Наполеон был молодец только против овец, а вот против зайцев…
Дело было летом 1807 года в старинном русском городе с былинным названием Советск. Наполеон только что подписал мир (настолько для него унизительный, что договору дали название «тильзитский») с Россией, и отдыхал. Отдых заключался в охоте на зайцев, которую взялся организовать маршал Бертье.
Бертье был хороший военный. Он отличился, сражаясь с Англией в США, он доблестно сражался с Англией в Египте и в Италии, внёс свой вклад в освобождение мира от британского империализма, заставив несколько десятков тысяч солдат пробежать от Ламанша до Аустерлица.
Бертье обладал феноменальной памятью на всё, связанное с армией. Во всём остальном он был поразительный неудачник и кончил тем, что выпал из окна собственного замка, правда, в момент чрезвычайно благоприятный для его супруги.
Понятно, что Бертье так же организовывал охоту как Клейнмихель строил железные дороги. Кто именно непосредственно закупил зайцев, неизвестно по сей день.
Несколько сотен несчастных животных (некоторые особо язвительные мемуаристы говорили о тысячах, но это явное преувеличение из серии «у страха глаза») сидели в клетках. Был готов роскошный завтрак, выстроились оруженосцы, съехались придворные.
Наконец, зайцев выпустили из клетки.
Зайцы побежали.
Только зайцы побежали не в лес, не от людей, как все, конечно, ожидали.
Зайцы побежали к Наполеону.
Зачем ловить зайцев, если можно купить кроликов? Вот кто-то и купил кроликов, которые решили, что в этот праздничный день этот видный мужчина, ни дать, ни взять, вылитый император, устроит им праздничный пир. Угостит латуком, а то и цветной капустой.
На самом деле, конечно, кролики в данном случае повели себя как идеальные бойцы, как святые зайцы: они противопоставили злу и оружию чистое сердце и ринулись к врагу.
Наполеон бросился в карету. Может быть, он и не испугался зайцев. С чего бы человеку с чистой совестью бояться зайцев? Ну не вспомнил же он шутку, которую остряк, сумевший остаться неизвестным, пустил во время его коронации в Нотр-Дам: «Придворных много, не хватает лишь 300 000 солдат, погибших, оказывается, ради этого дня». Не решил же он, что это души погибших вселились в зайцев и хотят его растерзать!
Правда, в карете его уже ждали те же зайцы. Император выкидывал из окна уже на ходу.
Возможно, это была единственная охота на зайцев, во время которой ни один заяц не пострадал. Ни один охотник не пострадал тоже, а вот год спустя на охоте — и опять, устроенной Бертье — Наполеон умудрился попасть не в бровь, а в глаз маршалу Массена. Правда, Бертье взял вину за окутузиванье несчастного на себя, но свидетелей было слишком много.
Бегство не всегда ведёт к спасению, но и нападение лишь тогда вполне успешно, когда совершается без оружия и с самыми лучшими чувствами. Тут даже если и погибнешь, так с чистой совестью. Но можно и не погибнуть, и даже прокатиться в карете Наполеона — недолго, что в этой карете долго-то делать? Онаполеониваться? Для зайца это потеря чести, да и для человека тоже!