РОНАЛЬД РОБЕРТСОН

ВОСТОЧНЫЕ ХРИСТИАНСКИЕ ЦЕРКВИ:

Церковно-исторический справочник

К оглавлению

Накануне двухтысячелетия христианства мы все больше задумываемся над ею историей - прошлым, настоящим и будущим. Книга, предлагаемая вниманию читателей, хотя по форме она более всего напоминает справочник, выходит за рамки чисто справочной литературы и по сути является одной из попыток осмыслить исторический путь христианской Церкви. Во многих отношениях опыт этот необычный. Ее автор - американский католический священник Рональд Роберсон, книга же, которую он составил, является кратким обзором истории и настоящего состояния "Восточных Христианских Церквей:

Тот факт, что автор католик и в то же время член научного сообщества, обуславливает тот подход, который лег в основу данного справочника. В согласии с установившейся в научном мире и в католической Церкви терминологией под Восточными Церквями понимаются непротестантские и нелатинские Церкви, чьи традиции берут начало в основных центрах Восточной Римской империи или еще дальше к востоку от нее. Большинство из этих Церквей' не находится в литургическом и каноническом общении с Римом, другие же (т.н. католики восточного обряда), отделившись от соответствующих исторических Церквей, оказались под юрисдикцией Рима.

Под одной обложкой вместе с семьей Православных Церквей автор поместил и тех, кого православный читатель в России знает как "монофизитов" и "несториан; и тех, кого до сих пор у нас именуют "униатами" (все эти наименования автор книги не употребляет,

Употребление слова "Церковь" во всей книге носит чисто технический характер и не свидетельствует о признании статуса той или иной "Церкви" как Церкви. Согласие с таким использованием слова "Церковь" по отношению ко многим христианским сообществам никак не отменяет нашу веру в Единую Соборную и Апостольскую Церковь.

поскольку считается, что они оскорбительны). Более того, само православие в книге представлено не только Церквями, входящими в исторические патриархаты, но и теми, чей канонический статус последними оспаривается и которые сами оспаривают православность других Церквей (староверами, старостильниками, Русской Зарубежной Церковью и др.). Все это многообразие "восточного христианства* автор соединил в одну формальную общность - Церквей, чьи традиции некогда складывались на востоке от территорий, входивших под юрисдикцию Рима. Церкви эти он объединяет не по вероисповедальному признаку, а по общности происхождения, исторических корней, не по их настоящему (в котором ониразделены на несколько самостоятельных семейств), а по их прошлому.

Надо сказать, что "прошлое" вообще играет весьма важную роль в современной католической экклесиологии. В своих экуменических усилиях, направленных на то, чтобы привести все 'Восточные Церкви" в литургическое общение с Римом, католики сегодня, как они сами говорят, не стремятся подчинить эти Церкви. По мнению автора книги, отношения с католиками восточного обряда, подчиненными курии, не являются для Рима образцом тех отношений, которые бы Рим хотел иметь с "Восточными Церквями"2. Хотя о деталях желаемых отношений подробно не говорится, но в целом в Риме ориентируются на то положение, которое было до 'схизмы" -разделения Западного и Восточного христианства. Точнее (имея в виду более раннее отделение

2 На наш запрос по этому поводу автор книги дал следующее разъяснение, которое попросил довести до сведения читателей: "Надо сказать, что в действительности Рим не представляет Восточно-католические Церкви как модель для примирения с православными. Кардинал Иоанн Виллебрандт ясно указал на это в письме, которое он направил митрополиту Ювеналию в 1979 г. Письмо это было вызвано следующим. Папа Иоанн Павел II направил по случаю тысячелетия крещения Руси письмо кардиналу Иосифу Слипому, главному архиепископу украинцев, находившемуся в Риме в изгнании. В свою очередь, митрополит Ювеналий написал кардиналу Виллебрандту, сетуя на то, что папа Иоанн Павел II представил Брестскую унию как модель для воссоединения Православной Церкви с Римом. В своем ответе митрополиту Ювеналию кардинал Виллебрандт отметил, что 'не было никакого намерения представить Брестскую унию в качестве модели отношений с православными сегодня или при чаемом будущем единстве'. Письмо это было показано Иоанну Павлу II и одобрено им".

от православия до-халкидонитов), ориентиром отношений с

"Восточными Церквями" является положение, которое было в Церкви до этих разрывов.

Трудно судить, насколько такая ориентация верна. Дело не только в том, что до сих пор указанные Церкви разделяют догматические и канонические разногласия между ними, и с Римом. Даже если предположить, что в один прекрасный день главные из них будут преодолены, вряд ли настоящее христианское единство станет возможным, пока не будет понято, в чем, собственно, состоял смысл всех тех разделений, через которые прошло в своем историческом пути христианство, каков был положительный смысл той духовной борьбы, отстаивания истины, которые имели место в истории Церкви. Нельзя просто так

"преодолеть" прошлое, отменить историю, восстановить нечто, имевшее место в прошлом.

С другой стороны, читая настоящую книгу, мы со всей очевидностью понимаем, что т.н. Восточные Церкви сегодня перестали географически быть "восточными". Все больше увеличивается число членов этих Церквей, живущих в Западной Европе и Америке (таков единственный позитивный аспект глобального кризиса, переживаемого сегодня исторически "восточно-христианскими народами"). Распространение

"восточного христианства" может со временем привести к самым неожиданным результатам. В самом деле, с одной стороны западная цивилизация сегодня захватила в свою орбиту практически все человечество, а с другой - 'восточная духовность" все более проникает на Запад4. Этот процесс чем-то напоминает ситуацию в Римской

3 Когда Константинопольский патриарх Димитриос I посетил Рим, Иоанн Павел II сказал во время проповеди на мессе в соборе св. Петра: "Второй Ватиканский собор потребовал, чтобы в усилиях по восстановлению полного общения с Восточными Церквями, особое внимание было уделено 'характеру отношений, которые имели место между ними и Римским престолом до разделения Церквей' (Unitatis Redintegratio, n. 14). Эти отношения должны целиком уважать право этих Церквей 'на самоуправление согласно их собственным уставам' (ibid, п. 16)" (сообщение о. Рональда Роберсона).

4 По данным 1999 Yearbook of American and Canadian Churches, Abingdon Press, Nashville, Tenn. только к Православной Церкви в Америке и к Греческой православной архиепископии в Америке принадлежат в настоящее время около 4 миллионов верующих, причем большинство из них регулярно посещает церковь. В России же, где регулярно посещает церковь около 2% населения, число православных прихожан вряд ли намного больше.

Г. БEHЕВИЧ

империи в эпоху пришествия Спасителя, когда Рим покорил многие восточные народы, а восточные культы, в т.ч. то, что потом стало известно как христианство, проникли с Востока в Римскую империю. Сегодня, когда христианству исполняется две тысячи лет, эта аналогия заставляет нас задуматься.

Если же вернуться к книге о. Рональда Роберсона, то следует отметить несколько ее неоспоримых достоинств. Во-первых, ее автор, католический священник, насколько возможно, старается быть беспристрастным в своем освящении истории христианства. Он не скрывает трагические страницы этой истории, связанные с борьбой латинян с православием (в первую очередь в эпоху Крестовых походов). Он прямо говорит о серьезных проблемах в духовной жизни католиков восточною обряда, возникших при присоединении восточных христиан клатинской Церкви. Он не пытается сгладить те конфликты, которые имели место между восточными христианами и католиками в Новое и Новейшее время. Подход автора ко всем этим явлениям беспристрастный, научный. Кроме того, когда мы читаем описание автором восстановления Церкви после периода атеизма и гонений, мы видим его нескрываемую радость за возрождающуюся на Востоке Церковь. Все это не может не вызвать нашего уважения.

Проблемой, однако, остается само понятие "Восточных Церквей;

которыми пользуется католическая экклесиология и современное научное сообщество. Этим же понятием и идеей, стоящей за ним, при составлении книги пользуется автор. При этом подходе отправным моментом в описании Церквей являются факторы культурно-цивилизационные и 'геополитические: Не говоря уже о том, что чисто географически сегодня 'Восточные Церкви' перестали быть таковыми, сам подобного рода подход, объединяющий явления самого разного характера, является скорее чисто описательным, нежели содержательным. Вопросы веры здесь как бы выносятся за скобки. В самом деле, ведь с точки зрения вероисповедания, скажем, Православная Церковь никакому сообществу 'Восточных Церквей" не принадлежит, что понимает, впрочем, и автор книги. Если, однако, он и помещает ряд Церквей под одной обложкой, то, очевидно, в первую очередь потому, что для католиков все эти Церкви имеют нечто общее, что, с одной стороны, позволяет надеяться на установление их единства, а с другой - дает Риму возможность вырабатывать по отношению к ним некую единую политику. Таков сегодня католический взгляд на

ПРЕДИСЛОВИЕ

"Восточные Церкви". Право читателя соглашаться с ним или нет, но знать его полезно, полезно знать, в каком контексте видят сегодня Православную Церковь католики. При том автор данной книги представляет те круги Католической Церкви, которые способны критически посмотреть на ее собственную историю и готовы многое пересмотреть в своей традиции ради встречи с другими.

Одна из особенностей книги о. Рональда Роберсона - то, что он начинает рассказ о "Восточных Церквях* с собственно Восточных (Ориентальных) Церквей, оказавшихся вне Единой Церкви в результате христологических споров пятого-седьмого веков. К сожалению, мы еще оченьмало знаем об этих Церквях, в особенности о сирийском, коптском и индийском христианстве. В последнее время, правда, появляются статьи и книжки ревнителей православия, предупреждающие об опасности унии с "монофизитами: В действительности же, помимо ревности об истинном православии нам, очевидно, необходимо осознать тот духовный вопрос, который ставит перед нами сам факт существования не-халкидонских Церквей. Если они не исчезли за многие века истории Церкви после их отделения, значит, есть в этом, очевидно, какой-то промысел Божий. Ведь, как известно, официальное дореволюционное православие долгое время отрицало всякую экклесио-логическую легитимность старообрядчества. Тем не менее, те сокровища духовной культуры, которые старались сохранить старообрядцы, сама память о патриаршем периоде в истории Церкви сыграли и играют важную роль в православном возрождении XX века. Точно так же для нас, очевидно, должны раскрыться духовные богатства Восточных Церквей. Для этого совершенно не обязательно отказываться от православной христологии, идти на какие-то компромиссы, становится "монофизитами*. Необходимо внимательное отношение к другим, умение сострадать их судьбе.

Существование Восточных Церквей ставит перед нами вопрос и о самой природе Церкви. Дело в том, что именно разделение с до-халкидонитами было первым, по-настоящему потрясшим Церковь. Без анализа природы этого разрыва нельзя говорить и о более позднем разделении православия и католицизма. Мы не можем здесь подробно останавливаться на этом, но позволим себе высказать несколько соображений.

В первую очередь надо заметить, что единство Церкви в эпоху Вселенских Соборов не было чем-то данным, само собой разумеющимся.

Г. БЕНЕВИЧ

Существовало множество богословских школ и направлений. В частности, можно говорить о Римском, Александрийском, Анти-охийском, Константинопольском и Иерусалимском богословии. Самими историческими процессами, имевшими место в то время, единство Церкви все время ставилось под вопрос, наконец, в результате жаркой борьбы на Вселенских Соборах достигалось единство. Но единство это не постулировалось, а именно завоевывалось в истории. Первоначально же имело место различие, часто доходившее до разделений.

Что касается разрыва с Восточными не-православными Церквями, то этот разрыв обозначил существование той группы Церквей, которая в силу ряда причин в тот момент вышла из борьбы за осуществление общецерковного единства. Эти Церкви, связанные, в основном, с Александрийской и Антиохийской богословскими школами, настояли на своей особенности, в которой безусловно много ценного, но в то же время они надолго оказались вне общего потока истории Церкви, борющейся за свое единство. Этому отделению, среди прочих, способствовали и геополитические факторы (разрыв с Византией, мусульманское завоевание и т.д.).

Другим, во многом противоположным явлением стал разрыв православия с католицизмом. Если на православном Востоке было привычным, что единство Церкви осуществляется в истории в результате упорной борьбы, сопоставления различных духовных течений, богословских споров, часто чреватых ересями, то для Запада, для латинской Церкви с некоторых пор церковное единство стало чем-то само собой разумеющимся, данным в лице Римского папы, который объявлялся верховной властью и высшим авторитетом Церкви. Таким образом, само осуществление единства в результате духовной борьбы, динамика жизни Церкви в историив в том виде, в каком это имело место в Византии, ставились под вопрос. При этом, надо сказать, давалась большая свобода интеллектуального и духовного поиска внутри самого католицизма. По главное - высший авторитет Римскою престола - оставался непререкаем, последнее слово оставалось за Римом. От этого в свое время и оттолкнулись православные, а затем, уже при других обстоятельствах-протестанты.

Таким образом, среди традиционных, древних Церквей обозначились три подхода в отношении к единству и различиям. Восточные не-пра-вославныв Церкви настояли на своей особенности (ценность которой и сегодня мы не можем отрицать), но выпали из борьбы за единство.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Римская Церковь постулировала необходимость единства Церкви, но залогом единства эта Церковь считала саму себя, олицетворением чего был для нее Римский первосвященник. Православная же Церковь придерживалась той точки зрения, что единство Церкви не может обеспечиваться какой-то одной поместной Церковью, но должно достигаться в ходе истории, в ходе самой жизни Церкви при всем ее многообразии5.

Последнее утверждение является особенно важным, когда мы обращаемся к имеющему сегодня место многообразию Православных Церквей, самого православия, что нашло свое отражение и в настоящей книге. Кого-то это многообразие, сложные отношения между этими Церквями, в частности, расколы в Русской Церкви, могут привести в растерянность, даже отчаяние. В действительности же здесь нет ничего нового, ведь различия и споры были даже среди Апостолов. Православная Церковь всю свою историю вынуждена была бороться за свое единство. Сегодня же, когда произошел отрыв православия от почвы традиционно православных стран, когда православие распространилось на Западе, а сами исторические православные Церкви Восточной Европы прошли через кризис атеизма, эпоху гонений и мученичества, а также распада ряда коммунистических стран, создалась новая ситуация, в которой единство Церкви должно быть завоевано заново. Тем же, кто в Православной Церкви хочет его просто постулировать, изгнав саму возможность различия, мы должны заметить, что подобная идея соответствует средневековой католической модели.

Возвращаясь к книге о. Рональда Роберсона, следует сказать, что мы не можем ожидать от неправославного автора, к тому же иностранца, проникновения во все тонкости экклесиологической

5 Роль Константинопольского патриарха в этом ьмысле несопоставима с ролью папы Римского, это верно даже для периода турецкого владычества, когда турки сделали Вселенского патриарха главой всех подвластных им православных, навязав доселе несвойственные ему функции. Тем не менее, даже и в этот период в православном мире дело обстояло иначе, чем в западном. В то время, как на Западе мы видим разделение христианства на католицизм и протестантизм, в православном мире единство сохранялось. Московский патриархат, олицетворявший в тот период принцип "особенного", оставался в евхаристическом общении с Константинопольским, олицетворявшим принцип "единства". Оба принципа сосуществовали, хотя и не без некоторого напряжения, что выразилось, в частности, в старообрядческом расколе.

Г. БЕНЕВИЧ

ситуации в Русской Православной Церкви, да это было бы и невозможно в силу малого объема книги, ее справочного характера. В качестве иллюстрации того, насколько ситуация в русском православии сегодня сложна и насколько трудно разобраться в ней внешнему наблюдателю, можно упомянуть хотя бы о том, что от автора ускользнул факт существования в России такой православной Церкви, какКатакомбная, которая не находится в общении с Московской Патриархией и лишь отчасти признает Русскую Зарубежную Церковь. Разумеется, эта Церковь (сама разделенная на несколько групп) малочисленна, и ее экклесиологический статус проблематичен, но факт ее существования весьма важен для истории православия в России, поскольку она считает себя наследницей Церкви мучеников периода большевистского правления. Выкинуть же эту страницу из истории Церкви нельзя.

Точно так же мы не можем упрекать автора в недостаточном проникновении в сложные отношения между другими частями православия. Самим православным это сегодня сделать весьма непросто. Остается надеяться, что появятся работы православных авторов, которые восполнят имеющийся здесь пробел. В любом случае, не следует забывать, что при всех разделениях, которые существуют в историческом православии, своею светлой стороной, во своих святых, общих для этих Церквей, они едины. За историческими сведениями и сухими фактами, излагаемыми в данной книге, мы не должны упускать из виду, что Церковь держится не "количеством^, а святостью, тем Духом Святым, который стяжается ее членами. Это таинственное измерение истории христианства нельзя забывать, когда мы говорим об истории Церкви.

Совершенно другого рода вопрос ставит для нас существование католиков восточного обряда и тот, связанный с ними факт, что многие греко-католики, насильственно приведенные в православие в Российской империи, в СССР и в странах распавшегося советского блока, сегодня перешли обратно в католичество. Снова и снова мы убеждаемся, что насилие в сфере духа, по крайней мере в современном мире, ведет к прямо противопложным результатам. Сам факт существования католиков восточного обряда должен несомненно приниматься во внимание в наших размышлениях об истории Церкви. Явление это болезненное: во многие Церкви католический прозелитизм внес разделения и сильно их ослабил, что замечает и автор книги. Тем не

менее, бороться силой с давлением католиков, как показывает опыт, во всех отношениях неверно. Кроме того, здесь, как во многих других вопросах, нельзя выносить поспешного суждения.

Взять хотя бы Русинскую Греко-католическую Церковь: многие из ее членов, оказавшись в США, т.е. в иной ситуации, нежели на исторической родине, снова вернулись в православие. Судьбы Божий неисповедимы. До конца истории мы не можем доподлинно знать, в чем конечный смысл того или иного церковного раскола или разделения.

Это не значит, разумеется, что следует радоваться наличию расколов, тому факту, что христианство ныне разделено, считать, что такое положение нормально. И все же, если мы спросим себя, хорошо ли, что, например, в Индии с древних времен сохранилось христианство (пусть и не-православное), мы должны по совести ответить на это утвердительно.

Сами православные христиане могут и должны оставаться православными, хранить учение святых Отцов, верить в истинность своей Церкви, но из этого еще не вытекает, что наличие других христиан для нас безразлично. Тем же, кто не перестает повторять, что не-право-славные христиане заблуждаются, что они еретики, и что их следует только обличать, хотелось бы напомнить притчу Господню о блудном сыне. Один из уроков этой притчи, состоит в том, что старший (верный Отцу) сын должен был хранить не только свою верность к Нему, но и свою любовь к брату, которого Отец любил так же, как и его.

ГРИГОРИЙ БЕПЕВИЧ

Д. ФЕДОТЕНКО

От научного редактора

В введении к англоязычному изданию книги ее автор, о. Рональд Роберсон*, отмечает, что западным христианам порой нелегко разобраться в таком сложном и неоднородном явлении, как Восточные Церкви. Ситуация с русскоязычным читателем из стран бывшего СССР несколько иная: здесь чаще всего мало что знают о существовании всего многообразия "восточного христианства". Так, при упоминании монофизитства, как правило, вспоминают об Армянской Церкви, когда же речь заходит о католиках восточного обряда, то имеют в виду только лишь украинских греко-католиков. В отечественной литературе этот пробел отчасти восполняется справочником Г. А. Шпажникова "Религии стран Западной Азии" и книгой А.В. Журавского "Христианство и ислам". Однако статистический и фактологический материал, содержащийся в данных исследованиях, уже относительно устарел и к тому же не дает четкого представления о происхождении этих церквей и связях между ними.

* О. Рональд Роберсон получил степень бакалавра политических наук в Канзасском университете в 1972 г. Затем он вступил в орден Отцов Паулистов и изучал богословие в Американском Католическом Университете в Вашингтоне. Вслед за рукоположением во священники в 1977 г. о. Рональд Роберсон служил приходским священником в Квебеке (Канада). В 1988 г. он получил докторскую степень в Папском Восточном Институте (The Pontifical Oriental Institute) в Риме, защитив диссертацию по современному богословию Румынской Православной Церкви. С 1988 г. по 1992 г. он состоял членом Папского Совета по содействию Христианскому единству, где отвечал за диалог с православными. Сейчас о. Рональд Роберсон живет в общине Колледжа Св. Павла в Вашингтоне (США) и работает заместителем директора Секретариата по Экуменическим и Межрелигиозным связям при Национальной Конференции Католических Епископов. (Прим. ред.)

ОГ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА

Цель этого справочника - дать общие сведения о каждой из Восточных Церквей и указать на их взаимоотношения, поместив каждую в свой исторический, географический, вероучительный и литургический контекст. В качестве принципа классификации выбрано евхаристическое общение. Иными словами, описываются группы церквей, находящиеся друг с другом в полном евхаристическом общении, литургическая же традиция не является основополагающим критерием.

В результате такого подхода выделяются четыре независимых восточно-христианских сообщества:

• Ассирийская Церковь Востока, не находящаяся в евхаристическом общении ни с какой другой Церковью;

• Шесть Ориентальных Православных Церквей, которые, будучи полностью независимыми, находятся в евхаристическом единстве друг с другом;

• Православная Церковь, являющаяся сообществом национальных и региональных Церквей, признающими за Патриархом Константинопольским некое объединительное начало, а также определенные права и привилегии;

• Восточно-католические Церкви, находящиеся в единстве с Римской Церковью и ее епископом.

Порядок, в котором перечислены эти группы, не имеет особого значения, он лишь отражает хронологию их появления в качестве обособленной организации. Единственное исключение из этого правила - Православные Церкви неопределенного статуса (раздел III, D). Они включены в раздел Православной Церкви, в полном евхаристическом общении с которой они не находятся, но тем не менее берут от нее свое начало.

К содержащимся в книге статистическим данным о численности Церквей нужно подходить с осторожностью. Многие Восточные Церкви существуют на территориях, где не проводилось никакой переписи или же где данные переписи во многом определяются политическими пристрастиями тех, кто ее проводит.

Читатель обратит, вероятно, внимание на то, что статьи, посвященные небольшим Церквям,, в отдельных случаях более пространны, чем статьи о Церквях крупных и известных. Автор сознательно пошел на это, так как история этих Церквей менее известна, а информация о них менее доступна.

Появление справочника можно рассматривать как продолжение публикаций Высшей религиозно-философской школы, направленных на знакомство широкого читателя с историей Церкви, начало которому было положено плакатом и брошюрой "Схематическая история христианства". Несмотря на то, что книга о. Рональда Роберсона впервые появилась в 1986 г., она переиздана уже шесть раз на нескольких языках.

Д. Н. ФЕДОТЕНКО