Герцог Эрнст Набожный (1601-1675), ровесник XVII века, был девятым мальчиком в семье, шестым выжившим (единственная сестра умерла в 3 года). Считался человеком слабого здоровья, однако прожил на треть века дольше своих пыщущих здоровьем — то есть, весьма и весьма упитанных — отца, деда, прадеда. Другие умирали от болезней и в боях (шла Тридцатилетняя война), а он всех пережил, от многих получал наследство за их бездетностью, так что земельные владения сильно приумножил, сел на трон — учитывая, что он шестой мальчик, это было не так уж вероятно — и его правление считается золотым веком герцогства. Критерий, надо сказать, фантастический — если глядеть из России: после его смерти в герцогстве не осталось неграмотных. Правда, речь шла явно только о мужчинах, но и это прорыв.
Эрнст и его жена Эльжбета побили рекорд своего современника царя Алексея Михайловича. У того было 16 детей от двух жён, а они вдвоём родили 18 (прописью: восемнадцать) детей, из них 11 мальчиков. Из 18 детей шестеро умерли в младенчество, двое подростками от оспы, но 10 выжили. Его сын Иоганн (1658-1729) ничем особым не прославился, детей имел всего 10. Правда, все эти дети уже именовались принцами и принцессами. Разрыв между притязаниями и реальностью нарастал.
Говорили, что крестьяне Эрнста образованнее горожан и дворян других стран. Жил он в Готе и тут создал образцовую гимназию, куда приезжали учиться и из России, не говоря уже о Польше, Венгрии, Швеции. В основе лежала его наставление о школе (Schmulmethodus) 1642 года, положившее начало грамматической (начальной) школе. Впрочем, Эрнст развивал и Йенский университет — финансирование увеличил.
Да, акцент делался на теологию. Да, он ежедневно читал Библию и мечтал о воспитании молодёжи в духе глубокой лютеранской набожности. Да, он финансировал строительство церквей. Да, подобно Кальвину, он навыпускал законов, которые регулировали даже то, как следует содержать конюшню, какой порядок должен быть на кухне и в погребе, как подобает одеваться. Запретил и тайные браки. В общем, личной свободы стало меньше. Тем не менее, личной свободы становилось меньше повсюду, а вот всеобщая грамотность и школы сопровождали расширение полномочий государства далеко не всюду. В современной Саксонии и Тюрингии (Гота — это Тюрингия) до сих сохраняется преемственность с законодательством Эрнста. Отец-основатель! Не надо придираться: дать человеку умение читать, книги, правовую защищённость, а уж личную свободу человек сам себе организует. Но именно организует, а не побунтует, да и отвалится с бутылкой в руке.
Так что не обязательно быть учёным или писателем, чтобы участвовать в коммуникационном прогрессе. Можно даже и власть использовать позитивно. Что же, отменить выборы и ждать благочестивого герцога? Да прямо наоборот!
Эрнст помогал лютеранам в Австрии, послал посольство в Абиссинию, объяснить истинную веру, и, наконец, покровительствовам и лютеранам в Москве, в ней преобладали выходцы из Саксонии. Тут в 1662 году была создана лютеранская община, её пастор Иоганн Грегори (1631-1675) был магистром именно Йенского университета. Так что усилия Эрнста прямо аукнулись для истории русского театра: именно пастор Иоганн устроил для царя Алексея Михайловича спектакль о Пуриме («Артаксерксово действо»), а потом ещё пяток, вплоть до «малой прохладной комедии об Иосифе». «Прохладной» — в смысле, «прохладительной», «увеселяющей». Чуден русский язык XVII столетия: например, не говорили «беженцы», а говорили «выгнанцы». Это из указа 1689 года, который призвал «выгнанцев евангельской веры» селиться в России. Но тут, конечно, имелись в виду не лютеране Саксонии и Тюрингии, а беженцы из Зальцбурга и Австрии.