Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Архимандрит Амвросий (Погодин)

СВЯТОЙ МАРК ЭФЕССКИЙ И ФЛОРЕНТИЙСКАЯ УНИЯ

К оглавлению

Номер страницы перед текстом на этой странице

ГЛАВА VII.

Смерть Константинопольского Патриарха Иосифа. Обсуждение вопроса примата Папы и вопроса о том, в какой момент происходит освящение Свв. Даров на Божественной Литургии. Трактат Св. Марка Ефесского об освящении Свв. Даров.


Из содержания предыдущей главы и приведенных творений св. Марка можно видеть, какой напряженный характер приняли события. Уже вопрос шел не о соединении Церквей, а о жизни или смерти Православной Церкви. С одной стороны, мы видим предательство, сознательное и ничем не могущее быть оправданным, предательство Православия, поддерживаемое крутым нажимом с внешней стороны, как со стороны латинян, так и Императора; а с другой стороны, - мы видим отчаянную борьбу, ведомую единицами, а лучше сказать, одним единственным - святителем Марком Ефесским, при проявлявшейся иногда поддержке со стороны некоторых единиц, - борьбу за сохранение Православия, за нерушимость Православной Веры и святейших ее догматов.

В этой главе нам надлежит продолжить наше изложение последующих событий.

1О-го июня 1439 г. греческие представители узнали о смерти церковного главы их - Константинопольского Патриарха Иосифа. Патриарх был уже весьма престарелым и больным, как и большинство других греческих иерархов на Соборе. Мы можем здесь вспомнить, как в своем слове папе Евгению св. Марк говорил папе: "Он (Христос-Бог) побудил тебя, первенствующего среди священнослужителей Его, пригласить нас сюда, и подвиг благочестивейшего нашего Царя послушать тебя, а также сотворил нашего пастыря и Патриарха забыть старость и долговременное недомогание..." 1). Немного далее он

284

говорит и это: "Возведи окрест очи твои и виждь старцев, достопочтенных и священных, уже весьма нуждающихся в одре и покое, вставших из своих пределов и притекших к твоему совершенству; собравшихся только по надежде на Бога и по любви к вам" 2). В истории Собора многократно упоминается о болезни Патриарха, который не мог присутствовать на тех или иных собраниях по болезни. Упоминается и о том, что над ним было совершено соборование. И все же смерть его была несколько неожиданным ударом для греков. Он был найден мертвым в своей комнате. На его столе лежало некое духовное завещание, последнее выражение своего мнения: "Extrerma sententia". Этот документ гласит: "Иосиф, по милости Божией, Архиепископ Константинополя, Новаго Рима, и Патриарх Вселенский. Придя к концу моей жизни, и уже на границе того, чтобы заплатить дог, общий всему человечеству, я желаю, по благодати Божией, открыто выразить в письменном виде для моих чад ту веру, которую я исповедую и под которой подписываюсь. Итак: все то, что признает и учит Католическая и Апостольская Церковь Господа нашего Иисуса Христа, находящаяся в Ветхом Риме, и я также признаю и торжественно подтверждаю, что я соглашаюсь со всем. В равной мере, я признаю Святого Отца Отцев, Высшаго Понтифия и Представителя Господа нашего Иисуса Христа, Папу Ветхого Рима. Также я признаю чистилище. В силу сказанного я подписываюсь. 9-го июня 1439 года, второго индикта" 3). Несмотря на попытки некоторых римокатолических богословов 4) доказать подлинность этого документа, однако, есть столько данных, говорящих о его подложности, что нельзя не видеть того, что этот документ является делом подделки, и то, сделанной даже не греками, из числа сторонников Унии, а именно латинянами.

Прежде всего об "Extrema sententia" совершенно не упоминает Сиропул, который враждебно относился к Патриарху Иосифу за его податливость сторонникам Унии и неустойчивость в делах веры; Сиропул упоминает даже мелочи и не скрывает подозрения, говорящие против Патриарха, и если бы "Extrema sententia" действительно существовала, он вряд ли бы не упомянул об этом. Не упоминает о таковом документе и св. Марк Ефесский. Георгий Амирутский и Георгий Гемист Плифон, оспаривая впоследствии характер Вселенского Собора, приписывавшийся Собору во Флоренции, ссылаясь на тот

285

факт, что Патриарх не мог подписать Унии, не могли бы так говорить, если бы на лицо была его "Extrema sententia", о которой, следовательно, они и не знали; иными словами, которой и не было, так как, находясь на Флорентийском Соборе и занимая достаточно высокий пост (что относится особенно к Гемисту Плифону), они не могли бы быть в неведении о существовании такого важного документа, если бы он существовал в то время. Указав на последний факт, Frommann 5) приводит и еще два основания в подтверждение подложности сего документа: "Это писание настолько латинизировано и до такой степени мало соответствует мнению, высказанному Патриархом несколько дней перед тем, что его ложная подлинность очевидна". Затем, в "Extrema sententia" как дата смерти приводится 9-е июня 1439 г., между тем, согласно истории Дорофея Мителенского, Патриарх умер 1О-го июня.

Мы должны к сему присовокупить и тот факт, что в оффициальных источниках об Унии и декретах - этот документ и не упоминается. О нем не упоминают и не ссылаются на него ни латиняне, ни греческие сторонники Унии - хотя этот документ был бы весьма большой подпорой для них, если бы он, действительно, существовал. Кроме того, подобного рода "Extrema sententia" Патриарха прекрасно могла бы послужить вместо подписи его под Актом Унии и, нет сомнения, что она была бы присовокуплена к Акту Унии на греческом языке, под которым имеются подписи Императора и прочих греческих представителей. Но этого нет. Это - одна сторона дела. Другая - самый текст. Достаточно прочесть самый текст, чтобы видеть в нем грубую подделку: невозможно и абсурд допустить, чтобы патриарх Иосиф, который, как помним, с такой осторожностью относился к чести своего сана, считая его не меньшим сана папы, вдруг, стал бы называть папу "Отцом Отцев и Представителем Христа". Затем, совершенно ни с того, ни с сего, как бы наспех, прибавлено, что Патриарх признает чистилище. Несомненно, что этот документ является более поздним произведением весьма неумелой подделки.

Мы более подробно остановились на этом вопросе с той целью, чтобы несколько обелить память патриарха Иосифа. Современные историки причисляют его к числу скрытых противников Унии 6). Один из них так говорит: "Патриарх Иосиф во имя государственных интересов (икономии) желал

286

Унии, уговаривал непокорных, но все время боролся со своим искренним православием, и эта борьба свела его в могилу, избавившую его от подписи под Соборным Актом" 7). Действительно, если мы просмотрим сохранившиеся исторические источники, мы не видим, чтобы Патриарх проявлял особое рвение к Унии. На открытии Собора он и не присутствовал вообще, избегал присутствовать и на друтих собраниях. Правда, он увещевал некоторых иерархов (особенно св. Марка Ефесского) пойти на соглашение с латинянами, но когда особенно ревностные сторонники Унии просили Патриарха наложить на св. Марка прещение за его непокорность делу Унии или хотя бы предать его суду Синода, Патриарх решительно отказался это сделать. При обсуждении вопроса, бывшего в Ферраре о том, нужно ли грекам переезжать во Флоренцию и продолжать дальнейшие переговоры с латинянами, он не проявлял своей воли ни в том, ни в другом отношении. Когда обсуждался вопрос о соглашении касательно "Filioque", то, как мы видели, он готов был принять латинский догмат, но скорее условно, а не фактически, ибо он говорил, что не допустимо вносить в православный Символ Веры какое-либо прибавление. Св. Марк Ефесский так говорит о последнем; говоря о сторонниках Унии из сроды греков, он пишет: "К ним причислился и Патриарх, будучи обольщен уже и сам, несчастный, жаждущий как можно скорее отбыть оттуда, хотя судьба гнала его к смерти" 8). У Патриарха мы видим две черты: слабохарактерность и лояльность к воле Императора, желавшего Унию ради политеческих интересов, и с другой стороны - желание не нанести ущерба Православию и достоинству Правславной Церкви, которой он был главенствующим Патриархом. И хотя, конечно, он не был духовным главой делегации и не проявлял в сущности никакой активности, как по причине болезненности и старости, так и известного несочувствия ко всему делу Унии, однако, смерть его, несомненно, была уроном для дела Унии; ибо в Акте Унии, этом плачевном для Православия документе, нет ни одной подписи, принадлежащей патриарху Православной Церкви, а тем более - знаменательно отсутствие подписи Константинопольского Патриарха.

Со смертью Патриарха, как говорит Сиропул, Император остался один в управлении Православной Церковью, и все дальнейшее всецело взял в свои руки.

287

 

После торжественных похорон Патриарха, похороненного в храме Санта Mapия Новелла во Флоренции, греки известили Папу, что желают как можно скорее закончить дело Унии, так как они не могут долго оставаться без Патриарха. Папа вызвал к себе трех митрополитов: Никейского, Киевского и Мителенского и просил их, поскольку греки и латиняне ныне находятся в согласии в догматическом вопросе, именно - в вопросе "Filioque", придти к соглашению и по другим пунктам. На это митрополиты ответили, что они не уполномочены дать оффициальный ответ, но личное их мнение таково: "У нас с времен Отцев употребляется квасный хлеб для Евхаристии, а у вас - безквасный хлеб, но оба обычая в равной мере хороши. Чистилище не является вопросом, который явился причиной раскола, и, следовательно, можно будет обсудить сей вопрос уже после заключения Унии. После заключения Унии, папа сохранит свой примат настолько, насколько это явится законным ему это приписывать. В нашем Символе мы не сделаем прибавления, но мы согласимся на то, чтобы в ваших церквах вы его сохранили. Мы признаем также, что принужденные необходимостью, по причине ересей, вы чрез это прибавление объяснили более наглядным способом, то, что заключается в Символе Веры, не, собственно говоря, прибавлением, но только благочестивым разъяснением, введенным в Символ. Два Символа (ваш и наш) - хороши и имеют тот же смысл. Наконец, мы допускаем, что освящение Свв. Даров происходит чрез произношение слов Господа нашего, хотя затем мы и молим Духа Святаго, чтобы хлеб и вино стали Телом и Кровию Христа" 9).

Хотя в этих словах и так уже находился, можно сказать, отказ от всего того, за что так пламенно и столь долгое время боролся св. Марк Ефесский, хотя греки и сделали большую уступку в ущерб православному учению, однако, и это не удовлетворило Ватикан, который требовал того, что называется "безусловная капитуляция" со стороны Православной Церкви. Выслушав ответ митрополитов, Папа потребовал оффициального (хотя и ответ митрополитов, в сущности, был оффициальным) и более, точного (т. е. более латинизированного) ответа греков.

13-го июня Император собрал у себя всех греков для обсуждения пунктов, поставленных Папой, но греки не могли

288

выработать оффициального ответа и не хотели безоговорочно принимать все латинские пункты.

На следующий день Император, его брат Димитрий и несколько митрополитов явились к Папе и заявили, что греки не могут придти к соглашению с латинянами по вопросу чистилища. В ответ на это, Папа им направил прежний доклад латинян о чистилище (и который, кстати, так блестяще был опровергнут трудами св. Марка Ефесского в свое время в Ферраре). После сего Папа представил грекам хартулу (Chartula), которая заключала пункты, которые грекам надлежало принять, если они желают Унии с Римом. В то же самое время он уполномочил фра Иоанна Рагусского и Торквемаду выступить перед греками с пояснительными речами. "Chartula" заключала два предмета: примат папы и литургический вопрос, т.е. выяснение вопроса об освящении Свв. Даров и надо ли употреблять квасный или безквасный хлеб для Евхаристической Жертвы.

Говоря о примате папы, Хартула заключала в себе следующие слова которые должны были быть внесенными в Соборное определение (Акт) Унии: "Item similiter diffinimus sanctam Sedem apostolicam et Romanum pontificem successorem (esse beati) Petri et vicarium Jesu Christi, totius Ecclesiae caput, omnium christianorum Patrem et magistrum, et in universum orbem terrarum tenere primatum, atque eidem Sedi et Romano pontifici in beato principe apostolorum pascendi, couvocandi, regendi et gubernandi universalem Ecclesiam plenam potestatem esse traditam" 1О) (т. е. "Затем также мы определяем, что Святой Апостолический престол и Римский Понтифий является Наследником Блаженнаго Петра и Викарием Иисуса Христа, Главой всей Церкви, Отцем и Учителем всех христиан, и имеет примат на всем земном шаре, и этому Престолу и Римскому Понтифию, в лице Блаженнаго Князя Апостолов, передана полная власть пасти, созывать (Соборы), царствовать и управлять всей Церковью").

Относительно Евхаристии "Хартула" заключала следующие пункты: 1. нет различия, на чем совершается Евхаристия - на квасном или безквасном хлебе, 2. пресуществление Святых Даров происходит исключительно в тот момент, когда священник произносит евхаристические слова Спасителя. В своей речи Торквемада, однако, подчеркнул, что безквасный хлеб лучше соответствует Евхаристии и что только слова Спасителя имеют освящательную силу для Св. Даров.

289

Заседание закончилось речью Папы, который обвинил греков в том, что они освящают Св. Дары не словами Спасителя, а иными словами, и призвал греков принять "Хартулу" так, как она есть. "Чтобы заключить Унию", закончил свою речь Папа, - "необходимо определить 4 пункта: об исхождении Духа Святаго, о безквасном и квасном хлебе, о примате Римского Понтифия и о вопросе чистилища. Нет сомнения, можно было бы воздержаться от того, чтобы говорить в более специальных терминах о прибавлении "Filioque", и ограничиться определением догмата, но поскольку в течение дебатов, вы часто объявляли, что Римская Церковь была отлучена по причине этого прибавления, надобно (в Акте Унии) упомянуть и этот вопрос и сказать, что это прибавление в с е г д а было законным. Поэтому соблаговолите, братие, принять эту "Хартулу", которая уже была передана епископам Киевскому, Никейскому и Мителенскому" 11).

Папа расчитывал, что греки примут эту "Хартулу" безоговорочно, но даже, именно, сам Император, настолько был оскорблен этим небывалым унижением Православной Церкви в терминологии примата папы, требованием признания за прошлое время законности "Filioque" и неуважительным отзывом о православной Литургии, что желал немедленно прервать все переговоры с Папой и обратился к нему с просьбой принять меры к отъезду греков. Но Папа, уже хорошо узнавший, что этим вспышкам негодования и решительности Императора не надо придавать большого значения, заявил, что сначала надо заключить Унию, а тогда уже уезжать, тем более, что меры к отъезду греков из Флоренции он уже предпринял. После сего Папа уклонился от личного участия в переговорах, поручив их вести кардиналу Цезарини, вероятно, как опытному дипломату.

Император бросался из крайности в крайность. От проявленной им решительности бросить дальнейшие переговоры и с честью вернуться в Константинополь не осталось и следа, - и теперь, по уговорам кардинала Цезарини и, особенно, сторонников Унии из среды греческих иерархов, он решил принять пункты "Хартулы" и немедленно заключить Унию. Но был один иерарх, знаменитый и святой, иерарх, которого Император очень уважал, как и его покойный отец - император Мануил, иерарх, который решительно был против Унии, один единственный, но глас которого в это страшное время был

290

"гласом вопиющего в пустыни"; этот иерарх был св. Марк Ефесский. Этот иерарх был один в своей борьбе, как он с печалью замечает: "Я видел, что они лихорадочно стремятся к заключению Унии, и что те, которые были со мною раньше, теперь находятся с ними" 12). Он не мог удержать срывающейся лавины.

17-го июня Император собрал у себя в частных покоях трех представителей Восточных Патриархов и 1О епископов, стоявших за Унию, с целью убедить св. Марка Ефесского к принятию Унии. Но несмотря на все попытки и увещания, св. Марк остался непреклонным в своем убеждении и решительно отказался принять латинские догматы 13). После сего имя св. Марка не встречается в историях Флорентийского Собора. Но мы встретимся с этим благословенным именем в тот день, когда будет подписываться Уния, или лучше сказать - капитуляция Православной Церкви.

События шли быстро. И 18-го июня, т.е. на следующий день после бесплодных попыток переубедить Св. Марка Ефеского, греки собрались у Папы, который обратился к ним через своего представителя с речыо касательно привилегий папы и по поводу освящения Св. Даров. Император уклонился от присутствия на этом собрании.

Историк Флорентийского Собора Андрей де Санта Кроче сохранил нам более подробную картину последних переговоров. Согласно ему, накануне речи Папы два кардинала отправились к Императору, который через Виссариона Никейского предложил им несколько вопросов и выразил некоторые сомнения относительно содержащегося в "Хартуле". Затем последовал диспут между Виссарионом Никейским и Иоаином Рагусским, который продолжался и на следующий день. После вступительной речи кардинала Цезарини, Иоанн Рагусский начал диспут с чтения нескольких древних посланий пап, которые были почтены Соборами и исполнены наивысших похвал папам; особенно он остановился на Четвертом Вселенском Соборе. На это Виссарион ответил, что указанные примеры являются только выражением известной любезности по отношению к папам, но отнюдь не указывают на особыя привилегии Римского престола. Но пусть докладчик укажет, - говорил Виссарион, - на особыя привилегии, которые давались папам в древней Церкви Вселенской Церковью, пусть будут указаны древние каноны, подтверждающие привилегии Римского

291

престола. Виссарион прекрасно знал, что ничего такого не было. Но Иоанн Рагусский на это ответил, что послания пап важнее канонов и определений, вынесенных Вселенскими Соборами. Затем Виссарион спросил: выражение "Хартулы", что папа является "Отцем и Учителем и Наставником христиан" - является ли только выражением чести, или же - ссылкой на особые привилегии, как, впрочем, это можно заключить из того выражения, что папа называется "Caput Ecclesise" (Глава Церкви). Латинский оратор прямо ответил на это, что эти выражения не только первенство чести, но и "primatus jurisdictionis" - "non solum denotat reverentiam, sed potestatem quamdam cujusdam obedientie", при этом он сослался на слова Христа апостолу Петру: "Паси овцы Моя" и "Дам тебе ключи" и т. д. Далее он присовокупил, что эта "potestas spiritualis jurisdictionis" распространяется в равной мере и на мирян и на клириков. Административно примат папы обозначает, что епископы, неправильно преследуемые императором, могут аппелировать к папе, и такого рода алпеляция не является ущемлением прав императора, ибо императорская власть выражается "в делах гражданских и временных", а власть папы - "в делах церковных и духовных". Затем, император спросил через Виссариона: входит ли во власть папы "convocare Ecclesiam", т. е. собирать Вселенские Соборы, на что был дан ответ, что власть созывать Вселенские Соборы является властью или привилегией исключительно принадлежащей папе, и что император может созывать Соборы только имея на это согласие папы. Затем, оратор прибавил, говоря, что Христос дал Своей Церкви наилучшее устроение - именно, единоначалие; однако, Римская Церковь не имеет поползновения на права и привилегии других Церквей. - Последняя фраза была весьма дипломатична. Но Виссарион спросил от лица Императора: является ли власть Папы аналогичной с властью митрополита в его области или Патриарха в его патриархате? На это Иоанн Рагусский ответил (сведя на нет вышесказанную им дипломатическую оговорку, что Папа не имеет поползновения на права и привилегии других Церквей): "Нет. Ибо власть Митрополита или Патриарха ограничивается территорией, которыми они управляют, в то время как Наследник Петра habet immediatam potestatem in omnes, sed ita habet, ut cum ordine haec omnia fiant" (т. е. "имеет непосредственную власть над всеми, но имеет ее таким образом, что бы все это было согласно порядку"). Далее он заявил,

292

что все епископы являются только викариями Папы, поскольку Петр поставил во многих странах патриархов, митрополитов и епископов, не будучи в силах все делать сам". Затем, он прочел текст из Псевдо-Исидора (т. е. сборника, содержащего подложные документы о привилегиях Пап в древности, сборника давно уже отверженного самой Римо-Католической Церковью) и сослался на "Donatio Constantini", хотя уже было доказано Laurent Valla и Nicolas de Cusa, что этот документ подложен. Закончил он свою речь словами: "Шестой канон Никейского Собора сказал, что Римская Церковь всегда имела примат (власти)". Греки на это ответили, что Никейский Собор никогда не выносил подобного канона 14).

Итак, грекам было прямо заявлено, что они должны признать не только первенство чести Папы, что никогда не оспаривала Православная Церковь, но и - "primatus jurisdictionis". Православная Церковь должна была бы во всем покориться Папе и признать его "Викарием Христа" и "Главой Церкви" (не только в административном значении этого слова, но и в таинственном, догматическом, всеобъемлющем), высшим Наставником и Учителем и Пастырем всей Церкви, и признать за Папой право, как ему угодно, вмешиваться в дела Православной Церкви. Иными словами, Православная Церковь должна была отказаться от своей екклисиологии, от своей правды, от своей священной "Соборности", и попрать слова Символа Веры: "Верую... во едину, святую, кафолическую и апостольскую Церковь"; даже более, она должна была отказаться от истинной Главы Церкви - Господа Христа [как говорит Апостол: "Христос - Глава Церкви" 15), и "Все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви" 16), и "Он есть прежде всего, и все Им стоит. И Он есть глава тела Церкви" 17), Который обещал быть с верными "до скончания века" 18)], и признать человека, хотя бы это и был первенствующий Патриарх, главой Церкви, заместителем Христа, действующим вместо Христа. Сама постановка вопроса в таком свете не могла не казаться ревнителям Православия ужасной и кощунственной угрозой святой екклисиологии Святой Соборной Православной Церкви. Затем, Императору Византийскому надлежало отказаться от исконного своего права созывать Вселенские Соборы и свести себя на послушное орудие в руках Папы, в то время как управление Восточными епископами было бы всецело в руках Папы. Полное изъятие православного Императора из участия в

293

церковно-административной жизни, несомненно, являлось ударом по "симфонии" между Церковью и Государством. Пусть эта симфония" оставалась только идеальным начертанием Юстинианова законодательства, пусть она редко или никогда не достигла совершенства, однако она всегда жила как идеал в среде Православной Церкви и ей искони придавалось столь большое значение. Таким образом, латиняне открыто, совершенно игнорируя традиции Православной Церкви и психологию православного народа, рушили устои Православной Церкви и ее традиции.

После речи Иоанна Рагусского выступил с речью Иоанн де Торквемада по вопросу об освящении Свв. Даров. Император просил изъять из "Хартулы" выражение, что освящение Свв. Даров происходит исключительно произношением священником слов Спасителя. Но Торквемада возразил, говоря, что это выражение, будучи необходимым, не может быть изъятым. Исидор Киевский заявил: "Мы и сегодня имеем тот служебник святаго Василия Великого и святого Иоанна Златоустого, который мы имели до Раскола, и никогда латиняне не ставили нам это в укор". Далее он присовокупил то суждение, которое кажется соответствуюшим и мысли св. Марка Ефесского, выраженной им в сочинении об освящении Свв. Даров, именно: - "Мы веруем, что слова Спасителя являются "effectrix" (совершатель, освятитель) Божественных Даров; они являются, так сказать, семенем, которое, собственно говоря, есть "effectrix" Плода; но как к семени должна быть присовокуплена и иная вещь, чтобы оно принесло плод, так и к словам освящения (Евхаристическим словам Спасителя) должна быть присовокуплена последующая за сим молитва (эпиклезис), чтобы в действительности совершить Священный Плод" 19).

На этом собрание закончилось.

Греки обдумывали требования Папы и исследовали рукописи в поисках указаний о привилегиях Римского Престола в древней Св. Церкви - но таковых не находили. Однако, после 3 дней заседаний, греки в письменном виде известили Папу, что они готовы признать все привилегии Папы, кроме двух, именно: - что Папа имеет право без участия Императора и других Патриархов созывать Вселенские Соборы, и - что Патриарх должен лично являться на суд Папы, если тот его вызовет. Греки готовы были, однако, чтобы Папа посылал в таком случае своих судей на территорию данного Патриархата.

294

 

22-го июня Пала Евгений IV заявил грекам, что он намерен сохранить за собою в с е привилегии его Церкви, как-то - право принимать аппеляцию, как-то "править и пасти Церковь Христову, как Пастырь - овец, так и созывать Вселенские Соборы, когда ему покажется это необходимым, и что все Патриархи должны ему покоряться".

"Услышав это", как говорится в Деяниях Флорентийского Собора, "Император потерял надежду, и ответил только: - Позаботьтесь о нашем отъезде, если вам угодно" 2О).

Еще оставался последний шанс спасти достоинство Православной Церкви - это вернуться в Константинополь, не предав Православие! Сторонники Унии были весьма опечалены оборотом дела; один из них (вероятно Дорофей Мителенский) пишет по сему случаю: "Мы болели душею, что не было надежды на Унию, и нами овладела большая подавленность и смущение" 21). Вероятно, в эти дни у св. Марка Ефесского, напротив, вспыхнула надежда, что Истина Православия будет сохранена и ревнители Православия с честью вернутся на Родину, не предав совершенную веру, и Православная Церковь сохранится от внутренних расколов.

Но печали сторонников Унии и надежды св. Марка - и то и другое - были напрасны, ибо через несколько дней православный Император и православные архиереи подпишут Акт Унии, который сделает столько зла Православной Церкви и ляжет черным пятном на последней странице истории Византии!

___

 

Вероятно в это время св. Марком Ефесским было написано сочинение о том, что Св. Дары освящаются не только чрез произнесение священником евхаристических слов Спасителя, но, именно, последующим молитвословием и благословением Св. Даров священников. Как бы там ни было, был ли этот трактат написан в то время, или несколько позднее, мы считаем уместным привести его здесь, после того, как в этой главе мы говорили о том, как православные представители пытались отстоять свою Литургию, а латиняне требовали от них принятия своего учения, что Св. Дары освящаются в тот момент, когда священник произносить евхаристические слова Спасителя ("Приимите, ядите..." и "Пиите от нее вси...").

295

Св. Марк указывает не только на древние источники, свидетельствующие о том, что древние составители Божественной Литургии не считали, что для освящения Св. Даров довлеет только произношение священником евхаристических слов Спасителя, а требуется для сего и последующий за сим эпиклезис и благословение Св. Даров священником, но также он указывает на внутреннюю связь между словами Спасителя, устанавливающими Таинство Евхаристии, и последующим эпиклезисом: второе вытекает из первого.

В 16О-м томе греческой cepии Патрологии Миня помещается краткий трактат св. Марка - объяснение Божественных Служб, а в послании к пресвитеру Метонскому Георгию он дает ответ о значении Великого и Малаго Входов на Литургии и на подобные вопросы литургического характера (послание это будет приведено нами в конце 9-й главы).

Помещаемый ниже трактат св. Марка Ефесского находится в рукописях: Ambrosianus 653, fol. 3-6; Parisinus 1218, f. 121-5 и Oxoniensis Laud. 22, fol. 69-76. Напечатан в вышеупомянутом томе у Миня. Монсиньор Луи Пти поместл его в 17-м томе "Патрологии Ориенталис", стр. 426-34, с издания которого и делается настоящий перевод на русский язык.

МАРКА АРХИЕПИСКОПА ЕФЕССКОГО СОЧИНЕНИЕ О ТОМ, ЧТО НЕ ТОЛЬКО ПРОИЗНОШЕНИЕМ СЛОВ СПАСИТЕЛЯ ОСВЯЩАЮТСЯ БОЖЕСТВЕННЫЕ ДАРЫ, НО (ИМЕННО) ПОСЛЕДУЮЩИМИ ЗА СИМ МОЛИТВОЙ И БЛАГОСЛОВЕНИЕМ СВЯШЕННИКА, СИЛОЮ СВЯТАГО ДУХА.

1. Восприяв изложение Таинства Литургии от священных Апостолов и от наследовавших их Учителей Церкви, ни у кого из них мы не нашли, чтобы словами Господними, и только ими, освящался и совершался Дар Евхаристии и пресуществлялся в самыя Тело и Кровь Владыки; но у всех согласно эти слова (Спасителя) приводятся описательно и являются как бы предисловием, ради памяти о совершавшемся тогда событии, и они как бы "влагают" силу предлежащим Дарам для пресуществления и последующих за сим молитвы и благословения священника, чтобы тем действием уже пресуществить Дары в самый Первообраз - Владычни Тело и Кровь. И сами эти чинопоследования свидетельствуют, что они, - созвучны тому, чего мы держимся, и содержат в себе самый принцип.

296

2. Ибо, вот, в записанной Климентом Литургии священных Апостолов, после того, как приводятся чудеса и дела Господни) еще же и говорится о Страсти и Воскресении и Восшествии на небо, так положено читать: "Поминающе, убо, яже (Христос) о нас претерпе, благодарим Тя, Боже Вседержителю, не яко есми должни, но яко есть мощно нам, и заповедь Его исполняем. В нощь бо в нюже предаяше Себе, прияв хлеб во святыя Своя и непорочные руки и воззрев к Тебе, Богу Своему и Отцу, и преломив, даде учеником Своим, глаголя: - Приимите от него, ядите: cие есть Тело Мое за, многи раздробляемое во оставление грехов. - Подобне и чашу, растворив от вина и воды, и освятив, даде им, глаголя: - "Пиите от нее вси. Сия есть Кровь Моя за многи изливаемая во оставление грехов. Cие творите в Мое воспоминание. - Поминающе, убо, Страсть. Его и (Смерть и Воскресение и на небеса Восшествие и будущее Его второе Пришествие, в оньже приидет судити живыя и мертвыя и воздати коемуждо по делом его, приносим Ти, Царю и Богу, по заповеди Его, хлеб сей и чашу сию, благодаряще Тя о сем, яко удостоил еси нас предстати пред Тобою и священнодействовати Ти; и молим Тя, да милостивно призриши на предлежащие Дары сия пред Тобою, Ты - не имущий ни в чесом потребу, - и да благоволиши о сих, в честь Христа Твоего, и ниспослеши Святаго Твоего Духа на Жертву сию, Свидетеля Страстей Господа Иисуса, яко да явит хлеб сей - Телом Христа Твоего; и чашу сию - Кровию Христа Твоего" 22).

3. Итак, это, чрез запись блаженного Климента, божественные Апостолы передали Церкви. Но и божественный Иаков, первый Епископ Иерусалимлян и Первого и Великого Архиерея и брат и преемник, и сам изложивший таинство Литургии, в том же месте, после того, как привел Владычни слова, пишет так: "Поминающе убо и мы, грешнии, животворящие Его страдания, спасительный Крест, и смерть, и погребение, и тридневное из мертвых Воскресение, и еже на небеса восхождение и одесную Тебе Бога и Отца седение, и еже второе славное, страшное Его Пришествие, егда приидет со славою судити живыя и мертвыя, егда хощет коемуждо воздати по делом его: приносим Ти, Владыко, страшную сию и безкровную Жертву". И немного далее: "Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей и ниспосли на ны и на предлежащие Святыя Дары сия Духа Твоего Всесвятаго, Господа и Животворящего, сопрестоль-

297

ного, единосущного же и совечного, глаголавшего Законом и Пророки и новым Твоим Заветом, сошедшаго в виде голубине на Господа нашего Иисуса Христа во Иордане реце и пребывающего на Нем, сошедшаго на святыя Твоя Апостолы в виде огненных язык в горнице святаго и славного Сиона в день Святыя Пятидесятницы, Сего Духа Твоего Всесвятаго ниспосли, Владыко, на ны и на предлежащие Святыя Дары сия, да посетив святым и благим и славным наитием, освятит и сотворит хлеб убо сей - Тело Святое Христово, и чашу сию - Кровь честную Христову" 23).

4. Последуют сему и те, которые после сего сократили эту Литургию, как Василий Великий, так после него и Иоанн Златоуст. Первый, в том же месте (Литургии) и сам описывая то первое священнодействие, переданное Владыкой, так говорит: "Остави нам воспоминания спасительного Своего страдания сия, яже предложихом по Его заповедем: хотя бо изыти на вольную и приснопамятную, и животворящую смерть, в нощь, в нюже предаяше Себе за живот мира, прием хлеб на святыя Своя и пречистыя руки, показав Тебе Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: - Приимите, ядите, cие есть Тело Мое, еже за вы ломимое, во оставление грехов. - Подобне и чашу от плода лозного прием, растворив благодарив, освятив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: - Пийте от нее вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многие изливаемая, во оставление грехов. Cие творите в Мое воспоминание". - И немного далее: "Сего ради, Владыко Пресвятый, и мы грешнии и недостойнии раби Твои, сподобльшиися служити святому Твоему жертвеннику, не ради правд наших, не бо сотворихом что благо на земли: но ради милости Твоея и щедрот Твоих, яже излиял еси богато на ны, дерзающе приближаемся Святому Твоему жертвеннику: и предложше вместообразная святаго Тела и Крове Христа Твоего, Тебе молимся, и Тебе призываем: Святе Святых, благоволением Твоея благости, приити Духу Твоему Святому на ны и на предлежащие Дары сия, и благословити я, и освятити, и показати - хлеб убо сей - Самое честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Чашу же сию - самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, излиянную аз мирский живот". Божественный же Златоуст, еще более кратко излагая это, говорить: "Господь пришед, и все еже о

298

нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочные руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: - Приимите, ядите, cие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. - Подобне и чашу по вечери глаголя: - Пиите от нее вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многие изливаемая во оставление грехов". И немного далее так присовокупляет: "Приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия, - и сотвори убо хлеб сей - честное Тело Христа Твоего. А еже в чаши сей - честную Кровь Христа Твоего. Преложив Духом Твоим Святым".

5. Итак, все они согласно сначала цитируют слова Господа и чрез них приводят к памяти тогдашних событий и влагают освящательную силу в совершаемое, но затем молятся и призывают благодать Святаго Духа, чтобы она, пришедши, тогда реченное ныне делом соответствующим образом соделала и предложенные Дары совершила и претворила в Господни Тело и Кровь. Ибо она и во чреве Девы составила ту богоносную Плоть, согласно сказанному Ей от Ангела: "Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенит Тя" 24). Посему и Василий Великий, после того как привел Господни слова описательно, как бы от себя говоря, предложенные Дары называет еще "вместообразными" святаго Тела и Крови, из чего ясно, что они еще приносятся как образ некий или изображение; и немедленно за тем он молится, чтобы пришел Дух Святый и явил хлеб сей честным Телом, а чашу сию - честною Кровию. И это - весьма естественно. Ибо как в первом том творении, хотя земля получила, по Божией заповеди, силу произращать то, что происходит из нея, и эта заповедь, как говорит тот же Учитель 25), оставшаяся на веки в земле, придала ей силу непрестанно произращать, однако, для совершения возрастаемого необходима также и наша забота и руки земледельцев, таким образом и здесь, единожды сказанное Спасителем, как и говорит божественный Златоуст, всегда совершает действие 26), но, подобно же, и содействует для совершения (освящения) предлежащих Св. Даров и сила божественного священства, действующая чрез молитву и благо-

299

словение. Ибо и та вода крещения, которая по виду просто - вода, соделывает отпущение всех грехов - чрез невидимое содействие Божественного Духа; и то миропомазание и сами священники и все иные Таинства Церкви совершаются благодатью Всесвятаго Духа. Итак, не в том смысле, что мы исключительно придаем веру нашей молитве или считаем те (евхаристические) слова (Спасителя) бессильными, мы молимся о предлежащих Дарах, и таким образом совершаем (освящаем) их, но - и тем словам мы сохраняем свойственную им силу, и являем значение божественного священства, которое совершает все Таинства чрез призывание действующего чрез него Святаго Духа. Ибо и божественный Златоуст говорит так о сем в третьей книге "О Священстве": "Предстоит священник, низводя не огнь, но Духа Святаго, и долго творится моление не для того, чтобы некий ниспосланный свыше пламень поглотил Предложение, но для того, чтобы благодать, нисшедшая на Жертву, чрез нее воспламенила души всех и явила светлее серебра, очищенного огнем" 27). Но наши молитвы не должны вызывать никакого сомнения или неуверенности, ибо принесенный в жертву и приемлемый Владыка заповедал нам: "Cие", говорить Он, "творите в Мое воспоминание" 28), и обещал дать Духа Святаго всем молящимся Ему, не говоря уж о священниках (которым - тем более), и весьма желавший, чтобы это совершалось нами каждый день 29), дабы затем во все времена оно возвещалось. Или ты уже, может быть, из за этого сомневаешься и в крещении, которое также совершается чрез молитвы и призывание (Святаго Духа); и относительно отпущения грехов, даваемого благодаря священнической благодати, имеешь ли некое сомнение в том, действительно ли ты его восприял? и все прочия также церковные Таинства вычеркнешь? - Но это не - так, не так, ибо верен Обещавший быть с нами во вся дни до скончания века 30).

6. Итак, восприяв это от святых Апостолов и от их преемников, мы неизменно держимся того разумения, которое отвечает действительности, и отдаем ему должное. Что же касается того, что слова Господни, относящияся к Тайнам (Евхаристии), произносимыя в повелительной форме, довлеют для освящения Даров, - сего не являет ни один из Алостолов, ни Учителей, говоря о сем предмете; но то, что единожды сказанное Им, тем самым, что оно было Им сказано, как слово Творца, всегда действует, - это говорит Златоязычный Ио-

300

анн 31. Что же касается того, что эти слова, ныне произносимыя священником, тем самым, что произносятся им, могут совершить сие (т. е. освятить Св. Дары) - этого отнюдь не должно учить, поскольку слово Творца не само по себе действует тем, что произносится тем или иным человеком, но в том его значение (сила), что оно раз и навсегда было сказано Богом. И, действительно, и сами латиняне говорят, что Владычни слова не оказывают действия, когда говорятся просто первым встречным и вне алтаря. Итак, если есть нужда в священнике и алтаре и в прочем, что принадлежит к сему, то почему же не иметь нужды и в молитве и в благословении, и чрез них - в наитии Святаго Духа, которое совершает все Таинства? К тому же, пусть приступит священный Дионисий, подтверждая своим свидетельством правоту того, что мы совершаем. Ибо в "Размышлении о Таинстве Вечери Господней" он так говорит: "Воспев священные, божественные дела, иерарх приступает к священнодействию (т. е. к самому освящению Св. Даров) и сначала просит прощение о сем, и восклицает: Ты сказал - Cие творите в Мое воспоминание. - Затем он молится, чтобы быть достойным того подражательного Богу священнодействия и в подобии с Христом всесвятейше совершить Божественные Тайны и раздать и священно соделать причастников участниками их. Таким образом, затем он священнодействует (т. е. освящает) Божественнейшие Тайны и представляет взору Воспеваемое в виде священного Предложения. Ибо раскрыв и разделив на много частей прикровенный и неделимый Хлеб, и всем разделив единство Чаши, он символическим образом умножает и разделяет единство". И немного далее: "Причастив других, иерарх завершает священную Евхаристию".

7. Всякому желающему возможно видеть - соответствует ли все вышеприведенное тому, что мы совершаем, или же - тому, что совершают латиняне. Ибо мы, последуя священным Апостолам и Учителям, в отношении переданных ими изложений (Литургии) и оному разъяснителю священнодействий (св. Дионисию Ареопагиту), воспеваем священные божественные дела, то есть, как он говорит, - Вочеловечение ради нас Бога, смерть Его за нас, рождение о Бозе крещаемых, божественное усыновление, обожение за соблюдение заповедей; затем, приступая таким образом к священнодействию, мы сначала испрашиваем прощения о сем и возглашаем самыя Вла-

301

дычни слова, которые Он тогда рек, и затем присовокупляем, что это Он Сам заповедал: "Cие творите в Мое воспоминание", затем, помолившись, чтобы быть достойными сего богоподражательного священнодействия, как это охватывают изложения (Божественной Литургии), мы священнодействуем (освящаем) Божественные Тайны чрез молитву и благословение и наитие Божественного Духа, и прикровенный до тех пор и неразделенный Хлеб открыв, рассецаем на много частей, и всем разделяем единство Чаши. А латинский священник также описательно говоря, поминает Владычни слова, которые Он заповедал: "Приимите, ядите" и "Пиите вси" и Cиe творите в Мое воспоминание" - и больше ничего не священнодействует, но считает, что самое произношение этих слов довлеет для освящения и священнодействия; затем, тот безквасный Хлеб, не покровенный до тех пор, но так, как он был, взяв и подняв, отламывает от него часть и влагает в Чашу, а остальное влагает в уста, и подобно сему, испив всю чашу, увещевает сослужащих ему диаконов дать ему целование, никому ничего не дав, тот, кто до такой степени хвалится (словами Господа): "Приимите, ядите вси" и "Пиите от нея вси". Не очевидно ли, что это является противоположным и в отношении полученного по преданию изложения (Божественной Литургии) и толкования (Св. Дионисия) и Владычних слов и самих ихных возгласов? И поступая так, им ли дерзать обвинять нас и вмешиваться в совершаемое нами и делать дальнейшие толкования тому, что является следованием Святым. Но Златоуст говорит: "Слово Владычнее, единожды реченное, соделывает Жертву совершенной" 32); "единожды реченное" - он говорит; - не ныне произносимое, но "единожды реченное" Спасителем, всегда влагает освящательную силу в предложенные Дары, но не уже и делом освящает их (чрез одно только произношение их); ибо это, чрез молитву священника, соделывает наитие Святаго Духа; и ясно это - из того, что тот же Златоуст, как это мы выше изложили, после того, как были произнесены Владычни слова, говорит: - "Ниспосли Духа Твоего Святаго и сотвори убо хлеб сей - честное Тело Христа Твоего; а еже в чаши сей - честную Кровь Христа Твоего; преложив Духом Твоим Святым". Если и это не убедит любителей словопрений, - да будут они достойны сожаления, как одержимые двойным неведением и до глубины окаменелостью.

302

ГЛАВА VIII

Заключение Унии. Дальнейшие требования Ватикана. Отбытие греков из Флоренции. Рассказ Св. Марка Ефесского о Флорентийском Соборе и его участии на нем.


В конце предыдущей главы мы остановились на том, что обстоятельства начали складываться так, что был еще последний шанс спасения престижа Православной Церкви и Византийской Империи от угрозы бесславной Унии. После откровенного заявления Папы, что он требует повиновения себе всей Восточной Православной Церкви и самого Императора, при чем это было выражено в достаточно резкой и прямой формулировке катерегорического требования, и после того как были представлены оскорбительные для Православной Церкви и православного сознания требования Ватикана, Император, глубоко оскорбленный, заявил, что он прерывает дальнейшие переговоры об Унии и намерен возвращаться в Константинополь.

Но это не было обдуманным решением, сделанным на основании прежнего опыта, а только вспышка негодования и досады, как это и раньше бывало до того неоднократно, когда Император угрожал прервать переговоры и вернуться в Константинополь, и однако, чуть ли не на следующий день переговоры продолжались и греки делали дальнейшие уступки латинянам за счет Православной Веры.

Так и теперь случилось. Особенно горячие сторонники Унии из числа греческих иерархов, именно — Исидор, Виссарион и Дорофей Мителенский, взяли на себя посредничество между Императором и Папой и "уладили вопрос". Все дело закончилось большим угощением, которое Папа устроил всем греческим гостям в своем дворце, в то время как четыре делегата с каждой из сторон были заняты диспутом по вопросу о привилегиях Апостольского Престола. Тексты не сохранили нам этих диспутов, но вероятно они не представляли из себя ничего значительного, судя по той обстановке, при которой они происходили.

Дорофей Мителенский сообщает нам, что после сего греки имели внутреннее совещание, на котором выработали следующее заявление относительно примата и привилегий Римского Престола: "Касательно главенства (ή αρχή) Папы, мы признаем, что он наивысший Архиерей и Властитель (επίτρоπоς), Представитель и Викарий Христа, Пастырь и Учитель всех христиан,

303

что он направляет и управляет Церковью Божией, однако, без нарушения привилегий и прав Восточных Патриархов". Эта формула, несомненно, была весьма дипломатична: условно были сохранены все те титулы и наименования, которые Ватикан требовал от греков, чтобы они приняли в отношении Папы, и, однако, последней фразой был ограничен его "primatus jurisdictionis"; но в отношении церковной правды этот компромиссный подход не должен был иметь места и был предательством церковной правды и православного догмата Церкви. Мы уже говорили, но и теперь уместно сказать о том, как должен был при этом страдать св. Марк Ефесский, этот носитель церковной правды, этот безкомпромиссный и безупречный стоятель за Истину, который хотя и сам устранился и был устранен от дальнейшего участия в деяниях Собора, однако, конечно, знал и слышал все то, что происходило. Он имел определенное мнение о положении Римского папы, которое он и высказал впоследствии в Окружном Послании (оно будет приведено нами ниже); это мнение гласило: "Для нас папа представляется как один из патриархов, и то — если бы он был православным, а они (униаты) с большой важностью объявляют его — Викарием Христа, Отцем и Учителем всех христиан" 1).

Составив приведенную выше формулу относительно примата папы, греки твердо решили не идти далее этого, и если латиняне не примут этого, прервать переговоры и вернуться в Константинополь, тем более, что из Венеции вот-вот должны были прибыть корабли для их возвращения на родину. 27-го июня Исидор и Дорофей отправились к Папе и уговорили его принять греческую формулировку, как можно скорее назначить Акт Унии и в день Апостолов Петра и Павла торжественно возвестить миру о заключении Унии.

Папа, который в это время имел у себя большое собрание, блогосклонно отнесся к предложению греческих представителей и в тот же день сообщил им свое оффициальное согласие.

Андрей де Санта Кроче сообщает нам, что кардинал Цезарини, по распоряжению Папы, сделал подробный доклад собранию латинян о всех переговорах, которые велись между греками и латинянами и о результате их. Он сообщает, что по поводу догмата о Св. Духе предлагался целый ряд формулировок, пока не остановились на одной, которая и должна была быть внесена в Соборное Определение. Затем, он сообща-

304

ет, что было решено в этот документ не вносить слов, что Св. Дары освящаются исключительно произнесением евхаристических слов Спасителя, так как это было бы оскорбительно для греков, да в этом и нет нужды, поскольку греки оффициально заявили, что они принимают это, сделав накануне следующее заявление: "Для того, чтобы вы были совершенно уверены касательно нашего верования, справьтесь у св. Иоанна Златоустого, который говорит о сем весьма ясно. Впрочем, мы готовы признать, что освящение Св. Даров совершается исключительно чрез произнесение слов Христа". Затем кардинал Цезарини прочитал те пункты "Хартулы", которые должны лечь в основу Соборного Определения. Далее он указал на то, что с делом Унии надо поспешить, ибо греки желают немедленно отбыть. Наконец, как он сказал, Уния была бы исключительно важна, по причине многочисленных чад, которых она приобретет для Церкви.

По распоряжению Папы была выбрана комиссия для составления Соборного Определения, которое и было составлено 2-го июня на латинском и греческом языках. Однако, его редакция не прошла так гладко, поскольку Император неоднократно возражал против некоторых пунктов, заведомо неприемлемых грекам, и латиняне, действительно, сделали несколько уступок. Окончательная редакция, представленная на обоих языках, была единогласно одобрена представителями греков и латинян 4-го июня 1439 года.

Соборное Определение (или Акт Унии: ό "Оρоς, Definitio)

имеет следующее содержание: после торжественного введения и восхваления Бога за то, что после длительного и тяжкого времени разделения, с тяжкими трудами Отцы Заладной и Восточной Церквей сошлись на святой Вселенский Собор и обсудили с готовностью и тщанием, между иными вопросами, догмат о Св. Духе, — дословно говорится: "После того, как были приведены свидетельства из Св. Писания и множество авторитетных мнений из свв. Учителей Восточных и Западных, из которых одни говорят, что Дух Святый происходит от Отца и Сына, а другие — что Он происходит от Отца чрез Сына; между тем, как все эти свидетельства выражают ту же саму мысль в разных выражениях, греки удостоверили, что говоря, что Святый Дух происходит от Отца, они не намерены исключать Сына, но им казалось, как они говорили, что латиняне утверждали, что Святый Дух происходит от Отца и Сына, как

305

от двух Начал и двух Изводителей (eх duabus spirationibus); по этой-то причине они уклонялись от того, чтобы говорить, что Св. Дух происходит от Отца и Сына. Латиняне же, (напротив) заявили, что говоря, что Св. Дух происходит от Отца и Сына, они не намеревались: ни исключать Отца, как бы не признавая, что Он — Источник и Начало всего Божества, именно — Св. Духа; ни утверждать, что то (свойство), что Дух Святый происходит от Сына, Сын не от Отца имеет; ни, наконец, принимать два Начала или два Изводителя; но они утверждают, что имеется только одно Начало и один Изводитель, как они всегда так и утверждали. И поскольку из всего этого проистекает одна и та же истина, все они пришли к тому же согласию и заключили с общего согласия последующую святую и богоугодную Унию. Итак, во имя Святыя Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, с одобрения сего святого Вселенского Собора во Флоренции, мы определяем, что всем христианам надлежит веровать, принять и исповедывать следующую истину веры: что Святый Дух соприсносущен Отцу и Сыну и имеет Свое бытие и Свое существо вместе от Отца и Сына, и что Он происходит вечно от Обоих, как от одного Начала и от одного Изводителя. Мы обявляем, что выражения Учителей и Отцев, утверждающих, что Дух Святый происходит от Отца чрез Сына, надлежит понимать в том смысле, что Сын также является Виновником, — как говорят греки, и что Он — Начало существования (principium subsistentiae) Духа Святого, именно в том же смысле, как и Отец, — как говорят латиняне. И поскольку все, что имеет Отец, Сам Отец дал Своему Единородному и рожденному Сыну, кроме свойства быть Отцем, то и самое то (свойство), что Дух Святый происходит от Сына, Сын присносущно имеет от Отца, от Которого также присносущно (aeternaliter) рожден. Мы определяем, к тому же, что "Filioque" является объяснением тех слов, и было прибавлено в Символе законно и разумно ради разъяснения истины и по той причине, что тогда этого требовала необходимость. Мы также заявляем, что Тело Христово истинно совершается в пшеничном хлебе, будь то безквасный или квасный хлеб, и священники должны совершать самое Тело Господне на алтаре, хотя каждый согласно обычаю своей Церкви — Западной или Восточной. Затем (мы определяем), что души истинно покаявшихся умерших с любовию к Богу, прежде чем удовлетворили достойны-

306

ми плодами покаяния за свои проступки, должны подвергнуться очищению после смерти очистительными страданиями (или "наказаниями" — poenis); и для того, чтобы они получили облегчение в своих страданиях, им приносит пользу помощь со стороны живущих, именно — литургическая Жертва, молитва, милостыня и иные дела блогочестия, которые верные имеют обыкновение приносить за других верных, следуя постановлениям Церкви. (Далее мы определяем), что души тех, которые после крещения отнюдь не запятнали себя грехами, а также те, которые после совершения греха очистили его или в сей жизни, или после того, как вышли из тела, как об этом было сказано выше, сразу же воспринимаются на небо и ясно созерцают Бога в Трех Лицах; созерцают таким, каким Он есть, тем не менее одни — более совершенно, чем другие, в зависимости от степени заслуг. (Затем мы определяем), что души тех, которые умирают в смертном грехе или только с первородным грехом, немедленно спускаются в ад, чтобы страдать там, хотя и различными друг от друга мучениями. Затем мы определяем, что Святой Апостольский Престол и Римский Понтифий имеет примат на всем земном шаре, и что этот Римский Понтифий является Наследником блаженного Петра, Князя Апостолов, и истинным Викарием Христа, Главой всей Церкви, Пастырем и Учителем всех христиан, и что Господь наш Иисус Христос в лице святого Петра дал ему полную власть пасти, направлять и управлять всей Церковью, — как это также содержится в деяниях Вселенских Соборах и в святых канонах. К тому же, мы возобновляем порядок, переданный в канонах, прочих достопочтенных Патриархов: чтобы Константинопольский Патриарх был вторым после Святейшего Римского Понтифия, Александрийский — третьим, Антиохийский — четвертым и Иерусалимский — пятым, при сохранении всех их прав и привилегий" 2).

_____

 

Хотя этот документ, как видится, составлен дипломатично, и Императору и латинским представителям стоило большого труда составить его в неоскорбительных для православного мира терминах и не задевать острых вопросов, однако de facto это был текст полной капитуляции Православной Церкви и тем самым весьма оскорбительным. Греки должны были принять латинский догмат "Filioque"; признать, что мнения греческих Отцев, говорящих об исхождении Св. Духа, должны

307

пониматься так, как это угодно – латинянам; одобрить "Filioque" не только для будущего употребления, но и за прошлое время, говоря, что оно всегда было законным и разумным, и этим свести на нет возражения Православных Отцев в прошлом; к тому же, они признали, как это было утодно латинянам, и что, как помним, так горячо греки оспаривали раньше, что "Filioque" это — не "additio", a — "explicatio". Затем, они должны были признать чистилище и вообще латинское учение о состоянии душ после смерти, как-то: удовлетворение за грехи, об умерших "с любовию", очистительные страдания, степень заслуг, созерцание Бога таким, каков Он есть по естеству, немедленно следующие за смертыо в полной степени или наслаждение для святых, или мучение-для находящихся в аду; таким образом все труды и доказательства св. Марка, такие — проникновенные и утонченные, такие обоснованные и глубокие, — все это пошло на нет. Наконец, они должны были полностью принять примат Папы, не только примат чести, выраженный в тех совершенно неприемлемых для православного сознания наименованиях и атрибутах Папы, совершенно контрадикторных православной екклисиологии терминах, но также и — принять примат власти, которую папы яко бы приняли от Самого Господа Христа в лице "Князя Апостолов" — Апостола Петра.

___

 

В воскресение, 5-го июля греки подписали Унию.

Приведем из Деяний Флорентийского Собора о том, как происходило подписание Унии: "Это (текст Акта Унии) было прочитано, как мы сказали, по-латински — кардиналом св. Сабины Иулианом, по гречески же — архиепископом Никейским Виссарионом; и мы поцеловали колено и десницу Папы", — пишет автор Деяний, греческий митрополит, — "и взаимно облобызались, будучи в священных облачениях, и своими собственными руками подппсали то, что было оглашено; в это время наши певчие пели: "Да радуются небеса;" то же на Слава: и на И ныне: а затем — "Днесь благодать Святого Духа нас собра". Итак, когда служба кончилась, мы ушли во свояси" 3).

Подписал Император, подписали представители Восточных Патриархов от лица их и от своего, подписали иерархи и другие сановники Церкви, одни подписали просто, другие — предварив это краткой фразой, среди 33-х подписей православных представителей имеется подишсь и русского еписко-

307

па 4), прибывшего на Собор вместе с митрополитом Исидором — "+ Смиренный еп. п. Авраам соуждальскый подпїсоую."

Подписали и те, которые являли себя противниками Унии во время Собора, как напр. Антоний митрополит Ираклийский (которого подпись следует немедленно за подписью Императора) или Монемвасийский Досифей. Один иерарх, епископ Ставропольский, бежал из Флоренции до подписи Унии.

Один только, один единственный иерарх решительно и дерзновенно отказался подписать Унию, хотя бы ему и стоило это жизни; этот иерарх был св. Марк Ефесский. Сторонники Унии требовали, чтобы св. Марка принудили подписать Унию, но Император не желал предпринимать крутых мер против Святителя. Тогда Исидор потребовал, чтобы св. Марка отлучили от Церкви, но в ответ на это раздались голоса среди греческих иерархов: "Будь доволен тем, что мы подписали то, что не собирались, а в патриархи ты не попадешь". Многие, очень многие, если даже и не большинство, из подписавших Унию, подписывали ее с отвращением и с отчаянием, боясь Императора и латинян. Сиропул, который подписался под Актом Унии, ненавидя ее, пишет в своей истории, что он подписался только из страха перед Императором. Он же нам сообщает, что многие были подкуплены латинянами, чтобы подписать Унию. Что денежный фактор сыграл не малую роль в деле Унии, свидетельствует и св. Марк в "Окружном Послании". Frommann5), следуя рассказу Сиропула, утверждает, что поскольку Акт Унии не был прочитан греками (прочитан он был на следующий день), болынинство подписавшихся подписывали "в слепую", не зная точного содержания Соборного Определения. Но можно согласиться с Hefele 6), что греки на основании ведшихся переговоров, уже знали общее содержание оффициального документа. Лучше же предположить, что греки настолько относились подавленно и безучастно ко всему происходившему, настолько видели бесполезность какой бы то ни было инициативы и труда для выяснения прочно похороненной истины, настолько чувствовали себя беспомощными, что подписали бы с одинаковым безучастием все, что бы ни было представлено им.

Отсутствие подписи св. Марка Ефесского было фатальным ударом для дела Унии. Подписали Унию Император, представители патриархов, митрополиты и иные высокие представители Церкви, т.е. административно подписала в с я

309

Православная Церковь, — и, однако, все их подписи ничего не стоили в сравнении с подписью, одной единственной, — подписью св. Марка Ефесского. Этот больной смертельной болезнью, раком кишечника, изможденный иерарх, находящийся в опале у властей мира сего, — был духовным вождем Православия и тем гигантом, который представлял Православную Церковь, сильную — в немощи, богатую — в убожестве и непобедимую — в Божественной Истине. Как мы сказали в начале нашего труда, св. Марк Ефесский занимал в сущности, если не по положению, то по своему значевнию, первенствующую роль среди греческих представителей на Соборе, и это латиняне понимали. Впоследствии, когда единство греческих иерархов перестало существовать, и, наконец, св. Марк остался единственным непреклонным столпом Православной Церкви, это его значение еще больше возрасло; возрасло настолько, что он один был важнее всех. Георгий Схоларий в надгробном слове св. Марку говорил, что это был муж, "которого мы все вместе не можем заменить. Добродетели, которыми он был украшен, не могут быть исчислены; он соединил в себе все добродетели в высшей степени. Равного ему не было в наше время образца; — таковые мужи являются только по особеным судьбам Божиим" 7). Однако, в те страшные дни на Соборе во Флоренции, православные представители не достаточно оценили значение св. Марка Ефесского и не послушались его увещания сохранить Православие ненарушенным и не искать Унии с Римом при сложившейся обстановке. Гораздо в большей степени оценил значение св. Марка Ефесского, враждебно оценил его, папа Евгений IV, человек, несомненно, государственного ума. Поэтому отсутствие подписи св. Марка в Акте Унии он оценил как полный провал Унии. Сиропул рассказывает, что когда папе Евгению IV его кардиналы с торжеством представили Акт Унии, подписанный греческими представителями, Папа спросил, подписал ли Марк Ефесский; и не увидев его подписи среди подписавшихся, сказал: "Итак, мы ничего не сделали!" 8).

С большим озлоблением отмечает факт не подписания св. Марком Акта Унии и ревностный Униат, современник св. Марка — Иосиф епископ Мефонский в своем хвалебном Синаксаре Флорентийскому Собору 9).

Но вернемся к изложению истории Флорентийского Собора.

В тот же самый день, когда греки подписали Акт Унии,

310

им пришлось вынести еще весьма тягостное для них дело. Как мы уже выше неоднократно видели, латиняне искали Унии с Православной Церковью не в смысле равноправия двух Церквей, ни даже известного обоюдного компромисса, если это окажется необходимым, но — полного подчинения Православной Церкви Риму, совершенно игнорируя ее богатое святоотеческое наследие, традиции и глубину Православия. Если латиняне и сделали некоторую уступку грекам, не внося в Акт Унии латинского учения об освящении Св. Даров только словами Спасителя, однако они принудили их признать это учение и всецело отказаться от учения Православной Церкви, подписав документ, посвященный исключительно вопросу Евхаристии. Это произошло на собрании у Папы, на котором Виссарион прочел заявление от лица всех греков, в котором он говорит, что поскольку некоторые латиняне имели сомнение в том, что греки признают, что Св. Дары освящаются произнесением евхаристических слов Спасителя, то для того, чтобы развеять все сомнения, он перед лицем Папы и всех предстоящих, заверяет, что на основании Свв. Отцев, в особениости же Иоанна Златоуста, греки веруют, что "слова Спасителя являются теми словами, которые изменяют и пресуществляют хлеб и вино в истинное Тело и Кровь Христа, и что эти божественные слова Спасителя обладают всей силой пресуществлять (omnem virtutem transsubstantiationis habent); мы полностью последуем в сем этому же святейшему Учителю и его словам". Между тем, как мы видели в приводимом нами выше сочинении св. Марка об освящении Св. Даров, слова св. Иоанна Златоуста надлежит понимать иначе, нежели их толкует Виссарион, о чем свидетельствует и последование его Литургии.

После подписания Унии, на следующий день было торжественное чтение и промульгация Соборного Определения (Акта Унии). Это происходило в соборном храме Флоренции. Кардинал Цезарини прочел Соборное Определение на латинском языке, а Виссарион Никейский — на греческом. После сего Папа служил торжественную мессу.

После подписания Унии, греки старались как можно скорее покинуть Флоренцию. Первым уехал брат Императора, Димитрий Палеолог, увозя с собой Антония Ираклийского и Георгия Схолария. Все трое отнюдь не были друзьями Унии.

Казалось, большего унижения Православной Церкви не могло и быть, но латинянам и этого было мало, требовалось и еще

311

большее. Хотя Уния и была уже заключена, однако, латиняне тробовали от греков дать ответы (вернее — отчет) на следующие вопросы: 1) почему на Литургии они присовокупляют к Св. Дарам и другие части просфор; почему они наклоняют голову, когда переносятся с жертвенника на престол еще неосвященные Дары (т. е. во время Великого Входа на Литургии); почему они вливают теплую воду в чашу (т. е. "теплоту"); почему прежде освящения Св. Даров они говорят: "Един от воин копием ребра Его прободе... "; почему они говорят: "И прииде звезда и ста верху, идеже бе Отроча"; почему миропомазание совершают не епископы, которым это дано, а священники; почему они помазывают умерших маслом прежде погребения; почему прежде совершения Литургии священники и епископы не исповедываются; почему не удовлетворяются для освящения Св. Даров произнесением евхаристических слов Спасителя, но еще прибавляют: "Сотвори убо хлеб сей — честное тело Христа Твоего" и "Преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь".; почему, противно слову Божию, они разводят браки; и, наконец, почему здесь же во Флоренции они не избрали Патриарха, а желают отбыть не имея Главы их Церкви 10). Иными словами, Папа решил совершенно "прибрать к рукам" все относящееся к Православной Церкви. Это не было просто желанием получить информацию, но скрытым требованием, как увидим из дальнейшего.

По воле Папы, Император послал к нему нескольких митрополитов, которых он потребовал ради разъяснения всех этих вопросов, но они ответили, что не уполномочены дать ответ Папе, но обо всем доложат Императору.

Несколько дней спустя, 14-го июля, Папа созвал к себе всех, еще не отбывших, греческих епископов, и сказал им так: "Так как мы теперь пришли в единение в вере и так как я — ваш Глава, то я должен дать вам несколько напоминаний и советов, способствующих укреплению блогочестия и Церкви: 1. нужно исправить вашу практику относительно развода браков; 2. покарать Марка Евгеника, бунтовщика против Унии; и 3. на место скончавшегося патриарха надо выбрать здесь же другого патриарха.

Но греческие епископы, уже крайне раздосадованные всеми требованиями латинян и уступками своей совести, которые им приходилось делать, впервые дали отрицательный ответ Папе на все его требования. Они ответили, что они не уполно-

312

мочены дать оффициальный ответ, но частное их мнение по поводу требований Папы — что эти требования несвоевременны: 1. в Православной Церкви, если браки и разводятся, то это делается только на основании весьма веских мотивов; 2. митрополит Ефесский только тогда может подлежать ответственности, когда суд ему представит формальное обвинение. На последнее Император распорядился передать Папе следующий ответ: поскольку Марк Ефесский — наш иерарх, он подлежит нашему суду, и это наше дело судить, имеется ли у него вина, чтобы подлежать суду; "итак, если он наш, Папа не должен требовать, чтобы Марк предстал на его суд" 11). 3. по обычаю, Константинопольский патриарх выбирается в своем патриархате и интронизация его происходит в храме св. Софии. Далее они заявили Папе, что Император больше не намерен делать никаких дальнейших уступок.

После последовавшего за сим увещания Папы, все дело было доложено Императору, который распорядился, чтобы его представители не давали никаких дальнейших ответов на упомянутые три пункта.

После сего Папа не поднимал дальнейших вопросов и, как говорит римо-католический историк Hefele — "допустил грекам ничито не изменять в их обрядах и обычаях, литургических обрядах, браке священнослужителей и т. д." 12).

Сиропул рассказывает, что незадолго перед отбытием св. Марка из Флоренции он был вызван к Папе и имел с ним долгий разговор. Оригинал настолько интересен, что мы передадим его полностью из этой напечатанной 300 лет тому назад книги:

"Папа просил Императора, чтобы Марк предстал пред ним. Император, заранее призвав к себе его, убеждал его, говоря: "Когда Папа просит тебя предстать пред ним вот уже два и три раза, надо чтобы ты пошел к нему; но не бойся, ибо я говорил и много просил и устроил с Папой так, что тебе не будет нанесено никакого оскорбления или причинено ущерба; итак пойди и выслушай все то, что он скажет, и ответь откровенно так, как тебе покажется наиболее соответствующим в ответ на его слова". Итак, Марк отправился чтобы предстать пред Папой, и нашедши его сидящим частным образом у себя с кардиналами и шестью епископами, был в недоумении — каким образом долженствует выразить почет Папе; увидев же, что все окружающие Папы сидят, он ска-

313

зал: "Я до сего времени страдал почками и тяжкой подагрой, и не в силах стоять", и затем, в свою очередь, он сел на свое место. Папа долго говорил с Марком; его цель была убедить и его последовать решению Собора и подтвердить (т. е. подписать А. А.) Унию, и если он уклонится от сего, то он должен знать, что он будет подлежать тем прещениям, которые прежние Вселенские Соборы налагали на упорствующих, которые, лишенные всякого дара Церкви, были отвержены как еретики. На слова Папы Марк дал обширный довлеющий ответ; что касается тех прещений, которыми ему угрожал Пала, он сказал: "Соборы Церкви осуждали как бунтовщиков тех, которые нарушали какой-либо догмат и проповедовали так и боролись за это, почему и названы они "еретиками"; и сначала Церковь осуждала саму ересь, а затем уже осуждала ересеначальников и поборников ее. Но я, отнюдь, не проповедовал моего собственного учения, и не вводил ничего нового в Церкви, и не защищал никакую чуждую и ложную доктрину; но я держался только того учения, которое в ненарушенном виде Церковь прияла от Спасителя нашего, и в том же учении неуклонно пребывала до сего времени; которое и Святая Римская Церковь, прежде происшествия между нами раскола, не менее, чем наша Восточная, всегда имела, которое, как святое (учение), и ранее вы всегда хвалили, и часто на этом самом Соборе упоминали с уважением и честыо, и которое никто не мог бы порицать или оспаривать. И если я держусь его и не допускаю себе отойти от него, какой Собор подвергнет меня осуждениям, которым подвергаются еретики? Какой же здравый и блогочестивый ум поступит так со мной? — Ибо сначала долженствует осудить то учение, которого я держусь; если же вы признаете его блогочестивым и православным, то почему же я достоин наказания?" Это и иное подобное говоря и выслушав Папу, он вернулся к себе" 13).

26-го августа 1439 г. Император вместе со св. Марком Ефесским отбыл через Венецию в Константинополь.

Так печально закончилась та страница истории, которая называется "Флорентийская Уния". Феррара и Флоренция — имена долженствовавшие и имевшие стать благословенными на все времена в истории Церкви, как символ возвращения к прежнему святому единству Церкви, стали кладбищем великих надежд и разбитых иллюзий, именами горестными для православного сознания.

314

Казалось, Православная Церковь разбита, сведена на нет, исчезла из истории. — Но это — "не так, не так!" скажем словами св. Марка 14). Борьба за Православие продолжается. Ее будет вести св. Марк Ефесский; один — против многих, обездоленный — против пользующихся властью, почетом и богатством; больной раком — против властей, вельмож, высшего клира, самого Императора; заключенный в крепость — против свободных... И он победит, ибо с ним — Истина, а она - непобедима; ее можно скрыть под спуд, но придет время - и она возсияет, а это-то знал Святитель, как нам и говорит о сем Георгий Схоларий, говоря о св. Марке: "Он надеялся победить всех противников своих одною силою Истины" 15).

Ниже мы приведем краткое сочинение св. Марка Ефесского: его изложение истории Флорентийского Собора и рассказ о своей деятельности на нем. В 1-й и 2-й главах нашего труда, говоря об источниках для составления жития св. Марка Ефесского и истории Флорентийской Унии, мы указали и на это сочинение, которое несмотря на свою краткость, имеет для нас большое значение.

Это сочинение св. Марка, как и "Исповедание Веры" и "Окружное Послание" становится произведением, которое широко распространяется среди верных, вероятно — циркулярно, как сопровождающее два вышеупомянутых сочинения св. Марка. Св. Марк, возвратясь в Константинополь или, быть может, уже прибыв в Ефес, направляет всем верным истинный, бозпристрастный рассказ о событиях во Флоренции и о своем участии на Соборе в Италии. Краткость этого сочинения, необыкновенная сжатость повествования, заключительные слова его, и в то же время тот факт, что оно сохранилось во многих рукописях, все это говорит за наше предположение, что оно распространялось ревнителями Православия во все концы тогдашней Византии.

Сохранилось это сочинение в следующих рукописях: Atheniensis 652, fol. 4-7. Parisinus 1218, fol. 451-4. Ambrosianus 899, fol. 118-120. Matritensi 77, fol. 309. Monacensi 145, fol 188-91. Monacensi 250, fol. 118-123. Barocciano 114, fol. 149. Laud. 73, fol. 74. Palatino 403, fol. 96-99. Частично это сочинение находится также в Деяниях Флорентийского Собора у Хардуина, т. 9 стр. 549, а также помещается у Миня в 159 томе греч. ceрии, в сопровождении "refutatio", написанной Иосифом, епископом Мефон-

315

ским, злейшим униатом, которому также принадлежит хвалебный канон и синаксарь Флорентийскому Собору (Migne. Ρ. G. t. 159).

Mgr. L. Petit поместил это сочинение согласно Парижской рукописи 1218, фол. 451-4, в 17-м томе "Патрологии Ориенталис", стр. 443-9, с издания которого, как и доселе, мы деласм наш перевод на русский язык.

ИЗЛОЖЕНИЕ СВЯТЕЙШОГО МИТРОПОЛИТА ЕФЕССКОГО О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ ОН ПРИНЯЛ АРХИЕРЕЙСКОЕ ДОСТОИНСВО, И РАЗЪЯСНЕНИЕ О СОБОРЕ, БЫВШЕМ ВО ФЛОРЕНЦИИ

1. По повелению и нужде Христовой Церкви восприяв архиерейское служение, которое выше и моего достоинства и силы, я последовал за Вселенским Патриархом и за Богоданным Царем и Самодержцем на Собор в Италии, не взирая ни на мою немощь, ни на трудность и огромность дела, но надеясь на Бога и на общих тех Предстателей, я верил, что все у нас будет хорошо и мы совершим нечто великое и достойное нашего труда и надежд. Но после, прибыв туда, мы немедленно на опыте узнали отношение к нам латинян, иное, нежели надеялись, и немедленно нам пришлось отчаяться в (благополучном) конце; так что некто из нас, видя это, сказал другому, близ находящемуся: "Едва ли будут готовы изменить что-либо из их обрядов и учения эти мужи, которые до такой степени возвещают нам об их превосходстве (над нашими обрядами и учением)". Между тем, согласно приказанию, мы ожидали и терпели долгие отлагательства, дабы собрался и был назначен Собор. Но, вот, пришел конец отлагательству, и, после того как прошло много дней, не без затруднений мы сошлись в одно место — греки и латиняне — имея прежде всего дискуссию о прибавлении в Символе.

2. И, затем, будучи подвигнут быть во главе диспута, я сначала старался приписать им причину разделения и обвинить в недружественности и презрительности (к нам), в то время как они защищались и бросали вину на нас, оправдывая самих себя, как это — в их обычае. Затем, на последующих собраниях, имея под рукой деяния Вселенских Соборов, я прочел из них те определения, в которых те божественные Отцы запрещают изменение Символа даже в слове и слоге и санкционируют страшные прещения против тех, которые когда-ли-

316

бо дерзнут это сделать: так, чтобы на основании сего (прещения) тем епископам и тем клирикам — быть несвященными и чуждыми данной им благодати, а мирянам — подлежать анафеме, т.е. отлучению от Бога. К тому же чрез неопровержимые силлогизмы я представил (логическую) необходимость моих слов и что невозможно иначе разуметь те определения, нежели я их истолковал и разумел. Но поскольку мы убедились, что латиняне с тех пор блогоразумно сбросили маски в прениях с нами: ибо их предмет не в отношении Истины, и они не ставили себе целью со тщанием найти ее, но только (для того предпринимали дискуссии), чтобы казалось, что они нечто говорят и занимают свой слух, ибо для них было необходимо свести на нет заседания, дабы после казалось, судя по их словам, что они свели на нет все то, что говорилось нами, — то, с тех пор уже оставив дискутировать, мы просили их (что же еще мы могли сказать, чтобы привлечь их каменные души?) придти к доброму тому соглашению, которое мы имели раньше и в отношении нас самих и наших Отцев, когда тоже мы говорили и когда не было между нами раскола. Говорить это, казалось, петь глухим ушам или кипятить камень, или сеять на камне, или писать на воде или другое подобное, что в пословицах говорится в отношении невозможного. Они, принуждаемые аргументами и, однако, совершенно не допуская никакого внесения исправления, по причине, как кажется, неисцельности, просили нас перейти к рассмотрению догматического учения, ибо уже достаточно (как они говорили) было сказано о прибавлении, надеясь этими словами прикрыть их дерзость в отношении Символа, если было бы доказано, что их догматическое учение здраво. Но наши не уступали и были непреклонны (не желая) иметь суждение о догматическом учении, если сначала не будет исправлено прибавление; и они держались бы до конца в этом сопротивлении, и так разошлись бы, правильно поступая, если бы потом не были принуждены некоторыми лицами, (говорившими.) что не уместно было бы отбыть, ничего не говорив о догмате; тогда они согласились перейти на другое: это — от прибавления на учение, и это же — из Феррары во Флоренцию.

3. Прибыв туда, мы приступили к прениям об учении, в то время как латиняне представляли изречения, некоторые из каких то апокрифических и неизвестных книг, а некоторые из подложных и испорченных, в которые насильно

317

было внесено их собственное учение. Итак, я, опять вступив с ними в борьбу и совершенно показав нелепость (их) учения и доказав, что профанационным образом книги являются подложными, ничего не достиг и никого не убедил, кроме того, что бесполезно и бесцельно потерял время. Ибо одни слова сменялись другими, и речь рождала речь, как это в их обыкновении; и ничем сколь-нибудь большим их истина не доказала свою силу, хотя они много излили чернил ради себя и многословиями прикрывали ее, пока, наконец, снова потеряв терпение, как от того, что был измучен присущей мне немощью, так и от того, что видел бесплодность (их) слов, я, как мог, простер к ним очень длинное слово, в котором неопровержимыми свидетельствами представил истину нашего догмата: что только от Отца, а не от Сына, исходит Дух Святый; начав от евангельских слов, затем от Апостолов и последовавших им и дойдя даже до Третьего Вселенского Собора, по порядку обрабатывая все из сказанного и суммируя и делая вывод, что находящийся в распоряжении материал доказывает, что везде осуждается новшеский догмат латинян.

4. На этом я закончил к ним речь, решив или больше не сходиться с ними на собрания, или, по крайней мере, молчать. Но они вызывали нас, приятно это нам или нет, на возражения против того, что было сказано. И делая это, в то время как я по немощи отсутствовал, два последующих заседания только они говорили, между тем как никто не взял на себя защиту; на первом заседании они приводили слова своих Учителей, в которых говорилось, что Дух Святый исходит от Сына, так же как и от Отца; на втором заседании, возражая на то, что было мною сказано, они больше извращали, нежели опровергали наших Учителей, приводя противоположные, как им казалось, мнения. Но так как я молчал и не видно было, чтобы кто-нибудь из наших возражал им, как потому, что власти судили, что так лучше, так и потому, что все не решались на борьбу и боялись, чтобы не впасть в ссоры и неприятности, то они, наше молчание принимая за удачу (ερμαιоν), и как бы неких бегущих призывая на борьбу, и так как никто из нас не соглашался, аплодировали себе, как победителям и как обладателям истины. Это же намеревались они и всегда делать, чтобы, раз и навсегда приготовившись говорить противоположное всему тому, что нами говорилось, затем приписывать себе победу.

318

5. Затем начались речи о примирении и компромиссе, и некто из наших выступил, сказав, что хорошо облобызать мир и достичь святого соглашения между нами, так чтобы и не являлось, что Западные (св. Отцы) противоречат Восточным (св. Отцам); и уже некто начал философствовать о том, что "чрез" у наших Учителей находится равнозначащим "от, из", и что оно ("чрез") делает Сына Виновником Духа. Таким образом постепенно возникло латинствование (ό λατινισμός), а затем начали работать над способом, как заключить Унию и выработать некоторые изречения, которыми могли бы обезпечить соединение, представляющие серединное положение и могущие быть воспринятыми согласно и тому и другому учению, как бы некий сапог, годящийся и на ту и на другую ногу 16). И по той причине им это казалось весьма соответствующим для той цели, что таким образом и наши легче были бы привлечены, и можно было надеяться, что это будет беспрекословно принято противной стороной. И составив некую грамоту, содержащую это, а также ясно излагающую их суждение, они направили ее им, чтобы блогодаря сему заключить Унию. Но те ни в коем случае не пожелали принять эту грамоту беспрекословно, но или вызывали тех на защиту и разрешение того, что было в грамоте из относившегося к предмету спора, или же требовали принятия своего, что они предварительно послали, а это было полное соглашение в отношении учения латинян и греков и исповедание, что Дух Святый исходит также и от Сына.

6. Много же было потрачено времени, и наши тяжело переносили отлагательства и страдали в нужде и были изведены голодом, ибо и этим им приходилось бедствовать: ничего никому не давалось из уговоренных расходов, дабы принудить тем постепенно покориться им. Но к чему много говорить? — Не успокоились предатели своего спасения и Православия ("Блогочестия") оставить ни один камень неперевернутым, до тех пор, пока не добились, собравшись на Собрание, на котором председательствовал Император и Патриарх и сидел с ними Деспот 17), публично объявить "латинствование". Когда они привели изречения, которые казались угодными для латинян, как из учителей тех, так и из великого Кирилла, то прежде чем вступить в борьбу со мной, и в то же время дерзко мне нанести ряд оскорблений, они так запросили Собор: каково его мнение относительно этих изречений и го-

319

тов ли он признать Сына Виновником Святого Духа? В отношении (приведенных) изречений участники Собора заявили, что, поскольку они являются подлинными словами Учителей, так как это удостоверяется из послания божественного Максима18), то они не подлежат сомнению; но приписать Сыну вину Духа большинство совершенно воспротивилось, ибо это и мудрый Максим определил (говоря, что Западные Отцы не делают Сына Виновником Святого Духа). Но те, кто были дерзко-упорны в нечестии, и те, которые от начала последовали за ними, обольщенные радужными обещаниями и дарами, с "непокрытой головой" возвестили Сына Виновником Духа, что даже в изречениях латинян нигде не находится открыто выраженным. К ним причислился и Патриарх, будучи обольщен уже и сам, несчастный, жаждущий как можно скорее отбыть оттуда, хотя судьба его гнала к смерти. Я же мое мнение, а вместе и Исповедание Веры, имея написанным (ибо раньше было так установлено, чтобы каждый подал свое мнение в написанном виде), так как увидел, что они уже лихорадочно стремятся к заключению Унии и что те, которые ранее были со мной, теперь находятся с ними, а о докладных записках и не поминают, и сам удержал мое писание, чтобы разжегши их к борьбе, не подвергнуть себя явной опасности. Однако, устно я безбоязненно объявил свое мнение, говоря, что иначе невозможно согласовать изречения Западных и Восточных Отцев, как только согласно толкованию в послании преподобного Максима, которому следуя, мы утверждаем, что Сын не есть Виновник Святого Духа; я неодобрительно присовокупил и в отношении прибавления, сказав, что и в этом я не уступаю латинянам, и согласно приведенным словам, оно не хорошо и не блогословенно сделано. После этого они занялись своими делами и обратились к составлению Соборного Определения (Акта Унии) и всего прочего для Унии; я же, с тех пор отмежевавшись от них, ушел в самого себя, для того, чтобы непрестанно согласуясь со святыми моими Отцами и Учителями, всем сделать известным мое воззрение чрез это мое писание, дабы (всякому) желающему было бы возможно взвесить: любя ли здравое учение, или же какое-нибудь извращение, я не принял заключенную Унию.

____

320

ГЛАВА IX

Данные о жизни св. Марка Ефесского после Флорентийского Собора. Его последующая борьба за Православие. Послания Св. Марка Ефесского.


Вместе с Императором и иными представителями Православной Церкви на Соборе в Италии, св. Марк Ефесский вернулся в Константинополь 1-го февраля 1440 г. Не с торжеством, не с радостью возвращались греческие представители из Флоренции в родной Константинополь. Они понимали, что volens — nolens они не сохранили Истину и предали Православную Веру за "чечевичную похлебку" папских обещаний помощи Византии. Современник Унии, греческий историк Дука рисует нам такую картину встречи их населением Константинополя. Едва они сошли с кораблей, их стали спрашивать: "Как дела с Собором, победили ли мы?" — Они же отвечали: "Продали мы веру нашу, променяли блогочестие на нечестие; изменив Святым Дарам, стали азиматами-опресночниками". Так говорил Антоний Ираклийский и все прочие. Народ спрашивал их: "Зачем вы подписали? " — "Из страха перед франками". — "Разве франки бичевали, заключали в тюрьму?" — "Нет, но подписала наша правая рука — пусть ее отрубят. Исповедал язык наш — пусть его вырвут". Настало тягостное молчание, службы не было, несмотря на Великий Пост. Никто не хотел служить с ними, отступниками 1).

Не могло быть легко на душе и у Императора. Он был сыном Православной Церкви, живо интересовавшийся всеми богословскими вопросами (можем вспомнить тут, что некогда по его просьбе св. Марк Ефесский написал целый ряд трактатов на богословские вопросы, поставленные ему Императором), и не мог он не чувствовать угрызения совести и глубокой печали, что поставил Православную Церковь в такое унизительное положение перед Римом, а этим и самого себя. Церковная оппозиция Унии, выразившаяся в том, что целый ряд иерархов, в том числе и св. Марк Ефесский, отказался принять патриаршее достоинство, зная, что с этим связано и служение Унии, глубокая подавленность и недовольство в народе всем случившимся, могущее привести даже к гражданской войне (ибо Сиропул пишет, что брат Императора — Димитрий настолько резко отстаивал Православие и противился в

321

этом отношении политике Императора в деле Унии, что была опасность гражданской войны в стране 2), — все это не могло не печалить и не подавлять Императора, хотя бы он и оправдывал себя политическими соображениями. К этому примешалось и глубокое личное горе, ибо не успел он сойти на берег, как ему сообщили о смерти его любимой жены; о последнем Сиропул сообщает, что горе Императора продолжалось долго, на долгое время он заключился в свои покои и в течение трех месяцев — февраль, март и апрель, — оставил все церковные дела 3).

Все участники Собора чувствовали на себе вину в той или иной мере. Единственным чистым был от этого св. Марк Ефесский. Иоанн Евгеник говорит о нем так, в связи с событиями на Соборе в Италии: "Только он единственный явился и в начале и в середине и даже до конца мечем обоюдуострым на беззаконные и разбойнические плевелы в блогородном посеве священных догматов Церкви" 4). Великий ритор Мануил, со своей стороны, приведши в своем сочинении целый ряд неправославных воззрений, высказанных некоторыми участниками Флорентийского Собора, говорит затем: "Не так блаженнейший Марк, чистая обитель Всесвятого Духа, сердцем и устами провозглашавший всем солнцевидное и богопреданное христианское блогочестие и Православие; не так он! Ничего подобного не делал он, ни питал в сердце, ни оказался в чем непотребном относительно точности и правоты догматов... Тогда как все, можно сказать, обратили тыл противникам и увлекли за собой христолюбивого царя, он пред царями и властителями, истинно сказать, с открытой головой возвещал истину и никоим образом не допускал ошибочно внесенную в Символе прибавку; но мужественно борясь с нападавшими и неуклонно идя по следам святых и богоугодных Отцев, светильников Церкви Христовой, открыто всем проповедовал единое Начало в неизменной и пребожественной Троице, то есть Отца, от Которого Сын рожденно, а Всесвятый Дух исходно, как от одной причины, возсияли... Им то (т. е. святым Отцам) прямо и неуклонно последуя, и священнейший Марк по уму, сердцу и непорочным устам явно показался светильником на тверди Церкви Христовой, изливающим для всех божественные лучи истинного учения. Он был устами дышащими благодатью и огневидным языком Всесвятого Духа, Которого Божественная Благодать, найдя его душу чистою и

322

непорочною, почила на ней и чрез него раскрыла истину верующим во всех концах вселенной; потому что миро вмещают в чистый сосуд. Итак, вот, светло подвизавшись в Италии и славно явившись неодолимым в общественных рассуждениях, в наставлениях и собеседованиях, и истину, как сказано, наилучшим образом подтвердивши и посрамивши святокупцев, снова возвращается вместе с приснопамятным царем в царствующий град" 5). Иоанн Евгеник свидетельствует, что слава о св. Марке, как борце за Православие, предварила его возвращение в Константинополь; рассказав о всей той непосильной борьбе, которую Святитель один вел за Истину, и помянув о всех тех невзгодах, которые ему пришлось вынести за свою непреклонность в стоянии за Православие, Иоанн Евгеник продолжает: "По Божественному Промыслу он чудесным образом избежал опасности, и светлый светло вернулся и был сохранен для отечества, встреченный всеобщим восхищением и уважением" 6).

Ревнители Православия, где бы они не находились, духовно объединились вокруг св. Марка, и он стал духовным вождем их. Но не сильные мира сего объединились вокруг него. Епископат, возглавляемый патриархом Митрофаном, а потом патриархом Григорием Маммой, — был в руках Униатов; мы не слышим ни одного имени епископа среди сторонников св. Марка Ефесского, ни одного высокопоставленного лица, будь то при дворе Императора или патриарха. Но воинство св. Марка — многочисленно: это — монахи, прежде всего, монахи Афона, это — пресвитеры, часто сельские и неизвестные, о κоторых в источниках говорится "некий пресвитер", это — диаконы, это — малые мира сего. Мне хочется здесь привести один рассказ о мужестве одного диакона, который открыто перед Императором и всеми явил свое лицо исповедника Церкви. Это было еще во Флоренции, после того, как была подписана Уния и Император приказал внести имя Папы в диптих для богослужебного поминовения. Один диакон, по имени Филипп, нечаянно повредил глаз злейшему униату — протосингелу (вероятно Григорию Мамме), на что тот с яростью стал обвинять его в том, что он сделал это нарочно, хотя диакон и уверял его, что несчастье произошло случайно, и затем с печалью прибавил: "Но ты-то, Владыко, сам себе сознательно исторг душевное твое око", этим говоря о его предательстве дела Православия. На что, охваченный неописуемым гневом,

323

протосингел закричал: "Сему вас научил беснующийся Ефесянин, чтобы вы оскорбляли нас! Такого рода богословию учит вас Ефесянин!" Филипп ответил на это: "Марк Ефесский — святейший муж, высочайший учитель и верх богословов, слова которого вы не воспринимаете, и не достойны даже учениками его быть; но вы говорите, что он — беснующийся, именно так, как иудеи некогда говорили Спасителю нашему, терпению Которого подражает Марк Ефесский" 7). Этот же диакон Филипп и в дальнейшем был зилотом Православия.

Итак, — возвратимся к нашему повествованию, — слава и любовь к св. Марку продолжали возрастать изо дня на день, в то время как недоверие и ненависть к отступникам от Православия изо дня на день увеличивались. Профессор Острогорский в своей истории Византии пишет: "Решения, принятые на Соборе во Флоренции, не имели никакого значения. Византийский народ был против постановлений Феррары и Флоренции со страстным фанатизмом, и в то время как все увещания сторонников Унии игнорировались, пламенные проповеди Марка Евгеника везде находили восторженный отклик " 8). Под влиянием св. Марка многие из подписавших Унию с ужасом отрекались от нее. Как нам сообщает Великий Ритор Мануил, под влиянием слов св. Марка и Император впоследствии сознал свою ошибку; но особенно благодатно было влияние св. Марка на Георгия Схолария 9), о чем подробно будем говорить в последней главе нашего труда. Афон, всегда бывший твердыней Православия, считает св. Марка своим, как и Святитель считает его своим и желает на Афоне и жизнь свою закончить. И словом и посланиями, между тем, св. Марк пламенно борется за Истину Православия. Проповеди его не дошли до нас, но зато дошли несколько его посланий, которые свидетельствуют о той святой ревности о Православии, которой дышал Святитель, а также свидетельствуют о той напряженной атмосфере, в которой происходила его борьба за Православие.

Современник св. Марка, страстный униат Иосиф, епископ Мефонский, так пишет о деятельности св. Марка после возвращения в Константинополь: "Вернувшись в Константинополь, он потряс и привел в полное замешательство Восточную Церковь писаниями и речами, направленными против постановлений (Флорентийского) Собора" 10). Римо-католический историк А. Vogt так говорит о разрушительной для Флорентийской Унии работе св. Марка Ефесского: "Этот человек, -

324

ный, обладающий красноречием, был, к сожалению, мало лояльным (делу Унии), и если результаты Собора не оказались такими, как на это рассчитывали с той и с другой из сторон, это долженствует во многом приписать его непримиримости (intransigeanсe) и предрассудку" 11).

Источники о жизни св. Марка Ефссского, и без того скудные, дают весьма скудные сведения о его жизни после возвращения из Италии. Согласно им, мы узнаем, что св. Марк не долго пробыл в столице и уже 15-го мая, тайно от Императора, покинул Константинополь и отправился в Ефес, который находился дод турками. Дату отъезда св. Марка из Константинополя сообщает нам Сиропул в своей истории 12).

У св. Марка были две веские причины для отъезда из Константинополя: бесконечно трудная духовная атмосфера в Константинополе, понуждавшая Святителя покинуть столицу, и — пастырская любовь к своей Ефесской пастве. В Константинополе господствовали униаты. Император официально поддерживал Унию и при его дворе всегда находился тот или иной представитель Ватикана, следящий, чтобы Уния проводилась в жизнь, и ставящий в зависимость от этого реализацию обещаний Папы Императору, данных ему во Флоренции. Новоизбранный патриарх Константинопольский Митрофан, бывший до того митрополитом Кизическим, хотя и не принадлежал к числу крайних сторонников Унии, однако, и по своему положению и по расположению души поддерживал Унию и притеснял святителя Марка, о чем он говорит в своем письме к иеромонаху Феофану, на Евбейском острове. Вся церковная власть была в руках униатов. Противники Унии, которые несомненно были и в столице, однако, были робки и не могли и не смели ничем проявить себя, а были и такие, которые ради выгод являли себя приверженцами Унии, или же, в лучшем случае, молчали и не проявляли себя враждебно к Унии. В Константинополе св. Марк оказался таким же, если и не еще более, одиноким борцом за Православие, как это было в Италии; и он чувствовал, что, находясь в Константинополе, он не имеет возможности объединить вокруг себя ревнителей Православия и вести борьбу в более широких размерах. С другой стороны, горячая любовь к своей пастве в Эфесе, находившейся теперь под турками, обездоленной и страдающей, не имущей пастыря, толкала св. Марка покинуть политическую безопасность Константинополя и попытаться пробраться в Ефес. В

325

этом был верх пастырской жертвенной любви, на которую мало кто способен. Из истории мы знаем, что некоторые иерархи, паства которых находилась под турками, в то время как они сами находились в пределах Византии, глубоко сострадая своей пастве, направляли ей ряд окружных посланий, предлагая ей примеры, взятые из Св. Писания 13). Пастырская любовь св. Марка пошла гораздо далее сего.

Но обратимся к имеющимея у нас источникам, прежде чем продолжим жизнеописание св. Марка Ефесского. Иоанн Евгеник в своем синаксаре сообщает нам следующее: "Несколько времени пробыв в Константинополе, он (св. Марк) отплыл к своей пастве, уклоняясь от молвы, чтобы своих чад — христиан, находящихся среди нечестивых, как бы среди волков, покрывать, как добрый пастырь, полагающий душу за овцы, и Истинного и Первого Пастыря подражатель". В своем письме, к вышепомянутому иеромонаху Феофану, св. Марк пишет: "Знай, что сразу после того, как мы прибыли в Константинополь, когда на патриарший престол восшел один из подписавших (Унию), латинствующих и причинявший нам огорчения, я по нужде отправился в мою Церковь (т. е. в Ефес)" 14).

Св. Марк, прибывши в Ефес, всецело отдался трудам в своей разоренной Епархии, обходя церкви и утверждая их, обращая заблудших от веры, рукополагая священников, предстательствуя перед властями за обездоленных. Все эти труды были весьма тяжки для Святителя, болезнь которого значительно ухудшилась. Иоанн Евгеник так нам говорить об этом периоде жизни св. Марка в продолжение своего рассказа о мотивах отъезда Святителя из Константинополя: "Деятелено обходя повсюду удел великого Иоанна Евангелиста и Богослова, и делая это длительными периодами и с трудами и тяжестями, будучи болен телом, посещая пострадавшие священные храмы, особенно же созидая храм митрополии с прилежащими к нему постройками, рукополагая священников, помогая терпящим неправду — будь то по причине гонения, или искушения со стороны нечестивых, — защищая вдов и сирот, постыждая, запрещая, утешая, увещевал, обращая, укрепляя, он был, по божественному Апостолу, для всех вся".

Далее синаксарь Иоанна Евгеника сообщает, что поскольку Святитель достаточно принес себя в жертву делам паствы, а его всегдашним устремлением было пребывание в вожделен-

326

ном для него молчании, то — "он задумал с Востока перейти на другую сторону (Егейского Моря), к Святой Горе Афонской, чтобы там в уединенном месте закончить остаток своей жизни". Но была и иная причина, почему св. Марк счел нужным оставить Ефес; об этом он говорит в своем письме к иеромонаху Феофану: "Там (в Ефесе) я не нашел никакого успокоения и тяжко переболел, и бедствуя от нечестивых и подвергаясь напастям по той причине, что я не имел мандата от (их) властей, я ушел оттуда с намерением отправиться на Святую Гору" 15). Далее синаксарь Иоанна Евгеника сообщает нам, что когда корабль, везший Святителя, пристал к острову Лимносу, одному из тех немногих островов, еще находившихся во владении Византии, он был опознан властями и, согласно имевшемуся уже распоряжению Императора, был арестован и заключен в крепость. Заключение, в котором св. Марк пробыл 2 года, было весьма тяжким для него, ибо он страдал от жестокого климата, многочисленных болезней и лишений, а также от случившегося нападения на остров турецкого флота. Говоря о заключении св. Марка, Иоанн Евгеник пишет: "Здесь кто бы не почудился достойно, или не признал великодушие и выдержку в бедствиях, которые он показал, страдая в сожженном солнцем месте и борясь с лишением в самом необходимом и измученный громоздящимися одна на другую болезнями, или терпя в тяжком заточении, в то время как флот нечестивых исмаильтян окружал остров и подвергал разрушению, и просто — показал терпение в течение двух лет в таких бедствиях". Что касается упоминания об осаде острова турецким флотом, то более подробный синаксарь Иоанна Евгеника, напечатанный S. Petrides, прибавляет, что жители острова Лимноса свое неожиданное спасение от осаждавшего остров турецкого флота приписывали молитвам Святителя Марка, ибо их спасение началось от того места (крепости Мундрос), где Святитель пребывал в заточении 16).

В послании к игумену Ватопедского Монастыря на Афоне, написанном в конце 1440 г. или вначале 1441, св. Марк пишет о маленьком, но для него большом утешении, которое он обрел в своих тягостях, именно: — находившиеся проездом несколько Афонских братий старались утешить и подкрепить св. Марка, насколько это было в их возможностях. Это, повидимому, был единственный светлый момент в жизни св. Марка во

327

время изгнания на Лимносе. Он так об этом пишет в помянутом послании: "Большое утешение мы обрели от находившихся здесь братий ваших, честнейшего екклисиарха и великого эконома и прочих, которых мы видели как одушевленные образы вашей любви и блогочестия, ибо они оказывали нам гостеприимство и успокаивали и подкрепляли. Да даст им Господь достойные награды за их труд и любовь!" 17).

Но и терпя столько бедствий, Святитель пламенел борьбой за Православие. И личным увещанием, а еще больше чрез свои послания, которые написаны во время его заточения, он увещевает православных твердо держаться Православия и радуется, видя твердость в вере. Об этом мы читаем в его письме к помянутому иеромонаху Феофану: "Итак, пересекши море на Галлиполь и проходя мимо Лимноса, я был там арестован и задержан по приказу Императора. Но слово Божие и сила Истины не могут быть связаны, но еще сильнее текут и процветают, и многие из братий, ободрившись моим изгнанием, поражают порицаниями беззаконников и насильников Православной Веры и отеческих порядков и изгоняют их отовсюду как сор, ни сослужить им не допускают, ни вообще поминать, как христиан" 18). Св. Марк знал, что на крови Мучеников строится Церковь, и был готов отдать свою жизнь ради укрепления Истины. В одном из своих посланий он писал: "Если бы не было гонения, ни мученики не просияли бы, ни исповедники не восприяли бы венец победы от Христа и своими подвигами не укрепили бы и не возвеселили бы Православную Церковь" 19). Так он писал, а своей жизнью подписывал это!

Как мы уже сказали, Святитель пробыл в заточении 2 года, от августа 1440 г. до августа (или октября) 1442 г. Он был освобожден по распоряжению Императора в день памяти свв. Седми Ефесских Отроков, которых он блогодарит в своем стихотворении по этому случаю. Память их празднуется 4-го августа и 22-го октября, так что в соответствии с этим надо определять и дату освобождения св. Марка из заточения.

Эпиграмма эта святителя Марка впервые была напечатана Попадопулос-Керамевсом в " Ανέκδоτα Ελληνικά", Константинополь 1884 г. стр. 102-3, а затем монсиньером Луи Пти в "Веиие de 1'Orient chretien", Париж 1923 г. стр. 414-5. Эпиграмма эта гласит:

"Пещера имела вас собранными в смерти,

— Как это возможно различить на иконе, -

328

Живых же в Бозе, Который от сна к жизни

Снова (вас) воскресил. Дивное чудо!

И ныне, веруя, что вы — живы в Бозе,

Я, — вашего прекрасного Отечества предстоятель, -

Призывая (вас) в бедах,

Обретал вас готовыми оказать чудесную помощь.

И вот, в праздник вашего отшествия,

Мне приключилось освободиться из темницы;

И на этой доске я пишу блогодарность".

Св. Марк решил отправиться на Афон, как пишет Иоанн Евгеник в своем синаксаре, но поскольку никак не удавалось ему пристать к Афону, то он с трудом вернулся в Константинополь, где и прожил свои последние два года жизни, ибо Божий Промысл судил ему быть борцом за Православие до последнего его издыхания.

Говоря о жизни св. Марка по возвращении из Италии, Георгий Схоларий весьма кратко и в туманных выражениях поминает и вышеприведенные события. Он так говорит о Святителе Марке: "Он ознаменовал себя как иерей; он проявил себя тверже адаманта в борьбе противу изменений в вере... Он постоянно радел о своей пастве и притом в самое трудное время; и даже в свободные минуты не вкушал сладкого отдохновения, борясь против разных искушений злых духов, но еще чаще противу козней человеческих, перенося все терпеливо и следуя примеру святых Отцев. Он претерпел бы больше страдания, если б не простерло ему руку помощи сердоболие Монарха, который более других дивился добродетели и мудрости этого святого мужа" 20). Таким образом, Георгий Схоларий говорит о борьбе св. Марка за Православие, о его деятельности в Ефесе, о его болезни ("искушения злых духов") и людских кознях, и кончает упоминанием о том, что Император "простер ему руку помощи", т.е. как нам думается, — распорядился освободить Святителя и предоставить ему возможность ехать куда он желает.

_____

 

Послания св. Марка, из которых все, кроме одного послания к иеромонаху Феофану на Имврийский остров, принадлежат этому 2-летнему периоду жизни Святителя в Ефесе и в заточении (или ссылке) на Лимносе, служат богатым материалом,

329

показывающим нам величие души этого неустрашимого борца за Веру.

Быть может, было больше посланий св. Марка, но они или не сохранились или же еще не найдены. Два послания его напечатаны в 160 т. греч. сер. Патрологии Миня. Там же помещен и отрывок письма св. Марка к Императору Иоанну Палеологу. В "Патрологии Ориенталис" монсиньер Луи Пти поместил 7 писем св. Марка Ефесского и одно — Георгия Схолария к св. Марку, которые мы все и приведем здесь в предложенном им порядке, делая перевод с его издания. Каждое послание будет предварено нами кратким предисловием.

Послания эти — следующие:

1. Окружное Послание (Epistola encyclica).

2. Послание к Георгию Схоларию и ответ его св. Марку.

3. Послание к некоему пресвитеру. Георгию в Метоне.

4. Послание к Константинопольскому Патриарху.

5. Послание к Настоятслю Ватопедского Монастыря.

6. Послание к иеромонаху Феофану на Евбейском острове.

7. Послание к иеромонаху Феофану на Имврийском острове.

8. Отрывок из послания к Императору Иоанну Палеологу.

1. Окружное Послание св. Марка Ефесского против греколатинян и постановлений Флорентийского Собора.

Своим первым долгом св. Марк Ефесский счел необходимым направить всем православным свое окружное послание, в котором он предостерегает верных против ухищрений со стороны униатов (греко-католиков) и призывает их твердо держаться Православной Веры и ни в коем случае не входить в общение с отступниками от Православия.

Судя по содержанию послания, невозможно точно определить, когда оно было написано. Нам думается, что это послание должно было - быть направлено ко всем православным христианам еще до времени изгнания св. Марка на острове Лимносе. Во-первых, оно тесно связано по своему содержанию с другим догматическим сочинением св. Марка — "Исповеданием Веры", которое было написано св. Марком еще во время Флорентийского Собора и которое должно было стать достоянием верных, несомненно, до периода заключения св. Марка. Весьма возможно, что св. Марк послал свое Окружное Послание немедленно после того, как узнал о промульгации Унии в Константинополе новоизбранным Патриархом Митрофаном, а это происходило в июне и июле

330

1440 г., в то время как св. Марк был уже в Ефесе. Промульгация или торжественное опубликование Унии в Константинополе, несомненно, вызвало необходимость противостать ей немедленно, именно — в ответ на Окружное Послание нового Патриарха, возвещающее о заключении Унии с Римом, — направить свое Окружное Послание, в котором явить истинное лицо Унии и предостеречь верных против ухищрений униатов. Мы знаем, что св. Марк не терял времени, когда надо было постоять за Православную Веру, о чем свидетельствуют многие его трактаты, которые мы приводили выше, и которые возникали сразу же, когда была нужда. Наконец, гнев Императора на Марка Ефесского и распоряжение властям арестовать его и двухлетнее заточение (или ссылку) на Лимносе можно объяснить именно недовольством Императора за его активную и опасную для дела Унии борьбу против постановлений Флорентийского Собора; между тем как эта борьба могла выразиться не иначе, как в форме распространения посланий св. Марка, в которых Святитель призывал всех верных не принимать Унии. До какой степени такого рода сочинения св. Марка были опасны для дела Унии, можно видеть из того, что немедленно в ответ на Окружное Послание св. Марка последовало "опровержение" (refutatio) его послания, со стороны протосингела Григория Маммы, о котором мы уже не раз упоминали и которому принадлежит также "опровержение" "Исповедания Веры" св. Марка Ефесского. И то и другое "refutationes" напечатаны J. Hergenroether’ом в 160 томе греческой серии Патрологии Миня. Несомненно, есть внутренняя связь между "Исповеданием Веры", "Изложением истории Флорентийского Собора и своего участия на нем" и "Окружным Посланием" св. Марка, которые и надо относить к одному периоду времени, поставив "Исповедание Веры", конечно, раньше прочих двух, но все их вместе отнести к периоду до заключения св. Марка на Лимносе.

Кроме того, в Окружном Послании находим мысль, выраженную почти теми же словами и в сопровождении тех же сравнений о недопустимости компромиссов в делах веры, что и в послании св. Марка к Георгию Схоларию, которое было написано из Ефеса, как это явствует из заглавия послания Георгия Схолария к св. Марку.

Таким образом, на основании вышесказанного, мы полагаем, что Окружное Послание св. Марка Ефесского было написано им в июле 1440 г.

331

Это Окружное Послание св. Марка, несмотря на то, что оно принадлежит прошлому времени и относится к прошедшим событиям, однако, и теперь не потеряло своего значения, так как с кристалической ясностью рисует нам опасность Унии, заключенной на основании компромисса в догматах и принципах Церкви.

Сохранилось это сочинение св. Марка в ряде рукописей: Parisinus 1218, fol. 498-502. Parisin. 1286, fol. 184-190. Ambros. 899, fol. 143-8. Monacens. 145, fol. 195. Monacens. 256, fol. 281-28Τ. Paris. 1191, fol. 29. Paris. 1295, fol. 156-9. Parisin. 1327, fol. 244. Parisin. Suppl. graec. 619. fol. 95.

Помещено OHO также в 160 τ. греч. сер. Патрологии Миня. Имеется и еще несколько изданий. Напечатано оно и у Авраама Норова 21.

Монсиньер Луи Пти, с издания которого мы и делаем наш перевод, приводит Окружное Послание св. Марка на основании первой приведенной нами рукописи, в 17-м томе "Патрологии Ориенталис", стр. 460-4.

ВСЕМ НАХОДЯЩИМСЯ НА МАТЕРИКЕ И НА ОСТРОВАХ ПРАВОСЛАВНЫМ ХРИСТИАНАМ — МАРК, ЕПИСКОП ЕФЕССКОЙ МИТРОПОЛИИ, - РАДОВАТИСЯ О ХРИСТЕ

1. Пленившие нас злым пленением и пожелавшие отвести в Вавилон латинских обрядов и догматов, конечно, не смогли привести это в конечное исполнение, сразу же увидев, что на это мало шансов, да и просто — невозможно, но где-то остановившись на середине, как сами, так и те, которые последовали за ними, они – ни тем, чем были, уже не остались, ни иными не стали: ибо, покинув Иерусалим - который, воистину, был как бы "Видением мира" 22) и Гору Сион-утвержденную и непоколебимую веру, но (с другой стороны) не в состоянии и не желая стать и наименоваться Вавилонянами, они назвали себя посему, как будто бы и справедливо, "греко-латинянами", а в народе называются "латинствующими". Итак, эти половинчатые люди, подобные мифическим центаврам, вместе с латинянами исповедуют, что Дух Святый исходит от Сына, и имеют Сына Виновником Его бытия [ибо эти слова заключаются в их Соборном Определении (Акте) Унии], а вместе с нами исповедуют, что Он исходит от Отца; и вместе с ними говорят, что приба-

332

вление в Символе было сделано законно и благословенно, а вместе с нами — не допускают, чтобы оно произносилось (в Символе) (между тем, кто бы стал уклоняться от того, что — законно и благословенно?!); и вместе с ними говорят, что безквасный хлеб — Тело Христово, а вместе с нами — не дерзают его принимать. Разве не достаточно — сего, чтобы явить их дух, и что не в поисках Истины, которую, имея в руках, они предали, они сошлись с латинянами, но из желания обогатиться и заключить не истинную, но ложную Унию.

2. Но надлежит рассмотреть, каким образом они объединились с ними: ибо все то, что объединяется с чем-то иным, конечно, объединяется посредством чего-то среднего между ними. Итак, они задумали объединиться с ними посредством суждения относительно Святого Духа, вместе с ними выражая мнение, что Он и от Сына имеет бытие; но все остальное у них — различно, и ничего у них нет ни среднего ни общего, и по прежнему произносятся два различных друг от друга Символа, как это и было до того; совершаются также различные и несогласующиеся друг с другом Литургии: одна чрез квасный хлеб, другая — чрез безквасный хлеб; различны — и крещения: одно совершается чрез троекратное погружение, другое - чрез поливание сверху на голову, и одно — нуждается в мире, другое — совершенно не имеет в нем нужды; и все обряды во всем — различны и не согласуются друг с другом, то же — и посты и церковные последования и иное что подобное. Какое же это единство, когда нет очевидного и ясного знака его?! И каким образом они объединившсь с ними — желая и свое сохранить (ибо в этом-то они были единодушны) и в то же время не последуя преданиям Отцев?

3. Но каково "мудрое" суждение их? — "Никогда" — говорят они, — "Греческая Церковь не говорила, что Дух Святый исходит т о л ь κ о от Отца, но говорила п р о с т о - от Отца исходит, так что она не исключает участие Сына в исхождении Святого Духа. Поэтому (говорят они) и раньше и теперь — мы представляем единство. Увы, какое безумие! Увы, какое ослепление! Если Греческая Церковь, прияв от Самого Христа и священных Апостолов и от свв. Отцев на Соборах, говорила, что Дух исходит от Отца, но никогда не говорила (ибо ни от кого сего не прияла), что Дух Святый исходит от Сына, то что иное это уже означает, как не то, что она утверждала, что Дух Святый исходит только от Отца. Ибо если не

333

от Сына, очевидно, что только от Отца. Знаешь же, что говорится и относительно Рождения? "От Отца-говорится - рожденна прежде всех век ". Разве кто-нибудь прибавляет здесь "только от Отца"? Но не иное что, как именно это мы и разумеем и, если бывает нужда, выражаем: ибо мы научены, что не от иного кого, как только от Отца раждается Сын. Поэтому и Иоанн Дамаскин от лица всей Церкви и всех христиан говорит: "Мы не говорим, что Дух Святый — от Сына" 23). Если же мы не говорим, что Дух — также и от Сына, то очевидно, что этим говорим, что Дух — только от Отца; поэтому и немного выше он говорит: "Сына не именуем Виновником" 24), а в следующей главе: — "Единый Виновник — Отец" 25).

4. Что еще? — "Никогда", — говорят они — "мы не считали латинян еретиками, но только схизматиками". — Но это-то они взяли от тех самих (т. е. латинян), ибо те, не имея в чем обвинить нас за наше догматическое учение (ή δόξα), называют нас схизматиками за то, что мы уклонились от покорности им, которую должны иметь, как тем думается. Но пусть будет рассмотрено: будет ли справедливым и нам оказать тем любезность и ничего не ставить им в вину относительно Веры. — Причину для раскола они дали, открыто сделав прибавление (Filioque), которое до того говорили в тайне; мы же откололись от них первые, лучше же сказать, отделили их и отсекли от общего Тела Церкви. Почему? — скажи мне. — Потому ли, что они имеют правую Веру или православно сделали прибавление (в Символе)? — Но кто бы так стал говорить, разве уж весьма поврежденный в голове. — Но потому (мы откололись от них), что они имеют нелепое и нечестивое суждение и нежданно-негаданно сделали прибавление. Итак, мы отвратились от них, как от еретиков, и поэтому отмежевались от них. Что же еще нужно? — Ведь блогочестивые законы говорят так: "Является еретиком и подлежит законам против еретиков, тот, кто хотя бы и немногим отклоняется от Православной Веры" 26). Если же латиняне ничем не отклоняются от правой Веры, то, повидимому, мы напрасно их отсекаем; но если они совершенно отклонились, и то в отношении богословия о Святом Духе, хула в отношении Которого — величайшая из всех опасностей, то ясно — что они еретики, и мы отсекаем их как еретиков. Почему же и миром мы помазываем их, которые от них приходят к нам? — Не ясно ли — как еретиков? Ибо 7-й канон Второго Вселенско-

334

го Собора говорит: "Присоединяющихся к Православию, и к части спасаемых из еретиков приемлем по следующему чиноположению и обычаю. Ариан, македониан, савватиан, новациан, именующих себя чистыми и лучшими, четыредесятодневников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия Кафолическая и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром во-первых чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их, глаголем: печать дара Духа Святого". Видишь ли, к кому причисляем мы тех, которые приходят от латинян? Если же все те (помянутые в каноне) являются еретиками, то ясно, что и — эти (т. е. латиняне). Что же и мудрейший Патриарх Антиохийский Феодор Вальсамон в ответах Марку, Святейшему Патриарху Александрийскому, пишет о сем? — "Пленные латиняне и иные, приходя в Кафолические наши церкви, просят причастия Божественных Святынь. Мы желаем знать: допустимо ли это? — (Ответ:) "Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает" 27). Поскольку много лет тому назад знаменитый удел Западной Церкви, именно — Римский, был отделен от общения с прочими четырьмя Святейшими Патриархами, отступив в обычаи и догматы чуждые Кафолической Церкви и православным (по этой-то причине Папа не был удостоен общего возношения имен Патриархов в Божественных священнодействиях), то не должно латинский род освящать чрез Божественные и пречистые Дары (подаемые) из руки священнической, если сначала он (латинянин) не положит отступить от латинских догматов и обычаев, и будет оглашен и причислен к православным" 28). Слышал ли, что они уклонились не только в обычаи, но и в догматы, чуждые православным (а то, что чуждо православным, конечно, — еретическое учение), и что, по канонам, они должны быть оглашены и присоединены к Православию? Если же надлежит огласить, то, ясно, что — и миром помазать. Откуда же они внезапно представились нам православными, те, которые в течение столького времени и по суждению таковых великих Отцев и Учителей считались еретиками? Кто их так легко "сделал" православными? — Золото, если пожелаешь признать правду, и твоя жажда наживы; лучше же сказать — не их сделала православными, а тебя сделала подобным им и отвела в удел еретиков.

335

5. "Но если бы мы измыслили", говорят они, "некую середину (компромисс) между догматами, то блогодаря сему и с ними (латинянами) соединились бы и наше дело прекрасно сделали бы, отнюдь не принуждаемые говорить нечто помимо того, что соответствует обычаю и передано (Отцами)". — Это-то как раз то, что многих издавна обмануло и убедило следовать за теми, которые отвели их к крутому наклону нечестия; ибо поверив, что есть некая середина между двумя учениями, которая может примирить известные противоречия, они подверглись опасности. Но хотя, быть может, и возможно найти известное среднее суждение между двумя мнениями, которое бы в равной мере выражало и то и другое; однако для противоположных мнений об одном и том же предмете — невозможно найти среднее суждение. Если же это не так, то есть некая середина между правдой и кривдой, утверждением и отрицанием. Но это, конечно, не так: ибо в данном случае может быть только или подтверждение или отрицание. Итак, если истинен латинский догмат, что Дух Святый исходит и от Сына, то тогда ложен наш, говорящий, что Дух Святый исходит только от Отца (а ведь это-то и было причиной того, что мы отделились от них); если же истинен — наш, то, несомненно, тогда ложен — их. Какая же может быть середина между тем и другим суждением?! — Никакой не может быть, разве лишь какое-нибудь суждение, подходящее и к тому и к другому, как сапог (о κόϋоρνоς), годный и на ту и на другую ногу. Итак, оно ли объединит нас? И что нам останется делать, когда будем друг друга подвергать строгому исследованию ради сравнения мышлений и суждений (каждой из сторон)? Или же, быть может, и тех и других, противоположно друг другу мыслящих, вместе назвать нам православными? Мне, конечно, это не представляется так, это — дело твоего ума, который смепшваешь и легко все переименовываешь. Желаешь ли научиться от Григория Богослова, что он сам пишет о середине: — "Образ, видимый на все стороны для всех мимо проходящих, сапог на обе ноги, веяние при всяком ветре (Сир. 5, 11), основывающий свои права на новописанном злоухищрении и на клевете против истины — ибо слова "подобен, по Писаниям", — по внешности православные, служили приманкой, покрывающей уду нечестия" 29). Итак, это тогда (писал он) об измышлении "середины" (компромисса). О самом же соборе, измыслившем ее, еще, так он говорит: "То ли Халанский столб, блоговременно разделивший языки (о, если бы разделил и их языки; потому что

336

согласие у них на зло) — то ли Каиафино соборище, на котором осуждается Христос, — или как иначе назвать сей собор, все извративший и приведший в замешательство. Он разрушил древнее и блогочестивое исповедание Троицы, подкопав и как бы стенобитными орудиями потрясши Единосущие, а вместе отверз дверь нечестью чрез середину написанного и говоренного — "Мудри быша еже творити злая, благо же творити не познаша (Иер. 4, 22 ) " 30). Этого нам достаточно о середине, ибо он в достаточной мере показал, что середине совершенно нет места, и что искать нечто подобное нечестиво и чуждо Церкви.

6 Но как нам относиться, скажет кто, к тем умеренным греко-латинянам, которые, держась середины, нечто из латинских обрядов и догматов открыто одобряют, иное же, хотя и одобряют, но сами не приняли бы, а иное — вовсе не одобряют? — Надо бежать от них, как бегут от змеи, как от тех самых (т. е. латинян), или, быть может, и гораздо худших, чем они, — как от христопродавцев и христокупцев. Ибо они, как говорит Апостол, "непщующие приобретение быти блогочестие" 31, о которых он присовокупляет, говоря: "Отступай от таковых" 32); ибо они перебегают к тем (т. е. к латинянам) не для того, чтобы научиться (чему-нибудь от них), но — чтобы получить. "Кое общение свету ко тьме? Кое же согласие Христови с велиаром? или кая часть верну с неверным?" 33) Мы, вот, вместе с Дамаскином и всеми Отцами, не говорим, что Дух происходит от Сына 34); а они — вместе с латинянами говорят, что Дух происходит от Сына. И мы, вот, вместе с божественным Дионисием говорим, что Отец — единый Источник преестественного Божества 35); а они вместе с латинянами говорят, что и Сын — Источник Святого Духа, очевидно, что этим исключая Духа из Божества. И мы, вот, вместе с Григорием Богословом, различаем Отца от Сына понятием свойства быть Виновником 36); а они вместе с латинянами, соединяют Их в одно понятием свойства быть Виновником. И мы, вот, вместе с преподобным Максимом и римлянами того времени и Западными Отцами, "не делаем Сына Виною Духа" 37); а они, в Соборном Определении (Акте Унии)* возвещают Сына — "по-гречески — Виною, по-латински же — Началом" — Духа. И мы, вот, вместе с философом и мучеником Иустином утверждаем — "Как Сын — от Отца,

337

так и Дух — от Отца" 39); а они, вместе с латинянами, говорят, что Сын происходит от Отца непосредственно, а Дух посредственно от Отца. И мы, вот вместе с Дамаскином и всеми Отцами исповедуем, что нам — неизвестно, в чем заключается различие между рождением и исхождением 40); а они вместе с Фомою (Аквинатом) и латинянами говорят, что различие заключается в том, что рождение происходит непосредственно, а исхождение — посредственно. И мы, вот, утверждаем, согласно Отцам, что воля и энергия несотворенного и Божественного естества — несотворенны; а они, вместе с латинянами и Фомой, говорят, что воля — тождественна с естеством, а Божественная энергия — тварна, и то будет ли оно названа Божеством, или Божественным и невещественным Светом, или — Духом Святым, или — чем-нибудь иным такого рода; и таким-то образом эти низкие твари "чтуть" сотворенное Божество и сотворенный Божественный Свет и сотворенного Духа Святого. И мы, вот, говорим, что ни Святые не воспринимают еще уготованное им Царство и неизреченные блага, ни грешники еще не посланы в геенну, но и те и другие каждые ожидают свой удел, который будет воспринят в будущем веке после воскресения и суда; а они, вместе с латинянами, желают, чтобы они сразу же после смерти восприняли согласно заслугам, а промежуточным, т.е. тем, которые сковлались в покаянии, создавая, они даруют очистительный огонь, (который не тождествен с гееннским), дабы, как они говорят, очистив им души после смерти, и они вместе с праведниками наслаждались в Царстве (Небесном); это же заключается и в их Соборном Определении (Акте Унии). И мы, вот, послушествуя заповедающих Апостолов, отвращаемся от иудейского безквасного хлеба; а они, в том же Акте Унии, возвещают, что то, что священнодействуется латинянами, является Телом Христовым. И мы, вот, говорим, что прибавление в Символе возникло беззаконно и противозаконно и противно Отцам; а они утверждают, что оно — законно и блогословенно; до такой степени они мало знают согласоваться с Истиной и с самими собой! Для нас Папа представляется как один из Патриархов, и то — если бы он был православным, а они с большею важностью объявляют его — Викарием Христа, Отцем и Учителем всех христиан. Да будут они счастливее Отца, впрочем же, подобны ему: ибо и он не очень блогоденствует, имея анти-

338

папу, причиняющего достаточно неприятностей; и они не рады подражать Отцу и Учителю.

7. Итак, братие, бегите от них и от общения с ними; ибо они — "лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы. И не дивно: сам бо сатана преобразуется во Ангела Света: не велие убо, аще и служителие его преобразуются яко служители правды, имже кончина будет по делом их" 41). И еще в ином месте о них этот же Апостол говорит: "Таковии бо Господеви нашему Иисусу не работают, но своему чреву: иже благими словесы и блогословением прельщают сердца незлобивых. Твердое убо основание стоит, имущее печать сию" 42). И в другом месте: "Блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей, блюдитеся от сечения" 43). И затем, в ином месте: "И аще мы, или Ангел с небесе блоговестит вам паче, еже блоговестихом вам, анафема да будет" 44). Видите ли сказанное пророчески, что — "если и Ангел с небес" — дабы кто не приводил в свое оправдание особо высокое положение. И возлюбленный Ученик говорит так: "Аще кто приходит к вам и сего учения не приносит, не приемлите его в дом и радоватися ему не глаголите: глаголяй бо ему радоватися сообщается делом его злым" 45). Итак, поскольку это — то, что было заповедано вам Святыми Апостолами, — стойте, крепко держитесь преданий, которые приняли, как писанных, так и устных, дабы не лишиться вам своей крепости, если станете отведенными заблуждением беззаконных. Бог же — все могущий, да сотворит и их познать свое заблуждение, и нас, освободив от них, как от злых плевелов, да соберет в Свои житницы, как чистую и годную пшеницу, во Христе Иисусe Господе нашем, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначалышм Его Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь".

2. Послание св. Марка Ефесского к Георгию Схоларию и ответ последнего св. Марку.

а) Послание св. Марка Ефссского к Георгию Схоларию, когда обнаружилось, что тот считает, что возможно сделать некое соглашение с латинянами.

Из отдельных посланий св. Марка, несомненно, это послание является наиболее интересным. Написано оно было из Ефе-

339

ca, как явствует из надписания ответного послания Георгия Схолария.

Повод для написания этого послания был следующий. Георгий Схоларий, как мы видели в изложении истории Флорентийского Собора, оффициально поддерживал дело Унии, несомненно, из лояльности к воле Императора, пост секретаря которого он занимал. Когда св. Марк пламенно боролся против Унии, он не выступал ни против ни за св. Марка, а сохранял нейтральность. Эту нерешительность он потом поставит себе в тяжкую вину. Однако, св. Марк знал, что Георгий Схоларий — его духовное чадо и ученик — верен Православию, и когда тот просил у него прощения за свою нерешительность и указывал доводы для сего, Святитель не только прощал его, но даже и оправдывал. Но этому должны были быть границы и конец. И вдруг, находясь в Ефесе, св. Марк услышал, что Георгий Схоларий открыто и публично выступает за Унию. Глубоко огорченный и расстроенный этим, он направляет ему письмо, которое с болыишми перипетиями попадает ему в руки.

С глубокой верою и любовию к человеку написано это послание Святителя, и если оно и нас волнует, читающих его спустя 500 лет от времени его написания, то нетрудно заключить, какое благодатное воздействие оно имело на Георгия Схолария, душу святую и блогородную!

Это послание содержится в ряде рукописей (Atheniens. 652, fol. 10-11. Ambrosian. 653, fol. 2-3. Ambrosian. 899, fol. 142-3. Parisinus 1218, fol. 125-7. Paris. 1295, fol. 19-20. Scolariensis Y. III., fol. 3-4. Paris. 1267. Paris. 1310, fol. 39-40. Paris. 1327, fol. 246-8. Laurentianus 13, plut. 74, fol. 296. Mbsquensis 493. fol. 75).

Это послание св. Марка Георгию Схоларию было напечатано и в издании L. Allatii в "Contra Creyghtonum" в 1695 г. и J. Hergenroether’ом в 160 т. греч. сер. Патрологии Миня, и, наконец, согласно Парижской рукописи 1218, фол. 125-7, оно было напечатано Mgr. L. Petit в 17-м томе "Патрологии Ориенталис", стр. 460-4, с издания которого и делается наш перевод на русский язык.

340

ВСЕСВЯЩЕННЕЙШОГО МИТРОПОЛИТА КИР ΜΑΡΚΑ ЕВГЕНИКА ПОСЛАНИЕ К СХОЛАРИЮ.

СХОЛАРИЮ - ЕФЕССКИЙ.

I. Славнейший, мудрейший, ученейший и возлюбленный для меня брат и по духу сын, кир Георгий, молю Бога здравствовать тебе душею и телом и чтобы тебе во всем было хорошо; милостью Его и я достаточно здравствую телом.

Как радостью ты исполнял нас, когда держался правого учения и блогочестивого и отеческого мышления и был поборником Истины, осужденной неправедными судьями, так (ныне), напротив, печалию и скорбию мы были исполнены, услышав, что ты снова переменил мнение и противоположное и мыслишь и говоришь и с дурными "икономами" (т. е. оппортунистами) 46 стремишься к компромиссам и соглашательству. Разве это хорошо и достойно души философа? — Α я уже думал исплесть тебе похвалу и хотел привести великого Григория, нареченного по Богословию, который, восхваляя некоего философа Ирона, противоставшего заблуждению ариан, говорит, что "имея доблественное тело, истерзанное бичами, он был брошен в изгнание" 47). Ты, не испытав на опыте ничего болезненного, как думаю, (только) устрашившись или соблазнившись обещанием даров и почестей, так легко сразу предал Истину!" Кто даст главе моей воду, и глазам моим источник слез"! 48) и я оплачу "дщерь Сиона" — говорю — душу философа, сдуваемую и относимую ветром, как "прах от гумна летня" 49).

II. Но, быть может, ты скажешь, что сделанное изменение не превратилось в противоположное (мнение), но мы ищем нечто среднее и соглашение. — Никогда, о человек, то, что относится к Церкви (τα εκκλησιαστικά) не исправляется чрез компромиссы: нет ничего среднего между Истиной и ложью, но как находящийся вне света, по необходимости, будет во мраке, так и немного отступивший от Истины, предоставлен подлежать лжи, если будем говорить правду; и хотя возможно сказать, что между светом и тьмой есть середина — называемая вечерними и утренними сумерками, однако, между Истиной и ложью, как бы кто ни старался, не выдумает нечто среднее. Послушай, как великий в Богословии Григорий "восхваляет" собор, изыскивавший нечто среднее: "То ли Халанский столб, блоговременно разделивший языки (о, если бы разделил и их языки; потому что согласие у них на зло), то ли Каиафино соборище, на котором осуждается Христос, — или как иначе назвать сей собор, все

341

извративший и приведший в замешательство. Он разрушил древнее и блогочестивое исповедание Троицы, подкопав и как бы стенобитными орудиями потрясши Единосущие, а вместе отверз двери нечестью, через посредство написанного. Мудри быша еже творити злая, благо же творити не познаша" (Евр. 4, 22) 50. Разве это не соответствует и нынешнему нашему Собору? И вообще, скажу я, осли бы он и имел желание найти нечто среднее и равенство, ему ставили препятствия содержатели Собора"). Поэтому ясно, как тем было угодно, он изрыгал хулу, лучше же сказать, как сказал пророк: "Яйца аспидска разбиша и постав паучинный ткут" (Ис. 59,5); и, действительно, паутина была соткана и названа "Соборное Определение" (Акт Унии). Итак, да не обольстят нас, прибегая теперь к компромиссам и равенству, ибо это — Каиафин синедрион, и до сих пор заключенная ими Уния объемлет мраком Церковь.

*) Здесь непереводимая игра слов. См. примечание 38.

III. Доколе, о, несчастный, блогородство и честь твоей души будешь ты погружать в лишенные всякой ценности вещи?! До каких пор — сны, и когда серьезно отнесешься к Истине?!

— Беги из Египта без оглядки; беги из Содома и Гоморры; спасайся в гору, чтобы не быть захваченным вместе с другими. Но, возобладало ли тобою тщеславие и ложное богатство и изящные и разукрашенные тоги (χλανιόίακια) и прочее, на чем зиждетсяи блогополучие этого мира? — Увы, философ — с таким чуждым философу мировоззрением! — Посмотри на тех, которые прежде тебя в подобной известности почитались; завтра и сам ты сойдешь в происподнюю, все оставив на земле; но с великой строгостью будет потребован от тебя отчет в поступках твоей жизни; как и лжеименный Собор должен будет ответить за кровь убитых душ, соблазнившихся касательно таинства Веры, принявших недопустимое и непрощаемое душам кощунство на Святого Духа, и дерзнувших к двум Началам относить Его бытие, вовлеченных в незаконные и смехотворные латинские обряды, привлекших на свои головы проклятия и анафемы за новшества в вере.

IV. Но заключенная ими Уния послужит для утверждения и пользы народа? — О, "совершенно ясно"! Не видишь ли, как бегут враги Креста, и как наш один гонит тысячу, а двое – ликвидируют десять тысяч? — Но мы видим совершенно противоположное. Если не Господь созиждет государство, всуе трудишася зиждущие; если не Господь сохранит наш град, всуе бодрствовали стрегущие его на золотники Папы. Но довольно

342

было сказано! — Всецело измени свое расположение ради Господа; оставь мертвым погребать своих мертвецев; оставь кесарево кесарю; воздай Богу сотворенную и украшенную Им душу; подумай, каких великих вещей ты являешься должником Ему: воздаждь долги. О, молю, любимейший и мудрейший, дай мне возрадоваться о тебе; дай мне вознести славу Богу, Который да сохранит тебя свыше от всякого печального обстояния!

† Смиренный Митрополит Ефесский и всей Асии Марк.

б) Ответ Георгия Схолария на послание св. Марка Ефесского.

Получив послание св. Марка, Георгий Схоларий был глубоко огорчен. Он спешит в ответном письме заверить св. Марка, что он не является сторонником Унии, но, в то же время, он не считает нужным в настоящий момент выступать против Унии и полагает, что самое правильное в настоящем положении это — хранить молчание. Если же настанет время для подвига, тогда-то он будет готов выступить в защиту Православия, а теперь, поскольку никакого гонения на Православие нет, это совершенно не нужно и только лишь осложнит положение.

Таким образом, Георгий Схоларий, не сознавая этого, шел по пути внутреннего компромисса и сделки со своей совестью. Тот официальный и внешний компромисс, который он, по своему положению, являл на Соборе во Флоренции, постепенно перошел во внутрений компромисс, становясь его мировоззрением, и главное — он не сознавал уже пагубности сего пути. — Нет теперь нужды выступать и проявлять себя; он и не сторонник Унии и не отступник от Православия; он и не выступает за Унию и не порицает, но — "хранит молчание" и находится в стороне, соблюдая нейтральность. Если же придет время, когда Православие будет явно гонимо, тогда-то он выступит за Веру. Быть может, к этому примешивалось и то чувство, что борьба с Унией, с мерами Императора, с политикой Византии, явится нелояльностью и государственным преступлением, которое он не желал совершать. Оправдывает Георгий Схоларий и принцип изыскивания компромисса (середины) и в этом не согласен со св. Марком. — Впоследствии, у смертного одра св. Марка, Георгий Схоларий объявит, что он был не прав: ибо требовалась борьба за Православие, горение, жертвование всем, отдача всего себя делу Православия, а молчание, дипломатическая

343

нейтральность — это уже было предательством Православия. Осознает Георгий Схоларий и другие свои ошибки, именно — свою деятельность на Флорентийском Соборе, и публично осудит себя в надгробном слове св. Марку. Но в этом ответном послании его Святителю мы этого еще не находим, ибо в то время в нем был еще слишком силен дух дипломата, царедворца, секретаря Василевса, хотя последние слова его послания дышат той мужественной твердостью, которую он явит позднее, когда Георгий Схоларий станет монахом (а потом и Патриархом Константинопольским) Геннадием.

Послание это сохранилось только в нескольких рукописях: Parisinus 2135, fol. 99-105. Iberorum monasterii 388, fol. 1. Laurentiamis 13, plut. 74, fol 289-292.

Mgr. Lonis Petit опубликовал его в 17-мъ томе "Патрологиа Ориенталис", стр. 464-70, согласно рукописи Laurentianus 13, plui 74, 13, fol. 289-292.

Мы считаем, что полностью приводить весь текст письма Георгия Схолария не представляет смысла. Оно, быть можеть, интересно для биографа Георгия Схолария, но для нашей работы ничего существенного не даст и лежит вне сферы нашей непосредственной задачи. Поэтому мы приведем его частично в изложении, частично же в непосредственных выдержках, там где это — более существенно.

Ответное послание Георгия Схолария св. Марку Ефесскому носит следующее наименование в рукописи: "Ефесскому Кир Марку Евгенику (ответ) на то послание, которое тот ему послал из Ефеса, когда тайно бежал из Константинополя в Ефес, опасаясь вражды к себе царствующих за то, что не разделял и не одобрял определений и постановлений, вынесенных на Флорентийском Соборе относительно исхождения Святого Духа".

Свое послание св. Марку Ефесскому Георгий Схоларий адресует так: "Всесвященнейшему Митрополиту Ефеса и пречестнейшему Экзарху всей Асии, и мне о Господе божественнейшему, святейшему Отцу и Владыке, самому лучшему и мудрейшему из людей".

Во-первых, Георгий Схоларий пишет, что послание Святителя пришло к нему с большим запозданием, пройдя чрез руки многих лиц, враждебно относящихся и к нему самому и к св. Марку. Рвение о вере, которое имеет Святитель, и похвалы, которые заключались в письме по его адресу, стали пред-

344

метом шутки и злой иронии для многих; посему Георгий Схоларий жалуется на наивность Номофилакса (т. е. Иоанна Евгеника, брата св. Марка Ефесского), который, принявши от Марка послание для передачи ему, не счел нужным сделать это надлежащим и тактичным образом. Далее Георгий Схоларий пишет, что не смотря на все это, письмо св. Марка принесло ему большую радость. Он говорит, что ему известны рвение о вере и ученость Святителя, перед которыми он преклоняется; единственное, что он ставит в упрек ему, это то, что он принял на веру те клеветы, которые распространяли про Георгия Схолария его недоброжелатели, хотя, как он говорит, Святитель видел много проявленного Схоларием такого, что он мог бы противоставить враждебным для него слухам.

Затем, Георгий Схоларий говорит о том, что он никогда не отступал от Истины и надеется, что и в будущем не отступит, и Господь сохранит его от заблуждения. "Если же некоторые и теперь и ранее, делая неправильный вывод из наших слов, становятся пристрастными толкователями и судьями, по невежеству ли, или по зависти, — я прощаю обиду, хотя и весьма скорблю, и молю Подателя излить все блага и ведение и добродетель в души братьев". Далее он пишет, что при создавшемся положении единственным врачевством будет совершенно устраниться ему от публичной жизни и философских прений, которые ни к чему не приводят, согласно изречению, находящемуся у Аристофана: "Не убедишь, хотя бы и, действительно, убедил". Попутно он говорит, что св. Марк напрасно подозревает его в жажде к богатству и славе, которой у него нет, и говорит о своих планах на будущее и о цели своего изучения философии; цель эта — не искание славы, а желание — помочь, посоветовать и наставить обращающихся к нему, а окончательное желание — оставить мир, оставив кесарю кесарево и мертвым погребать своих мертвецов. Далее он высказывает свои взгляды на свое положение и отношение свое к униатам, говоря о том компромиссе, который он считал оправданным. "Я буду идти путем мира со всеми, и этот путь приведет меня к тому, что я ни с кем не буду иметь трений, что одобрит и Бог, Который усвоил Себе наименование "Мира". Далее, оправдываясь в своем молчании, т.е. в том, что он не ведет открыто борьбу за Православие, как это делал св. Марк, он пишет: "Если бы, действительно, были когда борьба и позорище и было бы опасно

345

умалчивать дела Истины и умалчивающий о них подвергался бы (душевной) опасности и постыдно отвергал венцы исповедничества и был бы камнем преткновения для ближнего, то тогда бы я, отнюдь, не сидел в бездействии, не говоря ничего, но с открытым лицом и исполненный ревности и радости возвещал бы смело Истину и не предпочел бы Ей ни обещанную славу, ни подарки, или иное что подобного рода, и не обратился бы, по любви к жизни, в бегство, но оставаясь и борясь за истинные догматы, подверг бы себя тому, что пришлось бы перетерпеть, ибо тогда была бы необходимость, и молчать — постыдно, а вещать (Истину) было бы причиной венцев. Но до сих пор нет ничего такого, но, как бы играющие в игру, мы обращаемся с божественными понятиями, каждый движимый каким случится случаем, а не исследуя божественное со страхом; посему я считаю, что молчание является наилучшим из всех выводов". Далее он говорит, что некоторые лица извращали его слова и злоумышленно выводили из них некий двойственный и различный от действительного смысл. "И знаю", говорит он, "что я не должен давать отчет в такого рода соблазне: ибо сам я ничего не говорил дурно, но это случилось от того, что дурно истолковали". Но этим не надо смущаться, ибо и Сам Господь сказал, что Он пришел принести меч на землю, а возносясь плотью даровал людям мир. Так что следует знать, что прежде чем наступит мир, должны иметь место война, разделение и смешение. Наконец, в последнем отделе своего письма, Георгий Схоларий повторяет, что таковы его убеждения, и он уверен, что никому - он не дал повода для соблазна; он говорит, что его молчание не должно вызывать беспокойство у св. Марка, ибо тот боялся там, где нет основания для страха. Далее он говорит о самом принципе "середины" т.е. компромисса в догматическом учении, который так решительно отвергал св. Марк. Георгий Схоларий не согласен со Святителем в этом вопросе. Но прежде чем высказаться по этому поводу, он говорит, чтобы Святитель не беспокоился о его душевном состоянии, ибо он не намерен иметь дела ни с крайностями, ни с серединами, ибо, уйдя в самого себя, он не намерен, если не явится крайней необходимости, ни с кем обсуждать сей вопрос. Однако, само по себе изыскание "середины", отнюдь, не неправильно, так напр. по св. Григорию Богослову, истинная вера находится между Иудейством и Еллинством, т.е. ме-

346

жду Единобожием и многобожием; или же — Православное учение является серединой между крайностями, представляемыми Савеллианством и Арианством; и, затем, говорит так: "Ибо если между Истиной и ложью, как ты говоришь, никакой нет середины (хотя и такое утверждение встречает много трудностей и оспариваний между всеми сведущими в этих вещах), однако, если два суждения, когда дело идет об утверждении Истины, были бы оба ложны и противоположны друг другу, то как истинное суждение, несомненно, справедливо должно было бы быть принято то, которое будет посередине между ними. Итак, не потому, что я бегу от (самого принципа) "середины", но ради соблюдения молчания, я не имею дела с "серединой". Кончает свое он письмо утверждением, что если когда либо он увидит, что пришло время разрешить закон молчания, принятый им, тогда-то он выступит, хотя бы это вызвало неудовольствие будь то самого Марка, или Папы, или иное что пришлось бы ему выстрадать за это.

3. Послание св. Марка Ефесского к некоему пресвитеру Метонскому, по имени Георгию, против обрядов Римской Церкви.

Письмо это было написано св. Марком или в 1440 г. или в 1441 г., по всей вероятности, на острове Лимносе. Повод для этого послания следующий: один пресвитер, по имени Георгий, написал св. Марку, что латиняне порицают православных за совершение Литургии на квасном хлебе, за преклонение главы перед еще неосвященными Дарами, выносимыми во время Великого Входа, и за иное. Св. Марк, который был исключительным знатоком богослужений и которому принадлежат и трактаты на литургические вопросы и литургические произведения, не замедлил дать исчерпывающий и авторитетный ответ для помощи пресвитеру. В конце своего послания, Святитель напоминает пресвитеру Георгию ни в коем случае не иметь литургического общения с униатами и не принимать никаких "новшеств профанации".

Андрей, римо-католический архиепископ Родосский, как известно, один из главнейших оппонентов православным на Флорентийском Соборе, не замедлил написать опровержение на это послание св. Марка, послание, которое стало достоянием всех православных, а не только частным письмом к пресвитеру Георгию. Эта "Confutatio", написанная в форме диалога и направленная к гражданам Метонским, еще не издана.

347

Это послание св. Марка сохранилось в ряде рукописей:

Atheniffinsis 652, fol. 8-9. Mediolanensis Ambrosiamis 653 f. 6-7.

Parisinus 1218 fol. 454-455. Ottobonianus 418 f. 219-20. Matritensi

77 fol. 326. Oxoniensi-Laudiano 73, fol. 76. Romano-Angelico 57

(A. 4. 1) fol. 133-5.

Монсиньер Луи Пти приводит текст согласно Парижской рукописи 1218 фол. 454-455, на стран. 470-4 17-го тома "Патрологиа Ориенталис", с издания которого и делаем настоящий перевод на русский язык.

ТОГО ЖЕ (МАРКА МИТРОПОЛИТА) ЕФЕССКОГО ПОСЛАНИЕ, ПОСЛАННОЕ К НЕКОЕМУ ПРЕСВИТЕРУ В МЕТОНИИ, ПО ИМЕНИ ГЕОРГИЮ

I. Честнейший Пресвитере и нам во Христе возлюбленнейший брат, Кир Георгий, молюсь Богу, чтобы здравствовала твоя святыня и чтобы тебе во всем было хорошо; по Его милости и я достаточно здоров телом.

Получив твое письмо, я исполнился нестерпимой печалью, узнав из него, что священнодействующие по иудейски безквасную Жертву и приседящие сени Закона, дерзают порицать нас и упрекать за совершаемую нами практику в священной Литургии; они не знают, несчастные, как бы ослепленные дымом, что все то, что совершается нами и вошло в обыкновение, мы имеем в написанных свидетельствах и что мы во всем последуем священным Учителям и древним апостольским преданиям. Ибо богоносец и исповедник Максим в толковании Божественной Литургии, озаглавленном — "Что символизирует то, что положено святой Церковью совершать на Божественной Вечери" 52), в главе, озаглавленной: "Что символизирует первый Вход на святой Литургии", так говорит: "Первый Вход архиерея в святую церковь в течение Священной Вечери само наименование учит понимать как образ и подобие Первого Пришествия в этот мир, чрез восприятие плоти, Сына Божия и Спасителя нашего Иисусa Христа, блогодаря которому порабощенное тлением и проданное по своей воле смерти, по причине греха, и тиранически владеемое диаволом человеческое естество, освободив и искупив, и весь доле за него воздав, как бы Должник, Тот, Кто непорочен и безгрешен, — Он снова возвел к древней благодати, дав Себя Самого цену за нас и взамен за наши пагуботворные страсти дав Свою животворящую Страсть, как врачевство и спасение всего мира. После сего Пришествия, восше-

348

ствие (Господа Христа) на небеса и пренебесный трон и конечное восстановление символически представляется входом архиерея в алтарь и восшествием на святительский трон" 53).

II. Это, вот, Святой говорит о Первом Входе. О Втором же Входе, который также называется и "Великим", он так говорит в главе, носящей заглавие: "Что обозначает Вход Святых Таин" 54): "Вход святых и Честных Даров является введением и началом будущего на небесах нового откровения о домостроительстве Божием в отношении нас и откровением таинства нашего спасения, сущего в наиглубочайших таинницах божественной тайны. Ибо Бог и Слово говорит Своим Ученикам: "Не имам пити отныне от сего плода лозного, до дне того, егда е пию с вами ново во Царствии Отца Моего" 55). Слышишь ли, как этот Учитель и прежде освящения называет Святые и Честные Тайны Божественными Дарами? — И это — естественно! Ибо царь называется царем и до венчания на царство; и особенно же тогда — когда шествует на венчание на царство дориносимый и окруженный честыо; царем именуется и олицетворением царства и почитается и приемлет поклонение. И мы говорим, Божественные Тайны сохраняют образ и подобие, прежде чем пресуществятся в Тело и Кровь Владычни. Отсюда и Василий Великий в Священной Литургии называет их — "вместообразная": "Предлагающе", говорит он, "вместообразная честного Тела и Крови Христа Твоего". Что же нелепое мы делаем, если с честью предпосылаем их, которые уже посвящены Богу и очищены и стали Жертвой и Дарами, приносимыми для совершения (освящения) чрез наитие Святого Духа? Но "оцеждающие комары, вельблуды же пожирающие" 56), быть может, станут нас порицать и относительно святых икон, что мы кланяемся им, хотя они не самые первообразы, но только изображения их, ибо и нечто такое (ставить нам в вину) было бы достойно их безумия. И кто это говорят? — Те, которые презрели все церковное предание; которые не различают святое от профанации: ибо где у них святительский трон, на который восходит архиерей? — Пусть они прочтут слова преподобного Максима и постыдятся; пусть увидят, кто больше следует ему и его словам: мы или они? И хотя этот просветитель, поборствуя за Истину и Православную Веру, прошел всю вселенную и большую часть времени провел на Западе, в Риме и Африке, однако, он говорил не иное что, как только то, что соблюдалось во всей Церк-

349

ви и всеми христианами. Но эти фальсификаторы и новаторы веры испортили также и изменили церковные обычаи. Да и нисколько не удивительно, когда и само естество они испортили, вместо мужчин являя себя женщинами и лишая достопочтенный сан мужеского облика. Поэтому и при священнодействии они имеют сопредстоящих женщин, ибо и сами они имеют вид женщин; и многие из мирян, когда пожелают, садятся; и сами они после причащения, обмывая таинственную Чашу, выливают на землю, и на (священную) Трапезу их наступают, как хотят. Так они знают "почитать" свои святыни! Еще же и нас порицают! О, безумие! О, ослепление!

III. Ты достаточно уже имеешь из сказанного мудрым в божественных вещах Максимом, говорящим, что Первый Вход означает Первое Пришествие Владыки в мир, почему до сего момента и поются пророческие песнопения, а затем читаются апостольские и евангельские слова. Второй же Вход и Великий образно представляет Второе Пришествие Господа, когда Он, снова придя на землю, чтобы судить живых и мертвых, достойных возьмет с Собою в пренебесную область, где непрестанно будет с ними, открывая им более совершенные и божественные вещи, согласно реченному: "Егда е пию с вами ново во Царствии Отца Моего" 57). Быть может, кто-нибудь скажет, что имеется и иное значение, именно: "Великий Вход символизирует погребение Спасителя нашего, когда, быв мертвым, Он был несом Иосифом и Никодимом на погребение; после того, как прошло немного времени, Он воскрес и весь мир обратил к Своему познанию. Подобно сему и здесь, несомый священный Хлеб, еще не освященный и как бы мертвый, немного спустя, действием Животворящего Духа делается живым и пресуществляется в Самое Животворящее Тело.

IV. Это — малое из многого, я написал тебе ради низложения их бесстыдства. Но знай, что Соборное Определение (Акт Унии) лже-Собора, особенно же, безумное новшество, как и следовало, никем отнюдь не было принято. Но и те, которые заключили Унию и подписали — ненавидимы всеми, как находящиеся под проклятием и предатели Истины, и здесь никто еще с ними не сослужил. Бог же, вся могущий, да домостроительствует то, что — к пользе, и да исправит Церковь Свою которую искупил Своею Кровию. Сохрани добрый залог Веры, совершенно отвращаясь от новшеств профанации.

Ефесский Марк.

350

4. Послание св. Марка Ефесского Константинопольскому Патриарху.

Престарелый Константинопольский патриарх Иосиф умер во время Собора во Флоренции. Папа Евгений IV настаивал, чтобы новый Патриарх был выбран там же, чтобы иметь полный контроль над назначением нового Константинопольского патриарха. Но греческие иерархи, уже достаточно раздосадованные своими уступками и сделками со своей совестью, впервые решительно отклонили требование Ватикана, сославшись на обычай, что Константинопольский патриарх должен быть выбран и интронизирован в своем патриархате. По прибытии в Константинополь, однако, этот вопрос не так было легко уладить. Император предложил место патриарха сначала Антонию, Митрополиту Ираклийскому, затем св. Марку Ефесскому, но оба иерархa решительно уклонились от предлагаемой им должности, зная, что патриаршее служение, при сложившихся обстоятельствах, означает служепие Унии и проведение ее в жизнь. Это достоинство принял митрополит Кизический Митрофан, уже глубокий старец. Хотя он и принадлежал к числу подписавших Унию, однако, никогда не выделялся на Соборе во Флоренции, как сторонник Унии. Правда, его служение на посту патриарха Константинопольского омрачилось тем, что при нем в конце июня или начале июля 1440 г. происходила промульгация (торжественное обнародовавие) Унии. Вскоре, однако, он оставил престол.

Новый патриарх не оказал поддержки св. Марку и даже, можно думать, преследовал его в самом же начале своего патриаршего служения. Об этом можно судить из послания св. Марка к иеромонаху Феофану на Евбейском острове, в котором св. Марк пишет: "Пусть тебе будет известно, что сразу после того, как мы прибыли в Константинополь, когда на патриарший престол восшел один из подписавших Унию латинствующих и причинявший нам огорчения, я по нужде отправился в мою Церковь (т. е. в Ефес)".

Трудно сказать, когда было написано это послание св. Марка новому патриарху. Повод для написания его был следующий: до св. Марка дошла весть, что новоизбранный патриарх, который, как св. Марк знал, хотя и был из числа тех, которые подписали Унию, однако, не принадлежал к числу крайних сторонников ее, неожиданно явил свое лицо как ревнитель Православия и за это терпит репрессии. Был ли это слух лож-

351

ный, или, действительно, новоизбранный патриарх проявил мужество, которое быстро было подавлено, — св. Марк немедленно пишет ему письмо, в котором выражает свою поддержку его исповедничеству, но не трудно видеть, что тут же заключается и элемент увещания к исповедничеству.

Во всяком случае, это должно было произойти до промульгации Унии патриархом Митрофаном (июнь-июль 1440 г.) или до того, как весть о сем событии достигла до св. Марка. Вероятно, место написания сего послания — Ефес.

Сохранилось это послание только в одной рукописи: Ииndobonensis theol. gr. 203 fol. 34-6, которую S. Lampros издал в "Παλαιоλόγεία και Πελоπоννησιακά" (АФИНЫ 1912). Mgr. L. Petit поместил текст сего послания, согласно помянутой рукописи, в 17-м томе "Patrologia Orientalis", стр. 475-6, с издания которого и делается настоящий перевод на русский язык.

МАРК — ВСЕЛЕНСКОМУ (ПАТРИАРХУ)

Святейший мой Владыко и Вселенский Патриарх, желаю о Бозе здравствовать твоей великой святыне в радостном телесном и видимом здравии в Господе всегда; и сам я, по милости Божией, достаточно здравствую.

О том, что случилось у вас, мы услышали, и не мало опечалились; тем не менее, мы блогодарим и весьма славим человеколюбивого Бога, укрепившего тебя в настоящем исповедничестве, и еще и еще молимся, дабы Он явил тебя еще более крепким в ежедневных искушениях и непоколебимым, дабы мы все, ревнители Православной Веры, имели тебя якорем и убежищем и прибежищем. И, если бедствие пройдет, — ты будешь блаженнейшим во всем и достойным похвалы; если же допустит Бог по судам известным Ему, что зло усилится, то ты будешь еще более доблестным и мудрым по причине страдания; как раскаленное железо, водою охлажденное, так (и ты) ежедневными бедствиями закаленный. Ибо ничто до такой степени не побеждает гонителя, как ревность страждущего. Да не явимся более робкими, чем те знаменитые Седмь Отроков, я говорю о Маккавеях, которые, когда вопрос шел только о свином мясе, перенесши всевозможные страдания, восприяли венец подвига; но скажем и мы с ними: "Что это? — Если не умрем теперь: то разве вообще не умрем? Разве не воздадим должного природе? Лучше обратим в дар, что надобно уступить по необходимости: перехитрим смерть; всем общее

352

обратим в свою еобственность, и ценою смерти купим жизнь. Ни один из нас да не будет любителем жизни и робок. Да отчается тиран в отношении других; и первый да будет путем для других, а последний — печатью подвига" 59). И если бы не было гонения, ни мученики не просияли бы, ни исповедники не восприняли бы венцов победы от Христа и своими подвигами не укрепили бы и не возвеселили бы Кафолическую и Православную Церковь". Подобает бо и ереси быти", согласно божественному Апостолу, "да искусни явлени бывают" (I Кор. 11, 19)60. Уразумеем это, и таким образом будем бороться, совершенно и сами будем совершать их подвиг, и унаследуем их славу и в радость Господа внидем 61), не устрашаясь ничего, ничего не постыждаясь: ни внешних врогов, ни между нами (находящихся) псевдо-христиан, ни врагов Духа. И будем исповедывать до последнего издыхания с великим дерзновением благой залог святых Отцев: исповедание, известное нам с детства, которое мы впервые произносили и с которым, в конце, отойдем отсюда, унося, если не иное что, так — Православие!

5. Послание св. Марка Ефесского к Настоятелю Ватопедского Монастыря.

Всей душею св. Марк желал закончить свои дни на св. Афонской Горе. Он чувствовал, что, окруженный ревнителями Православия, как и он, в молчании и подвиге, он бы нашел душевное успокоение после интриг при Дворе, милостей и немилостей власть имущих и упадка в церковной иерархии и церковной жизни в столице, где господствовали Униаты. И в Ефесе, где Святитель много потрудился, он не нашел душевного успокоения, терпя неприятности и напасти другого рода. Поэтому, пробыв известное время в Ефесе, он решает осуществить свое давнейшее желание и удалиться на Афон. Но, как известно, этому не суждено было случиться. На пути на Афон он был арестован на острове Лимносе, где и пробыл в самых тяжких условиях в двухлетнем заточении. После освобождения Святитель снова пытается достичь Афона, но это ему не удалось, и ему приходится вернуться в Константинополь, где он и жизнь свою закончил. Итак, телесно Святителю не было суждено быть на Афоне, но духовно он там и доныне. При жизни он был любим и почитаем афонскими монахами, и ныне он как бы с ними.

Так, запрестольный образ в Соборе св. Пантелеимоновской Обители — образ Святителя Марка Ефесского. В обите-

352

лях на Афоне храняхся рукописи с творениями св. Марка, там же хранились и рукописи, в которых находится служба св. Марку.

Помещаемое ниже послание св. Марка Настоятелю Ватопедского Монастыря, как можно судить по содержанию его, написано во 2-й половине 1440 г. или в начале 1441 г. на острове Лимносе, где Святитель пребывал в изгнании. Св. Марк пишет о своем горячем желании быть на Афоне, о том, что, по ухищрению диавола, ему не удалось это осуществить; затем он пишет о том, что нашел большую поддержку от афонской братии, с которой виделся на острове Лимносе, и надеется, что все же он еще прибудет к ним на Афон; учит он нерушимо сохранять Православную Веру — "не имущую ни в чем ни малейшего недостатка". Но и на Афоне есть своя беда, именно: при верности Православию, однако там возникает взаимное подозрение между братиями в неверности Православию и часто слишком строгое отношение к поколебавшимся. Своим посланием св. Марк врачует тамошние раны.

Это послание сохранилось в рукописи Scorialensis III. Υ. 7. а также было Издано S. Lamjpros В "Τ[αλαιоλόγεια καϊ ΊΙελоπоννησιακά" Афины 1912 г. Монсиньер Луи Пти поместил его в 17-м томе "Патрологиа Ориенталис", стр. 477-9, с издания которого, как и доселе, делается настоящий перевод на русский язык.

КИР ΜΑΡΚΑ ЕФЕССКОГО ЕВГЕНИКА

I. Преподобнейший в священномонасех и игумене честной и священной Ватопедской Обители на Святой Горе, молю Бога, чтобы и телесно здравствовала твоя великая Святыня, на утверждение и подкрепление и пользу пасомых тобою душ, и на веселие и радость нашу. До сих пор и мы живем по милости Божией, ради твоих святых молитв.

Быв на пути к вам, я чувствовал себя восходящим как бы на самое небо, ожидая быть в общении с людьми, которые, находясь в теле, подражают ангельскому жительству; с людьми — являющими в мире любомудрие выше мира; с людьми — непрестанно имеющими во устах хвалы Богу, и которые, имея в испытанных руках обоюдоострые мечи — созерцате и дела — устремляются против страстей. Но ниспадший с небес Денница, который всегда завидует нам, воспрепятствовал нашему пути туда. Но ничего нет удивительного в том, если он воспрепятствовал нам, неключимым и не имущим в себе ни-

354

чего доброго, когда, вот, блаженному Павлу, Солнцу Вселенной, он сделал то же самое. Ибо он говорит: "Многажды хотехом приити к вам, и единою и дважды, и возбрани нам сатана" 62). Итак, если даже ему он воспрепятствовал, то достоит с любовию принять то, что — угодно Богу; но все же в надежде мы мысленно представляем себе вас, и вверяем вашим молитвам, что, быть может, увидим ваши желанные и честные лица, а быть может, и будем обитать с вами все время, если так будет угодно Богу. Но если приключится иное что, противное нашей воле, достоит и за это блогодарить Бога. Ибо и "не у до крове стахом, против греха подвизающеся" 63). Большое же утешение мы обрели от находившихся здесь братий ваших, честнейшего екклисиарха и великого эконома и прочих, которых мы видели как одушевленные образы вашей любви и блогочестия, ибо они оказывали нам гостеприимство и успокаивали и подкрепляли. Да даст им Господь достойные награды за их труд и любовь!

II. "Молю же вы, именем Господа нашего Иисусa Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри" 64) — для того, чтобы истинную и преданную Отцами Веру нашу сохранить как добрый залог, ничего не прибавляя и ничего не убавляя; ибо доселе мы имели Веру ни в чем не имущую недостатка, и не нуждаемся в Соборе или Акте Унии для того, чтобы научиться чему-нибудь более новому, мы, — которые являемся сынами и учениками Вселенских Соборов и на них и после них просиявших Отцев. Это — хвала наша, Вера наша, доброе наследие Отцев наших. С нею мы надеемся Богу предстать и восприять отпущение согрешений; а без нее не знаю, какая праведность освободит нас от вечного мучения. Покушающийся же, чтобы мы отбросили ее и ввели иную, более новую веру, хотя бы он был и Ангел с небес 65), да будет анафема, и да исчезнет всякая память о нем перед Богом и пред людьми. Пусть никто не властвует в вере нашей — ни царь, ни архиерей, ни лже Собор, ни иной кто, но только — единый Бог, Который и Сам и чрез Своих Учеников передал нам ее. "Молю вы", говорит божественный Апостол, "блюдитеся от творящих распри и раздоры, кроме учения, емуже вы научистеся, и уклонитеся от них. Таковии бо Господеви нашему Иисусу Христу не работают, но своему чреву: иже благими словесы и блогословением прельщают сердца незлобивых 66). Твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию" 67).

III. Итак, братие, бегите от латинских новшеств и вноси-

355

телей и вкоренителей их, и любовию связанные друг с другом, единое тело и единый дух, "единодушни, единомудрствующе" 68) соберитесь в единую Главу нашу — Христа. Ибо несправедливо бы было снова по холодному подозрению безконечно иметь вражду к братиям и "ревность иметь не по разуму" 69), дабы не приключилось нам, под предлогом ревности о вере, возбуждать между собой вражду и свары; ибо без наличия любви к братиям правая вера никому не поможет. Но вы, преподобные отцы и братия, имеете и будете иметь и то и другое, и я вам немного напомнил о сем по долгу любви, и с этими добродетелями вы предстанете Владыке, сияя как солнце в Царствии Отца вашего. Молитесь и за меня, дабы остаток жизни мне провести по воле Божией, чтобы возмочь мне, сохранив твердо до конца доброе исповедание, в уделе тех людей, которые угодили Богу, обрести некое последнее место.

IV. Святым моим отцам и братиям, каждому в отдельности, творю поклон; прежде всего, особенно, преподобнейшему про-игумену и духовному отцу Кир Геннадию, которого, в частности, прошу также помолиться Богу в его святых молитвах о моей немощи. Да будут со мной ваши святые молитвы!

† Ефесский Марк.

6. Послание к иеромонаху Феофану на Евбейском острове.

Из всех посланий св. Марка это послание больше всего представляет автобиографических данных. Св. Марк пишет о том, почему он отбыл в Ефес, о том, что случилось с ним там, как он был на пути на Афон и как был арестован на острове Лимносе. Имя униатского митрополита, о κотором говорит св. Марк, остается невыясненным. Св. Марк пишет, чтобы православные ни в коем случае не служили с принявшими Унию, и предсказывает, что, судя по всему тому, что происходит, Уния скоро совершенно исчезнет. Слова Святителя, как известно, оправдались. Написано это послание, когда Святитель еще был в изгнании. Датировано оно 16-м июня; по всей вероятности, его надо относить к 1441 г.

Послание это сохранилось в рукописи Monacensis 256, fol. 279-280. Напечатано оно J. Hergenroether’ом y Миня, 160 т. греч. сер. кол. 1096-1100. Монсиньер Луи Пти помещает это послание, согласно вышепомянутой рукопиеи, в 17-м томе "Патрологиа Ориенталис" стр. 480-2, с издания которого сделан наш перевод.

356

ПРЕПОДОБНЕЙШЕМУ В ИЕРОМОНАСЕХ И ДУХОВНЫХ ОТЦАХ И МНЕ О ХРИСТЕ ВОЗЛЮБЛЕННЕЙШЕМУ И ЧЕСТНЕЙШЕМУ ВЛАДЫК И БРАТУ, КИР ФЕОФАНУ В ЕВРИП

I. Преподобнейший в священномонасех и духовных отцех, и мне о Христе возлюбленнейший и достопочтеннейший Владыко и Брате, молю Бога, дабы и телесно здравствовала твоя великая Святыня, молитвами которой, по милости Божией, и я достаточно здравствую телесно.

Пусть тебе будет известно, что сразу после того, как мы прибыли в Константинополь, когда на патриарший престол восшел один из подписавших Унию латинствующих и причинявший нам огорчения, я по нужде отправился в мою Церковь (т. е. Ефес). Но там я не нашел никакого успокоения и тяжко переболел, и бедствуя от нечестивых и подвергаясь напастям по той причине, что я не имел мандата от властей, я ушел оттуда с намерением отправиться на Святую Гору. Итак, пересекши море на Галлиполь и проходя мимо Лимноса, я был арестован там и задержан по повелению Императора. Но слово Божие и сила Истины не могут быть связаны, но еще сильнее текут и процветают, и многие из братий, ободрившись моим изгнанием, поражают порицаниями беззаконников и насильников Православной Веры и отеческих порядков и изгоняют их отовсюду как сор, ни сослужить им не допускают, ни вообще поминать их как христиан.

II. Я узнал, что был рукоположен латинствующими в митрополита Афинского некий монах из Монемвасии, который там служит вмеете с латинянами и незаконно рукополагает кого бы только ни нашел. Поэтому прошу твою Святыню, чтобы, восприяв ревность о Бозе, как человек Божий и друг Истины и святого Исидора подлинный ученик, ты советовал священникам Божиим — всеми способами избегать общения с ним, и не сослужить ему, ни вообще поминать его, и считать его не архиереем, но волком и наемником, и вообще не служить в латинских церквах, дабы но пришел и на нас гнев Божий, пришедший на Константинополь, по причине совершающихся там беззаконий.

III. Знай же, что псевдо-Уния, благодатью и силою Божией, вот-вот уже рассыпется и догмат латинян вместо того, чтобы укрепиться блогодаря лже-Собору, чего они всегда пытались достигнуть, еще больше опровержен и совершенно отвергнут и везде объявляется как кощунство и нечестие; и те, которые его санкционировали, не смеют о сем и уст открыть. Инока же ва-

357

шего, наемника, а но пастыря, Монемвасийского безумца, получившего от Императора настоятельство Продромом, его монахи и не поминают (на богослужениях) вообще, и при каждении не кадят на него, как кадят на христиан, но имеют его только для дел, как некоего консула, и Император, зная об этом, ни одного слова не говорит, но и открыто говорит, что кается в совершившемся и слагает вину на покорившихся и подписавших Унию. Итак, бегите и вы, братие, от общения с теми, с кем не должно его иметь, и поминовения тех, кого не достоит (литургически) поминать. Вот — я, грешный Марк, говорю вам, что тот, кто поминает папу как православного архиерея обязан также и исполнять все латинское, вплоть до бритья бороды, и латинствующий будет осужден вместе с латинянами, и будет считаться нарушителем Веры.

Да будут твои святые молитвы с нами! † Благословенному князю Кир Константину Контопетре и всем властям, оказавшим нам гостеприимство — поклон и благословение от Бога.

† Ефесский Марк. Июня 16-го.

1. Послание св. Марка Ефесского к иеромонаху Феофану на Имврийском острове.

В предисловии этого послания указаны повод и место его написания. Один ученый иеромонах с Имврийского острова, по имени Феофан, написал сочинение против латинских воззрений — "Синтагму" (которая сохранилась в двух рукописях), которую направил св. Марку на просмотр с просьбой передать ее Императору, если св. Марк найдет это нужным. Св. Марк, находившийся в то время в Константинополе, одобрил его сочинение и порадовался ревности о вере ее автора, но не представил "Синтагмы" Императору, так как считал, что, во-первых, теперь не время подвергать автора этого анти-латинского сочинения явной опасности, а само сочинение подвергнуть издевательству, а во-вторых, — по той причине, что, как он пишет: "Теперь уже настала борьба не в словах, а в самых вещах; время не слов и доказательств... но долженствует любящим Бога самыми делами доблестно противиться и быть готовым перенести все опасности за Благочестие и не марать себя общением с нечестивыми". Т. е. иными словами, св. Марк не хотел подвергать помянутого иеромонаха Феофана ненужной опасности;

358

жертвовать своим воином без пользы для Церкви; а кроме того, на опыте убедившись, что диспуты с латинянами ни к чему не ведут, он не хотел подвергать автора "Синтагмы" горькому разочарованию.

Место написания этого послания — Константинополь, как это можно видеть и из предисловия и из самого содержания этого документа.

Что касается времени написания, т.е. было ли оно написано в мае 1440 г., во время пребывания св. Марка в Константинополе до отбытия в Ефес, или же во время последних двух лет жизни в Константинополе в 1443-4 гг. — не возможно установить. Ибо тщательное исследование содержания может привести и к тому и к другому периоду пребывания св. Марка в Константинополе. Так что, подвергнув тщательному исследованию "pro" и "contra" обоих предположений, мы принуждены признать, что вопрос времени написания этого послания остается открытым, хотя, как будто бы, больше вероятия, что оно принадлежит ко второму периоду пребывания св. Марка в Константинополе, когда Константинопольским Патриархом был уже Григорий Мамма, страстный униат и оппонент св. Марка Ефесского.

Это послание сохранилось в рукописи Monacensis 256, fol. 155-156, а также было напечатано в некоторых греческих изданиях. Монсиньер Л. Пти, с издания которого мы делаем наш перевод, поместил это послание св. Марка, в 17-м томе "Патрологиа Ориенталис", стр. 482-3.

(ΜΑΡΚΑ) ЕФЕССКОГО — К ФЕОФАНУ

Это сочинение ("Синтагма") было послано честнейшим в иеромонахах Кир Феофаном, жившим на Имврийском острове, на Монависской горе, в то время, когда святитель Ефесский был в Константинополе, дабы он, если найдет сочинение православным, представил его Императору. Получив это сочинение, святой не только похвалил, но и ответил ему следующее:

I. Честнейший во иеромонасех и мне о Господе возлюбленнейший и достопочтеннейший Отче и Брате, молю Бога, дабы и телесно здравствовала твоя Святыня, молитвами которой и я, по милости Божией, достаточно здравствую телом.

Получив сочинение твоей Святыни, я возимел не малое утешение в подавляющих нас печалях: ибо те, которые были

359

почтены и возвеличены Церковью паче достоинства, обесчестили ее и сделали беспомощной, смешав ее с теми, которые с давних пор отсекли себя и истлели и подлежат бесчисленным анафемам, и общением с ними опорочили непорочную Невесту Христову. Ибо, не удовлетворившись тем, что заполучили ранее, они для того, чтобы утвердить внесенное ими новшество, выбрали себе Предстоятеля, лучше же сказать, — наемника, а не пастыря, волка, а не печальника о стаде, — которого бы могли водить и направлять, и чрез него думают внедрить в души всех дурной догмат латинствования, а может быть, и подвигнуть к гонениям на тех, которые боятся Господа, ибо никоим образом не допускают общения с ними.

II. Когда мы были в таком состоянии, нам было доставлено писание твоей Святыни, которое доставило нам большое утешение кристаллической ясностью твоего мировоззрения, чистотою и искренностью твоего духа и общностью (с нами) воззрения, которые подняли мою опустившую крылья душу. Но уже — борьба не в словах, а в самых вещах; время не слов и доказательств (ибо как это можно сделать, когда судьи настолько испорчены?!), но любящим Бога долженствует самыми делами доблестно противиться и быть готовыми перенести все опасности за Православие ("Благочестие") и не марать себя общением с нечестивыми. По этой-то причине я счел несоответствующим передать Державному "Синтагму" твоей Святыни, и вообще — не безопасным, могущим привести в настоящее время не к иному чему, кроме как подвергнуть насмешкам и издевательству со стороны немудро мудрых и носимых куда попало беспорядочным и мрачным духом. Ибо ныне, по причине грехов наших, исполнилось написанное: "Поставлю юноши князи их, и ругатели господствовати будут ими" 70). Но Единый вся Могущий да исправит Церковь Свою и да утишит настоящую бурю, умилостившись твоими молитвами, которые да будут всегда с нами!

† Ефеса и всей Асии Марк.

Честнейшему в священномонасех и мне о Господе возлюбленнейшему и достопочтеннейшему Отцу и Брату, Кир Феофану.

_______________

360

8. Отрывок из письма св. Марка Императору Иоанну Палеологу.

Этот отрывок из письма св. Марка Императору Иоанну Палеологу слишком краток, чтобы можно было заключить, когда, где и по какому поводу оно было написано Императору.

Помещено оно у Миня: Migne. Patrologiae Cursus Completus. Series Graeca. Tom. 160, col. 1104. с издания которого и делаем настоящий перевод сего послания на русский язык.

Возможно, что оно написано уже в последнее время жизни Святителя, когда он уже ясно чувствовал то небесное наслаждение "будущих благ", которые он уготовал себе своим исповедничеством и общей святостью жизни.

"Цветы имеют в себе очарование, но скорее слова проходят и увядают, дабы, познав присущую им немощь и мимотечность, мы искали истинное и присное наслаждение — блаженное, непрестающее, ненарушимое, — которое в этом мире душа испытывает в Божественных Словах, вскормляемая ими и всегда услаждающаяся в размышлениях о Господе, радующаяся же надеждою будущих благ, а после настоящей жизни улучающая желанное, радуясь во веки. Ибо говорится: "Глас радования и спасения в скиниях праведных".

Глава X

Победа Св. Марка Ефесского. Кончина Св. Марка Ефесского. Слова умирающего Св. Марка Ефесского к собранию друзей, особое обращение его к Георгию Схоларию и ответ последнего Святителю.


Освобожденный от заточения по распоряжению Императора, св. Марк Ефесский с большим трудом вернулся в Константинополь в конце 1442 года. Он уже был известен всему православному миру своей борьбой за Православие; силою своего исповедничества он уже был прославленный герой Веры. Иоанн Евгеник так говорит о сем в своем синаксаре: "Поскольку не было никакой возможности приблизиться к Афону, то страстотерпец с трудом вернулся из изгнания в отечество,

361

ыуже как совершенный новый исповедник, всеми почитаемый и справедливо так именуемый, перед которым все преклонялись". Но в то же время он уже был совершенно больной и измученный человек, смертный недуг уже быстро приближал его к концу жизни и борьбы, ради получения вечного блаженства и венца за эту доблестную борьбу и исповедничество. И хотя уже едва-едва живой телом, он до самого конца продолжал свою пламенную борьбу за "совершенство Православия". Как прошли эти последние полтора-два года жизни св. Марка, источники нам ничего не говорят. Если его послание к иеромонаху Феофану на Имврийском острове было написано в этот период его жизни, то мы видим, что жизнь св. Марка текла в непрестанном страдании и гонении со стороны приверженцев Унии, и в то же время в неустанной борьбе за Истину и за души тех, которые по тем или иным соображениям отступили от Православия. Впрочем, это явствует и из других источников. Так, Великий Ритор Мануил говорит, что св. Марк подъял велии труды в Константинополе и многих возвратше в лоно Православной Церкви.

Что св. Марк был в немилости у сильных мира сего за свое непреклонное отношение к Унии, свидетельствует ряд фактов. Во-первых, мы знаем, что Константинопольский патриарх, Григорий Мамма, — который был во время последних двух лет жизни Святителя упорным униатом, в полноте сил и рвения к делу Унии, и в то же время можно считать его личным противником св. Марка Ефесского, — что он во время Флорентийского Собора поносил имя Святителя и ему же принадлежат "опровержения" Окружного Послания и Исповедания Веры св. Марка Ефесского. Во-вторых, мы видим, что при кончине св. Марка около него нет ни одного представителя Двора, ни одного высокопоставленного лица, кроме его духовного сына — сановника Георгия Схолария. В Константинополе в это время господствовали униаты. Патриарх, как мы сказали, был ревностным униатом; архиереи патриархата или подражали ему (как напр. тот митр. Афинский, о котором говорит св. Марк в послании к иеромонаху Феофану на Евбейском острове, или Мефонский епископ Иосиф) или же были запуганными пассивными участниками Унии. Открытых ревнителей Православия в Константинополе в это время было мало.

Однако, Святитель мог иметь утешение в своей борьбе и

362

ведет ясные знаки победы в той гигантской борьбе, которую он вел в своей доблестной жизни.

Несомненно, он знал и радовался тому, что великая Русская Церковь сохранила Православие и изгнала митрополита Исидора из пределов Руси. Выть может, он указывал на Русь, как на пример, и молился за эту далекую, но близкую для его сердца страну — ревнительницу Православия; ибо мы знаем, что св. Марк поддерживал, молился и любил каждого ревнителя Православия и в то же время знал, как ему духовно были чужды и вызывали его праведный гнев отступники и предатели Благочестия. Когда некоторые члены русской делегации, прибывшие вместе с Исидором из Руси на Собор в Италию, решили тайно бежать из Флоренции, видя к чему ведет Уния, св. Марк благословил их. Но приведем выдержку из книги Авраама Норова: "Путешествие к Семи Церквам, упоминаемым в Апокалипсисе": "Мы читаем в житии св. Сергия, что некто русский пресвитер Симеон, бывший при Исидоре, не согласясь с ним покориться Латинству, много пострадал от него за это и, с Тверским послом Фомою, бежал от него в Россию. На трудном и опасном пути своем пресвитер Симеон увидел однажды во сне старца, который, взяв его за руку, сказал ему: "благословился ли ты от последовавшего стопам апостольским Марка, епископа Ефесского?" Он отвечал: "да, я видел сего чудного и крепкого мужа и благословился от него". Тогда явившийся говорил далее: "Благословен от Бога человек сей; потому что никто из суетного Латинского Собора не преклонил его ни дарами, ни ласкательствами, ни угрозами мук. Ты это видел, не склонился на прелесть, и за то пострадал. Проповедуй же заповеданное тебе от святого Марка учение, куда ни придешь, всем православным, которые содержат предание Святых Апостолов и Святых Отец семи Соборов; и имеющий истинный разум да уклонится от сего". Явившийся бедствующему Симеону старец был святой угодник Божий Сергий, Чудотворец Радонежский... Есть предание, что св. Марк Ефесский указывал на Север (т. е. на Русь), приявший свет от той Церкви, за правду которой он готов был приять мученический венец" 1).

Св. Марк мог иметь большое утешение в том, что он теперь чувствовал, что он не один в своей борьбе. Так, на Соборе в Иерусалиме в 1442 г. патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, представители которых от их

363

лица подписали Унию, решительно отвергли Унию и назвали Флорентийский Собор, гордо носящий название "Святого Вселенского Собора" – "грязным (μιαδά), антиканоническим и тираническим Собором", и объявили, что не признают ставленников Униатского Константинопольского патриарха Митрофана, с которыми порвали каноническое общение, и заявили императору Иоанну Палеологу, что если он не отречется от "чужестранных догматов", они отлучат его от Церкви. Несомненно, это был удар по делу Унии.

Кроме того, св. Марк видел, что Уния не принимается ни священством, ни монашеством, ни простым народом Византии, почему он и писал в одном своем послании: "благодатью и силою Божией псевдо-Уния вот-вот рассыпется" 2). Слова св. Марка были пророческими, хотя ему и не пришлось дожить до того момента, когда Уния и в самом Константинополе была отвергнута Православной Церковью. Это случилось при последнем Византийском императоре Константине IX на Соборе в храме св. Софии в 1450 году, когда в присутствии трех Восточных патриархов был низложен униатский Константинопольский патриарх Григорий Мамма; Виссарион и его споспешники названы предателями, в то время как память Святителя Марка была удостоена наивысшей похвалы. И на этом Соборе особенное значение имели выступавшие против латинских догматов и обрядов лица, непосредственно связанные со св. Марком и продолжавшие после его смерти его борьбу за Православие: учитель его — старец Гемист Плифон и два ученика его — монах Геннадий, в миру знаменитый Георгий Схоларий, и Амирутий. На этом Соборе Флорентийский Собор был предан анафеме. Α в 1453 году Константинополь пал и Византийская Империя перестала существовать, но, прежде чем она исчезла из истории, она отвергла постыдную Унию, сохранила верность Православию и почтила память борца за Православие — святого Марка Митрополита Ефесского.

Последующие Константинопольские патриархи были ревнителями Православия. Таким образом, Флорентийская Уния очень недолго просуществовала.

Мог св. Марк иметь утешение также и в том, что видел, как под его благодатным влиянием люди возвращаются в лоно Православной Церкви. Великий Ритор Мануил говорит нам, что под влиянием св. Марка многие сознали свою ошибку увлечения Унией, и особенно подчеркивает среди них императора Иоанна Палеолога и Георгия Схолария. Что Импера-

364

тор сознал свою ошибку, мы читаем также и в послании св. Марка к иеромонаху Феофану на Евбейском острове: "Император открыто говорит, что кается в совершившемся и слагает вину на покорившихся и подписавших Унию" 3). Говоря о последних годах жизни св. Марка, Великий Ритор Мануил так говорит о сем: "Здесь (т. е. в Константинополе) он подъявши многие труды и из обманутых там одних вновь обративши, в том числе и самого приснопамятного царя, а других воззвавши разными способами к возвращению на прежнее здравие догматов, и Геннадия (в миру — Георгия Схолария), мудрейшего в истине и святейшего, приобретшего великую славу во всякой премудрости и добродетели, впоследствии божественным избранном сделавшегося патриархом, оставивши по себе преемником своего благочестия, поборником и мужественным защитником правых догматов Богословия, и проживши три года, переселился ко Господу, издавши для Церкви Христовой многие сочинения, все — исполненные благодати и высокого Богословия" 4).

Итак, вернувшись к последовательному изложению жизни св. Марка, мы видим, что полтора-два последних года его жизни, которые он провел в Константинополе после возвращения из изгнания, прошли в непрестанной борьбе за Православие и за души обольщенных, — "убитыя души, соблазнившиеся относительно таинства Веры" 5), как говорит св. Марк. Эти два года жизни протекли также в непрестанном гонении со стороны врогов Православия, как это возможно заключить, которые были весьма сильны и занимали ответственные должности в Церкви и государстве. Что касается Императора, то возможное осознание им неправильности пути заключения Унии, однако, не приведшее ни к каким результатам и не разорвавшее Унии с Римом, выражалось, вероятно, лишь в том, что он не допускал слишком сильного гонения на св. Марка. Ранее мы уже приводили слова Георгия Схолария о последних годах жизни св. Марка, приведем их снова: "Он претерпел бы большие страдания, если бы не простерло ему руку помощи сердоболие Монарха, который более других дивился добродетели и мудрости этого святого мужа" 6).

Время последних двух лет жизни Святителя, это было время темной ночи, повисшей над Православием (как писал св. Марк Георгию Схоларию, говоря: "до сих пор заключенная ими Уния объемлет мраком Церковь"), хотя уже и были

365

на лицо признаки зари, и Святитель знал, что та борьба, во главе которой он стоял, вела к победе — ибо это была борьба за Истину, которая — непобедима! Однако, он знал, что победа сама по себе не придет, и требуется еще много и много труда за Православие, труда напряженного, горения неугасающего ни на минуту, и к тому же — борьбы длительной и опасной. Α он — воевода борьбы, шедший во главе воинства, уже едва шел, истощенный болезнью и измученный людскими кознями. Но сила Господня совершается в немощи!

О самой кончине святителя у нас больше сведений, чем о двух последних годах его жизни.

Великая и жестокая борьба за Православие, одиночество в этой борьбе, государственные и церковные репрессии, которым подвергался Святитель, а главное — его горение, его непрестанная печаль о Церкви: все это не могло не иметь гибельных последствий для хрупкого и немощного телесного сосуда Святителя, в котором покоился дух, подобный пророку Илии по ревности о Бозе, или же духу великого основателя Ефесской Церкви, Алостола Павла, по его попечению о в с е х Церквах. При пламенном духе было немощно тело, изнуренное непосильной борьбой с смертельным недугом рака, подвигами и богословскими трудами. Уже на Соборе во Флоренции он был тяжко болен, а после него окончательно подорван и измучен. Недолго прожил он после возвращения из ссылки. Смерть его наступила 23-го июня, как нам сообщает Иоанн Евгеник в своем синаксаре Святителю, а год его кончины, согласно неопровержимым доказательствами, Mgr. L. Petit, следует относить к 1444 году. 7). Ошибочно утверждали архиепископ Черниговский Филарет 8) и А. Норов 9), что св. Марк Ефесский умер много позднее: первый говоря о 1452 г., а второй говоря, что св. Марк скончался уже после падения Константинополя. Их утверждения и голословны и ошибочны.

Св. Марк Ефесский умер в возрасте 52 лет. Георгий Схоларий так говорит нам о кончине св. Марка: "Но скорбь наша усугублена еще тем, что он похищен из наших объятий, прежде чем он состарился в приобретенных им добродетелях, прежде чем мы могли достаточно насладиться им, во всей силе этой преходящей жизни! Ни порок ни ухищрения не в силах уже были поколебать его ума, ни совратить его душу, так сильно она была пропитана и закалена добродетелью!

366

— Если бы и свод небесный обрушился, и тогда бы праведность этого мужа не поколебалась, сила ее не изнемогла бы, душа его бы не подвиглась, и мысль его не ослабела бы ни при каких трудных испытаниях" 10). Иоанн Евгеник так нам говорит о кончине своего брата: "Таким образом, прожив боголюбиво и во всем светло отличившись в жительстве в молодости до божественной схимы, в самой святой схиме, в степенях священнического служения, в достоинстве архиерейском, в рассуждениях о Православной Вере и в благочестивом и бесстрашном исповедании, достигнув уже 52 лет телесного возраста, к Тому, к Которому, по Павлу, он желал разлучиться и быть с Ним, Которого добрыми делами прославил, Которого православно богословил, Которому во всей жизни угождал, к Нему радуясь преставился месяца июня в 23-й день" 11). Святитель пробыл 14 дней в мучительной агонии; об этом и о внутренних причинах для этого, так рассказывает нам Иоанн Евгеник в более пространном своем синаксаре, изданном S. Petrides: "Проболел он 14 дней, при чем сама болезнь, как он сам говорил, оказывала на него то же действие, что и те железные орудия пыток, какие применялись палачами по отношению к святым мученикам, и которые как бы опоясывали ребра и внутренности, сжимали их и оставались прикрепленными в таком состоянии и причиняли совершенно невыносимые боли; так что казалось, что то, что не могли сделать люди со священным и страстотерпческим телом, это исполнила болезнь по несказанным судам Провидения, для того, чтобы Исповедник Истины и Страстотерпец и Победитель всевозможных страданий и Венечник предстал Богу, пройдя чрез все беды и то даже до последнего издыхания, как золото в печи испытанное, и благодаря этому еще больше почести и награды во веки восприял от Праведного Судии" 12).

Хотя агония была крайне мучительной, однако сама кончина пришла легко, и Святитель радостно предал Богу свой блаженный и светлый дух. Иоанн Евгеник говорит нам в своем синаксаре так: "Много перед кончиной он давал наставлений и отечески заповедал присутствующим относительно исправления Церкви и нашего Благочестия и открытого сохранения правых догматов Церкви, об отвращении от новшества, и, в радости присовокупив последние слова: "Господи Иисусe Христе, Сыне Бога Живого, в руце Твои предаю дух мой", он таким образом преставился к Богу" 13).

367

Св. Марк был погребен в Манганской обители в Константинополе. Об этом так говорить Иоанн Евгеник: "Сей великий Светильник жизни в мире, и свет и добрая соль явившийся Церкви Христовой и доблестный борец за Истину и всей вселенной общее солнце, возсиял из великого и царствующего града, сего знаменитого Константинополя: в нем родился и был вскормлен, и был воспитан, и, наконец, в преставлении к Богу, отдал ему священное свое тело". Эти слова мы взяли из начала его синаксаря. В конце синаксаря он так говорит о месте и самом погребении святого: "При общем стечении народа и стражи, с многочисленными почестями, у самой священной Манганской обители божественного Мученика Георгия, с честью, как сокровище, был положен священный и многочестный сосуд освятившейся души и храм во славу Бога, славимого и дивного во Святых Своих".

Сохранился документ драгоценный и весьма волнующий своей человечностью и возвышенностью. Это — слово умирающего св. Марка Ефесского собранным вокруг его одра друзьям, его особое обращение к Георгию Схоларию, предстоявшему там, и ответ последнего св. Марку. Этот документ будет полностью приведен нами далее.

Находясь на смертном одре, в самый день своей кончины, св. Марк Ефесский в последний раз обращается к своим друзьям и единомышленникам в борьбе за Православие. Ни о себе, ни о чем ином он не говорить: его последние мысли — о Православии, которому он отдал свою жизнь. Его светильник жизни угасает: — "Топерь я уже стал ничем; а есть ли что меньшее, чем — ничто?" — говорит он. Дело Православия в опасности. Константинопольский Патриарх — ревнитель Унии. Двор всецело во власти Ватикана, представители которого чувствуют себя в Константинополе недовольными хозяевами. Одр Святителя окружает кучка ревнителей Православия, но между ними нет никого, кто бы был в силах продолжать борьбу за Православие. В душевной тоске он вопрошает: кто же понесет вместо него светильник Православия, не давая ему потухнуть? кто займет место павшего воеводы в ряде борцов за Истину? — Это место может занять только один человек, -его духовный сын и ученик, сановник и философ — Георгий Схоларий, секретарь Василевса. Но примет ли он на себя

368

это тяжелое обязательство? будет ли верен Православию и Церкви? Захочет ли пожертвовать своей карьерой, а может быть и большим, чем честь и богатство, — захочет ли пожертвовать жизнью за Истину? — Св. Марк знал, что Георгий Схоларий вел скорее примиренческую политику в отношении Унии, не только во время Флорентийского Собора, но и после Собора, уже находясь в Константинополе, и был готов оправдать компромисс в отношении догматов веры. Все же, св. Марк чувствовал, что может доверить Георгию Схоларию свое место и передать именно ему водительство в борьбе за Православие. Он знал внутренние убеждения его; знал, что имеет перед собою чуткую душу, нежную, способную к восприятию всего возвышенного. Вспомним, что в своем послании к св. Марку, хотя он был весьма обижен на св. Марка и не совсем согласен с его точкой зрения, однако, так трогательно он адресует ему ответ: "Всесвященнейшему Митрополиту Ефеса и пречестнейшему Экзарху всей Асии, и мне о Господе божественнейшему, святейшему Отцу и Владыке, самому лучшему и самому мудрому из людей". Св. Марк знал нежную душу своего сына, прощал неоднократно его слабости и, прощая, подбадривал его больше не впадать в них. Теперь, говоря с ним в последний раз в своей жизни и передавая ему самое важное, что было на свете у него в жизни — соблюдение Православия, Святитель обращается к его сердцу, убеждал его занять его место в борьбе за Православие. С тревогой он ждет его ответа.

Ответ Георгия Схолария был достоин этого великого человека. Он осознал и перед всеми возвестил, что вся та дипломатичность, которой он держался, и тот официальный нейтралитет, который некогда он считал правильным и оправданным, и то "молчание" и уклонение от борьбы за Православие, по тем или иным соображениям, все это было неправильным, и говорит, что отныне он все это презрел, и с готовностью принимает на себя место св. Марка в борьбе за Православие и свидетельствует о своей готовности бороться за "совершенство Православия" — говоря эти прекрасные слова: "Полностью подтверждая, я говорю тебе пред Богом и святыми Ангелами, невидимо предстоящими ныне нам, и пред находящимися здесь многими и достойными мужами, что я буду во всем вместо тебя и вместо твоих уст, и чем ты горел и что любя передал, и сам я, и защищая и всем предлагая, совершенно ничего из

369

этого не предам, но до конца с риском крови и смерти буду бороться". После смерти св. Марка, Георгий Схоларий пламенно продолжал его борьбу за Православие. В своем надгробном слове Святителю он открыто порицает Унию и возвеличивает добродетели почившего Борца против нее, указывает на ту особую близость и любовь, которые имел к Святителю, и которые Святитель имел к нему. Чтобы сказать такую речь в тех условиях, необходимо было иметь истинное мужество. Уже будучи монахом Геннадием, в своей речи, произнесенной перед Императором Константином IX (вероятно в 1448 г.), в присутствии всего Сената, он призывает порвать с Унией и говорит, что во Флоренции "Вера была предана и Варавва предпочтен Христу; все было извращено, все отеческие догматы ниспровергнуты" 14). Он же на Соборе в храме св. Софии в 1450 году принимает горячее участие в очищении Православной Церкви от Унии. Свою борьбу он продолжает и после, когда уже после падения Константинополя на короткое время принимает патриаршее служение, вызывая к себе глубочайшее уважение не только со стороны православных, но и турецких властей; достаточно в этом отношении помянуть, что Султан принимал его стоя. Св. Церковь причислила Патриарха Константинопольского Геннадия II (в миру Георгия Схолария) к лику Святых 15). Но возвращаясь к нашему документу, хочу обратить внимание читателя на ту исключительную деликатность, вообще свойственную речи Святых, которую находим в словах св. Марка Ефесского. Даже в прениях, в ожесточенной полемике о вере, — в обращениях, в словах Святителя всегда господствует тончайшее чувство деликатности и изысканности; его обращения всегда полны уважения к тому лицу, с которым он говорит. Наглядный пример нам дают сохранившиеся выдержки из Деяний Флорентийского Собора. Ненависть его обращена к лжи, к извращению Истины, к приспосабливанию, но сохраняется любовь к человеку, готовая простить, поддержать, даже наперед возвысить покаявшегося! И тут же безконечное страдание за Православие и за души отступников от Истины! В нижепомещаемом документе Святитель приводит в своих словах нечто, что говорит несколько не в пользу Георгия Схолария, но это делается сознательно для того, чтобы тут же привести все данные в его защиту и в пояснение, отчего могло случить-

368

ся то или иное. Тут же он присовокупляет: "Но, ведь, и я раньше ничего или же совсем мало привнес к борьбе, не имея ни силы, ни рвения...", — хотя в этом-то он был совершенно безупречен. Это — святоотеческое чувство любви, "сострадательной любви", как бы сказал блаженнейший Митрополит Антоний.

Шиллер выражает мысль, что согласно кончине познается человек. Мало кому неизвестен тот рассказ о смерти Сократа, который передает нам Платон в конце своего диалога "Федон". Так как же важно и поучительно для нас, православных, перенестись мысленно к смертному одру величайшего борца за Православие, к святителю Марку митрополиту Ефесскому, этому "Святому Исполину" (слова Иоанна Евгеника), этому "герою Веры" (слова протестантского ученого Frommann'a), и услышать из уст его, как и из ответа Георгия Схолария, как велико и священно наше Православие, от которого ничего никогда нельзя отнять без ущерба для нашего спасения и совести, и в отношении которого не может быть никакого компромисса.

Истинным величием полны те слова, которые будем читать ниже, в приведенном документе.

Документ этот находится в ряде рукописей: Vallicellanus F. 38 fol. 263-5. Monacensis 256 fol. 336-41. Toletanus Cap. cathedral. 9-20 fol. 126-8. Parisinus 1218 fol. 265-7. Ambrogian. 899 fol. 148-50. Mosquensis 423 fol. 267-8.

Помещен этот текст и в нескольких греческих изданиях. Надо заметить, что несколько рукописей, которым следует и издание сего документа у Миня, 160 т. греч. сер. Патрологии, и у А. Норова, представляют и неполный текст и не в соответствующем порядке отделов, именно сначала ставя обращение св. Марка к Георгию Схоларию, затем помещая его ответ Святителю, и, наконец, помещая слова Святителя ко всем. Между тем, как это и сохранилось в лучших рукописях, сначала следует обращение Святителя ко всем, затем специальное обращение его к Георгию Схоларию и, наконец, ответ последнего Святителю.

Mgr. L. Petit издал текст согласно рукописи Vallicellanus F. 38 в 17-м томе "Patrologia Ortentalis" стр. 484-91, с издания которого и делаем настоящий перевод сего документа на русский язык.

369

Α
СЛОВА ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО МАРКА, АРХИЕПИСКОПА ЕФЕССКОГО, КОТОРЫЕ ОН ПРОИЗНЕС ПРЕД МНОГИМИ АРХИЕРЕЯМИ И ИЕРОМОНАХАМИ И МОНАХАМИ В ТОТ ДЕНЬ, В КОТОРЫЙ ОН ПРЕСТАВИЛСЯ К БОГУ; ЗАПОМНИВШИЕ ИХ ЗАПИСАЛИ ПО ПОВЕЛЕНЮ ЧЕСТНЕЙШЕГО СВЯЩЕННОЙ ПАМЯТИ (ОТЦА).

Я желаю выразить мое суждение более подробно; особенно же теперь, в приближении моей кончины, дабы быть согласным в отношении себя от начала и до конца и для того, чтобы не подумалось кому, что я говорил одно, а скрывал иное в моих мыслях, за что было бы справедливо постыдить меня в этот час моей кончины.

Скажу же о Патриархе, чтобы не подумалось ему, быть может, оказать мне некую честь в погребении смиренного этого моего тела, или на гробницу мою послать кого-нибудь из своих архиереев, или своего клира, или, вообще, кого-нибудь из находящихся в общении с ним для того, чтобы принять участие в молении или присоединении к священнослужителям из нашего удела, приглашенным на это, подумав, что когда-то, или же тайно я допускал общение с ним. И чтобы моя безгласность не дала не знающим хорошо и полностью моих взглядов повода заподозрить некое соглашательство, — я говорю и свидетельствую пред многими находящимися здесь и достойными мужами, что я совершенно и никоим образом не хочу и не принимаю общения с ним или находящимися с ним, ни в этой моей жизни, ни после смерти, как (не принимаю) ни бывшей Унии, ни латинских догматов, которые он принял сам и его единомышленники, и ради провождения которых занял это председательское место, с целью низвержения правых догматов Церкви. Я совершенно уверен, что насколько дальше я стою от него и подобных, настолько бываю ближе к Богу и всем Святым; и насколько отделяю себя от тех, настолько бываю в единении с Истиной и со Святыми Отцами, Богословами Церкви; а также я убежден, что счисляющие себя с теми далеко отстоят от Истины и блаженных Учителей Церкви. И посему говорю: как в течение всей моей жизни я был в разделении с теми, так — и во время отшествия моего, да и после моей смерти, я отвращаюсь от обращения и единения с ними и клятвенно заповедую, чтобы никто (из них) не приближался ни к моему погребению, ни к могиле моей, а также (и в отноше-

370

нии) кого иного из нашего удела, с целью попытки присоединиться и сослужить в наших (богослужениях), ибо это означает смешать то, что не может быть смешенным; но им подобает быть совершенно в разделении с нами до тех пор, пока Бог не дарует исправление и мир Своей Церкви.

Β

Затем, обернувшись к сановнику Схоларию 16), он сказал:

Есть некоторые положения у философов, которые хотя я уже и позабыл, однако, приведу нечто малое: есть положения, которые определяются аналогичными предположениями; в числе их есть понятие допускаемости, затем, понятие большей возможности допущения, и это-то понятие большей возможности допущения близко — к понятью необходимо-вытекающему 17). Это имеет отношение к предмету настоящих слов. Говорю же я о сановнике Схоларии, которого знал еще от возраста его ранней юности, к которому имею расположение и большую любовь, как бы к сыну моему и другу, или кто бы привел иное какое наименование, говорящее о расположении и любви. С ним обращаясь и разговаривая даже до сего времени, я возымел ясное представление об его исключительном благоразумии и мудрости и силе в словах, и посему я верю, что он — единственный из обретаемых в настоящее время могущий протянуть руку помощи Православной Вере, волнуемой насилиями разрушителей совершенства догматов, а также, с помощью Божией, исправить Церковь и утвердить Православие, если только он не захочет и сам отступить от дела и скрыть светильник под, спудом. Но я совершенно уверен, что он так не поступит, и не ослушается до такой степени своей совести, чтобы, видя Церковь, бедствуемую от волн, и Веру, которая зависит от немощного человека, — говорю по человечески, — и, зная, что в его возможности помочь ей, не поспешил бы со всей поспешностью и готовностью вступить в борьбу, ибо будучи мудрым, он не не ведает совершенно, что разрушение Кафолической Веры есть общая гибель. Правда, в прошедшие времена, находясь во главе достаточно ожесточенной борьбы, ведомой некоторыми иными лицами и, особенно, мною, он не явил себя явным поборником Истины, принуждаемый, возможно, советами или людьми. Но, ведь, и я раньше ничего или же совсем мало привнес в борьбе, не имея достаточно ни силы, ни рвения; и

371

теперь я уже стал ничем; а есть ли что меньшее, чем — ничто? Итак, если (тогда) он также полагал, что мы (сами) можем нечто исправить и считал излишним для себя делать то, что могут совершить иные, как и то, что, при совершенно незначительной помощи, будет вред иным, как часто он мне пояснял и просил прощения; то теперь, когда я уже отхожу отсюда, я не вижу иного кого, равного ему, кто бы мог занять мое место, в Церкви и в Вере и в догматах Православия; поэтому я считаю его достойным, чтобы будучи призываем, лучше же сказать принуждаем, временем, он раскрыл искру благочестия, скрытую в нем, и поборствовал за Церковь и здравые догматы, чтобы то, что я не мог совершить, исправил он, с помощью Божиею. Ибо он может это, благодатью Божией, при естественном своем уме и силе в словах, если только пожелает воспользоваться этим в благоприятное время. И в равной мере он долженствует и в отношении Бога и Веры и Церкви верно и чисто бороться за Веру. И я сам возлагаю на него эту борьбу, чтобы вместо меня он был защитником Церкви и водителем здравого учения и поборником правых догматов и Истины, имея поддержку в Боге и в самой Истине, о чем и ведется борьба; чтобы бывая общником в этом Святым Учителям и богоносным Отцам, великим богословам, он воспринял награду от Праведного Судии, когда Он объявит победителями всех тех, которые боролись о Благочестии. Но и он сам должен всеми силами иметь рвение о благостоянии правых догматов Церкви, как долженствующий дать отчет о сем в час суда Богу и мне, поручившему (ему) это, а также понадеявшемуся принести в Благую Землю эти слова, приносящие более чем стократный плод. Пусть он ответит мне о сем, дабы, отходя из настоящей жизни, я возымел совершенную уверенность, и чтобы, отчаявшись в исправлении Церкви, я не умер в печали.

С

ОТВЕТ ГОСПОДИНА СХОЛАРИЯ:

Я, Владыко мой Святый, прежде всего, благодарю великую твою святыню за похвалы, которые ты сказал обо мне; ибо, пожелав оказать мне милость, ты свидетельствовал обо мне столь великое, чего я не имею и уверен, что это и не близко — от меня; но это проистекает от высоты благости и добродетели и

372

мудрости великой твоей святыни, которою я и сам, ведая ее от начала, не переставал восхищаться даже до сего времени, что и долженствует в отношении к твоей великой святыне, как — отцу и учителю и наставнику, и руководствуясь, как правилом (ως κανόνι χρώμενоς), твоим совершенным пониманием догматов и правостью суждений, которые ты воспринял и с которыми я согласуюсь, а также без сомнения отвергая то, что было не согласно с твоим суждением, я никогда не отказывался исполнить доле сына и ученика в отношении твоей великой святыни. Свидетеля этому привожу твою великую святыню. Ты знаешь, что я всегда таким образом относился к тебе, и открывая более глубокие чувства моего убеждения, я давал тебе эти обеты. Касательно же того, что некогда я не вступил открыто в борьбу, которую вела твоя великая святыня, но обошел молчанием, причины сего никто не знает лучше, чем великая твоя святыня, ибо часто поверяя тебе мои доводы и чистосердечно открываясь о сем и прося прощения, я не лишался ого. Но ныне, с Божией помощью, я все это презрел, и сделал себя искреннейшим и открытым споборником Истины, с тем чтобы бесстрашно возвещать догматы Отцев моих и совершенство Православия, согласно мировоззрению величайшей твоей святыни. Говорю же это не потому, что как бы видел твою величайшую святыню возносимой отсюда, ибо мы не оставили последних надежд, но надеемся на Бога, что ты выздоровеешь от недуга и будешь с нами и вместе на этом (с нами) потрудишься. Если же судами, ведомыми Богу, ты отсюда отойдешь к тому месту упокоения, которое ты уготовал себе, и по причине также нашего недостоинства, уйдешь туда, где ты достоин быть, то — полностью подтверждая, я говорю тебе перед Богом и Святыми Ангелами, невидимо ныне предстоящими нам, и пред находящимися здесь многими и достойными мужами, что я буду во всем вместо тебя и вместо твоих уст, и чем ты горел, и что любя передал, и сам я, и защищая и всем предлагая, совершенно ничего из этого не предам, но до конца, с риском крови и смерти, буду бороться. И хотя совершенно малы мои опыт и сила, я, однако, уверен, что твоя великая Святыня восполнит мой недостаток и присутствуя ныне с нами, свойственным тебе в этом совершенством, и отошедши, благоприятными к Богу твоими молитвами.

______________

373

Эпилог

Перед нами прошла великая эпоха борьбы за Православие.

Воскрес образ великого Борца за Веру, светоча Православия — св. Марка Евгеника, Митрополита Ефесского, перед которым, мы, чада Православия, склоняемся как перед тем Избранным Сосудом, который своей пламенной борьбой отстоял великую Истину Православия.

Флорентийская Уния представляла величайшую опасность для Православной Церкви, какая когда-либо была прежде в истории. В 1438-9 гг. Православие рисковало исчезнуть и свестись на терпимый до времени Восточный Обряд Римской Церкви. Святоотеческое наследие, богатство Православия и глубина его духовности — все это должно было свестись на нет. Флорентийская Уния, как мы видели, сводилась на полное подчинение Православной Церкви Ватикану не только в административном, но и в духовном отношении, — на полное попрание ее священных традиций и ее екклисиологии; иными словами, Флорентийская Уния должна была привести к тому, что Православная Церковь, как таковая, перестала бы существовать.

Но Господь Бог не допустил, чтобы Православие погибло, и явил того духовного Исполина, который на Востоке должен был пронести Православие для будущих поколений и сохранить его в сияющей чистоте, как и соблюсти непорочную Невесту Христову — Православную Церковь — как епископ и хранитель ее.

Многие не выдержали искушения, обольстившись иллюзиями или же личными выгодами, многие явились сознательными предателями Церкви; все, кроме св. Марка Ефесского, подписали Унию-документ "ликвидации" Православной Церкви. Но на черном фоне тех отрицательных явлений, тех слабостей и измен Православию, которые имели место на Флорентийском Соборе, еще светлее выступают имена тех немногих борцов за Православие, которые отстояли Православную Церковь. Среди них особенное, исключительное место занимает св. Марк Ефесский. В тяжкие для Православия времена Господь избирает те единицы, которые именно и становятся — "Православной Церковью", как выразители ее правды, святости и непогрешимости. Таковы были: авва св. Максим Исповедник, с отрубленной правой рукой и отрезанным языком, и вместе с ним св. Мартин папа Римский — избитый, опозоренный, брошенный в ссылку — в то время как вся Церковь, можно сказать, была в ру-

374

ках еретиков — монофелитов; таковы были преподобные Феофан и Феодор Начертанные, искалеченные и измученные мучителями, в то время как вся светская и духовная власть была в руках иконоборцев; таков был и св. Марк Ефесский, одинокий в борьбе, терпящий всевозможные гонения, измученный смертельным недугом-раком, в то время как Двор, Патриарх и епископат — униаты, враги Православия. Но, именно, в этих единицах сохранялась Православная Церковь и ими сохранялась искра Православия, долженствовавшая быть сбереженной ими в те темные периоды для того, чтобы огонь Православия снова мог вспыхнуть при первой же возможности. Сила Господня совершается в немощи.

Хочется, в конце нашего труда, сказать немного о самом духовном образе святителя Марка. О его богословии, глубине души, святости, ревности о Православии — нам достаточно уже сказали сочинения св. Марка и те источники о его жизни, которые мы приводили в нашем изложении истории Унии и жития Святителя. Но каков он был как человек, почему его так пламенно любил Георгий Схоларий, так преклонялся Иоанн Евгеник, так уважал Император, так сильно было его влияние?

Прежде всего, авторитет св. Марка покоился на его великой святости и духовных подвигах, связанных с его великой ученостью и красноречием. Эта святость делала то, что сердце Святителя, исполненное благодати Святого Духа, было абсолютно чутко к Истине и всякое уклонение от нее тех лиц, которые имели святую обязанность блюсти ее, вызывало его праведный гнев и желание исправить совратившегося с пути Истины. Несокрушимая сила святости и правды делала этого духовного Исполина светочем для всего православного мира и "магнитом", по выражению Иоанна Евгеника, привлекающим всех к себе.

Но к этому надо отнести и иные черты, свойственные Святым, которые делали Святителя, несмотря на его недосягаемую высоту духовной жизни, — близким и доступным каждому: это

— его любовь, снисходительность, готовность простить, а затем

— крайнее смирение и утонченная деликатность. Иоанн Евгеник в службе Святому таким образом представляет его образ: "Радостностью и красотою нрава, красотою речи и святостью жизни он привлекал к себе всякого человека, как магнит — железо" 1). Иоанн Евгеник видел в Святителе как бы образ первого человека до грехопадения 2). Но приведем слова Георгия

375

Схолария, который более полно рисует нам образ Святителя в панегирике ему: "Он был правосуднее, чем самое правосудие того требовало, ибо он не брал на себя изрекать суд и избегал шумных прений. Своей кротостью и своим человеколюбием он превзошел всех, отличавшихся сими добродетелями. Кто был доступнее его для всех, обращавшихся к нему? Кто добровольнее его отдавал себя на все полезное? Кто убедительнее его высказывал все, что должно было сказать? — и кто более его был готов на помощь ближнему? Кто был беззлобнее его против тех, которым случалось оскорблять его? Кто был более его чужд всякой зависти? Но он же самый, когда он находил причины заподозрить кого либо в ухищрениях против православного верования, — он отважно вступал в борьбу с красноречием противников и не давал торжествовать силе ложного учения. И вот почему его обвиняли в непомерной раздражительности, и вот отчего его возненавидели некоторые из приближенных к нему! Не вникая в его побуждения и движимые человеческими страстями, — они уязвляли этого великого мужа как своим молчанием, так и своими словами. О, сколько я выстрадал от безумной речи одного из них, дерзнувшего во время Соборного прения называть его, — Учителя Истины, — обольстителем, отвращающим от Истины!... Но этот великий отец наш кротко выслушивал злобные речи, ибо не искал превозносить себя и считал достаточною обороною против клеветы свою борьбу за Истину. Он помнил, что Сам Господь наш был оклеветан. Так переносил он поругания. И никто из нас, — о, стыд! — не предстал ему на помощь. И я сам, увы, — молчал. Но я не оберегал своей личности, а принужден был соображаться с обстоятельствами того времени... Затем, я сообщал блаженному Отцу мои соображения; он извинял меня, соглашался, — и готовился вновь подвизаться в предстоящей ему борьбе. Не сомневаясь в моих чувствах, он надеялся победить всех противников своих одною силою Истины. Он даже полагал, что я ему значительно содействовал в этом подвиге, — как бы Физей Ираклу, — но, конечно, одно только великодушие блаженного Отца могло приписывать мне такое важное содействие! Таковыми "чарами" Святой души и святой речи он воспробудил всю горячую мою любовь к нему. Но мы не приобщились бы достаточно познанию Истины, если бы он не посеял в нас первые ее семена своим учением и своими молитвами, в которых он часто испрашивал

376

у Бога нашего оплодотворения, — и он, более чем кто - либо, пробуждал в нас рвение к Истине. Таким образом, он твердо привязал нас к себе, привлеченных к нему признательностью, — искренно в нас уверился, и доверился нам. "Мы не можем не скорбеть глубоко, что, утвержденные в этом истинном веровании, мы хранили молчание тогда, когда должно было говорить. Но мы испрашиваем милосердного прощения Божиего, которое врачует обуреваемых слабостями, свойственными человечеству, и которым по временам подвергались некоторые из знаменитых Учителей" 3).

Как сильно было влияние св. Марка на не совсем твердых в вере, свидетельствует Георгий Схоларий в том же слове: "Те, которые удержаны были при жизни твоей личным уважением к тебе, ныне восколеблются; одним словом, сколько бурь возникнет в умах и сердцах, увлеченных собственными побуждениями. Конечно, некоторые предпочтут, неся твои тяготы, идти неуклонным путем, но другие, увлеченные временными благами, совратятся" 4).

Глубокое отчаяние охватило всех любивших св. Марка при его кончине, такую любовь, такое влияние он стяжал! Об этом говорит тот же Георгий Схоларий в своем надгробном слове Святителю, из которого приведем еще одну выдержку. "Дела Церкви и нераздельной ее спутницы, святой Истины, как при тебе, так и по смерти твоей всегда сохраняемы Самим Богом; — но мы не услышим более твоей речи в наших совещаниях; не будем уже иметь в тебе советника во всех делах; — ободрителя в наших правых действиях; — не будем теперь торжественно поражать тех злобных людей, которые по зависти клевещут на наши верования, — теперь, когда могущество твоего влияния исчезло! Когда оно было с нами, — мы пренебрегали безумством противников нашего исповедания. Лишь ты один, хранивший в себе образец всего высокого, мог правильно оценить совершенство искусств, красоту речи, силу мыслей, правоту догматов, — и признавать их без зависти в других. Никто не чувствовал более меня твоего превосходства в таковых качествах, и, поэтому, могу ли я похвалиться в том, что весьма естественно, — что я более всех любил тебя, чтил и мучительно изнемогал, видя тебя болящим; страдал вместе с тобою; страшился предстоящего бедствия, — и что теперь, когда оно постигло нас, — я недоумеваю в моем отчаянии, что со мною будет теперь!" 5). И далее в своем слове, ко-

377

торое уже больше приводить не будем, Георгий Схоларий выражает свою безутешную скорбь, которая, кажется ему, что и саму землю сделала тяжелой и все исполнила тоской, и в которой он не видит просвета.

Подавленный скорбью постигшего бедствия, Георгий Схоларий не видел тогда, что Воскресение Церкви уже совершается, что Истина победит и что труды св. Марка не были напрасны, но подвиг его в борьбе за Православную Веру останется на вечные времена залогом всегдашней победы Церкви и Святой Истины. Не знал тогда Георгий Схоларий и того, что имя этого одинокого борца за Православие, над гробом которого он так безутешно скорбел, и его самого, Георгия Схолария, будет записано золотыми буквами в истории Церкви и что эти имена благодарная Церковь увенчает наименованием, которое драгоценнее всех титулов, всех санов и всех званий этого мира, именно — перед их именами будут писать слово " С в я т ы е ":

С в я т о й Марк митрополит Ефесский и с в я т о й Геннадий Патриарх Константинопольский.

Эту книгу закончим теми словами, которыми и Иоанн Евгеник заканчивает свой синаксарь святителю Марку:

"Молениями святителя Марка, Христе Боже, и святых Твоих всех Учителей и богословов Отцев, в Православном Исповедании во веки Церковь Твою сохрани!"

Святителю отче Марко, моли Бога о нас!

378

402

ПОСЛАНИЕ XV ПРЕПОДОБНОГО МАКСИМА ИСПОВЕДНИКА,

в котором находится рассуждение о понятиях естества (или существа) и Божественного Лица (или Ипостаси).

Поскольку мы неоднократно встречались в сочинениях св. Марка Ефесского с понятиями Божественного естества (или существа) и Божественного Лица (или Ипостаси), то мы сочли необходимым представить разъяснение этих понятий, иначе и те логические построения, особенно в "Силлогических Главах", могут остаться не совсем понятными, между тем как уяснить различие между этими двумя понятиями является существенным.

Мы приводим именно 15-е послание св. Максима Исповедника, потому что из всех рассуждений в святоотеческой литературе о понятиях естества, как общей природы, и личности — ипостаси, как таковой, и их взаимоотношении, это сочинение преп. Максима Исповедника является наиболее полным и исчерпывающим. Мы приводим это послание не полностью, но приблизительно половину его, т.е. только то, что посвящено помянутым вопросам, ибо дальнейшая часть этого послания посвящена исключительно христологическим вопросам и стоит вне сферы нашей непосредственной задачи.

Предыдущее его послание (14-е) носит наименование — "догматическое", но, как можно видеть (см. Минь. Греч. Сер. Патрол. т. 91, столб. 534, примеч. "а"), такое наименование ошибочно, и принадлежит именно 15-му посланию св. Максима Исповедника, которое, действительно, является догматическим, в то время как 14-е послание только случайно, и как бы мимоходом, затрагивает объяснение Кафолической Веры.

Послание это впервые переводится на русский язык, и мы перевели его, согласно изданию Миня: Migne. Patrologiae Cursus completus. Series Graeca, tom. 91, col. 544-553.

403

Послание XV преподобного Максима Исповедника

об общем и индивидуальном, т.е. о «существе» (ή оύαία) и «ипостаси» (ή νπόστασι) к Косьме, боговозлюбленнейшему александрийскому диакону.

Боговозлюбленнейшему Господину Косме диакону смиренный Максим (желает) радоваться!

Так как нами, действительно, было подвигнуто большое рассуждение касательно Божественного Воплощения, то, восприяв благочестие возвышенных догматов и приняв их как повод, ты попросил мое смирение, о, человече Божий, сказать: ч т о есть взаимное и общее, и ч т о — особое и индивидуальное, чтобы таким образом нам стало бы ясно все понятие соединения (двух естеств в лице Богочеловека). Я отнюдь не буду излагать свое (мнение), но то, чему я научился от Отцев, я передам, ничего не изменяя в их учении об этих предметах.

Итак, взаимное и общее, т.е. основное (как принцип), согласно Отцам, есть существо и естество, ибо, как они говорят, в отношении друг друга эти понятия являются тождественными. Индивидуальное же и особое — ипостась и лицо, ибо и эти понятия друг в отношении друга являются тождественными, согласно им (т. е. свв. Отцам). И раскрывая (это) Терентию, так пишет Великий Василий: "Если же и нам долженствует вкратце сказать, что мы думаем, мы скажем (о том), какое отношение имеет "общее" к "единичному" т.е. существо — к ипостаси. Ибо каждый из нас участвует и в общем понятии "бытия" (тоν είναι), и по индивидуальным чертам, свойственным ему, является тем, а не иным". И опять он же в (послании) к Амфилохию, говоря о том же самом предмете, так говорит: "Существо же и ипостась имеют ту разницу, какую "общее" имеет к "единичному", например, как понятие "живое существо" имеет отношение к понятью — "определенный человек ". И затем: "Те, кто говорят, что существо и лицо — одно и то же, должны признать, что различные лица — одно". И опять, объясняя некое каноническое значение единосущие, он писал, уча: "Это же изречение исправляет также заблуждение Савелия 1): ибо оно отстраняет тождественность ипостасей и вводит совершенное понятие о лицах, так как ничто не может быть со-естественным по отношению к самому себе, но — в отношении другого. Поэтому (это изречение) — хорошо и благочестиво, оно различает особенности ипостасей и утверждает

404

полную тождественность естества". И затем во втором (послании) к Неокесарийцам он учит, говоря: "Ибо также можно заметить, что как не исповедующий общности существа впадает (такой) в многобожие, так и не приписывающий индивидуальных свойств Ипостасям отводится в иудейство". И еще в тех (словах), которые он составил для подписи Евстафию Армянскому, он выразительно являет это в писании: "Поэтому подобает открыто исповедать, что они веруют согласно словам, выраженным нашими Отцами в Никеи, по здраво выраженному понятию в этих словах. Ибо есть такие, которые даже в этом Символе Веры извращают понятие Истины, и по своему желанию нарушают смысл слов в нем. Например, вот и Маркелл 2) нечестиво осмелился, согрешая в отношении Ипостаси Господа нашего Иисусa Христа, и толкуя Его как только "Слово", утверждать будто он оттуда (т. е. из Символа Веры) принял принцип (τάς αρχάς), дурно толкуя значение "единосущия". И некие из нечестия Ливийца Савелия 3), понимая ипостась и существо как одно и то же, отсюда берут материал для созидания своей хулы, — из написанного в Символе: "Кто говорит, что Сын Божий — от различной сущности или ипостаси, анафематствует того Святая и Кафолическая Церковь". Ибо они (т. е. свв. Отцы) не сказали, что существо и ипостась — одно и то же. Ибо если (эти) изречения являют одно и то же понятие, то какая была бы нужда в каждом из них в отдельности? Но, очевидно, так как были отрицающие, что от одного естества (в оригинале письма св. Василия Великого: — "от существа Отца) — Сын, другие же (утверждали), что (Сын Божий происходит не от Отца, но) — от некой иной ипостаси, то, таким образом, и то и другое, как чуждое церковному суждению, они отвергли. После того, как они явили свое суждение, они сказали, что Сын — от естества Отца, не прибавляя далее, что — "и от Ипостаси". Отсюда то (т. е. первое суждение) положено, чтобы упразднить лукавое суждение, а это (т. е. второе суждение) является возвещением спасительного догмата".

Согласуясь же с сим и Григорий, наименованный по Богословию, в первичном Богословском Слове 4) так являет это, говоря: "Когда же говорю о середине, говорю истину, которую одну только хорошо иметь в виду, отвергая как и неподобающее смешение, так и более неестественное разделение. Ибо (в первом случае) из страха многобожия, сократив понятие о Боге в одну Ипостась, оставим у себя одни голые имена, призна-

405

вая, что один и тот же есть и Отец и Сын и Святый дух. И немного далее еще: "Должно — и одного Бога сохранить (т. е. веру в одного Бога) и Три Ипостаси, т.е. Лица исповедовать, и каждую — с личным свойством. Сохраняется же, по моему разумению, единый Бог (т. е. вера в единого Бога), когда к единому Виновнику возводятся Сын и Дух, но не сочетаются и не смешиваются (с Ним): и то согласно одному и тому же, назову так, движению и воле и тождественности существа. Три же Ипостаси — когда не замышляется никакое сочетание или растворение или смешение, вследствие чего возвеличением Одного более, нежели это должно, не оказалось бы разрушенным все". И еще в Прощальном Слове: "Веруем в Отца и Сына и Святого Духа: единосущных и единославных, во имя Которых и крещение имеет совершение. Видишь, посвященный, то (что является) отрицанием безбожия и исповеданием Божества. И таким образом мы восстанавливаемся к правильному разумению Того, Кого возвещаем Единым по естеству, и Неразделимым в поклонении: Эти же Три — (называются) Ипостасями, т.е. Лицами". Α вот также и в Слове на Светы 5) это говорит он: "Скажу о Боге: вы просветились и Единым и Троичным Светом, согласно личным особенностям, т.е. Ипостасям, если кому угодно назвать — Лицам [ибо совершенно не будем спорить о названиях, пока не приведем слова для объяснения смысла (их)]; Единым же — согласно понятию существа, т.е. Божества. Такую симфонию божественных догматов показали богоглаголивые Отцы наши Григорий и Василий, ясно именуя естество — существом, как общее и взаимное, а Лицо (именуя) Ипостасью, как индивидуальное и особое; ни в коем случае не смешивая изречения этого понятия, чрез нарушение и смешение их друг в отношении друга. Ибо движимые одним и тем же Духом, они преподали народам правое исповедание Веры. Ты найдешь согласующимися с ними и всех тех, которым по благодати Духа было вверено правление Церкви, учащих это правое понятие благочестивой Веры, и совершенно ничем не уклонившихся от этого суждения.

________________

406

Построение от природы свойственных понятий, показывающее, что ничто не бывает одним и тем же с другим в отношении и существа и ипостаси, но эти вещи или существом представляют — одно, но тогда они различны no ипостаси, или же — они по ипостасям, но тогда совершенно различны по существу.

Если же существо и естество есть одно и то же, и лицо и ипостась (в свою очередь) — одно и то же, то ясно, что (существа) друг в отношении друга единоестественные и единосущные — совершенно гетероипостасны друг в отношении друга. Ибо в отношении и того и другого, имею в виду — естество и ипостась, ничто из существующего не бывает одним и тем же в отношении другого. Поэтому, те, которые соединены друг в отношении друга согласно одному и тому же естеству или существу, т.е. — сущие одного и того же существа и естества, отнюдь, не являются соединенными в одной и той же ипостаси или лице, т.е. отнюдь не было бы возможным им иметь одно и то же лицо и одну ипостась; и те, которые соединены согласно одной и той же ипостаси или лицу, совершенно невозможно, чтобы были соединенными согласно одному и тому же существу или естеству, т.е. отнюдь не значит, чтобы они являлись одного и того же существа т.е. естества. Но соединенные согласно одному и тому же естеству или существу, т.е. являющиеся одного и того же существа или естества, между собою отличаются ипостасями или лицами, как это бывает в отношении Ангелов и людей и всей видимой твари в облике и роде. Ибо Ангел от Ангела, и человек от человека, и вол от вола, и собака от собаки, отличаются в отношении лица, а не — естества или существа. Дерзнет ли слово сказать больше: так, в отношении самой Первой, Безначальной же Творительной Причины (всего) сущего мы наблюдаем то же в отношении друг друга — Существо и Ипостась; действительно, мы познали едино Существо и Естество Божества, сущего в Трех Ипостасях, различаемых Друг от Друга индивидуальными свойствами, и Три Ипостаси в одном и том же Существе и Естестве Божества. Ибо Единица в Троице, и Троица в Единице является Поклоняемое нами: Отец и Сын и Дух Святый — единый Бог; хотя Сын не есть Отец, но То, что — Отец; хотя Дух не есть Сын, но То, что — Сын; ибо во всем каков — Отец, таков — Сын, кроме нерождения (ибо Он — рожден); и во всем каков — Сын, таков -

407

Дух Святый, кроме исхождения (ибо Он исходен). Свойствами — нерождения или рождения или исхождения не разделяется на три неравные или равные существа и естества единое Естество и Сила невыразимого Божества, но (этими свойствами) характеризуются Лица или Ипостаси, в которых — или именно κ а κ — существует единое Божество, т.е. Существо и Естество. Также и те, которые соединены согласно одной и той же ипостаси или лицу, т.е. являющиеся одной и той же ипостаси и единого полного лица, различаются понятием существа или естества, как это бывает в отношении человеческой души и тела и тех, которые существуют одинаковыми по ипостаси ради их взаимного сочетания. Ибо они не являются единосущными в отношении друг друга.

________________

 

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова