В США и в России одновременно начались педагогические эксперименты по работе с «трудными подростками». В 1917 году ирландский священник Эдвард Фланеган создал под Омахой (Небраска) «Город мальчиков», в 1920 году Антон Макаренко в Украине и Михаил Мелехов в Подмосковье создали колонии-коммуны для малолетних преступников.
Поток детей-беспризорников в США во многом объяснялся тем, что рабочим платили гроши, им не на что было содержать семью.
Фланеган начал с 90 долларов, на которые он арендовал сперва небольшое помещение, а потом «Дом американо-немецкой дружбы», по некоторым причинам в декабре 1917 года пустовавший. Дети приходили и сами — беспризорникам нужна была крыша над головой и еда. За первые 4 года через приют прошло более 1300 человек. Многих усыновляли, кто-то жил годами, кто-то вырастал. В 1921 году «Город» расширился — была куплена заброшенная ферма в 160 акров. Пожертвования в основном были от жителей Небраски. Здесь были свои церкви (и синагога), почта, школа, самоуправление не игрушечное.
С 1976 года приют стал принимать и девочек (соответственно, изменилось название).
Все трое педагогов отвергали общепринятую концепцию мести: подростки должны быть наказаны и перевоспитаны. Все трое исповедовали идею не ломки через колено, а преображения через предоставление свободы, самостоятельности. «Я не верю, что ребенка можно улучшить замками и решёткой, что страх может облагородить характер», — писал Фланаган.
Различий же было больше совпадений.
Во-первых, мнение о том, что все три (включая Мелехова) педагога создали сообщества открытые, без стен и решёток, не совсем верно. Дело в том, что — о чём Лунетта не пишет и, видимо, не подозревает — коммуны в России располагались в монастырях. Макаренко — с 1926 года в Куряжском монастыре, Мелехова — в Николо-Угрешском. Куряжский монастырь обнесён стеной, в Николо-Угрешском корпуса поставлены буквой «П», четвёртая сторона перегорожена стеной, выходит вполне концлагерное каре.
Кстати, чудесный адрес Угрешского монастыря: город Дзержинск. Широка Россия, а куда ни плюнь, попадаешь либо во что-то чекистское, либо во что-то военное, либо в чекистско-военное.
Ещё кстати, я выяснил судьбу Фёдора Мелехова, создателя коммуны в Угрешском монастыря. В 1930 году он исчез. Дети запомнили, как им объясняли, что Мелехова перевели куда-то на Север, в другую коммуну, а по дороге он умер. Но ни даты, ни места смерти нет. Учитывая, что как раз начинали снимать «Путёвку в жизнь», где главный герой — чекист Погребинский, перехвативший создание Мелехова, мысли в голову приходят самые нехорошие.
Вообще, судьбы и Макаренко, и Мелехова ещё раз возвращают к идее братьев Стругацких и многих российских интеллектуалов о «мокрецах»: если в тоталитарной России самое могучее учреждение тайная политическая полиция, то для формирования новых людей, свободных и хорошо образованных, надо искать покровителей из тайных политических генералов. Выходит, разумеется, всё тот же автомат системы Калашникова, ИФЛИ, Вышка и т.п. На выходе не свободные интеллектуалы, а жуликоватые понтовщики.
Американский исследователь даже и не подозревает о роли тайной политической полиции в опыте «коммун».
Если же оставить ЧК за бортом.
В коммуне Фланегана даже пижамы у всех воспитанников были разные. Совершенно сознательно.
В коммуне Макаренко даже некоторые воспитатели ходили в общей для воспитанников форме, каковой были синие трусы и футболка. У девочек — юбки. Одинаковые. Абсолютно одинаковые, из принципа. Впрочем, и без принципа «не высовывайся» формы были одинаковые — просто дешевле выходило оптом покупать.
В коммуне Макаренко воспитанникам было лучше, чем на «воле». Это отмечали многие иностранные посетители — и при посещении Угрешского лагеря. Особенно поражали площадки для тенниса, игры на Западе аристократической. Впрочем, и карьеры у воспитанников были выстроены лучше. Именно поэтому отсюда не бежали. Вокруг был голод. И победные рапорты. И рабский труд.
В коммуне Фланегана воспитанникам было не то, чтобы «плохо», но они понимали, что лучше быть в настоящей семье, лучше самостоятельно прокладывать себе дорогу и т.п. Снаружи был мир разнообразный, и мир Первой мировой, и мир Великой Депрессии, но в этом мире была и свобода, и счастье, и возможности. Это был настоящий мир, а не казарма, и жизнь в коммуне не была казармой, а готовила к настоящему миру.
На этом и по сей день стоит российская жизнь. Создать оазис и в него собрать людей, пугая их тем, что могут выгнать на мороз. Создать оазис при этом проще всего, уничтожая растительность вокруг. Не делая лучше у себя, а делая хуже о других. Поэтому и не допускают свободной экономики — лишатся контроля за опустыниванием. Если же создать оазис не удастся, то можно имитировать оазис — на этом стоит пропаганда, изображающая весь мир, кроме России, мрачным и опасным местом.
Фланеган ставил своей целью распределить воспитанников по семьям. Семья лучше коммуны! И цели этой обычно добивался.
Макаренко ненавидел семью, боялся семьи и писал об этом многократно. Семья-де мещанство, семья разлагает, семья учит эгоизму.
У Фланегана воспитанники по своему выбору ходили в протестантскую или католическую часовню, была выстроена и синагога.
Про российские коммуны говорить нечего. Там не только религии, там — как и в стране — даже малейшие отклонения от передовицы «Правды», заменившей Библию, не допускались.
И, наконец, последнее по месту, но не по значению.
У Фланегана каждый воспитанник имел свой счёт в банке, куда поступали деньги за его работу — работа была и в этой коммуне, хоть и не такая, как в России, где это были реальные фабрики.
Макаренко лишь мечтал, чтобы воспитанники получали деньги за свой труд, но даже не пытался это организовать — понимал, что не разрешат.
Как даже до сего дня — не знаю, кстати, как нынче в Украине — в России человек не получает зарплату целиком, чтобы самостоятельно заплатить налоги, а ему выдают уже остаток от заработка, удерживая налог. В общем, это скорее натуральное хозяйство. Для «населения», конечно, не для «хозяев жизни», которые суть вообще-то повелители смерти. Кощеево царство-то.
Судьба экспериментов различна.
Мелехова подчинили чекисту Погребинскому, подручному Ягоды, и после расстрела Ягоды Погребинский застрелился, 400 воспитанников были арестованы и расстреляны на бывшей даче Ягоды в Бутово, там их останки по сей день свалены в кучу с десятками тысяч других жертв.
Макаренко подчинили чекистам; он ушёл из колонии, когда там ввели полный рабочий день в ущерб учёбе, устроился в Киеве, а когда нескольких его друзей в феврале 1937 года расстреляли, перебрался в Москву и тут прожил ещё два года в качестве писателя.
Фланеган умер в 1948 году. Его проект расширился, сейчас он насчитывает девять центров. В 2012 году епископ провозгласил Фланегана слугой Божьим и начал процесс его причисления к святым.
В России прославился фильм «Путёвка в жизнь» — 1931 год, основан на истории колонии Мелехова, однако главным героем стал чекист Погребинский.
В Америке в 1938 году прославился фильм «Город Мальчиков», где даже появился эпизодически сам Фланеган. Спенсер Трейси, сыгравший главную роль, получил Оскара.
Николай Экк, снявший «Путёвку в жизнь», друг Мейерхольда, сам получил путёвку в никуда. В 1941 году ему запретили снимать. Остракизм был таким, что Михаил Жаров, игравший в «Путёвке», писал в своих мемуарах: «Экк оказался жертвой ужасного произвола — его арестовали и сослали». Нет, не арестовали. Но в смысле произвола — да. Всего он снял 3 фильма.
В Америке в 1940 году сняли продолжение «Города Мальчиков». Режиссёр Норман Таурог (сын евреев из России), снял 150 фильмов.
Когда Фланаган приехал в родную Ирландию, его встретили в штыки и заставили быстро уехать. Тамошние римо-католики были государственной религией и вели себя соответственно, за что расплачиваться Церкви пришлось в 1980-е годы, когда вскрылись зверства, творившиеся в «исправительных» католических приютах. Ирландскую систему «исправления детей» Фланаган назвал «позором для христианской страны».
За всю историю Города Мальчиков было лишь одно дело по совращению малолетних: в 2015 году дали 5 лет условно 32-летней учительнице за секс с 17-летним воспитанником.
Эдвард Фланаган. Город Мальчиков
См.: Lunetta V.N. A Comparative Study: The Gorky Youth Colony and Boys Town // Educational Theory. 1961. Vol. 11. № 2. P. 93–98. Опись А, №42278.
Хорошо бы видеть в сети книгу: Oursler F. Father Flanagan of Boys Town. Doubleday and Co, 1959.