в Австрии около 1200 г. списках «Песнь о Нибелунгах». В основе «Песни о Нибелунгах» лежит литературная обработка народных сказаний о событиях, связанных с нашествием гуннов на Бургундское королевство в начале V в. (так называемый «героический эпос»). Но между старинной народной основой песни и ее последующей обработкой в духе рыцарских романов имеется явное противоречие. Хотя Зигфрид в «Песне о Нибелунгах» сохраняет прямодушие, храбрость и отзывчивость, он выступает здесь уже не как сын пленницы-вдовы, сам выковывающий себе меч и сам завоевывающий себе положение в обществе. Это — знатный и благовоспитанный рыцарь, влюбившийся в сестру бургундского короля Гунтера — красавицу Кримхильду. В поэме важную роль играет конфликт между личными достоинствами Зигфрида и его положением в феодальной иерархии. В целом «Песнь о Нибелунгах», конечно, в значительно большей степени отражает быт германского рыцарства XII в , чем бургундского племени начала V в.

Состязание миннезингеров в Вартбурге в 1207 г. Миниатюра из рукописи. XIV в.

Кроме «Песни о Нибелушах», идеология рыцарства нашла свое отражение и в стихотворных романах, наиболее популярным из которых являлся роман немецкого поэта Готфрида Страсбургского (умер около 1220 г.) о Тристане и Изольде, представляющий творческую переработку аналогичной темы французской рыцарской поэзии. Роман интересен тем, что Готфрид изображает в нем чисто земную любовь и тем самым стремится освободить рыцарскую поэзию от господства церковного мировоззрения.

Однако другие творцы рыцарского романа в Германии создавали произведения, проникнутые религиозной идеологией: таков «Парсифаль» поэта начала XIII в. Вольфрама фон Эшенбаха (1170-1220). Впрочем, несмотря на религиозно мистическое мировоззрение автора, роман отражает известные демократические тенденции. В образе Парсифаля ярко изображается борьба простых человеческих чувств с предрассудками феодального класса Подлинный рыцарь, по роману, должен быть человеколюбив, должен активно помогать всем страдающим Демократические тенденции отражало и произведение швабского поэта Гартмана фон дер Ауэ (1170—1210) — «Бедный Генрих». В поэме дан трогательный образ простой девушки-крестьянки, которая ухаживает за заболевшим проказой рыцарем Генрихом, а после его чудесного исцеления выходит за него замуж. В явном сооотвествии автора к созданному им образу сказываются его симпатии к простому народу.

Наряду с романом возникла и рыцарская лирическая поэзия (миннезанг). Ее представители — миннезингеры («певцы высокой любви») сами исполняли свой произведения, которые затем заучивались наизусть остальными певцами, переезжавшими из замка в замок. Kpупнейшими творцами миннезанга в Германии были Вальтер фон дер Фогельвейде (около 1160—1230), а также названные выше Гартман-фон дер Ауэ и Вольфрам фон Эшенбах.

Собор во Фрейбурге. XIII в.

Рост городов вызвал к жизни городскую литературу Городская сатира была резко направлена против феодалов и католического духовенства. Эти сатирические произведения (называвшиеся в Германии шванками, т. е. шутками) прославляли сообразительность и ловкость горожан, крестьян и бичевали пороки господствующего класса. Наибольшую популярность в Германии XIII в. получила сатирическая повесть в стихах Штрикера "Поп Амис", высмеивающая проделки жадного и корыстолюбивого священника, пускающегося на всевозможные выдумки для того, чтобы выманить побольше денег у прихожан. Антифеодальной направленностью проникнута и дидактическая поэма Фрейданка «Разумение», составленная между 1225 и 1240 г. на основе народных пословиц и поговорок. Фрейданк обрушивается на римскую курию, духовных и светских князей, грабящих бедняков и подрывающих единство страны. Он пишет, что если бы положение человека в обществе определялось личными достоинствами, то многие феодальные господа превратились бы в холопов и наоборот, и даже высказывает мысль о том, что на князей, как на ослов, можно подействовать только дубиной.

Указанные тенденции находили своё выражение не только в литературе, но и в народном городском театре. Так, в германских городах XIII в. разыгрывались фарсы (фастнахтшпили), которые были также направлены против светских и особенно духовных феодалов. Антицерковную и антифеодальную направленность имели в XII—XIII вв. также и стихотворения вагантов, школяров и студентов, бродивших по всей Германии. Таким образом, в течение XII—XIII столетий в Германии наряду с рыцарской культурой развивалась и народная духовная культура, причем некоторые ее направления имели прямую связь с требованиями и интересами крестьянства и городских низов.

В XIII в. в Германии распространилась готическая архитектура. Однако переход от романского стиля к готике совершался в Германии значительно медленней, чем во Франции, и этим объясняется наличие большого числа сооружений, построенных в так называемом «переходном стиле». В Германии, как и в других странах Западной Европы, был принят разработанный во Франции тип большого двухбашенного кафедрального собора из тесаного камня (Кельнский собор, строительство которого началось в середине XIII в., и др.). Но внешний вид некоторых других готических соборов в Германии был иной. Они имели однобашенный западный фасад (соборы во Фрейбурге и в Ульме). В северных областях Германии, где не было достаточного количества камня, пригодного для строительства, в употребление вошел кирпич. Строительство церкви в Любеке положило начало так называемой «кирпичной готике», широко распространившейся в ряде северных стран Европы.

Замечательны своими реализмом и простотой произведения ранней готической скульптуры в Германии — мемориальные статуи феодалов в Наумбургском соборе (вторая половина XIII в.) и статуя конного рыцаря в Бамбергском соборе.

Глава XXVI. Италия и папство XII—XIII вв.

1. Италия

Италия, как и Германия, в течение XII—XIII вв. по-прежнему оставалась политически раздробленной. Расцвет итальянских городов не привёл к образованию единого внутреннего рынка и складыванию на этой основе централизованного государства. Объединению Италии сильно препятствовала политика германских императоров и папства. Раздробленность Италии в XII—XIII вв.

Северная и Средняя Италия (Ломбардия и Тоскана) были подчинены Германской империи. Фактическую же власть в этих областях имели крупные феодальные сеньоры и города. Папское государство к началу ХIII в. сильно расширилось и включило в свои состав герцогство Сполето (к востоку от Римской области), а также и Романью (по северо-западному побережью Адриатического моря). Таким образом, северная граница папского государства вплотную приблизилась к венецианским владениям. Вся Южная Италия к середине XII в. объединилась под властью норманских королей и вошла в состав так называемого Королевства обеих Сицилии. Это королевство включало остров Сицилия, Апулию и Калабрию, а также обширные герцогства Салерно и Беневент и доходило до южных границ Папской области. Как и в предыдущий период (IX—XI вв.), историческое развитие Северной и Южной Италии в XII—XIII вв. шло во многом различными путями. Города Северной и Средней Италии

Города нигде не играли в средние века такой громадной политической роли, как в Италии, и нигде размах их торговых сношений не был так велик, как именно в этой стране. К тому же не только возникновение, но и расцвет итальянских городов относился к более раннему времени, чем в других западноевропейских странах.

Однако различные итальянские города сильно отличались друг от друга и по своей экономике, и по своей социальной структуре. Одни из этих городов (Венеция, Генуя, Пиза) в течение всего средневековья играли главным образом роль крупнейших торговых центров и занимались преимущественно внешней торговлей. Вместе с тем в них развивались и многие отрасли ремесленного производства. Другие города (Милан, большая часть ломбардских городов и ряд городов Средней Италии) являлись прежде всего центрами средневекового ремесла, хотя принимали участие и в торговле. Наконец, существовали такие города (их ярким примером может служить Флоренция), которые, будучи развитыми торгово-ремесленными центрами, выдвинулись одновременно и как центры ростовщического капитала.

Различным был и политический строй итальянских городов. В Венеции господство находилось вначале в руках крупных землевладельцев, разбогатевших на заморской торговле. Впоследствии эти землевладельцы слились с тесно связанными с ними оптовыми торговцами в один слой городского патрициата. Городская знать Венеции избирала дожа, стоявшего во главе города и обладавшего пожизненной властью. Начиная с XI в. венецианский патрициат всё более ограничивал власть дожа, назначение которого стало зависеть от небольшого количества патрицианских семей. В течение XII в. представители городского патрициата образовали законодательный орган — так называемый Большой совет, члены которого с конца XIII в. стали уже несменяемыми, и их должность — наследственной. Из среды Большого совета был выделен исполнительный орган — Малый совет, или Совет сорока. Таким образом, политический строй Венеции к концу XIII в. был олигархическим, т. е. Венецией правила кучка богатых и знатных купеческих родов.

Генуя была наряду с Венецией одним из самых крупных торговых городов в Северной Италии. В XIII в. генуэзские купцы проникли даже в Крым, где ими были основаны торговые фактории — Кафа (позднейшая Феодосия), Солдайя (Судак) и Балаклава. Генуэзские фактории в Крыму стали важными опорными пунктами Генуи в торговле с Польшей, Русью, Ираном, Центральной Азией, Индией и Китаем. Генуэзцы создали комитет для управления крымскими колониями и ежегодно назначали особое должностное лицо из Генуи (консула) для управления Кафой и другими колониями. В каждом крымском городе, попавшем под власть Генуи, образовались как бы две городские общины: одна — зависимая, состоявшая из местного населения, другая — привилегированная, состоявшая из генуэзцев. Это привело к жестокой эксплуатации генуэзцами местных ремесленников и к упадку местной торговли.

Так же как и Венецией, Генуей управляли богатые и знатные землевладельцы, участвовавшие в оптовой заморской торговле. Ниже их стояли остальные купцы, а ещё ниже — «старшие цехи» суконщиков и производителей шёлковых тканей (к ним примыкали золотых дел мастера). Ремесленники других профессий были организованы в так называемые «младшие цехи», которые не играли в жизни городов никакой политической роли. Непрерывное торговое соперничество между итальянскими городами приводило к постоянным столкновениям и войнам между Венецией, Генуей и Пизой. Изменения в положении феодально зависимого крестьянства в Северной и Средней Италии в XII—XIII вв.

Рост ремесла и товарности феодального хозяйства в деревне привёл уже в X—XI вв. к имущественному расслоению феодально зависимого крестьянства Северной и Средней Италии, а одновременно и к увеличению покупательной способности его зажиточной части. К рынку была вынуждена обращаться основная масса крестьян. Тем самым была создана возможность возникновения рыночных связей в Ломбардии и Тоскане. На продажу шли как продукты ремесленного производства итальянских городов, так и привозные товары.

Рост городов и торговли Северной и Средней Италии в XII—XIII вв. приводил к дальнейшему расширению внутреннего рынка. Однако оно происходило путём увеличения числа потребителей городских товаров в отдельных районах сбыта, связанных с определёнными городами, а не путём образования единого внутреннего рынка, общего для всей Северной и Средней Италии. В то же время рост ремесленного производства в городах Средней и Северной Италии увеличивал потребность в рабочих руках, занятых в городском ремесле, а следовательно, в притоке населения из деревни в город. Но это могло стать возможным лишь путём разрыва феодальных пут личной зависимости крестьян от феодалов. Между тем, хотя в XII — первой половине XIII в. среди крестьянства Северной и Средней Италии имелось большое число лично свободных держателей — либелляриев, значительная часть крестьян продолжала ещё оставаться несвободной (сервы, маснадерии).

В этот период денежная рента являлась уже господствующей, но сохранялись и всевозможные натуральные оброки. Что касается барщины, то она почти исчезла, оставшись лишь в форме транспортной повинности. В деревне развивались ссудные и ростовщические операции, усиливавшие имущественную дифференциацию крестьянства. Некоторые обедневшие крестьяне были вынуждены закладывать свои земельные держания зажиточным односельчанам или феодалам. Зажиточные же крестьяне, наживаясь на ростовщических операциях, имели возможность не только освободиться от личной зависимости, внеся выкупную сумму сеньору, но и приобрести в собственность свой прежний надел (а иногда и участки малоимущих соседей) или же заключить на выгодных условиях новый арендный договор с землевладельцем. Переселяясь в город, зажиточные крестьяне подчас пополняли ряды состоятельных горожан (бюргеров).

Освобождение крестьян, которое в широких масштабах происходило во второй половине XIII в. в Средней Италии, выражалось в личном освобождении крестьян за выкуп, без земли. Оно было выгодно прежде всего зажиточным крестьянам. Для значительной же части крестьян уплата выкупа за освобождение означала их разорение и превращение в батраков, в городских наёмных работников, или же в испольщиков — краткосрочных арендаторов на условиях уплаты половины или какой-либо части урожая собственнику земли. Города активно вмешивались в этот процесс. С одной стороны, купцы, а иногда и богатые ремесленные мастера скупали в пределах своей городской округи земли соседних феодалов по частям, в результате чего дробились феодальные поместья. На этих землях купцы оставляли прежних зависимых держателей, продолжая эксплуатировать их феодальными методами. Более того, представители городской верхушки даже усиливали эксплуатацию этих держателей, ибо деревня служила для них источником сырья и продовольствия. С другой стороны, города нуждались в рабочих руках и поэтому они охотно освобождали крестьян, прибывших из чужих городских округов, от крепостной зависимости. Так, например, Лукка, Пиза и Флоренция в начале XIII в. издали ряд постановлений о полной свободе и неприкосновенности крестьян, бежавших в города из пределов чужих городских территорий. Городские власти не только укрывали беглых крестьян (даже сервов), но иногда и уплачивали за них выкупную сумму, заключая договоры об этом с феодальными сеньорами.

С конца XI в. группы лично свободного крестьянства начали создавать так называемые сельские коммуны, имевшие самоуправление и своих выборных должностных лиц. Эти сельские коммуны возникли в тот период, когда города в своей борьбе против сеньоров поддерживали стремление крестьян к независимости от феодалов. Но после победы над собственными сеньорами города стали подчинять себе сельские коммуны и отменять их самоуправление. Они захватывали общинные угодья сельских коммун, а богатые горожане скупали крестьянские наделы. Крупные города Северной и Средней Италии стремились подчинить себе и некоторые слои феодального класса — главным образом мелких рыцарей, которые грабили купеческиe караваны. Так, например, Флоренция заставила многих тосканских рыцарей переселиться в пределы города. Возникновение городов-государств в Северной и Средней Италии

Если в X—XI вв. города владели лишь территорией самого городского поселения и предместьями, то в XII в. положение стало резко меняться. С одной стороны, горожане скупали земельные владения феодалов, живших вне города. С другой стороны, сами феодалы, и светские и духовные, часто становились должниками городских ростовщиков и теряли свои земли. Все это приводило к тому, что некоторые города приобрели политическое господство над целыми территориями, эти города принято называть городами-государствами.

Морской бой (XII в.). Стенная роспись во Дворце правительства в Сиене. Работа Спинелло Аретино. Конец XIV - начало XV в.

Таким крупнейшим городским коммунам Италии, как Флоренция и Милан, в XIII в. принадлежала не только городская зона с предместьем и землями «заповедной мили», т. е. землями в радиусе одной мили от города, но и подчиненная данному городу сельская территория, не имевшая в своем составе сколько-нибудь значительных городов (она называлась контадо). Кроме того, этим крупнейшим городским коммунам принадлежала территория, включавшая в себя другие города, которые либо были завоеваны Флоренцией или Миланом, либо оказались вынужденными подчиниться им в силу договоров (эта территория называлась дистретто).

Все эти более мелкие города в свою очередь имели зависевшую от них сельскую округу и до их подчинения крупному городскому центру сами являлись самостоятельными коммунами. Некоторые крупные городские центры, например Флоренция, допускали известную долю хозяйственной самостоятельности и самоуправления мелких городов внутри дистретто при обязательном сохранении привилегированного положения бюргерства главного городского центра. Венеция, Генуя, Пиза и другие города, игравшие роль крупных торговых центров, являлись также городами государствами, но их усиление было в значительной мере связано с внешней торговлей. Борьба внутри итальянских городов

По мере развития городов в них всё более обострялись социальные противоречия. Так, конец XII и начало XIII в. во Флоренции были ознаменованы выступлением на политическую арену широкой массы ремесленников и купцов, которые первоначально составляли как бы самостоятельную общину внутри города во главе с особым должностным лицом — ежегодно избираемым «капитаном народа». На этом этапе ремесленники и средние слои купечества боролись совместно против городской знати, но результатами этой борьбы воспользовались именно купцы. «Капитан» получил возможность контролировать действия коммунальных властей, а многие представители купечества приобрели право занимать коммунальные должности. Попытки знати по-прежнему вмешиваться в управление городом привели к восстанию бюргерства и к изданию в 1293 г. «Установлений справедливости» (или иначе «Уставов правосудия»). В силу этих «Установлений» представителям знати вообще запрещалось участие в политической жизни Флоренции.

К концу XIII в. во Флоренции уже резко обозначились различные слои горожан с прямо противоположными интересами. Купцам, менялам и ростовщикам, объединённым в семь «старших цехов» (так называемый «жирный народ»), противостояли ремесленные мастера различных профессий, объединённые в 14 «младших цехов». Вне цехов стояли внецеховые ремесленники и подённые рабочие (например, чесальщики и красильщики шерсти). Члены младших цехов, их подмастерья и городское плебейство составляли большинство населения Флоренции (так называемый «тощий народ»). Между тем стоявшая во главе города «синьория» являлась органом господства старших цехов. Борьба между «жирным» и «тощим народом» была неизбежна. Несколько по-другому обстояло дело в крупнейшем центре ремесленного производства Ломбардии — Милане, где ремесленники и мелкие торговцы начали выступать против городского патрициата и купечества ещё в X—XI вв. В самом конце XII в. (1198 г.) миланские ремесленники и мелкие торговцы уже составили особую политическую организацию во главе с так называемым подеста и заняли в Милане определённое место наряду с высшим и низшим дворянством и купечеством. В начале XIII в. (1201г.) они добились права иметь собственное должностное лицо — консула. Однако при всех отличиях общественного строя разных итальянских городов в каждом из них шла борьба сначала между купечеством и городским патрициатом, а потом между ремесленниками и высшими слоями городского населения.

Противоречия внутри итальянских городов осложнялись борьбой империи и папства, приведшей к образованию двух «партий» в Италии — сторонников германских императоров, или гибеллинов (итальянизированное наименование немецкого бурга Вайблинген, родового владения Штауфенов), и сторонников папства, или гвельфов (от изменённой немецкой фамилии Вельфы, принадлежавшей к враждебному Штауфенам герцогскому роду в Германии). Социальный состав этих «партий» неоднократно менялся, но в основном гибеллинам сочувствовала городская знать, вышедшая из дворянских родов, а гвельфам — высший слой горожан, богатые купцы и ростовщики. Борьба этих двух «партий» была, кроме того, отражением экономической конкуренции городов как на внешних рынках, так и в самой Италии. Антипапское восстание в Риме

В силу особенностей развития Рима как столицы папского государства ремесленное производство в нём было рассчитано главным образом на удовлетворение потребностей папской курии, духовенства и знати, а не на сбыт продуктов за пределами Рима. В городе очень сильно было развито ростовщичество и банковское дело, связанное с постоянным притоком в папскую курию денежных взносов из разных стран. Купцы и ремесленники в Риме страдали как от запрета цехов и гильдий, так и от чрезмерных пошлин и податей. К тому же они не имели никаких политических прав. В результате в 1143 г. во время правления папы Иннокентия II в Риме вспыхнуло восстание, в котором вначале участвовали разные слои городского населения, недовольные господством папства и знати, — купцы, ремесленники, низшее духовенство и частично даже мелкие рыцари. Восставшими был учреждён сенат как главный орган управления городом. Сенат состоял, по-видимому, в основном из представителей горожан, хотя в него могли входить и отдельные представители рыцарства. Участники антипапского восстания добивались установления в Риме коммуны.

В 1147 г. во главе восстания стал Арнольд Брешианский, идеолог бюргерства и вождь римских народных масс, проведший свою юность в городе Брешии (Ломбардия) в то время, когда там происходило движение патарснов. Впоследствии Арнольд Брешианский неоднократно присуждался папами к изгнанию из Италии и жил то во Франции, то в Швейцарии (Цюрихе), то в Чехии. В Париже Арнольд был учеником философа Абеляра, от которого он воспринял рационализм и его основные идеи сопротивления авторитету церкви. Арнольд Брешианский требовал обязательной секуляризации всех церковных земель и раздачи их народу, а также полностью отвергал иерархический строй церкви и само папство как учреждение. Вместе с тем политическая программа Арнольда предусматривала создание (наряду с сенатом) народного собрания, восстановление должности народных трибунов и избрание императора — римлянина (вместо императора — главы Германской империи). Тем самым борьба Арнольда за установление городской коммуны в Риме была направлена не только против папы, но и против германского императора.

Однако противоречия между интересами бюргерства, с одной стороны, и плебейства — с другой, привели к расколу в среде восставших. Воспользовавшись этим, папа Адриан IV в 1155 г. как раз накануне пасхальной недели наложил на Рим интердикт, который весьма ощутимо ударил по интересам купечества, наживавшегося на паломниках. Купечество быстро предало Арнольда и согласилось на его изгнание из Рима. Арнольд бежал, но был схвачен лицами, находившимися на службе у германского императора Фридриха I Барбароссы. В 1155 г. Арнольда повесили, труп его был сожжён, а пепел брошен в Тибр. Так жестоко расправились с народным вождём две реакционнейшие силы средневековья — папство и империя. Положение феодально зависимого крестьянства в Южной Италии и Сицилии

Развитие Южной Италии шло по иному пути, нежели развитие Северной и Средней Италии. В число феодально зависимых крестьян там в XII в. входили прежде всего серны, или крепостные держатели, происходившие из посаженных на землю рабов. Они не имели права перехода, но обладали некоторыми правами распоряжения движимостью. Кроме сервов, феодально зависимыми являлись полусвободные крестьяне, иногда называвшиеся вилланами и имевшие ограниченное право перехода на известных условиях, а также разного рода «пришлые люди», происходившие отчасти из свободных общинников и полусвободных крестьян, а отчасти и из беглых сервов. Представители всех этих групп крестьянства были обязаны выполнять барщину и нести натуральные и денежные оброки.

Но в Сицилийском королевстве, помимо феодально зависимых крестьян, имелись и лично свободные крестьяне-аллодисты, жившие общинами и ведшие упорную борьбу против закрепощения. В течение XII—XIII вв. лично свободные крестьяне не раз поднимали восстания как против феодалов (в 1123, 1168, 1199 гг.), так и против королевской власти (в 1178 и 1239 гг.) и требовали, чтобы их не облагали новыми оброками и поборами. Однако все эти восстания потерпели поражение. XII и XIII века, которые в Северной и Средней Италии были временем частичного освобождения крестьян, для Южной Италии являлись периодом, подготовившим дальнейшее их закрепощение.

Замедленность социально-экономического развития Южной Италии по сравнению с Северной и Средней Италией объяснялась более слабым распространением на юге товарно-денежных отношений и тем, что там почти отсутствовали местные районы сбыта вокруг городов, игравших в значительной степени роль торговых центров и транзитных пунктов лишь для внешней торговли. Большую роль в экономике страны со времен норманского завоевания стал играть королевский домен. Крестьянство подвергалось здесь наиболее тяжелой эксплуатации. Норманским королям конца XII в. неоднократно приходилось подавлять восстания сервов из числа сарацин (арабов), поселенных на домениальных землях. Количество восставших доходило до нескольких тысяч человек. Сицилийское королевство; его взаимоотношения с папством и Германской империей

В конце XII в. норманское Королевство обеих Сицилий перешло в руки германской императорской династии Шлауфенов. Это произошло при сыне Фридриха I Барбароссы — Генрихе VI (1190— 1197), который женился на наследнице сицилийского престола Констанции. Однако первая же попытка Генриха VI осушествить свое господство в Южной Италии путём назначения должностных лиц, пересмотра всех прежних привилегий местных сеньоров и у становления новых податей вызвала восстание южноитальянских феодалов. Хотя и с большим трудом, но Генриху VI все же удалось подавить восстание. Сразу же после этого в Сицилийском королевстве начались длительные феодальные усобицы.

Эти усобицы усилились в период понтификата (т. е. пребывания на папском престоле) папы Иннокентия III (1198—1216), когда после смерти Генриха VI и Констанции Сицилийское королевство оказалось под непосредственным управлением папы. Выжимая из Сицилийского королевства большие доходы в свою пользу, папство настойчиво стремилось к постоянному обладанию этим богатым государством с его сильным флотом, залежами металлических руд и соли, развитым шелковым производством и обширной внешней торговлей.

Восстание жителей Салерно против имератрицы Констанции. Миниатюра из рукопси. XII в.

Но папству не удалось удержать Сицилийское королевство в своих руках. Вскоре после смерти Иннокентия III оно вновь перешло в руки Штауфенов, причём германский император Фридрих II Гогенштауфен (1220—1250) — сын Генриха VI попытался превратить Сицилийское королевство в опору своей власти, а кроме того, захватить Северную и Среднюю Италию. Все это привело к новой, длительной борьбе императора с папой, в которой в конечном счете Фридрих II потерпел поражение.

В Сицилийском королевстве Фридрих II проводил политику, противоположную той, которую он вел в Германии, где он предоставлял крупнейшим феодалам, т. е. князьям, политическую самостоятельность. В Южной Италии он опирался на мелкое рыцарство и боролся с крупными феодалами (баронами). Он усилил централизацию в области суда, управления пленной системы и подчинил всех феодалов непосредственно королевской власти. Были построены королевские крепости и положено начало организации наемного войска из сарацин. Вместе с тем Фридрих II был врагом городского самоуправления. Он назначал в города своих должностных лиц и стремился получать с городов как можно больше доходов.

Все экономические мероприятия Фридриха II сводились к беззастенчивому выкачиванию денежных средств из Сицилийского королевства. Так, например, изданные им в 1231—1232 гг. в южноитальянском городе Мельфи постановления («Мельфийские конституции») устанавливали определённый порядок посева и сбора зерна на землях королевского домена и утверждали за государством право преимущественного сбыта этого зерна. Кроме того, Фридрих II ввёл поземельную подать (сначала на территории королевского домена, а потом повсеместно) и установил целую систему косвенных налогов и монополий (в том числе и крайне тяжёлую для широких народных масс соляную монополию). Такая политика Фридриха II в очень короткий период разорила страну не меньше, чем это сделало бы любое иноземное нашествие.

После падения Гогенштауфенов Королевство обеих Сицилии было захвачено в 1268 г. Карлом Анжуйским, братом французского короля Людовика IX. Господство Карла Анжуйского принесло с собой новое усиление налогового гнёта и уничтожение остатков городского самоуправления. Поэтому в 1282 г. в Сицилийском королевстве произошло направленное против французских феодалов восстание, сопровождавшееся их уничтожением (так называемая «сицилийская вечерня»). После этого остров Сицилия отошёл к Арагонскому королевству, между тем как в южной части Апеннинского полуострова было образовано Неаполитанское королевство. Эти события довершили хозяйственный упадок Южной Италии. Культура Италии

Экономическая и политическая раздробленность средневековой Италии наложила свой отпечаток на развитие итальянской народности и на её культуру. В конце XII — начале XIII в. между населением двух важнейших центров Италии: Сицилийского королевства на юге и Тосканы в Средней Италии — имелись ещё большие отличия и в языке и в культуре. Культурное развитие различных районов Италии шло по-разному. Наибольшего расцвета итальянская культура в XI—XIII вв. достигла в крупнейших городах (Флоренции, Венеции и др.). Однако в течение долгого времени она оставалась культурой отдельных городов-государств, не превращаясь в общеитальянскую.

В Италии с её развитой городской жизнью очень рано появились такие идеологические явления, которые были тесно связаны с хозяйственными и политическими потребностями бюргерства и городской патрицианской верхушки. Так, уже в конце XI в. в Италии получила распространение так называемая «рецепция римского права», т. е. возрождение норм римского права, регламентировавшего отношения простых товаропроизводителей между собой, и приспособление этих норм к экономике и политической жизни средневековой Италии. Раннее развитие товарно-денежных отношений, ремесла и ростовщичества в Италии, а также связанный с этим переход земельной собственности из одних рук в другие порождали заинтересованность патрициата и бюргерства в таком юридическом оформлении всевозможных сделок с движимостью и недвижимостью, которое выходило за ограниченные рамки раннефеодального права, покоившегося на господстве натурального хозяйства.

Болонская юридическая школа, возникшая в конце XI в., обратилась к изучению и истолкованию «Свода гражданского права», составленного ещё при Юстиниане I. Главой Болонской школы был преподаватель риторики и знаток логики Ирнерий. Однако римское право в античном обществе не только регулировало отношения купли и продажи, но и содержало учение о неограниченной политической власти главы государства. Поэтому возрождением римского права в Италии стремились воспользоваться и папство и империя, пытавшиеся обосновать свои притязания на власть. Связь болонских юристов с папством не прекращалась в течение всего XII в.

С другой стороны, именно болонские юристы дали германскому императору Фридриху I Барбароссе идеологическое обоснование его притязаний по отношению к ломбардским городам. Недаром Фридрих I поставил болонских юристов, заявлявших, что «воля императора — закон», под свое особое покровительство. Став «всеобщей школой», Болонская школа очень быстро превратилась в университет. Это был первый университет в Европе. Болонский университет в XIII в. привлекал тысячи слушателей из разных стран и сделался центром изучения римского права.

Итальянский средневековый замок в Кастель дель Монте (Апулия). XIII в.

В Южной Италии нечто подобное Болонской юридической школе пытался создать в XIII в. Фридрих II Гогенштауфен. Основанный им в 1224 г. университет в Неаполе (впоследствии достигший большого расцвета) должен был, по замыслу императора, воспитывать юридически образованных должностных лиц. Кроме того, в Южной Италии имелись в XIII в. и другие университеты — в Палермо и Салерно. Последний вырос из Салернской медицинской школы, которая славилась уже в XI в.

Особенностью сицилийской культуры было то, что в ней скрещивались греческие, арабские и норманские влияния. К тому же сицилийская культура приобрела ярко выраженный аристократический отпечаток. Философы и ученые (медики, астрологи), а также поэты и архитекторы, группировавшиеся при сицилийском дворе Фридриха II Гогенштауфена, обслуживали главным образом этот двор и потребности местных феодалов (баронов). Подражая во многом провансальским трубадурам, поэты Южной Италии, писавшие на итальянском языке, создали свое литературное направление, оказавшее влияние и на североитальянскую поэзию конца XIII — начала XIV в.

Определенных успехов в XIII в. в Италии достигли географические знания. Торговые сношения северных итальянских городов-республик со странами Азии очень расширили географический кругозор европейцев. Венецианец Марко Поло составил подробное описание своих путешествий по Китаю и Северной Индии. Его путешествие, предпринятое с торговыми целями, было совершено в 1275—1292 гг. через Сирию, Иран и Афганистан.

В XII—XIII вв. в Италии достигли значительного развития архитектура, живопись и скульптура. В архитектуре Италии в XII в. большое распространение имел романский стиль. При этом итальянские архитекторы XII в. внесли в романский стиль некоторые изменения, в частности обычай покрывать внешние и внутренние стены церквей мраморными плитами правильной формы, что несколько ослабляло впечатление чрезмерной массивности и грузности стен, свойственных романскому стилю. Этот прием был применен при постройке фасада церкви Сан Миниато аль Монте во Флоренции.

В XIII в. в Италии распространился готический стиль. Его памятниками, восходящими к XIII столетию, являются некоторые флорентийские церкви, а также церковь св. Франциска в Ассизи. Итальянские готические храмы отличаются большими размерами своих внутренних помещений, например храм Сайта Кроче во Флоренции, но относительно небольшой высотой (по сравнению с французскими соборами). Особенный интерес строители этих храмов проявляли к оформлению кафедр, с которых читались проповеди.

Замечательным памятником искусства XIII в. является кафедра крещальни (место, где совершается обряд крещения) в Пизанской церкви, созданная в 1260 г. Николо Пизано, мастером южноитальянского происхождения. Николо Пизано воспроизвёл в своём творчестве некоторые черты романского и византийского стиля, но так оригинально претворил эти черты, а также воспринятое им античное наследие, правдиво передавая позы человеческого тела, что заложил этим основы нового искусства. Продолжателем Николо Пизано был его сын Джованни Пизано, который на рубеже XIII—XIV вв. своими рельефами на пизанской кафедре в Пистойе и особенно статуей мадонны в Падуе внёс в итальянскую скульптуру черты драматизма и реализма и тем самым наметил переход к искусству раннего Возрождения.

Итальянская живопись XII—XIII вв. носила на себе следы сильного влияния византийской живописи (Луккская, Пизанская и Сиенская школы живописцев). Но уже в творчестве флорентийца Чимабуэ (родился примерно в 1240—1250 гг., умер в 1302 г.) наметилось преодоление иконописной византийской манеры. В своих фресках конца XIII в. и особенно в флорентийской мадонне Чимабуэ, несмотря на своеобразную скованность изображённых им фигур, стремился придать им жизненность и показать их в реальном соотношении с окружающей средой.

Развитие литературы в Средней и Северной Италии шло в XIII в. в том же направлении, что и развитие искусства, с той только разницей, что мастера изобразительных искусств долго ещё были связаны с цеховым ремеслом, поскольку их занятие этими искусствами было одной из ремесленных профессий и далеко не сразу отделилось от прикладного искусства, между тем как занятие поэзией не являлось в то время особой профессией. Наибольшего развития итальянская литература достигла в конце XIII в. в Тоскане и её экономическом и культурном центре — Флоренции. Это быта преимущественно лирическая поэзия (канцоны, баллады, сонеты) на итальянском языке. Недаром тосканское наречие стало впоследствии основой литературного итальянского языка.

В 60-х годах XIII в. возник так называемый «сладостный новый стиль» в поэзии, прославляющий утончённую любовь к женщине. Болонский поэт Гвидо Гвиницелли был родоначальником этого стиля, а его главными представителями во второй половине XIII в. считались флорентийцы Брунетто Латини и Гвидо Кавальканти.

Поэзия «сладостного нового стиля» носила вначале скорее аристократический характер и ещё применяла приёмы прежней любовной лирики, шедшие от провансальско-сицилпйских образцов поклонения знатной даме. Однако к концу XIII в. в эту лирику стали проникать и более демократические мотивы. В сонетах Чино да Пистойя, выходца из среды патрициата и юриста по профессии, наблюдалось некоторое упрощение «сладостного стиля». Чино да Пистойя обращался уже к реалистическому изображению психологических переживаний.

С другой стороны, постепенно складывалось иное направление, противоположное «сладостному новому стилю», — лирическая поэзия представителей младших цехов, отличавшаяся реалистическим изображением городской жизни и быта разных слоев городского населения. Поэты этого направления (Фольгоре да Джеминьяно, Чекко Анджольери, Гвидо Орланди и др.) нередко вступали в открытую борьбу с представителями «сладостного стиля».

Художественная проза на итальянском языке возникла несколько позднее. Первым её памятником является собрание новелл, составленное в самом конце XIII или в начале XIV в. под названием «Новеллино». Сюжеты этих повестей были заимствованы как из церковной («жития святых») и светской литературы (средневекового эпоса, французских фаблио и др.), так и из устных народных рассказов. Некоторые из этих сюжетов (взятые из фаблио) были позднее использованы в «Декамероне» Боккаччо. Таким образом, в итальянской литературе конца XIII в. намечались и предвосхищались некоторые черты литературы раннего Возрождения. 2. Папство и католическая церковь Усиление папства в XIII в.

Врагом политического объединения Италии, как и прежде, являлось папство. Папские владения разрезали Италию на две части, а сами папы, стремившиеся лишь к политическому господству и росту своего богатства, ни в какой степени не желали считаться с коренными интересами итальянского народа.

Наиболее видным представителем папской теократии после Григория VII был Иннокентий III. Он настойчиво добивался признания за папством первенствующей роли не только в церковных, но и в светских делах, заявляя, что папская власть подобна солнцу, а императорская — луне, которая светит лишь отражённым солнечным светом. Иннокентий III писал, что папы «поставлены господом над пародами и царствами, чтобы вырывать, разрешать, созидать и насаждать...». Только император и самые могущественные короли могли целовать папе руку, остальные же короли и князья должны были целовать крест на папской туфле. Значение папской курии при Иннокентии III чрезвычайно возросло. Она стала высшей инстанцией в странах Западной Европы по всем церковным делами вопросам вероучения. Папство властно вмешивалось и в политику. Широко прибегая к политическим интригам, разжигая и используя феодальные усобицы, Иннокентий III добился того, что нередко папство выступало как арбитр в борьбе между феодалами. Ему удалось упрочить позиции папства не только в Италии, Швеции, Дании, Польше, но и в некоторых других странах. Так, вассальную зависимость от папы признали короли Арагона и Португалии. Кроме того, как уже было указано выше, вмешавшись в борьбу английских баронов с королём Иоанном Безземельным, Иннокентий III заставил Иоанна признать папу своим сеньором, а королевство Англии — феодом, якобы полученным от него.

По-прежнему папство выступало как инициатор и вдохновитель крестовых походов. Именно Иннокентий III благословил походы немецких феодалов в Прибалтику. «Христианизируя» латышские и эстонские племена, немецкие феодалы грабили Ливонию, безжалостно истребляя и подчиняя ее население своему владычеству. Иннокентий же санкционировал создание в 1202 г. Ордена меченосцев для захвата Прибалтики. Поощряя завоевательные походы немецких феодалов на Восток, Иннокентий III лелеял планы подчинения своему господству русских княжеств. С благословения Иннокентия III, рассчитывавшего подчинить греко-православную церковь Риму, был проведён четвёртый крестовый поход (1202 — 1204 гг.) на Восток, закончившийся разграблением Константинополя и захватом Византии.

Новые явления в экономической жизни стран Западной Европы, рост городов и развитие товарно-денежных отношений наложили свой отпечаток на хозяйственные порядки в различных церковных учреждениях. Церкви и монастыри усилили эксплуатацию своих зависимых крестьян (в целях получения большего количества продуктов, которые могли быть реализованы на рынках) и приняли самое активное участие в европейской торговле. Крупнейшим банкиром в Западной Европе сделалась папская курия, куда стекались огромные средства со всех концов Европы в виде пожертвований и всевозможных сборов.

Католическая церковь проповедовала народу бедность и смирение. Однако роскошная жизнь папского двора ничего общего не имела ни с аскетизмом, ни с пренебрежением к мирским благам. Пополняя свои денежные доходы, высшее духовенство — папский двор, кардиналы, архиепископы, епископы и аббаты монастырей — широко торговало всевозможными «святынями», реликвиями и мощами. В самых обширных масштабах папство организовало продажу индульгенций — грамот об отпущении грехов. Индульгенции развозились монахами по всей Европе и продавались на рынках, на площадях и в церквах. Нередко папы отдавали продажу индульгенций на откуп банкирским конторам. В папской курии была составлена особая такса стоимости отпущения разных «грехов» (убийств, грабежей, разврата и т. д.), которые церковь «прощала» за определённую сумму денег. Можно было купить индульгенцию не только за совершённые, но и за будущие преступления.

Огромные доходы папству приносили крестовые походы. Папы установили специальные сборы на их организацию. Поступавшие отовсюду деньги шли в папскую казну. Для привлечения в Рим богомольцев 1300 год был провозглашён «юбилейным» или «святым» годом. Всем, кто прибудет в течение этого года в Рим для поклонения его «святыням», было обещано отпущение грехов. Это предприятие оказалось настолько выгодным, что празднование «юбилейных» лет было установлено папами сначала каждые 100 лет, затем 50, затем через 33 года и наконец каждые 25 лет. Борьба папства против народных движений

С неизменной жестокостью папство обрушивалось на народные антифеодальные движения. С усилением феодальной эксплуатации и с обострением социальных противоречий в городе и деревне множились различные ереси, ибо при засилье католической церкви протест трудящихся масс против феодальной эксплуатации по форме нередко приобретал характер еретического, с церковной точки зрения, учения. XIII век был отмечен в истории Европы широким распространением ересей, направленных против церкви и феодальных порядков.

Самую радикальную часть участников еретических движений составляли широкие массы закрепощённого крестьянства и плебейское население городов. Города были местом, где возникал дух неверия и критики, дух борьбы против господствующего класса и господствующей церкви. Представители наиболее радикальных ересей проповедовали «возврат к простоте первоначального христианства», понимая под этим установление социального равенства и уничтожение эксплуататоров и насильников. Объявляя окружавший их мир с его учреждениями и неравенством миром зла, который создал дьявол, сторонники этих ересей отрицали и феодальное государство, и католическую церковь в целом.

Многообразие средневековых ересей объяснялось пестротой социального состава их последователей. Однако общим для всех еретических движений являлась вражда к существующему общественному строю, к богатой и могущественной церкви, к папскому Риму, к духовенству, особенно монашеству. С XIII в. преследование еретиков заняло одно из главных мест в деятельности папства. Иннокентий III выступил вдохновителем расправы северофранцузских рыцарей с антифеодальным движением народных масс на юге Франции (крестовый поход против альбигойцев).

Для борьбы с еретическими движениями и для подавления свободной мысли папство создало инквизицию. Как регулярно действовавший тайный церковный суд инквизиция возникла в XIII в., фактически же значительно раньше.

История инквизиции — одна из наиболее позорных и страшных страниц истории католической церкви и папства. Организованная в виде независимого от местных властей судилища, подчинённого непосредственно папе и его представителям, инквизиция наводила ужас на целые области. Тысячи ни в чём не повинных люди после самых ужасных пыток присуждались инквизиторами к смерти на костре. Рвение инквизиторов подогревалось ещё более тем, что имущество казнённых переходило в руки церкви. Сжигая обвинённых в ереси или свободомыслии на кострах, церковь со свойственным ей лицемерием утверждала, что она «не проливает крови».

Церковь наряду с еретиками беспощадно преследовала знахарей и «колдунов», т.е. людей, которые способами первобытной магии «врачевали» болезни, изгоняли «бесов» и «предсказывали» грядущее, а также «ведьм», т. е. женщин, которых жестокие и невежественные инквизиторы обвиняли в «связи с дьяволом». Основной причиной преследований знахарей, «ведьм» и «колдунов» было стремление средневековой церкви к установлению своего монопольного влияния на массы, которым она внушала, что только церковь может спасти людей от «нечистой силы».

Для сознательного одурачивания людей, для поддержания мракобесия и невежества папы выпускали специальные буллы, в которых «доказывалось» существование «ведьм». «Учёные» мракобесы-церковники писали целые исследования о ведовстве, устанавливали различные разряды ведьм и степень их зависимости от дьявола и пытками заставляли несчастных людей, особенно женщин, — часто нервнобольных — сознаваться в таких «преступлениях», которых они никогда не могли совершить, а после этого отправляли их на костёр.

В начале XIII в. возникли так называемые «нищенствующие» монашеские ордены, сыгравшие большую роль в укреплении папства и в борьбе католической церкви против народных движений. Возникновение этих орденов, как и активизация деятельности инквизиции, было также связано с именем папы Иннокентия III, одного из наиболее последовательных выразителей теократических устремлений папства.

Деятельность «нищенствующих» монашеских орденов явилась как бы дополнением к деятельности инквизиции. Последняя истребляла опасных для господствующего класса людей, ордены же имели своей задачей духовное порабощение народных масс. Это были — Францисканский орден, называвшийся так по имени его основателя — Франциска Ассизского, и Доминиканский орден, основанный испанским дворянином Домиником Гусманом.

Монахи этих «нищенствующих» орденов жили подаянием и проповедовали народу «евангельскую бедность», аскетизм, воздержание и покорность. Они бродили по всем городам и сёлам, проникали в самую глубь народных масс и стремились отвлечь своей проповедью массы от классовой борьбы, заглушить в них ненависть к угнетателям а внушить им преданность папе и церкви. Показной «добродетельной жизнью» и личной бедностью «нищенствующие» монахи стремились завоевать популярность в народе. В действительности же «нищенствующие» ордены вскоре после возникновения (в результате дарений со стороны королей, императоров и феодалов и различных привилегий, полученных от папства, а также путём вымогательств у верующих) превратились в богатейшие церковные организации. Огромные богатства были накоплены Доминиканским орденом, которому папство передало всё дело инквизиции и который обогатился за счёт имущества людей, сожжённых инквизиторами-доминиканцами на кострах.

С помощью «нищенствующих» орденов и инквизиции католическая церковь душила ростки научного знания. К Доминиканскому ордену принадлежал такой столп католического богословия, как один из наиболее почитаемых церковью представителей церковной схоластики — Фома Аквинский (1225—1274). Его произведение «Сумма теологии», получившее наивысшее одобрение со стороны католической церкви, представляло собой систематическое изложение католического вероучения (В 1879 г. в энциклике папы Льва XIII Фома был объявлен вечным и непререкаемым «авторитетом» в области религии, философии, истории, политики и морали.). Богословы из «нищенствующих» орденов в середине XIII в. захватили в свои руки и руководство крупнейшими университетами в Западной Европе.

Однако именно в это время, когда папская вkасть, казалось, была на вершине своего могущества, теократические устремления пап столкнулись с прогрессивным ходом исторического развития. Постепенное складывание на Западе централизованных феодальных монархий обрекало теократические притязания пап на неудачу. Огромные богатства католической церкви возбуждали вожделения светских феодалов, а её монархический центр — папство вступило в неизбежные столкновения с королевской властью всex странах, где она укреплялась. Королевская власть продолжала всемерно поддерживать папство в его борьбе с народными движениями, но в то же время стала решительно пресекать вмешательство римских пап во внутренние государственные дела. В интересах господствующего класса церковь должна была быть введена в известные пределы и ограничена присущей ей функцией, а именно: она должна была, как и прежде, убеждать трудящиеся массы безропотно повиноваться своим господам, папство же было вынуждено отказаться от своих теократических притязаний. Первый решительный удар папству был нанесён из Франции.

Глава XXVII. Развитие феодализма в Испании и реконкиста. Португалия.

В течение XI—XIII вв. основным фактом исторической жизни Испании была, как и ранее, реконкиста, которая не прекращалась всё это время и привела к решающим победам. В ходе реконкисты на территории Испании постепенно сложились Кастильское и Арагонское королевства, являвшиеся феодальными монархиями с сословным представительством. Окончательная победа реконкисты

За два столетия — с середины XI до середины XIII в.— государства, находившиеся на севере Пиренейского полуострова, — Кастилия и Арагон — настолько усилились, что оттеснили арабов к югу, несмотря на приток в пределы Халифата новых сил из Африки. Причины успехов реконкисты коренились во внутренней истории как самого Халифата, так и Кастилии и Арагона, а также в характере реконкисты с конца XI по конец XIII в.

Испания и Португалия в XII - XIII в.

К 1031 г. Кордовский халифат распался на ряд мелких арабо-берберских мусульманских эмиратов. Наиболее значительными из них были Кордовский, Севильский, Малагский, Гранадский, Сарагосский и Толедский эмираты. Между эмирами происходили постоянные феодальные усобицы. Распадение Халифата было закономерным результатом его феодализации, которая с конца XI в. ещё более усилилась. Рост крупного феодального землевладения, в частности сосредоточение огромных земельных владений в руках у отдельных мусульманских правителей, усиление эксплуатации крестьянства и лишение городов их привилегий — всё это приводило к внутреннему ослаблению эмиратов.

Наоборот, испано-христианские государства, возникшие на севере Пиренейского полуострова, переживали в XI—XIII вв. начало процесса централизации. Организованную военную силу реконкисты в этот период составляли отряды рыцарей, руководимые крупными феодалами и католической церковью, но успех реконкисты был обусловлен участием в ней горожан и широких крестьянских масс (особенно кастильских). Рост городов, ремесла и торговли в Кастилии и Арагоне, а также освоение и заселение кастильским крестьянством отвоёванных территорий означали новый подъём производительных сил в этих государствах. Во второй половине XI в. при короле Леона Альфонсе VI (1065—1109) Кастилия объединилась с Леоном и Галисией. После этого военные силы трёх объединившихся королевств отвоевали у Халифата Толедо (1085 г.). Отвоевание Толедо явилось переломным моментом в ходе реконкисты. Толедо стал опорным пунктом дальнейшего продвижения кастильцев на юг, а с начала XII в. он сделался столицей Кастилии.

'Ворота солнца' в Толедо. XI в.

Новый этап реконкисты начался в XII в. в период борьбы с Альморавидами ( См. гл. XXXIV, раздел 4, подраздел "Альморавиды" настоящего тома). Победы Альфонса VI вынудили враждовавших друг с другом мусульманских эмиров на Пиренейском полуострове вступить в союз с Альморавидами, вторгшимися в Испанию, после того как в конце XI в. они объединили под своей властью значительную часть Северной Африки. Альморавиды были фанатичными мусульманами.

Во главе реконкисты на этом этапе стал (идеализированный впоследствии в испанском народном эпосе) кастильский идальго Родриго Диас де Вивар (Сид), живший примерно в 1043—1099 гг. Родриго Диас стремился создать собственное феодальное владение и сыграл значительную роль в реконкисте. Под его руководством кастильцы нанесли решительное поражение Альморавидам, которые перед этим успели уже одержать ряд побед над королём Альфонсом VI. Войска Родриго взяли Валенсию (1094 г.) и ряд областей вокруг неё. Этим было остановлено дальнейшее продвижение Альморавидов в Испании. Победы Родриго, разумеется, не являлись случайностью. Они объяснялись тем, что его поддерживали крестьяне, горожане и мелкие рыцари, стремившиеся к политическому единству страны (в противовес феодальным усобицам и распрям в Халифате) и столь же единодушно боровшиеся за изгнание из Испании чужеземных завоевателей.

Хотя Альморавиды после смерти Родриго Диаса вновь захватили Валенсию, Толедо остался в руках у кастильцев. Однако более чем полувековое господство Альморавидов, которые проводили политику религиозной нетерпимости, угнетали и изгоняли мосарабов (Т. е. испанских обитателей Кордовского халифата, принявших арабский язык, но оставшихся христианами.), отбирали у них имущество и в то же время беспощадно грабили завоёванные области, вызвало волну крестьянских восстаний. Эти восстания (в 1110 и 1117 гг.) слились с борьбой кастильских и арагонских войск против мавров. К кастильцам присоединилось и много изгнанников из Андалусии. Кастильцы отбили набеги Альморавидов, а арагонцы взяли Сарагосу I (1118 г.).

В это время среди африканских берберов большое значение приобрели Альмохады (одна из мусульманских сект, которая объединила вокруг себя берберские племена, обитавшие в горных областях Марокко). В начале XII в. они напали на Альморавидов в Африке, а в середине и во второй половине XII в. захватили все мусульманские территории Пиренейского полуострова.

Хотя в конце XIIв. Альмохады и оттеснили кастильцев на север, но вначале XIII в. соединённые военные силы четырёх королевств (Кастилии, Леона, Наварры и Арагона), а также и крестоносцев из других стран Европы, особенно из Франции, нанесли Альмохадам решительное поражение в битве при Лас-Навас-де-Толоса (в 1212 г.). После этой победы успех реконкисты был обеспечен. Многовековая борьба вступила в XIII в. в свой последний период. Завоевание мусульманских владений ускорилось. В течение первой половины XIII в. кастильцы взяли столицу Кордовского халифата Кордову (1236 г.), а также Севилью (1248 г.). Продвижению кастильцев на юг способствовало окончательное объединение Леона и Кастилии, которое произошло в 1230г., спустя 18 лет после битвы при Лас-Навас-де-Толоса. Объединение Каталонии с Арагоном состоялось на целое столетие раньше (в 1137 г.).

Прочность объединения Кастилии с Леоном, начало которому было положено ещё в первой половине XI в., объясняется их длительным совместным участием в реконкисте. Объединение же Каталонии с Арагоном было вызвано прежде всего ростом торговых связей между приморскими областями восточной части Пиренейского полуострова, которые принимали участие в средиземноморской торговле. В течение XIII в. Арагонское королевство захватило Балеарские острова (в 30-х годах), Валенсию (1238 г.) и Мурсию (1266 г.), перешедшую вслед затем под власть Кастилии. В 1282г. к Арагону была присоединена и Сицилия. К этому времени кастильцы дошли до самого юга Пиренейского полуострова и взяли Херес и приморский город Кадис.

Таким образом, во второй половине XIII в. большую часть Пиренейского полуострова занимали два государства. Одним из них было королевство Арагонское, которому принадлежали восточные области полуострова и побережье Средиземного моря, а другим — Кастильское королевство, простиравшееся с севера на юг от берегов Бискайского залива до Атлантического океана и Гибралтарского пролива и занимавшее всю центральную часть полуострова. В западной части Пиренейского полуострова сложилось самостоятельное королевство Португалия (1143 г.). Два государства, из соединения которых составилась впоследствии Испания, т. е. Кастилия и Арагон, оттеснили мавров так далеко к югу, что за ними осталась лишь небольшая область вокруг Гранады. Борьба крестьян против феодалов в Кастилии.

В XII в. продолжался процесс освобождения части кастильского крестьянства. Крестьяне добивались личной свободы путём упорной борьбы. Наибольшего размаха крестьянские восстания достигали в церковных владениях, где дольше всего сохранялись самые тяжёлые формы эксплуатации. Крупнейшие восстания произошли в Галисии, где в первой половине XII в. разыгралась настоящая крестьянская война. В 1117 и 1136 гг. крестьяне Компостельского архиепископства объединились с городской беднотой Сант-Яго и создали союз сопротивления, так называемую эрмандаду — «братство» (впоследствии этим словом обозначались городские союзы). Крестьянские движения нередко охватывали и более обширные территории, распространяясь иногда на весь Леон.

Ожесточённую борьбу с феодалами крестьянам приходилось вести и в отвоёванных у арабов областях. Так, после взятия Толедо по соглашению между королем и аббатом поселенцам на землях Саагунского монастыря были предоставлены определённые привилегии (фуэрос). Но обосновавшиеся там вскоре монахи-клюнийцы не желали считаться с этими привилегиями, заставляли крестьян выполнять барщину и уплачивать всякого рода сеньориальные взносы. Были восстановлены и «дурные обычаи», как назывались произвольные повинности, взимавшиеся сеньорами сверх обычных. Только неоднократные восстания конца XI — начала XII в. привели к тому, что король был вынужден предоставить жителям Саагуна в 1152 г. новые привилегии, которые, впрочем, тоже постоянно нарушались.

В результате длительной борьбы крестьяне сумели добиться того, что к концу XII в. в Кастилии были твёрдо определены все повинности лично несвободных крестьян, сервов, и эти повинности запрещалось увеличивать. Прекратилась продажа сервов с землёй и были разрешены браки между крепостными, а также наследование ими имущества без согласия сеньора. Кроме того, поземельно зависимые держатели коронных земель получили право перехода на церковные земли (и наоборот) при условии сохранения имущества переселенцев за их прежними владельцами. Однако эти держатели должны были вносить все сеньориальные сборы, в том числе и подушную подать, по месту своего жительства. Усиление кастильских городов

В тесной связи с частичным освобождением крестьян находилось и усиление кастильских городов в XII—XIII вв. Население этих городов в XII в. составляли крестьянские поселенцы, превращавшиеся в горожан, а также выходцы из числа средних и мелких феодалов, которые, однако, в пределах города не имели никаких особых льгот сравнительно с другими горожанами. Королевские фуэрос предоставляли права гражданства всем обитателям городов без исключения (а в некоторых городах даже права дворянства представителям городской верхушки). Кастильские города имели значительные военные отряды, состоявшие из горожан, к которым присоединялись находившиеся у них на службе рыцари (кавальеро). Ополчения 15 городов, в том числе Вальядолида, Толедо, Сеговии и др., приняли самое активное участие в битве при Лас-Навас-де-Толоса.

Несмотря на сильный приток населения в города, ремесленное производство развивалось здесь вначале (до середины XII в.) медленными темпами. Это объясняется относительно слабым развитием ремесла в крестьянском и помещичьем хозяйстве Кастилии, неразвитостью внутреннего рынка, а также сравнительной слабостью внешней торговли (за исключением самого юга Кастилии).

Сильный толчок процессу дальнейшего отделения ремесла от сельского хозяйства и росту городского ремесленного производства в Кастилии дали успехи реконкисты. Участие городов в реконкисте приводило по мере завоевания южных областей полуострова к тесному общению кастильских горожан с мосарабами и мудехарами (Мудехары — это местное мусульманское городское население, покорённое христианами.). Мосарабы и мудехары, как правило, занимались торговлей и ремеслом, и приток их в кастильские города заметно ускорил развитие городского ремесла и торговли. Рост ремесла и торговли вызвал значительную социальную дифференциацию в кастильских городах, в которых появились так называемые «старшие», т. е. патрициат, состоявший из купеческой и цеховой верхушки, и «младшие», т. е. беднота.

Военная мощь и экономическое значение кастильских городов, принимавших активное участие в реконкисте, привели в XII в. к усилению их политической роли. К тому же они стремились использовать раздоры между феодалами и их непрестанную борьбу с королевской властью для закрепления своих вольностей. С этой целью города начали объединяться в союзы (эрмандады), которые добивались самоуправления и права иметь собственный суд. Первые ормандады стали возникать ещё во второй половине XI в., но широкое распространение они получили лишь в следующем столетии. В конце XIII в. эрмандады слились в один общий союз (1298 г.) и достигли такой силы, что их статуты запрещали кому бы то ни было, в том числе и королю, даже малейшие посягательства на городские вольности, в частности на взимание налогов вопреки предоставленным им привилегиям. Рост могущества кастильских феодалов в XII—XIII вв.

Большого могущества за время реконкисты достигли в Кастилии и Леоне духовные и светские феодалы. Архиепископства, епископства и аббатства захватывали огромные земельные территории, а иногда получали их в форме пожалований от королей и частных лиц. Это обусловило в дальнейшем огромную роль католического духовенства в жизни Испании.

Большое количество земель принадлежало в Кастилии духовно-рыцарским орденам — не только Ордену тамплиеров и Ордену иоаннитов, но и вновь основанным для борьбы с арабами Орденам: св. Якова (Сант-Яго-де-Компостела), Алькантара и Калатрава. По своей структуре эти новые ордены были похожи на старые. Члены каждого ордена должны были давать не только монашеские обеты, но и специальный обет борьбы с «неверными». В то же время эти ордены отличались от прежних тем, что находились на непосредственной службе не у папства, а у светской власти.

На своих территориях церковные феодалы обладали судебным и податным иммунитетом, который, с одной стороны, закреплял их фактическое господство над зависимыми от них крестьянами, а с другой — освобождал клириков от всякого рода королевских податей, пошлин и подорожных сборов. В условиях быстрого развития товарно-денежных отношений в Кастилии крупные церковные феодалы и духовно-рыцарские ордены считали наиболее выгодным использовать обширные кастильские плоскогорья для овцеводства и разводили огромные стада овец. Большие стада овец перегонялись по плоскогорьям с одного пастбища на другое. Летом они паслись на кастильских плоскогорьях, а зимой — на юге, в Эстремадуре и Андалусии.

Светские феодалы стремились не отставать от церковных. Уже в конце XIII в. крупные кастильские землевладельцы-феодалы, занимавшиеся овцеводством, объединились в союз, так называемую месту, получившую от королевской власти ряд привилегий в ущерб крестьянским общинам. Общины, расположенные на пути перегона стад, были вынуждены предоставлять месте свои луга под выпас овец за очень низкую плату. Места имела свою администрацию и суд.

Изображение колокольни и помещения для переписки книг (скриптория) в монастре. Испанская миниатюра. XII в.

Светские феодалы получили массу земельных владений в результате королевских пожалований и военных захватов. Иногда кастильские короли предоставляли феодалам фактически ничем не ограниченную собственность на пожалованные им земли (при сохранении за королём лишь номинальных прав верховного сеньора). В других случаях феодалы получали право суда над своими вассалами и освобождение от податей. Весьма часто короли передавали светским сеньорам даже свои крепости с обязательством защищать их и поддерживать в порядке. На деле это означало, что королевская власть была вынуждена уступить высшему слою светской знати большую часть укреплений в стране. Последнее давало возможность представителям этой знати воевать с королями и приводило к усобицам между феодалами. При этом представители высшей знати сохраняли за собой прежнее право самовольно менять подданство. Наряду о высшей знатью большое значение приобрело и рыцарство.

Общественный строй Кастилии нашёл яркое выражение в характере сословнопредставительного учреждения Кастилии — так называемых кортесах. Кастильские кортесы

Кортесы выросли из «собрании» светской знати и духовенства, которые созывались королями Леона ещё в X—XI вв. В конце XII в. в них впервые приняли участие и представители городов. В самой Кастилии городское представительство в кортесах возникло позднее, около середины XIII в. С этих пор на кортесы начали собираться представители трёх сословий — духовенства, дворянства и горожан. Каждое из них заседало отдельно.

Горожане приобретали всё большее значение в кортесах, причём вместе с ними заседали и представители свободных крестьянских общин. Это был факт огромного значения, обусловленный ролью крестьянства в реконкисте и наличием значительного количества свободных крестьян в Кастилии XII—XIII вв. К концу XIII в, городские представители даже оттеснили в кортесах дворянство и духовенство на задний план. Многие города направляли в кортесы по нескольку представителей, пользуясь тем, что королями приглашались не отдельные лица, а город как целая организация.

Кортесы созывались всегда только по инициативе королевской власти, но собирались они довольно часто, хотя и нерегулярно (большей частью каждые 2—3 года, иногда — раз в 4 года). Они имели вначале лишь совещательное значение, но уже в XIII в. присвоили себе элемент законодательной инициативы (так называемое право петиций, т. е. требований, предъявляемых королю по отдельным вопросам). В это же время они получили очень важное право давать разрешение королю на взимание новых налогов. Кроме того, кортесы приобрели влияние на решение вопросов о войне и мире и о порядке престолонаследия.

Фактически сословное представительство Кастилии в значительной мере определяло и направляло политику королевской власти, что объясняется реальной силой сословий и особенно горожан. Характерно, что представители сословий являлись на заседания кортесов с вооружёнными отрядами. Арагон и Каталония в XII—XIII вв.

Несмотря на общие черты, характерные для всего Арагонского королевства в целом, Арагон и Каталония значительно отличались друг от друга. Арагон был одной из самых экономически отсталых областей Испании с преобладанием натурального хозяйства и низким уровнем развития производительных сил. Каталония, наоборот, представляла собой одну из самых развитых в экокомическом отношении областей Пиренейского полуострова. Однако в составе Арагонского королевства политическое преобладание приобрёл именно Арагон, что объясняется большой политической мощью феодалов Арагона.

Арагонское дворянство обладало громадным количеством земельных владений и исключительно сильной властью над закрепощённым крестьянством. Высшая арагонская знать (так называемые рикос омбрес, или бароны) получала от королей сначала в пожизненное, а потом в наследственное владение земли королевского домена — баронии. В пределах этих баронийих владетели имели полный иммунитет. Из земель бароний выделялись держания представителям среднего дворянства — инфансонам и держания, передававшиеся рыцарям (кавальеро или идальго) в феод на условии несения военной службы баронам, а бароны в свою очередь должны были участвовать в королевских походах вместе со своими вассалами-рыцарями.

Собор в Саморе (Леон). XII в.

Высшая знать была совершенно освобождена от всяких государственных податей. Её представители могли лишиться своих бароний лишь по приговору так называемого верховного судьи Арагона. Рикос омбрес имели право переходить в чужое подданство (в случае нарушения их вольностей королём), заключать между собою союзы, объявлять войну королю и даже свергать его с престола. Не менее могущественным было и арагонское духовенство, скопившее огромные земельные богатства и особенно усилившееся во время борьбы с южнофранцузскими еретиками — альбигойцами.

Сплоченный господствующий класс жестоко эксплуатировал крестьянство. Арагонские крестьяне облагались колоссальным количеством феодальных повинностей. Они были лишены какого-либо права судебной защиты против произвола сеньоров. Феодалы фактически имели возможность распоряжаться жизнью и смертью своих подданных. Впоследствии это было и юридически закреплено сарагосскими кортесами 1281 г. Постоянные крестьянские восстания в Арагоне, в отличие от Кастилии, не приводили к улучшению положения крестьян, так как они не обладали военной силой и организованностью кастильских крестьян, а арагонско-каталонское дворянство было более мощным и сплочённым, чем кастильское.

Собор в Саламанке. XII в.

Арагонские города сумели добиться ряда привилегий, права участия в кортесах и даже права заключать эрмандады, но их политическое значение было несравненно слабее, чем значение городов Кастилии, а по экономическому развитию они стояли ниже городов Каталонии и Валенсии.

В арагонских кортесах (в отличие от кастильских) заседало не три сословия, а четыре, так как светские феодалы делились на два «чина». Первое место в кортесах занимало духовенство, второе — высшая знать, третье — среднее и низшее дворянство, а четвёртое — горожане. Кортесы собирались каждые два года. Они ограничивали королевскую власть исключительно в интересах высшей знати и духовенства в гораздо большей мере, чем в Кастилии. Диктатура высшей знати в Арагоне нашла своё яркое выражение в предоставлении дворянству так называемой «Генеральной привилегии» (1283 г.) и «Привилегии унии» (1287 г.). В силу этих привилегий кортесы юридически закрепили за знатью все её сословные вольности, предоставив знати право защищать их с оружием в руках и низлагать короля.

С этими двумя «Привилегиями» вполне гармонировало и учреждение особой должности верховного судьи Арагона, который хотя и назначался королём, но фактически осуществлял контроль высшей знати над королевской властью. Верховный судья рассматривал жалобы на королевских должностных лиц и на самого короля, вмешивался в решения королевских судей и даже пресекал аресты, произведённые по приговору королевского суда. Верховный судья осуществлял свою власть наряду с кортесами и независимо от них, но, так же как и кортесы, помогал проводить в жизнь диктатуру высшей знати.

В самих кортесах вето одного депутата было достаточно для отклонения любого законодательного предложения, и этим правом вето особенно злоупотребляли представители высшей знати. Король был обязан в присутствии верховного судьи присягать кортесам в соблюдении всех вольностей арагонской знати. При этой церемонии верховный судья обращался к королю от имени заседавшей в кортесах знати со следующими словами: «Мы, которые ничем не хуже тебя, делаем тебя, который ничем не лучше нас, своим королём при условии, что ты будешь соблюдать наши привилегии и вольности, — а если нет, то нет».

Каталония отличалась от Арагона значительно большим развитием товарно-денежных отношений и наличием экономически сильных городов. Уже с XII в. города Каталонии, особенно Барселона, сделались крупными ремесленными и торговыми центрами. Их значение особенно возросло после завоевания Балеарских островов. С середины XIII в. каталонские города (Барселона, Валенсия и др.) принимали уже самое активное участие в торговле с Италией и Южной Францией. Эта торговля ещё больше активизировалась после того, как объединённое Арагонское королевство захватило в конце XIII в. Сицилию. В каталонских городах развивалось и ремесло — металлообрабатывающее и кожевенное, а также судостроение. Именно торговые интересы Каталонии способствовали постепенному превращению объединённого Арагонского королевства в морскую державу. С XII в. каталонские города начали борьбу за самоуправление.

Положение крестьянства в Каталонии было столь же тяжёлым, как и в Арагоне. Именно Каталония получила в истории средневековой Европы печальную известность своими шестью «дурными обычаями». Согласно этим обычаям, сеньоры имели право присваивать имущество крестьянина, умершего бездетным, и даже значительную долю его наследства при наличии у него детей. Сеньоры взимали сборы при выходе крестьянок замуж; взимали штрафы в случае пожара во владениях сеньора; практиковали насильственный привод кормилиц к своим детям и т. п.

Особенно тяжёлым был выкуп — ременс (откуда и название части каталонских крестьян — выкупные — ременсы), который налагался на крестьянина в случае ухода с надела (манса). Крестьяне не имели права свободного перехода, а сеньоры могли их менять, дарить, завещать и продавать — с землёй и без земли. Однако под влиянием роста товарно-денежных отношений многие феодалы постепенно начали предоставлять крестьянам право перехода и личную свободу, но за такой огромный выкуп, который крестьяне не в состоянии были выплатить.

Политический строй Каталонии напоминал арагонский. В кортесах первое место занимало духовенство, второе — дворянство и третье — горожане, которые получили доступ в кортесы в 1218 г. Кортесы Каталонии и Арагона служили орудием господства высшей знати. Португалия в XI—XIII вв.

Особую историческую судьбу имела Португалия, которая выделилась из королевства Леон и Кастилии в качестве самостоятельного государства в середине XII в. Папство признало независимость Португалии, и её король был объявлен вассалом папы. Это способствовало чрезвычайному усилению духовенства и духовно-рыцарских орденов в Португалии. Папские сборщики получали с населения с помощью королей огромные денежные суммы.

Реконкиста, которая направлялась здесь исключительно на юг (так как на востоке Португалия отделена горной цепью от остальной части Пиренейского полуострова), закончилась в середине XIII в. К этому времени положение крестьянства в северных и южных областях Португалии было различным. В ранее завоёванных и заселённых областях Северной Португалии крестьяне уже были закрепощены светскими феодалами и духовно-рыцарскими орденами. На юге, где ещё осталось много необработанных земель, сохранились свободные общины крестьянских поселенцев. Завершение реконкисты в Португалии толкнуло множество мелких рыцарей, не находивших себе применения на родине, на захватнические походы в Африку. С конца XIII в., в период роста торговых сношений Португалии с разными странами Западной Европы (Францией, Англией и др.), эти рыцари стали принимать также самое деятельное участие и в мореплавании. Португалия вначале была земледельческой страной. После завершения реконкисты она стала всё более и более превращаться в страну с многочисленными городами, расположенными на берегу Атлантического океана и ведущими активную внешнюю торговлю. Это же привело в Португалии и к развитию кораблестроения. Ещё в XIII в. португальцы, постоянно нуждаясь в большом количестве строительного материала для кораблей, высаживали на горных склонах большие массивы строевого и мачтового леса.

Португалия представляла собой такую же феодальную монархию с сословным представительством, как и соседние с ней государства. С конца XIII в. в Португалии собирались и действовали кортесы. Роль католической церкви в государствах Пиренейского полуострова

Независимо от особенностей внутреннего строя различных Пиренейских государств (Кастилии, Арагона, Каталонии и Португалии) католическая церковь играла в каждом из них громадную роль. Стремясь использовать реконкисту в своих интересах, церковь старалась придать ей характер исключительно религиозной борьбы христиан с мусульманами и подчинить её чисто церковным целям. Духовенство, участвуя в реконкисте, превращало отвоёванные территории в церковные домены. Крестьяне, селившиеся на этих землях, попадали в личную, поземельную и судебную зависимость от аббатов и епископов, которые являлись на войну во главе отрядов колонов, сервов и вольноотпущенников.

Высшие представители духовенства содействовали возникновению в Пиренейских государствах целого ряда новых духовно-рыцарских орденов (Сант-Яго, Алькантара, Калатрава). Кроме того, большое значение там приобрёл Доминиканский орден. Все силы этого нового ордена, отличавшегося суровым уставом и строгой централизацией, были направлены на борьбу с еретиками, на подавление всякого протеста против феодального гнёта. Доминиканцы называли себя нередко также «псами господними» (domini canes — своеобразная игра слов) и носили на своих белых одеждах в качестве символа изображение собаки с пылающим факелом в пасти.

После утверждения ордена папством в 1216 г. доминиканцы стали играть главную роль в инквизиции, сжигая на кострах как еретиков всех лиц, сколько-нибудь противившихся религиозному и политическому мракобесию. Доминиканцы сделались воинствующими проповедниками реакционного католического богословия. Доминиканский орден не случайно зародился именно в Испании. Его создали условия, благоприятствовавшие росту могущества католической церкви в Кастилии и Арагоне во время реконкисты. Формирование испанской народности

Испанская народность начала формироваться в ходе реконкисты. В первые столетия реконкисты наряду с официальным латинским языком существовали различные народные наречия, которые послужили основой разных диалектов. Самым распространённым из них был кастильский, который начал складываться к концу XI-началу XII в. Это был романский диалект, подвергшийся незначительному влиянию языка вестготов. Через посредство мосарабов в кастильский диалект были внесены некоторые элементы арабского языка. В XII в. на этом диалекте создавались литературные произведения, а в XIII в. на него был переведён с латинского свод законов Леона и Кастилии. Наряду с кастильским диалектом существовали леонский и каталанский (ставший впоследствии основой особого каталанского языка) диалекты. Однако с течением времени в Испании получил преобладание кастильский диалект, который впоследствии лег в основу испанского литературного языка. Кастильская народность составила ядро испанского народа, что объясняется преобладающей ролью Кастилии в реконкисте. Культура Испании в XI—XIII вв.

Реконкиста нашла весьма яркое отражение в испанском (главным образом кастильском) народном эпосе. Ранние поэмы, возникшие в конце X — начале XI в., ещё ставили эту борьбу в связь с распрями между отдельными испанскими государствами (таковы поэмы, посвящённые событиям X в.). В более поздних эпических произведениях, отражавших события XI в., в центре внимания стояли уже важнейшие героические эпизоды реконкисты. Таковы две поэмы о Сиде. Одна из них — «Песнь о моём Сиде» возникла в 1140 г., а другая под названием «Родриго» — в XIV в. (сохранилась в переработке начала XV в.).

Основой народных сказаний о Сиде Кампеадоре (сид — господин, кампеадор — воитель, боец) послужила деятельность одного из военных руководителей реконкисты Родриго Диаса де Вивар. Однако исторический Родриго был мало похож на созданный народным творчеством идеал героического борца против мавров. В то время как исторический Родриго был жестоким феодалом, не брезговавшим никакими средствами и даже переходившим иногда на сторону мавров в борьбе с другими испанскими феодалами, Сид выступает в эпосе как рыцарь, в образе которого народное воображение воплотило лучшие нравственные качества героя борьбы за освобождение родины. Художественное воображение народа превратило исторического Родриго в рыцаря, который вёл борьбу не только с маврами, но и с жадностью и жестокостью высшей знати. В некоторых народных романсах он изображался даже как выходец из народа и прямой защитник его интересов.

Кастильский эпос обладает рядом особенностей, обусловленных его происхождением. Его описания довольно близки к исторической действительности и иногда настолько точны, что отрывки из эпических произведений (в прозе) впоследствии включались даже в исторические хроники. В нём очень слабо выражены религиозные мотивы, а рыцарские идеалы сильно демократизированы. Всё это указывает на народный характер кастильского эпоса, который родился в процессе борьбы широких народных масс за освобождение от владычества мавров. Хотя рыцарские подвиги и играли в этом эпосе очень большую роль, но они не изображались с узкосословной точки зрения. В значительной мере на основе сюжетов эпических поэм впоследствии развились романсы, которые отличались краткостью, энергией и драматизмом и обычно были посвящены только отдельным эпизодам того или иного эпического сказания. Они также являлись продуктом народного творчества.

Испанская архитектура этого времени развивалась в северной части Пиренейского полуострова, с одной стороны, под влиянием романского стиля, проникавшего в Испанию из Франции, в частности из Оверни, а с другой — под влиянием распространённого на юге мавританского стиля, на который в свою очередь оказали влияние архитектурный стиль христианских базилик и византийский стиль. Важнейшим памятником романской архитектуры в Испании считается собор Сант-Яго-де-Компостела (XI в.) Черты романского стиля сильны и в архитектуре собора XII в в Саламанке (строился в 1120—1178 гг.).

В середине XIII в. в Испании стал развиваться готический стиль, главными памятниками которого являются соборы в Бургосе (1221—1230 гг.), в Толедо (1227 г,) и в Леоне (вторая половина XIII в.). Характерной чертой испанской готики XIII в. в целом является то, что в ней продолжают сохраняться некоторые черты романского стиля, соединённые с элементами мавританского.

Глава ХХVIII. Византия и южнославянские государства в XI—XIII вв.

В XI — начале XII в Византия и южнославянские страны вступили в период сложившегося феодализма Социально-экономическое и политическое развитие болгарского и сербского народов проходило в условиях феодальной раздробленности и борьбы против византийского владычества. Только к концу XII в/ им удалось добиться независимости. 1. Византия Окончательное оформление феодальных отношений в XI — начале XII в.

Процесс формирования феодальных отношений в Византийском государстве в основном завершился в XI в. Самое широкое распространение в это время получил институт пронии. В XI—XII вв. земли фиска, как пустующие, так и населенные крепостными крестьянами — париками, начали раздаваться правительством феодалам сначала в пожизненное, а затем в наследственное владение. На пожалованных правительством землях прониары взимали с крестьян подати и оброки, известную часть которых они отдавали государству. Институт прении, сходный с западноевропейским бенефицием, а в дальнейшем с феодом, теснейшим образом был связан с так называемой экскуссией. Права экскуссии, т. е. освобождение от оплаты податей и изъятие земель прониаров из-под власти государственных чиновников, правительство давало светским феодалам, церквам и монастырям вместе с земельными пожалованиями. Экскуссия, во многом соответствовавшая западноевропейскому иммунитету, была важным фактором в укреплении частной власти феодалов над зависимым крестьянством.

В XI в. значительная часть византийских крестьян потеряла личную свободу и превратилась в крепостных-париков, лишенных права свободного перехода с земли одного феодала на землю другого. Вместо централизованной ренты, вносимой крестьянами в казну феодального государства в виде налогов, с XI в. преобладающей формой стала рента, уплачиваемая непосредственно феодалам. Парики должны были отбывать барщину, вносить феодалам натуральные и денежные платежи и различного рода дополнительные взносы. По-прежнему весьма тяжелыми оставались повинности крестьян в пользу государства и церкви. Сборщики податей взимали с населения налоги с неумолимой жестокостью, пересчитывая, по свидетельству современников, «каждый волос на голове, а тем более каждый лист винограда или другого растения». Город, ремесло и торговля в XI—XII вв.

В XI в. Византия по уровню развития ремесла и торговли была выше многих стран Западной Европы. Особенно интенсивно в этот период развивалось ремесло в городах Греции и Малой Азии. В Беотии и Пелопоннесе широкое распространение получило производство шелковых тканей, на основе чего расцвели такие города, как Фивы и Коринф. В Коринфе развивались также обработка металлов, гончарное и стекольное производства. В приморских городах Малой Азии высокого совершенства достигло производство металлических изделий, особенно оружия, развивалось и ткачество. Константинополь продолжал оставаться центром производства предметов роскоши, ювелирных изделий, эмалей и дорогих тканей.

Транзитная торговля Европы с Востоком и Причерноморьем по-прежнему проходила через Византию, которая вела интенсивную торговлю с арабскими странами через крупные города Сирии — Алеппо, Антиохию, Дамаск. Большую роль в экономической жизни Византийского государства играла торговля с Русью в славянскими странами Балканского полуострова. Сохранялись и даже упрочились торговые связи с Закавказьем, главным образом с Арменией. На западе Византия поддерживала торговые сношения с приморскими городами Италии — Венецией, Амальфи, Пизой и др. Путешественник Вениамин Тудельский, посетивший Константинополь в 1171 г., писал про этот город: «В него стекаются для торговли купцы со всех стран морем и сухим путём, это шумный город, нет подобного ему ни в одной стране, за исключением Багдада...». Большую роль в торговле со славянскими странами и Западной Европой играла Фессалоника, славившаяся своими ярмарками. Внешнеполитическое положение Византии в XI в.

В середине XI в. в Византии происходили ожесточённые феодальные междоусобицы, знаменовавшие усиление феодальной раздробленности. Крайне обострилась борьба различных групп господствующего класса за престол. С 1057 по 1081 г. сменилось 5 императоров.

Феодальные междоусобицы привели к ослаблению Византийского государства и ухудшению его внешнеполитического положения. Упадку военной мощи Византии способствовало также закрепощение свободного крестьянства и разорение стратиотов. Византия потерпела ряд неудач в борьбе с внешними врагами — печенегами на севере и тюрками-сельджуками на востоке. В 1071 г. войска сельджукского султана Алп-Арслана нанесли сокрушительное поражение Византии в битве при Манцикерте. Император Роман IV Диоген (1068—1071) был захвачен в плен. Византия потеряла почти всю Малую Азию и Армению.

На западе положение Византии также сильно пошатнулось в связи с появлением нового могущественного соперника в лице норманнов, которые обосновались на юге Италии, Норманский герцог Роберт начал энергично прибирать к рукам византийские владения в Южной Италии, по существу очень мало связанные с империей. В 1071 г. норманны захватили последний оплот византийцев в Италии — город Бари, а в начале 80-х годов вторглись в Эпир и стали опустошать побережье Далмации. В 1081 г. к власти пришёл Алексей I Комнин (1081—1118), ставленник провинциальной военно-служилой знати. Перед лицом внешней опасности и вследствие угрозы народных восстаний византийские феодалы временно сплотились вокруг новой династии Комнинов. Народные движения в XI—XII вв.

XI и XII века в Византии отмечены массовыми антифеодальными крестьянскими восстаниями. В это время с новой силой возродилось павликианское движение, ареной которого теперь сделались европейские области империи — Фракия и Македония, куда были переселены павликиане после их разгрома византийским правительством в Малой Азии. Центром павликианского движения на Балканах стал город Филиппополь. Особую остроту классовая борьба приобрела в покорённой Болгарии. Хищническая политика византийских феодалов, ограбление и притеснение ими населения, подавление его самобытной культуры, а также предательское поведение части болгарской знати, пошедшей на союз с завоевателями, вызвали острую ненависть народных масс Болгарии. Классовая борьба против феодалов, своих в чужеземных, сливалась здесь с борьбой против византийского ига. Широкое народное движение в Болгарии возглавлялось богомилами, учение которых было родственно учению павликиан. В движении принимало участие главным образом зависимое крестьянство, а в отдельных случаях и городская беднота. Павликиане и богомилы нередко выступали против византийского правительства совместно. В 1078 г. руководителем народного восстания в районе города Месемврии был богомил Добромир, а во главе восстания 1078—1079 гг. в Средеце (София) стоял павликианин Лека.

Репрессии правительства вызвали народные восстания в Дунайской Болгарии, в которых участвовали тысячи крестьян. Движение возглавил богомил Травл. Восставшие заключили союз с печенегами и объединёнными силами нанесли в 1086 г. поражение византийским войскам. Византийские полководцы Бакуриан и Врана были убиты, а остатки их войска рассеялись в разные стороны. В результате этой победы восставших вся Дунайская Болгария стала фактически независимой от византийского правительства.

Народные восстания вспыхивали и в других областях империи. В самом начало правления императора Алексея Комнина на островах Крит и Кипр произошли народные восстания, вызванные тяжестью налогов. Для подавления их пришлось отправить воинскую экспедицию. В 1147 г., в правление императора Мануила I (1143—1180), на острове Корфу доведённая до отчаяния бесчинством налоговых сборщиков беднота, или «голые» (по терминологии византийских писателей того времени), подняла восстание против правительства и передала остров норманнам. Однако это ее принесло ей освобождения, ибо она скоро почувствовала всю тяжесть владычества норманских феодалов. По словам византийского историка XII—XIII вв. Никиты Хониата, жители Корфу, «спасаясь от дыма податей...попали в пламя рабства». Впоследствии правительство, отвоевав остров у норманнов, жестоко расправилось с участниками восстания. Борьба Византии с печенегами

В конце 80-х годов XI в. внешнеполитическое положение Византии крайне осложнилось. С севера её всё более настойчиво теснили печенеги, на востоке возобновили своё наступление тюрки-сельджуки. В 1088 г. Алексей Комнин потерпел тяжёлое поражение от печенегов в битве при Доростоле. Печенеги заняли Филиппополь и вторглись во Фракию. Их поддержали богомилы, которые в борьбе с ненавистным византийским правительством использовали любые возможности для его ослабления. В Малой Азии военные действия против империи начал эмир Чаха, укрепившийся на западном берегу Малой Азии и на Спорадских островах. Опасность, нависшая над Византийским государством, стала особенно грозной, когда Чаха заключил союз с печенегами и начал совместно с ними наступление на византийскую столицу. Чаха готовился к осаде Константинополя с моря, печенеги — с суши.

Зимой 1090—1091 гг. положение Византийской империи стало критическим, и Алексей Комнин был вынужден обратиться за помощью к западноевропейским феодалам. Кроме того, ему удалось посредством подкупа привлечь на свою сторону половцев, кочевавших в низовьях Днепра и Дона. Половцы, ранее действовавшие совместно с печенегами, весной 1091 г. напали на них и в союзе с византийскими войсками нанесли им тяжёлое поражение. Эмир Чаха не успел оказать помощи печенегам и вскоре сам стал жертвой происков византийцев. Византийские посланцы донесли правившему в Конье сельджукскому султану Кылыч-Арслану I (1092—1106), что его зять Чаха якобы замышляет захватить власть и свергнуть его с престола. Поверив доносу, султан в 1093 г. убил Чаху. В результате всех этих событий грозная опасность, нависшая над империей, была временно предотвращена.

Большое значение в отражении натиска печенежских орд на Византию имела борьба Руси против кочевников. Однако сама Византия при этом играла двойственную роль. То, боясь усиления Древнерусского государства, она натравливала орды кочевников на его земледельческие области, то, сама теснимая кочевниками, принуждена была обращаться за помощью к русским князьям. Византия и крестовые походы

Значительное влияние на дальнейшие судьбы Византийского государства оказали крестовые походы. Если до 1091 г. Алексей Комнин ждал помощи от западноевропейских феодалов против нашествий печенегов, то после того, как эта опасность была предотвращена, появление крестоносцев на территории Византии (в 1096 г.) чрезвычайно обеспокоило правительство. Оно постаралось быстрей переправить крестоносцев в Малую Азию и избавиться от угрозы их нападения. С другой стороны, Византия стремилась извлечь определённые выгоды из крестоносных предприятий и добилась при этом известных успехов. Она использовала победы крестоносцев над тюрками-сельджуками для восстановления власти Византии в Малой Азии, отвоевала у тюрок её западную часть с крупными городами — Смирной, Эфесом, Сардами и др., а затем распространила свою власть на области, близкие к границам Сирии.

Однако уже в конце правления Алексея Комнина и особенно при его преемниках Иоанне II (1118—1143) и Мануиле I (1143—1180) отношения Византии с крестоносцами чрезвычайно ухудшились. Между империей и государствами крестоносцев происходили неоднократные военные столкновения. Кроме того, венецианские и генуэзские купцы, использовавшие крестовые походы для проникновения в Византию, наносили своей конкуренцией большой ущерб византийскому ремеслу и торговле, что вызывало острую ненависть населения к этим купцам.

В мае 1182 г. восставший народ беспощадно расправился с теми итальянскими купцами, которые находились в то время в Константинополе. Опираясь на это народное восстание, к власти пришёл представитель боковой линии Комнинов, Андроник I Комнин (1182—1185). Захватив трон вопреки желанию феодальной знати и оказавшись вынужденным для укрепления своей власти искать поддержку у широких народных масс, Андроник должен был пойти на проведение некоторых реформ: облегчить налоговый гнёт, уничтожить продажу должностей, начать борьбу с злоупотреблениями сборщиков податей, упростить чиновничий аппарат. В борьбе с крупными феодалами Андроник стремился, кроме того, опереться на византийское купечество и покровительствовал возрождению греческой торговли.

Политика Андроника вызвала сильную злобу со стороны крупных феодалов. В 1185 г. они обратились за помощью к сицилийскому королю Вильгельму II, побуждая его к войне против Византии. Войска Вильгельма II захватили Диррахий (Драч), а затем после кратковременной осады овладели Фессалоникой. Военные неудачи императора, оттолкнувшие от него часть населения, были использованы византийскими феодалами для свержения Андроника с престола. В 1185 г. он пал жертвой их заговора и был предан мучительной казни. Престол захватил представитель феодальной знати трусливый и ничтожный Исаак II Ангел, основатель новой династии Ангелов (1185—1204 гг.).

Правление этой династии было временем политического и экономического упадка Византии. Несмотря на рост налогов, государственные доходы всё время уменьшались из-за расточительности императора и его двора, из-за их безумной роскоши и непрерывных празднеств. «Наша Афинская область,— писал тогдашний архиепископ города Афин Михаил Акоминат,— в которой с давнего времени уменьшается число её жителей вследствие непрерывных тяжёлых поборов, в настоящее время подвергается опасности превратиться в то, что называется скифской пустыней». Военные силы империи, состоявшие главным образом из наёмных войск, на содержание которых у правительства не хватало средств, приходили в упадок. В упадок пришёл и флот. Ослабление Византии было использовано её внешними врагами и прежде всего её конкурентом в торговле с Востоком — Венецианской республикой, сумевшей искусно направить участников четвёртого крестового похода против Византийского государства.

С другой стороны, пользуясь ослаблением Византии, Германская империя также пыталась подчинить её своему влиянию. Германский император Филипп Швабский, опираясь на династические связи с домом Ангелов (Филипп был женат на дочери императора Исаака II Ангела), мечтал о соединении двух империй. Поэтому, когда Исаак Ангел был свергнут с престола своим братом Алексеем III (1195—1203), Филипп Швабский оказал всемерную поддержку его сыну — царевичу Алексею, обратившемуся к нему за помощью. Восстановление на престоле «законных» императоров стало основным предлогом для нападения крестоносцев на Византию, а проводником политики Филиппа Швабского явился предводитель крестоносных отрядов Бонифаций Монферратский.

Византийское правительство, не имевшее ни своей постоянной армии, ни средств для уплаты жалованья наёмникам, оказалось неспособным отразить натиск врага. 13 апреля 1204 г. Константинополь пал под ударами крестоносцев, атаковавших город с моря и суши и учинивших в нём страшный разгром. На развалинах Византийского государства в 1204 г. была основана так называемая Латинская империя. Феодальные государства крестоносцев на территории Византии в XIII в.

Падение Константинополя под ударами крестоносцев в полной мере обнаружило феодальный распад Византийской империи, подготовленный условиями её предшествующего экономического и политического развития. Многие из византийских феодалов прямо перешли на сторону крестоносных захватчиков. Первоначально далеко не всегда оказывали противодействие завоевателям и народные массы, ненавидевшие своих прежних господ. Поэтому крестоносцам сравнительно легко удалось захватить около половины всей территории империи: Фракию, Македонию, часть Фессалии, восточную половину Средней Греции, весь Пелопоннес, острова Эгейского и Ионического морей, остров Крит и некоторые пункты на северо-западе Малой Азии.

Но основанная крестоносцами Латинская империя с самого начала была очень слабой. Избранный ими император Балдуин Фландрский (1204—1205), один из вождей четвёртого крестового похода, был связан во всех своих решениях согласием венецианцев и государственного совета, состоявшего из знати. В своё непосредственное управление он получил только часть Константинополя, часть Фракии и ряд островов Эгейского моря. Македония с городом Фессалоникой и Фессалия составили так называемое Фессалоникское королевство, доставшееся другому предводителю крестоносцев — Бонифацию Монферратскому. Морея (так стал называться после завоевания Пелопоннес) образовала Ахейское, или Морейское, княжество. В восточной части Средней Греции возникло герцогство Афинское, или Афино-Фиванское. Каждое из этих государств в свою очередь состояло из ряда феодальных владений. Венецианцы получили северное предместье Константинополя, Галату, важные опорные пункты на берегах Пропонтиды (Гераклею и др.), Крит, Эвбею и большую часть Кикладских и Спорадских островов на Эгейском море, Кефаллению, Закинф, Левкаду, Корфу и др. на Ионическом, некоторые гавани в Пелопоннесе и на побережье Адриатики (Диррахий и др.). Не все эти владения им удалось удержать, однако временно они обеспечили за собой все важнейшие торговые пути в восточной части Средиземноморья. Венецианский прелат Томмазо Морозини был провозглашён константинопольским патриархом. Очень большие выгоды из четвёртого крестового похода извлекло папство. Католическое духовенство наводнило Латинскую империю, стремясь захватить в свои руки земли и доходы византийских церквей и монастырей.

Латинское завоевание привело к экономическому упадку, разграблению и разорению целых городов и областей. Страшную картину разорения и опустошения завоёванных крестоносцами земель нарисовал очевидец всех этих событий византийский историк Никита Хониат: «Города, до этого большие, прославленные и многолюдные, плодородные поля и пастбища, цветущие сады, изобилующие вечно струящимися водами, высокие дома, построенные с большим искусством и разукрашенные пёстрыми красками... все это мы видим пустынным, безлюдным, населённым одними ехиднами и дикими зверями». Большое недовольство населения вызывала церковная политика завоевателей, с презрением относившихся к верованиям греков и попиравших их культуру и обычаи. В связи с введением в Византии богослужения по католическому обряду православное духовенство, стремившееся сохранить свою власть и доходы, вело активную проповедь против латинян, которая встречала сочувствие среди широких народных масс.

Основной силой, выступавшей против завоевателей, были народные массы, больше всего страдавшие от бесчинств крестоносцев. Благодаря активной поддержке населения Фракии болгарский царь Калоян нанёс в 1205 г. сокрушительное поражение войскам латинского императора Валдуина Фландрского в битве под Адрианополем, где был истреблён цвет крестоносного ополчения, а сам император Балдуин взят в плен. Это поражение положило конец продвижению крестоносцев на Балканском полуострове.

Сопротивлением населения латинянам объяснялись и успехи греческих государств, возникших на территории Византийской империи, в их борьбе с западноевропейскими завоевателями. Рядом с владениями западноевропейских феодалов на территории бывшей Византийской империи возникли независимые греческие государства: Никейская империя в северо-западной части Малой Азии, Эпирский деспотат в западной части Балканского полуострова и Трапезунтская империя на южном побережье Чёрного моря.

Трапезунтская империя с момента своего образования в 1204 г. заняла обособленное положение по отношению к другим греческим государствам и явно тяготела к Закавказью, особенно к Грузии. В состав Трапезунтской империи в XIII в. входили плодородные и богатые различными ископаемыми области на побережье Чёрного моря от Фасиса до Самсуна. Сам же Трапезунт вплоть до XV в. являлся крупным торговым городом, где расцвела своеобразная и яркая культура, сочетавшая элементы греческой образованности с самобытными чертами высокой культуры народов Закавказья.

Два других греческих государства — Никейская империя и Эпирский деспотат — стали центрами сопротивления завоевателям. Более сильной и экономически устойчивой оказалась Никейская империя. В её горных областях ещё сохранялось свободное крестьянство, составлявшее основной контингент армии Никейского государства, не раз наносившей поражение крестоносным баронам. Михаилу VIII Палеологу (1259—1282), силой захватившему никейский престол, удалось отвоевать у латинян Константинополь. С падением Латинской империи закончился период иноземного владычества в Византии — один из самых мрачных в её истории.

Но восстановленная в 1261 г. Византийская империя представляла собой лишь небольшое раздробленное государство, в которое входили часть Фракии и Македонии с городом Фессалоникой, некоторые острова Архипелага, разрозненные владения на Пелопоннесском полуострове и северо-западная часть Малой Азии с городом Никеей. По сравнению с X—XI вв. территория Византии сократилась в несколько раз. После разгрома, которому она подверглась во время четвёртого крестового похода, Византия уже никогда не могла достигнуть прежнего могущества. Культура

В области духовной культуры Византия вплоть до XIII в. превосходила Западную Европу. Наиболее ярко это превосходство проявлялось в философии, где была жива античная традиция. Еще в XII в. в Византии не была забыта материалистическая философия Демокрита и Эпикура, хотя особенно большое распространение имело учение Платона. Из последователей философской системы Платона наиболее выдающимся византийским философом XI в. был Михаил Пселл. Перу Пселла принадлежат многочисленные трактаты по философии, праву, логике, астрономии, медицине, математике, риторике, музыке и грамматике. В своих трудах Пселл доказывал, что философия и религия представляют самостоятельные области познания. Несмотря на господство церковной догмы, появился и ряд мыслителей, в учении которых ярко проявлялось свободомыслие. Таким выдающимся мыслителем был в XI в. ученик Пселла Иоанн Итал. Он смело выступил против церковной схоластики, а также против использованного ею учения Аристотеля. Церковь обвинила Иоанна Итала в ереси и подвергла его жестоким гонениям. Философские взгляды как Пселла, так и Итала оказали влияние на развитие западноевропейской философии. В XI в. наметился и некоторый подъем. В развитии естественных наук, особенно медицины. К этому времени относятся медицинские трактаты Дамнастия, Стефана Магнетия и Симеона Сета.

В области истории и филологии XI—XII века были богаты выдающимися произведениями. Наибольшей известностью в то время пользовался исторический труд византийской принцессы Анны Комниной «Алексиада», произведение хотя и богатое фактическим материалом, но крайне тенденциозное, в панегирическом духе изображавшее правление императора Алексея Комнина. Захват и разграбление крестоносцами Константинополя во время четвёртого крестового похода были красочно описаны в «Римской истории» Никиты Хониата, являвшейся одним из наиболее значительных произведений византийской историографии XIII в.

В литературе намечались ростки свободомыслия, стремление освободиться от мертвящего влияния церковной догматики. Сатирические стихотворения, в которых беспощадно бичевались пороки невежественного и алчного монашества, принадлежали перу поэта XI в. Христофора Митиленского. Талантливым поэтом был Феодор Продром, рисовавший быт и нравы придворного общества в XII в. Он использовал в своих поэтических произведениях разговорный язык, что знаменовало отход поэта от закостенелых античных форм языка и стихосложения. Народное творчество в XI—XIII вв. было представлено эпическими, лирическими и сатирическими произведениями, главным образом стихотворными. До нашего времени сохранился ряд эпиграмм и остро сатирических пародий, направленных преимущественно против господствующей церкви и монашества. Большое распространение имел жанр небольших рассказов на бытовые и сказочные темы, а также «эпос о животных», высмеивающий пороки господствующего класса.

Завоевание Византии крестоносцами не внесло чего-либо принципиально нового в развитие её культуры. Византийская культура в XIII в. полностью сохранила присущее ей своеобразие и развивалась вполне самостоятельно. Более того, как своего рода реакция против «латинского» влияния, в ней усилился интерес к античности.

Изобразительное искусство и архитектура в XI—XIII вв. переживали в Византии значительный расцвет. В архитектуре преобладал тип крестово-купольного храма. Наиболее выдающимися памятниками архитектуры XI—XII вв. являются церковь монастыря Хора в Константинополе и церковь св. Пантелеймона в Фессалонике. Мозаики, украшавшие храмы того времени, были расположены по строго определённому плану, отражавшему существовавшую в Византии феодальную иерархию. В церковной живописи наблюдалось сочетание реалистической традиции с элементами условности, сухости и всё большей стилизации. Наряду с церковной живописью большое распространение в этот период получила светская монументальная живопись. Высокой степени развития достигли прикладное искусство и книжная миниатюра. Византийские изделия из слоновой кости и камня, керамика, художественное стекло и ткани чрезвычайно ценились в Европе и Азии и имели широкое распространение за пределами Византии. В этих произведениях художественного ремесла особенно ярко проявлялось влияние народного творчества и находила своё отражение многообразная культура народов, населявших Византийскую империю. 2. Южнославянские государства в XI—XII вв.

( Карту «Южнославянские государства в конце XII—начале XI11 в.» см. в гл. XXX настоящего тома.) Византийское господство в Болгарии

Несмотря на упорное сопротивление болгарского и сербского народов, южнославянские страны были завоёваны Византией. Болгария была полностью лишена какой бы то ни было самостоятельности и превращена в пограничную византийскую провинцию. В течение всего периода своего господства (1018—1185 гг.) византийское правительство смотрело на Болгарию только как на один из важнейших источников материальных средств, необходимых ему для ведения почти непрерывных войн.

Платежи и повинности в пользу государства и феодалов, существовавшие до завоевания, были значительно увеличены. Византийское правительство установило, кроме того, ряд новых повинностей. Так, например, на территории Болгарии каждый крестьянин, имевший упряжку волов, должен был сдавать в государственную казну определённое количество хлеба, проса (или ячменя) и вина. В очень широких размерах стала практиковаться так называемая синона, т. е. принудительная скупка сельскохозяйственных продуктов у крестьян по значительно пониженным ценам. В пользу церкви население должно было уплачивать так называемую каноническую подать (каноникон). В обязанности населения входили также постройка дорог и мостов, укрепление городов, перевозка грузов.

Ограбление Болгарии осуществлялось и в форме раздачи лучших земель византийским феодалам, светским и духовным. На местных жителей было возложено также содержание военно-административного аппарата, созданного византийским правительством в Болгарии. Исключительный размах приобрело взяточничество и прямое вымогательство со стороны чиновников. Даже глава византийского духовенства в Болгарии в конце XI в. архиепископ охридский Феофилакт вынужден был признать, что государственные чиновники Византии скорее «грабители и живодёры», чем сборщики податей. Современники сообщают о том, что крайняя нужда заставляла крестьян продавать своих детей в рабство.

Огромных жертв стоили болгарскому народу постоянные войны Византии с печенегами и половцами. С 1026 г. эти войны чуть ли не ежегодно опустошали территорию Болгарии, особенно её восточную часть.

С особенной настойчивостью византийское правительство начало также проводить в это время и политику «эллинизации», т. е. насильственного обучения на греческом языке, распространения византийской письменности и литературы и т. д. Школы, где велось преподавание на славянском языке, были повсюду закрыты. Памятники славянской письменности или уничтожались, или подвергались переделке на греческий лад. Искореняя болгарскую культуру, византийские правители стремились сломить волю народных масс к освобождению. Социально-экономическое развитие Болгарии в XI—XII вв.

К XI в. процесс становления феодальных отношений в Болгарии в основном уже завершился. Однако иноземное господство замедлило рост производительных сил в стране. Особенно отчётливо это сказалось на положении болгарских городов, большинство которых, как об этом единодушно свидетельствуют и археологические, и письменные источники, переживало в XI—XII вв. период застоя и даже упадка. Вместе с тем византийское господство ускорило процесс закрепощения болгарского крестьянства. Особенно способствовала этому массовая раздача земель, принадлежавших ранее сельским общинам или казне, в привилегированное держание византийским феодалам. Как правило, земли раздавались вместе с населявшими их крестьянами, которые тем самым превращались в крепостных и получали византийское наименование париков.

Период византийского господства в Болгарии характеризовался дальнейшим ростом крупного землевладения, особенно церковно-монастырского. Крепостные крестьяне, жившие на церковно-монастырских землях, обычно назывались клириками. Число свободных крестьян к середине XII в. значительно сократилось. В ограблении болгарских крестьян византийскими феодалами участвовала и та часть болгарских боляр, которая ценою предательства сохранила свои владения и привилегии. В условиях подневольного положения Болгарии значительная доля её богатств уходила из страны в виде налогов и других поборов в пользу византийских феодалов. Последствия этого систематического двухвекового обескровливания экономики, несомненно, затруднили в дальнейшем процесс централизации Второго Болгарского царства. Борьба болгарского народа за независимость

Борьбу за освобождение болгарский народ начал в первые же десятилетия после утраты своей независимости. Во главе восстаний против Византийского государства нередко оказывались представители той части болгарских феодалов, которая по тем или иным причинам была недовольна господством византийцев. Но инициатива движения почти всегда исходила от широких народных масс, страдавших от двойного гнёта — иноземных и своих феодалов.

Первое массовое восстание в Западной Болгарии произошло в 1040—1041 гг. Непосредственной причиной его было острое недовольство разорённого крестьянства переводом натуральных налогов в денежные. Восстание в Болгарии тотчас же вызвало восстание в Сербии — в Зете и в районе города Драча. Оно охватило всю юго-западную часть Балканского полуострова — почти всю Македонию, Софийскую область, Эпир и часть Средней Греции. К восставшим присоединилась и часть византийского крестьянства. Совместное выступление болгарского и сербского народов возглавил Пётр Делян, внук болгарского царя Самуила. Византийское правительство справилось с этим движением лишь с очень большим трудом, причем часть сербских земель (Зета) вышла из-под его власти. Вождь восставших Делян был предательским образом ослеплён и взят в плен.

Не менее значительным по своим масштабам было и второе восстание болгар, разразившееся в 1071—1073 гг. в Северо-Западной Болгарии под руководством болярина Георгия Войтеха. И на этот раз, болгары и сербы боролись вместе. Царём болгар и руководителем восстания был провозглашён сын зетского князя Михаила Константин Бодин, принявший (по-видимому, в честь Деляна) имя Петра. Волна восстания докатилась до Ниша — на севере и до побережья Эгейского моря — на юге. Подавить это восстание византийскому правительству удалось лишь с помощью наёмных немецких и норманских войск. Вся местность, охваченная движением, была превращена в пустыню. Тем не менее, несмотря на жестокий террор, освободительная борьба не прекращалась. В последующие годы болгары, надеясь па освобождение от византийского ига, принимали участие в мятежах византийских местных правителей. В 1077 г. они, активно участвовали в мятеже Никифора Вриенния против императора Михаила VII Дуки, а затем, через 2 года, в восстании Никифора Василаки. В 1078 г. возникло народное движение в районе Месемврии под руководством Добромира, а вскоре после этого — в районе города Одрина (Адрианополя).

В освободительной борьбе против византийского ига большое участие принимали богомилы. Иногда они являлись не только участниками, но и руководителями выступлений. Так, в 1084 г. во главе восстания в Филиппополе стоял богомил Травл. Богомилы же были организаторами отпора крестоносцам — участникам первого крестового похода в 1096—1097 гг., опустошавшим Болгарию. Преданность народному делу обеспечила дальнейший рост и усиление движения богомилов в XII в., несмотря на то, что византийское правительство вело с ними непрерывную борьбу. Только в течение 20 лет (с 1140 до 1160 г.) в Константинополе было созвано четыре церковных собора специально для осуждения и опровержения богомильской ереси. Но это не помогло Византии. В конце 80-х годов XII в. богомилы приняли самое активное участие в том движении, которое непосредственно привело к освобождению Болгарии. Болгарская культура XI—XII вв.

Несмотря на гонения и политику «эллинизации», народ сохранил свой язык, обычаи и культуру. Византийское влияние захватило лишь часть болгарской знати, стремившейся таким путём сохранить свои привилегии. В условиях иноземного гнёта в народном творчестве с особой силой звучала патриотическая тема. Широкую популярность приобрели исторические песни, сказания и легенды, прославлявшие героическое прошлое болгарского народа, времена расцвета и могущества болгарской державы.

Некоторые из этих сказаний нашли своё выражение в интересном памятнике XI в. (составленном, по-видимому, каким-то богомильски настроенным монахом) — в так называемой «Апокрифической летописи», или «Сказании Исайи пророка», а также в памятнике XII в. «Народном житии Ивана Рильского». К XII в. относятся ценные памятники письменности, в которых отразилось дальнейшее развитие болгарского языка. Особый интерес представляет так называемая «Битольская триодь» — богослужебная книга, написанная глаголическими письменами.

Народные мотивы отчётливо пробивались и в области архитектурной орнаментики. Именно в этот период зародился стиль украшения наружных стен здания своеобразным сочетанием кирпича с белым камнем, напоминающий узоры праздничных одежд болгарских крестьян. Этот стиль в своем дальнейшем развитии явился одной из наиболее привлекательных черт болгарского средневекового зодчества и оказал большое влияние на архитектурную орнаментику в Византии. Прекрасным памятником этого стиля является церковь св. Димитрия в Тырново (XII в.). Замечательным памятником архитектурного мастерства болгарского народа является также Боннская церковь (близ Софии). Болгаро-русские связи в XI—XII вв.

Русско-болгарские связи не были совершенно оборваны ни господством византийцев в Болгарии, ни передвижением кочевников (печенегов, а затем половцев) в южнорусских степях. В XI—XII вв. эти связи получили дальнейшее развитие.

Продолжая пользоваться услугами болгарских переводчиков (многие болгары, бежав из порабощенной Болгарии, жили в то время на Руси), русские книжники в свою очередь оказывали непосредственное влияние на развитие болгарской культуры. В Болгарию начали проникать оригинальные произведения древнерусской литературы (например, жития княгини Ольги, Бориса и Глеба, Феодосия Печерского и др ), политическая направленность которых — борьба против каких бы то ни было поползновений Византии подчинить себе Древнерусское государство — отвечала чувствам и симпатиям болгарскою народа. Непосредственные связи с Русью сказывались и в других областях болгарской культуры, например в зодчестве, как об этом свидетельствует постройка церкви Иоанна в Месемврии в XII в.

Но русско-болгарские связи и в этот период отнюдь не ограничивались только культурным общением. О существовании политических связей между Болгарией и Русью говорят, например, известия летописей о плане теребовльского князя Василька Ростиславича (конец XI — начало XII в.). Хорошо осведомленный о крайнем недовольстве населения Болгарии господством византийских феодалов, он высказывал желание поселить часть болгар на русских придунайских землях. Однако этот план не осуществился из-за противодействия Византии. Освобождение Болгарии

Массовое восстание против византийского ига началось в Северо-Восточной Болгарии в конце 1185 г. Непосредственным толчком к нему явилось введение новых обременительных поборов с населения. Для Византии этот момент был крайне неблагоприятен. В Империи кипела острая борьба между двумя феодальными кликами, приведшая к свержению Андроника Комнина. Ещё далеко не полностью была устранена опасность вторжения норманнов. Поэтому византийское правительство не имело возможности сразу же направить в Дунайскую Болгарию значительные вооружённые силы. Возглавившие здесь восстание братья Пётр и Асень, боляре из Тырново, умело использовали обстановку. Византийские гарнизоны в восточноболгарских городах были уничтожены. Восстание буквально в несколько недель распространилось вплоть до Старой Планины (Балканского хребта), встречая повсюду самую активную поддержку со стороны широких кругов населения. Вместе с восставшими болгарами против византийцев сражались половцы «и те, — как писал Хониат,— что происходят из Вордоны, презирающие смерть, ветвь русских, народ, любезный богу войны». Это были бродники — русское население, жившее в низовьях Дуная.

Почти два года Византийская империя напрягала все свои силы, пытаясь вновь поработить Болгарию. Только в Дунайскую Болгарию в 1186—1187 гг. было организовано три больших похода под предводительством императора Исаака II Ангела. Однако все они оказались безрезультатными. В 1187 г. Византия была вынуждена заключить с восставшими перемирие и тем самым признать независимость всей Северо-Восточной Болгарии.

В конце 80-х — начале 90-х годов началось движение и в других областях — в Македонии и в районах, расположенных к югу от Старой Планины. Многочисленные попытки византийцев подавить движение здесь также не имели успеха. К середине 90-х годов в Македонии образовалось несколько независимых болгарских княжеств. Таким образом, к концу XII в. почти вся территория, населённая болгарами, была освобождена от власти Византии. И хотя на этой территории в результате особенностей социально-экономического развития Болгарии в период порабощения образовалось не одно, а несколько феодальных государств, это было крупнейшей победой болгарского народа. Сербия и её борьба за независимость

В сербских землях византийский гнёт чувствовался менее остро, чем в Болгарии. Более отдалённая от Византии, а главное менее богатая и потому не столь привлекательная для византийских феодалов, Сербия в течение всего периода византийского владычества сохраняла известную долю самостоятельности. Почти во всех сербских княжествах продолжали существовать князья (жупаны) из сербской знати. Но и сербский народ был вынужден уплачивать Византии обременительные дани, десятину и всякого рода поборы. В XI—XII вв. Сербия не раз становилась ареной весьма разорительной для неё борьбы Византии с Венгрией и норманнами. Особенно опустошительными были набеги венгерских феодалов, в середине XI в. доходивших до Ниша на востоке и до Косова поля на юге.

В интересах укрепления своей власти византийцы всячески разжигали борьбу между сербскими феодалами, что способствовало сохранению феодальной раздробленности страны. Так же, как и в Болгарии, в Сербии основной силой в борьбе за независимость были народные массы. Уже во второй половине 20-х годов XI в. против византийцев восстало население Драчской области и Зеты (часть Черногории). Активно поддерживали широкие слои сербского народа также восстание болгар в 1040—1041 гг. под руководством Петра Деляна, а затем и последующие восстания. Но отмеченные выше особенности положения Сербии привели к тому, что роль местных правителей (жупанов) в борьбе за освобождение и объединение страны была здесь более значительной, чем в Болгарии.

Великая церковь в Студенице (Сербия). XII в.

Уже в первых восстаниях выдвинулся зетский князь Войнислав, под руководством которого предки современных черногорцев дважды (в 1040 и около 1043 г.) наголову разбили посланные против них византийские войска и освободили свою область от всякого подчинения Византии. При сыне Войнислава Михаиле (1051—1081) и при внуке Константине Бодине (1081—1101) к Зете был присоединён ряд других сербских земель. Но ни экономические, ни социальные условия, порождавшие феодальную раздробленность, к этому времени ещё далеко не были изжиты, и в начале XII в. Сербия распалась на несколько самостоятельных частей, из которых лишь Зета всё время сохраняла фактическую самостоятельность.

Новым центром, вокруг которого в XII в. начали сплачиваться сербские земли, оказалась Рашка — область, где в наибольшей степени сохранилось свободное крестьянство. Успехи великих жупанов Рашки — Вукана, Тихомира и Стефана Немани (1159—1195) в объединении Сербии в значительной мере объяснялись тем, что наряду с феодальными дружинами они широко использовали ополчения крестьян. Области Рашки (Старой Сербии) являлись и колыбелью сербского искусства, в частности зодчества, отличавшегося монументальностью форм, своеобразием архитектурного декорирования, применением облицовки из мрамора и широким использованием для украшения зданий скульптурных изображений. Наиболее выдающимися памятниками сербской архитектуры XII в. были Великая церковь в Студенице и церковь Николая в Куршумяне, Сохранившиеся фрагменты фресок из церкви в Студенице являются ярким свидетельством высокого уровня развития сербской средневековой фресковой живописи.

Наибольших успехов в объединении Сербии достиг Стефан Неманя — основатель династии Неманичей, правившей в Сербии до конца XIV в. В результате многолетних войн с Византией и некоторыми её союзниками из сербских князей ему удалось объединить под своей властью значительную часть сербских земель и вынудить Византию признать около 1190 г. полную независимость его державы. Около этого же времени и тоже при активной поддержке народных масс сбросила с себя византийское иго и Босния (Освободившаяся Босния скоро подпала под власть венгерских феодалов. Но уже при бане Нулине (1180—1204) Босния стала фактически самостоятельной.). Таким образом, к концу XII в. сербские земли освободились от византийского гнёта, хотя, как и Болгария, они ещё далеко не объединились в едином государстве. Хорватия

XI—XII века были весьма трудным временем для развития хорватского народа. В XI в. Хорватия вступила в период феодальной раздробленности. В среде феодалов-племичей уже выделился слой великашей — крупных феодалов, обладавших большими земельными владениями и настойчиво стремившихся к расширению своих политических прав. Влияние королевской власти всё время уменьшалось, и король всё более превращался лишь в «первого среди равных». Притязания великашей особенно усилились во второй половине XI в., после того как феодалам удалось подавить народные движения конца 50-х — начала 60-х годов. Ослаблению королевской власти способствовали и крупные неудачи, постигшие Хорватию в XI в. в борьбе с агрессией венецианских купцов и венгерских феодалов. Около 1000 г. Хорватией было потеряно, за исключением Риеки (Фиуме), почти всё Поморье, захваченное Венецией. В дальнейшем она лишилась и некоторых северо-западных областей. В последней четверти XI в. Хорватию раздирали на части феодальные междоусобицы и мятежи. Многочисленные претенденты на королевский престол добивались весьма кратковременного успеха или ценой самых щедрых раздач великашам королевских земель, или при помощи папства, стремившегося использовать феодалов Хорватии в своих интересах.

Главной силой, боровшейся за независимость страны, были народные массы. В 1089 г. народное восстание уничтожило феодальную клику Звонимира (коронованного легатом папы Григория VII в 1076г. и принявшего участие в совершенно чуждой для Хорватии борьбе за инвеституру) и ликвидировало вассальную зависимость Хорватии от папского престола. Однако другая феодальная клика, пришедшая к власти, опасаясь новых народных выступлений, также пошла на прямое предательство интересов родины и в 1102 г. заключила династическую унию с венгерскими королями Арпадовичами. По условиям унии за великашами были не только закреплены, но и значительно расширены все те привилегии, которые они приобрели в XI в. Согласно акту об унии было признано, что все государственные дела, касающиеся Хорватии, король или его наместник могли решать только с согласия совета, или собора, состоявшего из крупнейших хорватских феодалов. Каждый венгерский король, возлагая на себя хорватскую корону, должен был клятвенно подтвердить вольности хорватских феодалов.

Потеря государственной независимости значительно ухудшила положение хорватского народа. Хорватия должна была теперь тратить весьма значительные силы и средства на организацию военной помощи Венгрии в её многочисленных войнах. Часть территории Хорватии стала ареной ожесточённых столкновений венгерских феодалов с византийскими и сербскими войсками. Всё это тяжким бременем ложилось на плечи народных масс. И не случайно, что именно в XII в. в связи с обострением классовой борьбы в Хорватии в ней самое широкое распространение получило богомильство. Славянские города Адриатического Поморья

Тяжёлое положение Хорватии, Сербии и Болгарии не могло не затруднить развития славянских городов Адриатического Поморья (Далмации), экономически тесно с ними связанных. Главным тормозом дальнейшего развития и здесь был иноземный гнёт, в первую очередь гнёт купеческой республики Венеции, под власть которой Далмация попала ещё около 1000 г.

Стремясь к установлению своей торговой монополии на Адриатике, Венеция не только вмешивалась в политическую жизнь поморских городов и назначала правителей городских общин, но и вводила всевозможные ограничения для мореходства и торговли славян. Венецианское правительство самочинно устанавливало торговые пошлины на привозимые и вывозимые из Далмации товары и пыталось регулировать цепы в своих интересах. Строго регламентировался экспорт и импорт товаров. Кроме того, поморские города были обязаны прекращать торговлю с теми странами, которые находились во враждебных отношениях с Венецией. Немало сил и средств затратили венецианцы на борьбу с самобытной славянской культурой поморских городов. В этой области они действовали главным образом с помощью католической церкви, получившей преобладание в Далмации ещё в предшествующий период истории. С начала XII в. постоянные попытки подчинить себе Далмацию совершались также венгерскими королями и византийскими императорами. Эти попытки в свою очередь дорого обошлись поморскому славянству.

Поморские города отнюдь не безропотно подчинялись иноземному господству. Многие из них не раз поднимали вооружённые восстания, для подавления которых венецианцы были вынуждены снаряжать целые флотилии и прибегать к помощи ломбардских и немецких наёмников. Особенно крупными были восстания в городе Задаре около 1171 и в 1180 г. В результате последнего восстания Задар с помощью венгров более чем на 20 лет освободился из-под власти Венеции. Но соперничество между купечеством различных славянских городов, искусственно разжигавшееся венецианцами путём предоставления им неодинаковых прав, мешало объединению сил поморского славянства. Поэтому выступления отдельных городов, даже начинавшиеся удачно, не перерастали в объединённое восстание всей славянской Далмации. В этот период только Дубровнику удалось сохранить почти полную самостоятельность в своём внутреннем управлении и большие льготы в торговых делах, хотя и он должен был признавать верховенство то Византии, то сицилийского короля.

Таким образом, развитие южнославянских народов в XI—XII вв. протекало в весьма трудных условиях. Тем не менее основная масса южных славян (болгары, сербы и босняки) уже к концу XII в. сумела сбросить византийское иго и восстановить свою независимость.