Иоанн ПоммерЮ.Сидяков Ист.: http://shh.neolain.lv/seminar14/sidakof.htm, 2006 г.
ВОСПОМИНАНИЯ АРХИЕПИСКОПА ИОАННА (ПОММЕРА)ОТ ПУБЛИКАТОРА Имя архиепископа Иоанна (Поммера), занимавшего Латвийскую кафедру с 1921 по 1934 г., первого канонизированного Латвийской Православной Церковью, а также и Московским Патриархатом святого Латвии, хорошо известно русским латвийским читателям. Поэтому, вероятно, нет необходимости во вступительной заметке к данной публикации подробно говорить о его жизни и служении, тем более, что в настоящее время сложился достаточно широкий круг литературы о Владыке Иоанне 1. Публикуемые в настоящем издании материалы являются частью хранящегося в Латвийском государственном историческом архиве (далее ЛГИА) обширного личного фонда архиепископа Иоанна (ф. 7131). Читателям предлагаются воспоминания Владыки, связанные пензенским периодом его служения. Пензенскую кафедру будущий Рижский и Латвийский архиепископ занимал в первые послереволюционные годы (1918-1921). История его служения в Пензе полна драматизма. Это и напряженная борьба за сохранение Пензенской епархии в юрисдикции Патриарха Тихона, в то время, когда при поддержке большевиков епархиальная жизнь разрушалась одной из первых неканонических церковных группировок обновленческого типа, возглавляемой запрещенным в священнослужении бывшим архиепископом Владимиром Путятой. Это и покушения на его жизнь, и аресты, а также не приведенный в исполнение приговор к смертной казни. Все эти события достаточно ярко и образно описаны в публикуемых мемуарах. Надеемся, что публикуемые материалы, представляющие собой несомненный исторический интерес, будут интересны и широкому кругу читателей. ВОСПОМИНАНИЯ АРХИЕПИСКОПА ИОАННА 1 Десять лет тому назад я стоял во главе граничившей с двумя белыми фронтами Пензенской епархии и вынужден был пережить все виды озорства марксистов, прорвавшихся к власти. Без какого бы то ни было повода с моей стороны я был взят под домашний арест, усиленный надзор и сопричислен к сонму «обреченных». Нарочитыми озорными мерами стремились отягчить мое положение. Напр<имер>, в Великую Пятницу марксист Наливайко в сопровождении вооруженной силы производил у меня обыск. Безрезультатно. В Великую Субботу тот же Наливайко под гомон сопровождающих его допрашивает меня с наведенным на меня «наганом». Безрезультатно. В Пасху пьяный чекист Рудаков, взломав двери моей кельи, открывает по мне озорную пальбу — знай мол, марксистскую силу. В Преполовение Пензу «завоевали» чехословаки, пробивавшие себе дорогу с Дона на восток. Пятьсот храбрецов разбили гарнизон Пензы. Комиссары разбежались. Три дня дышалось свободно. Но чехи проследовали с боем на восток. Комиссары вернулись. Марксистский режим продолжился с удвоенным озорством. Пошли вновь обыски, допросы и озорная пальба по живым мишеням за «здорово живешь». В августе озорной комиссар Кузнецов приказал отряду солдат стрелять по мне в храме, но солдаты не исполнили озорного приказа. Высшей меры озорство достигло в сентябре в связи с выступлениями эсэров в Москве. В Пензе комиссары наловили сотни заложников, не из эсэров, а по произволу и открыли дикое избиение их. Изо дня в день комиссар Власов с вооруженным отрядом появлялся во дворе места заключения и на виду у заключенных тут же во дворе производил «уничтожение» заложников. Без следствия и суда, в порядке нумерации камер, выгоняли заложников во двор и убивали. За все время операции трупов не убирали. Вместе с трупами во дворе лежали и «неудачно» расстрелянные, надрывая душу стонами и воплями. Не все заложники погибли только потому, что Власов производил «операцию» с прохладцей, не торопясь, строго держась шестичасового рабочего дня. Приказ из Москвы о прекращении бойни он встретил с откровенно выраженным неудовольствием. Выпуская уцелевших, он злобно-цинично сказал: «До скорого свидания». Среди уцелевших был и я, и выпускать меня из узилища Власову было особенно досадно. Через несколько дней он вновь арестовал меня с очевидною целью прикончить. Но не судил Господь. Сам ретивый комиссар попал в одну камеру со мной по обвинению в ряде преступлений, не терпимых даже в комиссаре, и в канун октября был расстрелян, а я из сидельцев ЧК вновь был переведен на положение состоящего под домашним арестом, усиленным надзором и всевозможными проявлениями марксистского произвола и озорства. В этом положении среди безрезультатных обысков, суровых допросов с применением всевозможных приемов устрашения закончился для меня 1918 год. Последующие годы для меня были еще суровее 18-го года. Но и 18-го года достаточно, чтобы через десять лет, в 1928 году, сказать: на протяжении истории человечества не было, не будет и не может быть режима озорнее, грубее и подлее марксистского. Берегитесь марксистов! Это злодеи, Бога не боящиеся и людей не стыдящиеся, это люди, умертвившие в себе человека, опустившиеся ниже звериного уровня. ..Уже на вокзале встретили меня чекисты. В храм зайти не пришлось, ибо весь день был занят чекистским обыском и допросом. Хотя ни обыск, ни допрос не дали никаких поводов к тому, мне был объявлен домашний арест, со взятием с меня установленной для таких случаев подписки. После чекистов ко мне явились толпою представители сторонников лишенного сана и отлученного от церкви б(ывшего) архиепископа Пензенского Владимира Путяты-Гринштейна 1 и объявили, что сторонниками Путяты решено не допускать меня ни в одну из Пензенских церквей и требовать моего удаления из Пензы. Когда я на следующий день направился в Петропавловский храм для совершения службы Страстей, оказалось, что «путятинцами» предприняты меры, чтобы схватить меня по дороге. От путятинского плена спасло меня то, что возница повез меня не тою улицею, на которой подстерегали меня путятинцы. В руки путятинцев попало лишь мое облачение, так что первую службу в Пензе мне пришлось совершать без архиерейского облачения. После этого инцидента верующие всегда толпою сопровождали меня и на службы и со служб, а к моей келье приставили стражу из добровольцев. В Пасху 1918 года на мою келью был сделан налет пьяных чекистов. Угрожая револьверами страже, они стали ломиться в мою келью. Кто-то из стражи ударил в набат. При звуке набата один из чекистов обратился в бегство, но другой, взломав двери кельи, стал стрелять в меня. Когда первые выстрелы чекиста оказались неудачными и он решил подойти ко мне вплотную для верности выстрелов, я обезоружил его и вскоре мне пришлось защищать неудачливого стрелка от гнева разъяренной толпы, собравшейся по набату. Этот инцидент сослужил мне не малую службу, обратив по всей епархии дни Светлой Седмицы для меня в дни доброго внимания верующих ко мне. В мае 1918 года, во дни борьбы пензенских большевиков с чехословаками, монастырь, в котором я жил, подвергся внезапному и совершенно беспричинному обстрелу большевиков. Народ этот шаг большевиков объяснил как новое покушение на меня. В июле т(ого) же г(ода) я был вызван в военный комиссариат, подвергнут рекрутскому осмотру и зачислен в красную армию. По ходатайству верующих явку в кр(асную) армию мне отсрочили на два месяца. Потом через каждые два месяца верующим приходилось повторять свое ходатайство. В сентябре 1918 года в Пензе имел место «массовый террор». Три дня во дворе ЧКи производились расстрелы контрреволюционеров, буржуев и заложников. Из шестисот заключенных около четырехсот успели расстрелять. Трупы расстрелянных три дня лежали под окнами наших камер. Я уцелел, ибо из «центра» пришло распоряжение о прекращении террора прежде, чем очередь дошла до моей камеры. В 1919 году я был вместе с другими “контрреволюционерами” обречен на смерть, но по (треб)ованию паствы и моему личному дело было передано для пересмотра в ВЧКа. В течение ряда месяцев, пока шел пересмотр дела, я содержался в московских казематах ВЧКа. Дело окончилось оправданием. Перечислены мною далеко не все злоключения по Пензе, но и перечисленных достаточно для того, чтобы понять, в каких условиях протекала работа архиепископа. К этому можно добавить разве то еще, что с ликвидациею всех органов епархиального управления, все епархиальные дела легли лично на архиепископа. Работать приходилось в буквальном смысле за десятерых. Помощь Господня была очевидна. Дикие выпады большевистской власти сплачивали теснее верующих с архипастырем. Присутствующие здесь пензяки могут вам порассказать, каких пределов достигало религиозное горение масс. Люди ранее равнодушные к церкви или даже враждебные ей становились служителями ее и запечатлевали служение свое мученичеством. В какие условия церковной работы попал я по прибытии в Латвию, многие из вас знают это как очевидцы. Накануне выезда моего в Латвию была отнята и передана новым владельцам исконная резиденция пр(авославных) архипастырей 2. Главе Православной Церкви пришлось поселиться в нежилом подвале кафедрального собора, но и обладание этою скуднейшею резиденциею признавалось незаконным. Православная Церковь состояла вне закона и защиты закона. Глава правительства при первой же встрече заявил архиепископу, что законы Латвии не знают Пр(авославной) Церкви, ни организаций и учреждений ее, ни архипастыря, ни пастырей и никого не обязывают защищать их. По отношению к Пр ( авославной ) Церкви практиковался грубый произвол. Произвольно отторгались у нее святыни и имущества, произвольно и всячески тормозилась работа ее органов. Создавалось впечатление, что Пр(авославная) Церковь здесь обречена на беспощадное искоренение. Путем произвольного отторжения имуществ она была доведена до крайней нищеты, до невозможности содержать свои центральные даже органы, не говоря о прочих органах церковных. Все жалобы и протесты оставлялись без внимания и ответа. Административный аппарат Церкви путем долгого недопущения в Латвию направлявшихся сюда возглавителей Церкви был доведен до полного расстройства. На меня с первых же дней по прибытии в Латвию была поведена грубейшая травля, приемы которой во многих случаях были непристойнее советских...
ПРИМЕЧАНИЯ ОТ ПУБЛИКАТОРА 1 Обзор существующей в настоящее время литературы об архиепископе Иоанне см.: Сидяков Ю. Иоанн (Поммер) глазами биографов, историков и публицистов // Даугава. 2002. № 4. С. 146-154. 1 ЛГИА. Ф. 7131. Оп. 1. № 24. Л. 17-22. Автограф. Ранее опубликовано в переводе на латышский язык в изд.: Rigas un visas Latvijas Arhibiskaps Janis (Pommers): Svetrunas, raksti un uzstasanas. I. Riga, 1993. Lp. 19. 2 ЛГИА. Ф. 7131. Оп. 1. № 24. Л. 62, 61. Машинопись. Начало и конец отсутствуют. Скорее всего это часть слова (о чем свидетельствуют прямые обращения к слушателям) в период предвыборной кампании 1925 г., когда архиеп. Иоанн выставил свою кандидатуру на выборы в Сейм, возглавив список «Союз православных избирателей и объединенных организаций». Предположение это подтверждается находящимися рядом в деле документами, относящимися к этому же периоду. 1 Не совсем ясно происхождение упомянутой здесь второй фамилии — Гринштейн. Едва ли действительная фамилия матери Владимира Путяты была широко известна, скорее всего, это плод слухов. В данном же случае ее употребление, по-видимому, служит приемом подчеркивания отчасти еврейского происхождения бывшего пензенского архиепископа (подробнее о Владимире Путяте см.: Сидяков Ю. Из архива архиепископа Иоанна [ Поммера ] : Письма Н.Нечаева к архиепископу Иоанну. // Славянские чтения II. Даугавпилс; Резекне, 2002. С. 238-240). 2 Во время первой мировой войны в период немецкой оккупации резиденция православных архиереев в Риге была передана католической церкви. Впоследствии переход имущества был узаконен Латвийским правительством. * Архиепископ Рижский Иоанн (Поммер) Ист.: http://penza.fio.ru/personal/64/2/9/maksim_web/lish4.htm Янис (Иоанн) Поммерс родился 6(19) января 1876 года на хуторе Илзессала Праулиенской волости в семье благочестивого православного крестьянина-латыша. Его родители были простые, набожные и благочестивые христиане. Постоянно помогая родителям в тяжком крестьянском труде, отрок Иоанн рос крепким, физически выносливым. Вместе с тем он отличался вдумчивостью, тягой к познанию Слова Божия и был мечтательной натурой. Учился он прилежно и вел себя примерно. По Промыслу Божию бедному сельскому мальчику предстояла десятилетняя учеба в далекой Риге. В августе 1887 года Иоанн Поммер зачисляется в Рижскую Духовную школу, окончив которую, в 1891 году поступает в Рижскую Духовную семинарию.Уже тогда Иоанн отличался твердостью в вере. В июне 1897 года он окончил полный курс Рижской Духовной семинарии с дипломом 1-й степени.В том же 1897 году Иоанн Поммер назначается народным учителем в Ляудонскую приходскую школу, а в 1900 году по великой милости Божией поступает в Киевскую Духовную Академию. В годы обучения в Академии в нем укреплялась решимость всю свою жизнь посвятить служению Церкви Христовой. На стезю иноческой жизни будущего подвижника Латвийской земли благословил великий молитвенник и чудотворец Русской земли св. праведный Иоанн Кронштадтский. В 1903 году в 27 лет Иоанн Поммер принимает монашеский постриг, 23 сентября 1903 года рукополагается в сан иеродиакона, а 13 июля 1904 года в сан иеромонаха. В 1904 году оканчивает Духовную Академию с отличием и степенью кандидата богословия. Учась в Духовной Академии, иеромонах Иоанн руководит пением академического хора. По окончании Духовной Академии иеромонах Иоанн направляется священноначалием в Черниговскую Духовную семинарию преподавателем Священного Писания. Начальство дает высокую оценку его трудам, и уже в 1906 году иеромонаха Иоанна назначают инспектором Вологодской Духовной семинарии.26 сентября 1907 года архиепископом Вологодским иеромонах Иоанн возводится в сан архимандрита, а уже в следующем году назначается ректором Литовской Духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря. Благодаря неустанным заботам и самоотверженному труду архимандрита Иоанна неузнаваемо изменилась Виленская Духовная семинария. 11 марта 1912 года в Александро-Невской лавре собором епископов во главе с митрополитом Московским Владимиром и митрополитом Киевским Флавианом архимандрит Иоанн был хиротонисан во епископа и назначен епископом Слуцким, викарием архиепископа Минского Михаила.В 1912 году епископ Иоанн совершает епископское служение в Одессе, а после кончины архиепископа Херсонского Димитрия в 1913 году назначается в Таганрог на вновь открытую Приазовскую кафедру (1913-1917 годы). В результате революционного переворота 1917 года новые вожди воздвигли жесточайшее гонение на Церковь. Враг рода человеческого издревле особое гонение воздвигал на архипастырей и пастырей, надеясь, поразив пастырей, рассеять овец стада Христова. Преследуя владыку Иоанна, гонители действовали давно известным оружием отца лжи клеветой, но все их потуги очернить праведника не только были безуспешны, но и обратились во славу гонимого и умножили любовь пасомых к своему архипастырю, а когда епископа заточили в тюрьму, масса народа крестным ходом подошла к темнице и требовала освобождения своего святителя. Не будучи в состоянии противостоять гласу народа Божия, гонители выпустили владыку Иоанна из темницы и, сопровождаемый верной паствой, с пением молитв архипастырь отправился в собор служить благодарственный молебен. 7(20) сентября 1917 года Святейший Патриарх Тихон назначает епископа Иоанна на служение в Тверскую епархию, где была нарушена мирная церковная жизнь. Споспешествуемый помощью Божией мудрый архипастырь быстро налаживает церковную жизнь. Епископ Иоанн становится ближайшим сподвижником Святейшего Патриарха Тихона в борьбе с силами зла, ополчившимися на Церковь Христову. Враг рода человеческого соблазнил Пензенского епископа Владимира, которому удалось прельстить немало слабых в вере людей. Соборным судом епископ Владимир был лишен сана и отлучен от Церкви, но продолжал распространение ереси, став лжеепископом. Видя в епископе Иоанне доброго и мудрого пастыря, Патриарх возводит его в сан архиепископа, назначает архиепископом Пензенским и Саранским и направляет на уврачевание раскола и ереси. Епархия была в тяжелейшем положении. Местное духовенство, как стадо, не имущее пастыря, растерялось, а часть священников даже уклонилась в расколы. Еретичествующие раскольники захватили кафедральный собор Пензы и основные храмы. Управляющий епархией епископ Феодор, не вьшеся скорбен, причиняемых еретиками, умер от разрыва сердца. К новому месту служения в Пензу архиепископ Иоанн прибыл во вторник на Страстной седмице 1918 года.Верующие встретили его с любовью и окружили знаками самого трогательного внимания. Во избежание внезапного нападения Владыка поселился в загородном мужском монастыре и сразу по прибытии собрал духовенство, чтобы поддержать священников в борьбе с опасной ересью. Живоцерковники собирались в Великий Четверг захватить Петропавловскую церковь. Многие священники боялись безумной злобы преследователей, но были среди них верные и бесстрашные пастыри, готовые положить душу свою за овцы, готовые идти за архиепископом Иоанном даже до смерти от рук гонителей, защищая стадо Христово. Владыка Иоанн должен был читать двенадцать Евангелий в Петропавловской церкви. Неистовствующая толпа собралась у ворот Петропавловской церкви, горя желанием учинить расправу над новоназначенным архипастырем. Но Господь не только разрушил злой умысел Своих врагов, но и обратил все во славу Церкви и Своего подвижника. Когда Владыка по воле Божией беспрепятственно вошел в храм, толпа обратила всю свою ярость на архиерейского келейника и не дала внести в храм архиерейское облачение. Но смиренный Архиепископ вышел на чтение Евангелий в одной епитрахили. Прочитав первое Евангелие, владыка Иоанн начал проповедь только что прочитанными словами Спасителя: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга». И слово вдохновенной проповеди святителя не только дошло до разделения души и духа овец стада Христова, обратив колеблющихся следовать за Христом и Его избранником архиепископом Иоанном, но и укрепило духовенство в надежде отстоять Церковь. После службы прихожане окружили своего архиерея плотным кругом, дабы защитить его от неистовствующих гонителей. Уже первые архиерейские службы привлекли к Владыке сердца народа Божия. Большевистская власть отнеслась к новому архипастырю крайне враждебно. У Владыки произвели тщательный обыск, учинили допрос, но не нашли даже повода для преследований. Раскольнический лжеепископ и поддерживающие его чекисты, видя свое полное поражение, решили убить архиепископа Иоанна. Вечером в четверг Светлой седмицы в мужской монастырь вошли два чекиста, подошли к келье Владыки и постучали, но им не открыли, и наемники стали ломать двери. В это время сбежались монахи и ударили в набат. Дверь была взломана, один из нападавших выстрелил в упор в стоящего посреди кельи архиепископа Иоанна. Но Господь сохранил Своего избранника: брат, спрятавшийся сбоку двери, ударил стрелявшего по руке. Пуля попала Владыке в ногу, нанеся небольшую рану. В этот момент в келью собрались сбежавшиеся на набат рабочие. Неудавшихся убийц выволокли из кельи и стали бить. Но владыка Иоанн защитил их. Большевики не оставили своих намерений расправиться с архипастырем. В мае 1918 г. они открыли артиллерийский огонь по Преображенскому монастырю, где пребывал Архиепископ, и несколько снарядов попали в кельи, смежные с кельей владыки Иоанна, не причинив ему вреда. В сентябре 1918 года был произведен тщательный обыск в келье и канцелярии архиепископа Иоанна, не давший никаких результатов, а сам Владыка был увезен в губчека на очную ставку. Был вечер. В храмах начинали служить всенощную. Когда верующим стало известно, что святитель увезен в "дом, откуда не возвращаются", люди решили, что Архиепископ расстрелян вместе с другими заключенными. По неизреченной милости Божией вернувшись в храм, Владыка услышал совершаемую панихиду по "новопреставленному" архиепископу Иоанну. Уходило одно испытание, а на смену ему уже спешило другое. В праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи предпринимается попытка захвата Петропавловской церкви. Нечестивцы, дабы скрыть свои намерения, двинулись крестным ходом к храму Петра и Павла. Доселе не было на Руси таких "крестных ходов": не хватало только оружия. Но святой Архиепископ был спокоен и боговдохновенными словами проповеди не только ободрил смутившихся страхом перед лицом еретического нападения, но и подвиг молящихся защитить храм. На этом испытания не кончились. Архиепископа Иоанна арестовала ЧК и заключила в темницу. Народ Божий требовал освобождения архипастыря. В день исполнения смертных приговоров в тюрьме заключенных вызывали одного за другим по списку, в котором архиепископ Иоанн значился последним. Заключенные выходили из камер и больше не возвращались. Приговоры приводились в исполнение немедленно. Архиепископ пережил всё, что переживают осужденные на смертную казнь, и только около часу ночи было объявлено, что он свободен. По воле Господней совершилось чудо: Владыку освободили. За время заточения святого исповедника безбожные власти упразднили все органы епархиального управления. Все дела по управлению огромной епархией Владыке пришлось взять на себя, но Господь споспешествовал Своему избраннику, и вскоре удалось добиться восстановления епархиального совета и прочих органов епархиального управления. Служение на Пензенской кафедре было непрерывным подвигом исповедничества. 28 июля 1919 года архиепископ Иоанн был вызван в военный комиссариат, где его подвергли рекрутскому осмотру и признали годным к военной службе, зачислив в тыловое ополчение! По ходатайству приходов епархии явка в ополчение была на время отсрочена. Даже посещение приходов епархии было невозможно без особого разрешения гонителей. Гражданская война была в разгаре, к Пензе приближалась Белая армия. Гонения на Церковь ужесточились. Были арестованы виднейшие церковные служители. В это время по приглашению приходов Архиепископ отправился в длительную поездку по епархии. Народ с радостью встречал своего архипастыря. Богослужения проходили с большим духовным подъемом и при стечении огромных масс народа. По возвращении в Пензу Владыку вновь арестовали, оклеветав в участии в придуманной чекистами контрреволюционной организации. В то время арестованных подвергали жесточайшим пыткам, некоторые не выдерживали мучений и клеветали не только на себя, но и на других невинных. Так был оклеветан и расстрелян иподиакон Владыки. Эта же участь была уготована и святому. Владыка требует пересмотра дела в Москве. Переведенный в московскую тюрьму Архиепископ был помещен в одной камере с уголовными преступниками. Один из свидетелей его заключения рассказывает, что однажды ночью в тюремную камеру был доставлен обмороженный в опьянении преступник. Увидев Архиепископа, он начал цинично издеваться, но был остановлен сотоварищами, которые сказали ему, что это архиепископ Пензенский. Владыка, полный христианского милосердия к новому обитателю камеры, отогревает его, кормит, ухаживает за ним. Христианское отношение пробудило в падшем человеке добрые чувства, и он стал помощником святого. Вместе они переносили на носилках тифозных больных, ухаживали за лежащими в беспамятстве, с риском для собственной жизни совершая подвиг христианского милосердия. В Москве делом Архиепископа занялся сам председатель секретно-оперативного отдела ВЧК. Неправедные и жестокие гонители собрали всю клевету, когда-либо воздвигав-шуюся на Владыку, но ни в чем не преуспели, и в марте 1920 года архиепископ Иоанн был оправдан. Владыка Иоанн уврачевал раскол в Пензенской епархии, и Патриарх назначил его Рижским архиепископом и благословил на отъезд в Латвию, но пензенские клирики и миряне не хотели отпускать глубоко любимого Владыку. И только ввиду неотступности просьб латвийской паствы, Святейший Патриарх Тихон дал окончательное согласие на отъезд архиепископа Иоанна в Латвию, удостоив его благодарственной грамоты за самоотверженный и плодотворный труд на различных местах служения в России. 08(21) июня 1921 года Святейший Патриарх Тихон дарует права широкой автономии Православной Церкви в Латвии и своим указом назначает архиепископа Пензенского Иоанна (Поммера) Архиепископом Рижским и Латвийским. По воле Божией Владыка возвращается в Латвию с богатым духовным и административным опытом, приобретенным на предшествовавших кафедрах. На всех этапах своего служения он руководствовался прежде всего идеей духовного возрождения церковной жизни, служения Богу и людям.Архиепископ мужественно противостоял всем обрушившимся на него невзгодам. Однако здоровье его было подорвано непосильными трудами и тяжелыми условиями жизни. Страдая телесными недугами, он был вынужден переехать на архиерейскую дачу у Кишозера место своей мученической кончины. О мученической кончине святого возвестил пожар на архиерейской даче в ночь с четверга на пятницу 12 октября 1934 года. Никто не знает, кто и каким мучениям подверг Владыку. Но мучения эти были жестокими. Архиепископа привязали к снятой с петель двери и подвергли на верстаке страшным пыткам. Все свидетельствовало о том, что ноги святого жгли огнем, в него выстрелили из револьвера и живого предали огню. | 
