Нечаева М. Ю.

Первые тагильские монахини Мария Навзорова, Феозва Крузе, Татьяна Деева

// Нижний Тагил в лицах. Общественные деятели Тагила XIX – начала ХХ веков: Пособие по историческому краеведению.

Нижний Тагил, 1998. – С.67–79.

В электронном тексте указана нумерация страниц печатного издания: \C._\

Коммерческое использование и распространение в печатном виде, а также размещение в электронных библиотеках и изданиях без разрешения правообладателя недопустимы.

При цитировании и ссылках на данную публикацию указывать:

Нечаева М. Ю. Первые тагильские монахини Мария Навзорова, Феозва Крузе, Татьяна Деева // Нижний Тагил в лицах. Общественные деятели Тагила XIX – начала ХХ веков. Нижний Тагил, 1998. С.__ (http://atlasch.narod.ru/)

\С.67\

Нижний Тагил, один из крупнейших горнозаводских центров Среднего Урала, в XVIII – начале XX вв. имел много православных храмов, однако монастырь в нем был учрежден только в 1904 году.

Его история началась еще в 1883 году., когда несколько жительниц Нижнего Тагила и окрестных деревень частным порядком поселились возле Скорбященской кладбищенской церкви, построенной купцом Сергеевым. Это общежитие не имело даже собственного помещения, поэтому в первое время его обитательницы не пребывали возле церкви постоянно, продолжая жить у своих родственников или в услужении Однако их стремление вести иноческую жизнь способно было преодолеть многие препятствия.

Впервые они официально объявили о своем желании в июле 1883 года, отправив епископу Пермскому Ефрему прошение об основании монашеской обители. Это письмо не было подписано, поэтому судить о составе тагильского религиозного общежития, сложившегося к тому времени, сложно. Зато следующее послание, в марте 1884 года, подписали 14 "сестер". Первой стояла подпись Марии Васильевой Навзоровой, по праву считающейся одной из основательниц этой обители. Крестьянская вдова, жительница Нижнего Тагила, она проявила не только религиозное рвение, но и организаторское дарования, \С.68\ позволившие сохранить общежитие в первые годы, добиться его официального признания и тем положить начало фактическому существованию монастыря.

Как и Мария Навзорова, ее соратницы были крестьянками. Иулиания Егорова Балаханцева, Мария Григорьева Шмакова, Апполинария Никитина Кузнецова, Параскева Феодосиева Тянкина, Анна Феодорова Кожевникова, Дарья Васильева Грязнова, Афанасия Николаева Суходаева жили в самом Нижнем Тагиле (или, возможно, в Нижнетагильской волости). Вдова Афанасия Суходаева вела небольшую торговлю продуктами, имела свой дом, некоторый достаток. Остальные тагильчанки, составлявшие это общежитие, кроме вдовы Дарьи Грязновой, были моложе, в браке никогда не состояли и, не имея существенных средств, жили либо с родственниками, либо в услужении.

Еще шесть "сестер" проживали в окрестностях Нижнего Тагила. Вдовы Мария Евсеева Белоусова и Евдокия Ильина Григорина имели собственные дома в селе Воскресенском. Крестьянские девушки, сестры Евдокия Николаева и Мария Николаева Проскуряковы жили в деревне Именной возле Верхней Туры, а девица Клавдия Иванова Шадрина – на Верхнетуринском заводе. Жили бедно, не имея ни состояния, ни своих домов. Занимались рукоделием и домашним хозяйством.

Из четырнадцати крестьянок, объединившихся в 1883–1884 годах в своем желании принять монашество, немногие смогли пройти весь трудный путь от общежития при кладбищенской церкви до официально признанного монастыря, а следовательно, и принять иноческий сан. Дело в том, что до официального признания монастыря его обитателей обычно не постригали в монашество, хотя они выполняли все иноческие обеты и жили так, как полагается людям, целиком посвятившим себя богу. Они оставались послушницами, и даже Марии Навзоровой не суждено было принять иночество [1].

_____________________

1. Сохранились ведомости монашествующих и послушниц Скорбященского монастыря 1907 г., в которых Мария Навзорова не значится. Учитывая, что она была вдовой, можно предполагать, что Мария – женщина среднего или пожилого возраста, примерно 35–37 лет на 1883 г., вероятно, не дожила до 1904 г. (Прим. авт.)

\С.69\

Только одна из первых сестер дождалась официального учреждения монастыря и монашеского сана. Мария Иванова Бородина, пришедшая в общежитие в 1884 году в возрасте 23 лет, была уроженкой села Никольского Покровской волости Верхотурского уезда. Она получила домашнее образование (в то время чаще всего сводившееся к навыкам чтения и письма) и, не вступив в брак, пришла в Нижний Тагил, где религиозные чувства привели ее к Марии Навзоровой. 14 февраля 1905 года, уже после учреждения монастыря, в Скорбященской церкви ее постриг игумен Верхотурского Николаевского монастыря Евгений. Этого события Мария Бородина (нареченная в иночестве Миронией) ждала более 20 лет. Старейшая по времени пребывания в обители, монахиня Мирония даже не входила в "совет" монастыря, т.е. в число "сестер", с которыми настоятельница решала наиболее важные дела. Она числилась старшей в просфорне, а где-то между 1908 и 1912 годами была поставлена вместо этого читать псалтирь. Монастырские власти отмечали, что она "качеств хороших", усердна и благонадежна, способности же отмечали не всегда [1].

Добиться учреждения монастыря в XIX веке действительно было непросто. Разрешение давалось только тогда, когда обитель могла доказать, что способна содержать себя самостоятельно. Поэтому объявив в июле 1883 года о желании открыть монастырь, Мария Навзорова и ее соратницы постарались найти средства для существования своего общежития. В прошении, посланном в марте 1884 года на имя епископа, они уже могли указать, что общество первой части Нижнетагильского селения постановило выделить 2 десятины земли возле Скорбященской церкви, чтобы построить там дом для монашеской общины. "Сестры" даже не просили у владыки никаких средств для

__________________________

1. К сожалению, проследить судьбу Марии Бородиной после 1913 г. нам не удалось. (Прим. авт.)

\С.70\

обустройства, только стремились добиться его ходатайства перед П. П. Демидовым, владельцем завода, об отводе этих 2 десятин. Мария Навзорова и сама обращалась к П. П. Демидову, и тот вроде был готов удовлетворить просьбу. Но епархиальное начальство не поддержало стремления тагильчанок, предупредив их, что даже если заводовладелец согласится отвести землю, община не будет открыта, поскольку не имеет достаточных средств к существованию.

Для четырнадцати женщин этот ответ стал тяжелым ударом. В сентябре того же года новое прошение подписали уже только 8 человек, остальные, вероятно, ушли из общежития, потеряв надежду. Но оставшиеся были тверды в своем намерении. В сентябре они уже могли сообщить, что 2 десятины земли отведены и без епископского ходатайства, а на средства наследницы строителя Скорбященской церкви вдовы Марии Андреевой Колчиной начато сооружение ограды. Кроме того одна из обитательниц общежития Мария Евсеева Белоусова пожертвовала свой дом. Тот, правда, находился в селе Воскресенском, но "сестры" собирались перевезти его в Нижний Тагил с наступлением зимы. Просьба тагильчанок была прежней: учредить монашескую общину. Но из Перми 28 сентября снова последовал отказ, хотя и позволялось завести женскую богадельню. Это означало, что церковные власти пока не берут это общежитие под свое покровительство и контроль. Тем не менее это был уже некий официальный статус: богадельня при церкви, а не просто частное общежитие. Епархиальные власти помощи не оказали, но отметили, что богадельня может просить о ней местное общество и заводовладельца.

Обитательницы богадельни не отчаялись. В 1885 году они перевезли дом из села Воскресенского, к осени собрали его и поселились все вместе. 16 сентября к ним присоединилась Феозва Константинова Крузе – будущая первая настоятельница общины и монастыря. Этой девушке суждено было стать верной сподвижницей Марии Навзоровой, долгое время вместе с ней \С.71\ добиваться учреждения обители, а после отхода последней от дел продолжать ее начинание.

Феозва Крузе родилась в 1857 году в Перми, в семье портного. Свою национальность на закате жизни она определяла довольно своеобразно: "русская, предки – немцы". В 12 лет Феозва осталась сиротой( к тому времени умер ее отец, мать скончалась еще раньше) и была отдана на воспитание в Пермский женский приют (по иным сведениям, обучалась в двухклассном городском училище). Неизвестно, сколько времени Феозва пробыла в приюте, но, вероятно, пожалев девочку, старшая сестра забрала ее к себе. Так волей судьбы Феозва оказалась в Нижнем Тагиле. Особых средств к существованию не было, замуж она не вышла и в возрасте 25–26 лет поступила в богадельню при Скорбященской церкви. У девушки оказался неплохой слух, и вскоре ее назначили руководительницей монастырского хора. Эту обязанность она исполняла 17 лет, надо полагать, совмещая ее с другими делами.

Мария Навзорова со своими сподвижницами продолжала доказывать, что они могут содержать себя сами и достойны называться общиной. В январе 1885 года была открыта новая Екатеринбургская епархия, в состав которой вошел и Нижний Тагил. 13 декабря того же года "сестры" во главе с Марией Навзоровой вновь попытались добиться учреждения общины. Они напомнили, что помещение построили себе сами, что способны и желают трудиться, что у них уже сейчас есть некоторые наличные средства и многие "благочестивые тагильчане" готовы делать пожертвования. Для этого только требовалось разрешение епархиального начальства завести особую церковную кружку для сборов на общину. Относительно нынешнего статуса они писали, что "богадельня есть место призрения сирых, престарелых, убогих, неимущих крова-пристанища и не могущих снискивать себе пропитания, следовательно, долженствующих помещаться и содержаться на чье либо иждивение, а потому и должна служить постоянно обременением – лица, общества или же и целого \С.72\ населения. Мы же себя ни к кому и ни с кем ставить в обязательства не намерены и не желаем". Доводы, однако, не убедили и новое епархиальное начальство. Зато со стороны местного благочинного протоиерея Иоанна Флавианова, с первых месяцев существования общежития не оставлявшего "сестер" своим вниманием, они встретили понимание и помощь. Он помог установить в богадельне строгие монашеские правила, подобрал для нее в качестве руководства устав Бородинской женской общины (Московской епархии), советовал, кого из обитательниц богадельни следует избрать в совет старших "сестер", управлявших ею вместе с Марией Навзоровой. Так, не получив официального статуса, община была создана фактически.

28 февраля 1887 года в богадельне поселилась Татьяна Яковлева Деева, в будущем – первая казначея общины и монастыря. Она родилась в крестьянской семье в деревне Деевой Арамашевской волости Верхотурского уезда. Образование получила домашнее, но, по-видимому, достаточное для последующего ведения всех хозяйственных расчетов богадельни–общины–монастыря. Когда она поступила в богадельню, ей было 22–24 года. Одного возраста с Феозвой Крузе, она стала ближайшей ее помощницей. С годами Мария Навзорова начала постепенно отходить от дел, и бразды правления мирно и бесконфликтно переходили к Феозве Крузе и Татьяне Деевой. Но они были еще молоды, и, когда в 1893 году Мария Навзорова и Феозва Крузе снова рискнули просить епархиальные власти о переименовании богадельни в общину, начальницей богадельни они предлагали назначить монахиню крупнейшего в епархии и ближайшего к Нижнему Тагилу Екатеринбургского Ново-Тихвинского монастыря Емерентиану. Кандидатура казалась удачной во многих отношениях: монахиня Емерентиана имела жизненный опыт, пользовалась авторитетом в своей обители, обладала организационными навыками, руководя портняжной мастерской. Все это весьма пригодилось бы тагильской обители. К тому же, Емерентиана была близка к настоятельнице \С.73\ Екатеринбургского монастыря Магдалине, что, вероятно, обеспечило бы новой общине покровительство этого крупного монастыря. Тагильчанки рассчитывали, что присутствие Емерентианы укрепит иноческие порядки в их богадельне и станет еще одним доводом к повышению ее статуса. Но епархиальные власти не откликнулись и на эту просьбу, хотя в 1895 году ее поддержали местные благочинный, приходское попечительство и городское общество, обещавшее материальную помощь.

Богадельня и сама росла и обустраивалась. В 1892 году там проживало 25, в 1898 – уже 60 человек. Недостаток своей земли компенсировался тем, что богадельне во временное пользование были безвозмездно предоставлены участки для хлебопашества и сенокоса. "Сестры" обзавелись скотом, более просторными домами, хозяйственными постройками, занимались рукоделием, по просьбам тагильчан читали псалтирь по умершим, провожали их с пением на Скорбященское кладбище. Появились и наличные средства: в 1892 году – 800, в 1895 – 1000, в 1897 – 6966 рублей. Уважение местных жителей тоже принимало вполне ощутимые формы: в 1898 году по подписке на богадельню собрали 3082 рублей, в 1896 – общественный сход постановил выделить ей в бесплатную аренду 28 десятин земли. Прошения о преобразовании в общину стали подавать не только "сестры", но и два церковно-приходских попечительства – Введенское и Скорбященское, а также Входо-Иерусалимский сельский сход Нижнего Тагила.

Епархиальное начальство на этот раз запросило дополнительные сведения о богадельне, главным образом о ее благосостоянии, и впервые сочло возможным ходатайствовать перед Синодом об учреждении общины. Правда, не ранее, чем Уральское горное правление выделит ей землю в размере 100 десятин. Но в 1900 году дело снова остановилось: в Нижнетагильском округе как раз шло наделение крестьян землей, и до его окончания министр земледелия и государственных имуществ отказался решать этот вопрос.

\С.74\

В том же году епископом Екатеринбургским стал Ириней (Орда). Когда в ноябре Феозва Крузе, Татьяна Деева и Анна Евстафеева ("совет" богадельни) подали ему прошение об учреждении общины, он приказал снова собрать сведения о богадельне и без всяких предварительных условий подал в октябре 1901 года ходатайство в Синод о переименовании ее в общину. Прошло еще пять месяцев, и Синод издал указ (от 14/31 марта 1902 г. за № 1247) о переименовании богадельни в Скорбященскую женскую общину. Начальницу и казначею общины разрешалось выбрать самим "сестрам". 17 июня благочинный монастырей Екатеринбургской епархии Верхотурский архимандрит Арефа созвал общее собрание общины. Сорок девять голосов из шестидесяти пяти было подано за назначение начальницей общины Феозвы Константиновой Крузе (ей к тому времени было уже 44 года), а казначеей – Татьяны Яковлевой Деевой. Епископ Екатеринбургский утвердил этот выбор 4 июля того же года.

Прошло еще несколько месяцев, и 2 мая 1903 года в общине появилась первая монахиня, которой стала начальница Феозва Крузе. Ее постриг в Скорбященской церкви епископ Екатеринбургский и Ирбитский Никанор. Нарекли Феозву в иночестве Марией. Тогда ей было уже 45 лет, и к этому сану она шла почти 18 лет – срок искуса весьма внушительный.

В 1904 году епископ Владимир, объезжая епархию, посетил Нижний Тагил. Побывав в общине, он познакомился с жизнью, бытом ее "насельниц", которые удостоились его лестного отзыва и обещания ходатайствовать перед Синодом об учреждении монастыря. Тогда в общине было уже 90 "сестер", имелись приличное хозяйство, крепкие и опрятные кельи, церковно-приходская школа с 40 учащимися. Епископ исполнил обещание, и Синод указом от 23 октября 1904 года переименовал общину в Скорбященский женский общежительный монастырь. Настоятельницей была назначена монахиня Мария (Феозва Крузе), казначеей – Татьяна Деева.

\С.75\

Но одна монахиня на монастырь – слишком мало. Указом Екатеринбургской консистории от 24 января 1905 года разрешено было постричь Марию Иванову Бородину – старейшую жительницу обители (о ней мы писали выше), а указом от 10 февраля – казначею Татьяну Яковлеву Дееву. Постриг состоялся незамедлительно, и 14 февраля в обители появилась монахиня Мирония (Бородина), а 15-го – монахиня Валентина (Деева). Обряд совершил игумен Верхотурского Николаевского монастыря Евгений.

Монахиня Мария (Феозва Крузе) в 1909 году указом Синода была возведена в сан игуменьи. В 1913 году "за благочестиво-иноческое житие и весьма полезные труды и заботы по благоустроению общины и постройке нового каменного храма" она была награждена от Синода золотым наперсным крестом. В 1919 году "во внимание к весьма полезному и ревностному исполнению обязанностей настоятельницы при трудностях переживаемого времени" епархиальные власти представили ее к благословению иконою Всемилостивейшего Спаса.

Многим был обязан монастырь и Татьяне Деевой: если бы она не столь рачительно следила за финансами и хозяйством обители, вряд ли удалось бы доказать властям право на существование монастыря. Но кроме организаторских способностей у нее был, видимо, и дар убеждения. В обители было множество ее землячек и родственниц из родной деревни Деевой Арамашевской волости Верхотурского уезда. К 1913 году их насчитывалось 20 человек, в том числе семеро Деевых: от Евдокии, пришедшей в Нижний Тагил еще в 1889 году в возрасте 19 лет, до четырнадцатилетней Татьяны, присоединившейся к "сестрам" обители в 1912 году. Кроме Деевых, в Нижний Тагил пришли семеро Дунаевых, четверо Паньшиных, Иустиния Борисова. Потянулись их родственники и знакомые из соседнего села Борисова: Анна Борисова (1893 г.), Феодора, Ольга и Евдокия Деевы (1906 г.), четверо Усольцевых.

\С.76\

В результате в монастыре образовалось целое землячество включавшее 28 человек из двух соседних деревень. Из самого Нижнего Тагила к 1913 году в обители было только 14 человек – вдвое меньше. Впрочем, на казначею Татьяну Дееву никогда не жаловались и не обвиняли ее в потворстве своим землячкам. В обители их ждала та же судьба, что и других "насельниц", без привилегий. Деевские и борисовские крестьянки становились певчими, работали в мастерских – рукодельной, одеяльной, белошвейной, цветочной, чулочной, чеботарной, портной. Были среди них и "старшие" в мастерских, которыми становились после достаточно длительного проживания в обители. Так, Евдокия Деева, с 1889 года трудившаяся в богадельне, "старшей" в портной стала около 1907 года; Евфимия Деева, пришедшая в богадельню еще в 1896 году, к 1912 году была "старшей" в белошвейной мастерской, а до этого, примерно с 1907 года, – "старшей" на кирпичных сараях; Пелагия Дунаева, жившая в обители с 1891 года, только в 1908 году была назначена "старшей" в рукодельной мастерской; Любовь Дунаева, присоединившаяся к своим родственницам в 1896 году, лишь где-то между 1908 и 1912 годами стала старшей в переплетной мастерской. Всех этих девушек привлекала в монастырь, вероятно, сама личность Татьяны Деевой, о которой помнили в родной деревне даже через 25 лет после ее ухода от мирской жизни.

Искренняя любовь к тагильской обители придавала большую убедительность рассказам Татьяны Деевой о монашеском быте, которые она вела не только с земляками, не упуская случая привлечь в монастырь всех желающих. В 1932 году Дарья Никифоровна Коровина поведала "компетентным органам" бесхитростную историю своего появления в Нижнетагильском монастыре: "Я родилась в 1887 году в семье крестьянина бедняка. У отца жила до 16-летнего возраста, после чего пошла странствовать, так как жить в семье было невозможно из-за мачехи, которая всячески меня притесняла. До 21 года странствовала, жила по домам и помогала в домашнем хозяйстве, чем и доставала себе пропитание. Когда мне исполнился 21 год, я \С.77\ пришла в Верхотурье и там встретилась с казначеей Тагильского Скорбященского монастыря Деевой Татьяной Яковлевной, которая пригласила меня поступить в Тагильский монастырь. На ее предложение я согласилась и поехала с ней вместе. С тех пор жила в монастыре в качестве послушницы до самого момента его закрытия".

На Среднем Урале в то время были и другие женские монастыри и общины, куда могли поступить желающие вести монашескую жизнь: Екатеринбургский Ново-Тихвинский монастырь (официально учрежден в 1809 г.), Красносельский Введенский (существовал как богадельня с 1874 г., в 1899 г. преобразован в монастырь), Каслинский Казанско-Богородицкий (фактически основан в 1871 г., официально учрежден в 1904 г.), Каменский Преображенский (основан в 1822 г., официально признан в 1892 г.), Колчеданский Покровский (образован в 1865 г., учрежден в 1901 г.), Верхтеченский Свято-Троицкий (учрежден в 1868 г.); несколько общин – Бобровская Алексеевская, Грязновская Покровская, Усть-Карабольская Покровская. Решая, в какую обитель поступить, жительницы Урала выбирали ту, о которой шла добрая слава. Особенно притягательными считались обители, где в числе старейших и уважаемых "насельниц" были знакомые или землячки, о которых много говорили в родной деревне.

В Скорбященском монастыре таким центром притяжения для новых послушниц стала не только Татьяна Деева. Из той же Арамашевской волости, только из деревни Косикова, в 1888 году в богадельню поступила Ксения Телегина. Потом к ней присоединились ее родственницы и землячки, так что к 1913 году в монастыре было уже 7 косиковских крестьянок. Из села Никольского Покровской волости Верхотурского уезда, родины старейшей жительницы монастыря Марии Бородиной , к 1913 году в обители жили еще 9 человек.

Люди, стоявшие у истоков Скорбященского монастыря, не только вынесли на своих плечах многолетние труды по созданию, обустройству своей \С.78\ обители, но и сформировали вокруг себя состав монашеской общины, став ее ядром и притягательным центром. К 1913 году в монастыре жили уже 140 монахинь и послушниц.

В 1917 году наступили тяжелые времена. При новой власти монастыри были обречены на уничтожение. Тагильский Скорбященский монастырь закрыли в 1919 году. Его "насельницы" попробовали приспособиться к новым условиям и организовали сельхозкоммуну "Улей", но и она в 1920 году была разогнана. По свидетельству игуменьи Марии (Феозвы Крузе), девушки разъехались по разным местам, в основном, вернулись в родные деревни, некоторые вышли замуж. Несколько человек остались в самом Тагиле и в окрестных селениях, но и они встречались друг с другом редко, как правило, в церкви. Община распалась и монастырь прекратил свое существование.

О судьбе Татьяны Деевой после 1913 г. ничего неизвестно. Игуменья Мария после закрытия монастыря жила на улице Балагуровке (Малая Гольянская, д. 2) вплоть до февраля 1932 года, пока на головы духовенства Тагильского и Верхотурского районов не обрушились массовые аресты, проводимые в ходе агентурной разработки ОГПУ под кодовым названием "Историческая гниль". Как ни хотели чекисты обнаружить в Нижнем Тагиле контрреволюционную поповско-монашескую организацию, но и они вынуждены были в обвинительном заключении признать, что "эта группа организационно оформлена не была".

Весь антисоветский криминал, замеченный за тагильскими монахинями (из них по делу проходили 10 человек), сводился к бытовым разговорам о том, что при царском режиме не было очередей, церкви не закрывали и верующих не заставляли отказываться от своих убеждений. Троих из них после допросов отпустили "за не доказанностью состава преступления", еще троих признали отчасти виновными, но сочли достаточным сроком наказания восьмимесячное содержание под стражей в ходе следствия и после окончания дела освободили.

\С.79\

Еще трем монахиням дали по три года ссылки в Казахстан, а одной – такой же срок, но в Сибирь.

Феозва Крузе тоже оказалась под следствием. Ее допросили, но она была так стара (75 лет) и слаба, что следователи вынуждены были через четыре месяца в мае 1932 года принять решение о продолжении допросов только после ее выздоровления. В приговоре от 7 сентября она не упоминается, среди отпущенных "за недоказанностью состава преступления" – тоже. Свидетельства о смерти в деле нет, но, всего вероятнее, она не дожила до окончания следствия. Так закончила свои дни первая тагильская монахиня.

____________________________

Государственный архив Свердловской области. Ф.603. Оп.1. Д.660, 681, 688, 719, 726, 731.

Государственный архив административных органов Свердловской области. Ф.1. Оп.2. Д.41740.

Булгаков С. Настольная книга для священнослужителей. Ч.2. Репринт, 1992. С.1448-1449.

Павловский С. Нижне-Тагильский Скорбященский женский монастырь // Екатеринбургские епархиальные ведомости. 1905 г. № 10. Отдел неофициальный. С.305-320; № 11. Отдел неофициальный. С.345-356.