Валентина Чеснокова

Исследования, проведенные по В-индексу Фондом Общественное мнение в 2000 году, а затем еще раз - в 2002 году, естественно, предполагали сопоставление с результатами исследования 1992 г. с целью уловить сдвиги, происшедшие в течение этого времени в процессе воцерковления. Но тут возникли сложности.

Как мы оговаривались при анализе данных 1992 г., наше исследование составляло лишь часть более широкого, проводимого по типу, названному "Монитор". В соответствии с задачами и замыслами исследователей выборка была сдвинута посредством добавления к категории "население" (набранной по стандартной выборке, соотнесенной со структурой населения) некоторых категорий особенно активного населения (бизнесменов, руководителей предприятий, специалистов и некоторых других). В результате в массиве исследования оказался повышенный удельный вес лиц среднего возраста, лиц с высшим образованием и занятых в сфере управления, что отразилось и на категории "православные", хотя и в небольшой степени (если читатель помнит, мы несколько раз при анализе тех данных указывали, что наши "православные" тяготеют к категории "население"). Тем не менее прямое сравнение оказалось невозможным.

Из этой трудности удалось выйти посредством перерасчета всех данных с опорой на контингент "население". Такой перерасчет сделал возможным сравнение . Очевидно, что в таблицах, аналогичных таблицам, построенным для анализа данных 1992 г., оказались несколько иные цифры, чему читатель не должен удивляться. Ибо в 1992 году анализировалась полная выборка, в 2002 году - только ее часть. Однако, еще раз подчеркнем, что слишком заметного расхождения результатов не получилось, основные изменения относятся к социально-демографическим показателям.

Вторая трудность возникла с некоторыми изменениями, внесенными в саму методику. В 1997 г. была написана та работа, которая составила первую часть данной книги, и в ней были обоснованы необходимые изменения в В-индексе. Вопросы о молитве, составлявшие два вопроса, были сведены в один, получивший несколько иную структуру, а пятым вопросом в индексе был введен вопрос о посте. Очевидно, что это отразилось и на самом способе формирования групп по воцерковленности: пятые (сильные) позиции по вопросам о молитве и регулярном чтении Св. Писания оказались сильно ужесточенные: в частности для того, чтобы пройти в группу Ц в 1992 г. Необходимо было знать несколько церковно-славянских молитв, а в 2002 г. - читать утреннее и вечернее правило: или - в 1992 г. нужно было регулярно читать Евангелие, а в 2002 г. - Евангелие плюс положенные тексты Св. Писания (апостольские послания и деяния, а также тексты Ветхого Завета). Кроме того, был введен вопрос о посте, согласно которому в группу проходят лишь те, кто не только соблюдает церковные посты, но и еще среду и пятницу. Естественно, такое ужесточение критериев сразу же сказалось на объеме группы Ц: она сильно потеряла в своем удельном весе (с 18,7% от всего массива православных в 1992 г. до 12,0% в 2002 г.), зато стала значительно более "эталонной".

Теперь, сделав указанные необходимые оговорки, приступим к сравнительному анализу наших данных.

Мы привели распределение в массиве взрослого населения лиц, самоопределяющихся по своей принадлежности к религии .

Главный вывод из таблицы 1: число лиц, определяющих себя как православные, равномерно увеличивается от года к году. Разумеется, считать, что никакого оттока из этой совокупности не было и нет, было бы несерьезно. Отток, конечно, был, но он покрывался новым притоком, так что в действительности приток, по-видимому, был более высоким. В целом удельный вес православных в населении повысился за это десятилетие на 11 пунктов.

Что касается неверующих, то их ряды пополнялись в первую половину десятилетия заметно, составив 35% от населения (прирост на 7 пунктов), однако за вторую половину произошел отток, и общий прирост за десятилетие составил 3 пункта (31% от населения). Количество верующих других конфессий колебалось от 7% до 6% населения (10% 1992 г. - это удельный вес данной категории в еще не разделенном СССР).

Таков общий баланс за десятилетие. Теперь посмотрим, как же изменилось поведение православных как группы в соответствии с заданными нами критериями (См. табл. 2 в Приложении).

Наиболее очевидные положительные сдвиги произошли в освоении церковной молитвы: количество не молящихся вообще снизилось с половины до одной трети, количество молящихся церковными молитвами выросло более чем в два раза. Правда, чтение утреннего и вечернего правила представляет камень преткновения, но те, кто когда-то осваивал это чтение, знают, как тяжело оно дается вначале, - и только потом становится легким и не занимающим много времени.

Другой положительный сдвиг произошел в области регулярного посещения храма: здесь, правда, количество посещающих храм раз в месяц и чаще осталось на прежнем уровне (8%), зато категории посещающих его раз в год или несколько раз в год заметно увеличились. По-видимому, регулярно частое хождение в храм наиболее разрушительно действует на сложившийся еще в доцерковный период образ жизни и наиболее сильно вызывает сопротивление нецерковной среды (в том числе родственников и друзей воцерковляющегося).

С регулярностью причащения и чтения Евангелия и других текстов Св. Писания дело обстоит значительно слабее: только если мы объединим все три причащающиеся категории ("раз в год обязательно", "несколько раз в год", "раз в месяц и чаще"), какое-то движение станет заметным (соответственно: в 1992 г. - 14%, в 2000 г. - 20%, в 2002 г. - 21%). Относительно чтения Св. Писания данные показывают, что как раз регулярности и нет: подросла только категория отвечающих "иногда читаю".

Вопрос о посте в 1992 г. не задавался вообще. Различие между 2000 и 2002 годами скорее можно определить как колебания. Вывод неутешительный: свыше 80% православных не постятся вообще. Великий пост держат от 6% до 7%. Прочих - и того меньше. В некоторое оправдание нашим православным можно сказать только, что пост (точно так же, как и частое хождение в храм) весьма болезненно вторгается в привычный доцерковный образ жизни, так как к сопротивлению социальной среды здесь добавляется еще и сопротивление самого организма, т.е. вопрос переносится на уровень привычных способов удовлетворения физических потребностей.

Перечисленные достижения никак нельзя назвать блестящими успехами, скорее - очень медленным усвоением различных сторон церковного образа жизни. Причем одни стороны усваиваются более легко и требуют меньше времени на привыкание, другие связаны с более трудным преодолением привычек доцерковного образа жизни. Особенно, должно быть, это трудно для тех категорий воцерковляющихся, которые большую часть своей жизни провели именно в этом доцерковном образе жизни.

Еще один любопытный факт: только по одному критерию, а именно "церковная молитва", за рассматриваемое десятилетие нулевая позиция ("практически не молюсь") собирала все меньшее количество респондентов (в 1992 г. - 52%, а в 2002 г. - 34%); по критерию регулярности посещения храма удельный вес лиц вообще не посещавших храма остался на прежнем уровне (в 1992 г. - 21%, а в 2002 г. - 20%). По критериям же регулярности причащения и чтения Св. Писания количество лиц, выбравших нулевую позицию ("никогда не причащался" и "никогда не читал") составило больший процент в 2002 г. (соответственно: по регулярности причащения в 1992 г. - 57%, а в 2002 г. - 64%; по чтению же в 1992 г. - 47%, а в 2002 г. - 64%). Такое повышение можно объяснить только притоком в ряды православных большого количества новых лиц. Поскольку, как мы уже неоднократно указывали выше, освоение нового для человека образа жизни происходит постепенно, вначале осваиваются одни его стороны, потом другие. По-видимому, наличие такого повышения числа лиц ничего не читавших, еще не причащавшихся и т.д. сопровождалось одновременным повышением удельного веса и положительных позиций: люди, ничего не читавшие еще из Св. Писания, активно осваивают частое хождение в храм, церковную молитву и, как мы увидим ниже, приходят даже в группы достаточно сильного воцерковления.

Перерасчет данных был сделан группой сотрудников Фонда, в частности, И. Статниковой и Е. и Е. Галицкими, за что автор выражает им свою огромную благодарность.

Прочие таблицы, начиная с №2, см. в приложении к части III.

Возникает тот же самый сакраментальный вопрос: можно ли считать воцерковленным человека, который, правда, ходит в церковь довольно часто и, может быть, даже освоил уже церковные молитвы, но ни разу еще не причастился и совсем не читал еще Евангелия? Все зависит от того, как мы представляем себе воцерковленность человека, - как ставшее и неизменное отныне состояние или как процесс, в котором человек не просто постепенно что-то приобретает, но и теряет временами, сходит с пути совершенствования своего образа жизни, а потом с новыми силами берется за это трудное дело. В последнем случае мы оцениваем фактически не уровень достигнутого им на сегодняшний день, но его готовность прилагать усилия и брать все новые высоты на пути к идеалу. Эта оформившаяся в нем готовность и есть, по существу, признание им христианского идеала. Осваиваемые же им черты церковного образа жизни неложно должны свидетельствовать о направленности этой готовности и этих усилий. Если человек самоотверженно обучается читать утреннее и вечернее правило или постится все церковные посты, соблюдая при этом еще среду и пятницу, то он, что называется, на правильном пути. А идеалы христианские очень высоки, и складываются они не из мелочного соблюдения тех или иных правил, а из освоения того, что за этими правилами стоит: устремленности ко Христу. Бог же, по слову св. Иоанна Златоуста, "и дела приемлет, и намерения целует".

Теперь обратимся к более детальному разбору уровней воцерковленности, отраженных в заданных нами группах: Ц (воцерковленные или церковный народ), П (полувоцерковленные), Н (начинающие), С (слабовоцерковленные) и О (нулевая группа).

Сравнение групп, заданных по уровню воцерковленности (удельный вес в массиве православных в %)

Перед тем как приступить к анализу, напомним, что на изменение удельных весов групп по воцерковленности в общем массиве православных повлияли два фактора: ужесточение критериев прохождения в группу Ц произошло оттого, что некоторые критерии, бывшие "проходным баллом" для группы Ц, автоматически "опустились" и стали "проходными" для группы П: это относится к критерию регулярного чтения Евангелия и освоения церковных молитв; критерии по частоте посещения храмов и причащения остались в группе П прежние). Группы Н изменение критериев не коснулось вообще, кроме общего изменения, вызванного введением нового критерия - "пост", соответственно и двух ниже расположенных групп.

Вторым фактором должно было оказаться естественное движение по ступеням воцерковления. Посмотрим, что же получилось в результате взаимодействия указанных двух факторов.

Во-первых, резкое (в полтора раза) сокращение удельного века группы Ц в общем массиве православных. Здесь, как мы уже сказали, усиление критериев было наиболее сильным, и это не только сократило приток новых верующих в эту группу, но и "отбросило" ряд тех, кто прежде мог считать себя воцерковленным, в группу П (т.е. в группу полувоцерковленных).

Этот "обратный" приток (т.е. приток "сверху"), по-видимому, и позволил группе П удержать свой удельный вес в массиве (27%), хотя ужесточение критериев коснулось и ее. Вероятно, какой-то приток шел также и "снизу", но установить это по нашим данным невозможно.

Группа Н более чем в полтора-два раза увеличила свой удельный вес (с 20,2% до 36,5%), достигнув почти трети всего массива. Безусловно, какой-то приток "сверху" (из группы П) и тут существовал, но приходится признать, что основной приток шел "снизу", поскольку группа С сократила свой удельный вес более, чем в полтора раза (с 26,6% до 16,8%). Никаких изменений в прежних критериях для прохождения в группу С не было, добавилось только требование соблюдения Великого поста. Но "опустошение" группы С не могло идти "вниз" в группу О (поскольку, если человек когда-то что-то читал или когда-то причащался, хотя и в незапамятные времена, стать "ничего не читавшим" и "никогда не причащавшимся" он уже не может), Приходится принять, что группа С дала сильный отток именно в боле высоко расположенную группу - группу Н. Возможно, правда, и еще одно направление - переопределить себя, признать себя неверующим и отправиться в группу неверующих. Последняя группа, как мы видели, находясь за пределами массива православных, увеличила свой удельный вес в населении на 3% за десятилетие, т.е. росла совсем не бурными темпами. Если предположить, что приток в эту группу со стороны православных мог идти не только из группы С, но и из всех прочих групп, то на долю группы С в этом процессе приходится совсем немного.

Об оттоке же из группы С в более воцерковленные группы свидетельствует и еще один общий фактор, касающийся общественного сознания в целом. Ниже мы постараемся показать, что в течение этого десятилетия шло постепенно освоение общественным сознанием различных сторон и составных частей Православия: богослужения, обрядности, представлений. Интерес ко всему этому в последние годы повышался. Из таблицы 4 мы увидим, что даже в группе неверующих (группа А - атеисты) произошли небольшие подвижки: увеличилось немного количество "заглядывающих" в храмы раз в год и возникла даже малая группка бывающих там несколько раз в год; некоторые одиночки заявляют даже, что причащаются (не будучи верующими); появилась категория (5% группы) признающихся в том, что молятся своими молитвами. Но наиболее заметное изменение произошло по линии чтения Евангелия: в 1992 г. (прямо или путем неответа на вопрос) нечитающими признали себя 96% группы (3% читали когда-то и только 1% читал иногда); в 2002 г. нечитавших осталось в группе 85%, а 14% в разной степени оказались уже приобщенными к чтению (1% даже признался, что читает Евангелие регулярно). В группе С таких приобщившихся оказалось уже 34% (в 1992 г. таковых не было вообще), а молящимися признали себя в 2002 г. 52% (против 18% в 1992 г.). Правда, относительно хождения в храм показатели ухудшились, и то же - относительно причащения, что, по-видимому, указывает на то, что в группе С теперь "задерживаются какие-то другие категории лиц, интерес свой к Православию удовлетворяющие не столько посредством практического контакта с богослужебной практикой, сколько чтением литературы. Как бы то ни было, приобщение к чтению Евангелия понемногу повышается в невоцерковленных и слабовоцерковленных группах, в группах же более воцерковленных этот показатель самый слаборазвитый. Опять-таки, и здесь можно найти объяснение: человек, посещающий церковь, приобщается к Евангелию посредством слушания Слова Божия, которое читается за каждым богослужением обязательно, и потом еще раз напоминается священником в проповеди, где дается также и толкование прочитанного, и довольно часто также связь с современностью.

То, что группа 0, увеличив свой удельный вес в массиве православных, не "сдвинулась" в своих показателях, обусловлено методом выделения этой группы: туда попадают только те, кто по всем показателям проходит по нулям. Как только человек начинает что-то читать, заглядывать в храм или молиться, так сразу же, согласно нашей методике, он уже попадает в другие группы, а группа О пополняется вновь пришедшими извне. Повышение удельного веса этой группы в массиве именно за последние два года (см. табл.2) свидетельствует, что приток извне за эти последние годы усилился именно за счет людей, не имевших ранее контакта с Православием.

Приходящие в Православие извне могут вести себя двумя способами: либо "оседают" в группах О или С (те, кто уже когда-то имел поверхностные контакты с Православным учением и практикой), не проявляя большой активности в расширении своей религиозной практики, либо наоборот, очень быстро проходят по одному или двум показателям в воцерковленные группы, оставаясь по другим показателям на нулевом уровне, что и дает нам, как мы уже отмечали выше, наличие там никогда не причащавшихся или не читавших Евангелия.

Теперь попробуем показать улучшение показателей в нашей верхней Ц группе. Выше мы констатировали, что ужесточение критериев прохождения в эту группу понизило ее удельный вес в массиве православных, но одновременно повысило ее "эталонность". Изменение показателей демонстрирует нам таблица 5.

Частота хождения в храм "раз в месяц и чаще" относится теперь к количеству индивидов, в два раза большему, чем в 1992 г., - таковых в группе Ц оказалось 73%. Частота причащения растет гораздо медленнее, но, тем не менее, по категориям "несколько раз в год" и "раз в месяц и чаще" увеличение очень заметно( правда, эти лица составляют всего лишь треть группы), Регулярность чтения Св. Писания упала. Зато сдвиг в освоении церковных молитв совершенно очевиден, а читающих утреннее и вечернее правило стало в три раза больше. За увеличилось количество постящихся.

Когда так анализируешь самую воцерковленную группу, возникает искушение еще сильнее ужесточить критерии, чтобы выделить лучших из лучших, по крайней мере убедиться, что таковые существуют. Ужесточение здесь может быть только одно: разделение на две подгруппы - на тех, кто прошел в группу по одному критерию, и тех, кто прошел по двум и более. Сделав такое разделение, получаем таблицу 6. Здесь "сильные" - это те, кто прошел по двум и более критериям, остальные - те, кто прошел по одному (см. табл.6).

Результаты впечатляют. Уже в 1992 г. раз в месяц и чаще ходили в храм 92% сильной подгруппы, а в 2002 г. - 94%. В этой подгруппе причащались в 1992 г. раз в месяц и чаще 25%, а в 2002 г. - 49%. Если же посчитать всех причащающихся раз в год и чаще (выше мы объясняли, что такая практика в некоторых случаях существует как узаконенная), то мы получим соответственно 83% и 88%. Регулярно читали Евангелие в 1992 г. 42%, а в 2002 г. - 58%. Это не такой уж и высокий процент, но на общем фоне - выдающийся. Церковные молитвы употребляли в 1992 г. 58%, а в 2002 г. - 96% (из них 41% читали утреннее и вечернее правило).

Конечно, сразу же возникает вопрос: да много ли их, таких ревностных православных? Разумеется, немного, ибо это - люди, стремящиеся к совершенству, а таковых в любом обществе не так уж много. В своей группе (Ц) они составляют около 24%, а всего по массиву православных - 2,89%. Можно предположить также, что эта подгруппа текучая, поскольку такой образ жизни в современном обществе требует от человека большого напряжения. И вообще внешний мир всегда мешает этому порыву. Стоит заболеть самому православному или кому-то из близких, или потерять работу, или попасть в какие-то другие неприятности, требующие дополнительной работы, хождения по делам и проч., как весь налаженный распорядок летит кувырком, и человек лишается своего эталонного места в группе Ц. Но на его место приходят другие, и сам он может со временем вернуться "на круги своя": если уж он этот образ жизни освоил, то будет стремиться вернуться к нему, так как для него он естествен, как естественно здоровье для человека.

Если же мы проделаем эту процедуру с выделением "сильных подгрупп" в группах П и Н, то получим возможность попытаться проследить движение наших православных по ступеням воцерковленности. Сильная подгруппа в каждой группе - это "кандидаты" на переход в более высокую группу (см. табл. 7 и 8).

Действительно, мы увидим, что "сильная" подгруппа группы П довольно близко подходит по уровню к "остальным" группы Ц. Правильной церковной молитвой молятся 61% сильной группы полувоцерковленных, а среди "остальных" группы Ц - только 19% (правда, еще 18% из них читают утреннее и вечернее правило). Ясно, что эта "сильная" подгруппа группы П находится на переходе в группу Ц, и можно надеяться на увеличение со временем выделенного нами ядра, т.е. "сильных", раза в полтора.

Теперь проделаем ту же процедуру сравнения "сильной" подгруппы группы Н с "остальными" в группе П. Картина получается аналогичная. Причащаются (с той или иной частотой) из "остальных" в группе П - 38% (1% даже несколько раз в год), а в "сильной" подгруппе группы Н - 65%; соответственно никогда не причащавшихся в группе "остальных" в П - более половины (59%), а в "сильной" подгруппе Н - 35%. Таким образом, любому православному из "сильной "подгруппы группы Н достаточно освоить еще только одну "ступень" (например, начать регулярно читать Евангелие, или немного чаще причащаться - вместо одного-двух раз в год несколько раз в год, или освоить по-настоящему церковную молитву, что в общем-то не так уж трудно сделать), и он окажется по нашему исчислению уже в группе П, причем может оказаться и не среди самых слабых ее членов. Тогда окажется, что группа П, "отдавшая" часть своего состава в группу Ц, опять пополнится из группы Н. А в группу Н будут "подниматься" православные из группы С, что совершенно естественно, так как достигнуть "высот" группы Н довольно легко: достаточно наладить хождение в храм хотя бы один-два раза в год и такую же частоту причащения, освоить немного церковных молитв, ну и читать тексты Св. Писания хотя бы "иногда".

Группы слабовоцерковленных делить на "сильных" и "остальных" нет смысла, так как в группе С эта разница совсем невелика, а в группе О ее и вовсе нет.

Хотя нужно сказать, что определенный потенциал и в группе С, и в группе О все-таки существует. Это показывают социально-демографические характеристики этих групп.

К анализу социально-демографических характеристик мы теперь и перейдем. Сделаем сначала сравнение по годам для трех групп: населения в целом, группы "все православные" и группы А (неверующие) (см. табл. 11).

Первое, что бросается в глаза, - улучшение половой структуры православных в целом. Если в 1992 г. соотношение мужчин и женщин было 29:72, то в 2002 г. - 41:59. Это довольно близко подходит к распределению в населении в целом. Очевидно, что группа "православные" активно пополняется мужским населением: мужчин в ней стало на 12% больше. В группе А количество мужчин, наоборот, немного сократилось.

В отношении возрастов - самая молодая группа (18-25 лет) осталась на прежнем уровне (16%) в общем массиве православных. Прочие дали незначительные колебания. Группа с образованием ниже среднего заметно упала в удельном весе среди православных (с 28% до 19%). Лиц, имеющих высшее образование, стало значительно меньше (11% против 18% в 1992). Впрочем, такое же падение произошло и по группе А и по населению в целом, что скорее всего объясняется сдвигом выборки в исследовании 1992 г. В целом удельный вес группы по образованию как у православных, так и в группе А (и по населению в целом) в 2002 г. оказался почти совершенно одинаковым.

По месту жительства для православных заметно увеличился удельный вес жителей Москвы и мегаполисов (с 11% до 18%), что, впрочем, произошло по населению в целом и по группе А. И это, по-видимому, второй эффект сдвига выборки в 1992 г.

Чтобы ликвидировать этот эффект, возьмем движение всех этих изменений по годам от 1997 до 2002 гг. (см. табл.12). Здесь по полу колебания незначительные, по возрасту заметно увеличение удельного веса группы лиц старше 55 лет (с 30% до 36%). По прочим категориям - колебания также незначительны.

Впрочем, напомним, что выборка 1992 г. сдвигалась в пользу активного населения, и если увеличение в ней лиц с высшим образованием вполне этим фактом объясняется, то сдвиг в пользу женщин, пожалуй, этим мотивировать нельзя.

Так что придется признать изменения структуры православных по полу процессом естественным, при выявлении которого фактор сдвига выборки в 1992 г. имеет непервостепенное значение.

К сожалению, за эти годы произошло изменение показателей по сферам занятий и по служебному положению, задаваемых при опросе, что сделало их несравнимыми. А показатели по доходам на душу населения оказались также несопоставимыми в результате прыжков инфляции, сильного изменения цен, девальвации прежних денег и введения новых. Но имеет смысл сравнить выделенные нами группы по этим показателям на 2002 г. (см. табл. 11 - продолжение)

Различия весьма невелики, но набор их позволяет предположить определенную тенденцию: показатели по "православным" почти везде совпадают с показателями по "населению", а вот по группе А они отклоняются и именно таким способом, что можно предположить некоторую тенденцию: лиц, занятых в промышленности, строительстве и на транспорте в группе А чуть больше (12% против 10% и даже 14% против 10-11%), немного меньше в сфере культуры, науки, образования и здравоохранения (8% против 10%). В группе А заметно меньше пенсионеров (24% против 31%), зато больше безработных (10% против 7-8%). А если добавим сюда еще и служебное положение, то обнаружим, что в группа А заметно больше рабочих (29% против 24%).

Разумеется, каждый показатель, взятый отдельно, малоубедителен, так как колебания незначительны, но сопоставленные друг с другом, они указывают, что в группе А можно предположить несколько больший, чем по массиву, удельный вес рабочих, причем в активном возрасте. В 1992 г., описывая наши результаты, мы ссылались на исследование Струмилина, проведенное в 20-х гг., на основе которого он доказывает, что рабочие (именно мужчины-рабочие) расцерковляются быстрее всего, добавим теперь, что воцерковляются они медленнее всех.

Если мы теперь распределим социально-демографические категории по группам воцерковленности, то перед нами воочию проявятся все тенденции. И первая из них - "оседание" мужчин в слабовоцерковленных группах, что привело к "перевороту" половой структуры в группе С (34:66 в 1992 г. и 62:38 в 2002 г.) и приблизительно такому же перевороту в группе О (40:52 в 1992 г. и 65:35 в 2002 г.). Группа Н, в которой около 3/4 занимали женщины, к 2002 г. имела в своем составе женщин лишь немного больше половины (58% против 72% в 1992 г.). Группы Ц и П лишь очень незначительно "поправили" свой состав.

То же относится и к группам по возрасту: две самые воцерковленные группы уменьшили свой молодежный состав, прочие - увеличили. Относительно удельного веса непенсионеров как раз обратная тенденция. Для группы православных в целом - незначительные колебания (или отсутствие таковых). Молодежь тем самым также проявляет тенденцию к замедленному воцерковлению.

Процент лиц с образованием ниже среднего упал по населению в целом и особенно заметно по православным (с 32% до 19%). Заметно упал он и во всех группах воцерковленности. Зато удельный вес лиц с высшим образованием заметно повысился, особенно в группах Ц и О ("крайних", так сказать), но также и в группе С, в полувоцерковленных он несколько понизился. (ни по населению, ни по православным в целом такого роста не наблюдается.)

Что касается типа поселений, то удельный вес живущих в Москве и мегаполисах заметно вырос по населению и в частности по православным в целом (с 11% до 18%). Во всех группах воцерковленности отмечается этот процесс, но особенно сильно сказался он в двух слабовоцерковленных группах и в группе Н. Удельный вес жителей крупных городов упал в наиболее воцерковленных группах (Ц, П и Н), а в невоцерковленных заметно увеличился. Удельный вес жителей малых городов дал обратную картину - в воцерковленных группах увеличение (правда, довольно слабое). Зато удельный вес жителей села повысился почти во всех группах, кроме группы Н (где он упал в полтора раза). Таким образом, слабовоцерковленные группы (О и С), десять лет назад имевшие в себе жителей мегаполисов незначительное число (в группе С 8%, в группе О 2%), а жителей крупных городов - по 13% каждая, теперь повысили удельный вес этих лиц в полтора раза и больше. При этом удельный вес жителей малых городов в них уменьшился более, чем в полтора раза, и вырос удельный вес жителей села.

Похоже, что теперь слабовоцерковленные группы пополняются за счет жителей больших городов, а с другой стороны - за счет жителей села (в группе С жители села составляют около четверти всей группы, а в группе О - треть). Следовательно, мы имеем еще одну характеристику слабовоцерковленных групп: большой удельный вес жителей села.

В слабовоцерковленных группах наибольшее число лиц, определивших свое положение как "рабочие" (в группе С 27%, в группе О даже 33%). "Служащих" более всего в группе Ц (19%). Там же больше всего и лиц, занятых в сфере науки, культуры, образования и здравоохранения. К тому же в группе О оказывается и самое большое число безработных (12%; в группе С - всего 1%, в группе П - 4%).

Итак, для группы О (и в значительной степени для группы С) высокий удельный вес мужчин, кроме того, высокий удельный вес лиц, назвавших себя рабочими. В группе О меньше, чем в других, пенсионеров (и лиц старше 55 лет) и больше, чем в других, молодежи. При этом, как мы видели, треть из них - рабочие (с небольшим уклоном в сферу промышленности, строительства и транспорта). Все эти характеристики отчасти объясняют нам замедленность процесса воцерковления: это - народ в активном трудовом возрасте (по преимуществу, а точнее - на 3/4), а следовательно, образ их жизни более жестко, чем у служащих (и очевидно, пенсионеров), определяется расписанием их работы. С другой стороны, это расписание часто связано с поездками и другими служебными передвижениями. Не забудем и о 12% безработных, находящихся в поисках работы.

Образ жизни воцерковленного человека, наоборот, требует введения определенных постоянных точек отсчета: утренние и вечерние молитвы, чтение Евангелия, посещение храма более или менее регулярно в определенное время. Особую проблему для человека, питающегося в столовых и кафе, представляет соблюдение поста.

В принципе, во всем этом нет ничего непреодолимого. Утренние и вечерние молитвы и чтение Евангелия занимают совсем не много времени у человека, хорошо освоившего их. Но подчеркнем: у человека, освоившего их. Именно момент освоения, привыкания, овладения языком молитв и Св. Писания, а более всего введения этого в свой повседневный образ жизни и утверждение в нем представляет немалую трудность и в самом начале кажется просто невозможным. Вспомним, что это - люди, совершенно не имеющие опыта даже соприкосновения с храмом. Ведь группа О и выделена именно по этим признакам: никогда не был, ничего не читал и пр. Это и мешает им быстро приспособиться к регулярному посещению храма (не можешь ходить по воскресеньям, объяснит тебе священник, ходи в другие дни, когда тебе удобно, - но обязательно раз в неделю; не можешь раз в неделю, ходи раз в две недели - но чтобы раз в две недели, не реже, - и проблема потихоньку решается).

То же с соблюдением поста. Здесь трудности не в самом воздержании от пищи, а в неумении организовать свое питание, следить за тем, что твоя рука несет ко рту, в умении пользоваться постными компонентами пищи. Все знают, что пост - это каши, и совершенно забывают про овощи (кроме картошки, естественно, да и ту умеют готовить двумя-тремя способами, в то время как во всех поваренных книгах приведены десятки таких способов).

Воцерковленный человек умеет выбрать себе постную пищу даже в общепитовских заведениях, не говоря уже о кулинариях с их винегретом, салатами. В Петровский и Рождественский посты дозволяется рыба. Но неопытный человек часто ничего этого не знает. Его просто страшит воздержание от чего-то привычного и необходимость думать: чем же это заменить.

Слава Богу, в последнее время наши рестораны и кафе пошли навстречу и стали готовить специально постные блюда (не диетические, не вегетарианские, а именно постные), что должно облегчить нашим "нулевикам" процесс приспособления в этой области.

Действительно, от опыта предыдущих контактов с Церковью - хотя бы самых поверхностных и редких ("когда-то был", "когда-то читал" и т.п.) - зависит быстрота воцерковления. Вспомним, что группа С уменьшила свой удельный вес в массиве православных в полтора раза. А группа С как раз и набирается по этим признакам (когда-то давно был, читал и т.д.). Приток новых членов православных идет в обе эти группы сразу, но те, кто попадает в группу С, быстрее перемещаются в следующую категорию.

Итак, мы описали пять групп православных, расположив их в виде концентрических кругов вокруг основного (к сожалению, довольно небольшого) ядра по мере ослабления в их образе жизни характеристик, свидетельствующих о воцерковленности. Можно применить здесь такую метафору. Русская (точнее, конечно, говорить - российская, потому что многие малые народы РФ уже давно и глубоко христианизированы, хотя последние десятилетия - почти уже век - нанесли сильный урон их религиозному образу жизни, может быть, даже сильнее, чем в русском населении, но, тем не менее, процесс воцерковления идет и здесь) Церковь представляет собою как бы большой общий дом с подсобными строениями и прилегающими участками земли, в котором живет много людей - такой большой, разветвленный род. Женщины (преимущественно в пожилом и среднем возрасте) исполняют в нем функцию хранительниц очага, мужчины же довольно много времени проводят вне дома (на работе, в разъездах, служат в армии и проч.). Молодежи также дома не сидится: она тоже тяготеет к периферии - это возраст, когда хочется посмотреть и как бы испытать своими руками мир, приобщиться к разным явлениям и социальным структурам, в том числе и не церковным. Но по мере взросления они приближаются к очагу.

Надо сказать, что за последнее десятилетие подросло уже поколение молодых, находившихся в храме с самого детства. В подростковом возрасте наступает "бунтарский" период самоутверждения личности, но со временем это проходит, и мы видим, что среди "хранителей очага" находится 5% молодежи в возрасте от 18 до 25 лет. Сюда же происходит тяготение и по мере повышения образования (вспомним, что в группах Ц и П по 14% и 13% лиц с незаконченным высшим и высшим образованием, тогда как в среднем по православным и по массиву в целом - 11%, кроме того в группе Ц оказывается 6% студентов и учащихся, что тоже выше средней величины - 3% - и выше, чем в какой-либо другой группе православных).

Таким образом, в этом большом "доме" происходит постоянное движение "населения": кто-то взрослеет, кто-то - стареет и выходит из трудового возраста (удельный вес трудовых возрастов (25-55 лет) в каждой группе составляет не менее 50% - точнее, от 50% до 59%. Приходят все новые контингенты людей, не знающих обычаев и особенностей этого "дома", -их нужно приобщать и вводить в курс дела. Происходят и какие-то "отливы", но, как показывают общие цифры, прирост покрывает уменьшение. "Новые" приносят с собою светские системы убеждений и ценностей, что вызывает определенные замешательства и конвергенции во взаимоотношениях "старых" и "новых" слоев. Все это - совершенно нормальные явления, в особенности, если представить себе, какую массу вновь приходящих приходится "осваивать" и адаптировать к Церкви ее исконным, так сказать, членам и тем, кто успел уже в достаточной мере воцерковиться где-нибудь еще в 80-х гг. (Основная нагрузка приходится, конечно, на клириков, но и рядовые члены Церкви должны выполнять свою важную функцию в этом процессе.) Церковь - живой организм, ослабленный гонениями советского времени и получивший непосредственно вслед за этим такую сильную "нагрузку" в виде миллионов вновь влившихся в него новых неадаптированных членов, в общем, живет и борется, и тенденций к распаду и дальнейшему ослаблению не обнаруживает. Просто рассматривая ее, необходимо учитывать все эти процессы, движения, перемещения из одних слоев в другие.

И это вполне объяснимо. Вспомним, что с 1989 г. (когда православными признали себя всего 20% опрошенных) - и даже по сравнению с 1990 г., когда их было 25% - количество православных увеличилось более, чем в два раза.

Конечно, о тех православных, которые в 1990 г. обеспечили повышение роста удельного веса православных в нашей стране на 5 пунктов, и о тех, которые обеспечили повышение этого веса в 1991 г. на 9 пунктов, можно было бы сказать, что они воцерковляются уже в течение десяти лет (заметим попутно, что согласно церковным представлениям человек считается новообращенным в течение десяти лет с момента обращения), но по отношению к остальным, пришедшим в последующие годы, этого уже сказать нельзя. Несколько лет для воцерковления - это не такой уж большой срок с учетом, во-первых, почти полного религиозного вакуума, существовавшего в нашей стране гораздо более полувека, и, во-вторых, активного сопротивления социальной среды (нельзя забывать, что многие из обратившихся жили и теперь еще живут и в семьях, и в своих кругах общения вместе с атеистами, которые иногда стремятся их переубедить, но чаще создают препятствия, не желая отказываться от своих годами складывавшихся привычек.

Создается такое общее представление, что все, приходящие к осознанию себя православными, делятся на две отличающиеся друг от друга части: активные и пассивные. Активные включаются в церковную жизнь быстрее и подчас, еще не успев прочитать даже Евангелия и не умея правильно подойти к причащению, начинают часто ходить в храм и осваивать молитвы, причем с такой активностью, что по этим показателям православного образа жизни достигают самых верхних уровней воцерковленности, или, если воспользоваться нашей метафорой, достигают самого центра и "очага" церковного дома (остальное дорабатывается в дальнейшем). Пассивные, напротив, вводят элементы церковного образа жизни в свой быт очень тяжело и могут годами оставаться "на периферии", пока какой-нибудь из ряда вон выходящий случай (говоря метафорично, так как, согласно православным представлениям, "случайностей" вообще не бывает) - счастливый (например, нахождение исключительного какого-то пастыря) или несчастный (какое-то горе) - не "вытолкнет" их из этого состояния "коснения" в своих дохристианских привычках.

Общие выводы

Попробуем теперь подытожить происшедшие изменения в целом, сопровождая их некоторыми размышлениями, почерпнутыми из практики.

1. За протекшие десять лет в целом в выборке православных увеличился удельный вес мужчин, который теперь приближается к 40%. Известно, что мужчины и обращаются и воцерковляются гораздо медленнее женщин, что и показывают наши таблицы по группам воцерковленности: большая часть их "оседает" в группах малой степени воцерковленности, а довольно заметная доля вообще не продвинулись пока далее самоназвания. Этому есть различные, не только психологические причины, в частности большая включенность в производство.

По-видимому, очень важно расширять свое влияние на эти группы через СМИ. Небольшие, точно определенные тематически и в точно определенное время проводимые радиопередачи позволили бы людям слушать более или менее регулярно, например, чтение и толкование с православной точки зрения Евангелия и текстов Ветхого Завета, беседы по истории Церкви и, в частности, русской Церкви, а также по истории России - в чем сейчас имеется очень большая потребность. Заметим, что именно эта группа - воцерковляющиеся мужчины - весьма сильно ориентирована патриотически, что является действенным мотивом, побуждающим их называть себя православными. Это русско-православная тематика, безусловно, будет весьма востребована - и не только данной конкретной группой.

2. Далее, повысился удельный вес средних возрастов, а именно 36-45-летних, при одновременном уменьшении доли лиц пенсионного возраста (удельный вес молодежных возрастов - 18-35-летних - остался на том же уровне). Люди среднего возраста - это также те, кто сильно включен в производство, при этом они не только работают активно, но и обременены семейными обязанностями. И здесь также можно предположить, что "добираться" до них эффективнее всего через СМИ. Но если для работающих мужчин, по-видимому, удобнее всего радиопередачи, так как их могут слушать, например, шоферы-"дальнобойщики" в рейсах, пожарные и милиционеры на дежурстве и некоторые другие категории, то для женщин среднего возраста, разумеется, имеют важное значение телепередачи прежде всего семейно-домашней ориентации, но также и культурной, и эстетической. И здесь важно, чтобы соблюдалось основное качество массовой культуры (кстати, широко востребованное потребителем) - точная распределенность во времени, серийность передач, узнаваемость персонажей и более или менее определенная выраженность стиля (то есть его легкая узнаваемость). Такая временн`ая определенность и серийность делает передачи как бы частью привычного образа жизни, что позволяет постепенно вводить в него православные элементы, делать их также привычными для человека и узнаваемыми, а это уже - частичное освоение их.

3. Выявляется также падение удельного веса лиц с незаконченным высшим и высшим образованием, причем заметное, а также понижение (примерно на те же самые 6%) удельного веса лиц с незаконченным средним образованием: образовательная структура православных "усредняется", приближаясь тем самым к уровню населения в целом.

Можно выдвинуть здесь такое предположение, что, поскольку группа людей, имеющих образование выше среднего, составляет довольно небольшую часть населения, она, вполне возможно, исчерпала свой потенциал. В населении в целом и в каждой категории его существует определенная доля лиц как бы духовно одаренных больше других (так же, как существуют, например, люди с музыкальным слухом и без оного или обладающие особой точностью мелких движений - о чем знают все работники, связанные с ткачеством, сборкой мелкой аппаратуры и др.). Если этот потенциал исчерпался, то далее приходится в миссионерской деятельности иметь дело с людьми уже менее духовно чуткими, для работы с которыми нужны свои конкретные способы.

В частности, как показывает практика, в работе с данной категорией эффективным часто оказывается подход "через культуру" - общий подъем культуры населения, сохранение национальной культуры через внедрение православного образа жизни. В частности, такие сложные и интересные проблемы, как соотнесение элементов национальной культуры с широкой волной заимствований, идущих с разных сторон, а также проблема вписывания элементов православной и фольклорной культуры в культуру существующего общества могут оказаться очень привлекательными для интеллектуалов и помогут "проложить путь" к серьезному изучению элементов православной культуры, которую современные неверующие интеллектуалы знают весьма плохо (хотя убеждены, что знают хорошо, и считают себя вполне компетентными для вынесения оценок ей, которые на деле оказываются часто плохо переваренными тезисами советской атеистической пропаганды). Такое постепенное приобщение к серьезному изучению сферы православия может оказаться действенным средством воцерковления данной категории.

4. За последние 8 лет заметно увеличился в составе православных удельный вес жителей крупных городов и мегаполисов, и еще более заметно упал удельный вес сельских жителей. Первое подтверждает ту простую истину, что увеличение количества храмов исвященников в них непосредственно влияет на процесс обращения населения. Уменьшение же удельного веса сельчан может также означать исчерпанность духовно ищущей доли лиц в данном населении. Бескорыстные мечтатели, романтики, любители природы, склонные к открытому широкому общению крестьяне, так хорошо описанные Тургеневым и другими нашими писателями-деревенщиками, легко обращаются к Церкви, но вот такая, например, категория сельского населения, которую в дореволюционное и советские время именовали кулаками, а в прочее время "крепкими мужиками", обладает совсем другим психическим складом. Они - рационалисты, хозяйственно цепки, умеют работать очень много, но одновременно отличаются скуповатостью и довольно развитым индивидуализмом. Они будут слабо реагировать на восторженно-патриотические обращения или разговоры о национальном самосознании, если эти элементы не будут подкреплены каким-то конкретным разбором хозяйственных преимуществ того или иного образа жизни. Только такие сведенья могут пробудить в них интерес к православию.

На такие размышления наводят структурные изменения, произошедшие в составе православных за последние десять лет. Для подкрепления этих жизненных наблюдений необходимы, конечно, исследования несколько иного характера, что, впрочем, может и осуществиться в грядущем.

Дополнение
Воцерковление общественного сознания

Воцерковление человека - это освоение им церковного образа жизни, церковного способа мышления, церковных точек зрения, существующих на данный момент. Воцерковление общественного сознания - это освоение массой людей, в нем участвующих, основных понятий, связанных с религиозной сферой: установление точного их содержания, правильных способов их применения, связей и разграничений между ними.

Как шел этот процесс в доперестроечное время, как происходила постепенная утеря смыслов, а потом медленное их восстановление, проследить сложно, ибо тематика, связанная с религией - именно с ее реальными формами существования, - большей частью замалчивалась, хотя анализ нашей советской атеистической литературы мог бы дать много интересного по части искажения смыслов, как сознательного, так и бессознательного. Но это - не массовое общественное сознание, а лишь обособленная часть его, пытавшаяся, правда, взять его под свое влияние (и отчасти в этом преуспевшая). Нас же будет интересовать здесь та сфера сознания, которая не была непосредственно связана с пропагандой атеизма. Сложность здесь заключается в том, чтобы найти материал, позволяющий вскрыть содержание, стоящее за тем понятием, которым оперирует автор высказывания.

В 70-е- 80-е гг. такой материал содержится в комментариях к произведениям авторов XIX - начала XX вв., затрагивавших церковную тематику. Комментатор дает определение объясняемому слову, вскрывая тем самым свое понимание явления, за ним стоящего. Если это понимание неверное (не совпадающее с общепринятым для данной сферы), то это сразу же обнаруживается. Например, в комментариях к "Запечатленному ангелу" Лескова (Сборник "Очарованный странник", изданный в 1983 г.) нам объясняют, что стихарь - это "нижняя одежда священника". Это полная бессмыслица: стихарь, действительно, иногда одевается под фелонь, но, по существу, стихарь - это облачение дьяконское, а также псаломщиков, алтарников и прочих низших служителей Церкви - и оно отнюдь не нижнее, а совсем даже верхнее. Или про Симеона столпника сказано: столпник - это "почетное звание, которого удостоился св. Симеон". Для уха церковного человека звучит несколько странно, поскольку "столпник" - это просто название - название человека по типу его подвига, как "молчальник", "затворник" и др. В Киево-Печерском монастыре в XII в. был монах, прозванный Марком Гробокопателем: он погребал всех скончавшихся монахов, старательно устраивал ложе для тела каждого. Можно ли это назвать "званием", тем более "почетным"? И не было никогда обычая у монахов присваивать какие-то звания. Но наш комментатор всего этого контекста не знает. А незнание контекста очень мешает понять, о чем нужно писать.

Так, встречается в тексте "Запечатленного ангела" выражение "Саломия-баба", и комментатор добросовестно объясняет нам, что Соломия - это мать апостолов Иакова и Иоанна Богослова. Но нужно-то было объяснить читателю, почему она "баба" Читатель, разумеется, предполагает, что просто она старая, бабушка. Но в то время, о котором идет речь, она не только не была старой, но, по-видимому, не была еще и замужем за Заведеем, от которого и родила потом двоих сыновей. "Бабой" ее называет автор, потому что она "б`абила", т.е. принимала роды у Пресв. Богородицы. Этого нет в Евангелии, но это сохранено в Предании. И всегда на иконах Рождества Христова в правом нижнем углу она изображается с младенцем Христом над ванночкой, в которой она его омывает. А в тексте как раз и идет речь о том, что старовер-иконописец изображает именно это сюжет - Рождество Христово. Но отсутствие знаний контекста не позволяет комментатору правильно ориентировать читателя.

В самом начале 80-х гг. мне в руки попала книга-альбом специального искусствоведческого содержания, в которой описывались результаты изучения предметов древнерусского искусства. В большой статье о старинных распятиях женщина-искусствовед приводит довольно много снимков со старинных медных крестов и в подписях под ними везде предстоящие представляются нам как Пресв. Богородица и Иоанн Предтеча. Очевидно, что автор, специализирующийся на изучении и анализе церковного искусства, не читал даже Евангелия, так как тогда бы он знал, что Иоанн Предтеча был казнен еще при жизни Спасителя и по этой причине никак не мог стоять у Его креста. Да и облик Иоанна Предтечи и Иоанна Богослова весьма различен, и не различить их может только совсем незнающий человек. Но профессионал не может допускать таких промахов. Кстати, редакторы преспокойно все это пропустили.

Это слой общественного сознания, состоящий не только из культурных людей, но как-то причастных к изучению церковного быта старой России, а что делалось в массовом сознании, проследить в то время было невозможно из-за полного изгнания данной тематики из сферы печатного слова. Но с началом перестройки тематика эта прорвалась наконец в наш словесный обиход и стало возможным изучать ее осмысление разными способами. Один из наиболее удобных способов - это изучение кроссвордных определений к заданным в сетке понятиям. В данное время хотя широко используются юмористические определения каламбурного и квазиэтимологического характера, основным все же остается точное определение, которое кроссвордист дает (в меру своего понимания) загаданному слову. Поскольку за любым словом (кроме, естественно, служебных и междометий) стоит представление, автор в своем определении как-то интерпретирует это представление, выявляя тем самым свое понимание данных явлений.

Одно из первых попавшихся мне определений где-то еще в 1992 г. было "низший служитель Церкви", которое относилось к слову, состоящему из четырех букв. Признаюсь, мне пришлось повозиться, чтобы решить этот ребус, так как среди низших служителей Церкви нет такого, название которое укладывалось бы в предложенный размер. Догадаться помогла известная фраза, происхождения которой никто уже, наверное, не помнит, однако она всегда приводилась как пример дикой нелепости и отчаянного невежества: "ражий дьяк махал паникадилом". Сразу приходит на ум какая-то бессмысленная картина: огромный бородатый человек, облаченный в парчу и атлас (ибо дьяк - это чиновник высокого ранга при дворе русских царей XVII в., никакого отношения, кстати, к служителям Церкви не имеющий) размахивает здоровенным металлическим подсвечником, который ставят в храме перед иконами и который обычно несет на себе лампаду и от нескольких до нескольких десятков свечей, - именно он и называется паникадилом. Спутать дьякона с дьяком может только человек, невежественный как в сфере конкретных проявлений религиозной жизни, так и в области русской истории.

Вообще в массовом общественном сознании существует полнейшая неразбериха во всем, что касается санов и рангов священнослужителей. В другом, например, кроссворде дьячок определяется как "гоголевский священник, поведавший о том дьявольском, что случилось накануне Ивана Купала". Здесь дьячок возведен в священники в результате непонимания автором определения, что священник - это другая, более высокая степень рукоположения. Ту же ошибку совершает другой кроссвордист, объясняя нам, что архиерей - это "старший священник в Православии". Архиерей - это по отношению к священнику опять таки более высокая степень рукоположения. А "старший священник" существует, но называется он протоиереем. После этого не приходится удивляться тому, что епархия определена в другом месте как "приход". Клир (несколько раз уже мне попадался) определен как "церковный хор". Поясним, что клиром данной церкви называются все ее служащие, но как раз хор в клир не входит, так как он либо набирается из прихожан (а прихожане в число служащих не входят), либо приглашается со стороны. Откуда взялся "клир" в этом понимании? По-видимому, от клироса, на котором церковный хор обычно и располагается. И в обыденном языке иногда его называют "клиросом" (но не "клиром", естественно). Так этот "клир" - хор и появился и пошел гулять из кроссворда в кроссворд.

Возник также откуда-то капеллан как "помощник" приходского священника". Не знаю, может быть, в каких-то иных конфессиях есть такой помощник, в Православной Церкви такого звания или сана вообще нет. "Капелланами" в других церквах называют военных священников, у нас же это понятие в данном смысле пока не привилось. Вообще же, когда наши авторы переходят к описанию других конфессий, то там можно встретить настоящие перлы. Например, "церковный католический сан" - падре. Или месса - "музыкальная часть католической обедни".

Впрочем, и в описании собственной конфессии можно найти не менее крупные перлы. Например, уже несколько лет наши кроссвордисты уверяют нас, что Христос родился... в Назарете, причем повторяют эту нелепость с завидным постоянством. А недавно появилось еще одно определение: город, в котором Христос жил до тридцати лет - Вифлеем. То есть прямо-таки все наоборот. Но наиболее замечательное определение дано слову духовник - это "священнослужитель, специализирующийся на отправлении в самый последний путь". (Духовник - это священник, которому человек исповедуется более или менее регулярно).

С этим "последним путем" также много путаницы. Нас уверяют, что церковный обряд похорон" - это тризна, и в другом месте тризна - это "православный обряд поминовения усопших". Как "церковный" и даже "православный" обряд связалась в голове человека с языческим кругом понятий? Действительно, "все смешалось в доме Облонских". Ну, а в содержании - опасно даже начинать разбираться. Например, отпевание - это "вокальный цикл, адресованный тому, кто его уже не слышит". Положим, "вокальный цикл" - это претензия на юмор, но ведь из определения следует, что автор его уверен, будто отпевание адресовано самому умершему, а не Богу и нам живым, здесь стоящим. Следовательно, человек вовсе незнаком ни с одним текстом этого "вокального цикла". А жаль. Ибо тексты эти возвышенны и значительны. Нас призывают проститься с навеки уходящим ("Приидите, отдадим последнее целование") и задуматься о быстротечности жизни ("Плачу и рыдаю, егда вижу во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту безобразну, бесславну, не имущую вида"). А в заключение священник читает молитву. в которой просит простить умершему его грехи, - и те, что совершил бессознательно, и те, о которых забыл... Человек очень многое забывает, не думает, не успевает раскаяться, и долг живых попросить за него Бога перед отправлением в вечность. Грустно, когда все это заменяется какими-то зубоскальствами. Не за отпевание грустно, ибо чин этот прошел уже более десяти (а точнее - двенадцать) веков со времени его создания прп. Ионанном Дамаскиным. Грустно за человека, который ничего этого не знает.

Постоянно путаются обряд и таинство. Впрочем, последнее слово появилось лишь года два назад, а до этого все было "обряд": обряд крещения, обряд причащения. О последнем также имеются весьма смутные представления.

Смутные представления существуют и относительно простых вещей. Например, лампада - это "вместилище для ладана". Казалось бы, чего уж проще: висит (или стоит) сосудик с фитильком, наполненный маслом, - и горит себе перед иконой. Ладан в лампаде не может гореть, ладан горит в кадильнице. Но все это, оказывается, очень сложно. Или вот кагор - "лечебное церковное вино". Кто им в церкви лечится? По-видимому, автор определения принимает таинство причащения за какую-то коллективную церковную оздоровительную процедуру.

Впрочем, следует, справедливости ради, сказать, что некоторые предметы церковного быта нашим массовым сознанием уже освоены. Амвон, например, всегда назывался и называется правильно - "возвышение перед царскими вратами, откуда священник произносит проповедь". Также сразу был освоен потир как "богослужебный сосуд", некоторые даже добавляют: "из которого причащаются". В последнее время освоен был аналой как "церковный столик для книг и икон". И уже совсем недавно попалась мне соле`я! Правда, автор затруднился соотнести ее с амвоном: вроде и то и другое - возвышения. Поясним: солея - это возвышение во всю длину перед алтарем, а амвон - ее центральная часть.

Затруднения возникают также в церковным пением. Например, что такое глас? Кроссвордист определил его как "лад в церковной музыке". Скажем прямо: глас - это явление сложное, но можно ведь было заглянуть в музыкальный словарь. Там сказано, что глас - это "совокупность попевок, объединяемых традиционно". А лад, конечно, сюда не относится. Путаница возникает не только когда путают христианские и языческие обряды, но также православный обиход с обиходом других конфессий. Так возникает псалом как "вид церковного пения". Действительно, все православное богослужение пронизано цитатами и целыми стихами из псалмов. Иногда псалом поется целиком. Но такого специального вида пения, как "псалом", в православии не существует. У баптистов и старообрядцев существует традиция петь псалмы, но это, кажется, также не особый вид пения.

Вот еще определение: "Псалтырь - молитвенник". Молитвенником называется сборник церковных молитв: вечерних, утренних, по различным случаям жизни и обстоятельствам (о болящих, о путешествующих, перед началом всякого дела и пр.). Сюда же включаются отдельные каноны и акафисты, а иногда также и месяцеслов, т.е. календарь с перечислением важных церковных праздников и главных песнопений к ним (главные песнопения праздника - это его тропарь и кондак). Псалтирь же содержит в себе только псалмы - очень древние (составленные несколько тысяч лет назад) песнопения, гимны, обращенные к Богу.

Кстати, неправильное воспроизведение называния Псалтири показывает основной источник знаний наших современных кроссвордистов - это художественная литература XIX века, описывающая крестьянское восприятие (крестьян того времени) религиозной сферы, религиозного быта и предметности церковного обихода, выраженное тогдашним крестьянским языком. Отсюда все эти "псалтыри", "просвиры" (вместо просфор) и "обедни", которые в настоящее время почти совсем вышли из употребления. Современному городскому образованному человеку (а таких в настоящее время в Церкви большинство) совсем не трудно произнести слово литургия и нет необходимости заменять его "обедней". Но нужно отметить, что понятие "литургия" появилось-таки в некоторых кроссвордах. Так что какое-то движение и в этой области происходит. Такое продвижение особенно заметно на трансформации понятия кум: от определения его как "синонима (или псевдонима) крестного отца" до правильной формулировки: "отношение крестного отца к родителям его крестника".

Но иногда такое движение превращается в хождение по кругу. Так происходит с понятием святки. Первоначально этому слову было дано вовсе неадекватное определение: "большой религиозный праздник". Затем определение трансформировалось таким образом: "обряд очищения между Рождеством и Крещением", что некоторым образом противоположно действительности, так как, очистившись предварительно во время Рождественского поста и встретив в таком состоянии по-настоящему большой религиозный праздник - Рождество, - православный христианин позволяет себе расслабиться: пост снимается в среду и пятницу, вечера объявляются праздничными, и следовательно нерабочими, в результате возникают разного рода празднества: ряженые, колядки, гадания, - к чему Церковь относится отрицательно. Какое уж здесь "очищение"! Но вот в самое последнее время появляется еще одно определение: "время от святок до Крещения". И какое понятие определяется таким странным образом, как вы думаете? Коляда. Трудно придумать что-нибудь более нелепое. Во-первых, "от святок до Крещения" практически никакого времени нет. Всего один день - Крещенский сочельник со строгим постом и большим количеством богослужений. А во-вторых, "коляда" - это вовсе не время, а мифическое живое существо из языческих религий древних славян. Чучело этого существа в дохристианскую эпоху носили по дворам под пение колядок.

Это был действительно один из самых больших праздников дохристианской языческой эпохи, с очень развитой богатой и яркой обрядностью, которая (именно обрядность, а не религиозные понятия язычников, с ней связанные) оказалась удивительно стойкой и частично дожила до нашего времени. Церковь ограничила эту обрядность временем святок и стала постепенно ее перерабатывать. Многие колядки и щедровки в XVII-XIX вв. наполняются христианским содержанием - в них поется о маленьком Христе и завершается пение возгласом "алилуия" ("ле-лу-я"). постепенно чучело Коляды заменялось крестом, с которым и ходили по дворам, славя Христа. Но часть колядок сохранила свои языческие тексты.

Интересен вопрос: почему Церковь не применяла к этой обрядности таких жестких мер, направленных на искоренение, как к выступлениям скоморохов, например? Скоморохи всегда были грубы и бесцеремонны, их выходки довольно часто оказывались на грани непристойности или были просто непристойными. Кроме того, врываясь в села, скоморохи часто грубо навязывали себя крестьянскому обществу, иногда даже терроризировали его. Напротив, в обрядности, связанной с колядованием, не было ничего грубого: она вся как-то детски светла и простодушна. Существует концепция, что в древние языческие времена обрядность эта связана была с представлением о ежегодном возвращении душ умерших в свои дома, к своим потомкам. Они приходили издалека, преодолевая трудности долгого пути, и новые хозяева домов встречали их с радушием: варили специальные каши, делали сладости и разбрасывали их перед домом, для гостей ставили на стол дополнительные приборы и произносили какие-то тексты, предлагая угоститься и отдохнуть. С этим связан, как полагают, и запрет на вечернюю работу в доме: души умерших, пребывающие в доме в данный момент, имеют очень тонкое, не видимое глазом естество, и работа с помощью, допустим, молотка или веретена, может их травмировать, сделать им больно. Души эти могут благословить будущий урожай или достаток в доме, а могут и обидеться, или даже разгневаться. Поэтому следует их, по возможности, ублажать, а так как ублажение это по тем временам в основном и заключалось в угощении, то необходимо было раздать, разбросать как можно больше пищи. Отсюда и походы молодежи с колядками по дворам. Они как бы олицетворяли эти души умерших, которым скоро предстоял опять долгий и трудный путь в места их упокоения. И главное было не то, что пели колядующие, а сама возможность отдать им какую-то пищу, которую все равно нужно было куда-то "пристроить", - главное, чтобы она не оставалась в доме, не оказывалась как бы присвоенной хозяевами. Интересующиеся этими концепциями могут заглянуть в книгу: Л.Н.Виноградова. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология колядования. М., Наука, 1982 г.

Как видим, это очень добрый комплекс представлений, и именно поэтому Церковь с ним не боролась, а старалась исподволь наполнять его новым содержанием. Поэтому наряду с колядованием практиковалось и прямое славление Христа, по ярмаркам носили "вертеп" (вертеп по-старорусски означает "пещера"), в котором изображались события Рождества Христова и т.д. Но с победой у нас в стране государственного атеизма все эти христианские элементы стали быстро теряться, а языческие, наоборот, всячески выдвигаться на первый план, так как идея заключалась в том, чтобы обыгрывать этот праздник Рождества, о котором большинство населения еще более или менее смутно помнило, как фольклорные остатки древних культур.

В конце 80-х гг., когда можно уже стало говорить о христианстве и православии серьезно, как о реальности нашей жизни, я лично слушала по радио передачу, посвященную Рождеству. Уже миновало время, когда СМИ всех нас торжественно поздравляли с Рождеством... 25 декабря. Те, кто подготавливал эти передачи, усвоили наконец, что мы свое Рождество празднуем в другое время. Поэтому к поздравлениям 25 декабря добавлялась оговорка: "завтра (или сегодня) весь западный христианский мир празднует Рождество", в которой содержался скрытый упрек православным, что они отстают от всего западного мира. И вот нам приготовили передачу на наше Рождество. Началось с сухого сообщения, что Рождество всегда праздновалось на Руси с большим размахом. И далее пошло описание этого "размаха": с любовью и вниманием были изложены все подробности гаданий, ряжения, колядования. Поскольку собственно музыкальных записей этих колядок было совсем мало, зачитали нам отрывки из русской художественной литературы (опять же: главный источник всех знаний о том, что существовало "на Руси"), конечно, о гаданиях и ряженьях. И хотя церковные рождественские песнопения можно было записать в любой церкви, как раз этот элемент оказался самым убогим (кажется, были приведены одно или два настоящих церковных песнопения), - и в заключение ведущая преподнесла нам восторженный панегирик в честь "народного искусства". И хотя, убеждала нас она, все это уходит в прошлое, но остается настоящая красота. И в качестве таковой включила нам на прощание... псалом "На реках Вавилонских". Этот горький и трагический плач иудеев о своей потерянной родине на фоне светлого и чистого, радостного настроения Рождества производил какое-то гротескное впечатление. Но, по-видимому, для всех, кто эту передачу готовил, весь смысл сводился к тому, что "красиво поют", содержание же осталось полностью недоступным. Вот такая странная смесь, связанная с понятием "Рождество", царила (и теперь еще не изжита) в нашем массовом общественном сознании. Если бы мы провели опрос (как это сделали американцы), спросив у людей: "Чье же Рождество мы празднуем? Кто родился?", я думаю, довольно много людей затруднились бы с ответом. Действительно, в честь кого могут быть все эти гадания и колядования? Да как-то сами по себе...

Если обратиться теперь к текстам и понятиям Ветхого Завета, то здесь можно с удовлетворением констатировать, что многие факты, имена и события нашли свои правильные ячейки в общественном сознании: искушение Евы, изгнание из рая, преступление Каина, потоп, Ной в своем ковчеге, патриарх Иаков с двенадцатью своими сыновьями и даже Исав, продавший свое первородство за чечевичную похлебку, евреи в Египте, Исход, мрачный царь Саул, Давид и Голиаф, Самсон - все это воспринято и зафиксировано, в общем, правильно. И пророки. Одними из первых появились в кроссвордах Амос и Осия, затем Иона со своим пребыванием во чреве китовом. Упомянем здесь в связи с распространенным возражением наших научных атеистов, будто бы глотка кита столь узка, что через нее не могут пройти предметы и существа гораздо меньшие, чем человек. Обычно православные отвечают на это, что то, что невозможно естеству, вполне возможно для Бога. Но в оригинале "кит" не упоминается, а сказано, что Иону проглотила "большая рыба". В связи с этим в настоящее время приводят вполне естественный факт. Несколько лет (или даже десятилетий) назад была выловлена в Тихом океане огромная акула, внутри которой был обнаружен полный человеческий скелет, при нем нашли даже специальный солдатский значок. Видимо, во время нападения японцев на Пирл Харбор какой-то американский солдат (может быть, уже убитый) попал в воду и был проглочен акулой. Именно проглочен. Так что в этом отношении в эпизоде с пророком Ионой нет ничего уж совсем сверхъестественного.

Попадаются теперь имена таких, в общем-то, второстепенных пророков, как Нафан (обличавший Давида в его преступлении). Есть, однако, и забавные добавления. Упоминается, например, "библейский" пророк Лука. Среди ветхозаветных пророков Луки мы не находим. Имеется в виду, наверное, новозаветный евангелист Лука, которого нельзя назвать пророком, поскольку он жил и писал уже после Иоанна Предтечи (а Иоанн Предтеча считается последним библейским пророком и первым новозаветным мучеником).

Также узнаем мы, что "змей-искуситель" в раю был аспид, хотя в тексте нигде не дается название его породы. Змей и змей. Или вот еще (уже по новозаветному тексту): "Отчего умер Лазарь, которого воскресил Христос?". Ответ предполагается: "Проказа". Нигде в ходе евангельского повествования эта болезнь не указывается, и вряд ли можно здесь предположить проказу. Лазарь заболел неожиданно и умер через несколько дней. Обычно проказа таким образом не развивается. Здесь, видимо, произошла контаминация с другим Лазарем, лежавшим у ворот богатого человека, который "одевался в порфиру и виссон и пиршествовал на каждый день блистательно". Тот Лазарь действительно был весь в язвах, так что "псы приходили и лизали язвы его".

Но вот наиболее замечательное определение: "Завет - книга Моисеева, которую хранят в святая святых Иерусалимского храма". Попробуем разобраться. Во-первых, в Пятикнижии Моисеевом книги с таким названием нет. Во-вторых, во святая святых храма стоял ковчег завета, но никаких книг в нем не хранилось. Из послания Апостола Павла мы знаем его содержание: две каменные скрижали, на которых записаны были десять заповедей (их получил пророк Моисей от Бога на горе Синай), жезл Аарона прозябший (т.е. расцветший) и сосуд с манной (которой питались евреи в пустыне). Больше там ничего не было. Действительно, заповеди можно посчитать условиями того особенного содействия, которое Бог обещал оказывать избранному народу. Но тем не менее скрижали - это не книга. И наконец, насчет того, что завет хранится во святая святых иерусалимского храма. Дело в том, что Иерусалимский храм был до основания разрушен римским императором Титом в II веке н.э. С тех пор иудеи не имеют своего храма. Где же хранится этот завет? Видимо, правильно было бы сказать, что он хранится в сердцах людей и в обещании Бога.

Всплывают время от времени и другие определения, если можно так выразиться, с идеологической подкладкой. Например, Никон (Патриарх) - "идеолог раскола Русской Православной Церкви". Патриарха Никона можно назвать инициатором раскола, но ни в коем случае не "идеологом", поскольку раскола он явно не хотел. Он видел Русскую Церковь единой и мирной. Настоящими идеологами раскола были протопоп Аввакум и иже с ним. Именно они призывали своих сторонников отделяться от Церкви, создавать свои общины, ни в коем случае не иметь ничего общего с "никонианами" вплоть до самосожжения.

Или вот еще: анафема - "церковное проклятие от имени Бога". Во многократных столкновениях мнений по поводу анафематствования Л.Толстого не раз было объясняемо и подчеркиваемо, что анафема - это никакое не проклятие, а отлучение от Церкви. Церковь христианская изначально имела всего два вида наказания в своем арсенале: низложение (клириков из сана) и отлучение (для рядовых христиан). В дальнейшем возникла практика наложения на согрешившего человека епитимьи, т.е. различных форм покаяния без отлучения его от храма. Но упорный еретик, не желающий каяться, неизбежно подпадает под анафему. Надо сказать, что русское общественное сознание еще и до революции имело весьма смутное представление о том, что такое анафема, ибо было довольно слабо информировано о происходящем в собственной Церкви. Наиболее яркой иллюстрацией к этому было появление рассказа Куприна "Анафема", где дьякон, возглашающий анафему Л.Толстому, вдруг умиляется, не может произнести этого слова: "анафема", а вместо этого возглашает ему "многие лета". Интеллигент Куприн понятия не имел о том, что анафема Л.Толстому вовсе не произносилась в храмах. Его сознание было как бы охвачено негодованием по поводу проклятия великого русского писателя. И до сих пор это представление продолжает держаться и повторяться без конца, основываясь не на знании, но на каком-то неясном чувстве.

Пренебрежение знанием часто оказывается совершенно явным и как бы даже демонстрируемым. Например, Афон в одном случае определяется как "исторический город в Греции, который обновился в Абхазии", а в другом - как "монастырь в Греции". Любопытно, что человек, знающий даже о том, что существует не только старый, но и новый Афон, не знает другой, более очевидной вещи, а именно, что Афон - это вовсе не город (и не монастырь), а гора, т.е. гористый полуостров в Греции, на котором расположено 27 монастырей, не считая более мелких скитов и монашеских келий, стоящих вне монастыря.

Разберем еще одну сферу, относительно которой также существуют весьма расплывчатые представления, а именно монашество. Вначале, я помню, был просто "монах", затем появился инок, которого непонятно было, как пристроить к "монаху". Кто-то нашел выход, назвав его "русским монахом". Но это почему-то не удовлетворяло наших авторов, и в последнее время появилось еще одно определение: "странствующий монах". Инок - действительно монах, имеющий самую новоначальную степень пострижения. Существует более высокая степень пострижения - это мантийный монах (который чаще всего под "монахом" и разумеется). Это, так сказать, "полный монах". А далее следует уже схимник. слово схима появилось в употреблении в нашем массовом общественном сознании всего пару лет назад, но никаких характеристик и особенностей схимы по сравнению с другими степенями монашества не усвоено им. Поэтому определения звучат так: в одном случае схима - это "посвящение в монашество", а в другом - "монашеский обет вести аскетический образ жизни". Получается, будто со схимника и начинается только монашеская жизнь, а прочие - даже обета вести аскетический образ жизни не дают, и вообще как бы и не монахи.

Изучение тех представлений, которые наши авторы-кроссвордисты вкладывают в те или иные слова не знакомой им сферы, как-то отучает удивляться, так что когда встречаешь такое, например, определение: игумен - "настоятель монастыря обычно в сане архимандрита", то обычно говоришь себе: "Спокойно, сейчас разберемся". Дело в том, что "игумен" - это такой же церковный сан, как и архимандрит, а вовсе не должность настоятеля монастыря, и когда так сформулировано определение, весьма затруднительно понять, кто в чьем сане здесь выступает и почему.

Мы привели здесь много примеров того, как люди, "нахватавшись" церковных слов, весьма смутно, а часто и попросту превратно понимают, что же за ними стоит. Мы также утверждаем, приводя примеры, что процесс освоения этого содержания постепенно идет, хотя и гораздо медленнее, чем если бы наши кроссвордисты, да и прочие люди, более ответственно относились к употреблению мало известных им слов и почаще заглядывали в словари, хотя общеупотребительные, - ну и конечно же, в словарь Даля. Уж там-то все эти несуразности можно было предотвратить и не допустить появления на свет Божий большей части нелепостей, приведенных нами выше. По-видимому, постепенно сфера знания массового общественного сознания в этой области будет расширяться.

Но есть еще одна область религиозного сознания, которая гораздо труднее поддается освоению: это область внутренней аскетической работы над собой, которая и есть сердцевина духовной жизни православного человека. Недавно встретилось мне определение, претендующее именно на описание внутреннего мира человека. Смирение - это "готовность плясать под дудку первого встречного". Такое нелепое и пошлое определение дано одному из самых высоких понятий христианской аскетики. Оплакивать нужно того человека, который так слеп в духовной сфере, что не знает смысла одного из важнейших критериев святости. Просто совершенно ничего не знает, не чувствует в том понятии, которое взялся определять. Но очень храбро берется за дело. И скоро мы уже не в одном или двух кроссвордах натолкнемся на эту фразу.

Попробую здесь дать небольшое эссе о смирении, чтобы читатель мог понять разницу.

О смирении. Авва Исаак Сирин, приступая к изложению данного предмета, восклицает: "Хочу отверсть уста моя, братие, и говорить о высоком предмете, о смиренномудрии, но исполняюсь страхом..." (Авва Исаак Сириянин. Слова подвижнические. М., 1854, с.285 - в дальнейшем ссылки будут даваться только на страницы). Если великий подвижник исполняется страхом, приступая к этой теме, то что говорить об авторе данного эссе? Впрочем, обещаю как можно меньше рассуждать от себя и как можно больше опираться на святых отцов. Итак, Исаак Сирин: "Вопрос: Из чего дознает человек, что достиг он смирения? Ответ: Из того, что находит для себя гнусным угождать мiру [имеется в виду мiр как общество] своим общением с ним, или словом, и в глазах его ненавистна слава мiра сего" (с.198). Это насчет "первого встречного": смиренный вообще не стремится к каким-либо встречам. "Смиренномудрый никогда не останавливается, чтобы посмотреть на собрания, народные стечения, волнения, шум, разгул, хлопоты..., не обращает внимания на слова, беседы, клики и рассеяние чувств, но всему предпочитает разобщаться со всеми в безмолвии, уединившись и отлучившись от всей твари, заботясь о себе самом в стране безмолвной" (с.261). Зачем ему такое обособление? Вместо того, чтобы помогать людям в их трудах и заботах, он "заботится о себе"? Так советуют ему великие подвижники: "На понятия и движения твои повесь завесу целомудрия и смирения..., потому что смиренным дается откровение тайн" (с.348 - выделено мною, - В.Ч.). Для того чтобы открылись человеку эти тайны, он должен быть совершенно свободным как от внешних обстоятельств, так и от внутренних страстей и волнений. "Кто в сердце своем приобрел смирение, то мертв стал для мiра, а омертвевший для мiра омертвел для страстей" (с.509).

"Смиренномудрый непрестанно охраняет себя от всего многого, и когда оказывается, что во всякое время он в тишине, в покое, в мире [имеется в виду мир как покой], в сохранности, в благоговении... Как никто не может устрашить гору, так небоязнен ум его" (с.261-262 - выделено мною, - В.Ч.).

Преподобный Исаак Сирин поучает: "Смирение собирает душу воедино безмолвием, и сосредоточивается она в себе самой. Как душа непознаваема и невидима телесными очами, так и смиренномудрый не познается среди людей..., не только не желает быть видим и знаем людьми, но даже такова его воля... Его воля - если можно, от самого себя погрузиться внутрь себя, войти в безмолвие и вселиться в нем, всецело оставить все свои прежние мысли и чувствования, соделаться чем-то как бы не существующим в твари, не пришедшим еще в бытие, вовсе незнаемым даже самой душе своей. И пока такой человек бывает сокровен, заключен в себе и отлучен от мира, всецело пребывает он у своего Владыки" (с.260 - выделено мною, - В.Ч.). Смиренномудрый беседует с Богом, и Бог близок ему.

"Очи Господни на смиренных сердцем, и уши Его в молитву их (Псалом 33, ст.16), - цитирует Исаак Сирин, и продолжает, - Молитва смиренномудрого как бы прямо из уст в уши Господни. Во время безмолвия твоего благими делами смирения взывай: "Господи Боже мой! Ты просветиши тму мою" (с.384). Но достигнув такой высоты духовной жизни, смиренномудрый должен вести себя очень осторожно. Много искушений подстерегает его, особенно на пути к совершенству. Естественно, что человек не сразу достигает совершенной тишины внутри себя. Это также отмечается святыми отцами, и существует много предостережений. Человек, стремящийся достичь смирения, не должен ошибаться, на какой стадии своего пути он находится: "Не всякий, кто скромен и безмолвен, или благороден, или кроток по природе, достиг уже смиренномудрия... Истинно смиренномудр тот, кто имеет в сокровенности нечто, достойное гордости, но не гордится и в помысле своем вменяет это в прах" (с.290). И в другом месте: "Если до вшествия во град смирения примечаешь в себе, что успокоился ты от мятежа, страстей, то не доверяй себе... жди великой тревоги и великого мятежа. Если не пройдешь всех обителей на пути добродетелей, то не встретишь покоя от труда твоего и не будешь иметь отдохновения от вражеских козней, пока не достигнешь обители святого смирения" (с.450).

Таким образом, смирение не только вводит человека в обитель безмолвия, где он может беседовать с Богом, но и покрывает, охраняет его во всех духовных делах и достижениях его. Сам Христос прикрывал Божество свое завесой земного тела, восприняв на себя униженность и смирение. Авва Исаак произносит по этому поводу возвышенные и поэтичные слова: "Смиренномудрие есть риза Божества. В него облеклось вочеловечившееся Слово и через него беседовало с нами в теле нашем. И всякий, облеченный в оное, истинно уподобляется Низшедшему с высоты Своей, скрывшего доблесть величия Своего и славу Свою прикрывшего смиренномудрием, чтобы тварь не была попалена воззрением на Него" (с.286). "Поэтому всякий, кто оделся в ризу, в которой видим был в том теле, в какое облекся Творец, тот облекается в Самого Христа". И далее - прямо для автора процитированного нами определения: "Кто презрительно говорит о смиренномудром и не признает его живым человеком, тот как бы на Бога отверзает уста свои" (с.288). Ибо, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), процитировав фразу из послания Апостола Павла галатам: "Друг друга тягот`ы нос`ите и тако исполните закон Христов". Люди наиболее устремляются в противное этому состояние: они ищут от ближних неупустительности и совершенства в добродетели, несвойственных и невозможных человеку, причем имея о добродетели самое недостаточное и превратное понятие. Такое безрассудное стремление не допускает сердцу погрузиться в самовоззрение и истинное стремление... Такое безрассудное стремление содержит сердце в непрестанном возмущении и приносит уму множество чуждых смысла помыслов и мечтаний" (Отечник, составитель еп. Игнатий Брянчанинов, изд. 4-е, 1963, с.323 - в дальнейшем указывается "От." и стр. Выделено мною - В.Ч.)

Поэтому святые отцы советовали подвижнику: ни в коем случае не возноситься своими подвигами и не впадать в оправдание самого себя. Так, "авва Пимен сказал авве Исааку: отвергни оправдания и будешь спокоен в краткие дни земного странствования твоего. И другому иноку: перестань оправдывать себя и успокоишься" (От. 335).

Больше всего необходимо человеку, желающему достигнуть смиренномудрия, - это память о том, что он немощен и без Бога не может сделать ничего.

"Ибо у праведника, не познавшего своей немощи, - пишет преподобный Исаак Сирин, - дела его как бы на острие бритвы, и вовсе недалек он от падения... Кто не знает своей немощи, тому недостает смирения, а кому не достает его, тот не достиг до совершенства, а недостигший до онаго, всегда бывает в страхе, потому что град его не утвержден на столпах железных и на вратах медных, т.е. на смирении" (с.408). "Человек, достигший того, чтобы познать меру своей немощи, достиг совершенства смирения" (с.489). Для того чтобы всегда ощущать эту немощь, человек должен постоянно носить в себе страх Божий. Авва Кроний, спрошенный "Каким делом достигает человек смиренномудрия?", отвечал: "Страхом Божиим". Брат опять спросил: "Каким деланием приходит человек в страх Божий?" Старец ответил: "Должно отрешиться от всего, возложить на себя телесные труды и всеусильно содержать в себе помятование о исходе души из тела" (От 305).

Этот страх Божий и осознание своей немощи исходят из одного общего положения: если человеку удалось взойти на какую-то степень смирения, то это не его заслуга или достижение, это дар Божий. Преподобный Исаак Сирин пишет об этом так: "Совершенно смиренномудр тот, кто не имеет нужды мудрованием своим изобретать причины смиренномудрию, но совершенно и естественно приобрел смирение без труда, как человек, который приял в себе некое дарование, великое и превышающее всю тварь и природу, по которой на себя смотрит как на грешника, и между тем как вошел в тайны всех духовных существ и во всей точности совершен стал в мудрости всей твари, сам себя признает ничего не значащим, и это не ухищренно, но без принуждения таков в сердце своем..." (290-291). И святитель Игнатий в "Отечнике" подтверждает: "...Смирение - дело великое и Божественное. Путь же к смирению состоит в том, чтобы человек возложил на себя иго телесных трудов, чтобы считал себя грешником, чтобы признавал себя низшим всех" (От. 398).

Обратим внимание: для защиты достигнутой душевной тишины, позволяющей человеку непосредственно ощущать божественное воздействие на его душу, он должен облечься в эту ризу смирения. И это должна быть для него не какая-то маскировка или роль, но именно реальное ощущение, что от него, по существу, мало что зависит, что его высокие качества - это дар Бога, а сам он - ничто, - то, что в нем его собственное, еще как бы и не пришло в бытие. Он должен активно избавляться от качеств и навыков, мешающих ему приобретать это смирение, - от тщеславия, гордости, самолюбия. Как только возникает обстоятельство, способное разбудить в нем весь этот мятеж чувств, он сразу должен реагировать точно рассчитанным ударом по этим чувствам, не позволяя им даже поднять голову, а не то что разбушеваться. В противном случае он сразу потеряет душевную тишину, которую с таким трудом приобрел, и должен тщательно охранять.

"Старец на вопрос, в чем заключается смирение, отвечал: "В том, если простишь брату согрешение против тебя прежде, нежели он попросит у тебя прощения". А другой старец сказал: "Смирение состоит в том, чтобы делать добро тем, которые делают нам зло" (От. 397).

Если будешь сидеть и ждать, пока оскорбивший тебя попросит прощения, или размышлять о том зле, которое причинил тебе ближний, то немедленно начнешь терять душевную тишину, спокойствие, сосредоточенность в молитве и т.д. И плоды твоего многолетнего труда будут потеряны - все придется вновь начинать с более низкой ступени. И когда же достигнешь конца пути? А если не достигнешь, то все труды могут пропасть даром. "Ибо без смирения не может быть совершено дело человека и к рукописанию свободы его еще не приложена печать Духа, лучше же сказать: доныне он раб и дело его несвободно от страха, потому что никому не исправить дела своего без смирения и не поучиться без искушений, а без обучения никто не достигает смирения" (с.408). И святые отцы подтверждают: "Подвиг без смирения - суетен. Смирение - предтеча любви" (От. 401).

Но зато: "Блажен, кто нашел тебя, пристань великой радости. Собрание смиренных возлюблено Богом, как собор Серафимов..." (с.510). А старец, спрошенный о том, что есть смирение, отвечал: "Древо жизни, возрастающее до небес" (От. 402). "Смирение есть некая таинственная сила, которую по совершении всего жития восприемлют совершенные святые... потому что добродетель сия заключает в себе все" (с.289). "Где прозябает смирение, там источается Божия слава" (с.370). И еще: "Если победил и покорил все твердыни сопротивников и после этого ощутил в себе духом, что приял сие дарование, когда, по слову Апостола, "Дух послушествует духови его" (Рим. 8,16), - то сие есть совершенство смиренномудрия" (с.292).

Можно было бы, углубляясь в тему, рассказывать о разных видах смирения: смирение по страху Божию и смирение по любви, но мы и так уже сказали много, во всяком случае, вполне достаточно, чтобы дать читателю представление о тех глубинных и таинственных пластах смыслов, которые стоят за этим понятием. Даже если добросовестный читатель только прикоснется к самому краешку этих пластов, то он вполне может понять изречение из древнего Патерика: "Некоторый из отцов сказал об авве Иоанне [Колове]: Кто подобен Иоанну, который смирением своим повесил весь Скит на малом персте своем" (От. 292).

Итак, каков же еще путь предстоит нашему массовому сознанию, чтобы проникнуть в содержание тех категорий и понятий, которыми описывается сущность духовной жизни христианства? Можно не принимать эту жизнь, можно давать ей такие и иные оценки, но, безусловно, необходимо знать смысл тех слов, которыми оперируешь. Люди же, придумывающие такие определение, как то, что мы привели в качестве примера, пользуются такого рода словами, зная лишь их звучание, т.е. пустую заскорузлую скорлупу понятия, из которой убран всякий смысл. Притом скорлупа эта, будучи для многих людей пустой, начинает покрываться какими-то внешними, часто уродливыми наростами - придуманными как бы на скорую руку квази-смыслами, смыслами-заменителями. Впрочем, это происходит не только с понятиями религиозной сферы, но и многими другими. А ведь утеря глубинных смыслов понятий означает обеднение культуры.

Но это обеднение касается нашей современной актуальной культуры; культуры, в которой мы живем на сегодняшний день, а также нас самих как носителей именно этого среза культуры. Смыслы тех слов и понятий, скорлупками которых мы оперируем, не исчезли вовсе. Они хранятся в "запасниках" нашей культуры, до которых наше внимание пока не достигает. Но надежду вселяет мысль о том, что ведь есть что извлекать и что когда процесс окультуривания нашей современной духовной жизни пойдет вглубь, энтузиастов-познавателей ждет множество приятных сюрпризов. Я думаю, что они, да и все мы, познакомившись с плодами их "раскопок", будем удивлены богатством и глубиной переданного нам наследства. Пока что процесс этот идет очень медленно и как бы скользит по поверхности. Но что же делать? Общество и общественное сознание живут в другом ритме, чем отдельный человек и его индивидуальное сознание. Остается терпеливо ждать результатов.