Целый ряд людей в последние годы заявляют, что они «прозрели» в отношении Московской Патриархии и режима Путина, частью которого является РПЦ МП, в целом. Причём, о прозрении заявляли активные пропагандисты самого худшего в РПЦ МП — условно назовёт это «сергианством», то есть, пропагандировалось активное и чистосердечное державничество, готовое подчиняться Кремлю не за страх, а за совесть. Как верно указывал Сергий Страгородский, по имени которого это явление и было названо, это всего лишь реставрация того явления, которое было и до ленинского путча. В сущности, это абсолютно средневековая модель подчинения религии государству. Модель производила странное впечатление, пока государство — от Сталина до Брежнева — декларировало себя атеистическим, но с 1991 года этот сдвиг исчез, дореволюционная модель восстановилась во всей красе. Правда, её анахронистичность лишь возросла. Что было относительно нормально в XIV столетии, в XXI кажется российским вариантом ИГИЛа или талибана.
Первым прозревшим стал, кажется, Невзоров. Затем пошла целая обойма: в ряды активных обличителей МП и лично тов. Гундяева записались Кураев (Гундяева он обличал всегда, но МП в целом — нет), затем верный Санчо Панса Гундяева Чаплин, затем Анна Данилова, а потом уже мелкие пташечки вроде Плужникова-Ахиллы. Причём, грозные обличители не таятся по углам, а выступают на государственных, газпромовских, горбачёвских трибунах вроде «Эха Москвы» и «Новой газеты».
С октября 2019 года к этой обойме присоединились подписанты «Письма 36» во главе с Кордочкиным и Першиным. Подписанты довольно разные, но в основном связанные с Алфеевым люди, в те или иные годы работавшие на зарубежном направлении РПЦ МП, в иностранных приходах. Например, Олег Батов — у Алфеева все 2000-е годы, настоятель церкви в Цюрихе, теперь у Лапшина, который тоже подписал письмо. Борисов подписал письмо- видимо, вслед за Джованни Гуайтой, который священник в церкви Борисова, в ОВЦС с 2009 года, рукоположен в диаконы и иереи Алфеевым.
Что эти люди составляют определённый круг, «завязанный» на Алфееве — который накануне публикации письма 36-ти служил в Мадриде у Кордочкина, инициатора письма — само по себе естественно. То, что все они связаны с зарубежным направлением деятельности, конечно, несколько настораживает — это направление плотно опекается МИДом и ГРУ, это внешнеполитическая составляющая «Русского мира» Путина. Но, с другой стороны, как раз для прикрытия «русскомирности» логично использовать людей либеральных. Как Илью Эренбурга использовал тов. Джугашвили.
В конце концов, этот небольшой эпизод из православной истории — лишь миниатюрное повторение явления из «большой» истории, где против Путина оборачиваются те, кто приветствовал его при восшествии на престол, от Ходорковского, Немцова, Касьянова до Быкова.
Что же настораживает в этом эпизоде? Люди прозрели — что тут плохого, кроме хорошего?
Настораживает ограниченность прозрения. Если слепой обретает зрение, он видит не одно дерево, а все деревья. А тут люди вроде бы прозрели, но очень избирательно. Люди ужаснулись преследованиям Свидетелей Иеговы и студентов? Отлично. Стали ли люди сторонниками свободы совести? Выступают ли они за отмену закона Яровой? Требуют ли они отмены статей по экстремизму? Восстановления свободы собраний, слова, совести, печати в их европейском объёме?
Нет. Их протест очень локален и избирателен. Собственно, они даже и не говорят о прозрении, но ведь если люди раньше явления не замечали (а явление-то было, было), а вдруг заметили, значит именно прозрели.
Кроме того, их протест очень замкнут в себе. Если бы гонениям подвергались священники РПЦ МП, можно было бы понять, почему к «Письму 36» не разрешали присоединиться мирянам и священникам других юрисдикций. Но ведь это был протест против гонений на людей неопределённо широкого мировоззренческого статуса.
Авторы письма, в итоге, своим протестом утверждали не своё личное право заступаться за гонимых, а монополию Московской Патриархии на право «печалования». ё
Если бы авторов письма действительно интересовала судьба гонимых, они бы, естественно, постарались объединиться с теми, кто так же заступается за гонимых. Но их, очевидно, это вовсе не заботило.
Та же странность, для сравнения, у Навального. Он тщательно избегает «Радио Свобода», он очень многих тщательно избегает. Кураев приходит на «Радио Свобода» ко многим, но не ко мне. Я что, прокажённый? Я его приглашал лично, звонил — он мне по телефону говорит, что у него нет времени, а через два дня появился на радио в программе человека, который ничего в церковных делах не понимает вообще, и там имел монолог на час. То есть, эти люди не расположены к диалогу и полемике. Это очень умная стратегия, в итоге меня на «их» радиостанция и сайтах нет, а они уже вовсю пропагандируют всякую дрянь в демократических СМИ. Идёт вполне очевидное вытеснение дискурса свободы дискурсом псевдо-свободы, путиноидной демагогией. Они настроены на монолог, на «указивку», на вещание. Так это утверждение всё той же вертикали власти, всё того же духа, который и так расцветает в Кремле и МП. То есть, это сторонники сугубо космических поправок. Сталин — да, а вот Ежова надо заменить Берией, и всё будет чудесно.