Борис Успенский

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ РАЗЫСКАНИЯ В ОБЛАСТИ СЛАВЯНСКИХ ДРЕВНОСТЕЙ

(Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского)

К оглавлению

IX. ОГНЕННАЯ РЕКА В СВЯЗИ С ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ О ТОМ СВЕТЕ (к с. 59)

Огненная река занимает важное место в древнерусских космологических представлениях, согласно которым земля покоится на “воде высокой”, вода, в свою очередь, — на камне, который держат четыре золотых кита, находящихся в огненной реке, и т. д. (в конечном же итоге в основе мироздания оказывается мировое дерево: “дуб железный”, который “на силе Божией стоит”), см.: Н. Тихонравов, 1863, II, с. 443; Веселовский, 1889, с. 44; ср. также: Щапов, I, с. 104, 111. При этом космологический кит, пребывающий в огненной реке, может, со своей стороны, ассоциироваться со Змеем. Так, в одном из космологических сочинений сообщается, что “в огненном море или в огненной реке живет плутоническое или вулканическое чудовище — великорыбие, огнеродный кит или змий елеафам; кит этот, хотя и пребывает в море океане, но из уст его исходят ,,громы пламенного огня", далеко вылетающие, „яко стрелено дело", из ноздрей его выходит дух, яко ветр бурный, -который „раздымает огнь геенский". Этот-то кит, на котором основана будто бы земля и который сам держится огненною рекою, по народным сказаниям и разрушит мир: если он задвижется, заколеблется, то потечет река огненная и настанет конец мира” (Щапов, I, с. 111).

Происхождение огненной реки специально освещается в космогоническом сказании о борьбе Бога и Сатаны. Здесь говорится,

143

что в том месте на земле, где пал Сатана со своими дьяволами, потекла огненная река. Затем “огненная река, по Божьему велению, с поверхности земли провалилась в преисподнюю земли, и там она течет до сих пор и будет течь вечно; в ней помешается ад, в котором будут мучиться грешники после их смерти” (Городцов, 1909, с. 60—61).

Примечательно, что если в одних случаях огненная река в древнерусской письменности и в фольклоре отделяет тот свет от этого (причем в христианских терминах тот свет может иногда отождествляться с раем, а сама огненная река пониматься как ад), то в других случаях она разделяет рай и ад. Последнюю интерпретацию следует признать относительно более поздней, т. е. расценивать как результат переосмысления языческих представлений уже на христианской почве (ср.: Н. Тихонравов, I, с. 185). Примером именно такого понимания огненной реки может служить апокриф “О всей твари” (см. изд.: Н. Тихонравов, 1863, II, с. 350) или духовный стих о “Пречудной царице” (Богородице):

Вместе с тем в христианизированном осмыслении переход через огненную реку может отождествляться с мытарствами (Е. Барсов, I, с. 306), ср. в этой связи возможность различения в народном религиозном сознании ада (пекла) как места мучений душ до Страшного суда и ада (геенны огненной) как места мучений грешников после Страшного суда (П. Иванов, 1909, с. 254). Заметим, что при таком понимании так называемые “заложные”, (нечистые, т. е. умершие без покаяния) покойники, по-видимому, вообще не переходят огненную реку, т. е. не попадают на Страшный суд (ср.: Буслаев, I, с. 463; см. вообще о “заложных” покойниках: Зеленин, 1916). Характерно в этом смысле, что погребальный обряд, которого, собственно, и лишены “заложные” покойники, может носить название правеж, т. е. “суд” (Котляревский, 1868, с. 205); ср.: Афанасьев, III, с. 371—372, об употреблении слова суд в значении “смерть”.