ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению. - См. историю до рождества Христова.

Передняя Азия была одним из древнейших очагов рабовладельческого мира. Политическая карта этого обширного района не раз менялась в течение веков. В результате внутренних социальных потрясений, войн и захватов рушились одни государства, возникали другие. В начале I тысячелетия до н. э. здесь образовалась первая крупная рабовладельческая империя — Ассирийская держава, включившая в свой состав большую часть Передней Азии и Египет.

Захват чужих территорий обеспечивал приток массы рабов и материальных ценностей, огромной дани, обогащавшей военно-служилую знать и жречество Ассирии. Создание обширной державы, на территории которой проходили важнейшие караванные пути, отвечало отчасти и интересам торгово-ростовщической верхушки крупных городов. Вместе с тем росли противоречия внутри империи. Грабительская политика ассирийских царей, массовые переселения покорённых народов, разрушения ремесленных центров порождали сопротивление различных общественных сил в завоёванных областях. Государство, лишённое общей экономической основы и представлявшее собой насильственное объединение различных по уровню своего развития стран и областей, не могло быть прочным и устойчивым. Военные неудачи ускорили распад Ассирийской державы. В конце VII в. до н. э. она пала под ударами Вавилонии и Мидии, разделивших её наследство и, в свою очередь, уступивших место новой, Персидской державе.

Особенности развития рабовладельческих обществ Передней Азии в середине I тысячелетия до н. э.

Образование рабовладельческих империй породило некоторые новые черты в развитии экономики, социальных отношений и в политическом строе рабовладельческих обществ Передней Азии.

Создание империй, сопровождавшееся уводом в плен части населения завоёванных территорий, привело к громадному росту рабства. Не только цари и храмы, но и значительная прослойка людей, тесно связанных с войском и царской администрацией, превратились в крупных рабовладельцев, обладавших сотнями, а иногда и тысячами рабов. В это время начинает практиковаться поселение пленных-рабов на земле небольшими разрозненными группами. Так как наблюдение за ними было практически невозможно, то рабам, лишённым попрежнему личной свободы, предоставляли известную долю самостоятельности: они вели хозяйство господскими средствами производства и вынуждены были отдавать рабовладельцу большую часть продуктов своего труда. Те же черты принимала и эксплуатация рабов-ремесленников в немногих крупных городах.

Вторым важным следствием образования военных империй было то, что на покорённых территориях вся земля переходила по праву завоевания в собственность царя. Исключение составляли лишь земли храмов и городов, добровольно подчинившихся завоевателям. Огромное распространение получила раздача земель и целых территорий представителям крупной рабовладельческой знати господствующей державы за службу или в порядке дарения.

Существенно изменилось положение рядовых общинников. Раньше — независимо от того, существовала ли номинальная верховная собственность царя на землю или нет,— общинники рассматривали землю, которой они фактически обладали, как свою. Теперь же собственность царя на обрабатываемую общинниками землю приобрела для последних реальное значение, чему, в частности, способствовали массовые переселения, производимые ассирийскими царями и их преемниками. Крайнее обнищание общинников, опутанных долговыми обязательствами, бесконечные поборы и повинности — всё это низвело общинников на положение, немногим отличавшееся от положения рабов, с которыми они часто жили в одних селениях.

В особом положении находилось население городов. Древний Восток не знал до сих пор городов в подлинном смысле слова, т. е. торгово-ремесленных центров. То, что мы называем здесь городом, представляло собой «нерасчлененное единство города и деревни» — крупное, в основном сельскохозяйственное или сельскохозяйственноремесленное укреплённое поселение. Горожане были общинниками и несли обычные для общинников повинности. Наряду с этим существовали царские административные центры — крепости с царским гарнизоном.

Однако к началу I тысячелетия в наиболее развитых областях, в особенности в узловых пунктах караванных и морских торговых путей, некоторые городские общины превращаются в настоящие города с развитым ремеслом. Господствующее положение в них занимают торгово-ростовщические слои рабовладельцев. Жители этих городов продолжают нести общинные и царские повинности, уплачивают налоги, но фактически рабовладельцы перекладывают эти тяготы на плечи трудящихся, в частности посылая на отработку повинностей своих рабов.

Средоточием ремесла, торговой и ростовщической деятельности становятся и важнейшие храмы. Нередко целые города (как, например, Урук в Вавилонии) получали храмовую организацию, а вместе с ней и те привилегии, которые издавна предоставлялись храмам.

Несмотря на то, что жившие в городах рабовладельцы не ощущали всей тяжести деспотической власти царей, они всё же стремились добиться освобождения городов от налогов и повинностей. К VIII в. до н. э. полной автономией в Передней Азии пользовались Урук, Ниппур, Сиппар, Вавилон с пригородами Борсиппой и Куту, Ашшур, Харран.В таком же положении оказались и подчинённые ассирийскими и вавилонскими царями торговые финикийские города-государства—Арвад, Сидон, Тир. В привилегированном положении находилось и рабовладельческое население храмовых территорий в Египте, в Малой Азии и в других областях.

Изменения, происшедшие в хозяйстве и социальных отношениях переднеазиатских империй, нашли отражение и в политической истории этих держав. Уже в VIII—VII вв. до н. э. в пределах Ассирийской державы, а позднее в Вавилонской державе наблюдается борьба двух группировок внутри господствующего класса. Одна из них, отражающая интересы военно-служилой знати, стремится ко всемерному усилению царской власти и армии, к продолжению политики завоеваний и грабежей. Другая, связанная с жречеством и торгово-ростовщическими центрами, выступает за отказ от широких завоеваний и за предоставление привилегий храмам и городам. Эта партия получила преобладание в Вавилонской державе. Политика жречества и торгово-ростовщических кругов в Вавилонии привела к ослаблению её военной мощи. Поэтому при столкновении с возникшим в VI в. более сильным в военном отношении Персидским государством Вавилонская держава не смогла устоять.

Образование державы Ахеменидов

В конце VII — начале VI в. Мидийская держава в результате разгрома Ассирии и Урарту овладела обширными пространствами Передней Азии (от реки Галиса в Малой Азии до пустынь Центрального Ирана). В состав созданного ею объединения, наряду с областями старых цивилизаций, был включён и ряд областей, населённых племенами, жившими в условиях первобытно-общинного строя или совсем недавно перешедшими к классовому обществу.

Одной из таких областей была Персида (современный Фарс) на юго-западе Иранского плоскогорья. Здесь сложилось раннеклассовое общество с характерным для него превращением родо-племенной знати в рабовладельцев, стремящихся к военной добыче и захватам. Воспользовавшись конфликтом между индийским царём Астиагом и мидийской знатью, недовольной, видимо, его политикой централизации государства, персидский царёк Кир II (Куруш) в результате трёхлетней войны захватил в 550 г. власть над всей страной. Мидийскую державу сменила Персидская.

Первые завоевательные походы кира

Объединив после победы над Астиагом весь запад Ирана, Кир создал сильную армию, вербовавшуюся в основном из свободных общинников. Войско на древнеперсидском языке называлось словом кара, означавшим также и «народ». В этом выражалась особенность общественного строя Персиды, сохранявшей ещё, подобно другим областям древнего Ирана, сильные пережитки общинных порядков. Греческая традиция восхваляла Кира как организатора персидской армии, не знавшей в течение более полустолетия поражений и подчинившей все страны Ближнего и Среднего Востока, несмотря на сравнительную малочисленность персов и мидян, общее число которых, наверное, не достигало миллиона.

Победы персидского войска до известной степени были облегчены тем, что городская знать, храмы и торговые круги древних государств Восточного Средиземноморья были заинтересованы в создании такого объединения, которое могло бы способствовать расширению торговли. Полная неудача антиперсидского союза, заключённого в 547 г. между Лидией в Малой Азии, Вавилонией и Египтом, была в значительной мере обусловлена изменой определённой части господствующего класса союзных стран. В 546 г., после победы, одержанной на лидийской границе, войска Кира наводнили территорию Лидийского государства, взяли столицу его Сарды, а затем подчинили и греческие города-государства на западном побережье полуострова.

Завоевание Вавилона

После завоевания Малой Азии Кир начал наступление на Вавилонию, столица которой Вавилон была превращена Навуходоносором II в мощную крепость, почти неприступную для военной техники того времени. Кир стремился постепенно отрезать Вавилон от окружающего мира и тем самым нанести удар торговле, которую Вавилон вёл на востоке с Западным Ираном, а на западе — с Сирией, Финикией и Палестиной. Греческий историк Геродот и вавилонский историк Берос свидетельствуют о том, что Кир начал непосредственное наступление на Вавилонию после того, как «он покорил всю Азию». О помощи Вавилонии со стороны Египта мы ничего не знаем. Очевидно, царь Египта Амасис II не нашёл возможным оказать сколько-нибудь серьёзную помощь своему союзнику, вавилонскому царю Набониду.

Прекращение внешней торговли привело к усилению в среде вавилонского господствующего класса группировок, которые готовы были ради экономических выгод отказаться от самостоятельности Вавилонского государства и примириться с включением его в состав Персидской державы. Ненадёжны были и наёмнические отряды вавилонской армии. Несмотря на всё это, часть вавилонской знати, связанная с войском, решила оказать сопротивление и поставила во главе войска сына Набонида Валтасара (Белшаррусура). В 538 г. Киру удалось захватить основную часть Вавилона. Лишь центральная, особо укреплённая часть города, в которой засел Валтасар с отборным военным отрядом, некоторое время оказывала ему сопротивление.

Вслед за покорением Вавилонии Кир намеревался завоевать последнее из великих древних государств, входивших когда-то в состав Ассирийской мировой державы,— Египет. Однако завоевание долины Нила было задачей весьма нелёгкой, так как Египет представлял собой в это время сильное и довольно сплочённое государство. Поэтому Кир начал тщательно подготовлять условия, которые обеспечили бы ему успех вторжения в долину Нила. С этой целью он возвратил на родину иудеев и финикийцев, находившихся в вавилонском плену со времени похода Навуходоносора, и разрешил иудеям восстановить город Иерусалим, получивший широкую автономию. Тем самым Иудея превращалась в удобный плацдарм для наступления на Египет. Возвращением пленных финикийцев Кир рассчитывал привлечь на свою сторону приморские города-государства Финикии, которые могли бы оказать ему помощь своим флотом в войне с Египтом.

Поход Кира в Среднюю Азию

Учитывая всю трудность похода против Египта, который на долгое время мог отвлечь его основные военные силы, Кир решил сначала покорить Бактрию и обезопасить восточные границы державы от вторжения кочевников. Поэтому после взятия Вавилона Кир предпринял ряд походов против кочевых племён среднеазиатских степей. Успех сопутствовал ему, пока он ограничивал цели своих военных экспедиций отражением набегов кочевников. Когда же он решил включить в состав своей державы племена саков-массагетов, кочевавших в степях к востоку от Аральского моря, то встретил упорное сопротивление. В одном из сражений в 529 г. Кир потерпел поражение и был убит. На престол вступил его старший сын Камбис (по-персидски — Камбуджия), который, очевидно, уже при жизни отца был его соправителем.

Завоевание Египта Камбисом

Вступив на престол после тяжёлого поражения, нанесённого Киру саками-массагетами, Камбис, очевидно, сумел оградить границы восточных областей своей державы от опасности вторжения кочевников. После этого он приступил к осуществлению похода в Египет. Вероятно, уже в конце 527 г. Камбис направил свои основные силы на запад и на некоторое время остановился в Иудее. Начали подготовку своего флота и финикийские города-государства. Некоторое количество кораблей прислали также города острова Кипр и правитель греческого острова Самос — Поликрат. Узнав от одного из командиров греческих наёмников в Египте — Фанета о недовольстве египетской знати и жречества внутренней политикой фараона Амасиса, стремившегося укрепить единоличную власть и опиравшегося на армию, Камбис, повидимому, попытался завязать сношения с некоторыми из представителей египетской знати.

Персидский царь привлёк также на свою сторону арабские племена, кочевавшие в степях и пустынях между Южной Палестиной и Египтом, обязав их оказывать помощь персидскому войску при переходе его через их области. Эта помощь арабских кочевников оказалась весьма полезной, когда в 525 г. армия Камбиса двинулась в поход на Египет. В это время умер фараон Амасис, и на престол вступил его сын Псамметих III.

Первая и решающая битва произошла у Пелусия, на границе Египта. Египетское войско, понёсшее очень тяжёлые потери, отступило к Мемфису и оказало здесь последнее сопротивление, но через некоторое время было вынуждено сдаться на милость победителя. При взятии Мемфиса был захвачен персами и фараон Псамметих III вместе со своей семьёй и приближёнными. Вся долина Нила вплоть до Элефантины подчинилась персидскому царю.

Столь быстрая победа над Египтом была, несомненно, обусловлена изменой знати и жречества. Главой этих изменников был, видимо, Уджагорресент, командовавший в это время морскими силами Египта. Возможно, что он открыл морское побережье для финикийского флота, который благодаря этому мог беспрепятственно проникнуть по рукавам Нила в глубь Дельты и подчинить её Камбису. В своей автобиографической надписи Уджагорресент умалчивает о действиях морских сил Египта и говорит лишь о том времени, когда власть Камбиса над долиной Нила уже установилась и перс, ставший фараоном, приказал ему быть «другое и управителем дворца». Для представителя египетской знати Уджагорресента Камбис — чужеземец, пришедший с востока,— являлся таким же желанным царём, каким был для господствующего класса Вавилонии его отец Кир.

Дальнейшие завоевательные походы Камбиса

Напуганные победой Камбиса над Египтом, ливийские племена, жившие к западу от Египта, добровольно признала господство персидского царя и прислали ему дары. Укрепив таким образом свою власть в долине Нила и в смежных с ней областях, Камбис сделал попытку продвинуться дальше на запад, во владения Карфагена, и на юг, в Эфиопское царство. Вынужденный отказаться от нападения на Карфаген с моря, так как финикийцы не захотели, по свидетельству греческого историка Геродота, «идти войной на родных детей», Камбис задумал поход на него по суше. Для этой цели он подготовил военную экспедицию в северо-западную часть ливийской пустыни — к оазису Амона, открывавшему пути на Киренаику и на Карфаген. Это предприятие закончилось, если верить Геродоту, полной катастрофой: войско Камбиса погибло на пути в результате песчаной бури. Неудачно окончился и поход на Эфиопское царство: неся большие потери как от жары и жажды, так и от нападений врагов, армия Камбиса вынуждена была отступить.

Неудачи Камбиса в войне с эфиопами породили в Египте слухи о гибели персидского царя и привели к смутам и восстаниям, в которых был замешан и Псамметих III, живший в Мемфисе в почётном плену. Вернувшись из похода, Камбис сурово расправился с теми, кто противился его власти. В надписи Уджагорресента говорится о «величайшей ярости (царя)... подобной которой никогда не было». Камбис предал казни Псамметиха, велел стереть на саркофагах имена и титулы членов семьи фараона. Он приказал разрушить те храмы, жречество которых участвовало в восстании. Ярость Камбиса была вызвана не только волнениями среди населения Египта. В связи со слухами о гибели Камбиса, в персидском войске, оставленном Камбисом в долине Нила под начальством его младшего брата Бардии, на последнего стали, повидимому, смотреть как на царя. Поэтому Бардия после возвращения Камбиса из похода против Эфиопского царства был отослан в Персию и там тайно умерщвлён. Боясь заговора в войске, верхушка которого была недовольна деспотизмом царя, Камбис предал смертной казни и ряд знатнейших персов.

Переворот Гауматы и внутренняя борьба в Иране

Вскоре после этого Камбис получил тревожные известия из Ирана, где появился самозванец, называвший себя Бардией. Самозванцем был некий маг Гаумата. В Бехистунской надписи, рассказывающей об этих событиях, говорится, что, когда в 522 г. Гаумата объявил себя Бардией, «весь народ взбунтовался и перешёл от Камбиса к нему, и Персия, и Мидия, и другие страны. Он (Гаумата) захватил царство». Надо полагать, однако, что движение, возглавленное Гауматой, началось несколько раньше, и не в Персиде, а в Мидии. Согласно Геродоту, узурпация царской власти магом-самозванцем рассматривалась как переход власти в государстве от персов снова к мидянам. Смерть Камбиса (он умер в июле 522 г. на пути из Египта в Иран, при каких-то таинственных обстоятельствах) укрепила власть Гауматы.

Выяснить достаточно определённо причину успеха самозванца и преследуемые им цели из-за скудости источников не удаётся. Известно лишь то, что узурпатор являлся магом, т. е. представителем мидийского жречества. Бехистунская надпись сообщает, что Гаумата приказал разрушить святилища — по всей вероятности, центры родовых культов — и отнял у кары «по общинам» пастбища, имущество и «домашних людей» (как полагают некоторые исследователи — рабов). Очевидно, Гаумата в интересах индийской знати и с целью нанесения ущерба персидским воинам-общинникам пытался разрушить сохранившуюся ещё общинную организацию.

Однако значение переворота Гауматы не ограничивалось только этим. В сложной по своему составу державе переплетались разнообразные и противоречивые интересы. Геродот рассказывает, что «маг разослал по всем народам своего царства распоряжение о свободе от военной службы и от податей на три года» и что, когда он погиб, «все в Азии жалели о нём, за исключением самих персов». Очевидно, народные массы завоёванных Киром и Камбисом стран и отдельные группировки господствующего класса были сильно ожесточены тяжкими поборами и различными повинностями в пользу Персидской державы и поддерживали Гаумату. В то же время можно предполагать, что именно политика Гауматы, по своему классовому существу, вероятно, мало отличавшаяся от политики Ахеменидов, привела в Маргиане к восстанию народных масс. Наибольшее недовольство реформы Лжебардии вызвали у войска Западного Ирана и у персидской знати, примыкавшей к царскому роду Ахеменидов.

Враждебные самозванцу силы на западе Ирана возглавил 27-летний военачальник Дарий, сын Гистаспа (по-персидски — Дараявауш, сын Виштаспы), представитель младшей ветви царского рода Ахеменидов. Дарий с помощью шести других представителей персидской племенной знати организовал убийство мага Гауматы (522 г. до н. э.), находившегося тогда в Мидии. Вступив на престол, Дарий восстановил родовые святилища персов, разрушенные самозванцем, вернул отнятые у кары пастбища и скот. Очевидно, Дарий восстановил привилегированное положение войска, в котором служили все свободные люди Западного Ирана, и лишил страны, завоёванные Киром и Камбисом, тех льгот, которые были им дарованы самозванцем.

События начала своего царствования Дарий увековечил на Бехистунской скале. Эта скала является последним отрогом горной цепи, окаймляющей на востоке долину Керманшаха, к северу от древнего Элама. Здесь, на большой высоте, клинописным слоговым письмом была вырезана большая надпись в 400 строк на древнеперсидском языке и её переводы на эламский и аккадский языки. Над надписями был изваян рельеф, изображающий Дария, торжествующего над связанным магом Гауматой и восемью вождями мятежных областей.

Восстановление династии Ахеменидов вызвало восстания ряда западных областей державы, прежде всего Элама и Вавилонии. Элам скоро подчинился, но подавление восстания в Вавилонии потребовало нескольких месяцев, а тем временем от Дария снова отпали Элам, Мидия, Египет и Парфия. В качестве мятежной области в Бехистунской надписи названа и Маргиана.

Восстания на западе и на востоке имели различный характер. Мятежи на западе государства не выливались в подлинно народные движения, о чём свидетельствуют сравнительно небольшие потери при их подавлении. Наоборот, на востоке Дарию пришлось вести борьбу с подлинным народным восстанием против знати, вспыхнувшим в Маргиане ещё при Гаумате. Маргиана была разгромлена в декабре 522 г. с беспредельной жестокостью: непокорная Дарию область была в буквальном смысле слова залита кровью; число убитых повстанцев превысило 55 тыс. человек; в плен было взято всего лишь 6 572 повстанца. В Бехистунской надписи Дарий хвастливо заявляет, что в течение одного лишь года он одержал 19 побед, захватил в плен девять «царей» и полностью восстановил Персидскую державу.

Держава Ахеменидов при Дарии I

Организация госу дарственного аппарата

Империя Кира представляла собой мало связанный конгломерат народностей и племён, существенно различных по уровню своего развития, формам хозяйственной жизни, языку и культуре. В западной части державы господствовали рабовладельческие отношения, а в восточной её части многие племена жили ещё в условиях первобытно-общинного строя. Если иметь в виду время Кира и Камбиса, то можно говорить лишь о военном владычестве персов над покорёнными ими странами. По сообщению Геродота, «в царствование Кира, а затем Камбиса в Персии определённой подати не существовало вовсе, но подданные приносили подарки». Под термином «подарки» подразумеваются, очевидно, произвольно взимаемые поборы, а не налоги, твёрдо установленные постоянно действующим административным аппаратом. Именно отсутствие административной организации обусловило столь быстрый распад Персидской державы после смерти Камбиса и Гауматы.

Введение устойчивой административной системы управления завоёванными странами источники приписывают Дарию I. Реформы, проведённые Дарием в начале его царствования, были направлены на максимальное укрепление центральной власти. Опираясь на армию, Дарий достиг этой цели. Характер Персидской монархии чётко выступает в одной из надписей, составленных в правление Дария, в так называемой Накширустемской надписи «Б», являющейся апологией единоличного правления. Только царь имел право награждать и наказывать. Ослушание «царя царей» грозило жестокими карами даже самым знатным персам. Так, один из шести участников заговора против Гауматы был предан смертной казни за пренебрежительное отношение к строгому придворному церемониалу, вопреки данному Дарием обещанию «оберегать» соучастников убийства Гауматы.

Население собственно Персиды занимало исключительное положение в державе Ахеменидов. Государственный аппарат, привилегированные части войска комплектовались прежде всего из персов. Поэтому не только персидская знать, но в известной мере и персидские общинники поддерживали царскую власть.

Основные материальные средства деспотии слагались из государственных налогов, а также из доходов царского хозяйства. Баснословные в глазах греческих историков доходы персидского царя шли на содержание пышного царского двора с его многочисленным придворным штатом, с его роскошными дворцами и садами. Больших расходов требовал и обширный чиновничий штат, в частности царская канцелярия с многочисленными писцами, знавшими различные языки, применявшиеся в империи, и архивом, где хранились документы делопроизводства. Во главе административного аппарата стоял совет из семи знатнейших вельмож, в число которых, надо полагать, входили участники заговора против Гауматы или их преемники и, кроме того, верховный сановник государства, который, повидимому, назывался «тысяченачальником». Промежуточным звеном между центральной администрацией и администрацией области являлся крупный сановник, носивший весьма характерный титул — «глаз царя», и его помощники, называвшиеся столь же образно — «глаза и уши царя».

Сатрапии

Вся империя при Дарий была разделена на 20 областей — сатрапий, из которых каждая должна была платить определенное количество талантов серебра в качестве налога. Только сатрапия Индия, подчинённая в первые годы правления Дария, вносила налог не серебром, а золотом. Вавилония платила 1 000, а Египет 700 талантов серебра. Одна лишь Персида была свободна от налогов, а при Дарий I — и от строительных и транспортных работ, к которым привлекалось население прочих сатрапий. В совокупности сумма налогов, ежегодно поступавших со всех сатрапий, равнялась 14 560 талантам (свыше 400 т) серебра. При Дарий и его преемниках это огромное количество драгоценного металла в значительной мере накапливалось как сокровище. Геродот сообщает, что полученный в виде налогов металл расплавлялся и им «наполняли глиняные сосуды, затем глиняная оболочка снималась. Всякий раз, когда требуются деньги, царь велит отрубить металла, сколько ему нужно». По свидетельству Геродота, персы называли Дария «торгашом за то, что он установил определённый налог и принял другие подобные меры».

Правитель области — сатрап был неограниченным повелителем её гражданского населения. Обычно сатрапами были знатные персы, однако некоторые области с разрешения царя возглавлялись их прежними правителями. В Египте, например, сохранились кое-где старые номархи, которые являлись по существу персидскими наместниками. Во всех важнейших делах они полностью подчинялись воле сатрапа, основной задачей которого было немедленное выполнение приказов паря и обеспечение исправного поступления в царскую казну установленных налогов.

Дарий в своей империи установил более сложный и более чётко действующий налоговый механизм, чем тот, который существовал в Ассирии, хотя и ассирийские цари похвалялись в своих надписях той «тяжёлой данью», которую они возлагали на побеждённые народы. Налоги, существовавшие в империи Дария, были бедствием для народных масс. Тяжесть налогов усугублялась способом их взимания. Персидское государство, повидимому, систематически отдавало сбор' налогов на откун. При этой системе откупщик, выплачивая вперёд установленную сумму налогов, получал за это право взимать с населения значительно большую сумму. В качестве откупщиков выступали группы богачей, например, в Вавилонии — представители торгово-ростовщического рода Мурашу. О том, как хозяйничали откупщики, свидетельствуют документы архива этого дома. Так, в одном документе от 425 г. до н. э. сообщается, что агенты Мурашу во время взимания налогов разгромили два больших поселения и ряд более мелких населённых пунктов. Дело дошло до того, что персидский чиновник Багадата, ведавший делами пострадавших поселений, подал на этих агентов в суд. Представитель торгового дома Мурашу опротестовал обвинение, но «ради миролюбия», во избежание судебного дела, он согласился дать Багадате 350 мер ячменя, 1 меру полбы, 50 мер пшеницы, 50 сосудов старой и столько же сосудов новой финиковой водки, 200 мер фиников, 200 голов мелкого скота, 20 голов крупного скота и 5 талантов шерсти. Багадата принял эту огромную взятку и согласился замять поднятое им судебное дело. Этот документ наряду с другими подобными свидетельствует о полной беззащитности народных масс в державе Ахеменидов.

Войсковая организация

Сохраняя почти неограниченную власть сатрапов над местным населением, Дарий вместе с тем подчинил все военные гарнизоны, стоявшие в крупных городах сатрапий, особым,военачальникам, не зависевшим от сатрапов. Таким образом обеспечивался необходимый для центральной власти взаимный контроль, о котором греческий историк Ксенофонт сообщает следующее: «Если военачальник недостаточно защищает страну, начальник [мирных] жителей и заведующий обработкой земли доносит, что трудиться нельзя вследствие отсутствия охраны. Если же военачальник обеспечивает мнр, а у начальника обрабатываемая земля мало населена, не обработана, тона последнего доносит военачальник». Такой контроль над деятельностью сатрапов должен был противодействовать их сепаратистским устремлзниям. Деятельность сатрапа контролировалась также приставленным к нему «царским писцом». В пограничных наместничествах, например в Египте, Малой Азии, сатрап был одновременно и военачальником. В таких случаях «царский писец» оставался единственным наблюдателем за деятельностью сатрапа. Военачальники отдельных сатрапий подчинялись пяти главным военачальникам. Каждому из последних были подчинены основные военные силы нескольких сатрапий. Во времена Дария I надёжным ядром армии являлась персидская пехота и конница. Сознавая значение персидского народа-войска (кары) для безопасности империи, Дарий завещал своим преемникам: «Если ты так мыслишь: я не хочу бояться врага,— то оберегай этот народ (персидский)». Наряду с персами армия пополнялась мидянами, затем представителями восточно-иранских племён и, наконец, частями, набранными в других покорённых областях. Персидские военачальники следили за тем, чтобы в гарнизоны крепостей сатрапий не включались местные уроженцы. До нас дошли многочисленные папирусы конца V в. %из Элефантины в Египте, где была большая пограничная крепость. Папирусы написаны на арамейском языке и представляют собой архив иудейской общины, часть членов которой состояла в гарнмзоне местной крепости. Египтяне не входили в состав гарнизона элефантинской крепости, а допуск египетских воинов в её пределы рассматривался даже как преступление. Число персов и вообще иранцев в Элефантине было невелико; они составляли преимущественно командный состав гарнизона.

Пути сообщения и торговля

Военных сил в сатрапиях было достаточно, чтобы в нормальной обстановке держать население в подчинении, но во время путешествовавший по этим дорогам и получивший, таким образом, возможность познакомиться с рядом областей Передней Азии, обстоятельно описал так называемую «царскую дорогу», соединявшую Эфес (на западном побережье Малой Азии) с Сузами, главной резиденцией царя в далёком Эламе. На протяжении около 2 400 км были расположены, примерно через каждые 25 км, станции со служебными помещениями; сатрапы областей, через которые была проложена дорога, обязаны были следить за безопасностью передвижения путешественников, торговцев и т. д. и жестоко карать преступников, угрожавших их жизни и имуществу.

Кроме большой «царской дороги» имелись ещё и другие дороги, пересекавшие в различных направлениях обширное Персидское государство. На определённом расстоянии друг от друга находились посты всадников, обслуживавших царскую почту по принципу эстафеты. Геродот писал, что «среди смертных существ нет такого, которое достигало бы места назначения быстрее персидского вестника». Кроме царской почты в Персидской державе, как и в Ассирийской, в качестве средства связи применялась сигнализация огнём.

Наряду с расширением сети сухопутных дорог обращалось большое внимание и на водные пути. В связи с завоеванием Северо-Западной Индии смелому мореходу Скилаку из Карианды в Малой Азии было поручено исследовать устье Инда и установить возможность непосредственной морской связи со странами Запада. Корабли Скилака, отправившиеся от берегов Инда, на 30-м месяце путешествия по Индийскому океану прибыли к северо-западному побережью Красного моря, откуда финикийские моряки начали в своё время по повелению фараона Нехао путь вокруг Африки. Удача экспедиции Скилака побудила Дария довести до конца начатые Нехао работы по прорытию канала, соединяющего Нил с Красным морем. После завершения этого грандиозного предприятия вдоль берега канала были воздвигнуты большие каменные плиты с надписями.

Денежное хозяйство державы было упорядочено: введена была единая чеканная монета, причём право чеканки золотой монеты принадлежало только царю. Сатрапы могли чеканить серебряную монету, а автономные города и области выпускали медные деньги. Золотая монета персидских царей, весом в 8,4 г и с изображением царя в виде лучника, называлась «дариком» и имела хождение не только в самой империи, но и в соседних странах, в частности в Балканской Греции, где она высоко ценилась.

Распространение в Персидской державе денег в монетной форме облегчало развитие торговли и обусловило дальнейшее обогащение связанных с нею кругов рабовладельцев, особенно в Вавилоне. На улицах Вавилона можно было услышать речь всех племён и народностей, входивших в состав Персидской державы. Богатые торгово-ростовщические дома, как, например, род Эгиби, игравший крупную роль ещё во время самостоятельности Вавилонии, теперь значительно увеличили свои операции. Подобные предприятия были основаны не только в Вавилоне, но и в других городах Двуречья, а также в прочих сатрапиях Запада. Таким был и упомянутый в связи с системой откупов торгово-ростовщический род Мурашу в Ниппуре.Судя по документам архивов родов Эгиби и Мурашу, их торговые дома обслуживали обширные районы державы и имели в числе своих должников даже представителей царской семьи.

Социальная опора царской власти в покорённых странах

Социальной опорой царской власти в покорённых странах были местные крупные рабовладельцы, которые в государственном аппарате Ахеменидов видели надёжную защиту против восстаний бедняков и рабов. Кроме того, в сатрапиях выделялись крупные земельные владения представителям персидской знати. Эти земли обрабатывались сотнями рабов, дома владельцев являлись мощными крепостями со стенами из восьми сырцовых кирпичей в толщину.

Дарий стремился привлечь на свою сторону местное жречество. В угоду жрецам Мардука он сделал Вавилон одной из столиц своей державы наряду с Персеполем, Сузами и Экбатанами. В надписи Уджагорресента сообщается о восстановлении Дарием школы врачей в Саисе; при этом Уджагорресент особо подчёркивает, что Дарий включил в неё «книжниками» «сыновей мужа» (т. е. знатных) «и не было среди них сыновей бедняков». Дарий реставрировал также ряд египетских храмов и возвратил им те доходы, которые были отняты у них Камбисом. Подобно фараонам, сатрап персидского царя назначал жрецов, следя затем, чтобы в их число не попали нежелательные лица.

Не меньшую заботливость проявлял Дарий и по отношению к греческим храмам в Малой Азии. Когда наместник западной части Малой Азии Гадат не посчитался с привилегиями, дарованными царём храмам, Дарий пригрозил ему своей немилостью: «за то, что ты скрываешь моё расположение относительно богов, ты, если не переменишься к лучшему, испытаешь мой справедливый гнев...».

Центральная власть нуждалась в законодательных нормах, которыми должны были руководствоваться сатрапы и их помощники. В надписях Дарий подчёркивал, что установленный им «закон» сдерживал страны, входившие в его державу, и что этого «закона» они боялись. Общегосударственное законодательство должно было учитывать законы покорённых стран, чтобы стать приемлемым и для господствующих классов отдельных сатрапий. Есть сведения, что персидская царская администрация собирала данные о законах, действовавших в покорённых ими странах, в частности в Египте. К сожалению, о самом сборнике законов для всей Персидской державы, если он был действительно составлен, мы ничего не знаем.

Внешняя политика Дария I

Сохранение мощи персидского народа-войска, а также сближение с господствующими классами покорённых народов укрепили Персидское государство и позволили ему перейти к активной внешней политике. В первые годы царствования Дария была покорена часть Северо-Западной Индии. Тогда же стали подвластными персам острова Эгейского архипелага.

В так называемой Накширустемской надписи «А» дан список стран и народов, входивших в состав Персидской державы. Из них семь, упомянутые в списке последними, были, повидимому, завоёваны войсками Дария после 517 г. до н. э. Среди них прежде всего названы «саки, которые за морем», отождествляемые с саками-массагетами, населявшими территорию к востоку от Аральского моря. В той же надписи сохранилось свидетельство о покорении персами фракийцев — народа, жившего уже в Европе, к западу от проливов, соединяющих Чёрное и Эгейское моря. Этот народ, согласно Геродоту, при единодушии среди его племён «был бы неодолим и могущественнее всех народов». Однако единодушия среди фракийских племён в то время не было, и поэтому Дарий смог вслед за «саками, которые за морем», отметить среди подвластных стран и Фракию, называемую в персидских надписях «Скудра». Полководец Дария — Мегабаз завоевал затем греческие города. на северном побережье Эгейского моря, и, таким образом, в число подвластных Ахеменидам народов попали и «щит носящие ионийцы». Укрепившись на европейском берегу Эгейского моря, Дарий предпринял в 514—513 гг. поход через Геллеспонт и Фракию в Северное Причерноморье. Перейдя Дунай, большое персидское войско углубилось в скифские степи. Скифы тревожили Дария постоянными нападениями своей конницы, но уклонялись от решительного сражения. Отступая в глубь страны и увлекая за собой неприятеля, они поджигали на его пути степь и засыпали колодцы. Истощив свои силы, персы были вынуждены двинуться в обратный путь, оставив часть войска во Фракии. Постигшая Дария неудача сильно подорвала военный авторитет Персидской державы.

В 500 г. в крупнейшем из греческих городов Малой Азии — Милете вспыхнуло восстание, сразу же поддержанное всеми другими ионийскими городами. Ставленники персов повсеместно были свергнуты восставшим населением. Предвидя неравную борьбу с громадной Персидской державой, восставшие обратились с призывом о помощи к европейским грекам. Но на этот призыв откликнулись лишь Афины, пославшие 20 кораблей, и город Эретрия на острове Эвбея, пославший 5 кораблей. Несмотря на отсутствие единого командования и постоянные разногласия, восставшие первоначально добились успеха и им даже удалось разрушить Сарды — резиденцию персидского сатрапа в Малой Азии. Но вскоре персы стянули силы, овладели рядом восставших городов и в 494 г. наголову разбили греков в морском сражении у острова Лада. В том же году персы взяли штурмом Милет. Большая часть его жителей была перебита или продана в рабство, город был опустошён. Это произвело сильнейшее впечатление на греков. Когда в афинском театре была поставлена трагедия Фриниха «Взятие Милета», зрители рыдали. Участь Милета разделили и другие греческие города Малой Азии. К лету 493 г. с восстанием было полностью покончено. Помимо численного перевеса персов определённую роль в неудаче этого восстания сыграло предательское поведение ионийской аристократии. Однако ионийское восстание послужило поводом к началу большой войны. Хотя помощь, оказанная европейскими греками восставшим ионийцам, была очень незначительной, правящим в Персии кругам стало ясно, что они смогут укрепиться в своих малоазийских владениях только после покорения греческих государств на Балканском полуострове. С этого времени начинается длительный период греко-персидских войн, имевших огромное значение как для дальнейшей истории Персидской державы, так и для истории Греции.

Глава II. Греко-персидские войны. Расцвет эллинской рабовладельческой демократии

Греко-персидские войны

В середине I тысячелетия до н. э. всё более заметную роль в истории Восточного Средиземноморья начинает играть Эллада (Греция). К этому времени греки, несмотря на сохранение племенных делений и особенностей в языке и жизненном укладе, представляли собой сложившуюся народность. Далеко зашедший процесс имущественного расслоения, роста частной собственности и формирования классов подточил старую, родовую организацию. Её место занимает государство, специфической формой которого для древней Греции был полис — античный город-государство.

Полис представлял собой гражданскую общину, принадлежность к которой давала отдельным её членам право собственности на основное средство производства того времени — землю. Однако далеко не всё население, жившее на территории того или иного полиса, входило в состав общины и пользовалось гражданскими правами. Рабы были лишены всяких прав; кроме того, в каждом полисе существовали различные категории лично свободного, но неполноправного населения, например переселенцы из других полисов, чужестранцы. Рабы и неполноправные обычно представляли собой большую часть населения полиса, а граждане — привилегированное меньшинство. Но это меньшинство, имея полноту политической власти, использовало её для эксплуатации и угнетения рабов и других категорий зависимого или неполноправного населения. В некоторых полисах пользовались политическим преобладанием лишь верхние слои граждан (аристократический полис), в других — более широкий круг граждан (демократический полис). Но и те и другие полисы были рабовладельческими.

Греция накануне греко-персидских войн

В древности Эллада представляла собой сумму независимых друг от друга и самоуправляющихся городов-государств, которые в силу исторически складывавшейся обстановки то вступали в союз друг с другом, то, наоборот, враждовали между собой. Ряд крупных греческих полисов возник на побережье Малой Азии (Милет, Эфес, Галикарнас и др.). Они рано превратились в богатые торгово-ремесленные центры. Во второй половине VI в. до н. э. все греческие города малоазийского побережья подпали под власть Персии.

Крупные греческие города-государства возникают также на островах архипелага и на территории самой Балканской Греции. В период наибольшего развития греческой колонизации (VIII—VI вв. до н. э.) рамки эллинского мира широко раздвигаются. Успешное продвижение греков в северо-восточном направлении приводит к возникновению ряда полисов на южном (Синода, Трапезунт), а затем на северном (Ольвия, Херсонес, Пантикапей, Феодосия) и восточном (Диоскуриада, Фасис) побережье Чёрного моря. Ещё более интенсивно развивается греческая колонизация в западном направлении. Количество греческих колоний на юге Италии и в Сицилии было настолько велико, что этот район ещё в VI в. получил название «Великой Греции».

Весь берег Тарентского залива опоясывается кольцом богатых и цветущих городов (Тарент, Сибарис, Кротон и др.), затем греки проникают в глубь Южной Италии (Неаполь) и в восточную часть Сицилии (Сиракузы, Мессана и др.). Города-государства Великой Греции становятся всё более заметной политической силой в сложной международной борьбе, развернувшейся в VI—V вв. до н. э. в бассейне Западного Средиземноморья.

Однако центром развития этого обширного и широко раскинувшегося греческого мира к началу V в. до н. э. является Балканский полуостров, территория собственно Греции. Здесь к этому времени выделились два наиболее значительных города-государства — Спарта и Афины. Пути развития этих государств были различны. Спартанская община носила аграрный, земледельческий характер; торгово-денежные отношения были здесь развиты слабо. Земля, поделённая на примерно равные участки (клеры) и находившаяся в пользовании отдельных семей спартиатов, считалась собственностью общины, государства в целом, и владеть ею отдельный спартиат мог лишь как член общины. Эти земли обрабатывались трудом бесправного, зависимого и прикреплённого к клерам населения — илотов. В отличие от обычного для Греции типа рабовладения илоты принадлежали не отдельным спартиатам, а считались собственностью общины в целом. В Спарте существовала также особая категория неполноправного населения — периэки («живущие вокруг», т. е. не на территории самого города Спарты). Их положение было менее тяжёлым. Они владели имуществом и землёй на основе частной собственности и занимались не только земледелием, но ремёслами и торговлей. Богатые периэки владели рабами.

Афины представляли собой иной тип рабовладельческого города-государства. Интенсивный рост производительных сил афинского общества, связанный с развитием ремесла и морской торговли, привёл к сравнительно раннему разложению общины. В Афинах в результате борьбы, развернувшейся между широкими слоями населения (демос) и родовой аристократией (эвпатриды), складывается рабовладельческое государство, получившее довольно сложную социальную структуру.

Свободное население Афин распадалось на класс крупных рабовладельцев-землевладельцев и класс свободных производителей. К первому из них следует Отнести, помимо эвпатридов, представителей новой торгово-денежной знати, ко второму — широкие слои демоса, т. е. крестьян и ремесленников. Существовало и другое деление свободной части афинского населения: на пользовавшихся политическими правами и неполноправных — на граждан и метэков (чужестранцы, жившие на территория Афин). Ниже всех на социальной лестнице стояли абсолютно лишённые гражданских прав и личной свободы рабы.

Государственное устройство Афин и Спарты также имело существенные различия. Спарта была типичной олигархической республикой. Во главе общины стояли два царя, но власть их была сильно ограничена советом старейшин (герусия) — органом спартанской знати — и коллегией эфоров, которые играли крупную роль в политической жизни. Народное собрание (апелла) хотя и считалось формально верховным органом власти, но фактически большого значения не имело.

В Афинах в результате преобразований, проведённых в VI в. Солоном и Клисфеном, установился строй рабовладельческой демократии. Политическое господство родовой знати было сломлено. Вместо прежних родовых фил появились территориальные, подразделявшиеся па демы. Всё более росла роль афинского народного собрания (зкклесия). Основные государственные должности были выборными. Выборный «совет пятисот» (булэ) постепенно оттеснил на задний план оплот родовой знати - ареопаг, хотя последний в начале V в. ещё представлял собой определённую политическую силу. Был создан такой демократический орган, как суд присяжных (гелиэя), состав которого пополнялся путём жеребьёвки из числа всех полноправных граждан. Экономический и политический строй греческих государств определял и характер их военной организации. В Спарте своеобразный быт и система военизированного воспитания, основанные на установлениях, приписываемых легендарному законодателю Ликургу, способствовали созданию сильного и опытного войска (спартанская пехота). Спарта подчинила себе Кинурию и Мессению и возглавила Пелопоннесский союз, в который входили аркадские города, Элида, а затем Коринф, Мегары и остров Эгина. Афины, как торговое и морское государство, развивали преимущественно кораблестроение. К началу V в. афинский флот, в особенности военный, был ещё невелик. Однако всё экономическое развитие Афинского государства, а затем нависшая над ним военная угроза толкали афинян на путь усиленного строительства флота. Так как служба во флоте была в основном уделом беднейших граждан, то рост афинского флота был тесно связан с дальнейшей демократизацией политического устройства, а низший командный состав и гребцы флота были опорой рабовладельческой демократии. В скором времени вопрос о значении флота для Афинского государства встал во весь рост. Это произошло в связи с нападением персов на Грецию.

Начало греко-персидских войн. Походы Дария I на Балканскую Грецию

После подавления восстания греческих городов Малой Азии персидские правящие круги решили использовать в качестве предлога для воины против европейских греков тот факт, что афиняне оказали помощь восставшим. Персы, как уже упоминалось, понимали, что они могут укрепиться в своих малоазийских владениях только после покорения материковой Греции. Поэтому летом 492 г. под командованием зятя Дария — Мардония был предпринят первый сухопутно-морской поход вдоль фракийского побережья на Балканскую Грецию. Когда силы Мардония приближались к полуострову Халкидика, его флот попал у Афонского мыса в шторм, во время которого погибло до 300 кораблей с их экипажем. После этого Мардоний, оставив гарнизоны на фракийском побережье, вынужден был повернуть назад. В 490 г. до н. э. персы предприняли второй поход против Греции. Персидские войска переправились на кораблях через Эгейское море, опустошили по пути остров Наксос и город Эретрию на Эвбее, после чего высадились на побережье Аттики у Марафона. Над Афинами нависла опасность персидского вторжения. Обращение их за помощью к Спарте не дало ожидаемого результата: Спарта предпочла занять выжидательную позицию. Сами афиняне могли выставить только 10 тыс. тяжеловооружённых воинов, около тысячи воинов выслали им на помощь Платой — небольшой беотийский город, расположенный у самой границы с Аттикой. Достоверными данными о численности высадившихся у Марафона персов мы не располагаем, но можно думать, что их было во всяком случае не меньше, чем греков. На совете афинских стратегов было принято решение выйти навстречу врагу и дать ему сражение у Марафона. Это решение было обусловлено не только военными, но и политическими соображениями. В городе находилось немало аристократов, а также сторонников политического режима, существовавшего в Афинах при тиране Писистрате и его сыновьях. При приближении врагов к городу они могли перейти на сторону персов. Командование над выступившим к Марафону войском было поручено стратегам, в том числе Мильтиаду — бежавшему от персов правителю Херсонеса Фракийского, которому военные приёмы персов были хорошо знакомы.

Сражение у Марафона произошло в 490 г. до н. э. и увенчалось полной победой афинян и их союзников—платейцев. Персы не выдержали атаки сомкнутого строя тяжеловооружённых греческих воинов, были опрокинуты и обращены в бегство. Геродот рассказывает, что они оставили на поле боя до 6 400 трупов, тогда как греки потеряли убитыми всего 192 человека. Эта победа, одержанная воодушевлёнными патриотическим чувством гражданами греческого полиса над войсками сильнейшей державы того времени, произвела огромное впечатление на всех греков. Те из греческих городов, которые изъявили раньше покорность Дарию, вновь объявили себя независимыми. Почти одновременно возникли волнения в Вавилонии, а в Египте и далёкой Нубии даже вспыхнули восстания.

Но персы не думали отказываться от своего плана завоевания Греции. Однако в 486 г. умер Дарий, и начались придворные смуты в связи с переходом власти в новые руки. Поэтому только через 10 лет после Марафонской битвы преемник Дария царь Ксеркс оказался в состоянии выступить в новый большой поход против греков.

Греки плохо использовали десятилетний перерыв для подготовки к возобновлению войны. Исключение в этом отношении представляли лишь Афины. Здесь в это время происходила острая политическая борьба между аристократической и демократической группировками. Демократическая группировка возглавлялась Фемистоклом — одним из наиболее смелых, энергичных и дальновидных деятелей этого времени. По словам греческого историка Фукидида, Фемистокл, как никто другой, обладал способностью предусматривать «лучший или худший исход предприятия, скрытый ещё во мраке будущего», и умел во всех случаях «моментально изобретать надлежащий план действия». В группировку Фемистокла наряду с торговцами и зажиточными ремесленниками входили и более широкие слои гражданского населения Афин, разделявшие выдвинутую им так называемую морскую программу — широкий план усиления морской мощи Афин, строительства нового флота. Их противники, во главе которых стоял Аристид, находили опору в среде крупных землевладельцев. В конце концов народным собранием морская программа была принята. Осуществляя эту программу, афиняне построили за счёт доходов с Даврийских рудников, ранее распределявшихся между гражданами, около 150 боевых кораблей (гприэр). После этого афинский флот стал самым сильным в Греции.

Поход Ксеркса

Военные действия возобновились весной 480 г. Огромный флот и сухопутная армия, состоявшая как из самих персов, так и из отрядов, выставленных покорёнными народами, входившими в державу Ахеменидов, двинулись во главе с самим Ксерксом через Геллеспонт вдоль фракийского побережья по маршруту первого похода Мардония на Балканскую Грецию. Решившиеся на сопротивление греческие полисы заключили оборонительный союз, во главе которого стала Спарта, как государство, обладавшее самым сильным сухопутным войском. На границе между Северной и Средней Грецией небольшие по численности силы союзников заняли удобный для обороны узкий Фермопильский проход. Войска Ксеркса много раз атаковали защитников Фермопил, тщетно пытаясь прорвать оборону. По среди греков, нашёлся предатель, который показал врагам обходную горную троп}'. По этой тропе отряд персов вышел в тыл защитникам Фермопил. Когда спартанскому царю Леониду, командовавшему силами союзников, стало известно об этом, он приказал своим войскам отступить, но сам с отрядом спартанских воинов в 300 человек остался в Фермопилах. Окружённые со всех сторон врагами спартанцы сражались до последнего человека. Впоследствии на могиле Леонида и его воинов был воздвигнут памятник с надписью:

Путник, пойди, возвести нашим гражданам в Лакедемоно, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.

Прорвавшись через Фермопилы, персы хлынули в Среднюю Грецию. Почти все беотийские города, в которых была сильна персофильски настроенная аристократия, поспешили подчиниться Ксерксу. Аттика была опустошена, Афины разграблены. Детей, женщин и стариков афиняне эвакуировали в Пелопоннес и на близлежащие острова, все же способные носить оружие мужчины перешли на палубы военных кораблей. Сухопутные силы греков укрепились на Коринфском перешейке. Сражавшийся у мыса Артемисия (на севере Эвбеи) флот, в котором больше половины кораблей принадлежало афинянам, отошёл в Саронический залив.

Переломным событием в ходе войны явилось знаменитое морское сражение у острова Саламин (480 г. до н. э.). Разделив свой, флот, персы сразу с двух сторон напали на противника. Греческие корабли двинулись им навстречу. В узком проливе между берегами Аттики и Саламином персы не сумели использовать свой численный перевес. Стремительным натиском греки расстроили боевой порядок их кораблей, которые по своим размерам были больше греческих и менее способны к маневрированию; в тесноте корабли персов сталкивались и топили друг друга. К наступлению ночи персидский флот был разгромлён.

Победа при Саламине была прежде всего заслугой афинян, предводительствуемых стратегом Фемистоклом. Поражение, которое потерпели здесь персы, было для них тяжёлым ударом. Хотя у них оставалось большое и вполне боеспособное сухопутное войско, но связь его с тылом легко могла быть прервана. Кроме того, весть о крупном поражении персидского флота угрожала вызвать волнения в пределах самой Персидской державы, прежде всего в Ионии. Поэтому Ксеркс решил вернуться в Азию, оставив в Греции часть армии под командованием Мардония. В следующем, 479 г. Мардоний, перезимовавший со своими войсками в Фессалии, вернулся в Среднюю Грецию и подошёл к Истмийскому перешейку. Объединённые силы греческих союзников под командованием спартанца Павсания расположились вблизи Платей. В происшедшем здесь вскоре сражении войска Мардония были наголову разбиты и сам он был убит. В том же 479 г. греческий флот, возглавленный афинским стратегом Ксантиппом и спартанским царём Леотихидом, одержал блестящую победу над персами в сражении у мыса Микале (побережье Малой Азии).

Окончание войны и её историческое значение

После Саламина и Платей война ещё не закончилась, но характер её радикально изменился. Угроза вражеского вторжения перестала тяготеть над Балканской Грецией, и инициатива перешла к грекам. В городах западного побережья Малой Азии начались восстания против персов; население свергало посаженных персами правителей, и вскоре вся Иония вновь обрела независимость.

В 467 г. греки нанесли в сражении у устья реки Эвримедонт (на южном берегу Малой Азии) ещё один удар по военным силам Персидской державы. Военные действия, то затихая, то вновь возобновляясь, продолжались вплоть до 449 г., когда в сражении около города Саламина на острове Кипр греки одержали новую блестящую победу над персами. Эта битва при Саламине и считается последним сражением в греко-персидских войнах; в том же году, как сообщают некоторые греческие авторы, между обеими сторонами был заключён так называемый Каллиев (по имени афинского уполномоченного) мир, по условиям которого персы признали независимость греческих городов Малой Азии.

Главная причина победы греков над персами в этом историческом столкновении заключалась в том, что они боролись за свою свободу и независимость, в то время как войска Персидской державы состояли в значительной части из навербованных по принуждению воинов, не заинтересованных в исходе войны. Крайне важное значение имело и то обстоятельство, что экономическая и социальная жизнь Греции этого времени достигла относительно высокого уровня развития, тогда как Персидская держава, насильственно включившая в свой состав многие племена и народности, тормозила нормальное развитие их производительных сил.

Победа греков в столкновении с персами не только обеспечила свободу и независимость греческих городов, но и открыла перед ними широкие перспективы дальнейшего беспрепятственного развития. Эта победа явилась, таким образом, одной из предпосылок последующего расцвета греческой экономики и культуры.

Экономика рабовладельческой Греции в V в. до н. э.

Рабство

В середине V в. до н. э., после окончания греко-персидских войн, в ряде полисов континентальной Греции, особенно в Афинах, расцветают ремёсла, растёт товарное производство, расширяются торговые связи, в сельском хозяйстве интенсивно идёт переход от зерновых культур к оливководству и виноградарству. Правда, этот экономический подъём охватил не всю Грецию. Многие области развивались более медленными темпами. В городах-государствах Греции в рассматриваемый период окончательно утверждается рабовладельческий способ производства. Если в предшествующие столетия даже в наиболее развитых греческих городах рабов было сравнительно немного, то в V в. число их значительно возрастает, а в IV в. рабство достигает максимальных для античной Греции размеров. В связи с этим развивается процесс вытеснения свободного труда рабским, что в свою очередь приводит к росту городской бедноты и люмпен-пролетарских элементов.

Содержащиеся в источниках сведения о размерах рабовладения и его характере в V в. до н. э. касаются главным образом Афин и в меньшей степени Аттики в целом. Однако не подлежит сомнению, что число рабов сильно увеличилось во всех тех районах Греции, где развивалось ремесло и связанная с ним торговля. Исходя из разного рода косвенных данных о количестве гоплитов (тяжеловооружённых воинов), о ввозе продовольствия и т. д., современные учёные пытаются определить численность населения Аттики и установить соотношение между тремя основными группами её жителей: гражданами, метэками и рабами. В своих выводах они значительно расходятся. Одни считают, что количество рабов несколько уступало численности двух других групп, вместе взятых; другие, наоборот, полагают, что рабов в Аттике было примерно в два раза больше, чем свободных. Общее число рабов в Аттике V в. так же оценивается по-разному — от 70 тыс. до 150 тыс.

В глазах древних греков рабы были не людьми, а лишь одушевлённым имуществом. Рабы продавались и покупались, как вещи; они не имели никаких не только политических, но даже обычных человеческих прав. Раб не мог обзаводиться семьёй; дети рабов считались собственностью их хозяев. Господа могли по своему произволу наказывать и истязать рабов. В суде показания от рабов принимались только под пыткой. Обычным видом наказания рабов за нарушение каких-либо предписаний публичного порядка было бичевание. Только в случае совершенно уже невыносимого обращения с ним хозяина раб мог воспользоваться правом убежища, скрывшись у алтаря в храме. По решению жреца раб в таком случае передавался в руки другого господина или же возвращался прежнему. Рабы не имели даже имени. Чаще всего хозяева называли рабов по месту их происхождения — колхами, сирийцами, скифами.

Основными источниками рабства были войны, пиратство и тесно связанная с ними торговля. В отличие от последующего времени количество «доморождённых» рабов было ещё невелико, так как дешевизна рабов делала невыгодным их воспитание дома. Военные действия, даже между греческими полисами, особенно со второй половины V в., часто заканчивались продажей побеждённых в рабство. Так, по данным одной надписи 446—445 г., афиняне захватили в районе Мегариды 2 тыс. рабов. В ещё больших масштабах практиковалась продажа в рабство негреков. После битвы при Эвримедонте было продано свыше 20 тыс. персидских воинов.

Основная масса рабов состояла из уроженцев различных областей Малой Азии и Причерноморья. Греческие рабовладельцы предпочитали пользоваться трудом иноземных рабов, так как рабам-иноземцам было труднее бежать и, ввиду незнания языка, труднее сплотиться для совместных выступлений, чем грекам. Всё же и число рабов-греков было немалым. Об этом свидетельствуют довольно частые выступления греческих писателей против «андраподистов», т. е. людей, специально занимавшихся похищением свободных и продажей их в рабство.

Крупнейшим в V в. рынком рабов были Афины. Здесь на рыночной площади был огорожен специальный участок, внутри которого выставлялись на продажу рабы. Рабы выводились на помост, а продавцы расхваливали свой товар. Рынки рабов засвидетельствованы также на Хиосе, в Византии и в других местах. Цены на рабов нам известны по одной надписи 415 г. Рабы-мужчины стоили от 70 до 300 драхм, женщины — от 135 до 220 драхм. Для сравнения укажем, что средний заработок афинского ремесленника составлял в это время драхму в день. Рабы, имевшие определённую профессию,—ремесленники, музыканты, танцовщицы, писцы и т. п.— стоили значительно дороже.

Использование труда рабов носило весьма разнообразный характер. В городах с развитым ремеслом рабы использовались в ремесленных мастерских — эргастериях. Литературными источниками и надписями засвидетельствовано существование таких мастерских во многих отраслях ремесленного производства того времени: в металлургии, оружейном деле, кожевенном производстве, производстве керамики, музыкальных инструментов, лекарств и т. д. Производственный процесс осуществлялся в эргастериях при помощи самых простых инструментов; даже в строительном деле, достигшем в V и IV вв. значительного прогресса, античная техника не пошла дальше рычага, клина, ворота и блока. Разделение труда в греческих мастерских носило ещё весьма примитивный характер. По сути дела эргастерий представлял собой лишь соединение под одной кровлей отдельных работников, связанных друг с другом не процессом производства, а тем, что они принадлежали одному хозяину. При таких условиях крупное ремесленное производство не обладало существенными преимуществами перед мелким. Господствующим типом эргастериев была поэтому небольшая мастерская с 3—12 рабами. В более мелких мастерских работал сам хозяин с помощью одного-двух рабов. Упоминания о мастерских с большим числом рабов крайне редки и относятся главным образом уже к IV в. до н. э.

В земледелии труд рабов использовался менее широко. Правда, в таких земледельческих областях Греции, как Лаконика и Мессения, Фессалия и Крит, на полях работали илоты, пенесты, клароты, афамиоты. Различие между этими группами населения и афинскими рабами состояло в том, что они не были полностью оторваны от средств производства и, отдавая землевладельцам значительную часть урожая, пользовались относительной хозяйственной самостоятельностью. В областях с развитым ремеслом и торговлей в VI и особенно в V в. наблюдается превращение пахотных земель в виноградники, оливковые и плодовые сады. Однако разведение специальных культур, особенно на каменистых землях, требовало большой тщательности. Низкая производительность труда рабов затрудняла использование его в тех отраслях сельского хозяйства, которые требовали особенно внимательного ухода за культурами. В мелких хозяйствах работали сами владельцы с помощью членов семьи и одного-двух рабов. Крупные землевладельцы также считали невыгодным содержать круглый год большое число рабов, предпочитая в горячую пору сельскохозяйственных работ эксплуатировать труд наёмных батраков. Число рабов в сельском хозяйстве таких областей, как Аттика, по сравнению с числом рабов, эксплуатировавшихся в ремесленном производстве, было значительно меньше.

В наиболее тяжёлых условиях находились рабы на рудниках. Представление об их труде дают описания и археологические исследования древних рудников в Лаврийских горах в Аттике, где добывали серебро и свинец. Рабы трудились в этих рудниках в полулежачем положении, задыхаясь от жары и духоты. Орудиями их труда были молоток, кайло и корзины, в которых породу поднимали на поверхность земли. Лаврийские рудники были собственностью государства, но работавшие здесь рабы принадлежали частным рабовладельцам, отдававшим их в наём или аренду. Такой способ эксплуатации рабов был довольно широко распространён в Афинах, так как приносил собственникам рабов обеспеченный доход без всяких с их стороны хлопот и затруднений. Так, известно, что в конце V в. крупный рабовладелец и богач Никий отдавал в наём для работы на рудниках 1 000 рабов.

В наём отдавали также рабов-ремесленников, поваров, танцовщиц и др. В домах богатых людей рабы использовались в качестве домашней прислуги. Одной из довольно распространённых форм эксплуатации рабов являлся отпуск их на заработки. Такие рабы назывались специальным термином — «живущие вне дома». Хозяин отпускал раба на условиях периодической уплаты известной суммы денег — своего рода оброка. Отпущенные на таких условиях рабы работали по найму, занимались ремёслами и мелкой торговлей. К числу таких рабов принадлежали, очевидно, и рабы, упоминаемые в надписях, посвящённых строительству афинского храма Эрехтейон.

Рабы широко использовались также во время войн в качестве оруженосцев, носильщиков, обозных.

В относительно лучшем положении находилась довольно значительная группа государственных рабов, так называемых демосиев. В её состав входило прежде всего триста человек городской стражи, которых в Афинах называли, повидимому по их происхождению, скифами. К этой же группе принадлежали писцы, глашатаи и т. д. Все они находились на городском довольствии и пользовались охраной закона. Несмотря на некоторое различие в положении отдельных групп рабов, в целом они представляли собой единую массу людей, стоявших вне политической организации рабовладельческого общества и объединённых ненавистью к своим угнетателям. Борьба рабов против рабовладельцев принимала иногда характер восстаний, как, например, восстания илотов, но в основном носила ещё скрытый характер. Главным её видом было бегство рабов. В V в. количество рабов, отпущенных на волю, было весьма незначительно. Однако и вольноотпущенники не получали полной свободы. Они сохраняли известную зависимость от своих бывших хозяев: были обязаны выплачивать ему деньгами или натурой часть своих доходов, не имели прав юридического лица. Их положение было хуже, чем положение метэков.

Труд свободных

В каждом греческом полисе имелась довольно значительная прослойка свободной бедноты, занятая производительным трудом. Например, в ремесленных мастерских, кроме рабов, заняты были и свободные; в земледелии же, игравшем главную роль в экономике многих греческих полисов, основная масса производителей состояла из граждан. Известно также, что в Афинах в годы правления Перикла многие афинские граждане использовались на проводившихся в широких масштабах строительных работах.

В большинстве греческих государств занятие земледелием считалось почётным; только граждане могли владеть земельным участком. И целях сохранения за гражданами этих участков государство часто, особенно в более ранний период, вмешивалось в поземельные отношения. Аристотель сообщает о законах, воспрещавших продавать или закладывать основные наделы. Такой закон существовал, например, у западных (озольских) локров. В Спарте отчуждение земли было воспрещено вплоть до начала IV в. В Коринфе по законам Фидона и в Фивах по законам Филолая должны были приниматься специальные меры к поддержанию соответствия между числом граждан и числом земельных наделов. По одному из законов Солона в Афинах было запрещено неограниченное приобретение земель одним человеком. Мелкое крестьянское землевладение в Аттике отличалось стойкостью и в V в., безусловно, преобладало. Известно, например, что в середине V в. число афинских граждан, способных приобрести и содержать боевого коня, т. е. принадлежавших, по солоновой разбивке, ко второму имущественному разряду, не превышало 1 000 человек, тогда как один только дем Ахарны примерно в то же время мог выставить 3 тыс. тяжеловооружённых воинов, принадлежавших к третьему имущественному разряду— зевгитов. Афинские зевгиты, повидимому, обладали участками земли в 10 га в среднем, в состав которых могли входить и пашня, и виноградники, и площадь, занятая под огород, и плодовый сад. Участки в 30-50 га, видимо, считались в Аттике уже крупными и давали их владельцам право числиться в первом имущественном разряде- пентакосиомедимнов, т. е. обладавших годовым доходом в 590 медимнов зерна.

В V в. в афинское сельское хозяйство всё шире проникают товарно-денежные отношения. В это время на городских базарах постоянно можно было видеть крестьян, продававших вино, уксус, растительное масло, овощи, древесный уголь и покупавших привозной хлеб, рыбу и другие продукты. В более крупных хозяйствах товарность была выражена ещё ярче. По рассказу Плутарха, один из крупнейших политических деятелей Греции V в. до ы. э —Перикл в своём хозяйстве «весь урожай... ежегодно продавал, а затем все предметы первой необходимости покупал на рынке».

В отличие от труда земледельцев труд ремесленников, по общераспространённым в Греции взглядам, был занятием, недостойным гражданина. Жизненная практика, впрочем, внесла в эти взгляды известный корректив: некоторые профессии, требующие высокой квалификации и природных дарований, например, занятия архитектурой, скульптурой, вазовой живописью, не считались позорящими свободного гражданина; другие профессии, как, например, ремесло кожевника и т. п., рассматривались как недостойные. Этими ремёслами преимущественно занимались неграждане: метэки, периэки, вольноотпущенники и рабы.

Значительное число переселенцев проживало во всех крупных центрах Греции. В греческих городах-государствах, граждане которых ревниво оберегали свои привилегии, не только временно проживавшие иноземцы, но даже переселенцы из других греческих городов не получали гражданских прав. За право проживать в Афинах и заниматься здесь ремёслами и торговлей метэки платили особый поголовный налог — метэкион. Этот налог составлял 12 драхм с мужчины и 6 драхм с женщины. Кроме того, на метэках лежали еще разные другие платежи и повинности, в частности военная повинность. Метэки были ограничены и в своих экономических правах: им было запрещено владеть землёй на территории принявшего их полиса; их дстн от брака с полноправными гражданами не получали гражданства; метэки не имели даже права самостоятельно выступать на суде.

В Афинах ко второй половине V в. число метэков составляло около трети, а в конце IV в.— около половины свободного городского населения. Они играли весьма видную роль и в торговле и в ремесленном производстве. Среди метэков, как и среди вольноотпущенников, встречалось много предприимчивых людей, которые, несмотря на своё неполноправное положение, наживали крупные состояния. Наиболее богатые метэки иногда получали право приобретения земельной собственности в Аттике.

Общий характер греческой экономики. Товарное производство.

Существенную роль в нарастании социально-имущественного неравенства сыграло развитие товарного производства. С обособлением отдельных видов производственной деятельности на основе общественного разделения труда товарное производство быстро растёт во всех передовых общинах Греции. Ярким свидетельством этого роста служит широкое развитие греческой торговли в V—IV вв. В этом отношении особенно показательна морская торговля Афин. К середине V в. афинская гавань Пирей превращается в крупнейший в античном мире центр торговли. В Пирей ввозилось зерно из Северного Причерноморья, Египта и Сицилии, солёная рыба, мёд, воск, скот и кожи из Причерноморья, шерсть из Милета, карфагенские и персидские ковры, разного рода пряности, благовонные масла и другие предметы роскоши из стран Востока, слоновая кость из Африки, льняные ткани для одежды и парусов из Египта, обувь и бронзовые изделия из Этрурии, корабельный лес, смола и пенька из Македонии и Фракии, медь с Кипра и ряд других товаров. Из различных областей в Пирей ввозились рабы.

Сами афиняне потребляли лишь незначительную часть всех этих предметов. Главная масса товаров тут же перепродавалась, перегружалась на другие корабли и отправлялась дальше в другие города и страны. Посредническая торговля давала большие доходы Афинскому государству, взимавшему пошлину в размере 2% со всех ввозимых и вывозимых товаров, а также различные рыночные сборы. Концентрация торговли в Пирее одновременно облегчала снабжение Афин продовольственными товарами и сырьём. Из Афин вывозились ремесленные изделия, особенно керамика, а также вино и оливковое масло. Общий валовой оборот Пирея достигал огромной по тем временам суммы в 2 тыс. талантов.

Развитие торговли закономерно сопровождалось ростом денежного обращения и различных кредитных, ростовщических и валютных операций. Каждый полис стремился чеканить свою собственную монету. Наибольшим распространением в V в. пользовались афинские монеты с изображением совы. При разнообразии существовавших в Греции монетных систем необходимо было организовать обмен одних денег на другие. Эта функция принадлежала особым менялам — трапезитам («трапеза» по-гречески — стол). Постепенно трапезиты превращаются из менял в торговых посредников, начинают принимать деньги на хранение и выдавать ссуды под проценты, ведут личные счета своих клиентов. Крупными денежными операциями занимались также популярные в Греции храмы в Афинах, Дельфах и др. Должниками храмов в основном были не частные лица, а государства. Процентные ставки обычно составляли около 12—18% в год. Однако в связи с опасностями тогдашнего мореплавания процент по «морским ссудам» был значительно выше — вплоть до 100%.

Сухопутная торговля в Греции была развита слабо. Изрезанная горными кряжами местность, отсутствие хороших дорог, постоянные войны между полисами делали её невыгодной по сравнению с морской торговлей. Всё же и в удалённых от моря греческих городах возникали местные рынки, на которых торговали главным образом съестными припасами, мелкой домашней утварью и ремесленными изделиями. Во время общегреческих праздников при наиболее популярных святилищах происходили ярмарки.

Греческие государства уделяли большое внимание регламентации торговли. Существовали особые должностные лица — агораномы, поддерживавшие на рынках порядок, взимавшие пошлины и т. д. Различные торговые пошлины и сборы являлись, как уже упоминалось, одной из важных статей дохода полисов.

Хотя в Греции V в. торговля и денежное обращение достигли относительно высокого уровня, было бы неправильно определять греческое хозяйство того времени в целом как товарно-денежное. Совершенно бесспорно, что в Греции V в. в ряде отраслей производства известная доля продуктов труда продавалась на рынке, тем самым превращаясь в товар, следствием чего было появление купеческого и ростовщического капитала — исторически первых видов капитала. Тем не менее рабовладельческое хозяйство в основном сохраняло свой натуральный характер: весьма значительная часть продуктов производилась в нём не для обмена, а для непосредственного потребления рабовладельца и его семьи. Кроме того, рабочая сила основных производителей — рабов — присваивалась методами внеэкономического принуждения, что и отличало в принципе античное общество от капиталистического.

Афинский морской союз и победа демократии в Афинах

Борьба между демократическими и олигархическими группировками греческих полисов

Существенное значение для понимания сложившейся после победы над персами обстановки имеют события, характеризующие внутреннюю жизнь Афин этого времени. Острые столкновения и борьба между различными социальными группировками свободного населения и в Афинах и в других греческих полисах породили два основных типа политических движений рассматриваемого времени: движений демократических и движений олигархических. Сторонники демократии стремились к такому государственному порядку, при котором верховная власть принадлежала бы подавляющему большинству граждан, организованному в народное собрание. Демократический строй в греческих полисах, таким образом, выражал в основном интересы довольно широких кругов гражданского населения: и зажиточных слоев демоса, и мелких ремесленников, и крестьян. В отдельных случаях на стороне демократии оказывались и даже возглавляли её богатые люди — владельцы ремесленных мастерских, крупные торговцы и т. д. В противоположность демократам сторонники олигархии стремились к такому государственному строю, при котором полнота гражданских прав и фактическая возможность активного участия в управлении государством предоставлялись бы лишь наиболее богатой части граждан. Олигархические течения шли из среды консервативно настроенной земельной аристократии, крупных рабовладельцев.

Борьба между олигархическими и демократическими группировками пронизывала политическую жизнь большинства греческих полисов этого времени и оказывала определённое влияние на их взаимоотношения друг с другом. Именно поэтому политические перемены, происшедшие за годы войны в Афинах, которые после побед 480—479 гг. стали одним из наиболее влиятельных государств Греции, имели далеко идущие последствия. Как мы уже знаем, власть старой родовой аристократии была низвергнута в Афинах ещё в конце VI в. до н. э. Однако в Афинах продолжал существовать имущественный ценз, и доступ к высшим государственным должностям был открыт только для состоятельных граждан. Для дальнейшей демократизации афинского государственного строя большое значение имела победа, одержанная демократической группировкой, возглавленной Фемистоклом, над олигархической группировкой во главе с Аристидом. Реализация морской программы Фемистокла не только оправдала себя в чисто военном отношении, что сказалось в решающих сражениях у Саламина и Микале, но и привела к значительному повышению политической роли неимущих и малоимущих граждан, служивших во флоте и составлявших большинство в народном собрании. Значение народного собрания в политической жизни афинян, таким образом, возросло в ущерб олигархическому ареопагу.

В этот же период демократия одерживает победы и в целом ряде других греческих городов. Демократический переворот произошёл в Фивах, где было свергнуто аристократическое правительство, скомпрометировавшее себя своей персофильской политикой. Примеру Фив следуют города Фокиды, где —очевидно, не без поддержки со стороны Афин — также приходят к власти демократические группировки. В Пелопоннесе демократия одерживает победу в Аргосе, самом видном после Спарты и Коринфа пелопоннесском государстве, и в Элиде. Но особых успехов достигло демократическое движение в тех островных и малоазийских полисах, которые один за другим освобождались от власти персов и вновь обретали свою независимость. Как правило, движущей силой этих переворотов были зажиточные слои демоса, стремившиеся добиться политической власти. Однако чем больших успехов достигало демократическое движение в Греции, тем более упорным оказывалось сопротивление олигархических элементов, неизменно ориентировавшихся на Спарту. Постепенно Спарта становится главным оплотом олигархических и реакционных движений во всей Греции.

Конфликты внутри-союза греческих городов

Спарта, как уже упоминалось, являлась официально главой cоюза греческих полисов, объединившихся во время греко-персидских воин для совместной защиты своей независимости. Афины же входили в состав этого объединения в качестве одного из наиболее сильных и влиятельных его членов. Соперничество Афин и Спарты, одинаково стремившихся к расширению сферы своего политического влияния и к гегемонии, не могло не отразиться на дальнейшей истории общегреческого союза. В прямой связи с военными успехами союз греческих государств значительно увеличился и продолжал увеличиваться благодаря вступлению в него всё новых и новых членов из числа городов, освобождавшихся от власти персов. В то же самое время увеличивался и разлад между союзниками. Города с развитыми ремеслом, товарным производством и морской торговлей—-в их числе как уже освободившиеся, так и продолжавшие ещё оставаться под властью Персидской державы полисы островных и малоазийских греков — были жизненно заинтересованы в продолжении войны против персов. Не вытеснив персов с побережий Фракии и Малой Азии, в особенности же с берегов Геллеспонта, они не могли возобновить прежних сношений с причерноморскими странами, доставлявшими греческим городам хлеб. Между тем земледельческая Спарта стояла в стороне от морской торговли и была заинтересована в войне только до тех пор, пока враг угрожал вторжением на её собственную территорию. К тому же военные действия теперь целиком были перенесены на море, а Спарта не располагала ни опытом ведения морской войны, ни сколько-нибудь значительным флотом. Естественно, что при таких условиях государства, заинтересованные в продолжении войны, стали группироваться вокруг Афин и осуждать спартанцев еа вялость и неумелость в руководстве военными действиями.

Взаимное недоверие между союзниками возрастало. Спарта, Коринф и некоторые другие пелопоннесские полисы были крайне встревожены растущим влиянием Афин и раздражены их политикой повсеместной поддержки демократических движений. Дело кончилось тем, что Спарта в 478 г. до н. э. отозвала свои силы из обще греческого объединения.

Образование Делосского союза

Представители всех тех греческих государств, которые были заинтересованы в продолжении войны с персами, в 478 г. собрались на острове Делос и учредили здесь новый, так называемый Делосский союз, который позднее стали называть первым Афинским морским союзом. Первоначально Делосский союз представлял собой объединение независимых и равноправных греческих городов-государств. Верховным органом этого объединения считалось общее собрание представителей союзников, собиравшееся на острове Делос. Союзники обязались поставлять для объединённого флота установленное число кораблей с экипажами и определённое количество воинов. Была также учреждена общая казна союза, пополнявшаяся денежными взносами союзников по особой раскладке (в дальнейшем эти взносы назывались форосом). Средства из этой казны шли на покрытие общих военных расходов. Афины, обладавшие самым многочисленным и сильным флотом, заняли в этом объединении первое место, и им было поручено главное руководство военными действиями. Фактически афиняне уже с самого начала стали играть главную роль и в организационных и в финансовых делах Делосского союза.

В военном отношении возникновение нового объединения сразу же себя оправдало. Под командованием Кимона, сына Мильтиада, союзники открыли активные военные действия против персидских гарнизонов, остававшихся на фракийском побережье Понта и берегах Геллеспонта. Вскоре весь этот район был очищен от персов.

Тем временем в Афинах произошли важные политические перемены: в результате непрекращавшейся политической борьбы преобладание перешло от демократической группировки Фемистокла на сторону олигархического течения, возглавленного вернувшимся из изгнания старым политическим противником Фемистокла Аристидом и прославившим своё имя военными успехами Кимоном. В результате обоюдных усилий афинских олигархов и Спарты, весьма заинтересованной в политическом поражении Фемистокла и его единомышленников, Фемистокл в 471 г. был подвергнут остракизму и изгнан из Афин, а ещё через некоторое время заочно приговорён афинским судом к смертной казни и конфискации всего имущества.

После изгнания Фемистокла и последовавшей затем смерти Аристида пождём стоящей у власти олигархической группировки становится Кимон, представлявший интересы знатных и наиболее богатых рабовладельцев. Формально в Афинах попрежнему продолжали функционировать народное собрание и другие демократические учреждения. Деятельность их, однако, теперь была поставлена под постоянный контроль ареопага — оплота афинской олигархии.

Восстание илотов в Спарте. Демократизация государственного строя в Афинах

Летом 464 г. в южной части Пелопоннеса произошло неслыханной силы землетрясение. Общим замешательством, вызваиным этим землетрясением, немедленно воспользовались спартанские илоты. В обстановке жестокой эксплуатации и полного бесправия илоты пользовались любым благоприятным моментом для выступлений против своих угнетателей. На этот раз восстание было особенно крупным. Оно быстро распространилось на большую часть принадлежащей Спарте территории. Восставшие отважились предпринять поход на самый город Спарту. Только с большим трудом войско спартиатов, возглавленное царём Архидамом, заставило их отойти от города. После этого главным центром восставших становится гора Ифома в Северной Мессении, представлявшая собой естественную крепость. Укрепившись на этой горе, восставшие продержались, по одним данным, 4 года, а по другим — около 10 лет (так называемая третья Мессенская война).

Правительство Спарты с самого начала восстания поняло, что оно не сможет подавить его своими силами, и обратилось за помощью не только к своим пелопоннесским союзникам, но и к Афинам. Кимон сразу же откликнулся на этот призыв, и после долгих дебатов в афинском народном собрании ему в конце концов удалось настоять на отправке в Пелопоннес на помощь спартанцам четырёхтысячного афинского отряда.

Этот шаг, однако, дорого обошёлся не только Кимону, но и его единомышленникам. Заподозрив явившихся с большим опозданием афинян в сочувствии восставшим илотам, Спарта в оскорбительной форме отказалась от афинской помощи. Затеянный Кимоном поход, таким образом, закончился позорным для него провалом, чем немедленно же воспользовались афинские демократы. Во главе оппозгпионного олигархическому правительству течения в это время стояли Эфиальт и Перикл. В античной традиции образ Эфиальта запечатлелся как образ выдающегося оратора, полностью разделявшего политические идеи Фемистокла. В одной из враждебных демократии комедий говорилось, что под влиянием его речей народ, как бешеный конь, сорвал с себя узду. Уже много времени спустя греческий философ Платон характеризовал Эфиальта как деятеля, который «опоил демос неумеренной свободой».

Эфиальт и его единомышленники использовали сложившуюся после неудачного похода Кимона обстановку и начали борьбу против главной опоры афинских рабовладельцев — ареопага. В 462 г. Эфиальт, видимо, провёл в народном собрании закон об изъятии у ареопага всех прав высшего государственного органа и о превращении его в судебный орган по некоторым видам уголовных преступлений. Кимон пытался противиться проведению этого закона, однако безуспешно: он был изгнан из Афин при помощи остракизма. Вскоре Эфиальт был убит своими политическими врагами, но это не приостановило дальнейших демократических преобразований афинского государственного строя.

Победа демократических элементов изменила направление афинской внешней политики. Афины открыто выступили против Спарты и её союзников. Они заключили союз с Фессалией и враждебным Спарте Аргосом. Вслед за тем они добились выхода из Пелопоннесского союза и присоединения к Делосскому союзу враждовавших с Коринфом Мегар. Укрепившись таким образом на Истмийском перешейке, афиняне преградили Спарте и Коринфу путь в Среднюю Грецию. Вскоре после этого афинский флот разбил соединённый флот пелопоннесцев и эгинян и осадил город Эгину. Примерно в это же время афиняне завершают постройку так называемых «Длинных стен», соединивших Афины и Пирей и связавших город и порт в единый укреплённый комплекс.

Превращение Делосского союза в морскую державу афинян

Таким образом, афинские демократы в короткий срок добились весьма значительных успехов. Важнейшей материальной предпосылкой этих успехов была возможность использо-вать экономические ресурсы своих союзников. Афины, как упоминалось, имели значительный перевес в силах уже в момент образования Делосского союза. В связи с быстрым экономическим развитием Афин и превращением города в крупнейший в Греции торгово-ремесленный центр удельный вес Афин в союзе неуклонно возрастал. Определённую роль в превращении Делосского союза в Афинскую морскую державу (архэ) сыграло и то обстоятельство, что денежные взносы от союзных городов фактически поступали в распоряжение Афин, которые на эти деньги увеличивали свой флот. Афиняне получили возможность вмешиваться во внутреннюю жизнь своих союзников и властно диктовать им свою волю. Вся афинская политика в Делосском союзе, вне зависимости от того, проводилась ли она представителями демократического или олигархического лагеря, была направлена на превращение прежде независимых союзников в афинских подданных. Попытки более крупных союзников — Наксоса, Фасоса, Лесбоса, Хиоса и Самоса, обладавших собственным флотом, избавиться от афинской опеки и выйти из Делосского союза немедленно пресекались вооружённой рукой. В таких случаях афинский флот появлялся у берегов непокорного союзника, афиняне высаживали десант, отбирали часть земель и основывали на этих землях военные поселения (клерухии). Так, в 465 г. попытку выйти из союза сделал Фасос, у которого афиняне отобрали золотые прииски и ряд пунктов на фракийском побережье. Афиняне немедленно осадили Фасос и после двух лет осады заставили его сдаться. По условиям капитуляции оборонительные стены Фасоса были срыты, а военные корабли выданы афинянам.

В результате такой политики Афин собственные военно-морские силы сохранили только Лесбос, Хиос и Самос. Между тем общее число городов в составе Афинского союза в середине V в. было болзе 200. Судя по эпиграфическим данным, афиняне разделили союзные полисы сначала на три, а затем на пять округов, в каждом из которых афинские уполномоченные наблюдали за выплатой фороса. На земли восстававших союзников было выведено в качестве военных поселенцев (клерухов) в общей сложности до 10 тыс. человек.

Опираясь на эту организацию, афиняне стали требовать от союзников, помимо выплаты фороса и участия в военных действиях против персов, выполнения и других обязанностей. Постепенно афиняне стали осуществлять над своими союзниками экономический контроль. Афинская монета и меры веса были объявлены обязательными при всех расчётах на территории союза. В 454 г. афиняне перенесли союзную казну с Делоса в Афины и с тех пор стали распоряжаться союзными средствами, как своими собственными. Так, например, строительство в Афинах в 40—30-х годах проводилось в значительной степени на средства, взятые из фороса. Споры между гражданами союзных городов и афинянами стали рассматриваться только афинским судом. В компетенции судов союзных городов остались лишь дела, касавшиеся незначительных преступлений и гражданских исков. По всем вопросам, которые до сих пор решались общим собранием делегатов союзных полисов, окончательные решения стали приниматься в афинском народном собрании.

О положении афинских союзников даёт представление одна надпись этого времени, содержащая клятву, которую должны были дать халкидяне после подавления восстания на Эвбее в 446—445 гг.: «Я не восстану против афинского народа ни делом, ни помыслом, ни словом. Я не буду повиноваться тому, кто восстанет, а если кто-нибудь восстанет, сообщу о нём афинянам. Я буду платить форос афинянам по соглашению с ними. Я буду столь честным и преданным союзником, как только смогу быть, и буду помогать и защищать афинский народ, если кто-нибудь нанесёт ему обиду, и буду повиноваться афинскому народу». К середине V в. Делосский союз, таким образом, окончательно превратился в Афинскую морскую державу (архэ).

Столкновевие между Афинами и Спартой

Растущее влияние Афин побудило Спарту на открытое военное выступление ние против афинян (эта война иногда называется первой Пелопоннесской). В 457 г. спартанцы вместе со своими союзниками переправились в Среднюю Грецию, объединились с фиванцами и создали непосредственную угрозу Аттике. В битве при Танагре (Беотия) афиняне потерпели крупное поражение. Однако после возвращения спартанских войск в Пелопоннес и четырёхмесячного перемирия афиняне сумели быстро восстановить свои силы и вскоре выступили против фиванцев. В битве при Энофитах (Беотия) афиняне разбили их наголову. После этой победы вся территория Средней Греции до Фермопил вошла в сферу афинского влияния. Осаждённая Эгина утратила надежду на получение помощи со стороны Спарты и сдалась (456 г. до н. э.).

После этих успехов афиняне, желая развязать себе руки для продолжения войны с персами, предложили Спарте заключить перемирие сроком на пять лет. Согласив Спарты было куплено Афинами ценой отказа от союза с Аргосом, который после этого должен был заключить в 451 г. мирный договор со Спартой сроком на 30 лет. В 449 г. афинянам удалось довести борьбу против персов до победного конца.

Прекращение войны с персами усилило брожение внутри Афинского морского союза, дальнейшее существование которого теперь теряло всякий смысл в глазах союзников. Для укрепления авторитета Афин Перикл выдвинул идею созыва общегреческого конгресса под лозунгом всеобщего мира между городами. Этот конгресс в действительности должен был узаконить афинскую гегемонию над союзниками. Однако план Перикла был сорван из-за отказа Спарты принять участие в конгрессе.

После окончания срока перемирия военные действия между Афинами и Спартой возобновились. Они шли с переменным успехом, и в 446/5 г. ввиду установившегося равновесия сил был заключён мир на 30 лет. Афиняне отказались от всех своих приобретений на территории Пелопоннеса и Истма, но за ними остались Эгина и Навпакт. Спарта признала Афинский морской союз. В дальнейшем Афины обязались не принимать в свой союз тех, кто принадлежит к Пелопоннесскому союзу, и не поддерживать в городах Пелопоннесского союза своих сторонников. Такое же обязательство в отношении Афин и их союзников взяла на себя Спарта.

Расцвет афинской рабовладельческой демократии

Демократическиепреобразования в Афинах. Перыкл

После организованного олигархами убийства Эфиальта при знанным р уковод ителем афинской демократии стал Перикл Перикл был одним из наиболее ярких и крупных исторических деятелей древней Греции, хотя роль его в исторических событиях V в. значительно преувеличена и античными историками и буржуазной историографией.

Перикл принадлежал, по словам греческого историка Плутарха, «к самым знатным родам в Афинах»; отец его Ксантипп командовал греческим флотом в битве при Микале; мать была родственницей афинского реформатора Клисфена. Одним из его воспитателей был известный философ Анаксагор. Перикл проявил себя как осторожный и дальновидный политик, блестящий оратор, разносторонне образованный для своего времени человек. Будучи уже признанным руководителем Афинского государства, Перикл наряду с укреплением политического могущества Афин не переставал заботиться о том, чтобы Афинское 'государство стало «центром просвещения Эллады». В своём доме он собирал наиболее выдающихся учёных, писателей, художников. Так, известно, что он поддерживал тесные отношения с софистом Протагором, трагиком Софоклом, скульптором Фидием, историком Геродотом и др. С самого начала своей политиче:кой деятельности Перикл примкнул к тем верхним слоям рабовладельческой демократии — купцам, судовладельцам, ремесленным предпринимателям, средним землевладельцам,— которые были заинтересованы в усилении мощи Афин на море и в расширении торговых свя.чей. Он был популярен в широких кругах граждан и начиная с 443 г. в течение 15 лет ежегодно избирался на должность стратега. Популярность Перикла объяснялась прежде всего тем, что его политическая деятельность, направленная на укрепление демократического строя, на усиление Афинской морской державы и вообще могущества Афин, отражала интересы большинства афинских граждан.

Главная задача, стоявшая перед Периклом и его единомышленниками в ходе борьбы с олигархами, заключалась в последовательной демократизации государственного строя Афин. В отличие от более ранних единовременных широких реформ, типа реформ Солона или Клисфена, в середине V в. был проведён ряд отдельных законодательных мероприятий, вводивших новые порядки или отменявших старые законы, ограничивавшие демократию. В иных случаях эти старые законы формально и не отменялись, но их просто переставали соблюдать. Так, например, хотя цензовое законодательство Солона формально не было отменено, но в 457 г. впервые на должность архонта был избран зевгит, т. е. представитель средних слоев демоса; в дальнейшем зевгиты и беднейшие граждане — феты получили фактически доступ почти ко всем государственным должностям. Старый способ выборов путём голосования всё чаще стал заменяться жеребьёвкой, в основе которой лежало признание за любым афинским гражданином права занимать любой пост в государстве. Исключение составляли лишь несколько высших должностей (например, должность стратега), отправление которых требовало специальных знаний; эти должности попрежнему замещались путём голосования в народном собрании.

Для того чтобы рядовые граждане на дело смогли занимать ответственные должности, необходимо было ввести оплату должностных лиц из государственной казны. Начало было положено установлением жалованья гелиастам (заседателям в афинском суде) в размере двух оболов за заседание. В дальнейшем казна стала выплачивать суточные деньги членам «совета пятисот», архонтам и другим должностным лицам. Несколько позже был создан особый фонд, так называемый теорикон, для выдачи денег малоимущим гражданам на посещение театра. Так как театр играл большую роль в общественной жизни, теорикон имел существенное политическое значение. Денежные пособия были обычно очень невелики, но всё же они обеспечивали дневное пропитание и, следовательно, давали возможность малоимущим гражданам активно участвовать в государственной деятельности. Например, гелиэя с этого времени стала комплектоваться в значительной мере из среды наименее обеспеченных граждан; для многих из них участие,в судебных заседаниях стало важным источником существования.

Афиняне пользовались материальными благами не только за счёт эксплуатации труда рабов, но и за счёт эксплуатации других греческих городов — членов морского союза, фактически ставших подданными Афин. Афинские граждане понимали, что в случае увеличения их общей численности сумма получаемых каждым из них материальных благ может уменьшиться. Поэтому в 451—450 гг. афинское народное собрание по предложению Перикла приняло особый закон, согласно которому только тот считался гражданином, чьи отец и мать были гражданами Афин. Этот закон, ставивший целью ограничение численности привилегированной группы полноправных граждан во имя эгоистических интересов каждого из них, ярко свидетельствует об узости античной полисной демократии. Кстати, от этого закона едва не пострадал и сам Перикл: ему впоследствии стоило большого труда добиться предоставления гражданских прав его сыну от милетянки Аспасии.

Афинское государство в годы Перикла управлялось народным собранием (экклесия), юридически обладавшим всей полнотой верховной власти.отклесия никому не передоверяла своих верховных прав и пользовалась ими непосредственно. В античной Греции и, в частности, в Афинах это было в какой-то степени возможно, поскольку все граждане могли свободно уместиться на площади своего города. Афинские граждане собирались, примерно, через каждые 10 дней для решения государственных дел. К наиболее важным из них принадлежали: избрание стратегов и других высших должностных лиц; объявление войны и заключение мира; решение всех внешнеполитических вопросов, в том числе и заключение договоров о союзе; принятие отчётов у высших должностных лиц; издание различных постановлений. Все органы Афинского государства были подчинены народному собранию. В число этих органов входили: «совет пятисот» (булэ), гелиэя, ареопаг, коллегия десяти стратегов, избираемых по одному от каждой филы, архонты и ещё ряд должностных лиц, в большинстве своём избираемых по жребию.

Организация булэ в общем была той же, что при Клисфене. Члены булэ избирались по жребию из числа граждан, имевших не менее 30 лет от роду, по 50 человек от каждой из 10 фил. Эти 50 человек образовывали так называемую пританию. Каждая из пританий по очереди выполняла обязанности булэ в течение одной десятой части года. Обязанности эти состояли в подготовке дел для экклесии, а также в решении текущих дел в промежутках между заседаниями экклесии.

Гелиэя (суд присяжных) занималась в Афинах не только обычными судебными делами, но и играла определённую роль в законодательной деятельности. Она состояла из 6 тыс. избранных по жребию присяжных судей, разделённых на 10 палат (дикастериев), в среднем по 500 человек в каждой (100 присяжных в каждом дикастерии считались запасными). Опасность подкупа судей предотвращалась многочисленностью присяжных заседателей, к тому же подсудимые обычно не знали, какому дикастерию будет поручено рассмотрение их дел. Во время заседания гелиасты выслушивали обвинителя, обвиняемого и свидетелей и, когда суть дела становилась им ясной, приступали без предварительного совещания между собой к голосованию судебного постановления. Специальных государственных обвинителей в Афинах не было; любой из граждан мог возбуждать и поддерживать обвинение, в том числе и в тех случаях, когда оно касалось интересов государства или охраны существующего правопорядка. Не было на суде и защитников; каждый подсудимый должен был защищать себя сам. Когда подсудимые не чувствовали себя достаточно подготовленными, они заучивали наизусть заранее написанные для них речи. Если по ходу дела требовались свидетельские показания рабов, их подвергали пыткам, так как считалось, что добровольным показаниям рабов доверять нельзя.

Из выборных афинских государственных органов наибольшим политическим весом обладала коллегия десяти стратегов; отправление должности стратега не оплачивалось и при Перикле. Таким образом, на неё могли претендовать только богатые граждане. Между тем в руках афинских стратегов сосредоточивались наиболее важные государственные функции. Во время войны они командовали армией и флотом, ведали всей внешней политикой Афинского государства и распоряжались значительной частью государственных финансов. Располагая такими широкими полномочиями, стратеги в то же время были подотчётны экклесии и постоянно ею контролировались.

Своеобразное право контроля было предоставлено и каждому афинскому гражданину в виде особого права заявлять «жалобу на противозаконно» (так называемая графэ паранбмон). Каждый гражданин мог обжаловать любое из поступавших в народное собрание предложений или уже принятые постановления и законы. Если после рассмотрения жалобы в суде присяжных (гелиэе) она признавалась справедливой, обжалованное постановление или закон отменялись, а лица, виновные в их проведении, привлекались к судебной ответственности. С другой стороны, если жалоба на противозаконно признавалась неосновательной, то жалобщик подвергался крупному штрафу.

Историческая ограниченность афинской демократии

Таков был в общих чертах установившийся в середине V в. до н. э. государственный строй Афин. Это был период относительно высокого развития античной демократии, ограниченной, однако, её рабовладельческой основой. Кроме полностью бесправных рабов и лишённых политических прав метэков, в Афинах, как и во всех других греческих полисах, женщины также не пользовались политическими правами. Количество полноправных граждан, имевших возможность принимать участие в экклесии, составляло, таким образом, весьма незначительную часть населения Аттики.

К тому же далеко не все те, кто обладал в Афинах политическими правами, были в состоянии реально ими пользоваться. Это прежде всего относится к участию граждан в народном собрании, что в годы Перикла не оплачивалось. Для всех граждан, живших трудом своих рук, было не по силам бросать работу и каждый десятый день проводить на Пниксе (холм в Афинах), где собиралась экклесия. Крестьянам Аттики, особенно тем из них, которые жили далеко от Афин, приходилось тратить два-три дня на посещение экклесии. В горячую пору сельских работ это было для них вообще недоступно. Поэтому число присутствовавших в экклесии, при общей численности афинских полноправных граждан примерно в 30—35 тыс. человек, обычно не превышало 2—3 тыс., преимущественно жителей самого города. Только в исключительных случаях, например при остракизме, требовалось, чтобы за постановление голосовало не менее 6 тыс. человек.

Политический строй, утвердившийся в Афинах, вызывал острое недовольство со стороны олигархических элементов, группировавшихся вокруг одного из политических деятелей — Фукидида из Алопеки. Однако борьба с олигархами закончилась победой Перикла и остракизмом Фукидида (443 г. до н. э.). Существовали оппозиционные настроения и в среде самой демократии: городская беднота стремилась к более радикальным преобразованиям и была недовольна умеренностью проведённых реформ. Правительство Перикла пыталось ослабить рост оппозиционных настроений рядом мероприятий. В Афинах, например, затрачивались значительные средства на строительство общественных зданий; одной из целей такого строительства было дать заработок необеспеченным афинским гражданам. Расходы на общественные нужды покрывались не только за счёт государства, но и путём привлечения частных средств. В Афинах издавна существовали литургии — особые повинности,

налагавшиеся только на богатых людей, которые на свои средства должны были строить военные корабли, устраивать театральные зрелища и т. п. После победы над олигархами литургии получили в Афинах особенно частое применение. Наконец, в это время значительно шире, чем раньше, выводятся клерухии на .земли союзников. Этим достигались сразу три цели: наиболее важные в политическом и экономическом отношении пункты на территории Афинской архэ ставились под постоянный контроль метрополии; неимущие афинские граждане — в клерухии выводились в основном феты — обеспечивались участками земли; наконец, выселение бедноты ослабляло радикальную оппозицию в экклесии.

В середине V в. до н. э. Афины превратились в самый крупный и цветущий центр экономической, политической и культурной жизни Греции. Государственный строй Афин оказал сильнейшее воздействие на развитие политической жизни в ряде других греческих государств, в первую очередь городов, входивших в состав возглавляемого Афинами морского союза или находившихся в сфере его влияния.

В целом весь этот исторический период—так называемый «золотой век Перикла» — был, по выражению Маркса, периодом высочайшего внутреннего расцвета Греции.

Внешняя политика Афин

В середине V в. отчётливо выступает новое направление афинской внешней политики, которое впервые наметилось ещё при Фемистокле. Афины заключают соглашения с Керкирой, с Сегестой и Леонтинами в Сицилии, с Регием в Италии. Перед афинскими торговыми кругами открылись, таким образом, пути проникновения на запад. В 443 г., стремясь укрепить своё влияние в Италии, афиняне вывели на её южное побережье колонию Фурии. Этой колонии с самого начала был придан характер общеэллинского предприятия, что должно было повысить авторитет Афин в глазах всего греческого мира.

Чтобы обеспечить интересы Афин на Чёрном море и расширить морской союз за счёт включения в него причерноморских городов, Перикл предпринял около 437 г. понтийскую экспедицию —- большой мо.рской поход в Чёрное море. В результате похода Афины укрепили своё влияние на южном побережье Чёрного моря. Возможно, тогда же в состав союза вступили и некоторые города Западного Причерноморья.

Усиление афинского влияния в Причерноморье и попытки Афин утвердиться в Западном Средиземноморье обострили противоречия между Афинской архэ и городами Пелопоннесского союза и привели к крупнейшей в истории Греции войне, называемой обычно Пелопоннесской войной.

Глава III. Пелопоннесская война. Упадок Афин и возвышение Македонии.

Пелопоннесская война как по своему историческому значению, последствиям и продолжительности (она длилась с небольшим перерывом около 27 лет), так и по размаху военных действий и ожесточению боровшихся сторон существенно отличалась от всех других, обычных в Греции военных столкновений между полисами. Это была война между двумя большими группировками греческих государств — между возглавляемым Спартой Пелопоннесским союзом, с одной стороны, и Афинами и их морской державой — с другой. В борьбу включились города греческого Запада — Южной Италии и Сицилии, а также негреческие государства, например Персидская держава Ахеменидов. В масштабах эллинского мира эта война, таким образом, приобрела характер войны всеобщей. «За время её,— пишет один из крупнейших историков древности — Фукидид,— Эллада пережила столько бедствий, сколько ни разу не испытала раньше за такой же период времени... Никогда,— продолжает он,— не было взято и разорено столько городов... не было стольких изгнаний и убийств, вызванных как самой войной, так и междоусобицами». Таким образом, если предшествующий период был временем наивысшего расцвета Греции, то с началом Пелопоннесской войны весь эллинский мир вступил в полосу тяжёлых потрясений; последствия её в равной мере пагубно сказались и на побеждённых и на победителях. Пелопоннесская война послужила преддверием к кризису полиса как особой формы рабовладельческого государства.

Причины войны

Война была вызвана целым рядом причин экономического и социального характера. Таких государств, которые могли бы претендовать на господствующее положение в экономической жизни Греции, к середине V в. до н. э. оставалось немного. Некогда цветущие города малоазийского побережья после разгрома, пережитого ими при подавлении Дарием Ионийского восстания, не смогли занять своего прежнего места в экономической жизни Греции. В ряде других греческих городов, расположенных на Балканском полуострове, товарное производство было сравнительно слабо развито, и эти города были мало заинтересованы в развитии торговли. В этих условиях главная роль в области торговли принадлежала двум соперничавшим друг с другом греческим государствам: Афинам и Коринфу. Оба эти полиса давно уже вступили на путь развития товарного производства и морской торговли, оба одинаково были заинтересованы в максимальном расширении сферы своего экономического влияния. Острое столкновение между ними стало неизбежным. В ходе давно уже начавшейся борьбы между Афинами и Коринфом существенное значение приобрели Мегары — тоже торговый город, расположенный на весьма выгодном для торговли Истмийском перешейке, через который проходил путь, связывавший Коринфский и Саронический заливы, Пелопоннес и Среднюю Грецию. Экономически Мегары были значительно слабее и Афин и Коринфа, но, когда около 460 г. до н. э. Мегары порвали с Коринфом, вышли из Пелопоннесского союза и вступили в союз с Афинами, коринфские купцы потеряли возможность транспортировать свои товары через мегарскую гавань. Правда, в 446 г. до н. э. Мегары расторгли свой союз с Афинами и вновь вошли в Пелопоннесское объединение, сблизившись с Коринфом. Господствуя благодаря Афинскому союзу в Эгейском море, афиняне во времена Перикла широко распространили своё влияние на запад. Между тем торговля с западными городами, в частности с городами Южной Италии и Сицилии, осуществлявшаяся в то время главным образом через Коринфский залив, была одним из основных источников экономического преуспевания Коринфа. Насущнейшие интересы коринфской торговли оказались, таким образом, под серьёзной угрозой. Вести дальнейшую борьбу с таким могущественным противником, как Афины, Коринф мог, только опираясь на своих союзников по Пелопоннесскому объединению, прежде всего на Спарту. Опасаясь уронить свой политический престиж в глазах всех остальных членов Пелопоннесского союза, Спарта не могла отказать в поддержке Коринфу, который был одним из самых влиятельных и крупных участников этого объединения. Но у Спарты были и другие основания поддерживать коринфян в их борьбе с Афинами. Тут на первый план выступали противоречия между Спартой и Афинами, боровшимися за гегемонию над греческими полисами. По словам Фукидида, «афиняне своим усилением стали внушать опасения лакедемонянам и тем вынудили их начать войну». Действительно, за истекшее со времени нашествия Ксеркса пятидесятилетие Афины выросли в силу, угрожавшую прочности спартанской гегемонии даже в самом Пелопоннесе. Несмотря на мир, заключённый между Спартой и Афинами в 446/5 г., афиняне продолжали вести свою обычную политику поддержки в греческих полисах враждебных Спарте группировок, преимущественно демократических, тогда как олигархические группировки греческих городов продолжали, как правило, ориентироваться на Спарту. Таким образом, два лагеря, на которые перед войной распался греческий мир, были разделены не только различиями экономических интересов и стремлением возглавлявших их государств к гегемонии, но в известной мере и различными политическими тенденциями. Сложный узел обрисованных выше противоречий нашёл своё выражение уже в предшествовавших войне событиях. Поводов к нарушению мира, заключённого между Афинами и Спартой на 30 лет, было несколько. В 435 г. до н. э. возник конфликт между Керкирой и Коринфом из-за Эпидамна, богатого торгового города на Адриатическом побережье, в котором произошёл демократический переворот. Свергнутые олигархи бежали из Эпидамна на Керкиру. В свою очередь, утвердившиеся у власти эпидамнские демократы в предвидении столкновения с Керкирой, обратились за помощью к Коринфу, который обещал им военную поддержку. Конфликт разгорался. В 433 г. керкиряне обратились за помощью к Афинам и заключили с ними союз. В происшедшем морском сражении у Сиботских островов афинская эскадра, действуя совместно с морскими силами Керкиры, заставила отступить флот Коринфа. Таким образом, афиняне в данном случае поддержали олигархов. Стремление подчинить своему влиянию Эпидамн и Керкиру заставило их отступить от традиционной политики поддержки демократии.

Второе столкновение произошло из-за коринфской колонии на Халкидике — Потидеи. Этот город продолжал сохранять связь со своей метрополией, и Коринф ежегодно направлял в него своих представителей. В то же время Потидея находилась в составе Афинского морского союза. После сражения у Сиботских островов афиняне, опасаясь, что Потидея под влиянием Коринфа может отпасть от союза, потребовали удаления коринфских должностных лиц — эпидемиургов и срытия городских стен со стороны моря. Своё требование афиняне подкрепили посылкой отряда кораблей и гоплитов. В ответ на это подстрекаемые Коринфом и Македонией потидеяне заявили о своём выходе из союза. Афиняне снарядили большой флот и сухопутные силы и открыли военные действия против Потидеи. Потидеянам оказали военную помощь Коринф и македонский царь Пердикка. Между Афинами и Коринфом, таким образом, произошло второе военное столкновение.

Третьим поводом к Пелопоннесской войне явился конфликт Афин с Мегарами, закончившийся тем, что афинское народное собрание вынесло особое постановление, запрещавшее торговлю с мегарянами в Аттике и во всех портах Афинского союза, что нанесло страшный удар по мегарской торговле и поставило Мегары в крайне тяжёлое положение. В этой обстановке Коринф обратился к Спарте с требованием созвать съезд городов Пелопоннесского союза и объявить от его имени войну Афинам. Сама Спарта, всегда опасавшаяся восстаний илотов в своём тылу, не была заинтересована в том, чтобы вступать в новую большую войну, но под давлением Коринфа и других своих союзников начала с Афинами переговоры. В ходе переговоров афинянам был предъявлен ряд таких требований (вроде роспуска Афинского союза или изгнания Перикла), на которые они заведомо не могли согласиться. После отклонения Афинами спартанского ультиматума началась война.

Первый период воины

Первый период войны, так называемая Архидамова война, начался с нападения союзников Спарты — фиванцев на Платеи в 431 г. до н. э. и вторжения спартанского царя Архидама с пелопоннесским войском в Аттику. Всё население Аттики нашло спасение за неприступными для противника стенами Афин. Тактика афинян соответствовала заранее обдуманному Периклом плану ведения войны, основанному на учёте реального соотношения сил. Сухопутные силы афинян были значительно слабее пелопоннесских, зато благодаря своему флоту они имели огромное преимущество на море. Кроме того, афиняне, располагавшие регулярным поступлением фороса и запасом средств в государственной казне, были значительно лучше подготовлены к войне в финансовом отношении. Поэтому они уклонились от сражения с противником на суше и в ответ на вторжение Архидама послали свой флот к берегам Пелопоннеса. На следующий год, когда Архидам снова вторгся в Аттику, население её, как и в первый раз, переселилось под защиту городских укреплений. Благодаря господству Афин на море в переполненном людьми городе не ощущалось недостатка в продовольствии, но положение осложнилось тем, что в нём вспыхнула эпидемия какой-то страшной болезни.

Бедствием воспользовались политические противники Перикла. Активизировали свои действия олигархи, острым недовольством были охвачены и вынужденные бросить своё хозяйство крестьяне. Дело кончилось тем, что Перикл в 430 г. был отстранён от должности стратега, обвинён в должностных злоупотреблениях и присуждён к громадному штрафу в 50 талантов. Правда, когда эпидемия пошла па убыль, народное собрание отменило своё прежнее решение и вновь избрало Перикла на должность стратега, но вскоре он умер (в 429 г.). После его смерти в Афинах обострилась борьба внутри демократических кругов населения. Одна из группировок, возглавленная богачом Никнем, в общем следовала политическому курсу Перикла, другая была настроена более радикально в области внутренней политики и одновременно более агрессивно в области политики внешней.

Состав последней группировки был довольно пёстрым. С одной стороны, это были разорённые или наименее обеспеченные слои афинских граждан, привыкшие жить за счёт общественных раздач, т. с. эксплуатации союзных городов. Они мечтали о выводе новых клерухий на земли побеждённых, об увеличении доходов афинской казны и вытекавшей отсюда возможности увеличения раздач и т. д. С другой стороны, к этой группировке примыкали и авантюристически настроенные элементы из среды афинских торговцев, ремесленных предпринимателей, судовладельцев и т. д., готовые идти на риск и многое поставить на карту в предвидении тех выгод, какие им может принести победа. Вождём этой разнородной группировки, получившей в историографии название «радикальной демократии», был сын владельца кожевенной мастерской Клеон. Выражая интересы перечисленных выше слоев населения, он требовал более решительного и активного ведения войны и более крутой политики по отношению к союзникам.

Между тем пелопоннесцы возобновили свои вторжения в Аттику, на которые афиняне отвечали действиями на море. Взаимное ожесточение борющихся сторон всё более возрастало. Против Афин вспыхнуло восстание в Митилене (на острове Лесбос), объявившей о своём выходе из союза. Афиняне подавили восстание с крайней жестокостью. Спартанцы же, овладев после длительной осады Платеями, почти поголовно уничтожили их население. Керкира была охвачена внутренней борьбой: и демократы и олигархи привлекали на свою сторону рабов обещаниями свободы; перевороты, происходившие здесь, сопровождались беспощадными расправами победителей над побеждёнными.

Перелом в ходе военных действий, шедших в первый период войны с переменным успехом, наметился в 425 г., когда афинянам удалось овладеть на побережье Мессении Пилосом, а кроме того, взять в плен на острове Сфактерия 120 спаршатов из самых знатных семей и возбудить волнения среди илотов. Но этот успех был ослаблен поражением афинян в сражении у беотийского города Делил и ответными действиями спартанского полководца Брасида в Халкидике и Фракии, где ему удалось добиться отпадения от Афин ряда их союзников.

Афиняне были настолько встревожены начавшимся развалом своего союза, что направили на север Балканского полуострова войско, возглавленное Клеоном. В неудачном для афинян сражении у Амфиполя (422 г. до н. э.) были убиты и афинский полководец Клеон и спартанский полководец Брасид, после чего в Афинах и в Спарте усилились мирные настроения. Затяжная война, истощая силы обеих сторон, не приводила ни к какому результату. В Афинах перевес получило возглавляемое Никнем более умеренное течение.

В результате переговоров Афины и Спарта в 421 г. до н. э. заключили так называемый Никиев мир, основным условием которого было восстановление существовавшего до войны положения. Практически выполнение этого условия оказалось, однако, неосуществимым. Такие полисы, как Коринф и Мегары, жизненно заинтересованные в сокрушении Афинской державы и принёсшие много оказавшихся теперь напрасными жертв, были недовольны политикой Спарты. Дело дошло до острых конфликтов внутри Пелопоннесского союза. Спарта не торопилась возвращать Афинам перешедшие в ходе войны на её сторону города, в которых успели утвердиться сочувствовавшие ей олигархические правительства. Афины вернули Спарте перебежавших к ним во время войны илотов, но не вывели своего гарнизона из Пилоса. Политическая обстановка в Афинах после заключения мира оставалась напряжённой.

Возобновление воины. Поход в Сицилию

В связи с прибытием в Афины посольства из сицилийского города Сегесты с жалобами на притеснения, которые жителям этого города приходилось терпеть от других сицилийских городов, придерживавшихся пелопоннесской ориентации, в среде радикальной демократии появились планы вмешательства в сицилийские дела. Особенно горячо поддержал проект большого морского похода в Сицилию Алкивиад, один из видных политических деятелей того времени. Алкивиад принадлежал к одному из наиболее знатных и богатых афинских родов. По материнской линии он приходился родственником Периклу, который после смерти родителей Алкивиада стал его опекуном. Будучи от природы человеком одарённым, Алкивиад получил хорошее образование и рано проявил блестящие военные и ораторские способности. Вместе с тем Алкивиад был непомерно честолюбив и беспринципен. Он не только неоднократно менял свою политическую ориентацию, но не останавливался и перед прямой изменой Афинам. Прежняя полисная патриотическая мораль была ему совершенно чужда. Демократию в кругу близких друзей он называл «общепризнанной глупостью», что не помешало ему, однако, начать свою политическую карьеру в качестве сторонника демократии.

Поддержанный Алкивиадом проект похода в Сицилию сразу же приобрёл многочисленных сторонников в среде радикально настроенной демократии, особенно среди торговых слоев афинского демоса. Но и беднейшие слои населения, увлечённые демагогическими посулами и широковещательными планами Алкивиада, рассчитывали на улучшение своего положения за счёт военной добычи, за счёт включения сицилийских городов в состав Афинской державы и обложения их форосом. Несмотря на то, что Никий и его единомышленники указывали, что поход в Сицилию неизбежно приведёт к возобновлению войны с Пелопоннесским союзом, всё же сторонникам экспедиции удалось добиться постановления экклесии об организации похода.

Афиняне снарядили огромный флот в 134 триэры, который взял на борт 6400 воинов. Экспедицию по решению народного собрания должны были возглавить три стратега: Алкивиад, Ламах, стяжавший известность своей храбростью во время Архидамовой войны, и Никий—противник похода, который должен был подчиниться воле собрания. По поводу избрания Никия афиняне говорили, что война будет идти успешнее, если развести крепкое вино трезвой водой, т. е. к Алкивиаду и Ламаху прибавить осторожного и рассудительного Никия.

В ночь накануне отплытия флота неизвестными лицами были изуродованы стоявшие на афинских улицах гермы—изображения бога Гермеса. Политические противники Алкивиада воспользовались происшествием и обвинили его в соучастии в этом преступлении. После отплытия флота, когда соотношение сил в афинской экклесии изменилось в их пользу, они добились постановления об отозвании Алкивиада и привлечении его к суду. За ним был направлен корабль «Саламиния». Однако на обратном пути в Афины Алкивиад бежал в Пелопоннес и затем открыто перешёл на сторону спартанцев. По его совету они оказали военную помощь осаждённым афинянами Сиракузам.

Если вначале военные действия в Сицилии развивались удачно для афинян и осаждённые Сиракузы были близки к капитуляции, то после прибытия к ним на помощь подкрепления из Спарты положение существенно изменилось. Афиняне стали терпеть поражения, и Никий был вынужден обратиться в Афины с просьбей срочно выслать в Сицилию дополнительную эскадру. Однако эта помощь не принесла ожидаемого результата. В 413 г. афиняне фактически должны были снять осаду Сиракуз. Вскоре сиракузяне в морском сражении частью уничтожили, частью блокировали афинский флот. У афинян не осталось иного выхода, как начать отступление вглубь острова. Часть отступавших был а перебита, остальные, в том числе и стратеги, попали в плен. Почти все афиняне погибли в невыносимых условиях плена.

Сицилийская катастрофа явилась переломным моментом в ходе всей войны. Потеряв в Сицилии почти весь флот и наиболее боеспособную часть гражданского ополчения, афиняне лишились своего преобладания над союзниками. Начался развал Афинского союза. Лесбос и Хиос тайно направили послов к спартанцам и заявили, что готовы отпасть от Афин, как только у их берегов появится пелопоннесская эскадра. Хиос это обещание выполнил. От афинян отпали также Эрифры, Клазомены, Теос, Милет и другие города малоазийского побережья. Афиняне теперь были бессильны что-либо предпринять против отпадающих союзников.

Ценой огромного напряжения сил афиняне в 412 г. до н. э. отстроили 150 новых триэр, что несколько приостановило процесс распада союза. Между тем спартанцы ещё до сицилийской катастрофы изменили свою прежнюю тактику кратковременных вторжений и заняли постоянным гарнизоном Декелею, расположенную в 20 км от Афин. Таким образом, афиняне оказались под постоянным наблюдением и контролем противника. При этом, по свидетельству Фукидида, 20 тыс. рабов (главнымобразом ремесленников) перебежало к спартанцам. Это был сильный удар по экономике Афин.

Отдавая себе отчёт в том, что конечной победы можно достигнуть лишь на море, спартанцы одновременно обратились к Персии с просьбой о денежной субсидии, необходимой для содержания большого флота. Персы, будучи заинтересованы в продолжении войны, ослаблявшей греческие государства, обещали Спарте поддержку и предоставили ей денежные средства. За это Спарта признала права персидского царя на малоазийские греческие города.

Олигархический переворот 411 г. до н. э.

Постигшая афинян катастрофа существенно отразилась и на их политической жизни. Положение в городе, постоянно находившемся под угрозой неприятеля, было тяжелым и напряжённым. Гибель большого числа сторонников демократического строя во время сицилийской экспедиции и в других сражениях Пелопоннесской войны и активная деятельность организованных в так называемые гетерии (товарищества) олигархов привели в 411 г. до н. э. к политическому перевороту в Афинах. Под давлением олигархов народное собрание было вынуждено санкционировать отмену прежнего политического строя и замену его новым — олигархическим. Сущность этого нового строя заключалась в передаче верховной власти особому «совету четырёхсот», состоявшему только из самых богатых афинских рабовладельцев. Этот совет должен был управлять государством, созывая по своему усмотрению народное собрание, число участников которого было уменьшено до 5 тыс. наиболее зажиточных граждан. Все раздачи должностным лицам из государственной казны отменялись. Но даже и эти меры, сводившие к нулю все прежние права большинства афинских граждан, казались крайним афинским олигархам, возглавляемым Антифонтом, Писандром и Фринихом, недостаточными. Они были вообще против созыва собрания пяти тысяч; в области же внешней политики они настаивали на немедленном заключении мира со Спартой.

Афинский флот, в котором было наибольшее число приверженцев прежнего демократического строя, находился в это время у острова Самос. Вести о происшедших в Афинах переменах были встречены афинскими моряками с возмущением. Узнав о настроениях в афинском флоте, Алкивиад, который в это время находился в Персии и у которого отношения со спартанцами успели испортиться, вступил в переговоры с афинскими моряками. Переговоры эти закончились тем, что Алкивиад был провозглашён командующим флотом.

Тем временем олигархи в Афинах, не добившись мира со Спартой, поскольку последняя выдвинула совершенно неприемлемое даже для олигархического «совета четырёхсот» требование о полном роспуске Афинского союза, вступили на путь прямой измены и стали подготавливать капитуляцию Пирея. Намерения их, однако, были разгаданы представителями более умеренного олигархического направления, возглавляемого Фераменом. Фриних был убит, и власть перешла к группировке Ферамена. Последовавшее затем поражение при Эретрии снаряжённого олигархами флота и восстание против Афин на Эвбее окончательно подорвали престиж олигархического правительства. Вскоре после этого в Афинах был полностью восстановлен демократический строй. Восстановлены были и раздачи государственных пособий беднейшим гражданам. Афинский флот под командованием Алкивиада направился к Геллеспонту, и здесь нанёс ряд поражений спартанцам. Эти победы, увенчавшиеся восстановлением власти афинян над Халкедоном и Византием, обеспечили подвоз в Афины черноморского хлеба. При таких условиях Алкивиад мог спокойно возвратиться в Афины, где он был торжественно встречен всем населением города и избран стратегом с широкими полномочиями.

Последние годы войны

Вскоре общая обстановка снова изменилась не в пользу афинян. Младший сын царя Дария II Кир, получивший в своё управление малоазийские сатрапии, стал оказывать щедрую поддержку Спарте. В это же время спартанский флот был возглавлен талантливым навархом (командиром флота) Лисандром. В 408 г. до н. э. афиняне потерпели поражение в морском сражении у мыса Нотия. Хотя Алкивиад непосредственно и не командовал афинскими кораблями в этом сражении, но афиняне, повидимому, заподозрили его в каких-то новых политических манёврах и отстранили от должности стратега. На этом заканчивается политическая карьера Алкивиада. Он уехал сначала на Херсонес Фракийский, потом во Фригию, где вскоре был убит.

В эти последние годы войны в Афинах был проведён ряд мер, свидетельствующих о крайне напряжённом положении в государстве. Был, например, отменён известный закон Перикла о составе афинского гражданства, так как при огромной убыли населения потребность в нём отпала. По той же причине рабов стали использовать в качестве гребцов на военных кораблях, тогда как раньше их преимущественно использовали на кораблях торговых. Вызванный войной упадок экономической жизни Афин заставил правительство пойти на такую меру, как диобелия — ежедневная выдача из казны гражданам, не имеющим заработка, пособия в сумме 2 оболов. В 406 г. до н. э. афинский флот одержал последнюю победу над пелопоннесским флотом в сражении у Аргинусских островов. Однако после этого сражения командовавшие флотом афинские стратеги, очевидно в результате происков их политических врагов, были преданы суду по обвинению в том, что они якобы сознательно не подобрали тонувших в море сограждан и не предали погребению тела убитых. Стратеги были приговорены к смертной казни, что, конечно, ослабило афинский флот. В 405 г. до н. э. Лисандр, хорошо понимая, какое значение имеет для афинян Геллеспонт, сосредоточил свои военные силы у этого пролива. Афинский флот также находился в Геллеспонте, избрав местом своей стоянки устье небольшой реки Эгос-потамы. Падение военной дисциплины в афинском флоте к этому времени было настолько велико, что большая часть афинских гребцов и воинов рассеялась по берегу, корабли же стояли без надлежащего военного охранения. Воспользовавшись этим, Лисандр внезапно напал на афинский флот и нанёс ему сокрушительное поражение. Из 180 афинских кораблей около 170 было захвачено спартанцами и только нескольким кораблям удалось уйти в море. Все взятые в плен афинские моряки были казнены.

Капитуляция Афин

Поражение при Эгоспотамах окончательно подорвало силы афинян. От этого удара они уже не смогли оправиться, к тому же враг не давал им возможности опомниться. Вскоре пелопоннесское сухопутное войско и флот блокировали Афины.

Радикальная демократия, которая тогда ещё находилась у власти, и её вождь Клеофонт предприняли ряд героических попыток отстоять город. Был принят закон, угрожавший смертной казнью всякому, кто заговорит о мире. Но положение становилось безвыходным. В осаждённом и отрезанном от внешнего мира городе начались голод и болезни. Всё больше усиливалось влияние олигархических группировок, которым удалось добиться казни Клеофонта. Осада Афин продолжалась ещё несколько месяцев, но в конце концов истощённые голодом афиняне сдались на милость победителя.

Коринф, Фивы и другие наиболее враждебно настроенные по отношению к Афинам города потребовали полного их разрушения и поголовной продажи афинского населения в рабство. Спарта^ однако, не была заинтересована в чрезмерном усилении своих союзников и настояла на сохранении Афин в качестве своего рода противовеса Коринфу и Фивам. Тем не менее заключённый в 404 г. до н. э. мир был для афинян очень тяжёлым: распускался Афинский морской союз; афиняне лишались права иметь флот, за исключением 12 сторожевых кораблей; разрушались «Длинные стены» и укрепления Пирея. Афины теряли все свои прежние владения, за исключением территории самой Аттики и острова Саламин, и должны были вступить в союз со Спартой, признав её гегемонию; наконец, специально оговаривалось, что афиняне должны вернуть изгнанников и восстановить «строй отцов».

Правительстве «тридцати тиранов». Восстановление демократического строя

Последнее несколько неясно сформулированное требование спартанцы расшифровали в том смысле, что передали власть над Афинами олигархическому правительству «тридцати демократического строя тиранов». Таким образом, демократический строи в Афинах был снова отменён. То же произошло во многих других греческих городах, в которых спартанцы посадили своих наместников и реакционные олигархические правительства. В состав правительства «тридцати тиранов» в Афинах вошли главным образом крайние олигархи во главе с Критием, в своё время участвовавшие в перевороте 411 г., и некоторое число более умеренных олигархов, возглавляемых Фераменом. Они назначили совет в составе 500 человек и ограничили число полноправных граждан тремя тысячами человек. Фактически деятельность правительства свелась к массовому свирепому террору, направленному против демократов. Вскоре между самими тиранами началась борьба: Ферамен выступил " против Крития, однако последний добился его казни. Дело дошло до гражданской войны. Вернулись изгнанные ранее из Афин сторонники демократического строя во главе с Фрасибулом и с помощью населения Пирея и самих Афин вынудили тиранов бежать в Элевсин. Некоторое время в Аттике одновременно существовали три правительства: демократов в Пирее, умеренно-олигархическое (потом сменившееся умеренно-демократическим) в Афинах и правительство крайних олигархов в Элевсине. Олигархи обратились за помощью к Спарте, и Лисандр выступил в поход. Но так как эфоры и царь Павсаний опасались чрезмерного усиления Лисандра, его действия были приостановлены. После этого правительства, находившиеся в Пирее и Афинах, объединились, а элевсинское правительство пало. В 403—402 гг. в Афинах был восстановлен прежний демократический строй.

Причины поражения Афин

Такими результатами закончилась 27-летняя ожесточённая война. Главную причину поражения Афинской морской державы следует видеть в том, что эта держава жила за счёт жестокой эксплуатации населения многих других греческих городов. Любую военную неудачу Афин союзники стремились использовать, чтобы восстановить свою независимость. Наглядным примером может служить отпадение ряда афинских союзников после катастрофы в Сицилии, в известной мере предрешившее окончательное поражение Афин. Определённую роль сыграло и то, что против Афин выступил не только Пелопоннесский союз, но и города греческого Запада. К тому же противники Афин заручились материальной помощью со,стороны Персидской державы, располагавшей огромными денежными и военными ресурсами.

Экономическое и общественное развитие греческих городов-государств IV в. до н. э.

Кризис полиса

После Пелопоннесской войны греческие государства вступили в период хронических потрясений — социально-политических и военных. Эти события знаменовали собой кризис полиса, как особой, типичной для древней Греции формы рабовладельческого государства. Важнейшей экономической предпосылкой кризиса был интенсивный процесс концентрации земли, оборотной стороной которого являлось растущее разорение и обезземеливание крестьянства. Необычайно усиливается имущественное расслоение общества, обостряется политическая борьба; коллектив граждан, составлявший основу полиса, теряет былое единство и сплочённость.

В связи с разорением значительной части граждан снизилась численность и боеспособность гражданского ополчения — основы военного могущества полиса. Поэтому теперь возникла потребность в наёмных войсках, вербовавшихся из тех же разорившихся граждан. Не имея возможности обеспечить себе средства существования, бедняки, политические изгнанники охотно шли в наёмные войска соседних полисов или даже Персии. Наёмничество, означавшее разрыв с традициями свободного и демократического полиса, легко превращалось в орудие политических и военных авантюр. Во главе военных предприятий часто становились богатые люди, имевшие связи с торговыми и ростовщическими кругами. Чем более развивался денежный оборот, тем беспощаднее и решительнее становилось применение оружия в целях добывания средств. Крупные суммы, собранные с населения или конфискованные в храмах, постоянно пускались на военные предприятия. Предводители наёмных войск, например Тимофей, Ификрат и др., были связаны с денежными кругами общества, в частности со всемогущим афинским богачом и ростовщиком Пасионом. Если рост античного люмпен-пролетариата и. в связи с этим превращение наёмничества в массовое явление составляли одну из характерных черт кризиса полиса, то другой его чертой, неразрывно связанной с первой, было дальнейшее развитие рабовладельческих отношений и всё более глубокое проникновение рабского труда в основные сферы производства. В полосу кризиса греческие полисы вступили далеко не одновременно. В первую очередь его воздействие ощутили на себе наиболее развитые полисы, тогда как ранее отсталые общины Греции (например, города Беотийского союза), выйдя теперь из-под опеки более сильных государств, начали развиваться более быстрыми темпами, и некоторые из них превратились в крупные экономические и политические центры.

Развитие рабовладения. Положение рабов в IV в. до н. э.

Войны между полисами стали одним из крупных источников пополнения числа рабов. Так, например, во время Пелопоннесской войны были проданы в рабство женщины и дети Платей, Мелоса, Иаса и многих других местностей. Расширяется сфера примензния труда рабов. Характерно, что все данные источников о мастерских, в которых труд рабов эксплуатировался в широких масштабах, относятся именно к IV в. Так, мы знаем, что в мастерской, принадлежавшей отцу афинского оратора Лисия, работало 120 рабов — цифра для прежнего времени небывалая. В мастерских отца другого знаменитого афинского оратора — Демосфена — работало 63 раба.

К этому же времени относится более широкое использование труда рабов и в сельском хозяйстве. Очевидно, в хозяйстве таких крупных землевладельцев, как Эпикрат, состояние которого исчислялось в 600 талантов, или Каллий, имущество которого равнялось 200 талантам, использовалась и рабочая сила рабов. Однако эксплуатация рабов в сельском хозяйстве Аттики оставалась недостаточно выгодной с точки зрения самих землевладельцев. В IV в. до н. э., несомненно, увеличилось число рабов, эксплуатируемых на горных работах, например в принадлежавших Афинскому государству Лаврийских серебряных рудниках. Как уже указывалось, в Афинах издавна практиковалась сдача отдельными рабовладельцами принадлежавших им рабов крупными партиями (в 300—600 и даже 1 000 человек) подрядчикам, ведавшим этими работами- Ксенофонт в трактате «О доходах», написанном в первой половине IV в., сообщает, что «никто теперь из владеющих рабами в рудниках не уменьшает числа их, но всегда приобретает как можно больше новых, и это оправдывается тем, .что каждый такой отданный в аренду раб ежедневно даёт своему владельцу один обол чистого дохода». Автор трактата советует и государству также заняться приобретением рабов и использованием их труда на рудниках: по его подсчётам, если число таких рабов будет доведено до 10 тыс. человек, то доход государства от их эксплуатации достигнет 100 талантов.

В IV в. до н. э. рабы занимают уже настолько крупное место в производстве и хозяйственной жизни Греции, что возникает потребность в разработке практических приёмов эксплуатации их труда и в теоретическом обосновании рабства. Тот же Ксенофонт советует применять по отношению к рабам такие же приёмы «воспитания», как и к животным, ибо, «угождая влечениям их желудка, можно добиться от них многого». Знаменитый греческий философ Платон в сочинении «Законы» говорит о распространённом в Греции воззрении, согласно которому «породе рабов» не следует ни в чём доверять и следует воздействовать на них «стрекалом и бичом». Платон при этом сетует на тех, кто «безрассудно изнеживает рабов» и «этим только делает более трудной их подчинённую жизнь, да и самим себе затрудняет управление ими». Другим не менее знаменитым философом—Аристотелем была даже разработана целая теория о разделении людей по самой их природе на свободных и рабов. «Одни, — писал Аристотель, — естественно являются свободными, а другие — естественно рабами и... по отношению к этим последним рабское положение столь же полезно, как и справедливо». Раб по природе (к числу их Аристотель относит всех «варваров», т. е. чужеземцев, не-греков) «совершенно лишён воли» и нравственных чувств, ибо «если предположить в рабах личные достоинства, то в чём же будет их отличие от свободных людей?». Совершенно очевидно, что подобного рода рассуждения отражают характерные воззрения господствующих слоев развитого рабовладельческого общества.

Афины в пеpвoй половине IV в. до н. э.

Пелопоннесская война самым пагубным образом отразилась на состоянии афинского хозяйства, особенно сельского. Многократные и опустошительные вторжения врага на территорию Аттики, во время которых было сожжено и уничтожено множество селений, вырублены оливковые рощи, истреблены виноградники и погиб от бескормицы почти весь скот, вконец разорили аттическое крестьянство. Очень многие из переживших войну земледельцев Аттики не вернулись в свои разорённые хозяйства, так как у них не было средств на их восстановление. Продав свои земельные участки за полцены, крестьяне уходили в город, однако лишь некоторые из них могли найти применение своим силам, так как афинское ремесленное производство и торговля находились в состоянии полного застоя. Война на ряд лет парализовала торговлю большинства греческих государств, так как плавание вдоль неприятельских берегов или в контролируемых вражескими флотами водах было весьма опасным. Всё это на долгое время лишало афинских ремесленников возможности сбывать свои изделия за морем. Обнищание населения и падение его покупательной способности значительно сократили спрос на ремесленные изделия и в самих Афинах.

После окончания военных действий это положение мало чем изменилось к лучшему. В городах, менее других пострадавших от военных бедствий, после войны сократился спрос на изделия афинского ремесла. Во время войны они волей-неволей должны были удовлетворять свою потребность в ремесленных изделиях собственными средствами, и теперь многие из них располагали достаточно развитым ремесленным производством. Морские торговые пути после войны вообще изменили прежнее направление: после военного разгрома Афины утратили своё былое значение крупнейшего узлового торгового центра всей Греции, и поток товаров, проходивших через Пирей, значительно сократился.

Одновременно в Афины хлынули афинские клерухи, согнанные с территорий бывших союзников после роспуска Афинского морского союза по мирному договору 404 г. При всей скудости и поточности статистических сведений, имеющихся в нашем распоряжении, можно полагать, что количество неимущих граждан превышало в то время половину всего населения Афин.

Наряду с этим многие богатые люди не только сохранили, но и увеличили свои состояния. Значительная часть средств, затраченных воюющими государствами на покрытие военных расходов, попала в руки всякого рода подрядчиков, хозяев оружейнЕлх мастерских, судовладельцев и др. В обстановке упадка сельского хозяйства и ремесла обогатившиеся во время войны люди пускались во всякого рода тёмные спекуляции и занимались ростовщичеством. В одной из своих речей афинский оратор Лисий упоминает о махинациях хлебных спекулянтов, скупавших хлеб для того, чтобы поднять на него цену. Аристотель сообщает об одном ловком торговце, нажившем в Сицилии 50 талантов на спекуляции железом. Многие скупали у разорившихся крестьян землю. Именно в это время в Аттике широко развёртывается процесс концентрации земель, столь характерный для периода кризиса полиса.

Спарта

После разгрома Афин переход руководящей роли к Спарте, как главе Пелопоннесского союза, был вполне закономерен. Военный и политический вес этого государства во многом определялся относительной сплочённостью коллектива спартиатов. Однако в IV в. дон. э. положение в Спарте существенно изменилось. Государственная форма собственности на землю начинает разлагаться, усиливается социальное расслоение «общины равных». В последние годы войны благодаря щедрым персидским субсидиям Спарта обзавелась собственным флотом. Помимо персидских денег в руки спартанской знати попадала богатая военная добыча. По словам философа Платона, «одного только золота и серебра в частном владении во всей Греции нельзя было найти столько, сколько его стало в одном Лакедемоне».

При таких условиях древние спартанские законы, предписывавшие всем спартиатам иметь одинаковые участки земли, пользоваться только железными деньгами и запрещавшие ввозить в Спарту золото и серебро, стали постоянно нарушаться. Вскоре эти законы были отменены и официально. Реформой эфора Эпитадея около 400 г. до н. э. спартиатам было разрешено дарить земельные участки или передавать их по завещанию. Эта реформа фактически санкционировала и вместе с тем ускорила процесс концентрации земли. Задолжавшие спартиаты продавали свои земельные участки под видом дарения или передачи по завещанию. Таким образом, появилось большое число неимущих. Так как в Спарте тот, кто не имел тяжёлого вооружения и не являлся участником совместных трапез — фидитий, автоматически лишался политических прав, число граждан стало катастрофически сокращаться. Если Спарта в 480 г. могла выставить более 8 тыс. гоплитов, то в 371 г. она располагала лишь 1 500—2 000 гоплитов.

Теперь среди спартиатов появились новые деления: те, кто сохранил свой земельный участок, стали называться гомеями (равными); те, кто разорился,— гипомейонами (меньшими). Фактически за гипомейонами сохранилось лишь право участвовать в народном собрании, значение которого в политической жизни Спарты и раньше было невелико. В связи с появлением нового органа управления в Спарте — «малой экклесии», куда допускались, видимо, только гомеи, значение народного собрания ещё больше упало.

Имущественное расслоение неизбежно вело к обострению социальной борьбы. В 399 г. до н. э. спартанец Кинадон, опираясь на разорившихся и недовольных существующими порядками граждан, попытался свергнуть власть олигархов. Ксенофонт сообщает, что замыслы заговорщиков «совпадали со стремлениями всех илотов, неодамодов (освобождённых илотов.—• Ред.), гипомейонов и периэков». Заговор Кинадона, однако, был раскрыт, и сам он казнён.

Острый разлад начался и в правящей среде. В ней чётко обозначились две враждующие группировки. Одна из них, консервативная, во главе которой стоял царь Агесилай, всячески стремилась сохранить стародавние порядки и, в частности, выступала против активной внешней политики, ибо считала её гибельной для Спарты. Вторая, возглавленная Лисандром, напротив, была за решительное изменение прежних порядков, не отвечавших интересам крупных землевладельцев, и ставила своей целью укрепление спартанской гегемонии над всем эллинским миром.

Коринф, Беотиискии союз

Состояние других греческих полисов было далеко не одинаковым. Так, например, хотя Коринф и вышел победителем из Пелопоннесской воины, положение в этом полисе в начале IV в. до н. э. вряд ли было многим лучше, чем в Афинах. В ходе войны между Коринфом и Спартой, начавшейся вскоре после окончания Пелопоннесской войны, коринфская территория подверглась не меньшим опустошениям, чем в своё время территория Аттики. В самом Коринфе кипела социальная борьба. В 392 г. борьба между правящим олигархическим слоем и рядовыми гражданами вылилась в форму кровавого столкновения на улицах города.

Сходные события двумя десятилетиями позже произошли в Аргосе, где толпа дубинами перебила 1 200 аристократов, заподозрив их в подготовке олигархического переворота. Волна таких же, но, может быть, несколько менее ярких проявлений классовой борьбы прокатилась в это время и по другим городам Пелопоннеса.

В Средней Греции, например в Беотии, положение было несколько иным. Товарное производство, ремёсла, торговля, рабовладельческие отношения были развиты в Беотии слабее, чем в передовых полисах Греции, большую часть населения этой области составляло крестьянство. Во время греко-персидских войн беотийскея родовая .знать жестоко поплатилась за свой переход на сторону персов: после сражения при Платеях греческие союзники предприняли поход против Фив с целью наказать фиванскую аристократию за измену. В результате похода много знатных фиванцев было уничтожено, их политическое преобладание было навсегда сломлено. Однако оно перешло после этого не к беотийскому демосу, а к так называемым «всадникам» — средним и крупным землевладельцам неаристократического происхождения, способным содержать коня и приобрести себе полное всадническое вооружение. Хотя в середине V в. власть беотийских всадников в результате вмешательства Афин во внутренние дела Беотии была на время поколеблена и в ряде городов на короткий срок утвердилась демократия, всадникам удалось всё же восстановить своё положение во всех городах Беотийского союза»

Беотийский союз, восходивший своими корнями к древней племенной федерации, приобрёл ко времени Пелопоннесской войны черты более тесного объединения полисов, возглавленного общими для всей Беотии органами: союзным советом, считавшимся верховным органом союза, коллегией так называемых беотархов, наделённых функциями военной и гражданской власти, союзным судом, невидимому разбиравшим конфликты между городами и дела по преступлениям против союза. Местопребыванием всех этих органов были Фивы. В этом же городе была сосредоточена чеканка монеты для всего союза.

В области внешнеполитических взаимоотношений правительство Беотийского союза придерживалось спартанской ориентации, и в течение всей Пелопоннесской войны беотийские города активно участвовали в военных действиях против Афин. После окончания войны обстановка существенно изменилась. Афины не могли больше угрожать Беотии, политика же её союзника Спарты, открыто стремившейся подчинить своей гегемонии всю Грецию, не сулила беотийским городам ничего хорошего. К тому же во внутренней жизни Беотии к рассматриваемому времени наметились довольно важные сдвиги. Сельское хозяйство и теперь составляло основу экономической жизни Беотии, но всё большее развитие наряду с зерновыми культурами получают виноградарство, разведение плодовых деревьев, огородничество, т. е. те отрасли сельского хозяйства, которые давали большую, чем хлебопашество, товарную продукцию. Товарно-денежные отношения за это время успели довольно глубоко проникнуть в экономический быт крестьянства и других слоев беотийского общества.

Прямым следствием всех этих перемен в экономике Беотии и во внешнеполитической обстановке были изменения в расстановке классовых сил и обострение социально-политической борьбы во всех городах Беотии. Беотийское крестьянство и демократические элементы городского населения переходят теперь в наступление против всадников, продолжавших придерживаться спартанской ориентации. Всадники потерпели поражение и были вынуждены выпустить власть из своих рук. В Беотийском союзе утвердилось умеренно-олигархическое правительство, которое было враждебно настроено по отношению к Спарте и сразу же повело политику сближения с побеждёнными Афинами. Афинские эмигранты, бежавшие в Беотию от преследований «тридцати тиранов», были здесь радушно встречены. Однако положение нового правительства не было прочным. Политическая борьба в Беотии продолжала развиваться с нарастающей силой и шла с переменным успехом для участвовавших в ней сторон.

Малоазийские города, Византии и Родос

Несмотря на тяжёлые потрясения, пережитые во время войны Малоазийские города, греческими городами малоазийского побережья, некоторые из них в IV в. сумели восстановить своё благосостояние. Так, например, Эфес благодаря своей торговле с внутренними областями Малой Азии вскоре стал ещё богаче, чем был до войны. Не менее интересна в этом отношении судьба Византия. Этот город входил в состав Афинского союза, и его гражданам пришлось в полной мере претерпеть все бедствия войны. Дважды Византии поднимал восстания против Афин и отлагался от них. Потом ему пришлось пережить гнёт спартанской оккупации. Транзитная торговля через пролив, обогащавшая не только купцов и городскую казну, но и кормившая многих работавших в гавани рядовых граждан, замерла. Восстало полузависимое от Византия окрестное фракийское население. Многие из граждан Византия разорились, потеряв свои торговые и ремесленные предприятия, земельные участки, работу в порту.

В таком положении Византии находился, однако, только в течение первого десятилетия IV в. до н. э. В конце этого десятилетия, когда спартанская гегемония была сломлена, граждане Византия изгнали из своего города спартанского наместника, свергли посаженное спартиатами олигархическое правительство, восстановили демократический строй и возобновили свои старые торговые связи с Афинами. Одновременно Византии установил связи и с рядом других торговых центров: Самосом, Эфесом, Книдом. С этого времени экономическая жизнь в городе начинает быстро возрождаться. Через пролив снова пошли причерноморский хлеб и другие виды экспортируемых в Грецию товаров.

Особенно большие выгоды принесли Византию торговые связи с Родосом — новым, быстро растущим торговым центром, чрезвычайно заинтересованным в доставке своих товаров через Геллеспонт и расширении торговой деятельности в причерноморских странах. О широких торговых связях Родоса с припонтийскими областями свидетельствуют многочисленные находки родосской керамики на всём побережье Чёрного моря. Число родосских кораблей, прибывавших в Византии, значительно превышало количество кораблей, прибывавших сюда из других торговых городов Греции. Наряду с причерноморским хлебом существенную роль в византийской торговле начинает играть и торговля рабами. Пошлины, взимаемые Византией со всех провозимых через пролив товаров, быстро обогатили его городскую казну. Сбор этих пошлин в Византии, как и в других греческих полисах, сдавался на откуп, что, надо думать, обогащало занимавшихся этими операциями византийских граждан. По всем имеющимся данным источников, в Византии получили широкое развитие всякого рода денежные, кредитные и ростовщические операции.

В IV в. до н. э. принадлежавшая Византию территория расширилась за счёт захвата земель местного фракийского населения. Эксплуатация труда этого населения также способствовала росту богатств верхнего слоя византийских граждан. Но обогащение отдельных торговцев, ростовщиков, крупных рабовладельцев и землевладельцев сопровождалось здесь, как и всюду, обнищанием рядовых граждан. Обострялись социальные противоречия и классовая борьба. Недаром побывавший в Византии Ксенофонт обратил внимание на то, что «византийцы не согласны между собой и смотрят друг на друга врагами». Города Северного Причерноморья

Чрезвычайно своеобразной оказалась судьба греческих городов в Северном Причерноморье. Пелопоннесская война не только не принесла им опустошений и других бедствий военного времени, но в некоторых отношениях оказалась для них выгодной. Так, после сицилийской катастрофы повысился спрос на северочерноморский хлеб, вывозившийся через эти города. Обусловленные войной перерывы в торговых сношениях с Центральной Грецией способствовали развитию в северопонтийских городах собственного ремесленного производства, достигшего вскоре значительных успехов. IV век, который для многих полисов Центральной Греции был веком кризиса и тяжёлых потрясений, явился для северочерноморских городов временем максимального подъёма экономической жизни, периодом расцвета.

Со времени колонизации в Северном Причерноморье сложились три главных эллинских центра: Ольвия, Херсонес и Пантикапей. Ольвия в V в. до н. э., когда её посетил Геродот, была уже большим и цветущим городом. Часть её жителей занималась на прилегающей к городу территории земледелием, но особенно была развита торговля. Ольвийская керамика и надписи свидетельствуют о постоянных и прочных связях Ольвии с другими причерноморскими городами и с рядом средиземноморских полисов. Значительная часть товаров, ввозившихся в Ольвию из Греции, перепродавалась местному населению или выменивалась на зерно и другие продукты. Жители Ольвии — ольвиополиты, в свою очередь, вывозили в. Грецию хлеб, сырьё, а также, очевидно, и рабов. О размахе торговых операций Ольвии свидетельствует то обстоятельство, что Ольвия начинает регулярно выпускать свои денежные знаки со второй половины VI в. до н. э., раньше многих других греческих колоний. К первой половине IV в. до н. э. относится дошедший до нас декрет из Ольвии, устанавливавший определённые правила обмена монет других городов на ольвийские деньги и обеспечивавший привилегированное положение за ольвийской монетой.

Постоянная потребность Ольвии в зерне и сырье для сбыта создала экономические предпосылки для сношений Ольвии с окружавшим город местным населением. На этой почве развивается процесс ассимиляции: Геродот называет ближайшее к Ольвии племя каллипидов эллино-скифами; надписи последующего времени сообщают о миксэллинах — смешанных эллинах. Об этом же процессе свидетельствуют археологические данные: раскопки ольвийского некрополя VI и V вв. обнаружили наряду с погребениями греков значительное число местных погребений, а также могилы, содержащие греческий и местный инвентарь. Яркий образ эллинизованного «варвара» из среды племенной знати даёт Геродот в своём рассказе о скифском царе Скиле, усвоившем греческие обычаи и религию и помногу месяцев проживавшем в Ольвии в своём выстроенном на греческий лад доме.

Политическое устройство Ольвии было типично греческим: здесь существовали народное собрание, совет и выборные должностные лица. Как и во всех рабовладельческих полисах, участвовавшие в этих органах граждане составляли в Ольвии привилегированное меньшинство: ни проживавшие в Ольвии выходцы из других греческих городов, ни миксэллины политическими правами не пользовались. Исключение в этом отношении составляли граждане ольвийской метрополии Милета, которые на основе особого договора пользовались равноправием с ольвиополитами.

Укрепления Херсонеса. Башня Зенона.

Херсонес — единственный в Северном Причерноморье дорийский полис — был основан в конце V в. дон. э. выходцами из Гераклеи Понтийской. В отличие от Ольвии основную роль в экономической жизни Херсонеса играла не столько торговля, сколько сельское хозяйство: хлебопашество и виноградарство. Гераклейский полуостров, на котором находился Херсонес, был защищён от соседей-тавров целой системой укреплений, представлявших собой своеобразный тип усадеб-крепостей. Мощные стены и башни вокруг самого города свидетельствуют о том, что опасность нередко угрожала ему не только со стороны тавров, но и воинственных скифских племён степного Крыма. Помимо Гераклейского полуострова Херсонесу принадлежали также земли на западном побережье Крыма, в районе современной Евпатории, где находились подвластные ему Керкинитида и так называемая Прекрасная гавань. Все эти земли были собственностью либо граждан, обрабатывавших их с помощью рабов, либо государства; в последнем случае они сдавались в аренду или на откуп. Наряду с хлебопашеством и виноградарством в экономической жизни Херсонеса известную роль играли также животноводство, рыбный и соляной промыслы.

В IV в. до н. э. хозяйство Херсонеса уже обладало чертами товарного производства; часть его сельскохозяйственной продукции шла на рынок. Так, из Херсонеса вывозились вино, соль и рыба. Ввозились туда главным образом изделия художественного ремесла, оружие, ткани. На почве этой торговли у Херсонеса установились особенно прочные связи с его метрополией — Гераклеей, а также Родосом, Фасосом и целым рядом других торговых городов. В результате археологических исследований территории города были обнаружены различные виды херсонесского ремесла, свидетельствующие о наличии керамического и металлообрабатывающего производства, ткачества и пр.

По своему политическому устройству Херсонес, как и Ольвия, представлял собой демократическую рабовладельческую республику с обычными для неё органами власти. Жизнь города ярко отразилась в сохранившемся До наших дней тексте присяги херсонесских граждан, который датируется концом IV или началом III в. до н. э. По своему характеру это была не обычная присяга, произносимая греческими юношами при получении гражданских прав, а скорее чрезвычайная клятва, вызванная какими-то очень тревожными обстоятельствами, возможно внешнеполитического характера. Присягавший клялся в том, что он не замыслит ниспровержения демократического строя, не примет участия в заговоре, не предаст Херсонеса и его владений «ни эллину, ни варвару». Текст присяги, таким образом, показывает, что и в причерноморских полисах кипела такая же острая политическая борьба, как и в городах Балканской Греции.

Боспорское царство

Греческие города на берегах Керченского пролива, в древности называвшегося Ьоспором Киммерийским, в 80-х годах V в. до н, э. были объединены под властью наследственных архонтов города Пантикапея (находившегося на месте современной Керчи) — Археанактидов. На основе этого объединения возникло крупное государство, включившее в дальнейшем в свой состав, помимо греческих городов, также и области, населённые местными меотскими и скифскими племенами. Повидимому, первоначальная территория археанактидовского Боспора была невелика. Расширение её начинается лишь после перехода власти от Археанактидов к новой династии — Спартокидов (438/37 г.— II в. до н. э.).

В годы правления одного из представителей этой династии — Сатира I (407—389) было предпринято завоевание Феодосии, ставшей одним из важнейших i ентров боспорского хлебного экспорта. При Левконе I (389—349) Боспору удалось подчинить и местные меотские племена на таманской стороне пролива. В IV в. до н. э. Боспорское государство владело территорией всего Керченского полуострова до Феодосии включительно и территорией нынешнего Таманского полуострова, в древности представлявшего собой группу островов, образуемых дельтой Кубани. На этом берегу Боспора Киммерийского боспорские владения простирались вплоть до современного Новороссийска. На северо-востоке сфера влияния Боспора достигала устья Дона, где находился подвластный ему город Танаис со смешанным греко-меотским населением.

Господство над обоими берегами пролива облегчало освоение природных богатств этого края и обеспечивало широкие возможности для вывоза товаров. Пантикапей, как и Ольвия, уже с середины или второй половины VI в. до н. э. начинает регулярный выпуск своей монеты.

В IV в. до н. э. Боспорское царство вело оживлённую торговлю со всем эллинским миром и прежде всего с Афинами. Ежегодный экспорт боспорского хлеба в Афины в середине IV в. достигал иногда 400 тыс. медимнов (около 16 тыс. тонн). В свою очередь из Афин, Коринфа, Родоса, Фасоса, Хиоса, Коса и из других мест импортировались ткани, вино, оливковое масло, металлические и ювелирные изделия и т. д.

Основу боспорской экономики составляло сельское хозяйство. Плодородные земли Восточного Крыма, Придонья и Прикубанья обрабатывались местным населением, а также греками. От местного населения боспорские правители получали частично путём скупки, частично в форме дани нужный для экспорта хлеб. Наряду е земледелием на Боспоре получают развитие скотоводство и рыбный промысел, а в городах растёт ремесло.

Монументальные боспорские погребения, поражающие роскошью инвентаря, дают наглядное представление о богатствах, сосредоточенных в руках боспорской знати. Эта знать возглавлялась Спартокидами, которые сами были крупнейшими землевладельцами, рабовладельцами и экспортёрами боспорского хлебай сырья. Можно думать, что на Боспоре рабы широко эксплуатировались не только в крупных землевладельческих хозяйствах, но и в ремесленных мастерских, например в государственном производстве кровельной черепицы.

Формально власть Спартокидов, располагавших наёмными войсками и управлявших отдельными частями государства при посредстве наместников, носила монархический характер. Однако центральной власти приходилось считаться как с греческими городами, видимо сохранявшими в урезанном виде автономию, так и с местными племенными традициями, что наложило на государственный строй Боспора черты двойственности. Спартокиды официально именовали себя архонтами (правителями) по отношению к боспорским городам и царями по отношению к подчинённым племенам.

Следует подчеркнуть, что эта не греческая (родоначальник династии Спарток был, повидимому, фракийцем), хотя в значительной степени эллинизированная, династия была тесно связана с местной племенной знатью. К этому времени процесс смешения греческого населения с местным достиг на Боспоре заметных результатов. В состав господствующего класса наряду с верхним слоем греческого населения городов вошли теперь и представители местной племенной знати. Таким образом, Боспор стал уже не греческим, а греко-туземным государством, что наложило отпечаток на все стороны его экономической, социальной и культурной жизни. В этом отношении Боспор имеет много общих черт с государствами последующего, эллинистического периода.

В конце IV в. до н. э. Боспор представлял собой крупное государство, претендовавшее на объединение всего Северного Причерйоморья под своей властью.

Борьба за гегемонию в Балканской Греции после Пелопоннесской войны

Гегемония Спарты

Первые годы после Пелопоннесской войны проходят под знаком спартанской гегемонии. Однако гегемония Спарты с самого начала вызывала острое недовольство в эллинском мире. Подобно Афинам Спарта также обложила своих союзников форосом. Постоянно вмешиваясь во внутреннюю жизнь греческих городов, Спарта повсеместно преследовала демократов и насаждала власть олигархов. Во многие города были введены гарнизоны во главе со спартанскими наместниками. Таким образом, греческие полисы, ожидавшие от Спарты освобождения, очутились в худших условиях, чем во времена Афинского союза.

Положение Спарты сильно осложнилось, когда у неё испортились отношения с Персией. Получая субсидии во время Пелопоннесской войны, Спарта обещала в случае победы вернуть Персии греческие города малоазийского побережья. Однако малоазийские греческие города обрели свою независимость в результате греко-персидских войн, которые воспринимались большинством греков как героическое прошлое. Посягнуть на эту независимость Спарта сразу не решилась. Поэтому она делала всё возможное, чтобы оттянуть исполнение своего обязательства.

Поход «десяти тысяч»

После смерти персидского царя Дария II между его старшим сыном и наследником Артаксерксом и младшим — Киром началась борьба за престол. Кир обратился за помощью к Спарте, с которой он был тесно связан ещё со времени Пелопоннесской войны. Спарте было выгодно поддержать Кира потому, что в качестве компенсации за поддержку она могла бы выговорить сохранение независимости малоазийскими городами. Навербовав 13-тысячный отряд греческих наёмников и соединив их со своими персидскими войсками, Кир предпринял поход против Артаксеркса. Однако в 401 г. до н. э. в сражении при Кунаксе (севернее Вавилона) Кир был убит. Туземные войска Кира немедленно перешли на сторону Артаксеркса, греческие же его наёмники, которых к этому времени осталось немногим более 10 тыс., оказались вдали от родины в окружении врагов. К тому же приглашённые в лагерь Артаксеркса якобы для переговоров военачальники греческих отрядов были вероломно перебиты. Тогда греки избрали новых военачальников, одним из которых был описавший этот поход историк Ксенофонт, и начали отступление на север к побережью Чёрного моря. Несмотря на все усилия персов воспрепятствовать походу и на трудности пути, греки всё же пробили себе дорогу к морю и сумели вернуться на родину, потеряв, правда, около четверти своего состава.

Вне зависимости от исхода этого отступления положение Спарты оказалось нелёгким. Артаксеркс был очень раздражён выступлением Спарты на стороне Кира. Сатрап Тиссаферн потребовал от малоазийских греков уплаты дани, т. е. признания себя подданными персидского царя. В сложившейся обстановке Спарта вынуждена была поддержать малоазийских греков.

Коринфская война и Анталкидов мир

В 399 г. до н. э. между Спартой и персами началась война. Первоначально военные действия шли довольно вяло, но через некоторое время спартанский царь Агесилаи добился крупной победы в сражении у Сард (395 г.).

После этого персы пустили в ход давно испытанный приём: при помощи подкупа и дипломатических манёвров они попытались организовать в самой Греции антиспартанскую коалицию. Обстановка им благоприятствовала, так как Спарта восстановила против себя многие города. В состав антиспартанской коалиции вошли Беотийский союз, Коринф, Аргос, Афины, Локрида, Акарнания, Левкада и большинство фессалийских городов. В 395 г. до н. э. началась Коринфская война.

Положение Спарты было весьма тяжёлым, так как ей приходилось вести войну одновременно и с Персией и с членами антиспартанской коалиции. В 394 г. в битве при Книде спартанский флот был разбит объединённым греко-персидским флотом под командованием афинянина Конона. После этого Конон вернулся в Афины с большими субсидиями от персов, на которые афиняне восстановили стены вокруг своего города и начали возрождать флот. В Коринфе и некоторых других пелопоннесских городах было решено вести войну до полного уничтожения Спарты.

Спартанцы были вынуждены вступить в переговоры с Персией, которую пугало это возрождение афинских военных сил и переход преобладания на сторону противников Спарты. В результате переговоров персов со спартанским уполномоченным Анталкидом Персия поддержала Спарту и предложила членам коалиции прекратить военные действия. В 386 г. Персия продиктовала условия мира. Все города на побережье Малой Азии объявлялись подвластными персидскому царю. Запрещены были какие-либо объединения греческих городов. Исключение было сделано только для Спарты и её союзников, в покорности которых персам теперь не было оснований сомневаться. Этот так называемый Анталкидов, или царский, мир показал, что некогда побеждённая греками Персия теперь фактически становилась вершительницей судеб греков.

Возвышение Фив. Второй Афинский морской союз

После Анталкидова мира на короткий срок возобновилась спартанская гегемония в Греции. Однако дальнейший ход событий показал, что политика грубого нажима и вмешательства во внутренние дела других греческих государств, которая неукоснительно проводилась Спартой, была способна лишь оттолкнуть от неё даже старых союзников. В этой связи существенное значение приобрели события, происшедшие в 379 г. дон. э. в Фивах. Здесь у власти находились олигархи, которые пользовались поддержкой полуторатысячного спартанского гарнизона, расположенного в фиванском акрополе Кадмее. Многие из фиванских демократов были вынуждены бежать в Афины и другие города; часть осталась в Фивах, но скрывалась. Однако в среде городского демоса и беотийского крестьянства всё сильнее нарастало недовольство существующими порядками. Во главе демократического движения встал Пелопид. Ненависть восставших к олигархическому режиму была столь велика, что фиванские олигархи были перебиты, а спартанский гарнизон был вынужден капитулировать.

С этого времени начинается возвышение Фив. Вокруг них объединились другие беотийские города; вопреки Анталкидову миру был вновь организован Беотийский союз. С этим союзом вскоре начинают поддерживать дружественные отношения Афины, надеявшиеся найти в нём опору против Спарты.

В 378 г. до н. э. под руководством Афин возникает второй Афинский морской союз. В его состав вошли многие государства, которые и раньше были союзниками Афин, но по количеству участников этот союз не мог идти в сравнение с первым. В нём, например, не участвовали города Малой Азии, попавшие под власть персов, и ряд других. При организации второго морского союза и афиняне и новые их союзники учли опыт прошлого: союз был построен на более или менее равноправных началах. Интересна надпись, представляющая собой постановление афинской экклесии о структуре этого объединения: опасаясь, как бы союзники не заподозрили их в стремлении возродить свою державу, афиняне поклялись, что не будут взыскивать с союзников фороса, не будут вмешиваться в их внутренние дела, не будут посылать к ним ни должностных лиц, ни гарнизонов, ни, особенно, клерухов. Для того, чтобы снарядить и содержать флот, афиняне были вынуждены мобилизовать внутренние ресурсы и провести реформу, согласно которой первые три разряда граждан должны были ежегодно платить особый налог, так называемую эйсфору, соответственно размерам их имущества.

Образование второго Афинского морского и Беотийского союзов Спарта не без оснований рассматривала как реальную угрозу своей гегемонии. Поэтому пелопоннесский флот был направлен к берегам Аттики, чтобы их блокировать. Вскоре, однако, пелопоннесский флот потерпел тяжёлое поражение в морском сражении у Наксоса (376 г. до н. э.). После этого спартанцы бросили свои основные силы на борьбу против Фив. В 371 г. до н. э. в Беотии произошла знаменитая битва при Левктрах. Фиванскими войсками командовал выдающийся полководец Эпаминонд, который в этом сражении впервые применил новое построение, так называемый косой клин. Суть нововведения состояла в необычном для того времени усилении лепого фланга, что и решило исход битвы. Спартанское войско подверглось сокрушительному разгрому.

Поражение спартанцев и последующие походы фиванцев в Пелопоннес вызвали общий подъём демократического движения во всей Греции. Ряд демократических переворотов происходит в самом Пелопоннесе. В такой ранее отсталой области, как Аркадия, образовался сильный демократический союз под руководством города Мантинеи. Становится независимой Мессения. Результатом всех этих потрясений был полный распад Пелопоннесского союза, утрата Спартой положения гегемона и превращение её во второстепенное государство.

Однако возвышение Фив оказалось весьма непродолжительным. Беотия имела ещё меньше возможностей занимать руководящее положение в эллинском мире, чем Спарта. Кроме того, соотношение сил в Греции резко изменилось, когда афиняне, напуганные чрезмерным усилением Фив, отошли от них и объединились со Спартой. Эпаминонд предпринял новый поход в Пелопоннес, и в 362 г. до н. э. при Мантинее произошло решительное сражение между спартанскими и фиванскими войсками. Фиванцы снова одержали блестящую победу, но не смогли реализовать её результатов из-за чрезвычайно крупных потерь и гибели Эпаминонда. Силы Фив уже были исчерпаны, и они не смогли дольше удерживать гегемонию в Пелопоннесе. Афины тем временем попытались использовать эту выгодную для них ситуацию и вернуться к своей старой великодержавной политике в отношении союзников. Но возрождение этой политики привело к так называемой Союзнической войне (357— 355 гг.), результатом которой был распад второго Афинского морского союза.